Шторм

Глава 4. "Операция " Сев"

База "Улей". За час до гибели объекта.

- Как?! Что случилось?! Докладывай! – ошалел от вестей старика капитан, нависнув над ним.

Куль поморщился, покосился на ученого, перевел взгляд на здоровяка.

- На выходе нарвались... Твари толпой хлынули, всех порвали. С двух сторон коридор обложили.

- Подробнее! – потребовал Байкал, ощущая нарастающую злобу внутри себя.

- Да нет подробностей! За секунды все произошло! Крысы эти ихние, - старик зло посмотрел на ученого, - в коридоре как появились, так и все… руки ходуном, в голове каша… Ученые сразу наутек, к лифту, но не успели. Чук с Геком попытались их вернуть, да куда там!.. Мертвяки накинулись, порвались всех в клочья. Хан с Рыжим пока тылы держали, Хакаса достали. Мы его с Бабаем оттащили в подсобку, там и заперлись. Потом гранатами откидались, но Бабая зацепило, он мне сказал за вами идти, предупредить… Сам там остался…

- Твою мать! - выругался Петров, ударив кулаком о стену.

- Вы тут как? Нашли реактор? А где этот… как его...

- Нашли, - зло проговорил Петров. – И Решетова этого тоже… Он там как раз ползает. Тварь нас чуть не прихлопнула. Страх наводит, осторожнее с ней. Если б не Колян… Ладно! Давай сейчас в комнату управления, там обсудим. Ты сам-то как? Ранен?

Куль отмахнулся.

- Так. Осколком посекло ляжку… Жить буду, хотя не знаю, стоит ли теперь…

Кнехт помог старику подняться, дохромать до пункта управления.

Комната контроля реактора выглядела совсем не так, как его представляли себе солдаты. Николай видел много хроник по аварии на печально известной Чернобыльской АЭС, а Петров, по долгу службы, охранял подобное сооружение в одной маленькой, но гордой африканской стране. Так вот там, как помнили оба, была куча всяких лампочек и кнопочек. Целая стена состояла из разных датчиков и экранчиков, а здесь…

- Это точно оно? – нахмурился Байкал, оглядев два стола, лишь на одном из которых стоял компьютер сразу с тремя мониторами.

Шпиль развел руками.

- А что вы хотели увидеть? Сейчас всем компьютер управляет. Сам сервер там, за стеной, - ученый указал пальцем на металлический шкаф в дальней части комнаты. – Тут только дублирующий процессор.

- И как нам этот ваш реактор взорвать? Ты что-нибудь в этом понимаешь?

- Вообще ни бум-бум, - ответил здоровяк, Куль развел руками, мол, и я такой же дремучий в этом.

- Ну, тут есть система экстренного сброса напряжения… - подумав, нерешительно начал Шпиль.

- Доктор, нам не сбросить нужно, а наоборот, накопить, что ли…

- Вы не дослушали! Нас обучали на случай всяких непредвиденных ситуаций. Простой персонал, конечно, до такого не допускался, но не забывайте, я начальник… биоинженерной лаборатории… Так вот… При экстренном сбросе выделяется большое количество лишнего тепла. При этой процедуре, логично, необходимо сперва открыть заслонки охлаждения. Если этого не сделать, есть риск получить перегрузку реактора… Но только компьютер не даст этого сделать! Нужно заслонки закрыть вручную и как-то обойти электронную защиту…

- Эх... Пацана бы сюда… - Петров вздохнул, посмотрел на старика, тот сокрушенно покачал головой.

- А как эти створки закрыть? – вмешался в разговор Николай. – Что вы там про ручное управление говорили?

- Заслонки там, - указал пальцем профессор за толстенное стекло, ведущее в помещении с реактором, и подошел ближе. – Во-о-о-он тот вентиль видите? – здоровяк кивнул. – Его нужно повернуть, чтобы перекрыть люки с поступающей в бассейны водой. Тогда реактор вскипятит имеющуюся, а что с паром становится, когда он быстро нагревается? Именно! Взрыв! Вот, чтобы этого не произошло, внутри установлены термостаты. Они передают данные о температуре в компьютер, и уже он принимает все решения. Так что, как только датчики передадут информацию о перегреве, электроника сама начнет открывать заслонки…

- А если не дать им открыться? Ну, там, заварить эти вентили? Реально?

Шпиль подумал, кивнул.

- Наверное, да… Там шнеки внутри, и, по идее, если преодолеть силу электромоторов их вращающих, то, вполне, думаю, реально, но у нас нет сварочного аппарата, да и спецкостюмов тоже… Там же радиация! Плюс температура… Нет, нереально в нашем случае. Нужно как-то через компьютер отключать, наверняка там есть на такой случай программа, функция, или что там в них?..

- Времени нету, да и может не найдем… - задумчиво проговорил великан и Петров насторожился.

- Придумал что-то?

- Ага, - наклонив бычью шею хрустнув позвонками, оскалился Кнехт. – Я сам попробую…

- Нет, слишком высокий уровень радиации! – тут же возразил ученый.

- Даже не думай! - Вскинулся Данил.

- А это может сработать! - Потер подбородок пальцами Куль.

- Ну, вот, - улыбнулся здоровяк. – Два на два! Выбора все равно нет. Это место надо ко всем хренам уничтожить… Сам же говорил!

- Не, не гони, Колян! Давай компьютер ломать!

- Давай! – улыбнулся Николай и размахнулся кулаком.

Петров дернулся, но друг улыбнулся еще шире.

- Шучу, шучу…

- Шутник херов, - успокаиваясь, буркнул Байкал. – А если не сможешь?

- Ну, тогда будете взламывать систему или искать другой путь…

- А может взорвать?

Николай покосился на гранатомет в кобуре. Скорокамиллиметровых гранат у него много… Есть и разрывные, и зажигательные и осколочные, и, даже, кумулятивные… Может и сработает, но ведь для этого все равно туда идти нужно - у «Бульдога» точность и дальность не самые высокие. Он предназначен для поражения целей в прямой видимости до ста метров. По сути это больше автоматический ручной подствольный гранатомет, чем настоящий гранатомет, и мощности гранат может не хватить, чтобы повредить в таком серьезном агрегате что-то важное, но, с другой стороны, как там говорил их физик-ядерщик? Вполне возможно, что электроника чересчур хрупка и предельно чувствительна к поломкам…

- Ну, давай, и так попробуем… Двери откроем. Я улитку раскидаю, авось получится…

- Молоде-е-е-ежь! – проскрипел Куль. – Вам бы лишь взрывать! Сказали же! Там шнеки! – старик постучал себя по лбу. – Думать надо! К тому же закрыть надо, а не сломать! Тут по любому вручную только!

Николай почесал затылок. А старик ведь прав… Что-то он в последнее время тормозить начал. Все бы, действительно, как сказал Петров, грубой силой решать, да под пули первым кидаться. Что это? Последствия мутации, внутренний зверь тянет во мрак первобытности? Или еще что-то? Нужно будет по возвращению обязательно поработать с мозгами. Мысли все чаще стали какими-то тягучими и медлительными и лишь после укола они начинают разгоняться, и чувство это, словно наркотик, хотелось обретать все чаще и чаще, буквально купаться в нем…

- Колян! – легонько стукнул его Петров, вытаскивая из водоворота мыслей. – Ты тут? – здоровяк кивнул.

- Задумался.

- Шпиль говорит, что да, только вручную можно… Но я тебе приказ отдать такой, сам понимаешь, не могу…

- Нормально все. Вдруг мне радиация только на благо? Не проверяли же!

- Ага! А если кони там двинешь? Мне за тебя головой отвечать…

- На меня не смотри, - открестился Куль. – Мне мои бубенчики важнее…

Петров вздохнул. Что-ж... придется, наверное, самому тогда. Кнехт слишком важен для науки, старик может не вывезти, ученый нужен на базе… Остается только он – тупой солдафон, которыми во все времена правители и командиры раскидывались как семечками.

Пока Данил раздумывал, Николай поднялся, скинул рюкзак и принялся разминать руки. Если с этим вентилем обычный человек справлялся, то ему, с его силой это раз плюнуть. А радиация… Может не все так и плохо?! Вон, Чернобыль люди руками голыми разгребали и многие ведь выжили! Тут главное время! Скорость! А скорости у него хоть отбавляй.

Перед самым носом Петрова сжался огромный кулак, заставив солдата моргнуть.

- Коля… - попросил друг и его решительный взгляд говорил о многом. Спорить с ним Данил счел бесполезным.

- Три осталось… - достав спец аптечку, нахмурился капитан. – Уверен?

- Ага! Я быстренько! Туда, да обратно… Вы тут пока включайте, что нужно, а я пойду, руками поработаю.

- Осторожнее там, а то мне Чернова за тебя яйца оторвет…

Друг подмигнул, явно пытаясь опошлить шутку, но Байкалу сейчас было не до смеха. Его что-то тревожило. Он даже обернулся, не сидит ли где в углу очередной проект безумных ученых, вызывающий у него смешанные, запутанные чувства.

Получив дозу стимулятора, Николай дождался, пока вещество начнет действовать. Использовать его так часто было не желательно, но выбора особого-то не было. Или они сейчас все сделают правильно и быстро, или останутся здесь навсегда, или выпустят бродить по планете чудовищ, порожденных в этой чертовой лаборатории.

Натянув тактические наушники, здоровяк включил в записях плеера первую попавшуюся запись и блажено выдохнул, когда тяжелые басовитые удары барабанов, переплетаясь с ярким, насыщенным визгом электрогитары, ударили по мозгам, напитывая тело силой, и шагнул к двери.

Реакторная встретила жаром. Помещение действительно напоминало сауну, причем не финскую, сухую, а нашу, русскую. С паром и сырым, обжигающим легкие, паром. Помещение было огромным. В центре находился наполненный до краев исходящей паром водой здоровенный бассейн, из которого от непонятной, похожей на очищенный гранат, конструкции, исходил ярко-оранжевый свет. Лучи преломлялись в подвижной воде, слегка играя неясными, почти прозрачными тенями на стенах, затянутых странной субстанцией. Она походила на пепел, но при этом была насыщенно-черного, до маслянистого состояния цвета. Грибница, а это была именно она, Николай не сомневался, слегка пульсировала. Мельчайшие жгутики, протянутые от узловатых соединений, опутывали стены, потолок и пол помещения, словно венозная система. Были видно, как она вздрагивала при любом резком звуке. В голове тот час же, как только здоровяк вошел в помещение, что-то зашуршало. Мысли стали еще более медлительными, какими-то медовыми и с каждым шагом, с каждым ударом сердца, с каждым мгновением, лишь замедлялись. Где-то в углу, под армированным пандусом, куда вела какая-то лестница, зашуршал профессор Решетов. Существо больше не обладало над ним своей силой и, ощутив это, само постаралось убраться с пути накаченного странной энергией чужеродного монстра.

Сержант тяжело пошагал вперед, огибая гудящий реактор, стараясь дышать через смоченный в воде халат Шпиля, который тот с неохотой, но все же предоставил ему в качестве хоть какой-то защиты дыхательных путей от радиационной пыли, которой, буквально было напитано все пространство вокруг.

- Мы запускаем протокол, - раздался усиленный динамиком голос ученого и грибница пошла волнами.

