Шторм

Глава 10. "Один в поле - воин?"

Он сидел в темном помещении, грустно понурив голову. Откуда-то несло жженым пластиком. Лаборатория была разрушена и сожжена практически дотла. Основное помещение устояло, а вот коридор, ведущий на нижние этажи, комната охраны, подсобки и душевая, жилые комнаты и бойлерная, рухнули. Николай прислушивался к себе. Он словно пытался услышать сквозь время отголоски событий, произошедших здесь во время катастрофы, но вокруг стояла почти полная тишина. Только ветер свистел в щелях и трубах, да где-то что-то поскрипывало, слегка гудело. В коридоре, откуда он пришел, стонал сломанным горлом зараженный. И все. Больше ничего.

Пальцы медленно перебирали подаренный Алисой плеер. Батарейки в нем сели или сам девайс, не выдержав нагрузок и холодов, умер, но маленькая фотография, приклеенная к его обратной стороне скотчем – уцелела. Хоть в комнате и было темно, разглядеть измененным зрением черты любимого лица удавалось без труда.

Тяжело вздохнув, гигант наконец-то поднялся черной тенью.

Окинув помещение взглядом, словно что-то пытаясь отыскать, он вышел. Ничего из того, что бы могло ему пригодиться или помочь, тут не осталось. Снимок смог разбудить воспоминания, но не помог заглянуть в прошлое. Конечно, это было нереально, но теперь, когда он больше полугода провел в состоянии зараженного, а потом, чудом вернувшись из-за грани, стал совсем другим, стал монстром, он был готов поверить во все. Даже в то, что он может слышать, или хотя бы ощущать произошедшие события.

- Отпусти и я покажу тебе, - шуршал в голове незнакомый, назойливый голос. – Выпусти. Дай мне жить, и я покажу тебе… Я покажу тебе то, что ты ищешь! То, что ты хочешь!

Николай помотал головой. Конечно, никакого голоса не было. Не могло быть! Ничьего, кроме его собственного. Это его желания. Это его мысли. Вот только принадлежат ли они ему по-прежнему? Он еще он, или уже совсем другое существо? Сколько в нем осталось от человека, а сколько от монстра? И кто берет верх?

Голова болела. Мысли, бессвязные, глупые, порой безосновательные. Они брались из ниоткуда и уходили в никуда. Постоянно ускользали. Кнехт чувствовал себя все хуже и хуже с момента, как они добрались до «Афалины». Сперва он списал это на усталость и бессонные ночи, проведенные в тундре. Потом связал с тоской, апатией от потери близкого человека, но сейчас, прислушавшись к себе, он понял истинную причину. Она таилась в нем. В прямом смысле. Руки зудели от шевелящихся под кожей черных вен. Темная сетка капилляров уже заползла на затылок и грудь, двинулась к животу. Грибница росла в нем и требовала лишь одного – свободы. Это было похоже на навязчивое чувство извергнуть из себя черные хлопья спор, дав паразиту новое место для жизни. Здесь ему нравилось. Тепло, темно, в меру сыро, а, главное, здесь была пища. Много пищи. Но он терпел. Сделай это, Николай бы обрек выживших на долгую и мучительную смерть. Грибница бы росла здесь до поры до времени, набираясь сил, распространяя свои споры по вентиляции и сквозь стены. Отвоевывая новые территории, пока не перешла бы в наступление. Парень так четко увидел картинку будущего, что ему стало не по себе. Она была красочной, живой. Такой, какой не придумаешь, задумавшись, замечтавшись, словно настоящие кадры кинопленки... но при этом они оставались какими-то жутко нереалистичными. Отравленный спорами мозг рисовал ему сюжеты того, как грибница заражает людей. Как поглощает одного за одним, как питается ими, сохраняя жизнь как можно дольше, не давая умереть… Она транслировала ему эти кадры. Это она управляла им, взаменобещая рассказать о том, что произошло. Нет, гриб, конечно, говорить не умеет, но отрывки воспоминаний из «Улья» словно сами собой всплыли в сознании. То, как окутанная спорами база в едином порыве восстала против их отряда… то, как Решетов говорил о связи между существами, о передачи данных, мыслей и образов… Стоило ему только подумать о том, что если бы грибница захватила здешних зараженных, то она бы смогла показать ему картину произошедшего, как тут же эта мысль стала во главе других. Желание извергнуть из себя черное семя заразы увеличилось кратно.

- Я покажу! Я расскажу! – билось желание внутри.

Николай стиснул зубы. Тело его качалось, словно пьяное. Голова шла кругом. Перед глазами то вспыхивали непонятные картинки, то просто радужные пятна. Он брёл, запинаясь за мусор, хватаясь руками за выступы, чтобы не упасть.

- Нужно новое место. Теплое, уютное, - требовали от него чужие… или уже собственные мысли? – Хорошее место! Место для роста и продолжения жизни!

Он шел, уже не отдавая себе отчета, но еще сохраняя остатки, частички себя. Нельзя! Нельзя было этого делать! Люди. На станции. Они все погибнут. Все. Из-за того. Что он. Захотел. Узнать…

- Узна-а-а-а-ать, - улыбкой дьявола обещал голос в голове. – Все узна-а-а-ать…

- Выпусти! – вмешался другой голос. – Дай мне жить! Я спасу нас! – требовал внутренний зверь. – Я справлюсь!

- Не слу-у-у-у-ушай его, - продолжал убаюкивать шелест. – Он не поможет. Помогу я! Дай МНЕ жить.

- Дай МНЕ жить! – рычало существо, запертое внутри.

Кнехт рыкнул, оступившись. Голова разрывалась от боли. В груди зародилось неприятное чувство. Он задыхался. Температура мгновенно подпрыгнула. Его бросило в лютый озноб и дикий жар. Сержант упал на колени. Грибница и зверь требовали выпустить их. Кому поддаться? Черная смерть покажет ему Её, расскажет, осталась ли Она в живых, позволит увидеть ее лицо еще раз… А зверь? Зверь даст ему жизнь, поможет избавиться от черноты, но останется ли сам хозяин, разрываемый двумя заразами одновременно при этом собой?

- Дай мне жи-и-и-ить, - убаюкивала грибница.

- Дай мне! – рычал монстр.

- Дай нам жить! – в унисон шептали они в уши, заставляя его кричать от боли.

Николай схватился за грудь. Внутри все горело. Спазм начал душить. Секунда? Мгновение? Сколько он еще проживет?.. Нужно было решаться… Рука случайно коснулась подсумка на ремне. Того, где лежал кисет с непонятной зеленой субстанцией, отданной ему саамами перед уходом. Шанс. Вот он! Внутренний зверь возликовал. Грибница угрожающе зашипела.

Он сорвал непослушными пальцами с пояса подсумок. Хрустнула ткань, отрываясь. Голову сдавило сильнее.

Открыть клапан. Вытянуть тряпицу, размотать, борясь с судорогой, сковывающей тело. Сунуть раскрытую горловину мешочка в рот… На языке и губах появляется горечь. А теперь глотать, глотать, глотать!

- Еще! – требовал зверь, насыщаясь силой.

- Остановись! – кричала грибница.

Он сходил с ума. Откинув в сторону опустевший мешочек, Николай упал, захлебываясь черной пеной. Вены глазных яблок мгновенно покрылись темной сеткой капилляров. Глаза почернели. Тело выгнулось дугой в сильнейшем спазме. Захрустели кости и суставы. Зубы от неимоверного давления челюстей начали крошиться. И, последнее, что он успел ощутить перед тем, как провалиться во тьму, то, как хищный зверь, выглянувший в приоткрытую дверь своей тюрьмы, поглотил его взглядом.

