Шумеры

12

А лето вступало в свои права. Набирая и набирая обороты. В кабинете от духоты и жары некуда было укрыться. Не помогали настежь открытые окна и монотонным жужжанием работающие вентиляторы. Только они не могли спасти от удушающей липкой жары. Эти чудеса цивилизации бестолково перегоняли из угла в угол горячий воздух. Вот и бегали по одному и компаниями в туалетные комнаты плескаться и обтираться из крана практически мало помогающей почти тёплой водой. Косметика текла ручьями или маячила на лицах измученных женщин грязными пятнами. Легче было тем, кому повезло с отпусками и они мучились от жары рядом с соседством морских волн, а не в душных кабинетах. Это всё же намного приятнее. Но после обеда из неоткуда набежавших тучек, сложившихся по волшебству в сплошное серое полотно, неожиданно покрапал дождь. Все обрадованно расслабились и задвигались, подбираясь к раскрытым настежь окнам. Наконец-то повеяло прохладой, и появилась возможность дышать. Пятница, короткий день, разбежались по своим делам подруги, простившись с Лидией Михайловной, Люда, сгорбившись под каплями сыпавшего с серого неба уже совсем не хилого дождя, побрела к остановке маршрутки, собираясь поехать на курсы. Может послать их к чертям и самый раз отправиться домой, ведь небо, медленно, но плотно затянуло. Дождь не собирался, так быстро, как бы хотелось заканчиваться. Напросили, теперь-то уж чего, остаётся терпеть! Погода, ничего не скажешь, катится вниз под стать её настроению. Швыряет себе пригоршнями дождевые капли, хлеща ими, куда попало. До чего же ей хочется составить им компанию. Директорская машина, тормознула у самых её ног. Еле успев отпрянуть, она удивлённо смотрела на машущего из окна генерального. Смахнув с глаз и щёк текущие ручьи слёз вперемешку с дождём, отвернулась. «Этого ещё нечистая откуда принесла со своей услужливостью? Лучше сделать вид, что не заметила». Но на директора её демарш мало подействовал. Выскочив из машины, он, ухватив за локоть, впихнул на заднее сидение машины.

— Какая вы упрямая. Себя не бережёте, меня под дождь вытащили… Чего не на метро, а маршрутку ожидаючи мокнете? — заявил он, как будто она была его соседкой.

— У меня курсы, — отвернула она от его внимательных глаз лицо.

— Понятно. А глаза на мокром месте с чего, обидел кто?

— Это дождь.

— От дождя намокает одежда, но никак не краснеют глаза. Кто: начальник, муж, любовник?

— Вам показалось.

— Кольца на пальце нет, значит мужа тоже. Из-за начальника на улицах не печалятся до такой степени, остаётся последнее…

— Откройте, я выйду, вон и маршрутка моя подошла.

— Сидите. Куда ехать, у меня есть время подвезти женщину, повязанную со мной кровью. Правда, губа уже зажила.

— По маршруту вот этой маршрутки три остановки, — поторопилась она согласиться, прекращая неприятный разговор.

— Понятно. Поехали. Да, пока вспомнил, у вас загранпаспорт есть?

— Да.

— Тогда принесёте завтра секретарю, она оформит поездку, где-то через недельку вы мне понадобитесь.

Она подумала, что поездка ей сейчас как раз на руку. Самое время побыть от Эда вдалеке, подумать…

— Но начальник может не отпустить?

Генеральный был резок и категоричен.

— А кто его будет спрашивать?

— Остановите, пожалуйста, вон возле той, открытой остановки, — попросила она. Он исполнил. Она поблагодарила. — Спасибо!

— Не принимайте вы ссоры с мужчинами так близко к сердцу, — напутствовал он. — Они так устроены, настаивать на своём, как бараны.

— Это не просто мужчина, это моя судьба, — выпалила она. «Кто его вообще-то спрашивал. Чего бы понимал, а туда же, учить».

— Не надо усложнять себе жизнь, — покашлял он, туша в кулаке охрипший голосок.

— Каждый живёт, как желает и умеет. — Она, совсем не желая того, сильнее, чем надо, хлопнула дверью. «Не хватало мне ему ещё машину развалить», — ужаснулась она подступившей злости, стараясь не оглядываться.