Николай тут же ощутил агрессию и страх, испускаемую этой исполинской медузой, как на тревожный сигнал откликаются сотни, нет, тысячи организмов, связанной с ней.

Огромный сине-зеленый с красными прожилками «гранат» загудел, понижая вибрацию до зубодробительной. В груди откликнулось вибрацией, которая неприятно прошлась по костям, засверлила мозг.

Сержант ускорил шаг. Если он задержится, то хрен знает, что его добьет первым: невидимое излучение, жара, апатия густых, черных мыслей, или этот звук.

Подойдя к огромному вентилю, преодолевая муть в голове, которая уже казалась реально опасной, чем просто тревожной, он крутанул его сперва вправо, затем влево, наблюдая за тем, как огромные бетонные створки, никак не меньше метра толщиной, сначала пошли вверх, открывая русло подземной реки, наполняющей бассейн охладителя водой, затем пошли вниз, перекрывая поток. Поднимать заслонку оказалось проще. Как только Николай начал крутить металлический обруч в другую сторону, он сразу ощутил сопротивление. Наверное, это те самые моторы немного сопротивляются, но, сделав пару оборотов, давление на системе пропало. Однако, стоило массивным бетонным плитам закрыться полностью, как моторы тут же загудели сильнее. Вертлюк попытался пойти в обратном направлении. Видимо, сработала та самая система защиты, о которой говорил Шпиль. Пара в помещении стало значительно больше. Реактор загудел тяжелее, протяжнее, даже по полу пошла вибрация, а интенсивность свечения явно усилилась. Бассейн начал бурлить.

В голове по-прежнему что-то шуршало. Это было похоже на то, как огромная толпа народа пытается шептать тебе в ухо, как ветер гонит сразу тысячу листьев, как где-то пересыпается из одной емкости в другую песок в гигантских песочных часах.

Николай навалился на колесо, сжал его и с усилием повел обратно, закрывая образовавшиеся щели, снова перекрывая воде путь.

Свет усиливался. Через минуту он уже слепил глаза, а бассейн трясся от бурлящей в нем массы воды. Дышать стало тяжело даже через тряпку. Температура резко прыгнула вверх. Где-то вверху крякнула и что-то проскрипела сигнализация. Слов Николай не разобрал. Голова его к тому времени уже перестала что-либо соображать. Шопоты-шорохи все пытались что-то сказать, но и их бывший охранник разобрать сколько ни силился, не мог. Он продолжал держать дергающийся в руках запор. Моторы в стене не сдавались, усиленно пытаясь поднять заглушки, но гигант не отпускал. Руки, как и все тело - взмокли, пот щипал глаза, заставлял одежду прилипать и по чуть-чуть, по миллиметру он начинал проигрывать напору механики. Внезапно в стене что-то хрустнуло. По рукам ударило, чуть не вырвав запорный механизм, и тут же вверху завыла сирена. Диск провернулся в холостую, от моторов потянулся вой холостых ходов. Видать что-то сломалось. Николай ослабил хватку, вытер пот, попытался рассмотреть сквозь клубы пара заглушки, но это оказалось тщетно. Белый туман окутал все вокруг и, окажись помещение больше, в нем можно было бы легко заблудиться.

Кинув взгляд в сторону, где в стене, на высоте десятка метров должно было находиться обзорное окно, ведущее в комнату управления и, так до сих пор больше ничего не услышав от Шпиля или Капитана, великан насторожился. Что-то пошло не так? Или это то, что они хотели получить? Тогда чего молчат? Еще держать, или уже хватит? Реактор дрожит так, что с потолка бетон сыпется! Грибница не просто волнуется, она бьется в панике, а в голове все сильнее и сильнее нарастает чувство опасности.

- Эй! Как там?! – прокричал, закрывая лицо от нестерпимого жара, идущего со стороны бассейна, спросил пустоту Николай.

Ответа не было. Ни по рации, ни по громкой связи и это уже настораживало.

- Эй! – позвал он снова, но ему опять никто не ответил.

Пора выбираться! Реактор начал как-то не хорошо себя вести. Им точно удалось вывести его из равновесия, а если нет, то хрен с ними! Погибать как-то резко расхотелось. Одно дело, в бою, как герой, а другое вот так, что никто не узнает.

Николай двинулся к дверям. Лестница и пандус были хорошими ориентирами. Решетов все так же бесформенной массой жался где-то в углу, боясь выползать. Не мудрено было оплыть от такой жарищи! Кнехт тут всего сколько? Минуту? Две? А уже вон как кожа горит! А ведь этот здесь уже столько живет! Стянув с морды высохший, уже пахнущий плавящейся синтетикой халат ученого, великан рыкнул на монстра. Тот дернулся и снова спрятался. Видать и ему тоже творящееся здесь было не по нутру.

Дверь нашлась быстро. Голова уже не просто болела, а буквально раскалывалась, и великан шел на последних морально-волевых, волоча свое тело к заветному выходу. Легкие горели, кожа, стала покрываться мелкими волдырями. Свет заливал помещение, врезаясь в глаза тысячами иголок. Шаг. Еще шаг. Вот и заветная дверь! Ноги дрожат, но упрямо несут хозяина вперед. Вот шершавый металл под ладонями, горячая, потекшая пластмассой ручка… и… Заперто! Николай дернул рукоятку еще раз. И еще. Створка не поддалась. Что за хрень?! Твою мать! Сработала система безопасности!? Точно! Они об этом не подумали! Наверняка все двери блокируются на такой случай! Что делать?

За мутным стеклом мелькнула тень. Лицо. Кнехт стер горячие капли со стекла и… Сразу все понял по ухмылке с той стороны. Здоровяк рыкнул, ударил ладонями в дверь, от чего та загудела. Средний палец, выставленный в самое стекло недвусмысленно говорил о том, что ему не выбраться из западни.

- Ах ты тварь, - прорычал гигант, вздыхая. – Я ж тебя, падла, достану…

Губы на лице с той стороны шевельнулись, но слов за толстым металлом расслышать было невозможно.

***

«Улей». Три минуты до предательства.

- Мы запускаем протокол, - проговорил Шпиль в микрофон, как только великан вошел в реакторную.

Ученый защелкал мышкой, вызывая нужные окна, запуская программу экстренного сброса напряжения реактора.

- Долго это? – поинтересовался Куль, оставленный капитаном для присмотра за ученым, пока сам Петров напутствовал товарища у входа в помещение с реактором.

- Нет, - задумчиво, сверяясь с какими-то цифрами и данными на экране левого монитора, отозвался Шпиль. – Сейчас… Сейчас... все готово…

Ученый перевел взгляд на второй экран, кивнул сам себе и обернулся. Дульный срез черного зрачка автомата уперся профессору в грудь. Старик, еще вот только что стонавший из-за ранения внезапно преобразился.

- Это. За-чем? – поинтересовался профессор, на всякий случай замерев.

Его взгляд забегал по сторонам. Куль усмехнулся.

- Не дергайтесь… профессор Решетов… Я на вашей стороне… - военный кинул взгляд на дверь, в которую вот-вот должен был войти Петров.

Ученый попытался что-то возразить, но старик скорчил гримасу, после которой профессору все стало понятно.

- Как вы догадались?

Куль хмыкнул.

– Делай все, как скажу, если хочешь жить! Документы по проекту где?

- Какие?

- Дурачка не строй! Проект «Немезида»… Мне приказано тебя и эти чертовы бумаги доставить! Но достаточно и чего-то одного… Так что если ты Ваньку валять не перестанешь, я тебе коленную чашечку сперва прострелю, потом руку… В общем, мучиться долго будешь, у нас еще часа два с тобой тут есть! А, если и не скажешь, я сам найду, то, что меня интересует. Твои коллеги успели кое-что мне рассказать, так что обманывать не рекомендую… Понятно?

Решетов зло сжал зубы, поиграл желваками.

Дверь в помещении открылась. Петров вошел, хмуро глянул на старика, держащего на прицеле профессора, ничего не сказав, подошел к окну.

- Запустили эту свою программу? – ни о чем не подозревая, повернулся Данил спиной к боевому товарищу, чтобы рассмотреть, что там внизу делает его друг.

- Да, - как-то сдавленно, немного не так, как того следовало, ответил Решетов.

Куль сделал осторожный шаг к командиру, замахнулся прикладом. Петров почуял опасность спиной в буквальном смысле. Он успел дернутся в сторону, от чего удар вышел смазанным. Приклад угодил в ухо и скулу, чуть не выбив зуб, расцарапал шею, больно ударил по ключице. Байкал тихо рыкнул, дернувшись назад, на противника, стараясь сбить его с ног. Почему Куль его атаковал, он не знал, но с самого его появления, старик вызывал у капитана какие-то сомнения. Как он нашел их? Они шли сервисными переходами, которые вряд ли были отмечены на картах! История старика тоже насторожила Данила, особенно «откидались гранатами». Не так уж тут и далеко, они должны были слышать взрывы! Но тогда он списал все на ментальную атаку профессора Решетова. Он не знал, сколько времени прошло с момента, как монстр ударил и навел морок. Они вполне могли и не слышать разрывов из-за толстых стен пещер, но, как говорится, осадочек от всей истории остался и не давал капитану расслабиться.

- Ах ты падаль, - попытавшись ударить старика кулаком из нижнего положения, прорычал Данил.

Куль заблокировал удар локтем, приняв руку противника на болевой. Не зря говорят, бойтесь стариков в профессиях, где долго не живут. Куль жил долго. И воевал долго. Он был смелым и опытным воином, и ни раз это доказывал на деле. Вот и сейчас он чуть было не ввел капитана в заблуждение своими старческими оханьями и аханьями. Вон как шустро отбил атаку, да еще и свою провел, зарядив капитану коленом в живот. Паскудник! А ведь в пах целил!

Петров снова зарычал. Ключица, куда пришелся внезапный удар автомата, заныла. Боль пронзила руку, ударила в глаз и куда-то под ребро. Старик воспользовался секундной слабостью и сильным ударом по ногам, сбил Капитана на пол. Упав, Данил тут же дернул из кобуры пистолет. Дистанция короткая. Не промажет. Старик было дернулся, но Байкал, словно борец, оказавшийся на спине, выставил одну ногу, подбив деду колено. Куль зашипел, качнулся в сторону.

- Не хочу тебя убивать, капитан! – прорычал он, навалившись на руку командира, прижимая ту к бронежилету так, что, чуть было не сломал Данилу застрявший в скобе палец. – Просто, полежи тут…

Удар в грудь выбил воздух. Это чертов ученый ударил сверху вниз пяткой, что было сил. Бронежилет уберег от перелома ребер, но воздух внезапно покинул тело. Тут же старик скрутил его в захват, начал душить. Шпиль пинал, стараясь угодить ногой в лицо, но капитан отмахивался свободной рукой, второй пытаясь вывернуть пистолет для выстрела.

Куль ослабил хватку и резко снова надавил. Петров сморщился от боли в горле, попытался провернуть пистолет еще хотя бы чуть-чуть, но профессор, словно взбесившаяся фурия, осыпал его ударами ноги. Данил хрипел, сопротивляясь, но с каждым мгновением в глазах его все чаще темнело. Секунды растягивались и сжимались, и он уже не знал, сколько времени сопротивляется. Раздался выстрел. Тело пронизало болью в области груди справа. Сознание капитана вспыхнуло взрывом и тут же, свернувшись, угасло. Тело обмякло.

