Сила стихии

Глава 18

— Ну что, нашёл?

Игорь поднял голову от книги. Он настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что не заметил, как к нему подошёл Хвой. Зелёноволосый парень стоял напротив стола и неловко переминался с ноги на ногу.

— А… Привет. К сожалению, нет, — устало ответил Лазарев.

С того момента, когда они со Скрипачом напали на ресторан Карло, прошло несколько дней. Игорь знал, что прибывшие к «Марчеллио» сотрудники СЗГ ничего не нашли: пожар, разыгравшийся не на шутку, уничтожил все следы, поэтому разведка быстро свернула расследование, списав всё на разборки между бандами. Впрочем, они были не так уж и далеки от истины.

— Ну, я так и думал. Вот. Посмотри здесь.

Хвой достал из сумки потрепанную книгу в обложке, которая когда-то давно, наверное, была зелёной; судя по виду, ей был не один десяток лет, поэтому сложно было сказать наверняка.

— Книга из личной библиотеки нашего Дома, — счёл нужным пояснить Хвой. — Я взял её без разрешения, поэтому постарайся никому её не показывать.

— Да, хорошо. Спасибо, — Игорь осторожно принял книгу в свои руки, боясь, что она от любого неловкого прикосновения она развалится на части. Не теряя времени, он открыл первую страницу.

«Дневник Сапфира».

— Кто такой Сапфир? — спросил Лазарев.

— Элементаль из Дома Деметры, посвятивший свою жизнь изучению рун. Говорят, он был одним из сильнейших Идракилей в истории.

— Был?

— Он умер полтора века назад, — Хвой пожал плечами. — Его личный дневник с исследованиями — всё, что от него осталось. Я успел бегло просмотреть эту книгу: он описывает фальсиформику как лекарство от своей болезни.

— Что за болезнь?

— Он называет её «бичом таланта». На протяжении истории она неоднократно проявлялась у наиболее одарённых рунистов. Сапфир писал, что это плата за чудовищный талант, которого не должно быть на земле. Якобы эта болезнь существует, чтобы поддерживать баланс сил в природе и не позволить рунистам стать непобедимыми.

— А он, похоже, не страдал от излишней скромности, — хмыкнул Игорь.

— Мог себе позволить, — Хвой невесело улыбнулся. — В конце концов, он стал Идракилем в шестнадцать лет. Правда, и умер он всего в двадцать пять, так и не успев воспользоваться собственными исследованиями.

Игорь перелистнул страницу.

«Голова болит всё сильнее. Скорее всего, мне осталось недолго. Если не найду лекарство, я обречён. Я решил, что запишу все свои самые важные знания здесь, в дневнике, на случай, если мне не удастся спастись. Возможно, мои исследования помогут кому-то в будущем».

— Когда прочтёшь её, не забудь вернуть, — попросил Хвой. — Иначе у меня будут проблемы.

— Само собой, — не отрываясь от книги, Игорь кивнул. Хвой, решив больше не отвлекать его, ушёл, и Лазарев с головой погрузился в дневник Сапфира.

«Руны всегда давались мне легче, чем остальным. Я словно не учил их, а вспоминал, как если бы когда-то в прошлой жизни уже использовал каждый из известных рунистам узоров. А может, и многие другие. Возможно, именно благодаря этому я открыл десятки новых рун, продвинувших моё искусство на совершенно иной уровень. Но ничто в мире не дается просто так.

Сначала я не придал значения периодически появляющимся головным болям. Ну, перетрудился, перегрузил мозг, что такого? Тем более, что подобные синдромы порой проявляются и у других усердных учеников, а уж в усердии мне никогда не было равных.»

Игорь укоризненно покачал головой. Сапфир явно был эгоцентричной личностью: его дневник был буквально насквозь пропитан подавляющей самоуверенностью. Причём сам рунист, похоже, считал это абсолютной нормой; находясь на вершине своего искусства, он привык считать себя лучшим.

«Когда я приблизился к тому, чтобы стать Идракилем, боли резко возросли. Сначала они просто участились, беспокоя меня по малейшему поводу, а затем и вовсе стали моим постоянным спутником, оставляя меня лишь когда я спал. Я надеялся, что они исчезнут, когда я достигну ступени Идракиля, однако всё было тщетно. Поняв, что со мной происходит что-то по-настоящему серьёзное, я принялся за поиски лекарства».

Страницы пролистывались одна за одной. Несмотря на то, что Сапфир позиционировал себя как учёного, язык, которым он вёл повествование, был далёк от научного. Игорь поймал себя на мысли, что это была первая книга о рунистах, которая не вызывала головной боли от нагромождения непонятных терминов. Словно Сапфир специально сделал её понятной любому, кто удосужится её прочесть. И всё же Игорь читал её быстро, урывками, пропуская многие моменты, которые казались ему не столь важными, как, например, описания рун и размышления о них. Его интересовал только «бич рунистов».