Пришел в себя Николай от холода. Тело закоченело. Открыв глаза, он поморщился от ударившего в них света. Проморгавшись, сержант обнаружил себя на улице в луже черной жижи. Одежда, руки и лицо – все было измазано застывшей субстанцией, похожей на сажу от печных труб.

Гигант перевернулся на бок, затем на живот. Подтянул колени и руки к груди, приподнялся. Сплюнул в лед темную, кровавую слюну. Грибница проиграла сражение, но еще не проиграла войну. Она была в нем, но уже не такая сильная, и это означало, что рано или поздно она снова попытается вырваться на свободу, но до этого момента у него еще было немного времени.

Оглядевшись и сориентировавшись в развалинах «Афалины», Николай поднялся и шатающейся походкой двинулся ко входу на станцию, куда приводил их с капитаном Буран.

- Время есть, - повторял он сам себе. – Время еще есть…

***

Петров сидел напротив Натальи. Женщина снова уснула. Одеяло скрывало культю, но его взгляд словно проникал под ткань и не был в силах оторваться от раны. Он снова корил себя и ругал, думая, а что бы, если… Если бы он был тут… Если бы никуда не улетел… Черт, возьми! Ему нужно было остаться, ведь он этого даже немного хотел! Ну, был же вариант! Нет, поперся не пойми куда! Героем себя ощутил, а теперь жуткая рана будет напоминать ему об этом всю его жизнь.

В двери постучали. Данил моргнул, встал. Майор молча качнул головой, вызывая капитана на разговор, когда тот открыл дверь. Байкал кинул взгляд на спящую женщину, убедился, что не разбудил ее, вышел.

- Что? – коротко спросил он, демонстрируя свое настроение.

- Узнать хотел, что делать дальше будете.

- Еще не думал. Надо Коляна дождаться и вместе решить. Надо как-то найти, куда «Титан» ушел и попытаться догнать его может… Не знаю.

- Они на запад уходили, я видел. Но куда конкретно, не знаю, не до этого было. Пришлось вертушку бросать, людей спасать…

- Запад понятие растяжимое… - прикинул карту местности в голове Данил.

Он вздохнул.

- Понимаю, - кивнул головой майор. – Не просто. Почти невозможно. И все же. Думаешь, догоните? – от вертолетчика не ускользнуло то, что капитан замешкался, покусал губу и бросил короткий взгляд на запертую дверь. – Я тоже так думаю, - покачал головой Буран. – Это практически нереально. Выше к северу лед сошел, морской путь открыт. Они уже даже без ледокола могут оказаться где угодно!

- Колян все равно попробует, я его знаю…

- Ты с ним? – задал прямой вопрос Буран.

Капитан помолчал, пожал плечами.

- Не знаю… Бросать не хочется. Понимаю его… Алиса могла выжить и сейчас находиться там, так что он точно попытается. Он же, как баран упертый. На таран пойдет. Химия ему немного мозги подвыжгла, а в последние несколько дней… После «Улья»… Совсем другим стал. Так что думаю, попытается добраться.

- И как? Вплавь?

- Этот и вплавь может.

- Я все спросить хотел, с ним же что-то не так, да? - Капитан не ответил, но Буран все понял и так. – Ну, это сразу видно. На голову он давит будь здоров! Какая-то разработка военная? Ну да, я так и думал, - снова не дождавшись ответа, ухмыльнулся вертолетчик. – Хорошая химия. Нам бы там такую… Глядишь, и народу бы меньше потеряли…

- Не надо тебе такую, - внезапно глухо и как-то грустно проговорил Данил. – Не представляешь, через что он прошел, чтобы таким стать…

- Ну, раз не надо, так не надо. Охотно верю… Так что делать-то в итоге будем? Раз говоришь, он все равно пойдет…

- Да что тут думать, прыгать надо, - махнул рукой капитан, припомнив старый анекдот про мартышку. – Станции мониторинга у нас нет, со штабом связи тоже… Вертушкой если только…

- Ваша не долетит, - тут же оборвал Буран. – Я «Мишку» смотрел, тоже думал на ней уже, но там горючки… максимум движки запустить, и то, не факт. Все слили, когда эвакуировались.

- А на твоей? – нахмурился Петров.

- Не-е-е-е… там горючки тоже на дне. КилОметров на сто… Я потому и не улетал с «Титана» этого чертового, что некуда было… А, даже, если поднимемся… Они, хоть и малыми ходами, но миль под двести уже сделали, наверное…

Буран истово постарался прогнать из головы образ истинной причины того, почему он не покинул «Титана» раньше. Мало ли, прочитает еще мысли верзила этот, где бы он ни был… И тогда придется объяснять и разговаривать по-другому.

- Мда... – пожевал губами Петров. - Точно не вариант? Мож, тут поискать? На нижних этажах генераторы стоят…

Майор напрягся. Этот тоже умеет? Или уже нашел и проверяет? Не надо им на нижние этажи! Совсем не надо!

- Не! Тут «авиационка» нужна, - осторожно начал Буран, следя за реакцией капитана. – Соляра или бензин не подойдут. Да еще и ИИ сдох… А без него не завестись. У меня вертушка не простая, с костюмом связана, а нейросетка полегла… Без нее хрен чего сделаешь. Опытный образец… Разблокировку еще не прошел. Я ее отключить пытался, но она, собака, систему зажигания блочит. Обойти можно, но все равно… горючки - на плевок. Предел двести килОметров до «ленточки», если «БК» отстегнуть… Не дальше… Но там до кучи аккумы разряжены, а аэродромного питания тут нет… - Буран развел руками, - Да и опять же главный вопрос… Куда? Погода – «чехол», «глаза» не работают… Гребло порвать в такой кизяк раз плюнуть…

- Не выпендривайся, - закатил глаза капитан. – По-русски давай.

- В такую погоду, говорю, винт порвать - делать нехрен. Дрянная. Видимости нет, прожектора не работают, навигации нет.

- Но ведь мы как-то отсюда туда и обратно долетели?.. Пилот наш видать, получше тебя был…

Майор мгновенно нахмурился.

- Ты на слабо-то не бери! Я такие вылеты совершал… Летаю на всем, что летать может! В Чечне группу с высотки снял прямо под обстрелом и на авторотации подбитый до базы дотянул… Я в Сирии от четырех «стингеров» ушел… И мне не четырнадцать лет, чтобы я тут на твои слова обижался… Еще раз говорю. Даже если погода нормализуется и мы топливо найдем, то куда полетите?

- Ладно, Извиняй. Нервы… - Петров постоял, подумал. – А ты в штабе не был? – Буран отрицательно покачал головой. – Та-а-а-ак… Можно наведаться. Там, кстати и оружейка рядом. Может и на узел связи зайти?.. Наверняка, раз в спешке эвакуировались, что-то да осталось. Какие-то отметки о том, куда генерал людей повел, записи разговоров там две недели хранятся, с камер – три дня. Я же сам начальник безопасности, знаю, что там и как… Если специально не стерли, то все там.

- Думаешь, найдется что-то?

Данил пожал плечами. Он только что придумал этот план. Размышлять над ним у него не было ни желания, ни времени. Конечно, оборудование могло быть повреждено, могло вообще все к чертям выгореть, да и протокол защиты сработать мог, удалив все данные, но как один из вариантов решения задачи… почему бы и нет.

- Попробуем. Колян точно не успокоится.

- Ну да, - прикинув что-то в голове, согласился майор. – Могло и остаться что-то… Да и оружейка, говоришь… Я базы вашей не знаю, а местные, кто тут выжил, не охотно даже за двери выходят, а оружие нужно… Но! Давай сразу договоримся! Это - ваше дело. Топливо я вам дам, но не бесплатно. У меня тоже к вам будет условие, – капитан нахмурился, но примерно такого разговора и ожидал.