Куль сплюнул кровь с разбитой губы, вытер слюни.

- Прости, капитан, - поднявшись, вздохнул он, глядя на рану. – Может, выкарабкаешься еще… Уходим! – подняв автомат Петрова и отстегнув от него магазин, зло проговорил Куль.

Шпиль, точнее уже Решетов не шевельнулся.

- Глухой? Пошли, говорю!

- Нет, - спокойно глядя на военного, ответил профессор.

- Не понял!?

- Я никуда не пойду, пока вы не объясните, зачем я вам нужен!

- Ты мне в хер не уперся! - Прорычал старик в самое лицо заартачившегося ученого. – Но твоя жизнь сейчас стоит жизни моей дочери! – Он демонстративно передернул затвор, мысленно морщась от звука падающего патрона, но как говорил его комбат: «Звук передергивания затвора заменяет пятнадцать минут разъяснительной беседы.

Ученый чуть вздрогнул. Куль оскалился.

- Ноги в руки! – рыкнул он, обдав Решетова запахом табака, - и вперед! Пока сам еще идти можешь … или забыл? - Ствол невзначай коснулся ноги Решетова и тот сдался. – Пошли, документы покажешь, все, какие есть! И без фокусов!

- А с этим что делать будем? – ученый покосился но огромное стекло, за которым реактор начал набирать силу.

- Запрем! Сам сдохнет…

***

«Афалина». Неделей ранее. За несколько часов до взрыва.

Стук в дверь раздался внезапно. Переживания за друга, да бессонные ночи довели ее нервную систему до предела. Алиса Евгеньевна вздрогнула. Маша, даже будучи полностью поглощенная чтением книги, заметила это отчетливо. Бывшая учительница, вытащившая ее из того страшного ада, что произошел в ночь выпускного в школе, ставшая ей второй мамой, заботилась о ней изо всех сил и Мария это ценила. В этом страшном, холодном и одиноком мире она была единственным близким Марии человеком, но сегодня она просила небеса, чтобы у женщины нашлись важные дела. С самого утра девочка не находила себе места. Записка, подброшенная другом, жгла карман. «Приходи вечером» были написаны на ней всего два слова, от которых на душе становилось трепетно, а в животе начинали парить бабочки, и, кажется, боги услышали ее!

Разговора с лаборантом Мария не слышала, но после него Алиса Евгеньевна как-то загадочно заулыбалась, засмущалась… Видимо, у нее тоже намечался томный вечер…

- Что-то вы какая-то веселая, - поддела Маша учительницу.

Алиса отвернулась, попыталась скрыть покрасневшие щеки.

- Мне надо отойти, Маш… Ненадолго… Побудешь тут? – девочка с готовностью кивнула.

Алиса Евгеньевна заметалась по комнате, собираясь явно не по рабочим вопросам. То прическу поправит, то помаду нерешительно возьмет, отложит, снова потеребит в пальцах, то шкаф откроет…

- У кого-то сегодня свидание…

- Мария! – Алиса поджала губы, но сдержать улыбку не смогла, кивнула. – Погода плохая, вылет отложили, - ничего не поясняя, добавила женщина.

- Ну, здорово! Дядь Коле привет!

- Маша! – снова хотела было возразить женщина, но, встретившись со взглядом «дочери», сдалась. – Хорошо. Передам. Не скучай, я скоро…

- Не торопитесь, - отложив книгу, ухмыльнулась девочка. – Я никуда не денусь!

- Хорошо… - Алиса оправила белый форменный халат, покрутилась перед небольшим зеркалом, оценивая фигуру, вздохнула. – Ладно, пойдет. Из комплекса не выходи, лабораторию не покидай, пока меня нет. Хорошо?

- Хорошо, - соврала Маша, даже не запнувшись ни на мгновение. – Книгу пока почитаю…

Женщина снова вздохнула. Задержала дыхание, выдохнула, успокаиваясь.

- Все, я побежала!..

- Удачи вам!

Стоило только шагам стихнуть, как Маша тут же подорвалась с кровати. Так. Помада. Духи… Жаль, что косметики нет… Эх! Ну, что поделать! Глянув в зеркало, перед которым только что вертелась «мама», Мария оценила теперь уже свою внешность на удовлетворительную четверку. Все равно ей тут конкуренцию некому составить. Или слишком взрослые все или слишком неопрятные.

Приоткрыв дверь комнаты, она вышла, заперла за собой, свернула по коридору направо. Эх, Димка! Эх, какой выдумщик! И надо же было назначить встречу в бойлерной! Жуть-то какая! – думала Маша, ступая по полутемным коридорам нижнего этажа, оглядываясь по сторонам.

- Дим! – не громко позвала девочка, услышав шорох.

- Сюда, - позвал шепот и Маша, обернувшись, никто ли их не видит, улыбнулась и сделала шаг вперед.

Все, что она успела запомнить в следующую секунду, это лицо мужчины, который недавно устроил ночной дебош. Его адская ухмылка и укус пчелы куда-то в плечо. Ее схватили, дернули в сторону, закрыли рукой рот. Маша попыталась дернуться, выпутаться из захвата, но сил у подростка не хватало. Она не ожидала такого поворота событий, не была готова. Сердце забилось сильнее. От внезапности девочка даже ничего не успела сообразить. Голова внезапно начала наливаться тяжестью, в глазах потемнело то ли от стресса и страха, то ли от укола. Маша вяло махнула рукой и, обмякнув, начала отключаться. Сперва тело онемело, затем закружилась голова, язык распух, не в силах сглотнуть взявшуюся из ниоткуда слюну, а через какое-то время она потеряла сознание.

Валентин подержал девчонку еще немного, затем, поняв, что тело ее безвольно и похоже на желейное, аккуратно уложил на пол. Половина дела была сделана. Теперь осталось перехватить Алису Евгеньевну и можно взрывать… Время есть. Торопиться пока не стоит! Хоть он и сомневался в своем плане, в своих силах, в себе, но теперь… Теперь он уверен! Все получится!

***

База «Улей». Полчаса до гибели объекта.

Коридоры «Улья» гудели. Гул реактора, перешедшего в аварийный режим и готовый вот-вот рвануть, казалось, слышался в любом уголке подземной лаборатории. Дверь, ведущая к энергетическому сердцу комплекса, сотрясалась от гулких ударов, но причиной тому был далеко не гранатоподобный шар.

Кнехт с упорством парового молота долбил плечом створку, отходил и снова, с короткого разбега, врезался в металл. Дверь по чуть-чуть поддавалась. Сама она, конечно, сделана из толстенного металла, как и рама, а вот крепления - подкачали. Видать, недорассчитал там что-то инженер при проектировке, а может и вовсе не хотел рассчитывать, работая на полставки еще и дворником. Как бы то ни было, уже на пятом или шестом яростном ударе Николай понял, что выход из западни есть! Противная рожа Куля так и стояла перед глазами. Знаете, такая… с выпученными глазами от нехватки кислорода, с вываленным синюшным языком… и со сломанной шеей. О да! В трех местах!

В каждый удар он вкладывал всю ярость и злость, на которую только был способен. Короткий разбег, столкновение. «Донн» - гудит металл двери. Отойти, не спуская дикого взгляда с перегородки, словно перед ним не кусок брони, а самый закадычный враг и опять «дон-н-н-н-н». Снова разбег, снова столкновение. Разбег, столкновение. Разбег, столкновение.

Металл дверной рамы наконец-то со скрежетом дает слабину, черный камень сыпется мелкой стекольной крошкой на пол. Отойти. Разогнаться. Очередной удар, и рама с диким грохотом падает на бетонный пол. Клубы пара врываются в коридор вместе с диким гулом и треском реактора, работающего на пределе мощностей. Туман дрогнул, разгоняемый поднимающимся могучим телом.

- Тук-тук, мать вашу, - прохрипел Николай, поднимаясь.

Одежда на нем дымилась, местами подплавившись. Да, старик-инженер со своим подмастерьем, разработавший и собравший ее, явно не рассчитывал, что детище его ума и рук будут подвергать высокотемпературным пыткам, но прорезиненные ремни, окутывавшие тело великана все же выдержали.

Отжавшись, сперва встав на колени, а, затем и в полный рост, утерев выступивший пот со лба, сержант тяжелым шагом направился в комнату управления. Попадись ему сейчас Куль, он порвет его на куски!

Входил в помещение здоровяк аккуратно. Все оружие он заранее оставил Петрову, мало ли, как дела пойдут, оставив при себе лишь гранаты, да «Бульдога», но ни первым, ни вторым пользоваться сейчас было нельзя, можно было зацепить Данила. Ворвавшись, прислушиваясь к инстинктам, дабы не словить в рожу весь магазин, Николай сразу же отпрыгнул в сторону. Хрустнул, лопнув, ремешок на груди и левая бронепластина, повисла, звонко брякнула об пол. На грохот и движение никто не среагировал. Таиться в комнате было негде, это Николай понял еще в прыжке. Байкал нашелся у стены.

- Эй, эй, - ощупал шею товарища великан первым же делом и встряхнул капитана.

Тот застонал, вяло попытался отмахнуться от видения.

- Тихо, тихо! Это я! Что тут случилось?

Данил открыл глаза и его тут же вырвало. Откашлявшись, он вернулся в прежнее положение. Выглядел капитан плохо. Весь белый, губы синие, в крови. Под глазом, кажется, фингал набухал.

- Где Куль, где ученый?

- Сбежали, - с трудом, ответил друг и, ощупав горло, несколько раз кашлянул.

- Ладно, понял, молчи. Давай сматываться…

Оглядевшись по сторонам, обыскав свой рюкзак, но не найдя там оружия, - видимо старый мудень прихватил весь боезапас - Николай накинул лямки на плечи, подтащил поближе также оставленный Кулем «Вулкан». Из-под бронежилета друга сочилась кровь. Осмотрев наспех рану, здоровяк грустно вздохнул. Серьезная. Тут шить нужно, но времени нет. Пришлось воспользоваться всем, что было под рукой в аптечке: гемостатическим шприцом с мелким порошком, и кровоостанавливающей подушкой, залепив это все пластырем.

- Идти можешь?

Петров едва кивнул, вынул дрожащей рукой из кобуры пистолет. Видимо или обыскивали второпях, или еще что, но табельное почему-то Куль ему все же оставил.

- Это Куль тебя так? Я думал, вы друзья…

- Оба, - голос Петрова хрипел.

Было видно, что капитану трудно говорить, потому он старался изъясняться короткими фразами.

- Накинулись, придушили.

- А че так? - Они неспешно вышли в коридор, где Данила снова вырвало. – Дай минуту отдышаться… Шпиль, падла, по голове еще напинал…

- От суки, - рыкнул гигант, помогая другу пристроиться на полу возле стены.

Времени на отдых не было, но капитану он нужен был обязательно. В конце концов, минутой больше, минутой меньше, какая разница… Когда именно рванет реактор и рванет ли он вообще – не известно. Успеют они или нет? Если нет, то и спешить некуда, а если успеют, то вряд ли вот прям минута даст какую-то фору…

Скинув рюкзак, Николай отыскал в нем бутылку с водой, скрутил крышку, подал другу. Данил принял баклажку с благодарностью.

