Штильскин

Глава восемнадцатая Обманы и неловкие положения

Роберт никогда не страдал от клаустрофобии. И всё же, погребение заживо вынудило его пересмотреть список пяти самых главных страхов. Поняв, что это бесполезно, он, наконец, перестал кричать. Снаружи он слышал гром, и предположил, что в небе разыгралась буря. Лили по-прежнему лежала без сознания. Можно было предположить, что Элис Бастинда являлась крупной дамой, поскольку Роберт и Лили уместились в одном гробу, а вокруг них всё ещё оставалось свободное место. Роберт задумался, как скоро иссякнет кислород. Вокруг было темно.

— Разумеется, темно, — произнёс голос в голове Роберта. — Ты ж в могиле. Не то место, где светят прожектором, не так ли?

— Ну, хоть ты ещё здесь.

— Надо попробовать её разбудить.

— Не знаю, с чего начать.

— Может, побрызгать на неё водой? — предложил голос.

— Где я воду возьму? Я в гробу.

— Поплюй на неё.

— Не буду я на неё плевать. Это грубо.

— Разумно. Может, ущипнуть?

— Можно попробовать. Куда мне её ущипнуть?

— Ну, может, за шею?

— За шею?

— Ну, ты же не будешь щипать её в интимных местах. Это грубо.

— Верно. — Роберт завозился в темноте, стараясь подтянуть руки к её голове, и нащупал нечто похожее на затылок. Он подумал, что волосы у неё были очень мягкие, как у лабрадора.

— Ты серьёзно сравниваешь её с собакой? — спросил голос.

— Признай, разница не столь уж и велика.

Он сдвинул её волосы в сторону, добрался до шеи и сильно ущипнул.

Произошло сразу несколько вещей. Лили цветасто выругалась, дёрнула рукой и ударила Роберта по носу. Тот тоже выругался, но уже не столь цветасто.

— Ты, что, блин, делаешь? — спросила Лили.

— Прошти, — ответил Роберт, зажимая нос ладонью.

— Где мы?

— Нас зарыли заживо.

— Вот, тварь. Погоди, я до тебя доберусь. Как нос?

— Вроде не сломан. Может, я что-то упустил, но, кажется, этот Джек был на нашей стороне?

— Это всё он. Именно, благодаря ему, дворфу и удалось сбежать. Вероятно, Джек ему помог.

— Но, чего добьётся Джек, когда двери перестанут работать по правилам?

— Давай, обсудим этот вопрос, когда выберемся из могилы?

— И как нам отсюда выбраться? Нас закопали заживо. И вообще, почему ты не паникуешь?

— А ты почему?

— Ну, я уже покричал, — сказал Роберт.

— Могила не слишком глубокая. Всё дело в усилии.

— Твоих сил достаточно, чтобы нас вытащить?

— Нет. Но у того, что внутри меня, достаточно.

Эти слова парили в голове Роберта, ища взаимосвязь. Спустя несколько коротких флэшбеков, Роберт ударился о стену понимания.

— Ты собираешься обратиться, в эту тварь, в оборотня! Забудь; мне уже начинает тут нравиться.

— Роберт, не неси ахинею.

— Ахинею? Какую ахинею? Запах сосновых досок и гниющей плоти приводит меня в восторг.

— Ты несёшь ахинею, — согласился с ней голос.

— Я не несу ахинею!

— Будет не как в тот раз. Тогда измениться меня заставила луна, я не контролировала себя, тварь вырвалась из меня, словно из клетки. Когда я меняюсь по своей воле, я словно выпускаю её через парадную дверь на прогулку. Я её контролирую.

— Уверена?

— Уверена.

— Роберт, мне три сотни лет, я знаю, что делаю. Доверься мне.

— Ладно, — торжественно произнёс Роберт. В этот момент он осознал, что в буквальном смысле доверяет ей свою жизнь. Иронично, но всего сутки назад она изо всех сил пыталась его убить. — И как это будет?

— Мне нужно раздеться.

— Ещё разок? — переспросил Роберт.

— Мне нужно снять одежду, чтобы её не разорвало на части. Помоги мне раздеться.

— Эм… ага, — вот и всё, что Роберт смог представить в качестве аргумента.