Судя по тому, как Буран заикался о топливе раньше, но сразу не предложил, он во время разговора обдумывал цену. Сейчас, видимо майор созрел.

- Говори. А там подумаем.

***

Дело у Бурана было… обычным. Обычным для обычного мужика, имеющего семью. Он хотел вернуться домой.

- И далеко дом твой?

- Далеко, - кивнул вертолетчик, когда капитан и майор переместились для разговора в импровизированную столовую. За кружкой чая вопросы решались обычно лучше. А еще лучше на полный желудок. – Мне в Красноярск надо. – Данил дернул подбородком. – Да, три тыщи километров. Теперь ты понимаешь. Будь у меня даже полный бак, я бы не добрался. Тут минимум три-четыре пересадки, но даже до Норильска, где НПЗ-шка стоит, не факт что долетел бы… Да и одному сложно будет. Так что… Я помогаю вам, а вы потом мне. Согласен?

Капитан потер кружку в ладонях. Он-то может и согласен, но! Всегда есть эта частица, которая, как правило, обнуляет все сказано до нее. А тут их было аж две! Первая: он же вот совсем недавно думал о том, что пора с этим всем заканчивать. Хватит с него геройства. Еще чуть-чуть и везение закончится, он это чувствовал. Нельзя всю жизнь быть на передовой и дожить до старости. Как там в древности говорили? Плох тот гусар, что до тридцати дожил… Так и тут… Рано или поздно оступится. Но! Хах! Опять это но! Третье уже получается… С другой стороны жить тут, во льдах, без ресурсов… нет, это не лучший вариант, так что Буран ему может пригодиться. Красноярск для этого подходил. Насколько он помнил, климат там, конечно, не южный, но! Да что ж такое! Четвертое уже! Никто же не говорит, что там оседать нужно! Доберутся до Красноярска с Бураном, а оттуда дальше с Наташкой рванут… Вроде идея хорошая. Тут – точно не прожить… Так что, план хорош. Но! Да твою мать! Пятое уже! Вот так начнешь рассуждать, и столько нюансов появляется! Людей тут бросить? Как быть с остальными выжившими? Ладно, с этим потом решат. Тут бы самим как-то выжить! Итак… переходим ко второму, изначальному «но». Колян. Если Петров был с таким планом согласен, то как на это Кнехт отреагирует. Он же не может говорить за обоих!

- Я-то согласен, - наконец-то облек в слова мысли Данил. – Но надо Николая дождаться.

- Само собой. – Буран кивнул. - С ним и в оружейку и в штаб ваш пойдем. Я так понял, он зараженных вообще не боится? – Теперь кивнул капитан. – Ну вот! И в пути он нам поможет… мало ли что там, на большой земле! Это тут зомбаков раз-два и обчелся, а там… в Норильске том же тыщ под двести населения было… Не все, конечно такими стали, как эти, но от этого и хуже. С местными воевать не особо хочется, если по-хорошему горючкой не поделятся, а твой «танк» нам как раз в тему будет.

В коридоре хлопнула входная дверь, и раздалось невнятная словесная перепалка.

- А вот и он… легок на помине! Как черт из табакерки, - ухмыльнулся Буран, заслышав тяжелые шаги.

- Ну, вот сейчас тогда все и решим…

***

Пересказ плана действий не занял много времени. Вернувшийся Николай, весь перемазанный кровью и грязью, слушал не перебивая. План вроде как был сырым и держался, что говорится, на соплях, но это был хоть какой-то план. Про свое решение остаться на Афалине Данил пока умолчал. Лучше потом, без лишних ушей сообщит. Незачем майору о таком знать…

Данил немного боялся и, к стыду своему сказать, стеснялся озвучить принятое решение. Точно! Старость! Сантименты! Раньше бы он сразу, с ходу вывалил все, не заботясь о чувствах других. А сейчас, ишь! Хотя, с другой стороны, Колян за это время стал ему по-настоящему верным другом и кидать его Петрову не хотелось… Так и метался он между двух огней, не решаясь сообщить, ища удобного случая и понимая, что чем дальше он тянет, тем сложнее ему будет сказать, однако.

- Данил, - когда друзья остались наедине, позвал его друг. – Что случилось? Я вижу, что-то не так.

Кнехт ощущал исходящее от товарища странное чувство. Тревога, вперемешку с нерешительностью. Страх и обиду. Данил хотел было отнекаться, мол, все хорошо, так как еще не был готов к разговору. Но внезапно понял, что смысла тянуть нет. Дальше будет лишь хуже.

- Я не полечу…

Слова дались тяжело. Точнее не так. Сами слова – легко, а вот после них… Словно гора на плечи навалилась. Он хотел выглядеть невозмутимым, но у него ничего не вышло. Предательское ощущение заставило его отвести глаза.

- И? – нахмурился и дернул подбородком Николай.

Петров тоже нахмурился, не понимая, то ли это защитная реакция у друга такая включилась от обиды, то ли тот и вправду не понял, о чем говорит Данил.

- Я решил закончить со всем этим. Наташка, видел, руку потеряла. Я тоже, - он качнул своей еще не пришедшей в нормальное состояние рукой. – Сдулся я. Устал. Чувствую, что скоро конец придет таким темпом… Прости. Но мне действительно… - он не смог подобрать слов, чтобы описать мысли, ощущения и то, что он хотел сказать. – Я знаю, что должен помочь тебе закончить дело, но…

- Нормально все, - улыбнулся Николай, положив руку на плечо друга. – Не парься… - слова здоровяка звучали наиграно-фальшиво. – Все хорошо. Я понимаю и не могу требовать от тебя помощи. К тому же ты прав, я тоже это чувствую… Если мы продолжим, то нам всем конец. А так у тебя и Натальи хотя бы будет шанс на спасение… - Петров скрежетнул зубами.

- Ты сейчас зачем об этом?

- О чем?

- Кончай, не придуривайся, мы не в кино. Вот нахера ты так? Думаешь, мне легко?

- Я ничего такого не думаю…

- Угу! Мол, ты погибать пойдешь, а мне тут жить с этим потом? Я должен теперь застыдиться и передумать?

- Данил, - нахмурился Николай. – Я ничего такого не имел в виду! Я тебе говорю, что согласен с твоим решением!

- Ага! – обиженно буркнул Петров, заводясь. – Говорит он! Слышу я, как ты говоришь, с упреком!

- Да никакого упрека!

- Ага-ага! Устал я, понимаешь? У-с-тал! Задолбался бегать как савраска! Вокруг херня полная творится, согласен! Но мне надо о Наташке заботиться! Алису мне жаль, и тебе помочь хочу, но пойми!

- Да я все понял! – улыбнулся, снова, как показалось капитану, фальшиво, Николай. – Не парься, говорю же! Я к тому же, быстрее доберусь один, все нормально…

Петров сжал зубы. Сука! На нервах играет! Вон, какая рожа спокойная! Бесит! Как бы дать по ней чем-нибудь тяжелым!

- Ну и все тогда! – не сдержав злости, буркнул капитан. – Пошли, в штаб проведу, поищем документы, посмотрим записи. Потом с майором вопрос решить надо будет.

Кнехт не ответил. Слова друга его, конечно же, немного обидели, но он, честно сказать, и сам хотел было уже предложить капитану остаться. Зачем ему рисковать? Есть ведь теперь за кем ухаживать… И так дел по горло, еще и его расхлебывать! Но вышло чуть не так, как планировалось, и от того было немного горько. Все же в душе он надеялся, что друг улыбнется, обиженно покачает головой и скажет что-то вроде «Совсем охренел? На самом интересном месте», или «Вот такого я от тебя не ожидал»… Все же привык он к этому старперу уже… не раз выручал.