- Я ему ноги повырываю, - глядя на ослабевшего друга, пообещал Николай. – Я ему жопу до самого затылка раздеру!

- Как-то двусмысленно, - хихикнул Данил. – Ты ж вроде не из этих…

Николай улыбнулся. Шутит? Значит хорошо. Значит, жить будет…

- Я ему нос в щеки вобью, а потом голову в плечи… Он у меня срать зубами собственными до конца жизни будет… Короткой и…

Подобрать слов, чтобы описать, что он именно сделает с уродом, напавшим на капитана Николай не мог. Картинки кровавой расправы мелькали перед глазами одна за одной, но слов для их описания не было. Накачавшись злобой до макушки, сержант в сердцах ударил по стене с такой силой, что грибница снова вздрогнула и тут… Он ощутил ее. Словно ветерок дунул, прошелся сквозь него. «Страх, боль и растерянность» пронеслось через него. Эти чувства были не его. Сейчас он был зол как никогда. Он готов был голыми руками эту чертову базу разнести и ни о каком страхе речи не шло. Попытавшись снова уловить «дуновение», Николай насторожился.

Что там Шпиль говорил? Существа общаются между собой. Они обмениваются ощущениями и, если он уловил сейчас что-то, то, наверное, может и отправить? Связь же двусторонняя! Он все-таки, как ни как, бывший зараженный, носитель этой инфекции… Этого вируса. Но как это сделать? Вряд ли нужно что-то очень сложное для этого, ведь зараженные, откровенно говоря, туповаты. Ни о каком выходе в астрал, познания дзена или иных сложных манипуляций тут быть не должно! Чистые эмоции! Что-то поверхностное…

- Пошли, - простонал Петров, но Николай шикнул на друга, призывая к тишине.

И так. Что-то простое. Нужно не просто представить, а ощутить чувство, послав его из себя. И так, что это может быть? Страх? Нет, не то! Грибница и без него напугана. Тогда может злоба? Злость как-то может помочь? Твари по всей базе от нее резко активизировались, но это тоже не то… Что он вообще сам-то хочет? Пока не понятно. Им нужно выбраться из «Улья». Это самое главное! Жажда жить! Вот оно общее желание! Догнать и поквитаться с Кулем и Шпилем – вторично. Главное выжить! А для этого… Для этого нужно что? Целенаправленность! Упорство! Стойкость! Нужно твердо верить, что ты дойдешь до конца, чего бы то не стоило, что уничтожишь всех на своем пути… Словно пьяный возбужденный мужик, который идет, глядя вперед диким взглядом, истинно верующий в то, что он непобедим, что он точно дойдет до дома!

Николай сжал зубы, сомкнул веки. «Я дойду… дойду, дойду» - начал твердить он себе, накачивая организм. «Ничто нас не остановит! Ни что! Все, кто встанут на моем пути – будут уничтожены!» «Уйди! Спрячься! Иди следом! Но не вставай на пути!» Он настолько все это четко представил себе, как идет вперед, словно танк, ступая огромными ножищами, как утопает в крови и кишках зараженных, что сам себя чуть не испугался. Волосы на теле вздыбились, в затылке стало щекотно, глаза начало резать от подступивших слез ярости, горло стянуло жгутом. Он резко открыл глаза и рыкнул, от чего и у самого капитана побежали мурашки по всему телу.

Грибница задрожала, получив сигнал, передала их дальше, словно по паутинке. Ощущения лютой уверенности в себе идущего вперед монстра передалось по всем монстрам и они трусливо спрятались в темноте своих нор.

Долго находиться в таком состоянии Николай, наверное бы, не смог. Он понимал, что с первого раза у него не выйдет держать контроль больше десятка минут, к тому же, его отвлекали сторонние мысли, но он чувствовал отклик монстров, знал, что они его боятся и не посмеют встать у него на пути, потому шел вперед уверенно, не теряя сил. Он знал, что за дверью справа, попискивая, притаилась стайка тревожников, что на выходе из лифта их ждала химера, что пол сотни зараженных топтались на главной развилке коридоров верхнего этажа, что Куль с профессором пробираются тайными путями в обход лифта прямиком к грузовой платформе. Он знал все, что знала грибница, и знания эти кружили голову. Он словно смотрел в сотни телеэкранов, видя мир под разными углами. Нет, не то сравнение. Телевизор передает только картинку, а он принимал и звуки, и запахи и, даже, ощущения от всех существ, таившихся в «Улье». Их было много. Далеко не пять сотен и не тысяча и, даже не десять тысяч. Их был уже целый легион. Нельзя!.. нельзя допустить, чтобы они… он старался не думать, но не мог. Нельзя допустить, что бы монстры вырвались наружу! Черт! Грибница вздрогнула. Она уловила его мысли, его образы и ощущения. Черт, черт, черт! Она злится. Она злится на него! Она знает, где он… Надо спешить! Монстры хотят жить. Они не хотят погибать! Они… Они начали действовать.

Ответный удар грибницы не заставил себя ждать. Голову опалило вспышкой, но на этот раз чувства не исходили от него, а напротив, были на него направлены. Обида, злость и желание уничтожить – вот как можно было охарактеризовать оттенки пришедшего сигнала. Удар был настолько сильным и неожиданным, что гигант споткнулся, упав на колени. Голову сдавило. Николай завыл от разрывавшей его изнутри боли.

- Эй, ты чего? – толкнул в плечо друга Петров. – Колян? Ты чего?!

Ощущение безволия, не способности что-то сделать захлестнуло разум человека, и монстр в темноте оскалился. Он только и ждал, когда человеческое сознание вновь померкнет, чтобы занять рычаги управления его телом, чтобы снова начать жить, начать убивать. Он уже видел, точнее, ощущал, как возбужденная грибница выпускает в воздух триллион спор и бактерий вируса, усердно накапливаемых ей последнее время. Черно-зеленый туман потек по коридорам, словно океанские волны, накатывая и переваливаясь, стремительно распространяясь по базе

Петров пытался растолкать дуга, но тот словно находился в трансе.

Навалившиеся чувства порабощали сознание. Даже то, что делал Решетов с ним, было несравнимо с тем, что делала сейчас огромная грибница. Теперь Кнехт понимал, кто тут на самом деле кто. Кто отдает приказы, и кто их выполняет. Он пытался сопротивляться, но огромная медуза была сильнее. Тысячи сознаний, объединенные в одно навалились на него, прижимая, вдавливая в пол, ломая кости, плюща органы. Он хрипел, пытаясь преодолеть сопротивление, пытаясь что-то сказать.

Данил все понял без слов. Друга плющило не по-детски.

- Нахватался все же, - вытаскивая предпоследний шприц со стимулятором, сдернув колпачок зубами, прошамкал капитан. – А я тебе говорил!

Укол. Поршень шипит, вгоняя зеленоватую жижу в руку. Сам Петров, потратив на это все свои силы устало опускается рядом. В голове стук как от железнодорожного состава. Рана отвечает на удары сердца ноющей, сковывающей болью.

Укол помог. Он ненадолго помог прийти Николаю в сознание. Ровно на столько, чтобы суметь дотянуться до помятой бронепластины, сунуть под нее руку, выудить непослушными пальцами небольшую коробочку с двумя проводками. «Ну, держись, падла!» - рычал человек внутри собственного запертого сознания, борясь с накатывающей слабостью. «Сейчас я тебе такой Армагеддон устрою»…

Левый наушник в правое ухо, правый в левое. Плевать, что перепутал местами, на качество звука это особо не повлияет. Пальцем нащупать большую треугольную кнопку и вжать ее. В ушах тихо щелкает и следом, по нарастающей, начинает появляться мелодия. Простые странные переливы, переплетающиеся с красивым женским голосом, что-то явно с восточными мотивами. Перед внутренним взором встали сирийские барханы, гонимые ветром, яркое, ослепляющее солнце, чистое голубое небо и парящий в них орел, взирающий на бесполезное человеческое кипишение внизу.

- Занеси меня в «Красную книгу», - немного хрипловатым, каким-то тихим и печальным голосом запела девушка первый куплет. - Если кажется странным мой прикус. Но мы дети не неба Индиго, не снаружи. Нет, а внутри. Да! Я не видела дня и ночи без сна. В этом море миров — я волна. Я не видела страх так давно. На устах моих скоплен слов ряд. Загляни в глаза! Загляни в глаза мне! Загляни в глаза, но не замерзай в них! – Музыка постепенно нарастала, голос солистки становился более хриплым, переходя на более низкие частоты и к припеву, когда грянули ударники, и завыла электрогитара, Николай резко открыл глаза.

Из носа потекла кровь, но он не обращал внимания на эту мелочь. Он сумел отрезать связь с гигантским черным пятном, и теперь снова был самим собой. Загривок вновь вздыбился от льющейся в самые уши музыки, вызывая неконтролируемое желание рвать и метать всех, кто встанет на его пути.

- О том, что в мире, где нас растили так много гнили! Так мало мира, но я буду сильна! О том, что в мире, где нас растили так много гнили! Так мало мира, но я буду сильна!

Он встал, утер кровь, сжал кулаки.

- Надень-ка противогаз, - пробасил здоровяк, мельком глянув в конец длинного коридора. – Не нравится мне это.

Он помог другу натянуть маску на морду и, не церемонясь, легко закинул капитана на плечо.

- Держись. Придется пробежаться…

***

«Афалина». Кабинет полковника. Минута до аварии.

Полковник был не в настроении. Хотя теперь он постоянно был таким. Чем ближе подходило время выполнения их плана, тем больше заместитель командира базы нервничал, чего Валентин за начальником никогда еще не замечал.

- Ты уверен, что все изъяли?

- Да, товарищ полковник, - сглотнул прихвостень, забегав глазами по помещению, прокручивая в голове список поручений. – Все. Все жесткие диски - скопированы двукратно, все бумаги, касающиеся проекта «Заражение» - изъяты, необходимые специалисты… - Валентин кашлянул, подбирая слова, - …эвакуированы и находятся в специальном помещении иготовы сотрудничать.

Полковник побарабанил пальцами по столу.

- А Чернова?

- Да, мы сможем обойтись без нее, но-о-о-о... все-таки желательно ее непосредственное участие.

- Понятно, не страшно, незаменимых людей нет…

- Это-то да… но-о-о-о остается вопрос в оборудовании… - нехотя прервал провалившегося в размышления начальника бывший завуч. – Реактивы, аппараты, компьютеры, лабораторная техника… Это мы не сможем эвакуировать. «Титан» не способен подойти к берегу так близко, а на плотах все не перевести…

- На счет этого не переживай! У меня есть одна лаборатория на примете… Даже если с Профессором Решетовым не выйдет, то у нас и без него достаточно и данных, и рук. Как там наш второй образец? Все также? – Валентин кивнул. – Ничего, что-нибудь, да сделаем! Главное, есть с чем работать! В конце концов! По планете куча всяких лабораторий раскидана, а времени у нас с тобой, Валентин, впереди еще очень много! Даже если не выгорит, обойдемся без мутантов! Всегда есть запасной план! Тут как в шахматах… Ты в шахматы играешь? Нет? Жаль… Научись, полезная штука! Так вот… Тут как в шахматах, нужно думать наперед! Что ж… Если у нас все готово, то давай, приступать…

Заместитель начальника базы мгновенно покрылся потом. Сердце пропустило удар. Да, он знал, что последует за тем, как полковник достанет из стола небольшой пульт управления и нажмет на нем кнопку, но покуда это не случилось, был призрачный шанс, что все так и останется, как сейчас. После того же, все резко изменится. Пропадет размеренность и стабильность. Все опять завертится, а он только привык! Но праздность жизни рождает лень! Лишь хаос способен заставить двигаться вперед!

