Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш

Приложения. Материалы о сибирско-татарских посольствах в Московское государство

1. 1639 г. не ранее 16 января. — Отписка в Москву уфимского воеводы Петра Волконского о прибытии в Уфу послов царевича Девлет-Гирея и об отправлении их в Москву.

(Л. 1) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи) всеа Русии холоп твой Петрушка Волконской челом бьет. В нынешнем, государь, во 147-м году генваря в 8 день прислана ко мне, холопу твоему, на Уфу твоя государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамота за приписью дияка Сергея Матвеева с уфинцом сыном боярским с Сергеем Трусовым. А в твоей государеве грамоте написано. Велено мне, холопу твоему, сибирсково Девлет Гирея царевича послов Купланду Досбагина да Ишея Астаева отпустите к тебе, государю, к Москве на Казань с кем пригоже. И корм, государь, и провожатых но твоему государеву указу велено им дать, примеряся к прежним таким же отпуском. А в Казань, государь, к боярину и воеводам к Ивану Васильевичу Морозову с товарыщи велено мне, холопу твоему, об отпуске послов писати. А которого, государь, числа я, холоп твой, тех Девлет Гирея царевича послов Купланду и Ишея к тебе, государю, отпущу и кого имянем с ними, послы, в приставях[581] пошлю, и о том мне, холопу твоему, велено отписать к тебе, государю, к Москве. А приставу, государь, велено мне, холопу твоему, приказать, чтоб он, не доезжая до Москвы, наперед себя прислал к Москве с вестью в Приказ Казансково дворца. И я, холоп твой, по твоей государеве грамоте сибирсково Девлет Гирея царевича послов Купланду да Ишея и людей их двух человек с Уфы отпустил к тебе, государю, с уфинцом с Федором Тарбеевым да с толмачем с Васкою Киржатцковым генваря в 16 день. Да с ними же, государь, послал[582] (Л. 2) я, холоп твой, в провожатых до Казани уфинских четырех человек стрелцов. А корму, государь, им, послом Купланде и Ишею, и людем их двум человеком, по твоему государеву указу дал я, холоп твой, до Москвы на месяц генваря с 16-го числа да февраля по 16-е ж число послом Купланде и Ишею по алтыну на день человеку, а людем их двум человеком по три денги на день человеку. Да с ними же, государь, сибирсково Девлет Гирея царевича с послы с Купландою с Ышеем прислали тебе, государю, челом ударить от Девлет Гирея царевича конь гнед да палаз[583] бухарской цветной. Да Аблы царевича от жены княини Чагандары четыре бобра да полаз бухарской цветной. И я, холоп твой, тот конь и бобры и пол азы послал к тебе, государю, с ними же, послы Купландою и с Ышеем. И на корм коню дал рубль денег. А приставу, государь, Федору Тарбееву и толмачю приказал я, холоп твой, чтоб они, не доезжая до Москвы, стали где пригоже и прислали б к Москве в Приказ Казансково дворца перед собою с вестью. А в Казань я, холоп твой, к боярину и воеводам к Ивану Васильевичи) Морозову с товары иди от отпуске послов писал. А корм, государь, послом дал я, холоп твой, до Москвы, потому в твоей государеве грамоте не написано, до Казани ли дать корм или до Москвы. Да у послов же, государь, у Купланды да у Ишея, деветь лошедей их, на чем приехали на Уфу. И послы, государь, били челом тебе, государю, чтоб у них тех их лошади взять и оставить на Уфе, а к Москве б их не имать, что им на них ехать назад. И я, холоп твой, те их лошади у них велел взять и отослал в Уфинской уезд в Кудейскую волость с сыном боярским з Григорьем Зыковым, велел их роздать башкирцем кормить. А преже, государь, сего посолские лошеди кормили башкирцы же.

2. 1639 г. февраля 10. — Память дьякам Посольского приказа Федору Лихачеву, Максиму Матюгикину и Григорию Львову о приезде в Москву послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 3) Лета 147-го февраля в 10 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память дияком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову. В нынешнем в 147-м году в 8 день послана государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамота на Уфу к столнику и воеводе ко князю Петру Волконскому. А велено ему сибирского царевича Девлет Гирея послов Капланду Досбагина да Ишея Астаева, а с ними людей их дву человек с Уфы отпустить к государю к Москве, с кем пригож, и корм и провожатых им дать по государеву указу, примерясь к прежним таким отпускам. А которого числа тех послов к государю отпустит и кого имянем с ними в приставех пошлет, и о том велено ему отписать к государю к Москве. А приставу велено ему приказать, чтоб он, не доезжая до Москвы, наперед себя прислал к Москве с вестью. И февраля в 10 день писал к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии с Уфы столник и воевода князь Петр Волконской с уфинским толмачом с Васкою Киржацким, что он Девлет Гирея царевича послов Капланду да Ишея с Уфы к государю к Москве отпустил. А в приставех с ними послал уфинца сына боярского Федора Тарбеева, дав послом и людем их в дорогу корм февраля по 16 число[584] послом по алтыну, людем их двем человеком по три денги (Л. 4) человеку на день. А толмач Васка Киржацкой в Приказе Казанского дворца перед боярином перед князем Борисом Михайловичем Лыковым да перед дьяки перед Федором Пановым да перед Сергеем Матвеевым в роспросе сказал, что уфинец сын боярской Федор Тарбеев Девлет Гирея царевича с послы пришел на Пахру. И государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии отписки князя Петра Волконского слушал и указал тех Девлет Гирея царевича послов Капланду да Ишея послать к вам в Посолской приказ. И по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу дияком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкипу да Григорыо Лвову Девлет Гирея царевича послов Капланду да Ишея велеть взять в Посолской приказ. А толмач Васка Киржацкой послан к вам в Посолской приказ.

Февраля в 11 день принес подьячей Иван Валутин[585].

3. 1639 г. февраля… Расспрос в Посольском приказе толмача Василия Киржацкого о дарах, привезенных послами царевича Девлет-Гирея.

А в Посолском приказе дияком толмач Васка Киржацкой сказал: везут де послы ко государю в дарех конь калмыцкой гнед да нолаз цветной бухарской да Аблы царевича от жены 4 бобра да нолаз же цветной.

4. 1639 г. февраля 16. Память судье Приказа Большого прихода Василию Ахамашукову-Черкасскому о выдаче жалованья послам царевича Девлет-Гирея.

(Л. 5) Лета 147-го февраля в 16 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память околничему князю Василью Петровичу Ахамашукову Черкаскому да диаком Александру Дурову да Дмитрею Ключареву. Велети им давати государева жалованья царевича Девлет Гирея послом Капланде да Ишию да людем их двум человеком поденного корму февраля с 16 числа до тех мест покаместа они на Москве побудут. Девлет Гирея царевича послом Капланде да Ишею по шти денег, людем их двум человеком по три денги человеку на день да[586] по возу дров на неделю до тех мест покаместа они на Москве будут.

5. 1639 г. не ранее 15 февраля. — Расспрос в Посольском приказе послов царевича Девлет-Гирея о целях их приезда и о положении в татарских улусах.

(Л. 6) Февраля в 15 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича веса Русии указу послы Каплан да Ишей были в Посолском приказе у дьяков у думново у Федора Лихачева да у Максима Матюшкина да у Г ригорья Лвова для роспросу, с чем их к государю Девлет Гирей царевич прислал.

Посылай по них на подворье пристав их татарского языку переводчик Семен Ондреев. А шли послы в город пеши.

А как послы вошли в посолскую полату, и дьяки спрашивали о здоровье, здорово ли они дорогою ехали от Девлет Гирея царевича и с чем их Девлет Гирей царевич и Аблы царевича жена княиня Чигиндар прислали к царскому величеству, и словесной приказ и грамоты с ними есть ли.

(Л. 7) И послы Каплан да Ишей говорили. Дорогою они ехали государским жалованьем здорово и все покойны. А как де они поехали от Девлет Гирея царевича и от Чигиндар княини, тому ныне 8 месяцев. А прислал де к царскому величеству Девлет Гирей царевич и Чигиндар княиня з детми з грамотами. И те де грамоты взял у них на Уфе воевода князь Петр Волконской. А ныне де у них грамот нет. А речью де им царскому величеству Девлет Гирей царевич приказал. А велел бить челом, что деды их и отцы искони вечные холопи были царского величества и служили ему, государю, и прямили до своей смерти неотступно и государскую милость к себе видели многую. А он, Девлет Гирей царевич, з братьею своею (Л. 8) с Аблою царевичем да с Тевкою царевичем остались после отцов своих молоди. И с молодости царского величества милости отбыли и от его государевы высокие руки откочевали в далные кочевья и приходили на его государевы украины войною, хотя тем свою бедность пополнить. И государево де жалованье их не попустило. Братью ево Аблу да Тевку царевичев взяли в полон ево государевы люди и ныне де они в царского величества руках. А он де, Девлет Гирей царевич, с сыном своим и с улусом кочюет за Уфою к сибирским местом. (Л. 9) Чтоб его пожаловал государь, велел вину ево ему отдать и принял бы ево под свою царскую высокую руку по прежнему. И пожаловал бы государь, велел ему с улусом своим кочевать где он, государь, изволит.

А Чигиндар де княиня велела царскому величеству бить челом, чтоб пожаловал государь, велел им, послом, Аблу царевича показать. А будет де Абла царевич жив, и она де и з детми своими к мужу своему к Абле царевичю приедет тотчас. А детей де у нее три сына — Кучюк царевич девети лет, Ачилей да Хансюер царевичи поменши того.

(Л. 10) И дияки говорили послом. Присылала де ко царскому величеству бить челом Чигиндар княиня наперед сево, чтоб пожаловал государь, поволил мужу ее Абле царевичю к ней для уверенья прислати косу волосов своих. А как она увидит волосы мужа своего, и она к мужу своему хотела тотчас приехать. И она волосы мужа своего видела, а к мужу своему не поехала.

(Л. 11) И послы говорили. Была к ней царского величества милость и косу мужа ее привезли. И она де косу взяла честно и узнала, что та коса мужа ее Аблы царевича, и на государской милости челом бьет. Толко де она ещо недомеривает, прямо ли жив муж ее Абла царевич. А коса де мочно у мужа сс и у мертвого отнять да к ней прислать. Чтоб де пожаловал государь, велел им, послом, мужа ее Аблу царевича и Тевку царевича показа ги. Да как де они их увидят и, приехав, ей скажут, что они, Абла и Тсика царевичи, по государской милости живы, и она де тотчас по его государеву жалованью к мужу своему со всеми детми своими приедет. (Л. 12) А Девлет Гирей де царевич велел им бити челом царскому величеству, чтоб он, государь, ево пожаловал, вину ево ему отдал. И принял бы ево государь с детми ево и со всеми ево улусы под свою царскую высокую руку и велел ему кочевать, где он, великий государь, пожалует, велит ему кочевать. Да как ево царское величество пожалует и где ему укажет с улусом своим кочевать, о том бы к нему пожаловал государь, прислал свои царский указ с ними ж, послы.

И диаки говорили. Хотя братья Девлет Гирей царевича Обла да Тявка царевичи и на воровстве взяты в языках, и государь наш, его царское величество, в смерти место дал им живот. А как Девлет Гирей царевич правду свою скажет и будет (Л. 13) в царского величества повеленье в прямом холопстве навеки неотступно, и великий государь наш, его царское величество, ево, Девлет Гирея царевича, пожалует, вину ево ему отдаст и примет под свою царскую высокую руку и учнет ево жаловать смотря по его службе.

И послы били челом, чтоб государь пожаловал, велел им видеть свои царские очи и велел бы им показать Аблу и Тявку царевичей. А они де то скажут Девлет Гирею царевичю и Чигиндар княине, и они им в том во всем поверят и будут во всем царском повеленье.

И диаки говорили. Что они, послы, говорили, и они те их речи донесут до царского величества, и что царского величества на то изволенье будет, и они им то скажут иным времянем. (Л. 14) Да дьяки ж спрашивали послов, скол ко у Девлет Гирея царевича детей, в улусех улусных ево людей и скол ко было у Аблы царевича и скол ко у Тявки царевича улусных людей и хто ими ныне владеет.

И послы говорили. У Девлет Гирея де царевича один сын невелик, недавно почал ходить, а как ево зовут, того не помнят. А улусных людей у него вместе с Тевкою царевичем человек со 100. И ныне де теми Аблиными улусными людми владеет жена ево Чигиндар княиня с ним, Девлет Гиресм царевичем, вместе. А Тевкиною де царевича долею владеет Девлет Гирей же царевич, потому что они меж себя братья и улусные люди (Л. 15) у них были вместе.

И дьяки спросили. Абла да Тсвка царевичи, которые ныне у царского величества, Девлет Гирею царевичю родные ли братья и одново ли отца и матери?

И послы говорили. Абла да Тевка царевичи меж собою родные братья, Ишимовы дети. А Девлет Гирей де царевич им[587] двоюродной брат, Чювак царевича сын. А Ишим де и Чувак были родные братья, Кучюма царя сибирсково дети.

И дьяки, говоря с послы о делех, велели им сказать государево жалованье — в стола место корм и отпустили их на подворье.

6. 1639 г. не ранее 18 февраля. — Выпись о приказе царя Михаила Федоровича отправить послов царевича Девлет-Гирея в Белоозеро и Каргополь для встречи с царевичами Аблаем и Тауке.

147 февраля в 18 день государь, слушав сево дела, велел тех послов послать одново на Белоозеро, а другово в Каргополе для досмотру Аблы и Тевки царевичей. А послать их з дворяны да с толмачи на подводах, чтоб съездили наскоро. А что они привезли конь и дары, и то у них взять — конь на конюшню, а дары в Посолской приказ.

7. 1639 г. февраля 22[588]. — Грамота царя Михаила Федоровича каргопольскому воеводе Александру Аничкову об организации им приема послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 16) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в Каргополь воеводе нашему Александру Ивановичю Оничкову. В прошлом в 143-м году взяты в языках в калмыцких улусех сибирские царевичи Абла да Тевка и по нашему указу сосланы по городом — Абла царевич на Белоозеро, а Тевка царевич в Каргополь. И велено их держать за крепким береженьем. И ныне приехали к нам к Москве ис Калмыков от брата их от Девлет Гирея царевича да Аблины царевичевы жены Чигиндар княини Каплан Дозбагин да Ишей Остаев. И били нам челом, чтоб нам их пожаловати, велеть для уверенья с царевичами видетца, живы ли они. А как их увидят, и они про то скажут брату их и Аблы царевича жене. А брат де их Девлет Гирей царевич и Аблы царевича жена и з детми своими приедут к нашей царской милости тотчас. И по нашему (Л. 17) указу послан в Белоозеро[589] в Каргополь Захарей Шишкин, а с ним посланы Девлет Гирея царевича и Аблины жены послы Каплан да Ишей[590] с людми з двемя человеки да уфинец для толмачества толмач да сын боярской Федор Тарбеев, Василей Гребцов да уфимской толмач Васка Киржатцкой[591]. А корму про послов и про людей их в дорогу дано приставу их на Москве и до Каргополя и назад до Москвы на четыре недели. И как к тебе ся наша грамота придет, а Захарей Шишкин[592] с сею нашею грамотою пришлет, и ты б велел изготовить двор доброй, где ему въехать[593]. А изготовя двор, послали к нему с вестью, чтоб он с послами ехал. А в которой день он, Захарей, с послы приедет, (Л. 18) и у тебя бы тою улицею, куцы ему до подворья ехать, было людно и стройно, чтоб послом[594] безлюдством не оказатца. Да как он, Федор, в Каргополь приедет, и ты б велел ему указать, где царевич сидит. А как послы[595] с царевичем видятца, и ты б, дав подводы, по подорожной отпустил их ис Каргополя[596] к нам к Москве тотчас[597]. А к царевичу береженье держать во всем по прежнему нашему указу, чтоб однолично во всем было береженье[598]. А которого числа они в Каргополь приедут и которого числа ис Каргополя поедут, и ты б о том отписал к нам к Москве, а отписку велел отдать в Посолском приказе дьяком нашим думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкипу да Григорью Лвову.