Николай вздохнул. Да! Надо признать, что ему все же проще будет действовать одному. Дело принимает дурной оборот. Там, внизу, блюя спорами грибницы, он ощутил нечто страшное, большое и опасное. Что-то надвигалось. И это уже был даже не шторм, а настоящий циклон!.. Буря, которая снесет все на своем пути. Сравняет с землей всех, кто попадет в нее и тащить туда верного друга только за ради спасения его любимой, было глупо. Николай бы не простил себе, если бы потерял товарища. А в том, что это случится, он был уверен. Здесь у капитана с Черновой есть шанс выжить, но там… Там они обречены.

***

Как Данил и предполагал, бежавшие в панике работники узла связи и коммутации данные стереть не успели. Времени на поиски чего-то дельного, конечно, ушло много, но итог того стоил.

- И что это за проект такой, «23-000»? – нахмурившись, смотрел на записи через монитор Данил.

- Атомный ледокол-авианосец, - не сразу, но, все же подсказал Буран. – Проектный образец. Спущен на воду полгода назад, как раз перед этим песцом.

- И причем он тут? – тыкая мышкой по разным записям и читая строчки контрольных данных, пробухтел капитан.

- А у него как раз маршрут от Владика до почти самой Гренландии пролегал…

- Хм, - напряг память Николай. – Так это тут, выходит?

- Выходит, и входит… - кивнул майор. –

- Думаешь, туда полковник с генералом направились?

- Вполне вероятно. А куда еще? Там горючки в «Титане» достаточно… Могут долго идти. Да и ты сам видел, по позывным из записей радиста… Они с ними связывались.

- Жаль самой записи нет, - покусал губу Байкал. – Хотя, может и есть, да хрен пойми, как тут что… Может у нас какой программист есть, кто в этом разбирается? Надо было все же сначала спросить… Эх, Пацана б сюда…

При упоминании имения парнишки погибшей группы Данил вздохнул. Казалось, это случилось так давно… Словно в другой жизни, а ведь сколько времени прошло? Пара недель…

- А маршрута тут нигде нет?

- Колян, - скривился капитан. – Это тебе не «гугл», а я тебе не «Алиса»… Тут ничего нет.

- Да и маршрут в тайне хранился, - кивнул Буран. – Сам помнишь, время какое было…

- Ты тогда откуда знаешь? – капитан и сержант посмотрели на Бурана.

- Нам по долгу службы знать такое необходимо, - усмехнулся тот, уходя от прямого ответа. – Гостайна…

- Гостайна, - передразнил Петров, продолжив бездумно тыкать по файлам и иконкам. – Больше ничего нет. Что делать будем по итогу?

- Ну, что, - сложил на груди руки Николай. – Берем вертушку, как и планировали и летим. – Два корабля - всяко проще найти, чем один. Не так, майор?

- Не так… Погода не летная… Это тут кажется, что взлетел и все видно. Хрена лысого. Метров на сто поднимешься и все. В тумане. А сто метров… Это ни о чем… Считай, один шанс всего у нас. Выбрать направление и топить до отсечки… Только далеко мы все равно не улетим, я уже говорил… Горючки - кот нассал. Льды тронулись, не сесть…

- А если… - Капитан задумался, скользнул взглядом по другу, прищурился, что-то прикидывая в голове.

- Если? – насторожился Буран.

- «Мыс Арктический»… Колян, ты не помнишь, ты в коматозе был, но нас сюда же не прямым рейсом прямо на «Афалину» везли. Мы ж через Таймыр, с мыса «Челюскин» сюда. Там одна из КЗ стоит (прим. автора. «КЗ» - карантинная зона). Наша, военная. Отсюда километров пятьдесят-шестьдесят… Там что-то вроде перевалочной базы. Оттуда на север экспедиции раньше стартовали. Там топливо есть для вертолета, если еще не все вывезли или потратили.

- А че ты раньше молчал? – нахмурился Байкал, ощущая, что его немного обвели вокруг пальца.

- А вам по долгу службы знать такое положено, - передразнил Петров. – Старый. Не сразу вспомнил. Так вот… Там личного состава человек десять. Наши рейдеры туда ездили частенько, что могли, вывезли, но топку для вертушек не трогали. Тут хранить негде, а там консервация, как никак… так что могло еще что-то остаться…

- Ну, так чего тогда сидим? Это ж за углом, считай, - воодушевился Николай.

- Ага, в ладошках носить будешь? Или в бутылках в кармане? – усмехнулся Буран. – Обе вертушки сухие…

- Бочку на снегоходе? – предложил Кнехт. – Подцепим, да съездим.

- Нету, - развел руками майор. – Я бы тут иначе не сидел, а давно уже свалил. – Есть пара, но у одного движок прострелян, у другого еще что-то, не пойму. Пытался починить, не смог.

- А если вертолет туда оттащить? – потер подбородок здоровяк.

Посмотрели на него как на человека альтернативно-одаренного, сбежавшего из психушки, то бишь.

- Колян, я все понимаю, но как ты это представляешь? Там вес какой? Тон пять?

- Семь, - поправил Буран.

- Не суть, - отмахнулся Данил. – Как ты дуру такую поднимешь?

- А зачем поднимать? – как-то кровожадно улыбнулся Николай. – Мы его так, по льду… Как на санках…

***

- Ну, я что-то не уверен, - скептически глядя на замерзший грузовой вертолет с сомнением проговорил Петров, оценивая масштаб работы.

Действительно. Фронт работ обещал быть не малым. Байкал сразу сказал, что все это бред и даже пытаться не стоит, но Колян уперся рогом. Дотащу, мол, отличный план. Ну да. Отличный. Семь тонн металла на словах и на деле – разные семь тонн.

- Лишнее выкинем, - склонив голову на бок рассуждал Николай. – Разгрузим по максимуму. Тут же, считай, в одну сторону только… Сидения – на хрен, ящики вон те – тоже…

- Нет, надо другой план обдумать, - помотал головой Байкал. – Это чушь какая-то. Тащить вертолет по снегу полста килОметров, чтобы заправить… Бочку на санках и то реалистичнее…

- Во-первых бочки нету… - парировал сержант. – В мензурках если, да бутылках только… Мы ее искать дольше будем, потом вытаскивать… Да и сколько ее туда сюда катать? Дня три будем? А так за один раз дотащим и оттуда полетим уже… Сам говорил, что на прогрев и взлет до хрена уйдет. Значит, минимум, раза два придется… А это туда-сюда… сколько? Две сотни намотать пешкодралом придется уже… Времени много потеряем… Если не смогу, то тогда будем над другим планом думать. Но, думаю, осилю… Давай. Вместо того, чтобы болтать, помогай лучше. Разгрузить надо…

Байкал хмыкнул.

- Много ты этими креслами разгрузишь, ага…

- Много не много, - буркнул здоровяк. – Но все полегче будет.

- Аппарель лучше сними тогда! – уже в спину удаляющемуся сержанту крикнул Буран. - В ней тонна веса. Там пальцы выбить только и она сама отвалится.

На разгрузку вертолета до максимального облегченного состояния ушло часа три, не меньше. С ходу казалось, что там? Тут открути, тут отогни, тут выломай, а на деле… Все, что должно было откручиваться – прикипело намертво. Все, что должно было отогнуться – мешалось, а то, что следовало отломить, вредничало и покидать свое, запланированное инженерами место, не собиралось.