Полковник встал, зачем-то оправил китель. Зашуршал ящик стола, и в его руках появился тот самый пульт с одной единственной, почему-то синей, а не как думал Валентин, красной, кнопкой. Палец уверенным движением вдавил ее и через мгновение «Афалина» содрогнулась от чудовищной силы взрыва.

***

База "Улей". Начало операции "Сев".

Темные коридоры секретного подземного научного комплекса наполнились нечеловеческими криками, стонами, всхлипами, шорохами и клекотом. Они шли откуда-то с нижних этажей и постепенно приближались. Капитан безвольной куклой болтался на плечах сержанта, ударяясь шлемом о его могучую спину. Он морщился при каждом шаге друга, который неустанно тащил его наверх, прочь из этого страшного места. Верилось в то, что они выживут как-то смутно. За какие-то сутки от элитного, вооруженного до зубов отряда осталась всего пара… кхм человек? Да! Ведь человека делает человека не набор хромосом, а человечность души. Кнехт мог бы бросить его истекать кровью там, в пункте управления и спокойно спастись в одиночку, но он этого не сделал.

Они плутали по полутемным коридорам, пытаясь добраться до точки эвакуации, целую вечность. Все вокруг уже было затянуто ядовитым для простого человека воздухом. Грибница старалась в ударном темпе. Видеть микрочастицы, конечно, никто из них не мог, но Николай ощущал их при каждом вдохе.

- Держись, капитан, - рычал он, преодолевая очередной завал из оргтехники, брошенной посреди переходного туннеля. – Еще чуть-чуть!

Удерживая одной рукой почти опустевший пулемет, он аккуратно подошел к закрытой двери, ведущей в основной коридор. По расчетам, они должны были обойти большое скопление тварей и выбраться почти к самому подъему, ведущему на главный уровень, откуда добраться до грузового лифта будет уже на много проще. Выше монстров быть не должно, они все кинулись к ним, он это помнил из ощущений грибницы, но те, что шли попятам, рано или поздно, все же, нагонят их. От вездесущих крысюков скрыться было очень сложно. Их красные глазки так и сверкали из каждой щели, сопровождая практически каждый шаг великана.

Ситуация осложнялась еще и тем, что рюкзак Николая был практически пуст. БК почти нет. Все что могли, Куль и Шпиль утащили, оставив лишь увесистую бандурину, которую простому человеку нести равно, что получить грыжу через несколько минут, да то, что сержант оставил на себе во время входа в реакторную. В гранатомете - улитка полная, так и не расстрелянная, плюс десятка два гранат на широком ремне, перекинутом через голову, ну и, верный, пожарный топор. У Петрова - только пистолет с початым магазином… Как они будут выбираться – неизвестно. Рано или поздно снова придется столкнуться с безумными экспериментами местных ученых и тогда все может обернуться не в их сторону.

Они успели отойти от очередной двери всего на несколько шагов, когда в нее с громким стуком что-то врезалось изнутри. По коридору разнесся гул, навстречу которому пришел сперва одиночный клекот, затем почти мелодичный перелив из нескольких голосов, а дальше в боковой коридор, куда вышли друзья, заглушая все остальные звуки, ворвался целый хор из крика, воя, рыка и топота…

Сержант скрежетнул зубами. Не успели! Он до последнего надеялся тихонечко пробраться до самого лифта, но, видать, не судьба!

Странный туман накрыл их на половине пути. Он сочился из небольших, расположенных под потолком и у самого пола, решеток. Сержант замер в нерешительности.

- Газ! – громко прошептал он в микрофон.

Байкал приподнял голову, насколько это было возможно.

- Противорадиационная смесь, ядовита… - прошептал он и попросил, - брось меня! Со мной ты не пройдешь.

- Прорвемся! – прорычал Кнехт, разминая плечи. – Он вновь аккуратно погрузил друга на плечи и, отдышавшись, набрав полные легкие воздуха, упрямо пошел вперед.

Туман окутал их фигуры, скрывая под непроглядной пеленой, и тут же по всему комплексу завыли сирены.

- Внимание! Всему персоналу срочно покинуть комплекс! – закряхтели динамики. – Всему персоналу срочно покинуть комплекс! Угроза нестабильности реактора. Повторяю…

Николай вздрогнул от ударившего по ушам воя. Петров зашипел от боли.

- Точно не успеем, оставь…

Кнехт неуклюже поправил друга, поиграв плечами, призывая того заткнуться.

Идти приходилось практически на ощупь, благо, что коридор был прямым, как стрела. Рука в перчатке коснулась дверного проема. Первый, второй, третий… На десятом в голове начало шуметь. Легкие стали давать о себе знать, требуя порции нового воздуха. Газ занимал все видимое пространство, а пространства этого, к слову сказать, было не так уж и много… Буквально метр, полтора, а дальше стояла сплошная зеленая стена.

Пелена была странной, больше похожей на туман. Он липкой влагой оседал на руках, слегка холодя открытые части тела. Никаких неприятных ощущений в виде слезотечения, жжения или чесотки не ощущалось. Дойдя до второго перехода, Николай наконец-то сделал небольшой вдох. Сразу почувствовав кислотно-химический запах, ускорил шаг, вдыхая воздух маленькими порциями. Прислушавшись к организму, он счел, что ядовитость облака капитаном была завышена, или ему и это теперь не страшно? Если так, то это вообще отлично!

Туман пропал также внезапно, как и начался. Он стал редеть и истончаться в районе лестницы на следующий этаж. Выйдя из марева, Николай жадно вздохнул, набирая горящие легкие. Глотая на ходу такой приятный «чистый» воздух, осмотревшись, понял, что они почти добрались до финишной прямой.

- Оставь… меня… - усталым голосом проговорил капитан, пытаясь сосредоточить свой мутный взгляд на коридоре. – Оставь, Колян! Ну не уйдешь же!.. Не успеешь! Заряды… Вот-вот рванут! И люк… люк захлопнется!

Внезапно Кнехт остановился, и капитан смог перевести дух. Они находились на развилке коридоров. Вправо уходил туннель, опоясывающий базу по периметру, левый – к переходу на минус третий этаж. Грохот догонявшей их толпы усиливался. Боец оглянулся. Коридор за ними пока пуст.

- Бро-о-о-ось! – проорал в микрофон капитан. – Колян! Это приказ!

- Хрен тебе, - злобно отозвался Николай. – Десант своих не бросает!

- Баран упертый!..

Капитан застонал, когда здоровяк потащил его дальше, набирая ход. Бронежилет упирался в подмышку, доставляя нестерпимую боль, но Байкал терпел. Терпел, сжав зубы, стараясь не потерять сознания.

- Дай гранату… - прошептал он, когда сержант остановился в очередной раз, чтобы перевести дух.

- Хрена тебе! – выругался Ландскнехт, выпрямляясь. – Чё удумал? Все лавры посмертно себе? Последний патрон и гранату на грудь?..

- Дурак? – искренне удивился офицер. – Я ее им в жопу засуну, если сунутся… с пистолетом много не навоюю. Я ж не ты, - он закашлялся и прислушался ко все усиливающемуся гулу сотен ног-лап. – Я не ты, Кнехт, меня кажись, никто так не охраняет…

- Ты о чем? – здоровяк нахмурился. Друг, кажется, начинал бредить.

- Нет у меня никакого предназначения, я ошибался… Это у тебя целый путь еще впереди… Хах! Целая недописанная книга! И ты в ней главный герой! Так что, давай гранату. А лучше две! И вали наверх, они уже рядом…

Сержант угрюмо покачал головой.

- Кончай скулить, капитан, - он поднялся, едва дыхание успокоилось. – На побалаболить я вижу, у тебя силы еще есть! Значит, выкарабкаешься! Я обратно уже не спущусь, если выйду! Сдохну от усталости!

- А так вместе сдохнем!

- Если реактор рванет, то так и так сдохнем, так что кон-чай ску-ли-ть! - Он аккуратно погрузил тело друга себе на плечи. - Посматривай лучше назад!

Их догнали метров через… а хрен его знает, через сколько! В этом сумраке, да после бесконечного бега и усталости не то, что расстояние, время не знаешь, сколько прошло! Оттащив Петрова в какой-то закуток, Николай вытащил топор и принялся ждать. Измазанный кровью, весь в зазубринах от недавнего боя, стальной друг не раз уже спасал своему хозяину жизнь. Патроны нужно было беречь – неизвестно, сколько еще времени пройдет до того, как прибудет подмога, а, судя по шагам, никаких крокодилов, химер и прочих монстров к ним пока не приближалось. Пулемет он лучше чуть попозже использует. Хотя таскать гробину уже изрядно надоело.

Взглянув на последний шприц со светящейся зеленоватой жидкостью, взятый у капитана на всякий случай, Николай грустно вздохнул. Действие предыдущего укола уже закончилось и успокоительное в этот раз едва-едва смогло вернуть его к нормальному состоянию. Слишком часто за последние сутки он возбуждает в себе зверя, но есть ли выбор? Вколоть сейчас и дать Петрову шанс уйти самому пока он тут бесится, или, все же отложить? Кто знает, как там, снаружи все пойдет!? Доберутся ли они до выхода? А ведь и предателя Куля со счетов списывать рановато! Он может ждать на выходе, может закрыть двери, а может и вовсе, тупо улететь, бросив их тут и что тогда? Нет! Рано! Сунув шприц обратно в подсумок, сержант спрятал его понадежнее под бронепластину. Силы еще есть, а значит, потерпит!

Твари добрались до него меньше чем через минуту. Даже отдышаться не дали, ироды бессердечные! Толпа, копошась, мешаясь друг другу, словно в каком-то кошмарном сне или фильме ужасов, спешила ему навстречу. Кнехт посильнее сжал рукоять оружия, продолжая наступать, предвкушая драку. Зараженные скулили и рычали, создавая непередаваемый гул. Сделав еще один шаг, гигант замер. Топор в руках задрожал от нетерпения и жажды новой крови.

Твари кинулись на него одним рывком. Три быстрые, размытые в измененном зрении великана, тени вырвались чуть вперед, за что и поплатились. Свистящее острие разрубило воздух, а вместе с ним и тела бывших людей пополам.

- Эх, дубинушка, - прогудел сержант, вновь размахиваясь, - ухнем!