Лили скинула обувь. Гроб был два с половиной метра в длину, полметра в высоту и около метра в ширину, отчего пространства для манёвра почти не оставалось. Лили пыталась стянуть с себя свитер, а Роберт возился с ширинкой на её штанах. Роберт подумал, что это мог быть очень эротичный момент, не находись они оба под землёй.

Роберт при помощи ног стянул с неё штаны, затем отпихнул их в сторону. Он и не предполагал, что на ней ничего, кроме свитера, штанов и ботинок, больше ничего не было.

Лили, наконец, удалось стянуть с себя свитер.

— Что дальше? — спросил Роберт, голос его звучал более нервно, да и потел он чуть сильнее, чем ему хотелось бы.

— Расслабься, Роберт, я понимаю, ситуация неловкая…

— Нееет… ну, немного, да.

— Только, будет ещё немного хуже.

— Что?

— Как эта ситуация может быть ещё более неловкой? — спросил голос.

— Мне нужно сесть на тебя сверху, — сказала Лили.

— А, вот как, — сказал голос.

— Э… чт… зачем? — спросил Роберт.

— Не хочу раздавить тебя, когда буду меняться, и не хочу зарыть тебя под землёй. Единственный способ этого не допустить — это сесть на тебя, обратиться, а затем толкать крышку гроба наверх, пока та не вылезет из земли.

— А других способов нет? Видишь ли, я мужчина, у меня есть желания…

— Мы в смертельной опасности. Как можно в такое время думать о каких-то желаниях? — поинтересовалась Лили.

— Ну, бывает иногда, — сказал Роберт.

Он раздумывал, чем возразить, но Лили уже взгромоздилась на него. Он чувствовал на себе её вес.

— Думай о другом! — крикнул голос в голове.

И Роберт принялся думать. О тракторах, о садовых гномах, овцах, старинных ванных, о Лили в ванне…

— Не об этом! — крикнул голос.

— Так, я готова, — сказала Лили. — У тебя сердце бешено колотится. Всё нормально?

— Жить буду.

— Тебе это может показаться пугающим, но ты, вроде, уже видел.

Роберт собирался извиниться за свои мужские желания, но внезапно, всё это перестало иметь значение. Сначала он услышал хруст костей, а в таком ограниченном пространстве это звучало поистине жутко. Её тело вытянулось над ним, он ощутил, как её лицо покрылось волосами, нос начал вытягиваться и превращаться в волчью морду. Он ощутил её напряжение, когда она уперлась обеими руками, чтобы не раздавить его. Всё её тело излучало жар, вокруг него вились её мышцы, вытягиваясь и трансформируясь. Он услышал хруст отрастающих когтей, они пробили дно гроба, её тело увеличилось, хрустнула, приподнимаясь, крышка. Со всех сторон внутрь начала сыпаться земля. Лили начала утробно рычать и заливать слюной лицо Роберта. Какое-то мгновение она не двигалась, и Роберт решил, что она переоценила свои силы. Рык стал громче, она приподнялась. Оглядываясь назад, Роберт понял, что эта ситуация принадлежала к числу тех, в каких он никогда не ожидал оказаться. Возможно, она даже возглавляла список таких ситуаций. Оказаться под землёй, в гробу, в компании сидящей на нём обнажённой женщины, которая обратилась в волчицу.

— Определенно, первое место, — сказал голос.

Крышка окончательно сломалась и земля начала подниматься.

Фрэнку потребовалось немало времени, чтобы пройти по Смитуэлл Лейн с его чувством направления, щедро залитым алкоголем, и от того, имевшим остроту пластиковой ложки. Надо отдать ему должное, большую часть пути он оставался на дороге, не считая момента, когда он остановился облегчиться, свернул в поле и завалился в канаву. Сам он этого не заметил, но наблюдавшая за его приключениями овца, издала отчётливый смешок. Смеяться и улыбаться у овец получается лучше, чем сердиться.

Наконец, он добрался до кладбища на Слэк Топ, когда начался дождь, а в небе засверкали молнии. В какой-то момент ему показалось, что он увидел на кладбище мужчину и ребенка с большим мусорным мешком, но они исчезли и Фрэнк списал это на своё сильное, очень сильное опьянение. Фрэнк жил чуть дальше по дороге, но кое-что на кладбище привлекло его внимание. Как и подобает доброму йоркширцу, он был глубоко суеверен, и искренне верил, что на кладбищах обитают банши, охраняя мёртвых. Сквозь шум дождя он что-то слышал. Звук был похож на рёв, или рык, затем хруст и грохот.