8. 1639 г. февраля 22. — Грамота царя Михаила Федоровича белозерскому воеводе Никите Ласкиреву об организации им приема послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 19) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на Белоозеро воеводе нашему Миките Ивановичю Ласкиреву да подьячему Фторому Шестакову. В прошлом во 143-м году взяты в языках в калмыцких улусех сибирские царевичи Абла да Тевка и по нашему указу сосланы по городом — Абла царевич на Белоозеро, а Тевка царевич в Каргополь. И велено их держать за крепким береженьем. И ныне приехали к нам к Москве ис Калмыков от брата их от Девлет Гирея царевича да Аблины царевичевы жены Чигиндар княини послы Каплан Дозбагин да Ишей Остаев. И били нам челом, чтоб нам их пожаловать, велеть для уверенья с царевичами видетца, живы ли они. А как их увидят, и они про то скажут брату их и Аблы царевича жене. А брат де их Девлет Гирей царевич и Аблы царевичева жена и з детми своими приедут к нашей царской милости тотчас[599]. (Л. 20) И по нашему указу послан в Белоозеро и в Каргополе Захарей Шишкин, а с ним посланы Девлет Гирея царевича и Аблины жены послы Каплан да Ишей, а с ними людей их два человека[600], (Л. 20об.) уфинец сын боярской Федор Тарбеев да для толмачества толмачи Василей Гребцов да уфимской толмач Васка Киржатцкой. "А быв на Белеозере, велено ехать в Каргополь, а с Каргополя к Москве"[601] А корму про послов и про людей в дорогу> дано приставу их на Москве до Белоозера и до Каргополя[602] и назад до Москвы на четыре недели. И как к тебе ся наша грамота придет, а Захарей Шишкин с сею нашею грамотою пришлет, и вы б велели изготовить двор доброй, где ему[603] с послы[604] вьзъехать. А изготовя двор послали к нему с вестью, чтоб он с послы ехал. А в которой день он, Захарей, с послы[605] приедет, и у тебя бы тою улицею, куцы ему до подворья ехать, было[606] людно и стройно, чтоб послом безлюдством[607] (Л. 21) не оказатца. Да как он, Захарей, на Белоозеро приедет, и вы б велели ему указать, где царевич сидит. А как послы[608] с царевичем увидитца, и вы б, дав подводы, по подорожной отпустили их к нам к Москве[609] тотчас. А к царевичу береженье держал по всем по прежнему нашему указу, чтоб однолично во всем было береженье. А которово числа они на Белоозеро приедут и которого числа з Белаозера поедут, и вы б о том отписали к нам к Москве, а отписку велели отдать в Посолском приказе диаком нашим думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову.

Писан на Москве лета 147 февраля в 22 день[610].

9. 1639 г. февраля 25. — Проезжая грамота послам царевича Девлет-Гирея и сопровождающим их лицам от Москвы до Белоозера и Каргополя.

(Л. 22) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси и от Москвы по городом до Псреславля Залесково и до Ростова и до Ярославля и до Вологды и до Белаозера и до Каргополи и назад до Москвы воеводам нашим и подьячим и всяким приказным людем. По нашему указу отпущены с Москвы на[611] Белоозеро [и][612] в Каргополье Девлет Гирей царевича послы Капланда да Ишей, а в приставех с ними послан Захарей Шишкин, а с пи[613] уфинец Федор Тарбеев да Посолского приказу толмач Васка Гребцов да уфинской толмач Васка Киржатцкой. А в провожатых[614] для береженья посланы с им, Захарьем, от Москвы до Псреславля Залесково три человека московских стрелцов. А от Персславля до Каргополя и назад до Москвы указали есми ему имати провожатых в городех стрелцов же, пушкарей и затинщиков[615] и розсылщиков[616] от города до города по столку ж по три человека. А поденной корм дан ему, Захарью[617], от Москвы до Белаозера[618] и до Каргополи (Л. 23) да и до Москвы февраля с 24 дня марта по 16 число на четыре педели, послом Каплану да Ишию по алтыну, людем их двум человеком по три денги человеку на день. И как он, Захарей, с царевичевыми послы в которой город приедет, и вы б, воеводы наши и подьячие и всякие приказные люди, Захарья Шишкина с послы поотпущали[619] везде безо всякого задержанья и провожатых ему[620] от города до города давали по нашему указу по три человека, а подводы давали по подорожной. А будет[621] Захарья[622] застанет в дороге роскалье[623] и кормовых денег про послов и про людей их у него[624] не станет, и вы б, воеводы наши и дьяки и всякие приказные люди, Захарью Шишкину корм давали из наших ис таможенных и ис кабацких доходов от города до города, смечая, сколко дней до которово города мочно ему с послы поспеть. А в тех кормовых денгах имали с него отписи за ево рукою или за печатью вперед до расчоту. Писан на Москве лета 7147 февраля в 22.

А поехал февраля в 25 день.

10. 1639 г. февраля… — Память приставу Захарию Шишкину об организации встречи послов царевича Девлет Гирея с царевичем Аблаем в Белоозере и царевичем Тауке в Каргополе.

(Л. 24) Лета 147-го февраля в […][625] день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память Захарью Григорьевичи) Шишкину. Ехати ему на Белоозеро да[626] в Каргополь для того. Взяты в полон в калмытцких улусех сибирские Абла да Тевка царевичи. И по государеву указу те царевичи сосланы по городом — Абла царевич на Белоозеро, а Тевка царевич в Каргополь. И велено их держать з береженьем. И ныне приехали ко государю ис Калмыков от брага их от Девлет Гирея царевича да от Аблины царевича жены Чигиндар княини послы Каплан Досбагин да Ишей Осаев. И били челом государю, чтоб им показать царевичей. А как они их увидят, и они про то скажут брату их Девлет Гирею царевичю и Аблы царевича жене, и они (Л. 25) тому подлинно поверят, что они живы, и Девлет Гирей царевич и Аблина жена з детми приедут к государской милости тотчас.

И государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Русии Девлет Гирея царевича послов пожаловал, велел им для уверенья тех царевичей показать. И по государеву указу те[627] Девлет Гирея царевича послы к[628] ним посланы, а с ними[629] людей их два человека. Да с ними ж посланы[630] даля[631] толмачества, для береженья пристав, которой был с ними от Уфы в дороге до Москвы уфинец Федор Тарбеев[632], толмач Василей Грызлов да толмач Васка Киржатцкой. А корму про [послов][633] и про их людей[634] в дорогу дано ему от Москвы до Белаозера[635] [и][636] до Каргополя и назад до Москвы на четыре недели послом[637] по алтыну, людем их по три денги человеку[638] на день. Итого[639] два рубли семнатцать алтын две денги[640].

Да с ними ж[641] для береженья[642] с Москвы[643] до Переславля Залеского три человека[644] (Л. 26) стрелцов[645]. А от Переславля велено ему провожатых имать от города до города по сему ж государеву указу.

И ехать с послы[646] с Капландою в Каргополь да с Ышеем на Белоозеро, не мешкая нигде[647], а приехав[648] к Белоозеру[649] на последней стан[650], послать[651] на Белоозеро к воеводе Миките Ласкиреву, дьяко[652] Фторому Шестакову государева грамота, которая с ним послана, и приказать к нему, чтоб он по государеве грамоте велел изготовить двор доброй, где ему[653] с послы вьзъехать. Да как воевода Микита да Фторой[654] пришлют и велят с послы[655] ехати, ехать с послы на Белоозера[656]. А приехав, стать на дворе, где приготовят, и взяв у воеводы (Л. 26а)[657] пристава, идти к царевичю Абле, где он сидит. А пришед, молыть толмачом. Прислали к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу брат ево Девлет (Л. 21) Гирей царевич да жена ево Чигиндар княиня послов своих Капланду да Ишея. И те послы били челом царскому величеству, чтоб им видетца с ним, Аблою царевичем и с Тевкою царевичем. И царское величество пожаловал, велел им с вами видетца. А изговоря, велети послом[658] с царевичем видетца. Да что меж себя учнут говорить, толмачом[659] велеть[660] <(Л. 27об.) речи их слушать гораздо, а говорить велеть по татарски, а не по калмыцки, и те речи велеть записать. А царевичю Абле велеть сказать толмачю, чтоб он к брату своему (Л. 28об.) и к жене своей отписал и приказал накрепко. Толко брат ево Девлет Гирей царевич и жена ево похотят ево, Аблу, свободна учинить, и брат бы ево под государеву высокую руку был тотчас, где ему царское величество укажет. А жена б ево з детми к нему тотчас. А толко они того не учинят, и ему, Абле, будет болшое утесненье. И то ему> (Л. 28) будет от них терпеть. Да что против тово послом[661] скажет или писмо даст, и про то узпати подлинно[662], а без них бы ничево не говорил и писма тайно не давал, тово беречь накрепко. И взяв послов[663], итти на подворье и ехать с послы з Белоозера в Каргополь[664], а приехав х Каргополю, на последнем стане послать в Каргополь к воеводе[665] к Александру Оничкову государева грамота, (Л. 29) которая с ним послана, и приказать к нему, чтоб он по государеве грамоте велел изготовить двор доброй, где ему с послы[666] взьехать. Да как воевода к нему пришлет и велит ему с послы[667] ехать, и ехать с послы[668] в Каргополь. А приехав стать на дворе[669], где изготовят, и взяв пристава, итти к царевичю Тефке, где он сидит. А пришед молыть толмачом[670]. Прислали к вели (Л. 30) кому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи[671] всеа Русии самодержцу брат твой Девлет Гирей царевич да Аблы царевича жена Чигиндар княиня послов своих Капланду да Ишея. И те послы били челом царскому величеству, чтоб им видетца с ним, Тевкою царевичем, и с Аблою царевичем. И царское величество пожаловал, велел им с вами видетца. И с Аблою царевичем на Белеозере они увиделися[672]. А изговоря речь, велеть послом[673] с царевичем видетца. Да что меж себя учнут говорить, и толмачю[674] велеть речей их слушать гораздо, а говорить велеть по татарски, а не по калмыцки, и те речи велети записать. А царевичю Тевке велеть молыть толмачом[675], чтоб он к брату своему и к Аблине жене отписал или словом[676] приказал накрепко. Толко брат ево Дев (Л. 31) лет Гирей царевич и Чигиндар княиня похотят ево, Тевку, свободна учинить, и брат бы ево под царскую высокую руку был тотчас, где ему царское величество быть укажет. А Аблина б жена з детми ехала к мужу своему к Абле царевичю тотчас. А толко они тово не учинят, и ему, Тевке, болшое утесненье от них терпеть. Да что против того послом[677] скажет или писмо даст, и то себе записать подлинно[678], а без них бы ничево не говорил и писма тайно не давал, тово беречь накрепко. И взяв посла, итти на подворье и ехати с послом назад к Москве тотчас. А приехав к Москве поставить на прежнем дворе и сказать про них и записку подать в Посолском приказе диаком думному Федору Лихачеву да Максиму Мапошкину да Григорыо Лвову.

11. 1639 г. февраля 21. — Память судье Ямского приказа Андрею Хилкову о выделении подвод послам царевича Девлет-Гирея и сопровождающим их лицам для поездки в Белоозеро и Каргополь.

(Л. 32) Лета 7147-го февраля в 21 день. По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память боярину князю Андрею Васильевичи) Хилкову да дьяком Василыо Яковлеву да Микифору Демидову. Велети им дати до Белаозера[679] и до Каргополя и назад до Москвы Девлет Гирея царевича послом Капланде да Ишею да людем их двум человеком[680] да уфинскому толмачю Васке Киржацкому да[681] стрелцом трем человеком, которые посланы для береженья[682], четыре подводы с санми, уфинцу сыну боярскому Федору Тарбееву да Посолского приказу толмачю Василью Грызлову подводу с санми.[683] Да[684] калмыцких же послов приставу[685] Захарью Шишкину велеть дать подводы по государеву указу. Отпустить велеть тотчас и подорожные дать порознь. Отпуск им в Москве сего дни февраля в 21 день.

А где учинитца роскалье, и им велеть давать подводы по указу[686]

12. 1639 г. февраля 20. — Память судье Приказа Большого прихода Василию Ахамашукову-Черкасскому о выдаче поденного корма послам царевича Девлет-Гирея и сопровождающим их лицам.

(Л. 33) Лета 7147-го февраля в 20 день. По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память околничему князю Василыо Пстровичю Ахамашукову Черкаскому да дьяку Александру Дурову. Велети им дати государева жалованья поденного корму от Москвы до Каргополя и назад до Москвы февраля с 23-го числа на четыре недели Девлет Гирея царевича послам Капланде да И шею по алтыну, людем их двем человеком но три денги человеку, приставом их и уфинцом Федору Тарбееву по алтыну, толмачю Васке Киржацкому по четыре денги надень. Московским стрелцом Родке Иванову, Степашке Костентинову, Петрушке Микифорову[687] от Москвы до Переславля Залеского и назад до Москвы по воемь денег, по четыре денги на день[688]. Велеть дать тотчас отпуск им сего дни февраля в 22.

Поехали послы.

13. 1639 г. февраля… — Список стрельцов, выделенных для сопровождения послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 34) Имена стрелцом Олексеева приказу Борисовича Локтева, которым быть в посылке. Родивон Иванов, Степан Костентинов, Петр Микифоров, Амельяи Давыдов.

14. 1639 г. не ранее 27 февраля. — Отписка в Москву пристава Захария Шишкина об отпуске им из Переславля-Залесского сопровождающих стрельцов.

(Л. 35) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холоп твой Захарко Шишкин челом бьет. Государь, во 147-м году февраля в 24 день послон[689] я, холоп твой, на твою государеву службу на Белоозеро да в Каргополь с колмытцкими послы и которые мне, холопу твоему, в провожатых даны были с Москвы московские стрелцы до Переславля Залескова. А от Переславля Залескова по городом от города до города велено имать провожатых по три человека. И в Переславлс Залеском я, холоп твой, провожатых взял, а тех московских стрел цов отпустил февраля в 27 день[690].

15. 1639 г. не ранее марта 17. — Доезд пристава Захария Шишкина с докладом о встрече послов царевича Девлет-Гирея в Белоозере с царевичем Аблаем.

(Л. 36) Лета 147-го году марта в […][691] день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу Захарей Григорьевич Шишкин да уфимец Федор Тарбеев, приехав на Белоозеро с калмытцкими Девлет Гирея царевича с послы с Копландою да с Ышеем и взяв у воеводы у Микиты Ласкирева пристава, ходили к Абьле царевичю, где он сидит. А пришед, Абле царевичю толмачи говорили. Прислали к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу веса Русии самодержьцу брат твой Девлет Гирей царевич да жена твоя Чигиндар кмяиня послов своих Копланду да Ишея. И те послы били челом царскому величеству, чтоб им видетца с вами, Аблою царевичем и Тонкою царевичем. И царское величество пожаловал, велел им с вами видетца. А изговоря, послов к царевичю пустили. И послы Комламда да Ишей, пришед к Абле царевичю, говорили: «Прислал пас браг твой Девлет Гирей царевич да жена твоя Чигиндар княиня проведать про вас, в животе ль вы». И царевич послом сказал: «Дал Бог жив. А живу при государевой Цареве и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии милости. А поехали де вы сюда и у меня в хоромах были ли? И мать моя Керехтел да и Девлет Гирей царевич и брат мой Ислам и жена моя и дети здорово ли?» И послы сказали: «Дал Бог здорово. А мы де в хоромах твоих были и служили жене твоей и детям беспрестанно». И царевич говорил: «На том вам спасибо. А мне как же быть? А я де ныне радею о государьской милости, а тово не ведаю, что надо мною будет».