На занятиях отвлеклась от прозы своей прижимающей её со всех сторон жизни. «Сплошные будни, хоть с утра до вечера вой». В метро старалась не задремать. После курсов, чтоб не идти по скверу одной, а она знала, что Эдик наверняка там ждёт её, наняла такси. Деньги жаль, лишних, конечно, нет, но пришлось пойти на такую хитрость. Куда деваться потому, как уверенность, что он там, караулит, не покидала, а решение в голове никак ни хотело рождаться. Пришлось выйти из метро на остановку раньше и такси взять оттуда. Просто, со своей станции до дома, никто не поехал бы за копейки. Так что к подъезду подкатила, как белый человек, на такси. Без проблем добралась до квартиры. Хотя шанс встретить его в подъезде тоже был реален. Но страхи были напрасны, всё обошлось, и она благополучно добралась до квартиры. Есть не хотелось. Опять уткнулась в подушку и провалилась в сон… Ангел нёс над полями, засаженными пшеницей и овсом. Так же сажали просо, горох, бобы. Внизу по краям полей виднелась оросительная система. Поля пахали плугом. Высевали тоже сеялкой. Жали серпом, кто глиняным со вставленными зубчиками, кто медным. Молотили на току цепом. Город, а кругом поля, поля. «Спустись ниже, я хочу посмотреть во что смотрит тот хлебороб? — просит она Ангела и заинтересованно опускает голову к рукам человека. Календарь земледельца. «А это что?» Двенадцать месяцев, ни больше, ни меньше. Половина месяцев по 29 дней, вторая половина по 30. Надо же и високосный месяц был. А неделя из семи дней. Сезон сельхоз работ начинался с марта. В день весеннего равноденствия или начала апреля. «Всё было и исчезло в один миг. А потом, даже то, что и осталось, умудрились потерять. Жрец прав, «машины времени» создавать больше нельзя. Приличное сельское хозяйство орудия труда, оросительные каналы, похоже, птичники и фермы тоже были. Сады яблоневые». — Ей захотелось посмотреть производство, они любили бегать с детьми туда наблюдая, как из ничего получается посуда или строится судно… и ангел запарил над ремесленными мастерскими. Судностроительство, надо же они знают его в совершенстве, ткачество, гончарство, пивоварение, виноделие, производство парфюмерии… В Месопотамии, конечно и сады богаче и ассортимент посевов больше. Словно прочитав её мысли, ангел, взмахнув крылом, унёс её на новые места. «Так и есть финиковые пальмы, яблони, гранатовое дерево, виноград. Что это? Рабы. У шумеров в Месопотамии были рабы, вот так-так. Откуда?» «Войны», — подсказал Ангел. Понятно, здесь им не легче чем на землях Суры, даже сложнее. Со всех сторон обложили племена, не имеющие такого развития, но умеющие воевать. Приходится отбиваться. Но одно преимущество они всё же получили, не надо думать о зиме. А рабство у них было в скромных размерах. Раб принимался ни как чужой, а как член семьи на правах родственника. «Я поняла. Летим домой, на Суру, хочу в дыму черёмухи покупаться…» Но трель будильника заставила прерваться, вернув в действительность. «Утро, хоть и суббота, но нужно вставать. Обещала главному занести сегодня с утра документы. Чтоб он пропал с этими загранкомандировками. Почему нельзя в другой день… Так ждала, чтоб поспать и вот теперь топай». Совершив утренний ритуал и захватив нужные документы для оформления загранкомандировки, поспешила в офис. Решила отправиться туда с самого начала дня, чтоб не забыть. Сразу же по приходу в офис заскочила к секретарю, они у главного по субботам согласно дежурному графику сидели чётко на своём месте. Прикинув чем ещё важным заняться и на что себя деть, поставила галочку для посещения против первой фамилии в полученном в архиве списке. Главное наметить план, а там уже ничего не помешает его выполнить. Решила начать день с посещения офиса, отдать документы. Сделать тянущее по рукам дело, а потом уже свободной птицей лететь по нужному адресу. По-видимому, предупреждённая о её появлении секретарь, приняла довольно-таки доброжелательно. Проверив всё ли в порядке с бумагами, любезно предложила кофе, но Люда отказавшись, завернула ещё в кабинет, чтоб забрать забытый, купленный вчера новый журнал. Роясь в ящике, наткнулась на черновики переводов для Руслана. «Я ж забыла про вечерний поход в театр. Вот номер. Как же я могла такое опустить? И куда интересно подевался начальник с дежурным?» За спиной стукнула дверь, она даже не обернулась, решив, что это они. И когда сильные руки обняли за плечи, а ткань маски коснулась щеки, вскрикнула. «Как он опять попал сюда, да ещё посмел разгуливать в маске?» — обожгло её.