Даже если очень сильно напрячь воображение, Фрэнка нельзя было назвать смелым человеком, но ему, как и всем прочим, нравилось рассказывать хорошие истории. Если он и в самом деле увидит банши, получится отличная история, которую можно будет рассказать парням в пабе, так что его залитый алкоголем мозг приказал ватным ногам двигаться в сторону кладбища с целью узнать побольше. По пути он споткнулся об овцу, которая уже не сердилась, а лишь потерянно бродила по кладбищу.

— Бееее! — сказала овца.

— Убирайся нафиг! — сказал Фрэнк, поднимаясь на ноги.

Он ковылял по заросшей тропе, проложенной посреди кладбища. Молния привычно осветила округу, и Фрэнк заметил, что начал дрожать.

— Что ты делаешь, старина Фрэнки, тебе тут не место, — сказал он самому себе.

Затем он увидел, как земля справа от него шевелится. Он пристально вгляделся в темноту, туда, где заметил движение, и, когда глаза привыкли к темноте, увидел его вновь. Земля как будто дышала.

Он посмотрел на надгробие. Там было написано «Элис Мари Палмер». Фрэнк помнил Элис. Это была крупная женщина с вечно спутанными волосами, искренне ненавидевшая всех вокруг. Она покатилась по наклонной, когда её сын погиб в результате несчастного случая на ферме. Каждое полнолуние она плясала голой на болотах, а когда ей об этом рассказывали, она делала вид, будто совершенно не понимала, что вытворяла и зачем.

— Мне просто казалось, так надо, — обычно говорила она.

Земля перед ним снова пошевелилась, и вновь послышался рык. Природный инстинкт Фрэнка подсказывал отойти от могилы. Он так и поступил, когда земля снова пошевелилась. А затем ещё раз. И вдруг земля вперемежку со щепками разлетелась в стороны, и в тот же миг сверкнула молния.

Фрэнк издал визг, похожий на тот, когда наступаешь на морскую свинку. Из могилы выбралось огромное, похожее на волка существо, оно встало под дождём и победно завыло.

Фрэнк мгновенно протрезвел. Он снова закричал и побежал прочь, но не по тропе, а прямо через кладбище, перелез через стену и исчез во тьме. Его нашли на следующий день на краю поля в окружении ухмыляющихся овец, почти обезумевшего. Позже, на той же неделе, он решил переехать в Ланкашир, где всё, что когда-то казалось скучным, стало выглядеть нормальным и безопасным.

Роберт выполз из могилы, улёгся прямо в грязь и попытался восстановить дыхание. Под свитер он засунул одежду Лили, дабы её не засыпало землёй. Он посмотрел на оборотня, тот посмотрел на него. Из пасти у него торчал язык, он тяжело дышал.

Оборотень опустился на колени перед Робертом и лизнул ему щёку. На глазах у Роберта существо начало уменьшаться. Когти втянулись, кости с хрустом приняли обычную форму, мышцы стали меньше, на голове выросли чёрные волосы, в то время как волчья шерсть отвалилась. Появилась грудь, Лили присела рядом с ним, она выглядела измотанной. Она легла в грязь рядом с ним и положила руку ему на грудь.

— Надо немного отдохнуть, — сказала она и он прижал её ближе к себе.

Роберт лежал в грязи рядом с открытой могилой и радовался, что им удалось выбраться; с неба на них лил дождь, в небе сверкали молнии.

Румпельштильскин и Джек прошли через дверь в Этосторонье и оказались на вершине горы. В Этосторонье стоял день, и солнце только начало закатываться за горизонт.

— Где мы? — прорычал Джек.

— А я почём знаю? Ты не пожелал отправиться куда-нибудь, ты пожелал только дверь! — выкрикнул в ответ дворф.

— Почему ты сразу не сказал?

— Я тогда не думал, я просто хотел убраться подальше от дождя и этого убогого кладбища.

— Значит, надо вернуться в дверь, пока не окажемся где-нибудь поближе.

