Сильный

Глава 2

Наш край называли Речным, хотя смело могли бы назвать его Лесным. Леса было так много, что для того, чтобы что-то вырастить, надо было расчистить лес и постоянно следить, чтобы этот лес назад не вернулся, а еще надо было раз в три-четыре года расчищать новые участки, так как земля на старых беднела. Были, конечно, сильные, умеющие силой земли восстановить почву, но их было очень мало и подавляющее большинство просто справлялось сменой участков.

Земледелие не было основным источником пропитания для нашего края, основой были охота и рыбалка. И если рыбалкой промышляли все понемногу, потому что пресной воды вокруг хоть отбавляй, то охота была уделом подготовленных групп лесных мастеров. Нет, отдельные охотники тоже могли принести хорошую добычу из леса, но это могло закончиться плохо, как, видимо, случилось с моим отцом, который отправился в лес с парой других охотников и так и не вернулся.

А причиной тому были хранители леса, с которыми лучше было бы никому не встречаться. Людей обладающих какой-либо способностью по управлению природными силами звали сильными, зверей же звали хранителями или духами той среды, в которой они жили - духи леса, духи воды или неба. Говорят, что где-то на западе их просто называют Звери.

За два дневных перехода Ратибор притащил меня в лагерь лесных мастеров. Располагался он на довольно высоком берегу небольшой реки глубоко в лесу, кажется мне, на расстоянии в половину дневного перехода Ратибора от ближайшей дороги. Я бы, в отличие от охотника, по лесу добирался больше дня. Прямо между деревьями были растянуты тенты и небольшие шатры, я видел несколько костров, которые чадили довольно густым дымом, расходящимся клубами по округе. Эти, видимо, защищали от мошкары, ещё был один обычный костер с большим огнем, на котором что-то постоянно готовили. Вокруг было много шкур, очень много шкур. Сосчитать сколько их было от мелких животных, вроде белок, я бы не взялся, куда проще обстояло дело с волчьими, шкурами диких кабанов, и медвежьими, последних было всего две. Не знаю как часто эта артель сбывает убой, но количество добытого впечатляет.

Уже неделю я был с охотниками в лагере, их было десять человек, включая Ратибора, их вожака. Каждый день большая часть из них уходила на охоту, в лагере оставались лишь пара человек, один из которых был молодой мужчина старше меня года на четыре, который восстанавливался от рассеченной кабаном раны на ноге, его имя Велибор, он на две головы выше меня и обладает богатырским сложением. С такой силищей, мне кажется, кабана можно было просто пнуть ногой в рыло. Дежурившие почти не общались со мной, следили лишь за тем, чтобы я не уходил далеко, да занимался шкурами, раз уж это была практически моя профессия. Радовало, что мне не требовалось что-то делать из них, достаточно было обработать их для продажи, потому что в кожевенном деле я не преуспел, если быть откровенным.

На ночь охотники возвращались в лагерь с добычей. Каждый вечер, после ужина, Ратибор пытался учить меня силе. Это было довольно странно, особенно если сравнивать с методами обучения моего школьного учителя.

- Лободырный ты, я же говорю тебе: направляй силу в руки и лепи руками бабу в воздухе! Что же ты как в воду ссышь! - мы сидели перед деревянным ведёрком с водой, с одной стороны я, с другой вожак лесных мастеров.

- Да малец просто сиськи не мял никогда, вот он и справиться с бабой своей то и не может, - это был кажется уже третий комментарий подобного типа от Велибора за сегодня.

- Сам-то то ты больно опытный, Велька, - громко закричал Изяслав, одна из ярких личностей охотников, коротыш, похожий чем-то на уменьшенную версию северного бога грома: бородатый, длинноволосый, белый, как лицом так и цветом волос, но очень невысокий, с меня ростом, а я то ростом пока не удался, но надеюсь еще вытянусь.