И послы ему говорили: «Молися де Богу да бей челом государю. А Девлет Гирей царевич и жена твоя и мы, холопи ваши, вас не покиням[692]. А (Л. 37) Девлет[693] Гирею царевичю что приказываешь?» И царевич им сказал: «Веден де Бог, Девлет Гирей, я де ему указать не умею. А к жене своей приказывою[694], чтоб она шла под царьскую высокую руку и ко мне тотчас, не мешкав. А Девлет Гирею скажите, чтоб ее отпустил и з детми моими, не задержав». Царевич же Абла говорил послом: «Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии вас жаловал ли?» И послы ему скозали[695]: «Великова государя к нам жалованье было». «Да государево де жалованья хто вам сказывал?» И послы говорили: «Сказывал де нам государево жалованья думной дияк Федор Лихачов».

Посол Копланда говорил: «Ныне мы тебя увидели в животе и скажем брату твоему Девлет Гирею царевичю и жене твоей. И жена де твоя будет тотчас к тебе. А Девлет Гирей царевич ее отпускает». И царевич Абла им, послом, приказал, чтоб Девлет Гирей и сам совсем под царьскую высокую руку был тотчас и жены б де моей не задержал.

Да государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии Абла царевич бил челом, чтобы государь пожаловал, послов наших велел отпустить, не задержав; да жены б моей государь пожаловал, велел послать уфинца Федора Тарбеева да уфинца толмача Василья Киржатцкова, а я де их службу к великому государю видел. Послы говорили: «Прислоны[696] де мы к вам не для торговли — проведать вашева здоровья». Да поднесли царевичю кушяк кизылбашской дорогилной[697] да рубашку безинную да шапку бархотную таусинную[698] с лисьим передом. «А слышя[699] де про вас милость ваша и брат Девлет Гирей царевич и жена твоя и дети, что вы в животе, и нас к вам прислали. А хотят[700] де все милость ваша и Девлет Гирей великого государя милости. А не станут, ни часа не мешкая, (Л. 38) будут тотчас под государьскую высокую руку. А мы холопи ваши, а четыре лета и четыре зимы про вас, государей, не слыхали. А ныне вас мы увидели. А ныне во всем воля великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии. А толко услышят[701] про вас мать ваша и Девлет Гирей царевич и жена твоя и дети, и оне часу не станут мешкать, будут тотчас под государьскую высокую руку».

Послы ж говорили: «Приезжал де твой тесть Чентуй Чечеин калмык[702], а говорил дочери своей, а твоей жене: будет де Абла царевич жив, и ты де к нему поедь ране и спеши день и ночь к царьскому великово государя жялованью[703]. А по вас де и мы будем под ево царьскую высокую руку».

Да по государеву указу велел говорить Захарей Шишкин толмачом. И толмачи говорили, чтоб он писал к брату своему Девлет Гирею царевичю или жене своей или прикозал накрепко: толко Девлет Гирей царевич и жена твоя похитят тебя, Аблу, свободна учинить, и брат бы твой Девлет Гирей царевич под царьскую высокую руку был тотчас, где ему царьское величество укажет. А жена б твоя з детми ехола[704] к тебе тотчас. А толко они тово не учинят, и тебе, Абле, будет болшос утесненье. И то тебе будет от них терпеть.

И царевич Абла сказал: «Грамоте де я не умею, а приказывою[705] речью послом своим накрепко, чтобы Девлет Гирей с матерью моею и братом Сламом был под государьскую высокую руку и жену б мою, пе замешкав, отпустил ко мне з детми тотчас. А им де поверят. А люди ко мне что присланы от Девлет Гирея — Копланда человек верной и Ишим мои человек верной».

А послы скозали[706]: «Мы де для тово прислоны[707] и нашему слову Девлет Гирей царевич и жена ево пове (Л. 39) рят». Послы ж говорили царевичю Абле: «Прошлого де году прислал ты г[708] Девлет Гирею царевичу и к матери своей и к жене своей косу свою. И оне тому не поверили да выбирали, ково послать к вам, много и выбрав, послали.

И царевич Абла, встав, послом поклонился, а говорил: «Спасибо вам, что вы меня пе покинули и приехоли[709] к царьскому величеству и били челом великому государю, чтоб с нами свидетца». И учал плакать. И приказал им, чтоб Девлет Гирей совсем был под великово государя руку тотчас и жену б мою з детми, не задержав, отпустил ко мне. Да спем[710] с себя зипун дорогилной ал поношен и дал послу Копланде да написал своею рукою пятно: «В нашей де земле это пятно во всем крепко, это де у нас словет тамга. И то б пятно государь пожаловал, велел отослать к матери моей да к Девлет Гирею да к жене моей». А то пятно подклеено под семи речьми[711]. Да бил челом государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии Абла царевич, чтоб государь пожаловал, велел мне быть где в ызбе, а не в тюрме, и по ево б великово государя милости мошно мне выйти куды погулять. Да послы говорили Абле царевичю: «Брату своему Тевке что приказываешь?» И Абла царевич им скозал[712], чтоб де был в крепости.

А Девлет Гирея царевича Абла царевич называет дядею. И в том ево допрашивали толмачи, что брат ли или дядя ему Девлет Гирей царевич. И царевич Абла скозал[713]: «Мне де Девлет Гирей царевич ныне дядя».

(Л. 40) Марта во 8 день, приехав в Каргополь и взяв у воеводы у Александра Аничкова пристава, ходили к царевичю Тевке, где он сидит. А пришел к царевичю Тевке, толмач говорил: «Прислали к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу брат твои Девлет Гирей царевич да Аблы царевича жена Чигипдар кия и ня послов своих Копланду да Ишея. И те послы били челом царьскому величеству, чтоб им видетца с вами, Тевкою царевичем и с Аблою царевичем. И царьское величество пожаловал, велел им с вами видетца. И с Аблою царевичем на Белеозере они уж виделись». А изговоря, послов к царевичю Тевке пустили.

И послы, пришед к царевичю Тевке, учели говорить: «Мать твоя Керехтел да брат Девлет Гирей царевич велели тебе челом ударить. Да приказывой[714] де к матери своей и к роду, што мне скозати[715]». И царевич Тевка им скозал[716]: «Матери моей и брату моему великоя челобитья».

Посол же Копланда говорил: «Под царьскую руку брату твоему быть ли?»

И царевич им скозал[717]: «К брату моему к Абле будет жена и дети, и государь ево пожалует. А у меня де жены и детей нет, и ко мне бы были мать моя да брат Девлет Гирей под государьскую высокую руку, и по них государь меня так же пожалует».

И послы поднесли царевичю: Копланда поднес ферези червчяты кутняные[718], и Ишей поднес рубашку безинную да порты да кушяк шелковой кизылбашской. Да говорили ему: «Приказывой[719] к матери своей и к брату, чтоб были (Л. 41) под государьскую высокую руку. А оне де тебя послушеют. А ты де у матери своей любимой сын, милее тебя нет». И царевич им скозал[720]: «Добро де, я тому рад, штоб меня не покинули».

Да государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии царевич Тевка бил челом, чтоб государь пожаловал, послов наших не велел задержать.

А приказывал с послы людям своим Саре Мергеню да Козяшю по челобитью: «А как дя[721] я был в своей земле, и вы люди были мои, служили мне. И вы ныне за что меня покинули, на государьское царево имя за что не едетя[722] ко мне? И вам бы ко мне быть и брата моево Девлет Гирея царевича и мать мою нагавариволи[723], чтоб ехоли[724] под царьскую высокую руку».

Да государю бил челом царевич Тевка, чтоб государь пожаловал, отпустить велел к матери моей и к брату моему Девлет Гирею уфинца Федора Тарбеева да уфинца ж толмача Василья Киржатцкова. А послом своим прикозал[725], чтоб мать моя и брат тех государевых послов слушали и ни в чем их не ослу шал ися и были б под государьскую высокую руку.

И по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу Захарей Шишкин велел толмачом говорить. И толмачи говорили царевичю Тсвке, чтоб он отписал к матери своей и к брату своему и к Аблипс жене или словом прикозал[726] накрепко: толко они похотят сво, Тевку, свободна учинить, и брат бы ево под царьскую высокую руку был тотчас, где ему царьское величество быть укажет. А Аблина жена з деіми ехола[727] к мужю[728] своему к Абле царевичю тотчас. (Л. 42) А толко они тово не учинят, и ему, Тевке, будет болшое утесненье. И то ему будет от них терпеть.

И царевич Тевка прикозал[729] послом, чтоб мать моя и брат и невестька были тотчас под царьскую высокую руку без ослушания и меня не покинули. Да отрезал у себя волосов и велел отвесть к матери своей и к брату. А послу Копланде дал с себя кофтан зендениной[730] кирпишной цвет. Да говорил ему: «Приказывою[731] тебе, Копланда, накрепко, чтоб мать моя и брат были тотчас без ослушанья под царьскую высокую руку. А невестька Чигиндар княиня ехола[732] к мужю[733] своему к Абьле царевичю тотчас. А болши де тово мне говорить нечево». Да написал своею рукою, а скозал[734]: «В нашей де земле его пятно во всей, а словет томга. И то б отослать велел государь к матери моей да к брату моему Девлет Гирею».

А царевича Девлет Гирея Абла царевич называл дядею, и в том допросили толмачи царевича Тевки[735], что брат им Девлет Гирей царевич или дядя. И Тевка царевич скозал[736]: «Нам Девлет Гирей царевич брат, а Обьла де потому сво называл дядею, что мать нашу он, Девлет Гирей, взял за себя».

(Л. 42аоб.) И в свое место руку (Л. 42а) приложил[737].

16. 1639 г. нс рапсе 5 марта. — Отписка в Москву белозерского воеводы Никиты Ласкырсва о прибытии в Белоозеро послов царевина Девлет-Гирея.

(Л. 43) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холопи твои Микитка Ласкирев, Ивашко Асютин челом бьют. В нынешнем, государь, во 147-м году марта в 4 день привез к нам, холопем твоим, на Белоозеро твою государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоту ис Посолсково приказу за приписыо дьяка Максима Матюшкина вологоцкой стрелец Мишка Юдин. А в твоей государеве грамоте написано. Послан на Белоозеро по твоему государеву указу Захарей Шишкин с колмацкими послы с Капланом Дозбагин[ым] да с Ишеем Остаевым. А велено, государь, ему изготовить двор доброй, где ему с послы вьсъехать. А изготовя двор, велено к нему с вестью послать, чтоб он с послы ехал. И у нас бы, холопей твоих, тою улицею, куды им по дворам ехать, было людно и стройно, чтоб послом безлюцетвом не оказатца. Да как он, Захарей Шишкин, на Белоозеро приедет, и нам бы, государь, холопем твоим, указать, где царевич Абла седит. И как, государь, послы с царевичем увидятца, и нам, государь[738], (Л. 44) холопем твоим, велено дать подводы по подорожной з Белаозера и отпустить их в Каргополь тотчас. А к царевичю Абле береженье велено держать нам, холопем твоим, во всем по прежнему твоему государеву указу. А которого, государь, числа они на Белоозеро приедут и которого числа з Белаозера поедут, и о том нам, холопем твоим, велено отписать к тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве. А отписку велено подать в Посолском приказе твоим государевым дьяком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову. И по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу как привез к нам, холопем твоим, твою государеву грамоту вологоцкой стрелец Мишка Юдин, и мы, холопи твои, по твоей государеве грамоте Захарью Шишкину с послы двор доброй строили, где ему с послы взъехать. И с вестью к нему, Захарью, послали. А которою, государь, улицою, ку (Л. 45) да, он, Захарей, ехал, было людно и стройно. И царевичя мы Аблу по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу указали, где он сидит. И как, государь, послы на Белеозере с царевичем Аблою виделись, и по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу мы, холопи твои, Захарью Шишкину и послом дали подводы и провожатых, отпустили в Каргополь марта в 5 день.

17. 1639 г. не ранее 28 марта. — Челобитная послов царевича Девлет-Гирея об увеличении им поденного корма.

(Л. 46) Царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии бьет челом Да влет Гирея царевича послишко Копланда да Облая царевича жены послишко Ишейко. Присланы мы, холопи, от своих государей к тебе, великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, бити челом. И как мы приехали в Уфинской город, и об пас воевода уфинской к тебе, государю, к Москве писал. А нам, холопем твоим, указал твоего государева жалованья поденного корму з двемя человеки на день по три алтына. И как твоя государева грамота пришла к уфинскому воеводе, а по той твоей государеве грамоте велено пас отпустить к тебе, государю, к Москве. И мы, холопи, до твоего государева указу проелись до конца, потому что твоего государева корму было мало. И платишки ободрались. А ныне нам, холопем твоим, тем твоим царьским жалованьем поденным кормом тремя алтыны четверым прокормитца невожможно[739]. Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй нас, холопей, своим царьским жалованьем поденным кормом прибавка, как тебе, государю, Бог известит. Царь государь, смилуйся пожалуй.

147 марта в 28 день государь пожаловал[740].

18.1639 г. не ранее 6 марта. — Выпись о размерах поденного корма, выдаваемого послам царевича Девлет-Гирея.

(Л. 47) Выписано в Посолском приказе.

По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу Девлет Гирей царевич[а] и Аблины жены послом Каплану да Ишею дают государева жалованья на Москве поденново корму с их приезду февраля с 16 числа нынешнего 147-го году по ее время по 6 денег против дорожново[741] на день человеку, людем их двум человеком по 3 денги на день человеку ж.

Да им же вопче по возу дров на неделю да по 1 свече на день.

И государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии послы Каплан да Ишей бьют челом, что им того корму мало, прокормитца печем. И государь бы пожаловал их, велел им поденново корму прибавить, как ему, государю, Бог известит.

Велеть тем послом двем человеком давать поденново корму по осмь денег на день человеку, а людем их по четыре денги человеку[742].

19. 1639 г. апреля 24. — Память судье Приказа Большого прихода Василию Ахамашукову-Черкасскому об отправлении из Москвы послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 48) Лета 147-го апреля в 24 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память околничему князю Василыо Петровичи) Ахамашукову Черкаскому да дьяком Александру Дурову да Ивану Дмитрееву. Указал государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии отпустити с Москвы на Уфу калмыцких послов Капланду да Ишея, а с ними людей их два человека. А в приставех с ними послан уфинец Федор Тарбеев да с ним уфинской же толмач Васка Киржацкой. А судно под них и под людей их и под рухлядь и под пристава и под толмача, в чом им до Казани ехать[743], указал государь взяти в цену на Москве реке у торговых людей и оценить прямою ценою. И по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу околничему князю Василью Петровичю Ахамашукову Черкаскому да дьяком Александру Дурову да Ивану Дмитрееву под калмыцких послов и под людей их (Л. 49) и под рухлядь и под пристава судно со всею судовою снастью, как им[744] мочно поднятца, велети[745] взяти у торговых людей[746] и оценити велеть[747] прямою ценою и велети то судно починить и…[748] и поконопатить, будет надобно[749], чтоб было крепко, и устроить совсем как мочно ехати[750] и изготовить велети со всею судною снастью[751]. Отпуск им[752] с Москвы вскоре. А будет надобно полубы поднять на бабки, и полубы на бабки велеть поднять[753][754].