Николай рыкнул, когда очередная железяка царапнула по руке. Помогать ему не спешили. Петров сослался на то, что нужно навестить Наталью, а майор занялся своими делами. В ярости пнув не поддававшийся демонтажу какой-то вроде бы не очень важный агрегат, сержант смог сорвать удерживавшие его трубки и тот, грохоча, покатился по железному полу. Злость накатила черной тучей, но он быстро взял себя в руки. Раздражительность – первый признак подступающего приступа ярости. Медленно вдохнув и выдохнув, он решил пока отложить разборку вертолета в стиле сломай несломаемое так, чтобы ничего не сломать. Нужно было успокоиться.

Он спрыгнул в снег. Нужно было поесть. Организм требовал пополнения запаса жиров, белков и углеводов, напоминая хозяину звуковыми командами, посредством звуковых сигналов из живота. Запасов еды на «Афалине» было немного, а ел гигант за троих, а то и за четверых, но этого его сейчас волновало мало. Нужно было поесть и передохнуть, отыскать капитана с майором, вдруг у них еще какой- план родился и… Навестить девочку. За всеми делами и проблемами, он как-то и забыл про проводницу. А ведь ей… Ей, наверное, сейчас нужна поддержка… Она же потеряла ребенка, находится не пойми где, далеко от дома, да и сама еще, по сути, подросток… Посещение столовой отложилось само собой.

К Айве пускать не хотели, но на «хочу, не хочу» Николай готов был положить увесистый болт. Он не сторонний человек, как ни как и немного, но имеет право посетить ее.

Саамка спала, но вздрогнула, когда он, протиснувшись в дверной проем, наделал немного шума.

- Это я, - поднял руку Николай, привлекая внимание. – Привет, как ты?

Он подошел ближе, опустился на одно колено. Айва вздохнула, поджала губы.

Сержант хотел было что-то сказать, но лишь сейчас понял, что не знает, с чего начать. «Я сожалею» - как-то пафосно. Про самочувствие и настроение – глупо. Молчать – тупо. Он потупил взгляд, тоже вздохнул.

- Все хорошо, - заговорила сама девочка. – Женщины моей деревни не могут родить. Отец отправил меня с вами. Думал, смогу. Не вышло.

- Не могут родить? – не зная, что сказать, переспросил гигант.

- Как началось все, так и не смогли больше. Духи рассердились, а боги покинули нас. Проклятие.

- Ничего, - качнул головой Николай и с уверенностью сказал. – У тебя будет ребенок. Я уверен! Может это вообще, не в женщинах дело…

Он аккуратно погладил Айву по голове. Девочка грустно улыбнулась одной стороной лица. Скорее даже не улыбнулась, а саркастически усмехнулась.

- Я уверен, - более твердо повторил сержант. – Все будет хорошо. Время не простое. Главное, что ты жива. Ребенок дело наживное. Я зашел сказать, что скоро мы улетим. Ты пока отдыхай, а потом тебе помогут добраться до дома. За это можешь не переживать.

Выйдя от девочки поболтав еще немного ни о чем, в главном коридоре он столкнулся с Черновой. Наталья выглядела больной, оно и понятно, боль, потеря крови и черт знает что еще, но, как всегда – деловой

- Привет, - едва улыбнувшись, поздоровалась она.

- Привет, как ты?

- Нормально, - женщина грустно вздохнула, кинув взгляд на культю. – Жить буду. А ты? У тебя лекарство, наверное, закончилось? Выглядишь плохо, дай-ка я посмотрю…

Он бесцеремонно повернула руку здоровяка к свету, осмотрела, потрогала пальцами вспухшие темные вены.

- Странно, - задумчиво проговорила она. – Что-то пошло не так…

- Нет, - убрал руку Кнехт. – Это я уже в «Улье» подхватил…- Женщина приподняла бровь.

- В «Улье»? Подхватил? Так ты болен?! Почему сразу не сказал!?

- На себя посмотри, - успокоил сержант ученую. – Едва на ногах стоишь, как наркоман с передозировки. Это… пройдет, - соврал он.

- Нужно проверить… - Чернова задумчиво покусала губу. – Тут есть медкабинет и кое-какое оборудование. Нужно…

- Ус-по-кой-ся, - любовно взял Николай Наталью за плечи и посмотрев в ее больные глаза, улыбнулся. – Все нормально. О себе лучше думай… Я – в порядке.

- В порядке он, - нахмурилась женщина. – Это, - она ткнула пальцем в вену, – не нормально! Нужно сделать исследование…

- Наташ…

- Что? А вдруг это важно? – Вскинулась ученая. – Если ты заражен, мы должны знать, что это… Я не только о тебе беспокоюсь, но и об остальных…

- С ним все нормально, - улыбнулся Николай, поняв истинную тревогу женщины. – Я один был в реакторе, где росла грибница, Данил туда не заходил. Ты, кстати, подальше от меня держись, может, я как лампочка рентгенами свечусь…

- Вряд ли, - окинула взглядом пациента Наталья. – Я не вижу признаков лучевой болезни, хотя в твоем случае все может быть не так. Все равно нужно сделать анализы. Хотя бы кровь посмотреть, хотя бы, чтобы в этом удостовериться. О! Вот, скажи ему!

К паре подошел Петров. Он перевел непонимающий взгляд с одного на другого.

- Говорю, - кивнул он. – А что я говорю?

Наталья улыбнулась, но тут же стала вновь серьезной.

- Нужно взять у него кровь. Ты видел это? – девушка дернулась, чтобы показать причину спора и сделала это машинально обеими руками.

Секундное замешательство. Петров вздрогнул. Николай напрягся. Наталья вздохнула, опустила раненную руку на перевязь.

- Нужно взять у тебя кровь, - снова проговорила она более грустным голосом и, чтобы как-то успокоить подругу, Николай согласно кивнул.

Добраться до медкабинета оказалось не сложно. Судя по пустым и открытым полкам, дверцам шкафчиков и ящиков, здесь уже бывали. И явно после пожара. Наталья, не обращая внимание на беспорядок сразу же подошла, подсвечивая себе фонариком к «центрифуге».

- Зараза, - ткнув кнопку, но не получив результата, выругалась женщина. – Света же нет…

Петров посветил на потолок и стены, ища спрятанные кабеля. В коридоре электричество было, по крайней мере, одна аварийная лампа еще работала. Значит, можно было попробовать подключить агрегат к той сети.

- Ну-ка, дерни, - попросил он, указывая лучом света на провод. – Сейчас от аварийной линии прокинем «сопли». Она же от двести двадцать работает? - Чернова пожала плечами. – Скорее всего…

С потолка посыпался пластик. Николай ковырнул пальцами кабель канал, и, ухватившись поудобнее, сорвал его. Затем подцепил провода, оторвал их от потолочной лампы, и выдернул из стены, куда уходил второй конец, передал Данилу. Тот, пока друг проводил такую же манипуляцию со второй и третьей лампой, зачистил провода с обоих концов, и, когда друг протянул ему еще вязку, скрутил между собой.

- Должно хватить, - прикидывая расстояние, проговорил капитан, поглядывая на оголенные концы скрутки. – Не коротнуло бы….

- На, - передала ему упаковку лейкопластыря Наталья.

Байкал кивнул. Смотав провода так, чтобы они точно друг друга случайно не коснулись, он принялся за их монтаж к сетевому фильтру, а сержант, аккуратно размотав кабеля, вышел с ним в коридор. Раздался хруст. Красная лампа погасла. Затем здоровяк зашуршал внутренностями коробки, выругался, и, в конце концов, через пару минут сказал, что худо-бедно все сделал.

- Ну-ка, - щелкнул кнопкой питания на фильтре Данил.

Индикатор засветился красным дрожащим огоньком, но тут же погас.

- Прижми там посильнее! – попросил он.

- Так?

Лампочка снова разгорелась.