«…я прихожу к выводу, что перенапряжённый мозг элементалей при совпадении некоторых условий вырабатывает некий токсин, который затем его отравляет и вызывает внутренние повреждения. Возможно, он провоцирует какие-то опухоли, − не могу сказать точно. К сожалению, я не встретил ни одного человека со схожими симптомами, чтобы изучить болезнь как следует. Оперировать же самого себя, честно говоря, нет ни малейшего желания.

Что примечательно, ни у обычных людей, ни у элементалей, развивающихся стандартным, скажем так, путём, отличным от рунистов, такой болезни не встречалось. Возможно, это одно из условий развития «бича рунистов» − пренебрежение своей врождённой силой в угоду изучения рун. Не исключено, что это способно вызвать какой-то перекос в мозгу… Не могу сказать точно.

Стоило мне об этом подумать, как меня осенило. Если предположить, что всему виной некий токсин, то его наверняка можно нейтрализовать. Надо только найти подходящий антидот».

Игорь торопливо перелистнул страницу.

«Я сдал немного мозговой ткани на анализ. Господи милостивый, как же это было страшно! К счастью, всё прошло хорошо и я очнулся. Всё-таки Бальсой можно гордиться: я знал, что из моего ученика получится что-то годное.

У меня появляются провалы в памяти. Я почти надеюсь, что это Бальса зацепил какой-то участок мозговой коры, а не следствие прогрессирующей болезни. Нужно поторопиться с анализом.

Надеюсь, я не зря оглох на одно ухо».

Следующая.

«Ситуация, конечно, как в анекдоте. Две новости — хорошая и плохая.

Хорошая — путём предположений, проб и ошибок мы нашли комбинацию химических элементов, способных убить токсин в мозговой ткани. Плохая — это вещество в синтезированном виде нельзя ввести живому человеку.

Сначала мозговая ткань избавилась от токсина, но затем созданное нами вещество уничтожило и её тоже. Я понял, что нужен природный аналог, представляющий собой нечто менее убийственное для человека. Изначально органичный яд будет принят внутренним органом лучше, чем искусственный образец. И я его нашёл. Яд пчелы, известной как фальсиформика, содержит вещество, которое, как я полагаю, нейтрализует болезнь.

Дело осталось за малым — найти представителя семейства пчёл, вымершего тысячи лет назад.

А лабораторный образец я оставлю. На всякий случай. Если фальсиформику найти не получится, прибегну к нему, как к крайней мере. Но тогда я, скорее всего, умру».

На последней странице было всего несколько абзацев:

«Писать стало сложнее. Руки не слушаются. Чего уж говорить о рунах, которые всю жизнь были предметом моей гордости, − сейчас я не способен начертить даже простейшую из них.

Бальса вернулся из экспедиции на север. Не знаю, как ему это удалось, но он нашёл фальсиформику! Даже две. Он отыскал их на севере, где-то в деревушке неизвестного мне народа, проживающего у Балтийского моря. Пчёлы застыли в янтаре. Как жаль, что я не смог составить ему компанию в этом путешествии!

Не сработало. Я съел фальсиформику, но боли не проходят. Кажется, я теряю зрение.

Вторую фальсиформику использовать не стану. Вряд ли она сможет что-то для меня изменить, так что лучше её сохранить: возможно, она пригодится кому-то, для кого ещё не слишком поздно.

Пора сказать Бальсе, чтобы он использовал лабораторный образец».

− Откуда у тебя эта книга?

Игорь поднял голову от книги и протёр глаза. Дневник раскрывал немало интересных моментов из жизни самовлюблённого руниста, от подробностей прогрессирующей болезни до банального происхождения имени Сапфир. На самом деле драгоценный камень не был его элементом; просто в какой-то момент рунист счёл, что листва дерева, ставшего его стихией, имела синий отлив, придающий ему сходство с сапфиром. Чтение настолько увлекло Лазарева, что он не заметил, как сбоку от его стола выросла мужская фигура.

− Что? — переспросил Игорь, закрывая книгу.

− Откуда. У тебя. Эта. Книга, − выделяя каждое слово, повторил молодой парень. Его короткие белокурые волосы показались Игорю знакомыми, но вспомнить, где он их видел, не получалось.

− Не твоё дело.

Лазарев попытался убрать книгу со стола, однако парень резко опустил руку, прижимая обложку, и тут же ударил наотмашь, словно отгоняя надоедливую муху. Игорь едва успел прикрыть голову плечом, прежде чем его смело со стула.