— Знаешь, Джек, ты так и не рассказал мне, зачем освободил меня, чтобы я закончил то, за что меня арестовали.

— Я и не должен был!

— Верно, но так было бы проще всё понять. Ты должен признать, мне трудно доверять тебе, не понимая твоих мотивов.

Джек схватил дворфа за куртку и поднял так, что они оказались лицом к лицу.

— Слышь ты, хамло мелкое! Ты должен быть благодарен за то, что я помог тебе выбраться из Башни. Ты должен быть благодарен, что Шляпник оказался достаточно доверчивым идиотом, чтобы согласиться спрятать заклинание, которое проделало дыру между вашими камерами! И более всего, ты должен быть благодарен за то, что я до сих пор не передумал и не шлёпнул тебя. Ты мне не нравишься, дворф. И я не обязан тебе ничего рассказывать!

Он уронил дворфа на землю, и закинул за плечо мешок с останками Элис Бастинды.

Дворф прищурился, в его крошечной голове начал зреть коварный план.

— Справедливо, — сказал он, поднимаясь с земли. — Полагаю, ты хочешь пожелать ещё одну дверь, которая отведёт нас в конкретное место.

— Куда мы вообще направляемся?

— Чтобы создать заклинание, требуется мощное магическое поле. Самое мощное.

— И где его искать?

Дворф улыбнулся. Джек был большим, он был стар, был отличным следователем, у него отлично получалось калечить людей. Но в первую и в главную очередь, Джек был идиотом.

— В Великом зале здания Совета волшебников, разумеется, — с улыбкой произнёс дворф.

— Хорошо. Давай, закончим с этим делом, чтобы ты, наконец, смог сотворить заклинание. Я желаю, чтобы появилась дверь, которая приведёт нас…

— Не, не, не, — сказал дворф. — Не нас. Ты должен сказать «меня». Любая отсылка к твоему покорному слуге сделает желание недействительным.

— Я желаю, чтобы появилась дверь, которая отведёт меня в Великий зал в здании Совета волшебников.

— Исполнено, — сказал дворф, и перед ним появилась дверь. — Я возьму мешок; там нас могут ждать волшебники, а твой авторитет поможет эффективнее с ними справиться, чем мой.

Джек передал ему мешок.

— Ладно, — сказал Румпельштильскин. — Идём.

С этими словами он прыгнул в дверь. Джек прыгнул следом…

…и вывалился посреди Великого зала в Озе. Волшебники обедали и появление агента очень удивило их. Джек был удивлён в не меньшей степени, поскольку не заметил в большом просторном зале никаких признаков дворфа.

— Прошу прощения, — сказал Джек. — Вы не видели, здесь дворф не пробегал?

Пожилой волшебник с острым носом и длинными волнистыми седыми волосами, часть которых покоилась в супе, произнёс:

— Боюсь, нет.

— Это непозволительно, — сказал другой волшебник. — Тот факт, что вы — агент, не даёт вам права прерывать наш обед. Нам придётся обсудить этот вопрос с директором Агентства.

— Прошу прощения, я поищу в другом месте. — Джек выбежал из зала, сжимая кулаки. Он дождался, пока отойдет подальше, спустится по лестнице, а затем ударом кулака пробил в стене дыру.

— Чёртов дворф меня обманул!

Дворф, в свою очередь, вышел из другой двери, которая возникла на лугу неподалёку от хижины. В воздухе пахло свежеиспечённым хлебом. Румпельштильскин облегчённо рассмеялся, радуясь собственной смекалке. «Какой же дурень, этот Джек. Пожелал себе оказаться в Великом зале, а не мне! Даже поверил, будто было какое-то недопонимание, из-за которого мы не встретились на окраине города. Во всё поверил. И всё же, не могу не думать, чего же он пытался добиться, помогая мне с реализацией моего маленького проекта? Так или иначе, он не знает настоящего места, так что теперь он не проблема. Теперь, за дело!»

Румпельштильскин украл несколько булочек с противня в хижине, которая, как выяснилось, принадлежала Пекарю, и с мешком на плече побежал по Дороге из Жёлтого Кирпича в поисках двери, что приведёт его к цели.