— Кричишь, как напуганная птица, вот только крыльями не машешь? Я безумно соскучился, иду на риск, а ты вредничаешь и дуешься, — развернул он её резко к себе. — Ты же умная и не вредина, всё ж понимаешь и сознательно укорачиваешь мой век. — Жарко целуя, он прижимал её к себе. — Лю, пожалуйста, не делай так больше, я сатанею.

Она с дрожью в голосе язвительно спросила:

— Как же ты собираешься жить, выдав меня замуж за другого.

Его ответ был честным.

— Не знаю. Но я хочу, чтоб у тебя было всё, как у людей. Нормальный секс, дети… Твоя жалость погубит нас обоих.

Её тон был грустный и прохладный.

— Во-первых, это не жалость. Жалостью будет, если я соглашусь быть твоей куклой для секса. Во-вторых, ты не любишь меня. Значит, не о чем говорить.

Ему не понравились её слова и он, встряхнув, с силой прижал женщину к себе.

— Как бы оно там не было, а мы драгоценное время тратим впустую. У тебя неудобно стоит стол, просмотр обеспечен со всех сторон. А ну пойдём вон в тот уголок, что за шкафом. Там и диванчик имеется. Это для каких же таких нужд его сюда приткнули? — разглагольствовал он раздражённо.

Люда пыталась остановить раскручивающееся безумие.

— Не сходи с ума. Сейчас сюда придут наши. И я больше ни за что не буду спать с тобой.

Он говорил и действовал жёстко.

— Так называемые «ваши», сидят на совещании, я ждал в лифте, когда узнал об этом. И спрашивать тебя, играя в загадки, пойдёшь не пойдёшь, никто не будет. — Подхватив её на руки, он, обойдя ряд, не смотря на её хватания за попадавшие стулья и столы, добрался до выбранного места.

— Это безумие, — пыталась вырваться она, стараясь вести себя разумно.

Разве разъярённого быка усмирить словами. Он снесёт на своём пути всё. Так было и с Эдом.

— Ты моя женщина и это решать мне. Прошу, не оказывай сопротивления, малышка. Я тебя всё равно сейчас возьму, и меня ничего не остановит.

Но она с упрямством пыталась достучаться до его безумия.

— Эдик, пожалуйста, не делай этого. Секс сладок, когда он желанен и доброволен. Силой ты радости не добьёшься…

— Сейчас проверим?

— Но это будет насилие…

— Что я слышу, не с этого ли начались наши отношения.

Людка закусила губу, она использовала всё и безрезультатно. «Он не сказал: «наша любовь», а отношения». — Проглотила горечь она и попробовала оттолкнуться. Но, он, в секунду смахнув со стола всё, кинул её на него. «Ситуация смешнее не бывает нечего мечтать, чтоб закричать, для него это конец, а вот как я смогу сейчас притворяться при таком жаре равнодушной, кто мне подскажет рецепт, этот медведь через минуту всё поймёт…».

Так оно и было, через пару минут он выговаривал ей:

— Ты проказница нарочно злишь меня, я чувствую, как каждая клеточка твоего тела рада мне, как открылись губы, впуская мой язык, налилась огненным шаром готовым выбухнуть твоя страсть. Зачем же ты мучаешь себя и меня? Зачем требовать с меня и хотеть себе чего-то мифического, если нам хорошо обоим и так.

Его горячий шёпот жёг щёку и ухо, но рот её был занят поцелуем, а голова, вдохнув безумного тумана, отказывалась что-либо другое кроме любви воспринимать… За столом плавно последовал диван… Поднявшись и помогая ей одеться, он недовольно спросил:

— Куда тебя понесло в такую рань, чего в выходной день не спится?

— Ты следишь за мной? — вскипела она.

Он отвёл глаза.

— Я нанял детектива.

— Да что это такое? — забарабанила она от бессилия маленькими кулачками в его железную грудь.

Он делано холодным тоном произнёс:

— Ты отгородилась, я должен был знать о тебе всё. Осторожно, кулачки отобьёшь. И вот ещё что, если увижу около тебя того хмыря, я ему ноги узлом на ушах завяжу.

— Кого ты имеешь в виду? — растерялась Люда.

— Пока того, с кем видел тебя детектив в кафе. А что есть ещё кто-то?

— Ты можешь в этот чёрный список кого хочешь вписать, на кого и не подумаешь без предварительной подготовки…,- отвернулась она от него, пытаясь застегнуть крючки на спине.

Эд тут же перехватил её инициативу.

— Не ломай ногти, я сам. — И тут же уточнил грозно:- Ты о ком сейчас тут так беспокоилась?