- Да! Пойдет! – ответил Петров и обратился к Наталье. – Сильно не нагружай, тут реально, сопли…

Николай вернулся. Подсвечивая фонариком, женщина с трудом, одной рукой смогла взять у него кровь. На все попытки помочь, женщина реагировала остро. Понятно. Никто не хочет, чтобы к нему относились как инвалиду. Это неприятно. Это злит. Это даже бесит!

Наконец-то набрав три пробирки темной крови, Наталья заложила их в «центрифугу».

- Если все нормально будет, то через три часа узнаем результат, - закрывая крышку, запуская и, прислушиваясь к работе агрегата, хмуро проговорила она. – Главное, чтобы свет не отключался…

Здоровяк пожал плечами.

- Как смог там скрутил…

- Ходите, значит, аккуратнее, - ответил в свою очередь Петров. – И вообще! Пошли назад. Нечего тут…

- А если остановится? – Наталья – преданный работе человек возвращаться, кажется, не собиралась.

- Ну, все тогда… На сколько ей можно останавливаться?

- Вообще бы не желательно…

- Ну, вот! Сама видишь! Если уж отключится, то, что мы тут будем, что там, ничего не изменит. Закроем двери, чтоб не шастали и потом придем. Надо пожрать, - добавил Петров самый весомый аргумент, на который живот Натальи тихонечко одобрительно заурчал.

***

Им повезло. За три часа, что Чернова отвела на работу машине, свет, судя по всему, не отключился. «Центрифуга» уже заканчивала свой цикл, мигая оранжевой кнопкой, когда они пришли снова. На этот раз они подготовились лучше. Петров раздобыл клеммы и провода, отвертки и пару тройников. Николай притащил найденную стремянку. За то время, что машина завершала свою работу, вдвоем они быстро прокинули бухту силового кабеля от щитка в коридоре до помещения, запитали лампы, пару сетевых фильтров. Для дальнейшего Наталье требовались компьютеры, которые также притащили, отыскав в разрушенной лаборатории. К сожалению, лаборантские компьютеры не могли похвастаться нужными мощностями и списком необходимых программ, но основное в них все же было.

- Сейчас посмотрим, что там у тебя в жилах, - когда машина закончила свое безумное верчение проговорила женщина, вынимая первую пробирку и осматривая содержимое. – Хм…

Черные хлопья, оседающие в прозрачной жидкости, ей не нравились. Ничего подобного в пробирке быть не должно. Осмотрев две другие, удостоверившись, что так везде, Наталья нахмурилась еще больше.

- Расскажи-ка мне, что там за грибница такая… Ты говорил, в реакторе каком-то…

- Доктор Решетов…

- Решетов?! – вскинулась Чернова сразу же.

- Да, он самый, - внезапно набычился Петров. – Дружок твой… Который это херню создал…

Наталья стрельнула глазами. Их явно ждет разговор, но это потом.

- От, зараза, - поджала женщина губы и задумчиво поглядела на пробирку. – Значит, ему удалось…

- М? – не дождавшись ответа, раздраженно переспросил Данил, подгоняя подругу к ответу.

- Решетов делал ставку на грибы… грибки. Он был уверен, что через них можно заблокировать центры боли и принятия решения человека, создав таким образом вещество, которое позволяет бойцу выполнять приказ даже в критической ситуации. Что-то вроде наркотика, или стимулятора. Есть такие грибы, которые паразитируют на животных. Они прорастают в мозг своей жертве и заставляют ее по средствам простейших команд, в виде наполнения мозга определенными веществами, выполнять единственную волю гриба: размножать колонию… - Николай напрягся.

Наталья описала то, что он сейчас ощущал. Грибница требовала от него расширить ареал ее обитания! Требовала выпустить ее в подходящем для развития месте… Все, как она сейчас сказала… так что, он отравлен ей, получается?

- Вот-вот… - сплюнул Данил. – И теперь мы имеем, что имеем. Миллионы зараженных этой вашей херней мертвецов.

- Данил, - повернулась Наталья и сурово посмотрела на капитана. – Я была против этого! Когда я узнала, что именно у нас получилось, я требовала и сама и через начальство, чтобы Решетов и Штрассе уничтожили получившийся образец… Нам даже пришлось целый квартал в Алеппо взорвать, чтобы уничтожить образцы и скрыть следы, но, видимо, Решетов продолжил свои изучения…

- О! Еще как продолжил! – распалялся Данил, сам не понимая, откуда у него снова появилась агрессия. – Нас эти ваши гребанные исследования чуть не сожрали! Я там всю группу потерял! Шесть здоровых, опытных мужиков!..

- Слушай! – взорвалась уже и Чернова. – Ты мне-то что это выговариваешь?! Я что ли это сделала?! Я тебе говорю, я была против всего этого! Мы делали совершенно другое! Мне, думаешь, хорошо от того, что происходит сейчас? Думаешь, я этого хотела?! Вот этого я хотела?

Она приподняла руку и тут же зарыдала, отвернувшись.

- Тише, - попытался успокоить ее Николай, грозно поглядев на Данила, сообщая другу о том, что его альтернативные умственные способности в данной ситуации перешли все границы.

Тот стушевался, замер с раскрытым ртом. Гнев отступил. Правда. Что это он?! Петров хотел было обнять подругу, но побоялся усугубить. Вот, пик пройдет и он извинится... Ну, ведь зарекался уже об этом речь заводить! Баран! Какой-же баран!

- Тише, тише, - коснулся плеча девушки Николай. – Он не это хотел сказать…

Наталья всхлипнула, вытерла глаза. Молча, больше не говоря ни слова, она открыла пробирку и взяла длинной пипеткой несколько капель жидкости. Капнула их на приборное стекло, задвинула под электронный микроскоп и принялась ждать, пока картинка на экране наведет резкость, а анализаторы начнут раскладывать состав жидкости на элементы.

- Кордицепс, - наконец-то кивнула она, заговорив обиженно-ледяным тоном.

- Причем полный, - попытался разрядить обстановку капитан. – Все плохо?

- Да, - Наталья обернулась, демонстративно не глядя на капитана, делая вид, что он - мебель, стоявшая тут с начала времен. – Очень плохо. Ты себя как чувствуешь?

- Нормально, - дежурно отмахнулся гигант.

- Кончай, давай, - нахмурилась женщина. – Давай, говори. Мне надо знать! Не маленький же!

Кнехт помолчал, пожевал губу и, наконец-то решился.

***

- Херасе, - нахмурился Данил, когда друг рассказал им о том, что случилось с ним недавно, что он якобы слышит грибницу внутри себя, о том, как ему становится все хуже. – А че сразу не сказал? А если бы… - капитан не смог одним словом описать нахлынувшие мысли. Тут и тревога за друга, себя и Наталью, за всех остальных, кто сейчас укрывается на Афалине, о том, что могло случиться с ним самим, и с окружающим миром. – Точно, блин, как маленький!

Сержант молчал. Говорить о том, что он сомневался в своей психической стабильности, не хотелось. Он ведь и правда уже начинал подумывать, что фляга засвистела от таких мыслей… Какая-то грибница с ним там разговаривает! Ну, ага! А деревья песни петь еще не стали? Ветер стихи рассказывать, радужные пони не посещали? Но, теперь, когда Наталья подробнее описала принцип действия гриба, все встало на свои места и начало умещаться в рамки реальности.

- Кордицепс,так этот гриб называется, лежит в основе заразы, которая сейчас бушует вокруг нас. Он и «петавирус»…

- Что за пидовирус? – насторожился Данил.