Он уже забыл, когда в последний раз получал такие увесистые удары. В силу постоянного отсутствия Глазунова на работе за последние месяцы никто в СЗГ не мог дать ему серьёзного отпора, и Лазарев уверовал в свои существенно возросшие силы. Удар белокурого парня вернул его с небес на землю: несколько раз кувыркнувшись по полу, Игорь ударился головой о деревянный стеллаж. Ему показалось, что тяжёлый стеллаж в этот момент чуть покачнулся, однако уверен он в этом не был.

Белокурый элементаль поднял худую костистую руку с зажатой в ней книгой на уровень груди и раскрыл дневник. Кивнув самому себе, он захлопнул её и повернулся к Игорю. В зелёных глазах светилось презрение.

− Эта книга принадлежит Дому Деметры. Где ты её взял?

Игорь поднялся на ноги и покачал головой, разминая шею. Парень выглядел моложе его на несколько лет: в синей зауженной рубашке с подвернутыми рукавами и высокомерно вдёрнутым острым подбородком, он требовательно смотрел на Игоря, ожидая немедленного ответа.

Это раздражало.

Расстояние в несколько шагов Игорь преодолел почти мгновенно. Он и не думал сдерживаться: в том, что противостоящий ему элементаль достаточно силён, чтобы противостоять Лазареву, не было никаких сомнений, − и сходу атаковал в лицо окаменевшим кулаком. Тем сильнее было его удивление, когда его рука встретила пустоту.

Белокурая голова чуть сместилась в сторону, избегая удара. Уклонившись, элементаль тут же контратаковал, заставив Игоря вскинуть руки. По левой руке, не защищённой каменным покровом, тут же волной прокатилось онемение.

Игорь отскочил назад, выигрывая время, и тут же активировал доспех на всём теле. Едва он успел сделать это, как элементаль бросил книгу на стол, подскочил к Лазареву и градом атак заставил его уйти в глухую защиту.

Будь он просто тренированным бойцом, это не стало бы проблемой, − в конце концов, своей спортивной подготовке Игорь уделил большую часть жизни. Будь соперник просто быстр, для Лазарева все было бы ещё проще. Однако белокурый парень был хорошо тренирован и чертовски быстр.

Несмотря на молодость, он умудрялся оказывать на Игоря серьёзное давление. Лазарев шаг за шагом отступал, предпочитая уклоняться от ударов, нежели блокировать их: соприкосновение с конечностями элементаля вызывало неприятный зуд, словно он бил током.

Спустя полминуты драки Игорь заметил в движениях парня странную систему. Каждый удар был отточен до автоматизма, однако в те моменты, когда элементаль атаковал ногами, он наклонялся к полу и касался его рукой. Лазарев не обратил бы на это внимания, если бы это случилось лишь единожды, однако противник повторял это каждый раз, когда пытался достать Игоря ударом ноги. Учитывая серьёзную подготовку элементаля, это не могло быть случайностью.

Осенённый внезапной догадкой, Игорь тут же решил проверить свою мысль. Когда противник махнул рукой, целясь ему в голову, Лазарев передней ногой подцепил щиколотку парня, оторвав его стопу от пола, и принял удар на блок.

Никакого зуда не появилось.

Не ожидавший такого элементаль растерялся и замер буквально на мгновение, не успев одёрнуть руку. Игорь тут же схватил его за запястье, второй кистью зацепил противника за шею, развернулся и подбил его ноги, с силой бросая парня на землю.

Элементаль хрипло выдохнул. Надо отдать ему должное: быстро сориетировавшись, он тут же откатился в сторону, пытаясь встать на ноги. Игорь от души пнул его по рёбрам, ускоряя вращение.

Теперь уже противник врезался в стеллаж с книгами, заставив его вздрогнуть. Игорь не приближался, внимательно наблюдая за элементалем. Белокурые волосы окрасились кровью. Парень подрагивающей рукой со второй попытки зацепился за полку, уронил с неё несколько книг, опёрся на неё и медленно поднялся на ноги, не отводя яростного взгляда от Лазарева. Нападать снова, он, впрочем, не спешил.

− Значит, по-хорошему отвечать не хочешь, − хрипло протянул он. Игорь вскинул бровь: никакого «по-хорошему» он пока не заметил. Слова элементаля стали понятны уже в следующую секунду.

Парень выдохнул, и его тело словно начало светиться изнутри. Кожа будто стала полупрозрачной: Игорю показалось, что он увидел кости элементаля. Между его пальцев то и дело с треском проскальзывали искры. Он поднял руки на уровень груди. Лазарев насторожился. Он не знал, что задумал его противник, но был уверен, что это вряд ли что-то хорошее.

− Стойте! Вы что творите?! Вы же разрушите библиотеку!