20. 1639 г. не ранее 9 мая. — Расспрос в Посольском приказе посла Капланды о его участии в мятеже сибирских татар.

(Л. 50) 147-го майя в 9 день в Посолском приказе дьяком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову извещал Федор Иванов сын Погожей на посла, которой приехал к государю от Девлет Гирея царевича, на Капланду, что он государю изменник. А изменил де ис Тарского города. А что ево измена, и он, Федор, дал писмо. А в писме ево написано.

(Л. 50а) В Сибери[755][756] в прошлом во 137-м году изменили татаровя при князе Олексее Никитиче Трубецком. Тарсково города юртовские татаровя и волосные ясашные татаровя Барабинские волости и Тернянские и Любяские на заставе государевых людей побили и острог сожьгли и к городу приступали с колмаками и волости тобольские и тарские и тюменские воевали. И те изменники государю вину свою принесли, государю били челом. И ныне тех же изменников прислан от Кучюмовых внучат татарин Капланда.

Мая в 9 день принес Федоров человек от Погожея Рувинко Демидов[757].

(Л. 51) И дьяки думной Федор Лихачев да Максим Матюшкин, Григорей Лвов царевичева посла Капланду роспрашивали, в Сибири в Томском городе он жил ли и отец и мать у него есть ли и в каких людех жил? А в прошлом во 137-м году, как юртовские и ясачные Барабинские волости и Торнинские и Любянские татаровя государю изменили и на заставе государевых людей побили и острог сожгли и к городу с колмаками приступали и волости воевали, и он, Капланда, в те поры ис Тарского города отъехал ли и после того к Тарскому городу приступал ли? И как те изменники к государю обратились и вины свои принесли, а он, Капланда, зачем с ними государю не обратился и вины своей не принес?

И посол Капланда в роспросе сказал. Отец де ево был бухаренин торговой человек и приехал (Л. 52) де в Тарской город торговать и тут женился и жил в юрте своим двором, промышлял торгом. А он де, Капланда, родился в Тарском городе. И как де тарские началные служилые татаровя Ходзяш да Навруз, а с ними юртовских ясашных татар человек с 600 от иасилства тарских воевод от Тарского города отъехали, и он де в тс поры был невелик, пас в поле животину. И те де татаровя, едучи, животину поймали и ево де взяли с собою ж силио. А отец де ево и мать остались в Тарском городе в своей деревне. Да как де те изменники приходили на государевы волости и к Таре городу приступали, а ево де возили с собою и метали на коше. А в войне с ними не был, потому что был мал. Да после де того ис тех татар 500 человек и бол ши поворотились под (Л. 53) государеву руку к Тарскому городу и живут ныне по старым своим юртом и ясак государев платят. А служилые де люди человек с 70 к Тарскому городу не поехали, а живут з Девлет Гиреем царевичем и ждут де того, как Девлет Гирей царевич будет под государевою рукою, и они де все с ним же приедут. Да и Абла де царевич с ним, Капландою, к тем татаром приказывал, чтоб они однолично з Девлет Гиреем царевичем вместе на государево имя выехали и ему б де, Абле, тем помочь учинили. А он де, Капланда, давно хотел выехать на государево имя и бегал двожды, да не мог уйти, что переимали на дороге татаровя. А после де того (Л. 54) ево отъезду вскоре взяли под Тарским городом калмыки мать ево. И Девлет Гирей де царевич ее у калмыков окупил и отдал ему, Капланде. А ево де, Капланду, женил, и ему де ехать было уж нелзя. А ждал де тово ж, как Девлет Гирей царевич на государево имя поедет. А он и з женою своею с ним же выедет. И ныне он о том радеет и промышляет, чтоб Девлет Гирей царевич з братом и с сыном и с племянники и со всеми своими улусы и з сибирскими и с уфинскими татары под государеву высокую руку приехал[758]. Да и чает де он того, что однолично Девлет Гирей царевич на государево имя будет совсем. А Аблину жену з детми и с людми отпустит наперед себя, а с нею де, (Л. 55) чает, что и брата своего ко государю пришлет бить челом. А толко де государь Девлет Гирея царевича пожалует, велит к нему послать свою государеву грамоту с своим царским милостивым словом, и он де чает, что он, Девлет Гирей царевич, вместе с невесткою своею с Аблиною женою к Уфинскому городу прикочюет.

21. 1639 г. апреля 22. — Выписка из дела о приезде послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 56) Выписано в доклад ис подлинного дела, каково прислано ис Казанского дворца о послех сибирских царевичей.

В прошлом во 143-м году взяты в полон в калмыцких улусех сибирские Абла да Тевка царевичи. И по государеву указу сосланы они по городом — Абла царевич на Белоозеро, а Тевка в Каргополь. И велено их держать в тех городех с великим береженьем.

И в прошлом во 146-м году августа в 20 день писал ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии с Уфы стол ник и воевода князь Петр Волконской, что по государеву указу посылал он с Уфы в калмыцкие улусы к Девлет Гирею царевичю и к Аблине царевичевс жене Чигиндар княине уфинсково толмача Васку Киржацково да сгрслца Мишку Касимова звать их под государеву высокую руку. Да с ними ж посылал Аблы царевича к жене к Чигиндар княине косу волосов головы ево, что прислана была к нему на Уфу от Аблы царевича в прошлом во 145-м году. А велено послать к ней, княине, для веры, чтоб они тому поверили и ехали Девлет Гирей царевич з братьею и з дсі ми своими под государеву высокую руку, а Чигиндар княипя ехала б к мужу своему к Абле царевичю безо всякого опасенья. (Л. 57) И июля в 23 день толмач Васка и стрелец Мишка ис Калмыков от Девлет Гирея царевича на Уфу приехали. А с ними приехали Девлет Гирея царевича и Аблины жены послы Каплан да Ишей, а с ними люди их 2 человека. И подали де ему, князю Петру, доезду своего намять. А в памяти их написано, что они Девлет Гирея царевича и Аблипу жену видели и Аблы царевича косу жене ево Чигиндар кия и не отдали и государево милостивое слово к ним говорили, чтоб они ехали под государеву высокую руку безо всякого опасенья. И Девлет Гирей де царевич и Аблина жена им сказали: волосы де они знают, что прямо Аблы царевича, а того они не ведают, живы ли царевичи или нет. И ныне де они для того посылают с ними ко государю бить челом послов, чтоб государь пожаловал, велел послом их царевичей показать. Да как де послы их, царевичей, увидят и им, приехав, скажут, что они прямо живы, и он[759] де, Девлет Гирей царевич, невестку свою[760] Аблы царевича жену и з детми ее отпустит к нему, (Л. 58) к Абле царевичю, тотчас. А сам де он учнет государю бить челом, чтоб государь пожаловал, велел ему з детми и с улусы своими кочевать по Еику и по Тоболу и по Ишилю[761] рекам, где кочевали отцы их и деды, как были под государевою рукою.

А как послы приехали к Москве и били челом государю о том же, чтоб государь пожаловал их, велел им с Аблою и Тевкою царевичи видетца, живы ли они. А как их увидят, и они про то скажут брату их Девлет Гирею царевичю и Аблине жене Чигиндар княине. И брат де их Девлет Гирей царевич, и Чигиндар княиня[762] ко государской милости будет тот час. (Л. 59) И по государеву указу они, послы, к Абле царевичю на Бслоозеро и к Тевке царевичю в Каргополь отпусканы. В приставех с ними посылай Захарей Шишкин. А велено ему с ними, послы, ехать на Белоозеро и в Каргополь. Да как будет в котором городе, и ему велено идти с мими[763] к царевичем и говорити им, чтоб они послом своим говорили и приказывали с ними к брату своему к Девлет Гирею царевичю и к Чигиндар княине накрепко. А будет они хотят их видсти на свободе в царского величества милости, и они б, Девлет Гирей царевич, ехал к государской милости, а Чагандар княиня к мужу своему. А будет они того не учинят, и им, Абле и Тевке, будет бол и юс утесненье, и то им будет от них, Девлет Гирея царевича и от Чагападар княини.

И Захарей Шишкин с послы на Белоозеро и в Каргополь ездил и назад к Москве приехал (Л. 60) и подал в Посолском приказе доезду своего писмо. А в иисме ево написано. Как де он с послы приехал на Белоозеро и, взяв у воеводы пристава, к Абле царевичю, где он сидит, ходил и по государеву наказу все говорил и послов к Абле царевичю пущал. А сам с толмачи тут же был.

И послы Абле царевичю говорили, что прислали их мать их и брат их Девлет Гирей царевич да жена ево Чигандар княиня проведать, что они живы ли. И правили им от них челобитье. И Абла царевич послом говорил, что они по царской милости живы, и приказывал с ними, с послы, к брату своему к Девлет Гирею царевичю, чтоб отпустил к нему жену ево и детей, не задержав тотчас. Да и сам бы де он был под государеву высокую руку тотчас. А же (Л. 61) ны б де ево однолично не задержал. А будет де он жены ево к нему вскоре не отпустит и под государеву руку сам не поедет, и та ему теснота будет от них. И они б однолично были к государской милости тотчас.

И послы ему, Абле, говорили. Как де брат ево Девлет Гирей царевич и жена ево Чигиндар княиня услышат то, что они живы, и они де ни одного часу мешкать не станут, тотчас под государеву высокую руку будут. Да и тесть де ево Четуй Чечен калмык дочери своей, а ево, Аблине, жене Чагиндар княине говорил: будет де Абла царевич жив, и ты де поедь к нему наскоро, спеши к царского величества жалованью днем и ночью, а после де вас и мы будем под ево ж царскую высокую руку. И за то они, послы, ему, Абле (Л. 62) царевичю, имались, что брат ево и жена к государской милости будут тотчас. А говоря, он, Захарей, с Аблою царевичем, поехал с послы и з государевыми людми в Каргополь к Тевке царевичю.

А как приехали в Каргополь, и он де, Захарей, так же (Л. 63) взяв у воеводы пристава, ходили к Тевке царевичю и говорили по государеву наказу, чтоб он, Тевка царевич, к брату своему и к Аблине жене отписал или словом приказал накрепко: толко они захотят их видети свободных, и они б были к царской милости тотчас. А толко они того не учинят, и им, Абле и Тевке, будет болшое утесненье, и то им будет терпеть от них. А изговоря, велел послом с Тевкою царевичем видетца. А он де с толмачи тут же был.

И послы, пришед к царевичю, правили от матери и от брата челобитье и говорили, что прислали их к ним видети (Л. 64) их, живы ли они. Да будет живы, и они б де их[764] никак не покинули. Брат ево Девлет Гирей царевич з детми ко государской милости[765], а Аблина жена к мужу своему к Абле царевичю будет тотчас.

И царевич Тевка им, послом, говорил. Добро бы де то, чтоб гак учинили — к брату де ево к Абле царевичю будет жена и дети, и государь де ево пожалует тот час. А у него де, Тевки, жены и детей нет. Ино бы де мать ево да браг Девлет Гирей приехали под государеву высокую руку. И для де их приезду и ево, Тевку, так ж государь пожалует, велит освободить. И они б де однолично были под государеву руку тотчас. А будет того не учинят, и ему де, Тевке, вперед болшое утесненье будет от них.

Да Абла ж де и Тевка царевичи государю били челом, чтоб пожа (Л. 65) ловал государь, послов их задержать не велел. А с ними б, послы, пожаловал государь, велел отпустить к матери их и к брату уфинцов Федора Тарбеева да толмача Васку Киржатцкого. Да царевич же де Тевка отрезал у себя з головы косу волосов и отдал послом, а велел тое косу отвести к матери своей. Да написал на бумаге пятно, а сказал: «то де у нас словет тамга» и отдал приставу Захарью Шишкину. И бил челом государю, чтоб пожаловал государь, велел то пятно послать к матери да к брату ево к Девлет Гирею царевичю, а они де то пятно знают. Да и про то де они послом приказывали накрепко: будет царское величество их пожалует, тех уфинцов Федора и толмача Васку к ним в улусы велит послать, (Л. 66) и мать бы и брат ево, Аблина жена тех государевых людей слушали во всем и ехали с ними ко государской милости однолично тотчас.

Да послы ж Каплан да Ишей как приехали к Москве и привели ко государю в дарех от Девлет Гирея царевича конь кнед калмыцкой да пол аз черкаской.

А от Чагандар княини 4 бобра да полаз черкаской.

А у государя они с приезду не были. Отпущены вскоре по их челобитью к царевичем. А ныне бьют челом государю, чтоб пожаловал государь, велел отпустити к Девлет Гирею царевичю и к Аблине царевичеве жене, не задержав.

(Л. 67) К быть ли им у государя, и что им дать государева жалованья при нем, государе, и о том как государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии укажет.

А будет укажет государь быти им у себя, государя, и велит им изготовить своего государева жалованья, что дать при нем, при государе, и в прошлых годех от тех царевичей послы от государя не бывали и на пример им выписать неково.

(Л. 68) Выписаны им на пример калмыцкие послы, что им даетца государева жалованья[766].

(Л. 56–75, сставы) 147 апреля в 22 день государь, сию выписку слушав, пожаловал Девлет Гирея царевича и Аблииой царевичевы царицы послов, велел им дати своего государева жалованья при себе, государе, по однорядке[767] по двеиатцать рублев однорядка, по кафтану, по шапке бархатной по два рубли с полтиною шапка, людем их двем человеком (Л. 75) по однорядке по два рубли с полтиною однорядка да по шапке по рублю шапка.

Да им же, двем человеком послом, зделать по однорядке, в чом ко государю приехать, по два рубли с полтиной однорядка.

22. 1639 г. апреля… — Память дьяку Гавриле Облезову о выдаче жалованья послам царевича Девлет-Гирея.

(Л. 76) Лета 7147-го апреля в […][768] день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память дьяку Гавриле Облезову. Указал государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии изготовить[769] своего государева жалованья что дать при нем, при государе, Девлет Гирея царевича и Аблины царевичевы жены послом Капланде да Ишею по однорядке багрецовой по двенатцать рублев однорядка, по кофтану комчатому[770] по семи рублев кафтан, по шапке бархотной з душкою[771][772] два рубли с полтиною шапка, людем их двем человеком по однорядке по два рубли с полтиною однорядка да по шапке по рублю шапка. Да (Л. 77)[773] посло[м] же изготовить в чом им ехать ко государю[774], двем человеком[775] взять[776] по однорядке по два рубли с полтиною однорядка[777]. Платье велеть изготовить тотчас. Быти им у государя на дворе вскоре.

23. 1639 г. апреля (?)… Челобитная послов царевича Девлет-Гирея о выдаче им поденного питья.

(Л. 78) Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии бьют челом холопи твои Девлет Гирей царевича колмацкие послы Кулпанда да Ишейко с кашадарами[778]. Присланы мы, холопи твои, к твоему царьскому величеству к Москве в послах. И нам, холопем твоим, твоего царьского жалованья поденного питья по ее число нет. А преж сего которые наша братья колмацкие послы к твоему царьскому величеству присыланы, и тем твое царьское жалованье поденное питье вино и мед и пиво было. Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй нас, холопей своих, вели, государь, нам свое царьское жалованье поденное питье против прежняго свосво государьского жаловалного указу для пашей скудости и бедности дати. Царь государь, смилуйся пожалуй[779].