- «Петавирус» был найден здесь. В вечной мерзлоте Арктики. Его нашли еще лет двадцать назад. Это древнейший вирус, пролежавший во льдах больше тридцати четырех тысячи лет. В его наборе более пятисот различных генов-мутантов. Изначально Решетов экспериментировал с грибком, а Штрассе как раз с вирусом, выбирая каждый свой путь, но у них ничего не получалось. Потом кто-то из них предложил объединить их усилия и знания и вот тогда у них получился этот самый «зомби-вирус».

- И что, он в нем теперь? – посмотрел на друга капитан, когда Наталья снова повернулась к монитору, продолжая изучать данные.

- Да, - ответила женщина.

- И насколько все плохо? – поинтересовался сам Николай.

- Очень, - вздохнула Чернова. – Смотри, как быстро грибок поражает клетки… Вирус его сдерживает, но грибок, в отличии от вируса, растет сам по себе. Ему не нужны клетки носителя, у грибка совсем другой принцип… Вирус рано или поздно уничтожает носителя, съедая все его клетки и больше не развивается, а вот грибок… Для его развития питательная масса будет всегда…

- И что, сколько мне осталось?

Женщина продолжала задумчиво смотреть в монитор.

- Не знаю… Судя по тому, как ты себя чувствуешь… От двух часов до ста лет… - пожала Наталья плечами. - Ну, как я могу тебе это сказать? У меня нет ни каких данных, ни какой аналитики, или статистики… Пальцем в небо… даже не в небо…

- Не, ну примерно хотя бы, - вмешался Петров, видя, как друг посмурнел.

- Примерно… - женщина задумалась. – Если посчитать, сколько времени прошло с момента заражения и тому, как ты выглядишь… Ну, два часа я, конечно, погорячилась. Может… дней пять… Но я точно не скажу! От многого же зависит!

- А узнать как-то можно? Ну, там, симуляция, может, какая есть?.. Время дать подумать?

- С этим, - Чернова указала на компьютер, - вряд ли. Нужны специальные программы. Нужны данные. Ну, к примеру, я могу рассчитать время, при котором грибок поразил бы все клетки обычного человека. Но! – Наталья сделала особое ударение на это слово. – О-быч-но-го! Просто вычислить время не сложно, но вот добавить другие факторы, как, например, прогрессию заражения, благоприятную и неблагоприятную среду, твой иммунитет и то, на какой стадии человек уже перестанет быть человеком и прочее, я просто не могу. На это нужно много времени! Сотни часов исследования…

- Ага, - усмехнулся Николай, - если бы у меня еще были эти сотни часов…

Наталья развела руками.

- Увы, наука до того, как узнать, что такое пенициллин, потеряла жизни тысяч людей и годы разработки. А тут случай вообще уникальный. Не поверишь, но о тебе в справочниках не писали и в «гугле» статей нет…

Гигант вздохнул и качнул головой.

- Ладно, - встал он со стола, на котором сидел до этого. – Херня, прорвемся, - он прислушался к себе, размял плечи.

Внутри зарождался жар, тяжесть в груди и сердце чуть покалывало, но в остальном пока себя он чувствовал как при ранней стадии простуды – терпимо.

- Раз времени мало, надо торопиться! Вертушка почти готова. Майор сейчас там все проверит и можно выдвигаться…

- Колян, - Данил хотел было что-то сказать, но здоровяк остановил его, подняв руку.

- Не надо, - улыбнулся он. – Ну, все равно ж когда-то все умрут… Что теперь. Главное успеть. Я пошел. Не буду задерживать. Удачи вам тут.

- Нам тут? – насторожилась Наталья, отвернувшаяся было к монитору.

Друзья переглянулись. Кнехт сразу понял, что капитан ничего по поводу своего решения остаться тут, подруге не говорил.

- Ну, да, - тут же съехал он с темы и ткнул рукой в монитор. – Я же вам тут пока не нужен…

Петров благодарно едва кивнул головой.

- Иди, да, - проговорил он, собираясь с мыслями. – Нам еще поговорить нужно.

Здоровяк вышел. Наталья перевела нахмуренный взгляд на Данила. Тот вздохнул и, нехотя, начал разговор.

***

Погода сегодня, как на зло, была скверной. Сержант стоял на улице и глядел на стальную вертокрылую машину, которая под порывами ветра чуть поскрипывала несущими винтами. При взгляде на эту махину в душе нет-нет да зарождался червячок сомнения. А потяну ли? А смогу?.. Но, как ветер налетал на него, так и ярость накидывалась, заставляя отринуть сомнения. Сможет! Потянет! На кону стоит слишком многое! У него нет другого выбора. Алиса там, на «Титане». Она жива и ждет, когда он ее спасет. Он это знал. Он в это верил. Кулаки сжались сами собой. Проклятый полковник! Он ему голову оторвет! Затем руки, потом ноги! Нет, в обратном порядке, пусть урод помучается! И Валентину этому! Сержант был уверен, что и этот хмырь сюда руку приложил… А то и что другое.

- Готов? – подошел к здоровяку майор.

Николай кивнул. Буран уже облачился в свою странную летную форму. Капитан все выведывал у него, где вертолетчик такой закупился, в каком бутике, но Буран лишь отмахивался рукой, да отнекивался штатным «Вам знать не положено. Разработка МО РФ»…

- Ну, тогда давай, поперли, пока буря не разыгралась сильнее…

Поглазеть на зрелище вышли почти все выжившие «Афалины». Развлечений на станции не было, а разворачивающееся перед ними действо имело еще и другой, более сакральный смысл. Долго на станции они не протянут. Это понимали если еще не все, то уже многие. Генераторы, работающие на остатках топлива, долго давать электричество не смогут. Дров, чтобы согреться тоже не много. Даже если всю мебель сожгут, на сколько запасов хватит? А еда… да, можно тюленей добывать, но это еще поди сделай без оружия! Вряд ли среди уцелевшего научного персонала «Афалины» кто-то обладал навыками по ловле и умерщвлению местной и не очень фауны. Так что, как не крути, а срок жизни «Афалины» ограничен и потому, вертолет, который утром подняли строительным краном и опустили на импровизированные деревянные полозья, был их шансом на выживание. Призрачным. Эфемерным…

Вертолет это хорошо. Но думал ли кто-нибудь из них, что все они в него не поместятся? А, что вертолет может не вернуться после первого рейса? А о том, что возьмут ли их вообще? Вдруг «герои» окажутся трусами и обманщиками?! Бросят их тут, а сами сбегут? Наверняка, думали, но все они стояли молча, не выказывая на лицах ничего, кроме переживания. Получится, не получится…

Петров наблюдал со стороны. Он ощущал себя как-то гадко, мерзко. По-придательнически. Умом понимал, что ничего такого он не сделал, лишь наконец-то подумал о себе, но душой… Душой он рвался туда, вперед, где его друг наконец-то сдвинулся с места и пошел вперед, к разложенным на снегу стропам. Сердце защемило. Кулаки сжались. Он готов был сорваться, лишь только судьба дала бы ему знак… И она дала. Не знак, а пинок. Увесистый, обидный.

- Подождите! – выкрикнула Наталья, на бегу пытаясь застегнуть куртку одной рукой, таща за собой рюкзак. – Подождите меня…

Данил сорвался с места.

Николай нахмурился.

Буран ухмыльнулся.

Люди зашушукались.

- Куда? – навис над женщиной гигант. – Что ты делаешь?

- С вами иду, - с вызовом ответила Чернова, отпуская лямку рюкзака. – Тебе нужна медицинская помощь и лекарства. Если вам удастся добраться до полковника, Решетова и их оборудования, я смогу воссоздать формулу и усовершенствовать ее. Тогда, возможно, мы еще успеем спасти тебя…

- Наташ! – подошел к тройке разъяренный капитан.

- Отстань! – резко обернулся ученая. – Я иду с ними!