Обратным движением оружия он впечатал в стену еще парочку, поломав тела, словно соломинки. Снова свист топора, и несколько обезглавленных тел повалились на пол. Резкий тычок от себя – и целый ряд, словно кегли, оказался на полу. Под ногами запищали, загоношились тревожники. Их юркие тела с длиннющими хвостами и острющими когтями, начали взбираться по его ногам. Ощущение было еще то. Мерзкое до тошноты. Добравшись до колена, твари попытались прокусить его толстенную кожу, но Николай, топнув, скинув крысюков. Разбираться с мелочью было некогда. Все внимание сконцентрировалось на ползущей к нему фигуре крокодилоподобного монстра. Вспомнишь солнце, вот и лучик… Приползла, гадина, когда ее не ждали!

Крутанув оружие над головой, Николай свалил второй ряд бывших людей, словно косарь пшеницу, и принялся отступать. Зараженные зашевелились, поднимаясь, но, ударом обуха топора, он сгреб их всех к стене. Под ногами плескалась черная лужа крови, костей и органов. Запах бойни пьянил. Гигант входил в раж. Темная сущность брала верх, но он сумел вовремя себя остановить. Того и гляди, сам на их сторону встанешь!

Топор, рассекая воздух, звенел в руках медленно отступавшего человека. Вытягивая наступавших из каши разорванных органов и обрубков тел, заставляя их растягиваться, мешать друг другу, а не атаковать всем скопом, Николай наблюдал за мутантом. Крокодил не спешил. Он шел, держась чуть позади, нервно помахивя хвостом, словно выжидая. Хотя почему словно? Эта тварь – представитель животного, хищного мира! Намного более опасного чем человек, так что да, тварь именно выжидала.

Когда человекоподобные существа закончились, крокодил щелкнул пастью, но в атаку почему-то не пошел.

- Иди сюда, я из тебя сапоги сейчас сделаю… - вытирая чужую кровь с лица, прохрипел сержант, уже едва стоя на ногах.

Мутант издал звук, сравнимый с человеческим «хм» и, попятившись, растворился в темноте. Умная тварь! Видимо, знает, что перед ним опасный боец…

Николай, поспешил к другу. Новая волна зараженных вскоре доберется до них и, пока они еще далеко, нужно сделать очередной рывок к выходу.

***

Едва протиснувшись из-за массивной брони, в узкий для него дверной проем межэтажного перехода, Николай потянул ручку запорной решетки, находящейся под самым потолком, опустил за собой перегородку, повернул защелку. Заслон тварей задержит, но долго она не простоит. Тяжелым шагом, словно сумоист, Кнехт похромал по плавно поднимающемуся бетонному полу, напрягая мышцы ног, сбивая дыхание.

Выбравшись на следующий этаж, он вновь дернул за ручку, отгораживая спуск и коридор очередной дверью. Внизу раздался грохот падающей арматуры. Зараженные навалились всем скопом и выдавили хлипкое препятствие.

«Эх! Тут бы мину!» – подумал гигант, оценивая получившийся бетонный мешок, но, к сожалению, взрывчатки ни у него, ни у капитана при себе не было, но была ручная артиллерия, которой, как он, опять же, думал, наконец-то пришло время!

Сержант распахнул ближайшую пару противоположных дверных створок коридора, закрепил засовы на ручках. Дверные створки хоть и были довольно толстыми, но, по сути, оставались обычным деревянным полотном, обитым металлом, которые, наверняка, тоже долго не продержатся под напором сотен оголодавших монстров. Данила он опять оттащил подальше, уложил у самой грузовой платформы. Лифтовая кабина, на которой они спускались сюда в самом начале, была наверху, и на ее спуск требовалось время. Очень много времени, которого у них как раз и не было.

Вернувшись к импровизированному заслону, отложив топор, Николай вынул из кобуры «Бульдога», снял его с предохранителя, провернул огромный барабан, проверил взвод, повесил обратно, поднял пулемет. Сейчас твари ринутся, и он встретит их сперва из крупняка. Ну, сил же нет, ей богу! Ну, задолбался он уже эту дуру таскать! Половина ленты осталась и из-за нее он вынужден тащить всю конструкцию! Бросить «Вулкан» не поднимались руки. Они вообще уже не поднимались! Но нужно было еще чуть-чуть повоевать!

Вздохнув, словно штангист перед взятием веса, Николай распрямился, пристраивая блок вращения сменных стволов на бедре, выискивая удобное положение. Там, под одеждой, уже наверняка синячина такой, что никакими стимуляторами не вывести и никакая регенерация не спасет, но что делать?! Пулемет не был предназначен для подобного использования.

Словно специально, очередная композиция в плеере закончилась, и все смолкло.

Двери дрогнули, выгибаясь. Музыка в наушниках начала набирать силу. От второго удара петли в косяках вывернуло, выдрав их из бетона, а от третьего они посыпались вниз. Створки разошлись и, хищно оскалившись, Кнехт вжал спусковой крючок. Четырехствольный пулемет, быстро вращая стволы, органично вписал свой бас фоном хриплому крику солиста «тудук-тук-тук», "Держи рубежи! Так и есть, ты в финале!» «тудук-тук-тук» «…Держи рубежи, можно встать во весь рост!..".

Вспышки, грохот и пороховая гарь мигом заполонили весь коридор, оглушив. Пулемет брыкался в сильных руках, отсылая один снаряд за другим, перемалывая в кашу, пытавшихся пробраться сквозь пролом в дверях, зараженных. Тудук-тук-тук-тук, тудук-тук-тук-тук басило оружие, подыгрывая льющейся в наушниках музыке, где первую партию наконец-то взяли ударник с гитаристом. Дикое сочетание тяжелой музыки и смертельной песни пулемета звучали в унисон, и, казалось, это будет длиться вечно, но! Всегда есть эти две противные буквы. Кто-то умный и простой, как сапог однажды сказал, «все, что сказано до «но» - лошадиное дерьмо»...

Из ствола вырвался последний бело-желтый росчерк и пулемет зашелся в холостом свисте охлаждения стволов. Ощущение всемогущества внезапно пропало. Откинув бесполезное теперь оружие в сторону, и, выхватив уже подготовленный гранатомет, он нажал на спуск. «Бумк» – сказало оружие, и в сторону врагов устремилась болванка зажигательной гранаты. «Бумк» - второй сорока миллиметровый снаряд вырвался следом за братом. Гранаты по пологой дуге пролетели почти под самым потолком, над головами первых из прорвавшихся тварей.

- Кушайте, - оскалившись, проговорил Николай, отслеживая идеальную траекторию полета гранат, и еще четырежды нажал на спуск, добивая барабан гранатомета. - Не обляпайтесь!

Первая граната угодила точно в морду крокодилоподобной твари, не успевшей отскочить в сторону. Вторая ударилась перед ней. Два огненных цветка вспыхнули почти одновременно. Жидкий, липкий огонь выплеснулся на чешуйчатое тело, брызнуло по стенам и полу, освещая коридор практически как днем. Пламя быстро перепрыгнуло на зараженных, заставляя тех верещать и неистово клокотать. Странно, вроде бы они не испытывают боли, но, может быть это тот самый крокодил им передал свои ощущения? Вот тебе и микариза! Вот тебе и не совершенность системы! Оставшиеся четыре гранаты в лохмотья и кровавый фарш размотали бывших охранников базы, которые замешкались после того, как крокодила обдало жаром.

Музыка в наушниках смолкла.

- Тю, а разговоров-то было! - немного разочарованно бросил солдат через плечо и, тяжело шагая по бетонному полу, направился к лифту.

Последняя волна нагнала их, когда лифт почти опустился. Николай уже отчетливо мог разглядеть приближающуюся решетку пола, которая ползла слишком медленно, словно издеваясь над уставшими бойцами.

Все это время Кнехт ждал какой-нибудь подлянки от Куля. Ну не мог он просто так взять и понадеяться на то, что капитан отдаст богу душу, истекая кровью! Ведь он старый солдат! Он не мог совершить такую ошибку! А это серьезный просчет! Капитана не проконтролировал, его вот тоже просто в реакторной запер, а не взорвал… и лифт… Нажимая кнопку вызова лифта гигант подсознательно был готов к тому, что кабина так и останется висеть под потолком, что урод что-то с ней сделал, но нет… Решетчатая коробка уже почти доехала и нужно было продержаться всего несколько мгновений!

Окровавленные, без некоторых частей тел, обгоревшие бывшие сотрудники научной базы рычали в спину своей вредной добычи, никак не хотевшей становиться их ужином. Как только крокодил уполз во мрак, зализывать раны, зараженные снова стали сами собой.

Николай достал из подсумка последние две осколочные гранаты, выдернул чеки. Он слышал, как по полу к нему крадутся, подступая, чешуйчатые тела. Подоспел авангард. Элита. Самые сильные твари.

По коридору прокатился нечеловеческий вой. В голове стало как-то шумно. В груди снова задавило.

- Ближе, ближе, уроды! – уже ощущая вибрацию от почти подъехавшего лифта, прохрипел Николай.

В красных вспышках аварийных ламп проступила огромная кособокоя тень.

- Товарищ профессор! - Скривился гигант, узнав старого знакомого. – На прогулочку вышли? Тогда вот вам пара яблочек, вкусные, говорят…

Размахнувшись, он одну за другой бросил вперед обе последние гранаты. Бахнуло, через пару секунд снова. По стенам застучали осколки, взвыли раненные монстры. Усмехнувшись и, оттопырив средний палец, Николай облегченно вздохнул.

- Хрена вам лысого! Тут, уроды, останетесь!

Лифт опустился и замер. Устало дыша, сержант затащил тело друга, ткнул кулаком в кнопку и тяжело упал на задницу, неуклюже перевернувшись на бок. Пара зараженных все же успела вскочить в лифт до того, как он начал подниматься. Не вставая, как-то отрешенно, буднично Николай ударил со всей оставшейся силы ближайшего нападавшего в голову, от чего та лопнула, столкнувшись со стенкой кабины.

- За проезд, - устало проговорил он, занося руку для второго удара, - …передаем!

Второй зараженный влетел в решетку, ударился о нее, и скатился на пол лифта изломанной куклой, продолжая скалить зубы и пытаясь подняться, но изуродованный чудовищным ударом позвоночник отказывался подманить раненное тело.

Матеря бесконечно долгий день, чувствуя, как и собственное туловище начинает ломать от усталости, добравшись до предела собственных сил, Николай просто вытянул ногу, размочалив черепушку твари, и на пару секунд прикрыл глаза. Кровь стучала в ушах, виски пульсировали, а вывихнутый локоть давал знать о себе ноющей болью. Чуть-чуть! Еще чуть-чуть!

Лифт доехал до верхнего этажа через целую вечность. Все это время Николай всматривался в бледное пятно света над головой – не мелькнет ли там старческая голова с хитрым прищуром, не прыгнет ли вниз ребристая граната, не сунется ли в шахту ствол автомата. Все время, что лифт вытягивал их из мрака, он прикрывал тело друга своим, готовый в любой момент принять град пуль, но ничего так и не случилось. Никто не поджидал их и снаружи. Как только лифт поднялся, здоровяк одним скачком прыгнул в сторону с топором наготове, сделал кувырок через голову, развернулся, но опять ни с кем так и не встретился.

Дыша, словно разъяренный зверь, стоя в боевой стойке, он медленно оглядел пустой зал. Он что, реально вот так их оставил? Понадеялся на удачу? Да бред! Ну не может такого быть! Если только… Если только он не хотел, чтобы они выбрались?!