Люда со всей въедливостью пустила в ход козырную карту.

— О генеральном. Он тоже по своей инициативе пару раз меня подвозил и потом я еду с ним на несколько дней в командировку. — И уже без въедливости добавила:- Совсем не из тех соображений какие ты подразумеваешь.

Эд тут же прокомментировал своё отношение к объекту.

— Получит и он, если сунется.

О! Людмилу такой подход разозлил не на шутку, и она выложила всё чем кипела душа:

— Тогда можешь оторвать голову и мне, причём прямо сейчас. Я сегодня иду с Русланом на спектакль. Вот!

Естественно, он не поверил.

— Ты опять меня заводишь?

Погружённая в раздумье с ответом промедлила. А он внимательно наблюдал за ней, ломая голову над тем, что у неё на уме. Наконец, она решила что ему сказать.

— И не думала. Ты собрался использовать меня только для секса, не желая делить со мною жизнь, так чему ж ты удивляешься…

— Но я не могу… — пошёл на попятную он.

А Людмила в атаку. «Сейчас он получит».

— Почему, что тебе мешает перешагнуть через страх, я, что дала повод не верить мне или способна на предательство? Молчишь? Тогда и не щёлкай зубами. Отпусти меня и иди сам на все четыре стороны.

О, как он вцепился в её плечо.

— Хватит кумарить. Ты меня учить не будешь…

— А я и не собираюсь. Отпусти, — выдернула она из его руки рукав.

Поняв, что перегнул палку, тут же перешёл на миролюбивый тон.

— Не дёргайся. Ты куда собралась?

Она вздёрнула подбородок. На лице играла непокора. Она даже не знала кого ей жальче теперь его или себя…

— У меня свои дела и личная жизнь, в которой ты, как я понимаю, участвовать не собираешься…

На его лице как защитная маска тут же наползла язвительность.

— Никто тебя не расхватал. Вот ты и вцепилась в меня убогого. Хочешь загнать в угол и заставить жениться на тебе?

Она вспыхнула от его слов, по другому, это было бы не естественно. Хотел обидеть — обидел. Делов-то обидеть женщину. А потом, минуту спустя, вспомнив об татуировки змеи на его руке, покладисто кивнула.

— Тебе меня не разозлить. Пусть ради секса, но я тебе нужна, ты идёшь на большой риск, чтоб попользоваться мною. А вот я возьму и исчезну из твоей жизни навсегда. Что тогда?

Собравшись уходить, он встал столбом.

— Ты не сделаешь этого.

— Это почему же? — вздёрнула она ещё и носик.

Он сел на стул и потёр висок под маской.

— Не знаю, но чувствую. Просто злишь меня.

Люда отвернулась от него и быстро, быстро заговорила:

— Если б была уверена, что ты мой Эдикан, любимый, которого я ищу, бродя несчастной по спирали развития, дралась бы за тебя зубами и мне всё равно как, а привела тебя на пепелище храма жрецов. Но у меня такой уверенности нет. Ошибка или опять чёрные силы приготовили мне испытания. Поэтому я решила поступить так, как поступлю.

Он оставил висок и воззрился на неё.

— Ты несёшь сейчас бред…

Теперь она резко повернулась к нему в полуоборот:

— Может быть, но до тебя я больше не дотронусь пальцем и, если ты полюбишь меня и решишься взять в жёны, всё вспомнишь и найдёшь, куда прийти, сам.

Он поднялся и подкинул на ладони какую-то книгу, подвернувшуюся под руку.

— Туманно и хитро.

Она сделала шаг к нему, пытаясь заглянуть в его глаза.

— Если я не ошиблась и это ты, то вычислишь путь к своему и моему сердцу.

Он отмахнулся и отступил на пару шагов.

— Не смеши меня, какая ко мне или у меня может быть любовь?

— Мне добавить нечего. Доказывать тебе ничего не хочу. Очень жаль, что так получилось. Мы могли быть счастливы. Но видно в этой жизни я тебе не нужна. С этим ничего не поделаешь. Такое сплошь и рядом. Один любит, второй нет, и жизнь вновь гонит на новый виток. Значит, опять не судьба и жрецы просчитались. У меня надежда только на твою память. Должен сработать код.

— Всё это ерунда. Ни ходи сегодня, ни в какой театр и не запирай дверь. Твой телефон я включил.

— Нет, — помотала она головой.

— Не дёргай меня за хвост.

— Нет, — закричала она ему в след, от злости и обиды готовая затопать ногами. Но он исчез за дверью.