Шумеры

40

Эдик видел из окна, как подъехала машина ментов, и Костя с Семёновичем выскочили проводить Люду. Долго прощались, целуя пальчики, наконец, она оторвалась и вошла в здание. Оставив окно в покое, он заторопился к лифту. Кабина остановилась перед ним, и усталая Люда подняла на него глаза…

— Не ругайся и покорми, я есть хочу.

— За какими макаронами надо было себя так морить? — подтолкнул он её в свой кабинет, попросив секретаря приготовить горячего чая и разогреть еду. — Разденься, помой руки и садись. Я взял на всякий про всякий тебе обед. Так и подумал, пробегаешь, высунув язык, оставшись голодной.

— Мне предлагали пообедать, но я же знаю, что вкуснее тебя, меня никто не покормит.

— Вот хитруля, ешь.

— А ты?

— Я обедал. Пожалуй, чаю с тобой выпью… Где носилась?

— Ты статью прочитал? Ну вот. Была у того журналиста, беседовала…

— Он помнит что-то от той твоей беседы?

— Ему не надо. Зато я знаю, где этот институт находится. Правда, я молодец?!

— И всё?

— А что ты ещё хотел услышать?

— Как ты в компанию ментов попала?

— Эд, подсматривать не хорошо…

— В окно в самый раз. Так как?

— У них девочка пропала, я должна была помочь.

— И что случилось?

— Не спрашивай, такая трагедия. Девочка погибла. Трагедию под несчастный случай организовал отчим. Мать ещё не знает, ни о гибели дочери, ни о такой бяки любимого.

— Неужели такое возможно?

— Как видишь…

— Что происходит с народом…

— Это сбой программы, дорогой, и он не случился сегодня, это со дня распада пары Евы и Адама.

— Малыш, ты нормально себя чувствуешь?

— Всё хорошо. Потрогай, как он шевелится. Это он пообедал и теперь радуется твоему голосу.

— Малыш, не мори себя и его голодом, грызи яблоко… Пусть лежит у тебя в сумки постоянно какой-нибудь фрукт. Мне страшно хочется подержать маленькую ручку, погладить маленькую головку, прижать к себе… Я его, правда, чувствую. Вот это, наверное, головка, а тут ножка, ох, как он тебя пнул…

— Голос твой узнал и радуется. На счёт яблока я учту. Ты не нашёл себе помощников?

— Не получается пока, заяц.

— Не волнуйся, ребята помогут.

— Ты им сказала?

— Нет. Я им показала Шумер. Они захотели посмотреть суд. И заблокировала им память. Помнить будут, а воспроизвести нет. Мы домой по плану едем или есть накладки?

— Пока по плану, малыш… Будь осторожна, — прижал он её к себе.

— Я пойду, не буду тебе мешать.

Вечером побыть только вдвоём долго не удавалось, приехала Тина. Она привезла снохе одежду для беременных. Погладила и послушала округляющийся и шевелящийся животик и, поужинав с ними, болтала ещё весь вечер, не собираясь так скоро покидать их. И только неоднократные напоминания Эдика матери о том, что поздно добираться опасно, с горем пополам подняло её. Тина поглядывала на Люду, желая страшно остаться, и та сдалась:

— Эд, уже поздно отправлять её в дорогу, пусть останется у нас, тем более твой отец в командировке и её никто не ждёт. — Потёрлась она щекой о его грудь.

— Обошли меня со всех сторон, как быстро вы спелись.

Тина обрадовано улыбнулась и, обняв невестку, увела с собой в комнату, закреплённую в этом доме за ними.

— Вот я этого и боялся, — ворчал Эд, недовольный похищением жены, отправляясь в кабинет.

А Тина сразу взяла невестку в оборот.

— Детка, садись и расскажи, как он тебе?

— Вы об Эдике?

— Я женщина. Мне же интересно.

— Всё отлично.

— Ты не представляешь, сколько я выплакала слёз… Сколько молилась и ездила по старым храмам. Всегда во всём везунчик. Мужик, прямо картинка из «плейбоя» и такой зловещий поворот судьбы. Сердце себе всё изорвала, отец поседел. Детка, мы всё сделаем, лишь бы тебе было хорошо.

— Не надо беспокоиться. Я люблю и любима, этого достаточно для нашего счастья. Нам хорошо вместе.

— Как бы я хотела, чтоб это было правдой. Но как же вы смогли…,- она помялась, подбирая слова, но Люда выручила её.

— Мы приспособились получать удовольствие и быть счастливыми. Это не трудно, если между людьми есть любовь. А ребёнок — это вообще благословение нашему союзу.

— Детка, вы старайтесь на мелочи не растратить любовь и не разменять карту чувств. Поверь жизнь она всякая.

— Мы не разойдёмся и не разменяемся. Вы верите в судьбу? Вот это она. И он половинка моего яблока. Если вас беспокоит период притирки характеров, то мы их давно прошли и это касается земных пар. А когда складываются две половинки одного, такие мелочи уже не грозят.

— Все так говорят и мечтают, только жизнь… не кино и не роман.

— Видите ли, говорить и находить, это разные вещи. Найти именно своё, везёт единицам. И мы с Эдом в их числе. Поэтому вам про волнения можно забыть.

— Лёгок на помин, — улыбнулась Тина, на стук в дверь. — Уже соскучился. Заходи.

Эдик вошёл и, встав у стены со скрещенными руками на груди, принялся рассматривать раскрасневшихся от разговора женщин.

— Это не честно. Меня лишили жены. Общения и вообще перемываете мне здесь косточки так, что я икаю.

— Всё, не выступай, собственник. Люда уже идёт. Кому нужны твои косточки. Спокойной ночи.

— Вот так-то лучше.

Люда, извинившись перед Тиной, тут же прильнула к нему.

— Не сердись дорогой, я уже иду. Наверное, надо было быть рядом с тобой мудрой и солидной женщиной, но у меня плохо это получается, всё время хочется посягнуть на твою шею или спрятаться на твоей груди в тепле сильных, таких надёжных рук.

— Вот и потопали в постельку, — осторожно взяв её на руки, понёс на второй этаж.