Насквозь промокший и промёрзший, Роберт не чувствовал себя более счастливым. Пролежали они около получаса, пока Лили спала. Роберт заметил, что она очень мило сопела. Как щенок. И, хоть ему и было трудно воспринимать её не как огромное рычащее чудовище, он ничего не смог с собой поделать, и считал её самым лучшим на свете, что когда-либо с ним происходило.

Лили начала просыпаться, и Роберт не смог не задать тревожащий его вопрос:

— Лили, кто такой Джек?

— В смысле, в свете сказок Тосторонья?

Роберту не хотелось оскорблять Лили, поскольку он уже выяснил, что этосторонцы и их копии в сказках Тосторонья уж слишком сильно отличались друг от друга.

— Я знаю, тебе не нравится, когда я подобным образом говорю об Этосторонье, но да. Похоже, Агентству нравится нанимать определенных людей.

— Людей с продолжительным сроком жизни, — сказала Лили.

— Значит, Джек подходит?

Лили прижалась к Роберту. Дождь превратился в лёгкую морось.

— Джек был простым человеком. Фермером. Он принадлежал к одному из немногих человеческих семейств, живших в Этосторонье более тысячи лет назад.

— Ему больше тысячи лет?

— Неплохо сохранился, правда?

— Полагаю, да, если тебе нравятся высокие мускулистые блондины с яркими чертами. Конечно же, такие подходят не всем.

— Мне точно нет, — сказала Лили.

— А вы никогда… ну… не были вместе? — не без сомнения поинтересовался Роберт.

— Конечно, много раз.

— Правда? — разочарованно произнёс Роберт.

— Нет, я тебя подкалываю, — сказала Лили и рассмеялась. — Джек — нелюдимый человек. Не очень хорошо сходится с другими.

— Понимаю.

— Когда ему было около тридцати, он жил в деревне, которая попала под власть Злой Королевы.

— Её действительно звали Злая Королева?

— Не перебивай.

— Прости.

— На королевство напали великаны, они почти всё уничтожили и стали причиной смерти более сотни человек. Джек их убил.

— И всё?

— Ты хоть представляешь, насколько сложно человеку убить великана?

— Вообще не представляю.

— Даже в волчьем обличье я вряд ли смогу одолеть великана. Никто не знает, как Джеку это удалось. В архивах нет никакой информации на этот счёт, не считая слухов, переданных из уст в уста.

— Если он простой человек, как он до сих пор жив?

— Злая Королева была могущественной волшебницей. В благодарность за спасение своих земель, она даровала Джеку и его семье бессмертие. Он не может умереть.

— Вообще?

— Вообще. Его нельзя убить, нельзя даже ранить.

Роберт задумался.

— «Джек и бобовый стебель».

— Да. Только без стеблей и волшебных бобов.

— Замечательно.

Лили натянула одежду, такую же грязную и мокрую, но им предстояло решить более важные вопросы, нежели состояние их одежды. Думать нужно было о состоянии реальности. Лили предположила, что Джек пожелал дверь и они уже, скорее всего, в Этосторонье. Незнание того, где именно Румпельштильскин собирался создать заклинание, оставляло некоторое чувство потерянности.

— А, что волшебник? Пустяк? Он нам не подскажет, где находятся магические поля? — спросил Роберт.

Лили задумалась.

— Вероятно, он — наша лучшая возможность. Впрочем, для начала нужно найти дверь, и кто знает, сколько времени это займёт.

— Вон там есть дверь, — сказал голос, и Роберт инстинктивно посмотрел налево. Метрах в шести от изящно вырезанной скульптуры ангела воздух искажался.

— Удивительно, — произнёс Роберт. — Откуда я об этом знаю?

— О чём? — переспросила Лили, пытаясь соскрести грязь со свитера.

— Вон там есть дверь, — сказал Роберт и указал на неё.

Лили взглянула на Роберта.

— Удивительно. Как ты об этом узнал?

— Голос в голове сказал.

Лили смутилась, как бывало всегда, когда Роберт упоминал голос в своей голове.

— Подобное уже бывало?

— Голос? Постоянно, никогда, блин, не затыкается.

— Нет. Дверь когда-нибудь ещё появлялась по твоему желанию?

— Только раз, в лесу, когда ты пыталась меня у… эммм… напала на меня. Или ты просто хотела поиметь мою ногу. Тогда было сложно сказать, рык, вой, всё такое.