Не сговариваясь, Игорь и его противник разом обернулись. В это время в библиотеке было мало посетителей, но один человек постоянно засиживался здесь допоздна, поэтому неудивительно, что шум привлёк его внимание.

Хвой стоял в проходе, переводя опасливый взгляд с одного элементаля на другого. Медленно приблизившись, он обратился к белокурому парню:

− Эдуард? Что здесь происходит?

− Этот, − парень мотнул головой в сторону Игоря, − тип украл книгу нашего… То есть, вашего Дома. Я случайно заметил, как он читал дневник Сапфира.

− Ничего он не крал! — отрезал Хвой. — Это я дал ему почитать.

− Что… Ты сделал?

− Я дал ему почитать дневник Сапфира, − твёрдо повторил Хвой.

− Зачем?

− Затем, что ему нужна была информация по «бичу рунистов», а я знал, где её взять.

− Нельзя выносить книги из фамильной библиотеки. Ты знаешь правила.

− Ну, значит, я их нарушил! — взорвался Хвой. — И что, по-твоему, это повод нападать на кого-то в библиотеке?

Эдуард опустил руки. Свечение спало, и теперь он вновь выглядел обычным студентом. О том, что только что произошло, напоминало только раздражение во взгляде, которым он наградил Лазарева:

− Пожалуй, нет. А вот кража книги — отличный повод.

Хвой тяжело вздохнул:

− Игорь… Я же просил.

− Извини, − Лазарев потёр лицо, − Я так погрузился в чтение, что не заметил, как он подошёл.

− Ладно, тут уже ничего не сделаешь, − Хвой помотал головой, словно избавляясь от неприятных мыслей. — Ты нашёл там, что искал?

− Ну, я прочитал дневник полностью, − уклончиво ответил Игорь.

− Тогда я, с твоего позволения, заберу книгу, − он подошёл к столу, взял дневник и нервным движением запихнул его в свою сумку. Затем обречённо повернулся к Эдуарду:

− Ты ведь доложишь об этом, верно?

Белокурый парень смерил Хвоя недовольным взглядом и глубоко вздохнул:

− Нет, Хвой. Я, − он выделил это слово и недружелюбно посмотрел на Игоря, − Никому не скажу о том, что здесь произошло. Но ты должен вернуть книгу.

− Да, разумеется, − облегчённо выдохнул Хвой.

− Не надо на меня так смотреть, − Игорь прямо встретил взгляд Эдуарда. — Я тоже не из болтливых. Спасибо, − это словно далось ему с трудом, и всё же Лазарев заставил себя его произнести, − Что не добавляешь Хвою проблем.

Эдуард фыркнул:

− Всегда пожалуйста. У него их и без меня предостаточно.

Он развернулся на каблуках и пошёл к выходу из библиотеки. Уже почти скрывшись за стеллажом, он вдруг бросил через плечо:

− И, кстати, ещё кое-что: мы с тобой не закончили.

Игорь пожал плечами. Он никогда не был силён в пафосных фразочках, поэтому не видел никакого смысла вступать в словесную пикировку. Если этот Эдуард будет искать драки — Лазарев готов. Всё остальное было пустым сотрясанием воздуха.

− Что это был за пижон? — спросил он у Хвоя.

− Эдуард, − ответил зеленоволосый парень, будто это всё объясняло. Встретив насмешливый взгляд Игоря, он добавил: − Ну, что ты хочешь узнать? Он студент. Ещё — самый молодой Старший Маг Дома Зевса. И один из сильнейших элементалей своего возраста. А возможно, что и сильнейший. Доволен?

− И с чего бы это юному дарованию из Дома Зевса так беспокоиться из-за книги твоего Дома? — Игорь предпочёл сделать вид, будто не заметил раздражения собеседника.

− С того, что его мать родом из Дома Деметры. Он часто гостил у нас, навещая своих дедушку с бабушкой. Это неудивительно, что он прошерстил всю библиотеку: Эдуард известен не только своим талантом, но и прилежанием.

− То есть ты хочешь сказать, что он ботаник.

− Я не… А, думай, как хочешь, − Хвой понял, что Игорь подтрунивает над ним, и махнул рукой. — Важно одно: этот ботаник пообещал, что никому ничего не скажет, а ему можно доверять.

− Будем надеяться, что ты прав, − отрешённо произнёс Игорь. Эдуард отвлёк его от двух важных мыслей, но теперь они вернулись, заставив его замереть на месте.

Фальсиформика не помогла Сапфиру на поздней стадии болезни, и он использовал лабораторный образец, который, судя по обрывающимся записям, тоже его не спас.

И где-то — скорее всего, в Доме Деметры, − осталась вторая, не пригодившаяся ему фальсиформика.