24. 1639 г. мая 25. — Память судье Ямского приказа Андрею Хилкову о выделении кормщика и гребцов для послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 79) Лета 7147-го майя в 25 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память[780] боярину князю Ондрею Васильевичю Хилкову да дьяком Василью Яковлеву да Микифору Демидову. Велети им дати[781] сибирского царевича Девлет Гирея[782] послом Капланде да Ишею с людми да приставом их уфинцом Федору Тарбееву да толмачю Васке Грызлову от Москвы до Казани и до Уфы в готовое судно[783] кормщика да четырех человек гребцов.

25. 1639 г. не ранее 24 мая. — Отпуск царем Михаилом Федоровичем послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 80) 147-го майя в 24 день указал государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии быти у себя, государя, сибирского Девлет Гирея царевича да Аблы царевича жены Чигинъдар княгини послом Капланде да Ишею. А наперед сего быти у государя кизылбашскому купчине Беджибеку и наряду быть для ево. И того дни послы у государя были. А наперед был кызылбашской купчина Беджибек с товары щи и наряд был для их[784].

А послати[785] по них и в город с ними ехал переводчик[786], которой у них приставлен, Семен Ондреев[787].

А на площади стояли стрелцы[788] всех приказов бес пищалей для кизылбашского купчины в чистом платье.

А приехав послы[789] в город, сошли[790] с лошадей у Посолские полаты и шли[791] в Посолскую полату и ждали[792] государева указу в полате.

А как государь указал[793] послом идти к себе, государю, и послы[794] шли[795] ис Посолские полаты мимо Архангела[796] (Л. 81) площадью да середнею лесницею.

А государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии сидел[797] в Золотой подписной полате в царском платье.

А при государе сидели бояре и околничие[798] в золотном платье.

А как послы вошли[799] ко государю в полату[800] и явил[801] их государю челом ударити посолской думной дьяк Федор Лихачев[802].

А молыть.

Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель! Сибирского Девлет Гирея царевича послы Капланда да Ишей вам, великому государю, челом ударили.

И государь пожаловал[803] послов к руке и клал[804] на них свою царскую руку.

А после того послы били[805] челом государю о делех, о чем им приказано.

(Л. 82) А после того велел[806] государь говорити послом речь думному дьяку Федору Лихачеву. И Федор говорил послом речь.

А молыл. Капланда да Ишей.

Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель велел вам говорить. Присылал вас к нашему царскому величеству Девлет Гирей царевич да Аблы царевича жена Чигиндар княгиня бити челом, что дед их и отец искони вечные[807] холопи нашего царского величества и служили нам, великому государю, и прямили до своего живота неотступно. А он, Девлет Гирей царевич, з братьею своею с Аблою царевичем да с Тевкою царевичем осталися после отца своего молоди и нашие царского величества милости отбыли и приходили на наши украины войною. И братью его Аблу да Тевку царевичей поймали в полон наши ратные (Л. 83) люди. И нам бы, великому государю, его, Девлет Гирея царевича, пожаловати, вину его ему отдати и Припяти бы ево под нашу царскую высокую руку в холопство по прежнему. И мы, великий государь, пожаловали, велели вам Аблу и Тевку царевичей видети. И как будете у Девлет Гирея царевича и у Аблииы царевичевы жены, и вы им нашу царскую милость и жалованье объявите, что вы по нашему царскому жалованью Аблу и Тевку царевичей видели. И Девлет Гирей бы царевич нам, великому государю, правду дал, на куране шерть учинил перед нашими царскими посланники, которые к ним посланы будут с Уфы, и под нашу царскую высокую руку шол тотчас и кочевал с улусом своим, где мы, великий государь, ему укажем, и был в нашем царском повеленье от нас неотступен в вековом холопстве. А Аблина б жена з детми ехала к мужу своему к Абле царевичю также без мотчанья[808]. А мы, великий государь, Девлет Гирея царевича (Л. 84) учнем держати в нашей царской[809] милостивом жалованье и от недругов ево во оборони и в защищенье. И братью ево Аблу и Тевку царевичей пожалуем, велим ис тюрмы свободить и учиним их в нашем царском жалованье. И они б, Девлет Гирей царевич и Аблина жена з детми на наше царское жалованье были надежны.

А как думной дьяк Федор[810] речь изговорил[811], и по государеву указу он же[812], думной дьяк Федор Лихачев, сказал[813] им государево жалованье — платье.

А молыл.

Капланда, царское величество жалует тебя однорядка сукно черлено с круживом и з завяски, кафтан камчат, шапка бархатная з душкою.

Ишей, царское величество жалует тебя однорядка сукно черлено с круживом (Л. 85) и з завяски, кафтан камчат, шапка бархатаная з душкою.

А положил[814] на них платье казенной дьяк.

А как на послов государево жалованье положили[815], и государь пожаловал[816], подавал[817] им в ковшах мед.

А после того велел[818] государь думному дьяку Федору Лихачеву сказати послом свое государево жалованье — в стола место корм.

И по государеву указу думной дьяк Федор Лихачев сказал[819] им государево жалованье — в стола место корм, отпустил на подворье.

26. 1639 г. не ранее 29 мая. — Грамота царя Михаила Федоровича царевичу Девлет-Гирею с предложением о переходе в российское подданство.

(Л. 86) Божиею милостию от великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и многих государство государя и облаадателя Девлет Гирею царевичю наше царское милостивое повеленье. Присылал еси к нашему царскому величеству бить челом посла своего Капланду Дозбагина. Да к нам же, великому государю, присылала невестка твоя Аблая царевича жена Чигинъдар княиня посла ж своего Ишея Остаева. А с ними прислали есте челобитную. А в челобитной написано, что предки ваши деды и отцы были под нашею царскою высокою рукою, а вы потому ж были под нашею государскою рукою в холопстве[820]. <(Л. 86об.) А отбыли есте от нашие царские милости своею молодостью и приходили на наши украины войною. И братью твою Аблу и [Тевку][821] царевичей взяли наши уфинские ратные люди на боех. И нам бы, великому государю, тебя, царевича, пожаловать, вину вашу вам отдать и братье вашей дать свободу. А ты, Девлет Гирей царевич, на том нам, великому государю, правду дашь и будешь под нашею царскою высокою рукою навеки неотступно. А Аблипа царевичева жена з детми будет к мужу своему к Абле царевичю.> А послы твои Капланда да Ишей били челом нашему царскому величеству, чтоб нам пожаловати, велети им видетца с Аблою да с Тевкою царевичи. А как[822] они с царевичи увидятца и тебе, приехав, скажут, что они (Л. 87) прямо живы, и ты невестку свою Аблы царевича жену Чигиндар княиню и з детми ее отпустишь к брату своему к Абле царевичю и сам будешь под нашею царского величества высокою рукою[823]. И мы, великии государь[824], пожаловали, послом твоим з братьею твоею с Аблою и с Тевкою царевичи видетися велели. И что им от тебя и от невестки твоей к ним было наказано, то они им говорили. А что им, послом, царевичи говорили и что они к тебе приказывали, про то тебе они, послы, сами скажут. А после того мы, великий государь пожаловали, велели послом твоим видеть наши царские очи[825] и пожаловали их нашим царским жалованьем, велели есмя отпустить к вам назад, не задержав. А с ними (Л. 88) послали есмя к вам по челобитью братьи твоей Аблы и Тевки царевичей[826] У финского города сына боярского Федора Тарбеева да толмача Васку Киржацкого. И тебе бы, Девлет Гирею царевичю, помня то, как отцы и деды ваши служили предком нашим великим государем царем и великим князем росийским[827], и как ты, Девлет Гирей царевич, служил нам, великому государю, и ныне б по тому ж на нашу царского величества милость и жалованье был надежен[828]. <(77. 88об.) И дал бы еси нам, великому государю, правду, на куране шерть учинил, что тебе з детми своими и с улусы быть под нашею царскою высокою рукою[829] и быти в нашем царском повеленье навеки неотступну.> А невестку свою Аблы царевича жену Чигиндар княгиню з детми и с людми ее отпустил бы еси к брату своему, а к ее мужу к Абле царевичю тотчас. А мы, великий государь, увидя к нам, великому государю, твою правду и исправленье, тебя, Девлет Гирея царевича, пожалуем, учнем тебя держати в нашем царском милостивом жалованье и в призренье (Л. 89) и ото всех недругов твоих во обороне и в защищенье во всем, по тому как были отцы ваши и деды у прежних великих государей и царей росийских предков наших в милостивом жалованье и в призренье. И братью твою Аблу и Тевку царевичей пожалуем, вины их отдати велим и свободу учиним[830]. И тебе, Девлет Гирей царевич, з братьею и з детми своими и со всеми своими улусными людми однолично быти[831] под нашею царскою высокою рукою[832] безо всякого опасенья. И невестку свою Аблину жену Чигиндар княгиню з детми и со всеми ее животы и с людми отпустити к мужу ее к Абле царевичю без задержанья[833], <(77. 89об.) чтоб братья твоя от нас, великого государя, была свободна вскоре.> А где похочешь[834] кочевать с улусом своим, о том бы еси к нам, великому государю отписал, и мы о том велим указ учинить[835]. Писан в государствия нашего дворе в царствующем граде Москве лета от создания миру 7147 в мае месяце.

27. 1639 г. не ранее 29 мая. — Грамота царя Михаила Федоровича царевичу Девлет-Гирею с предложением о переходе в российское подданство.

Та ж грамота списана набело для переводчика[836].

(Л. 94) Писана грамота на мешшои[837] бумаге на оловянис[той][838][839] татарским писмом, вся чернилы, подпись без загибка, печать на чорном воску воротная[840].

Отдана уфинцам Федору Тарбееву да толмачу Васке Киржацкому майя в 29 день.

28. 1639 г. не ранее 25 мая. — Челобитная толмача Василия Киржацкого о выдаче ему жалованья.

(Л. 95) Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии бьет челом холоп твой уфинской толмач Васка Иванов сын Киржацкой. В прошлом, государь, во 146 году был я, холоп твой, посылан в калмацкие улусы х тайче Дайкуше с уфинцом сыном боярским с Ываном У раковым в толмачах. И мне, холопу твоему, учинилося в той посылке изропу сорок рублев. Да в прошлом же, государь, во 146 году по твоему государеву указу был я послан с Уфы [А]блая[841] царевича с косою к бра гу сво к Девлет Гире[ю царев]ичю и к жене сво. И велено мне, холопу тво[ему], призывать под твою государеву высокую руку и ко[су А]блаеву жене сво отдати. И ныне, государь, прислали [к те]бе, государю, со мною послов. А в той посылке учинилось [мн]е, холопу твоему, изропу тритцать рублев. И в ныне[ш]нем, государь, во 147-м году по твоему государеву указу посылали меня, холопа твоего, с Москвы с геми послами на Белоозеро и в Каргополь досматривать царевичем Обла[я] да Тевку. И з Белаозера и ис Каргополя с послами приехал к тебе, государю, к Москве и живу на Москве четвертой месяц. Живучи, проелся до конца, помираю голодною смертию. А ныне, государь, мне, холопу твоему, ис Посолсково приказу сказана твоя государева служба — ехать в Калмаки к Девлет Гирею царевичю и к Аблаеве жене княине Чагандаре. А я, холоп твой, и в прежних службах издолжал, и ныне мне, холопу твоему, на твою государеву службу полнятся нечем. Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй меня, холопа своего, за мои прежние службишка своим царьским денежным жалованьем, чем бы мне, холопу твоему, было на твою государеву службу поднятися, что ныне ехати в Калмаки, как тебе, праведному государю, Бог известит, чтоб мне, холопу твоему, твоей царские службы не отбыть и вконец не погинуть. Царь государь, смилуйся пожалуй[842].

29. 1639 г. мая 29. — Грамота царя Михаила Федоровича уфимскому воеводе Петру Волконскому о приеме возвращающихся домой послов царевича Девлет-Гирея, об организации переговоров с Девлет-Гиреем и о его размещении в Уфе.