Нахмурившись, вернувшись к лифту, Николай помог выйти пришедшему в сознание другу.

- Кэп, - задумчиво проговорил он. – Засадой пахнет…

Петров кивнул головой.

- Я про это всю дорогу думаю…

- На выходе, поди, ждет…

- Может, спешил? Понадеялся, что кони двинем? Не стал пачкаться или тянуть?

- Тогда он очень сильно ошибся!

Байкал вытащил пульт управления из подсумка.

- Рвем?

Николай качнул головой.

- А что еще делать? Давай, пока не вылезли… Скребутся, слышу, поднимаются…

Данил нажал кнопку.

Раздался взрыв. Колонны, удерживавшие крышку, рассыпались и пробка опустилась, закупорив «Улей» навсегда. Точнее до следующего взрыва, который, судя по гудящим стенам и крякающей сирене, должен произойти совсем скоро.

Меньше суток назад они установили здесь взрывчатку, прежде чем спустились в чрево этого адского муравейника, а теперь их только двое... Десять человек! Десять прекрасно вооруженных и подготовленных бойцов, на чьи плечи легла самая ответственная миссия в истории человечества – погибли за считанные часы! Чук и Гек, Хан и Рыжий, Бабай и Пацан… Двое ученых, с которыми они так и не познакомились пали от рук всего на всего одного предателя… Петров сжал зубы. А если они живы? Если эта тварь их обманула? Что, если они остались там, внизу, среди полчищ монстров?

- Они погибли, - прочитал ощущения друга Николай. – Я слышал их… Они теперь с ними… Только одного не нашел…

- Кого?

Николай пожал плечами.

- Они больше не люди, у них нет имен. Я не знаю, но кто-то еще смог выжить… Я… ощущал его их чувствами. Он ушел…

Данил сжал зубы еще сильнее. Ну, хоть так… Хоть мучиться мужикам не придется!.. Его разрывали противоположные чувства. Кто-то выжил, это радовало. Но группа все равно погибла… Погибла из-за предательства, причем предательства не Куля, а того, кто их сюда послал. Полковник, падла! Это все его рук дело, Данил был в этом просто уверен! Тварь! Он специально отправил их сюда, с целью заполучить ученого, уничтожить неугодных и…

- Эх, Наташка, - не удержал вздоха Данил.

- Что?

- Полковник нас слить хотел. Понимаешь? Ребят, меня… тебя… Ты – ценный эксперимент…

- Ну, спасибо…

- …и, им нужен был ученый! Понимаешь?! Ученый, именно отсюда! Тот, кто работал с заразой, но, раз Решетов превратился в монстра, Куль решил другого прихватить с собой. Они успели сговориться! Значит?! Значит, полковник что-то задумал! Наталья в опасности! Они хотят продолжить эксперемент, заменив тебя!

- Пойдем, надо уходить, - через полминуты раздумий, зло прорычал Николай. – Это еще не все. Нужно выбираться с территории. Хрен знает, как сильно бахнет эта штука… Как второй Чернобыль или похлеще… Что там могли эти яйцеголовые с реактором намудрить… Выберемся, я ему лично голову оторву!

***

«Афалина». Сутки после убытия группы Петрова.

Сирены выли, заставляли людей спешить. Они бежали, сжимая в руках сумки и рюкзаки, ящики и контейнеры. Их было много. Маша до этого момента и не представляла, сколько народу обитает и работает на этой станции. Нет, ей говорили, но число - обычное математическое значение. Вот сколько это, к примеру «тысяча человек», а две? Не каждый сможет представить, и, скорее всего, она даже готова была поспорить, что увидев эту самую тысячу или две, человек бы обязательно осознал, что ошибался.

«Афалина» умирала. Это девочка увидела сразу, как Валентин, проведя ее коридорами, ничего не говоря, заставил надеть теплую куртку со штанами и вывел на улицу. Ледяной, морозный воздух тут же проник под одежду, но Маше не было холодно. Она во все глаза глядела на дом, который их приютил. Два огромных шарообразных блока горели. Судя по всему это лаборатория, разрушенная на половину и соседний, кажется, инженерный. Столпы огня и дыма вырывались из разбитых узких окон, сочились языками пламени сквозь вентиляционные выходы, прорывались то тут, то там из треснувших стен. Никто не прилагал никаких усилий, чтобы потушить бушевавшее пламя. Со стороны жилых помещений почти постоянно раздавались выстрелы, крики и, даже взрывы. Оттуда же несся протяжный гортанный клекот. Маше стало не по себе. Что вокруг происходит? Ее держали взаперти без лекарств, и она была истощена, напугана. Ей срочно требовалась инъекция, в голове и теле была не проходящая слабость, постоянно тошнило.

- Давай быстрей! – зло дернул Валентин девочку за рукав, отчего она чуть не упала. – Шевели ногами, я сказал! – и тут же прикрикнул на кого-то из бойцов. – Эй ты! Да! Ты! Снегоход, быстро! Мне плевать! Не видишь, кто я? Я помощник заместителя командира базы! Пшел прочь!

Валентин грубо спихнул в два раза больше себя детину с транспортного средства, дернув, заставил Марию усесться на сидение.

- У нас экстренная ситуация! – отмахнулся бывший завуч, когда здоровяк, отошедший от напора плюгавенького мужичка попытался что-то сказать против. – Не видишь? Девочке плохо!

Со стороны ворот, из которых они только что покинули базу, раздались вскрики и выстрелы. Детина обернулся, быстро сорвался с места, и на ходу, сдергивая автомат с плеча, что-то закричал. Ветер унес его слова. Назло одним и на благо другим, час назад поднялась пурга, но Валентин отлично знал дорогу. Он тут уже несколько раз проехал за это время. Снегоход был заведен, и ему оставалось лишь выкрутить ручку газа, да повернуть руль в нужном направлении.

Маша обернулась. Зараженные! Они кинулись на людей, давя и сбивая их с ног. Господи! Если бы они задержались хотя бы на минуту! – почему-то эта мысль о собственной шкуре, а не о том, что твари рвут живых людей, пришла в голову первой.

Снегоход подпрыгнул на трещине или льдине, зубы Марии клацнули, больно прикусив язык, и она, сама того не ожидая, на мгновение вцепилась в спину ненавидимого всей душой человека. Она знала, что произошло с Алисой Евгеньевной. Он рассказывал. Они приходил и упивался своей силой, требовал от нее покорности, предлагая непристойности.

От воспоминаний руки разжались сами собой, и, почти в туже секунду, Маша слетела в сугроб. О том, чтобы сбежать, она даже не помышляла. Куда там?! Вокруг снега и льды, к тому же у нее слабость. Просто все так совпало.

Больно ударившись о лед, девочка вскрикнула. Снегоход дернулся, и, судя по звуку, пошел на разворот. Фары осветили ее со спины, озарив светом и кричащую толпу. Военные уже подоспели и вели беспорядочный огонь по всем. Она видела, как пули пробили грудь девушки, пытавшейся убежать от зараженного, как выбили фонтан крови из колена какого-то старика… Солдаты, не разбираясь, стреляли во все, что движется, и от этого девочке было страшнее всего.

Это было как в страшном фильме. Она лежала, скованная страхом, не в силах пошевелиться. Валентин, вернувшись, пытался ее поднять, а она все глядела, глядела, глядела… Она не могла отвести взгляда от кровавой бойни, а адреналин, вброшенный организмом в кровь, не давал упустить ни единой ужасной мелочи.

Справа из тени к месту бойни подоспела вторая группа военных и… Маша вздрогнула. Сердце бросилось в галоп. Огромная тень, сопровождающая людей, словно тараном ворвалась в схватку. Свет фары снегохода туда добивал плохо, и мелочей разглядеть девочка не могла, но то, что это был он, она поняла сразу. Таких огромных людей здесь больше не было!

Великан, рыча, раскидал зараженных в стороны, принялся их топтать, вбивать в снег, молотя кулачищами, не переставая урчать, словно дикий зверь. Люди, кому удалось выжить после штыкового расстрела, закричали еще громче, кинулись в стороны, кто куда. Все это произошло за считанные секунды, пока Валентин поднимал девочку из сугроба и усаживал обратно на снегоход. Привлеченный шумом, он зло выругался, разглядев причину паники и, зачем-то вынул пистолет из-за пояса.

- Назад! – крикнул он кому-то. – Назад! Он не контролирует себя! Назад я сказал!

Великан, раскидав зараженных взрыкнул и, по-звериному, словно огромная, злая обезьяна, на всех четырех конечностях кинулся на военных. Схватив кого-то за грудь, он ударил человека о лед, набросился на второго… Маша ойкнула. Она отчетливо увидела, как в стороны брызнула кровь. Он… он что? Откусил ему голову?! Но! Но как же?!

Валентин прыгнул за руль, выкрутил ручку газа. Гигант, привлеченный шумом двигателя и светом, бросился к ним. В темноте, Мария видела, как в спину здоровяка летят росчерки пуль, как одна пролетела совсем рядом с ним, как здоровяк, словно поезд, пронесся сквозь толпу бегущих прочь людей…

Расстояние между ними сокращалось. Маша испуганно вжала голову в плечи, не в силах отвернуться от преследующего их гиганта. Она не могла поверить. Нет! Этого не могло быть! Дядя Коля, друг Алисы Евгеньевны! Он не такой! Он не мог так поступить! Она же с ним общалась! Он добрый и отважный! Он не мог убить тех людей просто так! И где тогда… Где тогда сама Алиса Евгеньевна? Что случилось?..

Свет мощных фар ударил гиганту в лицо, и тот сбился с шага, оступился, попытавшись отвернуться от ярких лучей, исходящих от автомобилей, с установленными в кузовах тяжелыми пулеметами, подоспевших на шум рейдеров. Грянули крупнокалиберные стволы, вокруг все загрохотало и Маша едва снова не выпала из сидения. Великан взвыл, зарычал, попытался броситься в сторону, но два пулемета успели сделать свое черное дело. Огромное тело вздрогнуло, он упал на колено, затем завалился на бок.

- Отставить! Вашу мать! – орал Валентин, стараясь привлечь внимание. – Вы же его убьете! Отставить, я вам сказал! Что вы наделали?!

- Он вырвался, когда мы пытались перевезти его! – испуганно ответил кто-то. – Ему двойную дозу поставили, но не помогло!

- Дебилы! – продолжал яриться Валентин. – Вы хоть понимаете, что наделали?! А-а-а-а-а-а! Все пропало! Господи! Все пропало!

Заместитель командира базы кинулся к телу гиганта, продолжая на чем свет материть стрелков. Маша, сама не понимая зачем, пошла за ним. Она не могла поверить своим глазам, и ей хотелось удостовериться. Мысли запутались, ей стало плохо. Фонари солдат осветили тело гиганта, и тут Маша не устояла на ногах.

Его лицо было искажено заразой. Стянутое гримасой боли, хирургическими швами и шрамами, но она его узнала.

- Леша, - прошептала девочка и, заплакав, упала на колени.