— Забавно. Ты часами прыгал по дверям, но страннее, чем сейчас, не был. Ещё и двери появляются именно тогда, когда это тебе нужно.

— Что это значит?

— Понятия не имею. Давай, не будем тратить время. — Она схватила Роберта за руку и потащила к двери. — У них фора. Нам нужно как можно быстрее прыгать через двери, пока не окажемся как можно ближе к Озу, и будем надеяться, что нервы Пустяка не сдали окончательно. Готов?

— Готов! — ответил он с большей уверенностью, чем ощущал на самом деле.

Лили набрала воздуха в грудь.

— Будем надеяться, что найдём их быстро.

Они шагнули в дверь и вышли…

…прямо в покоях волшебника Пустяка, который закричал, разлил на себя горячий чай, отчего принялся кричать ещё громче.

— Что ж, — сказал Роберт. — Неплохо получилось.

Лили выглядела удивлённой. Роберт гордился собой, хотя и не понимал, из-за чего, а волшебник продолжал кричать. В этот момент входная дверь распахнулась и в дверном проёме показался очень разозленный Джек.

Лили бросилась на Джека и вместе с ним вылетела в коридор. Волшебник Пустяк взмахнул рукой и дверь захлопнулась.

— Лили! — воскликнул Роберт и повернулся к перепуганному волшебнику. — Открой дверь.

— Н-н-ни за что, — ответил тот. — Вы ч-ч-что тут делаете?

Из коридора доносился грохот. Роберт подбежал к двери, дёрнул за ручку, но та не поддалась.

— Открой, нахрен, дверь!

— Н-н-нет, — решительно произнёс волшебник. Он прижимал к груди пустой чайник, словно тот мог его защитить.

Роберту не хватило терпения. Он редко гневался. Он частенько сожалел, что ему не хватало капельки ярости, но ему недоставало нужной мотивации. До сего дня. Он подошёл к волшебнику, вырвал из его рук чайник и швырнул в стену.

— Живо открыл дверь! — выкрикнул он ему прямо в лицо.

Волшебник перепугался. Он указал на дверь, и та распахнулась, впустив Лили, которая несла на плече Джека без сознания.

— Видишь, несложно же было? — сказал Роберт. — Извини за чайник.

Лили пинком закрыла дверь и бросила Джека на стул.

— Верёвки его не удержат. Волшебник, нужно чтобы ты его связал.

Пустяк вздохнул. Он посмотрел на Джека и пробормотал несколько неразборчивых слов. Руки Джека прижались к бокам, а голова выпрямилась. Лили подошла к нему и несколько раз влепила пощёчину. Джек медленно открыл глаза и начал вырываться, но невидимые путы не рвались.

— Прекращай, Джек, ты привязан к стулу.

— Отпусти меня, Лили.

— Не отпущу, пока не скажешь нам, куда направляется дворф.

— Нам? — переспросил Джек. — Каким ещё «нам»? В смысле, тебе и Даркли? — Он громко рассмеялся.

Роберт знал Джека лишь как злого человека. Сейчас он понял, что его смех раздражал сильнее, чем обычно.

— И, что, будешь вот так стоять? — спросил голос в его голове.

— Заткнись! — сказал Роберт.

— О, у тосторонца появился характер. Пара ночей с Лили, похоже, немного тебя расслабила. — Джек улыбнулся.

Роберт подошёл ближе к Джеку.

— Я о тебе слышал.

Джек рассмеялся.

— Решил меня допросить, Даркли?

— У тебя разве не было бобового стебля?

Джек перестал смеяться.

— И коровы, — продолжал Роберт. — Я, вроде, помню, у тебя была корова, которую ты выменял на волшебные бобы. Глупое решение, если подумать.

Лицо Джека приобрело пастельно-красный оттенок.

— Когда-нибудь я отсюда выберусь.

— Задай ему жару, — сказал голос.

Роберт склонился над лицом Джека.

— Для меня честь познакомиться со сказочным персонажем, вроде вас.

Джек натянул невидимые путы, что сдерживали его.

— Я убью тебя, как выберусь отсюда, Даркли. Убью! Ты такой же, как твой папаша, и закончишь так же, как он! Возможно, тебя даже посадят с ним в одну камеру!