(Л. 96) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на Уфу стол нику нашему и воеводе князю Петру Федоровичю Волконскому. В прошлом во 146-м году августа в 20 день писал еси к нам, что по нашему указу посылал ты с Уфы в калмыцкие улусы к Девлет Гирею царевичю и к Аблине царевичеве жене к Чигиндар княгине уфинского толмача Васку Киржацкого да стрелца Мишку Касимова[843]. Да с ними ж посылала была для уверенья Аблы царевича к жене к Чигиндар княгине Аблы царевича коса волосов головы его. А велено им говорить, чтоб они тому поверили и ехали б Девлет Гирей царевич з братьею и з детми своими под нашу царскую высокую руку, а Чигиндар княиня ехала б к мужу своему к Абле царевичю безо всякого опасенья. И июля в 23 день толмач Васка и стрелец Мишка от Девлет Гирея царевича и от Аблины жены на Уфу приехали. А с ними приехали от Девлет Гирея царевича и от Аблины жены послы Каплан да Ишей, а с ними люди их два человека. И подали тебе толмач Васка и стрелец Мишка доезду своего память. А в памяти их написано, что они Девлет Гирея царевича и Аблину жену видели и Аблы царевича косу жене ево Чигиндар княгине отдали и наше (Л. 97) милостивое слово им говорили, чтоб они ехали под нашу царскую высокую руку безо всякого опасенья. И Девлет Гирей царевич и Аблина жена им сказали: волосы де они знают, что прямо Аблы царевича, а тово де они не ведают, живы ли царевичи или нет. И ныне де они для того посылают с ними нам бита челом послов своих Капланду да Ишея. И нам бы их пожаловати, тем их послом велети царевичей Аблу и Тевку показать. А как послы их, Аблу и Тевку царевичей, увидят и нам, приехав, скажут, что они прямо живы, и он де, Девлет Гирей царевич, невестку свою Аблы царевича жену и з детми ее отпустит к нему, к Абле царевичю, тотчас. А сам де он учнет нам бита челом, чтоб нам пожаловати его, велети ему з детми и с улусы своими кочевать по Еику и по Тоболу и по Ишилю рекам, где кочевали отцы их и деды, как были под нашею царскою рукою. Да подали тебе Девлет Гирея царевича грамоту, какова с ними прислана. И ты тое грамоту прислал к нам к Москве. А в той грамоте Девлет Гирей царевич писал к нам, что предки их деды и отцы были под нашею царскою высокою рукою, а он де также был под нашею царскою высокою рукою. И просит у нас, великого государя, милости[844], чтоб нам пожаловати, братью его Аблу да Тевку царевичев велети свободити[845]. (Л. 98) И послы, будучи[846] в Посолском приказе, говорили тож, что им велено проведать, живы ль Абла и Тевка царевичи, и с ними[847] видетца[848]. И нам бы их пожаловати, велети с Аблою и с Тевкою царевичи видетца. А как их увидят, и они, приехав к себе[849], скажут про то брату их Девлет Гире[ю] царевичю и Аблине жене Чигиндар княгине. И брат де их Девлет Гирей царевич и Чигиндар княгиня к нашей милости будут тотчас. И по нашему указу Девлет Гирея царевича послы к Абле и к Тевке царевичам в городы, где они сидят, посыланы и с ними[850] виделись и про то им, что их прислал к нам брат их[851] Девлет Гирей царевич и Аблы царевича жена, росказывали. И царевичи[852] тому обрадовались и приказывали с ними к матери своей и к брату своему к Девлет Гирею царевичю и Аблы царевича к жене накрепко, чтоб они однолично их в заключенье не оставили. А и мать бы их и брат Девлет Гирей царевич приехали под пашу царскую высокую руку, а Аблы царевича жена Чигиндар княгиня з детми[853] приехала б к нему, Абле царевичю. И для их приезду мы, великий государь, их пожалуем, велим свободить. И они б однолично были под нашу царскую руку тотчас. А будет (Л. 99) тово не учинят, и им, Абле и Тевке, вперед болшое утесненье будет от них. И били нам челом Абла и Тевка царевичи, чтоб нам их пожаловати, велети послов их отпустить к матери их и к брату и к Чигиндар княине. А с ними б послати уфинца Федора Тарбеева да толмача[854] Васку Киржацкого, которые с ними[855] приехали с Уфы в приставех для того, что Девлет Гирей царевич и Чигиндар княиня их знают и в том, что они живы, поверят. И что они им учнут говорить, в том они их послушают. Да царевич же[856] Тевка обрезал у себя з головы косу волосов и отдал послом, а велел тое косу отвести к матери своей. А Абла царевич написал на бумаге пятно, а по их словет тамга, и отдал приставу. А бил челом[857], чтоб то пятно послати к матери да к брату ево к Девлет Гирею царевичю (Л. 100) да к жене ево к Чигиндар княине, а они де то пятно знают. Да и послом де своим Капланде и Ишею они, царевичи Абла и Тевка, о том наказали накрепко: будет де мы их пожалуем, тех уфинцов Федора и толмача Васку к ним в улусы послати велим, и мать бы их и брат и ево Аблина жена тех наших людей слушали во всем и ехали с ними к нашей царской милости тотчас. И мы мослов их пожаловали, велели им видети наши царские очи и, пожаловав их нашим жалованьем, велели их отпустити назад к Девлет Гирею царевичю да к Аблаеве жене к Чигиндар княине. А с ними послана к Девлет Гирею царевичю наша грамота. А в приставех с ними послан прежней их пристав, которой с ними с Уфы к Москве приехал, уфимец Федор Тарбеев да толмач Васка Киржацкой. И пятно, что Абла царевич написал, (Л. 101) и Тевки царевича коса послана с ними ж. И как к тебе ся наша грамота придет, а уфинцы Федор Тарбеев да толмач Васка Киржацкой с царевичевыми послы с Капландою да с Ышеем на Уфу приедут, и ты б послом велел дать двор, где им на время постоять, и велел им быти к себе в сьезжею избу. А в те б поры у тебя в городе и у сьезжие избы было людно и строй (Л. 102) но. Да как к тебе царевичевы послы Капланда да Ишей в сьезжею избу приедут, и ты б им говорил. Приезжали они от Девлет Гирея царевича и от Аблаевы жены Чигиндар княини и были у нашего царского величества на Москве, и с Москвы отпущены назад[858]. А к тебе прислан нашего царского величества указ: велено их отпустить с Уфы к Девлет Гирею царевичю и к Аблине царевичеве жене. А с ними посылаешь[859] к Девлет Гирею царевичю и к Аблине царевича жене наших людей уфинца[860] сына боярского Федора Тарбеева да уфинсково ж толмача Васку Киржатцкого, о которых били нам челом Абла и Тевка царевичи. И они б, послы, поехали с теми нашими людми вместе, не мешкая. А как будут у Аблины и Тевки царевичей матери и у брата их у Девлет Гирея царевича и у Аблины царевича жены у Чигиндар (Л. 103) княини, и они б им наше царское жалованье сказали[861] и от царевичей приказ к матери их и к брату их к Девлет Гирею царевичю и Абла царевича жене сказали[862], как им царевичи о том приказывали, и косу волосов[863] и пятно им показали. И чтоб они, слыша наше царское жалованье и приказ Аблы и Тевки царевичей, на нашу царскую милость были надежны и царевичей в тесноте не покинули. Мать бы их и брат з детми, дав шерть[864], со всеми улусы ехали под нашу царского величества высокую руку. А жена б Аблы царевича з детми[865] ехала к нему, мужу своему, тотчас безо всякого опасенья. Да и уфинцом (Л. 104) Федору Тарбееву да толмачю Васке Киржацкому наказали накрепко[866], чтоб они говорили и промышляли всякими мерами, чтоб Девлет Гирей царевич с матерью и з братьею[867] и з детми своими, дав шерть[868], ехали под нашу царскую высокую руку, а Аблина жена Чигиндар княиня к мужу своему к Абле царевичю безо всякого опасенья. А мы, великий государь, увидя их правду, пожалуем, велим им быть под нашею царскою высокою рукою и кочевать велим где пригоже[869] и учнем их держать в нашем царском милостивом жалованье и призренье так же, как отцы и деды их ^ прежних великих государей царей росийских предков наших были[870] в милостивом жалованье и в призренье и во оборони и в защищенье. (Л. 105)[871] И Аблу и Тевку царевичей велим свободить. И они б, Девлет Гирей царевич з братьею и з детми своими,[872] дав[873] шерть, нам, великому государю[874], со всеми своими улусными людми однолично ехали под нашу царскую[875] высокую руку, не мешкая. А невестку б свою Аблину жену Чигиндар кия типу[876] з детми и со всеми ее животы отпустил к мужу ее к Абле царевичю тотчас безо всякого опасенья. А нашего жалованья Федору Тарбееву и толмачю Васке для тое службы дал бы еси[877] <(Л. 105об.) на нынешней на 147-й год по их окладом сполна да подмоги против их окладов и отпустил бы еси их к Девлет Гирею царевичю во всем по прежнему и вожа им дал, как наперед сего в улусы к царевичю отпускивали. А к царевичю Девлет Гирею наша царская грамота послана с Федором же Тарбеевым да с толмачом и запись шерть давана, по чему царевича Девлет Гирея к шерти привести.>[878]. А которово числа Федор Тарбеев да толмач Васка с послы на Уфу приедут и которово (Л. 106) числа они у тебя в сьезжей избе будут, и что с тобою поговорят, и которово числа их с Уфы в улусы отпустишь, и ково с ними наших людей пошлешь, о том бы еси о всем отписал к нам к Москве подлинно. А отписку велел отдати в Посолском приказе дьяком нашим Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову. Да будет Девлет Гирей царевич[879] <(Л. 106об.) з детми нам, великому государю, правду дадут, на куране шерть учинят, что ему з детми и со всеми своими улусными людми быть под нашею царскою высокою рукою навеки неотступно, и к Уфе прикочюют и учнут бить челом нам, где им кочевать, и ты бы к нам отписал. И мы о том ве[лим] указ учинить. А Аблина царевичева [жена][880] з детми как приедет на Уфу, [и как] царевич Девлет Гирей на Уфу прие[дет],> и ты б им велел дати дворы добрые и велел им давати корм и питье как пригож. Да о том бы еси отписал и роспись людем их, сколко с ними людей будет, прислал к нам к Москве. А будет Девлет Гирей царевич к Уфе не прикочюет[881] и на Уфу не поедет, а пришлет бити челом о том же, о чем он наперед сево нам бил челом, (Л. 107) чтоб ему с своим улусом кочевать на отцовских кочевьях, где преж сево кочевали отцы их и деды по Еику и по Тоболу и по Ишилю рекам, и ты б к нему послал нарочно кого пригож. А велел ему говорити, чтоб он был под нашею царскою высокою рукою и кочевал блиско Уфы. А ты о том отпишешь к нам о указе. И что наш указ о том будет и где ему кочевать велим, и ты ему о том[882] ведомо учинишь иным времянем. И держал бы еси к ним ласку и привет и честь и нашим жалованьем их обнадеживал, чтоб им было нескорбно и на наше жалованье быть им надежно. А отписал бы еси о том всем к нам вскоре. И мы велим тебе о том указ учинить[883]. Писан на Москве лета 7147 майя в 29 день.

30. 1639 г. мая 29. — Грамота царя Михаила Федоровича казанским воеводам Ивану Морозову и Никите Гагарину о проезде через Казань послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 108) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в нашу отчину в Казань боярину нашему и воеводам Ивану Васильевичи) Морозову да князю Миките Микитичю Гагарину да дьяком нашим Микифору Талызину да Левонтью Полуехтову. По нашему указу отпущены от нас с Москвы на Уфу Девлет Гирея царевича послы Капланда Дозбагин да Ишей Остаев, а с ними людей их два человека. А в приставех с ними посланы уфинцы сын боярской Федор Тарбеев да толмач Васка Киржатцкой. А корм послом и приставу их и толмачю дан от Москвы до Нижнего майя с 31-го числа на две недели: послом по алтыну, людем по три денги человеку на день, приставу их Федору по алтыну ж, толмачю по четыре денги[884]. А судно под них куплено из нашие казны. И как к вам ея наша грамота придет, а Федор Тарбеев с калмыцкими послы в Казань приедет, и вы б, дав ему в готовое судно кормщика и гребцов по подорожной и в дорогу от Казани до Уфы[885] послом и приставом корм по сему ж государеву указу[886], отпустили (Л. 109) их на Уфу в том же судне, в котором они с Москвы отпущены. А будет судно[887] худо, и вы б велели поделать и выконопатить, чтоб им мочно было ехать. А будет послы Капланда и Ишей и пристав учнут нам бить челом для [по]спешенья[888] отпустити на Уфу сухим [пу]тем[889], а наперед сего будет прежние[890] послы с Казани на Уфу сухим путем отпускивали, и вы б[891] их ныне[892] отпустить велели[893], будет мочно и нашей казне в том убытков болших, а уездным всяким людем тесноты не будет[894], подводы по подорожным им дать велели[895]. А которого числа они в Казань приедут и которого[896] числа их с Казани[897] сухим или водным путем отпустите, и вы б о том[898] отписали к нам к Москве. А отписку велели б дати в Посолском приказе дьяку думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорыо Лвову. Писан на Москве лета 7147-го майя в 29 день.

31. 1639 г. мая 31 — Проезжая грамота послам царевича Девлет-Гирея и сопровождающим их лицам от Москвы до Казани.

(Л. 110) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии от Москвы по городом до Коломны и до Переславля Резанского и до Касимова и до Мурома и до Нижнего Новагорода и до Казани бояром[899] нашим и воеводам и дияком и всяким нашим приказным людем. По нашему указу отпущены от нас с Москвы на Уфу Девлет Гирея царевича послы Капланда Дозбагин да Ишей Остаев, а с ними два человека[900]. А в приставех с ними посланы Уфинцы сын боярской Федор Тарбеев да толмач Васка Киржатцкой[901]. А корм[902] послом и людем их[903] и приставу их и толмачю[904] дать от Москвы до Нижнего Новагорода (Л. 111) на день им, послом[905], по алтыну человеку[906], людем их по три денги и на день[907], приставу их Федору Тарбееву по алтыну[908], толмачю Васке Киржатцкому по четыре денги[909] на день[910]. И как Федор Тарбеев с калмытцкими послы в которой город приедет, и вы б, бояре наши и воеводы и дьяки и всякие наши приказные люди, велели их пропущать везде без задержанья и кормщика и гребцов давали по подорожной. А будет смотря по вестем для проезду надобны где[911] провожатые, и вы б и провожатых с ними от города до города посылали по сколку человек пригож, смотря по вестем, (Л. 117) чтоб им проехать было здорово и корм и питье послом и человеку их и приставу их и толмачю корм от Нижнего до Казани дали[912] по сей нашей проезжей грамоте. Писан на Москве лета 7147-го майя[913] в 31 день.

Отписал в Посолской приказ на Коломне х Москве воевода[914][915]

Кузма Васильевич Колтовской

32. 1639 г. 31 мая. — Память приставу Федору Тарбееву и толмачу Василию Киржацкому о сопровождении послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 112) Лета 7147-го майя в 31 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память Федору Тарбееву да уфинскому толмачю Васке Киржацкому[916]. По государеву указу посланы они[917] с Москвы до Казани[918] [и] до Уфы в приставех[919] с Девлет Гиреевыми царевичевыми послы с Капландою да с Ышеем[920]. Да с ними ж посланы об их о[т]пуске[921] в Казань и на Уфу государевы грамоты. А с Уфы велено их отпустить столнику воеводе князю Петру Волконскому в улус к Девлет Гирею царевичю да к Аблаеве царевичеве жене к Чигиндар княине. И велено им ево, Девлет Гирея царевича, при (Л. 113) вести к шерти, что ему быть под государевою высокою[922] рукою в холопстве навеки неотступно[923]. И государева грамота к Девлет Гирею царевичю о том[924] послана с ними ж[925].

(Л. 114) И Федору Тарбееву и толмачю Васке ехати с послы с Капландою да с Ышеем с Москвы водою в судех на Коломну да в Нижней, а ис[926] Казани[927] на[928] Уфу. И едучи[929] дорогою[930], держати к послом береженье, чтоб им от руских людей и от иноземцов никаково[931] и ни от ково бесчестья не было. А от них бы по тому ж[932] обид и бесчестья[933] не было. И руские б люди и иноземцы к ним не подходили и ни о чем с ними не розговаривали. А как приедут в Казань, и им подать в Казани государева грамота боярину и воеводам Ивану Васильевичю Морозову с товарыщи о своем отпуске. Да как их боярин и воевода ис Казани на Уфу сухим или водяным путем отпустят, и им, Федору и толмачю Васке, ехати на Уфу с послы ж вместе по тому же, не мешкая[934]. А дорогою едучи, к послом береженье держати по сему ж государеву указу. (Л. 115) А как они приедут на Уфу, и им отдать на Уфе государева грамота столнику и князю Петру Волконскому. И ему говорити, чтоб он их с послы по государеве грамоте к Девлет Гирею царевичю да к Аблаеве царевичеве жене к Чигиндар княине с Уфы отпустил, не мешкая. И наказ им, по чему им, будучи там, государево дело делати, дал, как к нему о том писано в государеве грамоте, и наказ им давал[935]. Да как столник и воевода князь Петр послов Капланду да Ишея и их с Уфы в улусы к Девлет Гирею царевичю отпустит, и им, Федору и толмачю Василыо, (Л. 116) ехати с послы вместе и береженье к ним держать по сему ж государеву указу, как описано выше сего[936].

А как съедут Девлет Гирея царевича, и им к Девлет Гирею царевичю итти и государева грамота ему подать и государево дело делать и промышлять во всем по тому, как у них написано будет в наказе, каков наказ даст им на Уфе столник воевода князь Петр Волконской[937].

33. 1639 г. не ранее июня 2. — Челобитная коломенского воеводы Кузьмы Колтовского о конфликте между послами царевича Девлет-Гирея и коломенскими ямщиками.

(Л. 118) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холоп твой Куземка Колтовской челом бьет. В нынешнем, государь, во 147-м году по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу отпущены с Москвы водою сибирского Девлет Гирея царевича послы Капландей да Ишей с людми и с приставом их с уфимцом с Федором Тарбеевым да с толмочем с Васкою Киржавцовым. И те, государь, послы на Коломну пришли июня в 2 день. А велено, государь, им давать по подорожной в готовое судно кормщика да четырех человек гребцов. И я, холоп твой, для гребцов наем посылал денщика Ондрюшку Юрьева. И коломенские, государь, ямщики старосты Понкрашка Микулин да Фетка Карпов с товарыщи к их посолскому судну пришли пьяни и с теми послы и с людми подрались, и послу Ишею розщибли[938] левою бровь до крови. И посол Копландей приходил ко мне, холопу твоему, в сьезжею избу, а другова посла И шея приводили битого в крови и били челом на тех коломенских ямщиков на Понкрашку Микулина да на Федку Карпова с товарыщи об оборони. Да они, государь, послы, говорили мне, холопу твоему: будет им, послом, на тех коломенских ямщиков я оборони не дам, и они, государь, послы, хотели ехать на Москве бити челом тебе, государю. И я, холоп твой, тех коломенских ямщиков Понкрашка Микулина с товарыщи перед теми послы, перед Копландеем да перед Ишеем велел их бить ботоги и посодил[939] их пяти человек в тюрму до твоево государева указу. А послов с Коломны отпустил я, холоп твой, тово ж числа[940].

