Силуэты

148

Это мнение о романе «Война и мир» — редкий у Луначарского случай, когда проявляется, что и он, противник вульгарной социологии, порой поддавался влиянию этого направления, почти безраздельно господствовавшего в то время в среде литераторов-марксистов (или считавших себя марксистами).

Неверно здесь даже фактическое обоснование. В романе Толстого есть достаточно выразительный эпизод отъезда княжны Марьи из имения, когда крепостные крестьяне, чья патриотическая доблесть в партизанских отрядах была одной из причин разгрома наполеоновской армии, не дают помещице увозить имущество из имения. И в последней книге романа, в главе о супружеской жизни княжны Марьи с Николаем Ростовым, рассказывается, как он, самолично управляя имением, бил по лицу и приказчика, и провинившихся мужиков, как страдала от этой грубости его жена. Кроме того (и это еще более важно), изображение людей дворянского класса в романе «Война и мир» трудно назвать апологией: честнейшие люди, такие, как отец и сын Болконские или Пьер Безухов, добровольно сторонятся и придворной, и бюрократической карьеры, составляющей цель всех усилий большинства дворян, и никак не принадлежат к типичным помещикам-крепостникам.

А. В. Луначарский прав, напоминая, что первоначальным замыслом самого Л. Толстого было прославление аристократии — «единственного класса, жизнь которого красива» (см. первый вариант неизданного при жизни Толстого предисловия к «Войне и миру» в т. 13 Академического полного собрания сочинении). Но тем и велик Толстой, что не мог идти против истины в угоду своему самому любимому предрассудку: в течение семи лет работы над романом изменялось мировоззрение автора, от первоначального замысла не осталось почти ничего. Уже в размышлениях о Платоне Каратаеве началась та эволюция, которая привела Толстого к «Воскресению». «По рождению и воспитанию Толстой принадлежал к высшей помещичьей знати в России, — писал Ленин в статье «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение», — он порвал со всеми привычными взглядами этой среды… Протест миллионов крестьян и их отчаяние — вот что слилось в учении Толстого» (Ленин, Поли. собр. соч., т. 20, стр. 39–40).

Для правильного понимания, почему и А. В. Луначарский впадал иногда в грех упрощенного «классового анализа», следует помнить, какого труда ему стоило, например, организовать полное издание сочинений Толстого (см. его статью «Ленин и Раскольников о Толстом» в сборнике статей Луначарского «О Толстом». М., ГИХЛ, 1928) и достойно провести празднование столетия со дня рождения великого писателя. В этой и других статьях об Л. Толстом (см. Собр. соч. Луначарского, т. 1) Луначарский судит о Толстом по-марксистски, по-ленински. В статье «К предстоящему чествованию Л. Н. Толстого» (1928) он писал: «Ленин охарактеризовал Толстого не как барина… Толстой был для Ленина прежде всего типичным крестьянским революционером».