Перед внутренним взором невидящего взгляда промелькнули картины. Вот они вместе пошли в школу. Хоть и жили на одной улице, но попали в разные классы. Маша, как более умная девочка, в «А», а вечно непоседливый Лешка в «Б». Вот первые каникулы, где они в одном лагере, затем смешки в подворотне на тему «Лешка-то в Машку влюбился»… Дальше первые робкий поцелуй в щеку, затем разные друзья, разные интересы, ссоры, разная первая любовь и выпускной… Тот самый, перед которым они вновь открыли друг друга заново. Тот, на котором они планировали встречать вместе восход… Маша провалилась в сугроб с головой. Она падала бесконечно долго, погружаясь в ледяную мглу. «Алексей погиб» - звучали вокруг голоса разных людей. «К сожалению, нам не удалось его спасти»… «будь сильной»…

Врали! Они все врали! Все! И эти люди, нацепившие белые халаты, прикидывающиеся добренькими, и этот капитан! И… И Алиса Евгеньевна! И дядя Коля! Все! Он все ей врали! Он не погиб! Они!.. Они сделали с ним это! Они заставили пережить его адскую боль и теперь убили… По настоящему! Навсегда!.. Мрак окутал девочку и мысли, словно миллиард иголочек рассыпались, ударившись об него.

***

База "Улей". Минута до гибели объекта.

Приоткрытая входная дверь манила свободой. Слабый, рассеянный свет едва-едва освещал коридор. Каждый их шаг наполнял друзей тревогой, надеждой, радостью и печалью. Снаружи было тихо. Лишь вьюга пела свою песню, ласково трепля арматуру, торчащую из разорванного бетона. Разбитый вертолет они обнаружили сразу. Его обломки еще горели, служа товарищам верным маяком. Вокруг были раскиданы тела бойцов. Лица искажены болью, припорошены снегом и пеплом. Они походили на восковых кукол. Безжизненных, каких-то не настоящих. Что здесь произошло за время их отсутствия, понять было сложно. Авария при посадке? Куль где-то раздобыл гранатомет? Или еще что-то? Разбираться было некогда. Земля под ногами задрожала.

Глубоко под землей пришло в действие устройство, похожее на очищенный гранат. Его структура начала разрушаться. Огромные раскаленные шары посыпались со своих мест, вступая в реакцию. Гора, под которой располагался замаскированный объект, внезапно вздохнула. На ее поверхности образовались трещины, из которых в снежное серое небо взметнулись столбы пыли. Вершина чуть просела, и после этого все затихло. Никаких вспышек или эпохальных событий. Никаких ядерных грибов. Только легкое землетрясение и все… И, будь у Николая с капитаном дозиметр, они бы увидели, что даже уровень радиации практически не изменился.

- И это все? – как-то разочарованно вздохнул Петров, глядя на оседающую гору.

- Ага, я тоже думал, что будет покрасочнее как-то…

- Ага… Хотя там такая глубина… Порода, наверное погасила.

- А, может, не сработало? – нахмурился сержант.

- Да не, вон как, смотри, верхушка упала, метров на пятьдесят, наверное… Надеюсь, твари там спеклись… Чувствуешь что-нибудь?

Николай отрицательно покачал головой.

- Грибницу больше не чувствую, точно погибла… надеюсь и все остальные тоже вместе с ней.

- Было бы очень хорошо. Ну что, как до дома добираться будем? Куль, видать, второй вертолет все же угнал.

- Предлагаю на танке.

- На каком еще танке? – не понял Данил.

Николай указал пальцем куда-то в сторону. Капитан проморгался от попавшего в глаза снега и присмотрелся в указанном направлении. Там, среди улочек погибшего города, раздвигая сугробы и завалы мощным телом, облепленный зараженными, словно жук муравьями, ворочался самый настоящий танк.

- Але, мать вашу! – ворвался голос в наушники. – Есть кто живой? Прием? Это Бабай!

- Бабай! – излишне радостно, захлебнувшись и закашлившись воздухом, искренне удивился капитан. – Это Байкал! Прием!

- Капитан! – радостно ответила рация. – Я так и думал, что ты выкрутишься! Это ваших рук дело сейчас было? Хрена вы дали! Куль, сука, глушилку установил, я ее искать забадался! Ты как? Один?

- Нет, тут еще Кнехт… Мы еле успели вылезти. Куль где?

- На вертушке свалил! Я одну снес прямой наводкой, но он на второй ушел!

- Что? Так это ты?

- Да. Он им там наплел с три короба что-то про нас, что заражены, а умник этот, что с ним, подтвердил. Хочешь, под трибунал отдай, но мне своя шкура ближе… Ты знаешь… Я совестью мучиться не буду! – Данил выматерился.

- Принял. Подберешь?

- А вы где?

- На семь часов от тебя, с полкилометра, примерно, на холмике…

- Что-то плохой у тебя голос, командир. Зацепило?

- Зацепило, но особо не радуйся, жить буду…

- Эх, - хмыкнув, притворно вздохнул, одноглазый солдат, разворачивая башню. – Ну, сейчас поправим…

***

«Афалина». За три дня до предательства. Кабинет полковника.

- Задачи ясны?

Голос полковника был тяжелым и грубым. От такого хочется сразу кивнуть, отдать честь и стремглав покинуть кабинет, даже если тебе совсем ничего не ясно, но он выстоял. И не таких видеть за годы службы доводилось! Тем более что то, что он сейчас услышал, требовалось хорошенечко обдумать. Да! Чаши весов имеют не равный груз, но он привык получать выгоду и думать. Он любил думать.

Выдержав тяжелый взгляд хозяина кабинета, мужчина мысленно досчитал до десяти, затем неспешно, давая себе еще немного времени на ответ, достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в зубы. Нет, курить он не собирался, меру при общении с начальством нужно знать, но привычка – великое дело! Так он сможет выиграть еще немного времени. А оно сейчас ему было нужно. Другой бы на его месте согласился, не думая! Еще бы! На кону жизнь родного человека! Сына ведь он уже потерял в огне событий, не хватало теперь еще потерять и дочку! Он обещал Танюше, что позаботится о ней, что сделает все, чтобы она выжила, что сбережет ее, а что по итогу? По итогу она сейчас прикована к постели, в тяжелом состоянии и, чтобы выбраться из него, девушке требуются особые лекарства, способные блокировать заражение. Чертов вирус! Будь он не ладен! Ладно бы он сам заразился и сдох бы где-то в закутке этой чертовой базы, так ведь нет! Судьба, сука, решила поиздеваться над ним напоследок, подкинув свинью в виде полковника! Видите ли, у него есть доступ к этим самым лекарствам, которые могут продлить жизнь внучке! Но! Как принято у таких людей, за это нужно заплатить! И вот на второй чаше весов та самая плата.

- Я жду, - поторопил полковник.

Мужчина медленно вдохнул аромат так и не подкуренной сигареты.

- А чего тут ждать?! Выбора-то у меня нет?

- Есть, - улыбнулся заместитель командира базы. – Или сделаешь, что я сказал, или она превратится в одну из этих тварей, но твоя совесть перед друзьями будет чиста…

- Не очень-то выбор…

- Ну, какой есть, - пожал плечами полковник. – Время такое…

- Время такое… - задумчиво пожевал губами мужчина. – Сколько есть, все наше… Хорошо, - он кивнул, – но у меня есть небольшое условие…

- Ты не в том положении, чтобы ставить условия…

- Не в том, - степенно кивнул мужчина. – Но! Тем не менее! Вам придется его выслушать и принять…

- А вы не наглеете?

- Отнюдь…

Любимая фишка полковника переходить с «вы» на «ты», обычно деморализующая оппонента на этот раз не сработала. Закаленного в боях воина так просто не проймешь! Видел он и генералов, брызжущих слюной, требовавших выполнения их приказов, и тихих лейтенантов, от взгляда которых хотелось зарыться в песок и воздавать хвалу небесам, за то, что они на его стороне. Так что…

- …гориллу эту я уложу! Еще не знаю как, но, постараюсь… Документы и ученых постараюсь отыскать и доставить в целости и невредимости, если это вообще возможно, но!.. Данил… С ним мы через многое прошли. Не могу…

Полковник вздохнул, откинулся на спинке стула, хитро глянул на мужчину.

- Увы, но он – главная цель… Этот капитанишка мне уже поперек горла. Так что его и его подопытную обезьянку нужно убрать! А если вы сейчас думаете, что удастся как-то съюлить… То в группе у меня помимо тебя есть еще один осведомитель. Я обо всем узнаю… И не думай, что согласившись сейчас, ты все потом Петрову расскажешь... За тобой приглядят! И, если что-то пойдет не так… Сперва твоя ненаглядная дочурка помучается - поверьте, я умею делать людям больно - затем она обернется в одну из этих тварей. Точнее то, что от нее останется… И при этом вы за всем этим будете наблюдать. Понял? У вас нет выбора. Отбросьте эти бесплотные надежды! Просто сделайте так, как я говорю! Устраните последствия неудачного экспермента, убери Петрова и всю его группу и доставь мне документы по проекту «Немезида»! Это три основных пункта нашего договора!

- Четыре, - постарался сохранить непроницаемое для эмоций лицо боец.

- Да по хрену! – напряг спину полковник и поднялся из кресла.

Всем своим видом он попытался продемонстрировать силу и опасность, но на этого человека его уловки не действовали.

- И после операции вы нас отпустите… - добавил он еще одно условие, стараясь выторговать наибольшую цену.

- Да проваливайте! – усмехнулся хозяин кабинета. – На все четыре стороны! Я вам даже припасов дам и транспорт!..

- Хорошо, - кивнул мужчина, отлично понимая, что, скорее всего, после завершения операции его самого постараются устранить, как нежелательного свидетеля и исполнителя, но, то уже другое.

Главное сейчас - жизнь Тани! Если полковник не врет, то цена жизни родного человека вполне может перевесить чашу весов, что бы ни лежало на второй. А если врет, тогда ему точно не жить! Он этому уроду его же пагоны в глотку поганую и затолкает! Благо, уже знает, как это делается…

***

Окрестности объекта "Улей". Пятнадцать минут до операции "Сев".

Грузовой вертолет, чадя побитым двигателем, уносил выживших на север. Куль, блаженно привалившись спиной к стенке, закурил.

- Ты мне должен, - зло глядя на профессора сквозь дым, проговорил он.

- Думаю, не вам, а вашему начальству, - оторвал взгляд от иллюминатора ученый и поглядел на часы.

Он улыбнулся. Еще. Пять. Минут... Жаль, что он не станет свидетелем своего гениального плана, но заставить задержать машину чтобы воочию убедиться в ходе выполнения операции "Сев" он никак не мог. Чертов сбрендивший наемник, откуда-то раздобывший танк и так уже сбил один из двух вертолетов. Жить Решетову все же хотелось больше. Судя по тому, что старик ему рассказал, там, куда его везут, ему предоставят все необходимое для продолжения работы, а это означало, что, по сути, профессор Решетов ничего и не потерял, если только время, но впереди его у него еще много.

Профессор снова посмотрел вниз. Где-то там, под замаскированными под обычные строения секретными хранилищами, вот-вот должны были открыться тайные ходы, по которым его любимые детища должны будут покинуть свою ловушку. Конечно, выживут не все, но те, кто сможет, в будущем дадут новое потомство, более устойчивое к патогенным микроорганизмам, более сильное, более стремительное и свирепое... И вместе они будут править этими землями. Они и он...