34. 1639 г. июня 12. — Грамота царя Михаила Федоровича коломенскому воеводе Кузьме Колтовскому об освобождении из тюрьмы ямщиков, повинных в бесчестье послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 119) От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на Коломну воеводе нашему Кузме Васильевичю Колтовскому. В нынешнем во 147-м году июня в 8 день писал еси к нам, что де[941] приехали на Коломну сибирского Девлет Гирея царевича послы, которые отпущены от пас с Москвы, Капланда да Ишей с людми, а с ними пристав Федор Тарбеев да толмач Васка Киржацкой. И коломенские ямщики староста Панкрашка Микулин да Федка Карпов с товарыщи их, послов, били. И послы били нам челом[942] на тех ямщиков[943] (Л. 120) о управе. И ты тех ямщиков старосту Панкрака с товарыщи[944] перед ними[945], послы, за их безчестье бити батоги и посадил в тюрму до нашего указу. И нам бы тебе о том велеть указ учинить[946]. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б[947] ямщиков старосту Панкрашка Микулина с товарыщи велел ис тюрмы[948] выкинуть и сказал им, чтоб они (Л. 120а) вперед так не дуровали, послов не били и не безщестили, а приимали б их и отпущали честно и подводы б им давали безо всякого задержанья. А будет они вперед учнут послом безчестье чинить, и им за то быть в жестоком наказанье[949]. Писан на Москве лета 7147-го июня в 12 день.

35. 1639 г. не ранее 20 июня. — Отписка в Москву уфимского воеводы Петра Волконского о возвращении из Москвы в Уфу послов царевича Девлет-Гирея.

(Л. 121) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи) всеа Русии холоп твой Петрушко Волконъской челом бьет. В нынешнем, государь, во 147-м году июля в 14 день приехали с Москвы на Уфу уфинец Федор Тарбсев да толмач Васка Киржатцкой Девлет Гирея царевича с послы с Купьлапдою да с Ышеем. А ко мне, холопу твоему, уфинец Федор Тарбеев, тольмач[950] Васка Киржатцков привезли твою государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоту за приписыо дияка Григорья Лвова. А в твоей государеве грамоте написано. Как уфинец Федор Тарбеев да толмач Васка Киржатцков с царевичевыми послы с Купландою и с Ышеем ко мне, холопу твоему, на Уфу приедут, и мне, холопу твоему, велено им, послом, дать двор, где им постоять на время, и велети им, послом, быти к себе в сьезжую избу. А как, государь, царевичевы послы Купланда и Ишей в съезжую избу ко мне, холопу твоему, придут, и мне, холопу твоему, по твоей государеве грамоте велено им, послом Купланде и Ишею, говорити речь, что по твоему государеву указу были они, послы, у тебя, государя, на Москве и с Москвы отпущены на Уфу. А с Уфы, государь, по твоему государеву указу велено мне, холопу твоему, их, послов, отпустить к Девлет Гирею царевичю и к Облаевоеи[951] жене княине Чагандар. А с ними, государь, послы, по твоему государеву[952] (Л. 122)[953] [у]казу велено мне, холопу твоему, послати с Уфы к Девлет [Гир]ею царевичю и к Облаевои жене княине Чагандар [уфин]ца сына боярского Федора Тарбеева, толмача Васку Киржатцкого, а[954] которых били челом тебе, государю, они, послы. И они б, послы, с твоими государевы посланьники[955] с Федором Тарбеевым да с тольмачем[956] с Васкою Кир[жатцковым] ехали к Девлет Гирею царевичю вместе, не мешкая. А с твоими государевы посланники с Федором Тарбеевым да с толмачем с Васкою Киржатцковым к Девлет Гирею царевичю послана твоя государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамота да запись шертовалная за дьячьею приписью, по чему Девлет Гирея царевича к шерти привесть, да пятно Аблая царевича написано на бумаге, а по их тамга, да Тявки царевича коса волосов у послов их у Купланды и Ишея. А уфинцу, государь, Федору Тарбееву, толмачю Васке Киржатцкому по твоей государеве грамоте для калмытцкие службы велено мне, холопу твоему, дати им твое государево денежное жалованье — нынешнего 147-го году их оклады сполна да подмоги против их окладов. А дав, государь, им твое государево жалованье и подмогу, велено мне, холопу твоему, уфинцов Федора Тарбеева, тольмача[957] Васку Киржатцкого отпустить с Уфы в улусы с послы г[958] Девлет Гирею царевичю во всем по прежнему. И вожа им дать, как неперед сево в улусы с Уфы х царевичам посьлань[ни|ков[959] отпускивали. А которого, государь, числа уфинец [Фе]дор Тарбеев да толмач Васка Киржатцков с послы [на] Уфу приедут и которого, государь, числа Девлет Ги[ре]я царевича послы Купланда и Ишей у меня, холопа твоего, в сьезжей избе будут, и что со мною, холопом (Л. 123) твоим, поговорят, и которого, государь, с Уфы я, холоп твой, в улусы их, послов, и твоих государевых пасланьников[960] Федора Тарбеева да тольмача[961] Васку Киржатцкого отпущу, и мне, холопу твоему, о том о всем велено писать к тебе, государю, к Москве. А отписку, государь, велеть подать в Посолском приказе твоим государевым дияком думному Федору Лихачеву да Макъсиму Матюшькину да Григорью Львову. И июля, государь, в 17 день Девлет Гирея царевича послы Купланьда и Ишей у меня, холопа твоего, в сьезжей избе были. И я, холоп твой, по твоей государеве грамоте послом речь сполна говорил. И послы, государь, выслушев мою, холопа твоего, речь, говорили. Были мы у государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русин на Москве и его государьские пресветлые очи видели и его государьским жалованьем пожалованы Аблая и Тявку царевичей видели и приказ их к матери их и брату г[962] Девлет Гирею царевичю и к Облаевой жене княине Чагандар слышали […] и знака Тявки царевича коса волосов у нас. Как де [б]удем в улусех у Девлет Гирея царевича и Облае[в]ой жены княини Чагандар, и мы государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии к себе жалованье скажем и Облая и Тявки царевичей приказ Девлет Гирею царевичю и Облаевой жене кня[и]не Чагандар скажем же. И Девлет Гирей царевич [з] братьею своею и з племянники тотчас будет под государеву высокую руку. А Облаева де жена княиня Чанадар и з детми будет тотчас к мужу своему (Л. 124) к Облаю царевичю. И говорили мне, холопу твоему, послы Купланда да Ишей, чтоб их с Уфы отпустить, не мешкав, чтоб де им приехать нынешнею осенью с Облаевою женою с кпяинею Чагандарою на Уфу. А твоим государевым посланником уфимцу Федору Тарбееву да тольмачу[963] Васке Киржатцкову по твоей государеве грамоте я, холоп твой, приказал же. Как они будут у Девлет Гирея царевича и у Облаевой жены княини Чагандар, и они б всякими мерами промышляли, чтоб Девлет Гирея царевича з братьею и з племянники и с улусными людми привести под твою государеву высокую руку, и шертовал бы Дев[лет Гирей] царевич перед ними, пасланники, з братьею и з племянники и со всеми своими улусными людми по записи, какова им дана с Москвы за дьячьею приписью, и шол под государеву высокую руку безо всякого опасенья. А Облаева б жена княиня Чагар[964] ехала к мужу [сво]ему к Облаю царевичю с ними, с Федором да с толмачом с Васкою Киржатцковым, безо всяково ж опасенья. И по твоей (Л. 125) государеве грамоте уфинцу Федору Тарбееву да толмачю Васке Киржатцкову дал я, холоп твой, им твоего государева жалованья подмоги против их окладов: Федору Тарбееву четырнатцеть рублев, а толмачю Васке Киржатцкову воемь рублев. А твое государево денежное жалованье на нынешней на 147-й год им, Федору Тарбееву да толмачю Васке Киржатцкову, дано все сполна, как они посланы с послы к тебе, государю, к Москве. И послов, государь, Девлет Гирея царевича и твоих государевых посланников уфинца Федора Тарбеева да тольмача[965] Васку Киржатцкого по твоей государеве грамоте я, холоп твой, отпустил с Уфы июля в 20 день. А отпустил, государь, я, холоп твой, твоих государевых посланников по прежнему, как отпускивали с Уфы прежних посланников. И наказную, государь, память я, холоп твой, посланником Федору Тарбееву и толмачю Васке Киржатцкову дал за твоею государевою печатью Уфинского города по прежне[му] ж […]ы наказы им, посланником. Да с ними ж, государь, [посланники с Федором Тарбеевым да с толмачем с Васкою Киржатьцковым, послал я, холоп твой, [в]место падьячева для писма коннова стрелца Гриш[ку] Погорелского. А преж, государь, сево со всеми паслань[н]ики[966] с Уфы в калмытыдкие улусы стрелцы [вм]есто подьячих посыланы ж. Да с ними ж, государь, [с] пасланники с Федором с Тарбеевым да с толмачем с Васкою Киржатцковым послал я, холоп твой, по прежнему ж в провожатых Уфинского уезду четырех человек башкирских тарханов Кипьчаские волости Табыная Аксакалова, (Л. 126) деревни Усерген Байсубу Бишеева, деревни Бурзен Елънак(?)[967] Баштимешев, Курпеч Табынские волости Коскен Чейчичканов да вожа башкирца Телев деревни Бекьбердейка Байбохтина[968]. И подводы, государь, посланником и стр[ел]цу я, холоп твой, взял з башкирских волостей против прежних отпусков.

РГАДА, ф. 119, Oп. 1, 1939 г., д. 2.

Подлинник.

1. 1668 г., не ранее 29 ноября. Отписка тобольского воеводы Петра Годунова о приезде послов царевича Кучука и об отправлении к нему тобольских служилых людей.

(Л. 239) Государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу и государю благоверному царевичю и великому князю Алексею Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии и государю благоверному царевичю Феодору Алексеевичю Великия и Малыя и Белыя Росии и государю благоверному царевичю Симеону Алексеевичю Великия и Малыя и Белыя Росии и государю благоверному царевичю Иоанну Алексеевичю Великия и Малыя и Белыя Росии холопи ваши Петрушка Годунов, Мишка Посников челом бьют. В прошлом, великие государи, во 176-м году августа в 13 день писал ко мне, холопу вашему Петрушке, в Тоболеск стары[й] воевода князь Федор Мещерской. Августа де в 2 день пришли ис Калмыцкие земли на Тару Малая тайши послы. А с ними де пришол от Кучюка царевича посол. А на посолстве подал ему лист. И тот лист он, князь Федор, прислал ко мне, холопу вашему, в Тоболеск. А по переводу с того листа тоболских служилых татар и бухарцов Назара Кадырова с товарыщи написано. Посылал де он, Кучюк, на Тюмень дву послов да в Тоболеск посла для миру. И те де послы задержаны. И для де тово война ево не перемежаетца. А ныне де послал он четвертаго своего посла для[969] (Л. 240) миру. А по справке, великие государи, в Тоболску в приказной избе сыскан в Тоболеск прошлых годов приезд Кучюка царевича посла, которово он прислал[970] з башкирскими послы, как он воевал ваши, великих государей, слободы с вашими, великих государей, с ызменники з башкирцы и з сибирскими татары, — бухаретин Мурзаказычко Кочаков. А посажен тот посол в Тоболску в тюрму для того, что он, царевич Кучюк, и башкирцы прислали в Тоболеск и били челом вам, великим государем, чтоб вы, великие государи, царевича Кучюка и изменников башкирцев пожаловали, вины их велели им отдать, и быть башкирцам под вашею, великих государей, самодержавною высокою рукою по прежнему в вечном холопстве и ясак платить вам, великим государем, по прежнему. А царевичю б Кучюку с воинскими людми под ваши, великих государей, городы и на слободы войною не приходить. И за тем посолством царевич Кучюк з башкирцы и с своими людми приходил войною под ваши, великих государей, сибирские слободы. А на Тюмени, великие государи, по отписке тюменского воеводы Ивана Лодыгина Кучюка царевича послов никово в тюрме не сыскано и в прежних годех не бывало. И по вашему, великих государей, указу мы, холопи ваши, Кучюка царевича посла Мурзаказычка Кочакова в Тоболску ис тюрмы свободили и по роспросным речам тарского конного (Л. 241) казака Микитки[971] Берникова, а выбрав ис тоболских служилых руских людей и ис татар сына боярского Кондратья Ядровского с товарыщи, и Кучюка царевича посла, которого, мы, холопи ваши, ис тюрмы свободили, послали ис Тоболска в улус х Кучюку царевичю. А велели им, сыну боярскому Кондратью Ядровскому с товарыщи, приехав в улус х Кучюку царевичю, говорить. В прошлом во 176-м году прислал он, Кучюк царевич, на Тару посла своего с листом, чтоб ему, царевичю, вашего царьского величества отчины сибирских городов с воеводами и с служилыми людми быть в миру и для б того прислать к нему послов руских людей. И буде он, Кучюк, истиною своею и правдою вашу, великих государей, милость к себе видеть хочет и с вашими, великих государей, сибирских городов с воеводами и с служилыми людми в миру быть желает, и он бы, Кучюк, под ваши, великих государей, городы и под слободы сам войною не ходил и людей своих не посылал и ваших, великих государей, взятых руских людей, которых он поймал войною в слободах в прошлом во 175-м году под Тарою, сыскав, всех отпустил и до сибирских городов велел их проводить. И вам, великим государем, на том правду свою со всеми улусными (Л. 242) лутчими людми по своей вере на куране шерть учинили и аманатов[972] в Тоболеск прислал. Да тем же посылщиком приказали мы, холопи ваши, где им в дороге лучитца быть у которых калмыцких тайш в улусех, и тем тайшам велели говорить, чтоб они с улусными своими людми к вашим, великих государей, изменником и х Кучюку царевичю з братьями[973] не приставали и людми и конми вспоможенья никакова ис чинили. А у царевича будучи в улусе, про всякие вести велели им проведывать всякими мерами и высмотреть накрепко, много ли у него улусных сво людей и сколко семей у него ваших, великих государей, изменников уфинских башкирцев, и как они живут, и что их мысль. И велели их, башкирцев, призывать под вашу, великих государей, высокую руку по прежнему, чтоб они ехали на прежние свои жилища, где хто жил наперед сего, безо всякого опасенья. И ноября, великие государи, в 29 день те тоболские сын боярской Кондратей (Л. 243) Ядровской с товарыщи в Тоболеск приехали и подали нам, холопем вашим, Кучюка царевича лист, писан татарским писмом. И мы, холопи ваши, велели тот лист перевесть. А что у них у царевича делалось и что чево проведали, про то их, Кондратья с товарыщи, роспрашивали. И те их роспросные речи за их руками и лист и с листа перевод послали к вам, великим государем, под сею отпискою. А с ними прислал в Тоболеск Кучюк царевич послов своих — того ж, которого мы, холопи ваши, из Тоболска к нему отпустили, Казычка, да с ним в товарыщах Агичачка да кашевара. И по вашему, великих государей, указу те царевичевы послы были у нас, холопей ваших, на сьезжем посолском дворе на посолстве и били челом вам, великим государем, чтоб вы, великие государи, пожаловали, велели их ис Тоболска отпустить к вам, великим государем, к Москве с царевичевыми (Л. 244) подарки, чем он вам, великим государем, челом бьет. А о чем вам, великим государем, Кучюк царевич бьет челом, то де написано в листе ево, Кучюкове, каков лист привезли тоболские посылщики. Да они ж, послы, говорили. Велел де им бити челом вам, великим государем, Кучюк царевич. Преж де сего у него с вашими, великих государей, людми были войны, А ныне он, Кучюк, бьет челом вам, великим государем, чтоб вы, великие государи, ево пожаловали, велели вины ево отдать и впредь бы быти ему с рускими людми в миру. А отпуске де к Москве он, Кучюк царевич, об них, послах, бьет челом для того, чтоб им, послом, проведать про царевичева брата про Канцуера царевича, какова к нему ваша государьская милость, чтоб де Кучюку царевичю про то было ведомо. А как де Кучюку царевичю про брата ево ведомо будет и брат ево к нему отпишет, и Кучюк де царевич з братьями и с улусными своими людми учнет вам, великим государем, бить челом в подданство. А челом ударил вам, (Л. 245) великим государем, в подарках — три ковра бухарские. А по цене тоболских посацких людей те ковры четыре рубли с полтиною, по полтора рубли ковер. И мы, холопи ваши, тем царевичевым послом говорили, что без вашего, великих государей, указу, их, послов, к вам, великим государем, к Москве послать не смеем. А о их посолском в Тоболеск приезде и об отпуске их к вам, великим государем, к Москве о указе, мы, холопи ваши, учнем писать к вам, великим государем. Велели им ждать вашего, великих государей, указу в Тоболску. А Кучюка царевича подарочные ковры, которые привезли и челом ударили вам, великим государем, царевичевы послы, велели мы, холопи ваши, держать в Тоболску в вашей, великих государей, казне до вашего, великих государей, указу. И о тех, великие государи, Кучюковых послех велите, великие государи, нам, холопем своим, свой, великих государей, указ учинить[974].