Волшебник был занят распаковкой нового чайника, Лили забрала его и ударила им Джека по голове.

— Сосредоточься, Джек. Нам нужно знать, куда направляется дворф!

Джек не сводил глаз с Роберта, который беззаботно встал у камина и смотрел на Джека в ответ.

— Зачем это вам?

— Затем, что мы знаем, что он намерен сделать. Мы знаем, что он собирается убрать кровный запрет с дверей. Барьер между Этостороньем и Тостороньем разрушится. Тосторонцы начнут проникать в Этосторонье.

Пустяк при этих словах дёрнулся.

— А почему это так плохо? — спросил Джек. — По крайней мере, у нас снова появится цель.

Лили прервала игру в гляделки между Джеком и Робертом.

— Так, всё дело в этом? Потому что тебе стало скучно?

— А тебе нет?

— Нет. Я счастлива быть той, кто я есть.

Джек усмехнулся.

— Если кто-то и несчастлив быть тем, кто он есть, так это ты — Лиллиан Красноплащ. Я прожил много веков. Веков! Меня достало жить вот так. В былое время по земле ходили великаны, людоеды жгли деревни, гоблины крушили целые королевства! Я хочу вернуть то время, Лили. Хочу вернуть! А дворф может это сделать. Если он разрушит двери, начнётся хаос. Нам снова будет чем заняться. У Агентства снова появятся настоящие задачи, а не тратить время на переговоры со зверолюдьми или ловить воров. Мы будем жить на два мира!

— Ты идиот, Джек, а дворфа мы остановим.

— Вам никогда его не найти. Повсюду есть магические поля, а, чтобы создать заклинание, ему лишь нужно самое сильное.

— М-м-магическое поле? — переспросил Пустяк.

— Где находится самое мощное магическое поле? — спросил Роберт Пустяка.

— На р-р-руинах Изумрудного города. Там самое мощное магическое поле Этосторонья. Ещё оно заброшено. И-и-идеальное место для с-с-сотворения заклинания.

Джек качнулся вперёд, встал на ноги со стулом за спиной. Он бросился на Лили, сбил её с ног, затем настолько, насколько может быстро человек с привязанным к спине стулом, бросился в окно покоев волшебника.

Роберт подбежал к окну в тот самый момент, когда Джек упал на землю в тридцати метрах внизу. От удара стул разбился, а тротуар треснул.

Лили встала рядом с Робертом.

— Он умер? — спросил Роберт.

— Нет, — ответила Лили.

Джек поднялся на ноги и отряхнулся. Он бросил взгляд на окно, затем развернулся и побежал сквозь начавшую собираться толпу.

— Нам за ним гнаться? — спросил Роберт.

— Нет, надо добраться до Румпельштильскина. — Они отвернулись от окна и увидели Пустяка, снова прижимавшего к груди чайник. — Нам нужно попасть в Изумрудный город. Ты можешь создать для нас дверь?

— Н-н-нет. Единственное место, где это можно сделать — это Великий зал, а там сейчас идут занятия.

— Роберт, ты можешь создать дверь?

Роберт задумался.

— Даже не знаю, с чего начать. Может, попрыгать через двери?

— Тогда доберемся нескоро.

— Лошади? — предложил Роберт.

— Что такое лошади? — спросил Пустяк.

— А ты не заметил, что тут не бывает никаких лошадей? — поинтересовалась Лили.

— Действительно, — сказал Роберт. — Должен же быть какой-то транспорт?

Пустяк дёрнулся и едва не уронил чайник.

— У одного молодого волшебника есть пара р-р-ревунов. Они быстро ваз д-д-довезут.

— Веди нас к ним, — сказала Лили.

За последние пару дней восприятие Роберта правильного и неправильного, верха и низа, реальности и вымысла, чёрного и белого совершенно исказилось, было порублено на куски, сожжено, а потом утоплено. Роберт услышал слово «ревун», и первое, что пришло ему на ум — это ассоциация с чем-то мягким и пушистым. Он терпеть не мог задавать вопросы, но, когда он пошёл вслед за Лили и волшебником, иного выбора у него не осталось.

— Что такое ревун?

Услышав ответ, он пожалел о своём вопросе.