Капитан встретился взглядом с Николаем, поиграл желваками.

- Это опасно, Наташ! Мы же говорили!

- Я должна! – снова дернулась Чернова. – Им нужна помощь. Мы не можем их оставить!

Данил разозлился. Упертая баба! Но выбора ему не оставили. Капитан вздохнул, кивнул сержанту и майору.

- Нет, - внезапно с улыбкой сказал сержант, поднимая и накидывая на плечи стропы. – Вам с нами нельзя. Данил прав. Если вы пойдете со мной, вы погибните. Я это чувствую.

- А если не пойду, погибнешь ты! Погибнут сотни людей! – обернулась на здоровяка женщина. – Что, если Решетов что-то сделает? Вы разбираетесь в микробиологии? Сможете остановить его?! Вы в курсе, что некоторые грибки и вирусы даже после ядерного взрыва выживают?! Что толку будет, если вы не сможете справиться с заразой? Нет! Я иду с вами! Хватит миру и того, что мы уже натворили! Пора заканчивать это!

Байкал молча принял от Бурана автомат, проверил магазин, оттянул затвор, удостоверился о наличии патрона в патроннике, что оружие стоит на предохранителе.

- Она права, Колян, - неожиданно, даже для самого, себя сказал он. – Мы в этом не разбираемся. А это пора заканчивать. Мы с «Ульем» уже дел наворотили. Не хватало совсем землю-матушку добить. Мы с тобой идем… один ты не справишься там… Это по любому…

Николай перевел взгляд с Петрова на Чернову, с нее на Бурана. Вздохнул.

- Что-ж, помирать, так всем вместе…

- Хреновый план, - усмехнулся Данил, - …но погнали!

- Я тут для тебя приберегла, - Наталья открыла рюкзак, достала коробочку и открыв ее, вынула один из трех шприц-тюбиков с тускло светящейся жидкостью внутри. – Это последние. Три укола стимулятора. Но лекарство только одно. Его не хватит потом тебя стабилизировать. И я не знаю, как оно повлияет на тебя теперь. Так что, решай сам. Колем? – Николай кивнул.

Женщина умело, одной рукой прижала канюлю шприца плотнее, сдернула зубами защитный колпачок и ловко сделала укол в подставленную руку.

Николай выпрямился, сжал, разжал кулак и принялся ждать. Долго не пришлось. Горячая струя потекла по венам, достигла сердца, стремительно растеклась по всему телу. В голове взорвалась яркая вспышка, раскрашивая мир яркими красками. От тела великана пошел жар. Мышцы налились силой. Заскрипела под их напором одежда, затрещали суставы, захрустели кости. Николай не смог сдержать рыка боли. Грибница была недовольна. Она пронзила мозг вспышкой боли, попыталась сдавить горло, мозг. Ей не нравилось как ударная доза вируса, влившаяся в кровь принялась ее пожирать, перестраивая клетки, заставляя скулить от страха и боли.

Кнехт захрипел. Его тело менялось стремительно. Болезненно. Никогда еще так не было. Мозг «поплыл». В голове зашумело. Он упал на колени, пытаясь вдохнуть. В легких забулькало. Пальцы свело судорогой.

Петров, видя корчи друга, отошел на шаг, оттянул за собой Наталью. То, что происходило сейчас с ним - было не нормальным. Обычно все проходило не так. Капитан помнил, как ему пришлось схватиться с обезумевшим здоровяком на «Титане». Тогда его удалось успокоить целым отрядом. А сейчас…

Люди, наблюдавшие за сценой зашептались, тоже сделали пару шагов назад. Волна страха и боли пронеслась от скрючевшегося в неимоверных корчах гиганта, заставляя все живое вздрогнуть от ужаса.

- Колян? - позвал Данил, когда друг затих и в голове перестало шуметь.

Его плечи вздымались от тяжелого дыхания. Снег вокруг был забрызган черно-красной кровью, что еще больше предавало случившемуся трагизма и страха.

Гигант шевельнулся. Его лапища вытянулась из-под тела и, словно аутригеры крана, уперлась в лед. Затем вторая и парень медленно отжался, поднимаясь. Взгляд здоровяка был безумным. Лицо в крови, белки глаз залиты кровью, а сами глаза… Стали ярко-фиолетовыми.

- Я… Нормально, - рычащим басом проговорил Николай, поднимаясь.

Петров опустил автомат. Он сам не заметил, как руки направили оружие на друга. Было в нем теперь что-то чужое, потустороннее. Кожа стала, казалось, еще плотнее. Черный узор под ней стал контрастнее, превратившись во что-то, похожее на татуировки.

- Уверен? – нахмурившись, переспросил Данил, не расслабляясь.

- Да.

Гигант утер лицо тыльной стороной руки и, повернувшись к друзьям спиной, скинув накидку, поправил на плечах сбившиеся стропы.

Могучие плечи вздулись. Спина напряглась. Ноги вдавили снег. Гигант хекнул и дернул. Стропы заскрипели, натянувшись. Вертолет вздрогнул. Иней осыпался с острых винтов, покатых боков и выпуклого фонаря стекла… и все. «Ми-8» не сдвинулся ни на сантиметр.

Николай зарычал, снова напрягаясь, наклоняясь вперед, пытаясь сдвинуть махину с места, но проклятый вертолет опять не сдвинулся ни на сантиметр.

Петров опустил голову. Вот и все. Все было зря. Такой вес не по силам даже ему… Глупо было надеяться, что этот безумный план осуществится. Совсем уж фантастика какая-то.

Гигант снова заурчал, напрягая тело, выгибаясь в струну. Жилы на ногах и руках вспухли до неимоверных размеров. Зубы, казалось, вот-вот раскрошатся от давления челюстей, но Николай продолжал давить.

- Колян, - донесся далекий голос Данила. – Коля-ан…

Гигант рыкнул, наливаясь злобой и в этот момент «Ми-8» загудел всем корпусом и, резко дернувшись вперед, проехал почти метр. Гигант от неожиданности повалился в снег.

- Еще раз! – раздался крик из-за спины и лишь сейчас Данил обернулся…

***

Вертолет вздрогнул, скидывая изморозь, но не шевельнулся. Люди, воодушевленные моментом ахнули. Второй рывок. Третий. И ничего. Все напрасно… Мечты о спасении рухнули. Обида захлестнула выживших. Радость была так близка… Еще бы чуть-чуть… Чуть-чуть волшебства и все бы получилось… Но нет! Слишком уж они приземленные и черствые! Слишком злые и уставшие, чтобы верить в чудо. Чудес не бывает. По рядам огорченных людей прошелся недовольный ропот. Один за одним они вздыхали, опускали головы, тупили взгляд… И тогда появился он…

Неприметный мужичек с уставшим обвисшим лицом, в грязной, забрызганной кровью робе сантехника вышел из толпы. Он медленно приблизился к борту вертолета, ткнул носком ботинка полозья.

- Надо ж, - цокнул он языком, обернувшись к толпе с усмешкой. – ИнциНдент случился… Примерз… А ну-к! навалимся… Сорвем и он сам дальше покатится!

Старичок уперся плечом в железо, навалился, но, конечно, один не смог бы сдвинуть махину с места, сколько бы не пытался… но он был не один. Рядом пристроился, выбирая позицию поудобнее молодой парнишка, с которым Алексей Альбертович дежурил на лестничной площадке. А рядом с тем второй. Затем еще чьи-то руки уперлись в неподдающееся железо. Две, четыре, десять... сотня…

- Три-че-тыре. На-ва-ли-сь! – скомандовал бывший школьный директор, упираясь скользящими ногами в снег, что есть мочи и тут «Ми-8» вздрогнул, пробудившись ото сна.

***