2. 1668, не ранее 2 августа[975]. Перевод грамоты царевича Кучука царю Алексею Михайловичу.

(Л. 247) Перевод с татарского писма, каково прислал в Тоболеск Кучюк царевич с тоболским сыном боярским с Кондратьем Ядровским с товарыщи.

Из своего улуса Кучюк Баатырь царь из далние земли челом бьет. Владетелю великому волному царю на сем свете великому белому царю. Будет изволит челобитье мое принять, и после челобитья моего прошу милости о том. Прадет и отец мой Кучюм царь. С того времени по ее время меж нами война была. И мы от тех войн корысти себе не учинили. И сей поры правдою истинною помиритца, чтоб меж нами послы ходили без престани. И как с калмыцкими тайшами мирно живу, и с великим белым царем так ж бы мирно жить и прежнее дуровство отставить. Что у меня лихое на серце, то прочь отставить, впредь советно жить. Он, великой белой царь, владеет своим великим государьством, а я владею своим малым улусом. Впредь бы меж нами дуровства не было, жить мирно и советно. Хто воюетца, в том голов много положит, а хто не любит войны, и тот доле живет. И тебе посылать добрых послов. Доброй посол землю умиряет, худой посол землю смущает. И буде изволишь жить смирно, и моих бы послов Игичака да Муръзаказька да кашевара (Л. 248) Контайка отпустить к Москве. А буде изволишь послов моих отпустить к Москве, и их отпустить с теми рускими послы, которые были у меня, — с Кондратьем с товарыщи, и пожаловали и назад отпустили с теми ж послами.

А переводили с подлинного листа тоболские служилые татаровя Авесбакей Кулмамсгсв да Сафар Дасаналеев да бухаретин Максют Алимов.

3. 1668, не ранее 29 ноября. Статейный список Кондратия Кедровцева, посланного к царевичу Кучуку.

(Л. 249) 177-го ноября в 29 день приехали ис степи в Тоболеск служилые люди, которые посыланы ис Тоболска в степь в посланцех х Кучюку царевич з братьями сын боярской Кондратей Кедровцов да казаки Левка Началин да Оска Рачковской да служилые тотара Кутук Кулмаметев да тоболские же захребетные тотара Еньтугайко да Тейничко Исешев.

А в Тоболску в приказной избе столнику и воеводе Петру Ивановичи) Годунову да дьяку Михаилу Посникову сказали. Как де они, Кондратей Кедровцов с товарыщи, пошли ис Тоболска и на дороге идучи на Ишиме реке нашли калмыцкого Чагана тайши[976] улус на урочище в Бурлуках у Лифарта камени, от Тоболска в дватцати днищах.

(Л. 250) И Чагапу тайше они говорили, чтоб он, Чаган тайша, великим государем служил и прямил и за собою царевича Кучюка з братьями не держал и людей своих им для войны на помочь не давали и под государевы городы и под слободы войною не ходили и государевых руских людей и ясачных тотар не грабили и не побивали.

А в то де время в улусе были у Чагана тайши царевича Кучюковых людей два человека.

И Чаган де тайша Кондратыо с товарыщи говорил, что де он, Чаган тайша, царевичей за собою не держит и не укрывает и людей своих для походов войною на государевых людей в помочь им не дает. И Кучюковым людем, которые в те поры у него были, он, Чаган, говорил и отпустил де их ис своего улуса с царевичевыми двумя человеки, которые у него в улусе жили, из улусу своего к царевичю Кучюку з братьями.

А шли де они, Кондратей с товарыщи, до улусу Кучюка царевича десять дней. А улус де ево наехали у озера на урочище Мычаке.

А как де они шли с царевичевыми людми, и им де те царевичевы люди корм и подводы в дороге давали.

А как в улус пришли, и у царевича Кучюка з братьями были они на посолстве з государевым жалованьем с сукьны, что с ними было послано ис Тоболска, с приезду их на другой день, и царевичам те сукна подвнесли[977].

(Л. 251) И они де, царевичи, в то время приподнялись на колени и на государьской милости били челом. А те сукна велели принять лутчему своему человеку с честью.

И они де, Кондратей с товарыщи, им, царевичам, против тоболского наказу о взятом руском полону, которых они, царевичи, поймали войною в слободах во 175-м году под Тарою, чтоб они, сыскав, всех отпустили в сибирские городы и великим государем правду свою дали со всеми своими улусными лутчими людми, по своей вере на куране шерть учинили и были б великих государей в подданстве и служили б им, великим государем, вечно и прямили и во всем добра хотели и аманатов бы дали и под государевы городы и слободы войною не ходили.

И царевич де Кучюк з братьями им говорил, что они государьской милости с улусными своими людми рады и милости у них, государей, просят, чтоб великие государи пожаловали, в винах их простили. А они де великим государем служить рады. А аманатов де им ныне дать и в подданьстве быть нелзе, потому что и отцы их амана (Л. 252) тов не давывали. Да и шерти де они впрямь ныне не учинят для того: как де великие государи их пожалуют, велят послов их, которые послы ныне посланы будут в Тоболеск, отпустить ис Тоболска к себе, великим государем, к Москве, и те послы их великого государя милость увидят и брата их царевича Канцуера усмотрят и проведают про него подлинно, какова к нему великого государя милость и жалованье, и им, царевичам, послы их, приехав с Москвы, государеву милость скажут, и они де наипаче великим государем вечно служить и прямить и всякого добра хотеть рады. И шерть на том с улусными своими людми по своей вере учинят и руской де весь ясырь[978], которой ныне у него в улусе и в ыных местех продал, которой они ясырь имали и в давних летех, сыщут и на розмену, да их, ясырей, которые взяты с Копьландою, они отдадут.

И они де, Кондратей с товарищи, против их речей им говорили, что Копланда с товарыщи не их люди, но природные великих государей и, изменя великим государем, отъезжали и жили у нево. И попомня великих государей милость, от меня отстали и выехали на имя великих государей по прежнему служить им, великим государем, в вечном холопьстве своею охотою.

И царевичи де против тех их речей ответу не дали.

А людей де у них в улусе боевого люду и с подросками и с ызменники башкирцы сот с пять. Да у них же де, царевичей, живут в улусе тестя Кучюка царевича Малая тайши калмыки семей с тритцать. И на войну де тот Малай тайша людей своих и коней в подмогу ему дает.

(Л. 253) А жили де они, Кондратей с товарищи, у Кучюка царевича в улусе шесть дней. А живучи в улусе, башкирцев изменников, которые у него живут в улусе, на имя великих государей тайным обычаем призывали.

И башкирцы им говорили, что они семей с пятдесят на имя великих государей выехати готовы. А как время улучат, выедут. Да и досталные де башкирцы вес на имя великих государей выехать хотят же. И на поезде те башкирцы им, Кондратью с товарыщи, заказывали, чтоб они руским людем и татаром сказали. Как они от царевичей из улусу на имя великих государей побежат на Тару или к Тюмени, куда ближе, и их бы де государевы люди на дороге не побили.

Да и царевичи Кучюк з братьями им, Кондратью с товарыщи, говорили. Хотя де которые башкирцъекие[979] люди от них на имя великих государей из улусу и побежат, и они де за теми людми поголщиков своих посылати не станут. А из руских де городов какие люди побежат к ним в улус, и ис тех бы де руских городов за ними потому ж в посылку не посылали, чтобы о том ссоры и задоров не было.

А русково де полону царевичи сказывают у себя ныне муского и женского полу человек з дватцать. И тот де полон они никуда не продадут. А они де русково полону видели толко человек с шесть.

А отпустили де их царевичи из улусу своего в Тоболеск с того же урочища Мучаку в семой день. А с ними послали послов своих дву человек (Л. 254) да кашавара. А из улуса их шли они до Тары дватцать дней.

Да с ними же де, с Кондратьем с товарыщи, на поезде их послал Кучюк лист. А велел тот лист отдать в Тоболску столнику и воеводе Петру Ивановичю Годунову. А послов царевичевых зовут Игичаком, а другово Казыком.

Да они же де, Кондратей с товарищи, сказали. Говорил де им Кучюк царевич не по одно время. Толко де нынешних послов ис Тоболска к Москве не отпустят, и их бы де в Тоболску посадили в тюрму, а к ним их не отпущали.

А под Тару де они приходили войною и руских людей воевали для того, что был посол ево на Уфе с уфимьским сыном боярским, которой у нево был в улусе. И тот сын боярской, будучи у него в улусе, говорил ему, Кучюку, что посла ево с Уфы к великим государем к Москве отпустят. И того де посла ево с Уфы к Москве не отпустили. И им де, царевичам, и матерем их про брата их не ведомо. И чтоб нынешних их послов ис Тоболска отпустить к Москве, чтоб им про брата их было ведомо.

А как де они, Кондратей с товарыщи, у царевича в улусе были, и им корм и питья давали доволно[980]. [981][982]

4. 1669 г., не ранее 29 октября. Отписка в Москву тобольского воеводы Андрея Акинфова о приездах послов царевича Кучука.

(Л. 261) Государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу и государю благоверному царевичю и великому князю Алексею Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии и государю благоверному царевичю Феодору Алексеевичю Великия и Малыя и Белыя Росии и государю благоверному царевичю Иоанну Алексеевичю Великия и Малыя и Белыя Росии холопи ваши Андрюшка Акиньфов, Ивашко Давыдов челом бьет. В прошлом, великие государи, во 177-м году писали ис Тоболска к вам, великим государем, о указе столник и воевода Петр Годунов да дьяк Михайло Посников Кучюка царевича о посланцах, которых присылал в Тоболеск с вашими, великих государей, посланники с тоболским сыном боярским с Кондратьем Кедровским с товарыщи Кучюк царевич, о Игичаке да о Казыке, чтоб тех ево Кучюковых посланцов, Агичака с товарыщем, по челобитью Кучюка царевича с листом и с подарками ево и для проведыванья Кучюка царевича брата ево Кансуера отпустить[983] (Л. 262) ис Тоболска к вам, великим государем, к Москве. И о Кучюка царевича посланцех вашего, великих государей, указу об отпуске к Москве не бывало. А те царевичевы посланцы Агичак с товарыщем и кашевары отпущены ис Тоболска х Кучюку царевичю в прошлом во 177-м году майя в 26 день. А с ними посланы ис Тобол (Л. 263) ска ваши, великих государей, посланники тоболской новокрещеного списку Мишка Стаксупов да тарской казак Микитка Бердников с товарыщи с вашим, великих государей, жалованьем с сукны. И в нынешнем, великие государи, во 178-м году сентября в 15 день те тоболской и тарской казаки Мишка Стаксупов с товарыщи в Тоболеск приехали. А в приказной избе нам, холопем вашим, сказали. Слышали де они, Мишка Стаксупов с товарыщи, живучи в улусех у Кучюка царевича, от ево Кучюковых людей, что Кучюк царевич хочет итьти войною в Уфинской уезд на кипчаков. А людей у него в зборе человек с тысячю. А приказывал де им, Мишке с товарыщи, Кучюк царевич в Тоболску в приказной избе стол нику и воеводе Петру Годунову и дьяку Михаилу Посникову сказать. В прошлом де, великие государи, во 177-м году присылал он, царевич Кучюк, в Тоболеск послапцов своих, а велел вам, великим государем, бити челом, чтоб для подлинные ведомости Кучюкова царевича брата ево Кансуера отпустить к вам, великим государем, к Москве. И те де посланцы ево к вам, великим государем, к Москве не отпущены. И для того ныне Кучюк (Л. 264) царевич в Тоболеск и посланцов своих не послал. И подали нам, холопем вашим, Мишка с товарыщи Кучюка царевича лист, писан татарским писмом. И после их, Мишка Стаксупова с товарыщи, в Тоболеск приезду в нынешнем же во 178-м октября в 9 день приехали в Тоболеск ваши, великих государей, посланники, которые приехали из Бухар з бухарскими посланцы с тоболскими конным казаком с Оиофрейком Федоровым да с юрьтовским служилым татарином с Назаром Назыровым Кучюка царевича посланец Кулачей да с ним кашевар. И по вашему, великих государей, указу тот царевичев посланец был у нас, холопей ваших, на сьезжем посолском дворе на посолстве. А нам, холопем вашим, на допросе сказал. Прислал де ево Кучюк царевич в Тоболеск, а велел бити челом вам, великим государем, чтоб вы, великие государи, пожаловали, велели ево, Кулачея, отпустить из Тоболска к вам, великим государем, к Москве. А на посолстве челом ударил вам, великим государем, в подарках Кучю (Л. 265) ка царевича ковер бухарской. И мы, холопи ваши, у него тот ковер принять велели. А ему, Кулачею, говорили, что без вашего, великих государей, указу ево, Кулачея, к вам, великим государем, к Москве отпустить не смеем и о ево посолском приезде и об отпуске к вам, великим государем, к Москве о указе мы, холопи ваши, учнем писать. И велели ему ждать вашего, великих государей, указу в Тоболску. А по оценке тоболских посацких людей тот ковер полтора рубли. А каков, великие государи, Кучюка царевича лист тоболской и тарской казаки Мишка Скансупов с товарыщи в Тоболску нам, холопем вашим, подали, и тот подлинной лист послали ис Тоболска к вам, великим государем, мы, холопи ваши, под сею отпискою[984].

РГАДА, ф. 214, стб. 623

Подлинник.