- Сам ты только в прошлом месяце улепетывал от нас, пока мы тебя крутили да в таверну к Лебёдушке пытались засунуть, а как крутился, как сам лебедем пошел да заверещал, что не любо тебе гулящих баб пользовать, - в это время Изяслав сам начал расхаживать вдоль костра уперев руки в боки, на согнутых ногах, выпячивая шею и резко дергая головой в стороны. Походило это больше на петуха, но все дружно заржали, - а потом мы тебя мордой в сиськи то сунули, а ты слова забыл и как младенец зачавкал. Ух нам потом Лебедь влажным голосом пела, какого сладенького мальчика мы ей привели, как он так матушку под ней вспоминал, что она сама чуть не подумала, что мама его, ахаха!

Надо было видеть залитое румяной лицо этого великана, он словно сжался весь и сиплым басом довольно тихо для него сказал:

- Но так я то титьки мял!

- Но так Силу это тебе не прибавило, разве что пальцы свои разработал немного, хоть из лука попадать в кого стал, - перекривлял его бородатый коротыш, - а парень то хоть и плохо, но все же Силу на воде показывает!

- Хватит зубоскалить, белебени! - прервал их диалог Ратибор, - и так у парня идёт Сила как запор с жопы, а вы ещё тут с шутками своими!

Сила у меня действительно шла из рук вон плохо, в прямом смысле этого выражения. Голова охотников уже много вечеров подряд пытался всеми своими не выдающимися учебными способностями заставить меня поднять из воды какую-либо форму, сам он вытаскивал в воздух из ведра фигуру похожую на старые фигуры духа-матери, то есть что-то округлое с выпячивающими вперед и назад формами. Я же максимум что мог сделать - это пустить рябь на воде, довольно высокую, кстати, к моей гордости, почти как на большом озере в паре верст от нашего города при сильном ветре. Но более ничего значительного я сделать не мог, ни с огнем, ни с воздухом, хотя сам Ратибор тоже умел работать только с водой, да и то не был сильным Сильным, если так можно выразиться, то есть слабоват он был. Видимо потому он так за меня и ухватился.

В первый же день как он притащил меня в лагерь на вопрос зачем, он полчаса разливался соловьем о том, какое сокровище он нарыл сточной канаве, да, именно так он и выразился, и как он воспитает Сильного для отряда и как они заживут тогда. Мне, кстати, он сказал, что после того как я войду в силу, то сам смогу решить буду ли я оставаться с охотниками или же вернусь в “свою зачуханную дыру и зря прожгу свою жизнь с тупой бабой, которая все равно меня не оценит и будет пилить каждый день до скончания дней”. Я, признаться, даже воодушевился, потому что, честно, не знал что мне делать. Потому я начал присматриваться к жизни лесных мастеров.

***

- Эх, бабу бы сейчас, такую, что сиськи во, жопа во, - показал на себе один из охотников, - и чтобы глазками так зыркь-зыркь на тебя застенчиво, а сама такая язычок да прикусывает, эээх.

Это был уже приевшийся за последнее время монолог мужчины с заметным шрамом на пол лица. Этот шрам, удивительное дело, не уродовал его совсем, а придавал очень воинственный вид и как-то сильно скрывал возраст, то ли двадцать ему было, то ли сорок лет - не понять. Наверняка женщинам он очень нравился, а за еще одну прошедшую неделю пребывания в лагере я понял, что чувство это взаимно. Одна и та же фраза каждый вечер перед началом посиделок успела набить оскомину, и не у меня одного.

- Да ты задолбал ныть-то, Порез, тебе же сказали, что нам возвращаться еще рано, самое время сейчас бить пока зверьё на прокорм в наши края подалось, да и зубастые за ними. Потому и сидим тут безвылазно уже почти месяц.

- И Ратибор ушел место Силы искать, за зиму оно сместиться могло, пока не найдет - не уймется, хочет в парне Силу пробудить окончательно.

- Да, Сильного нам бы не помешало, а то уж больно сложно на Зверя идти с одним Ратибором.

Прогресс за это время с Силой у меня был, правда не такой, какой хотелось бы видеть главе мастеров охоты. Я сумел подуть! Ага, руками, я крут … правда дунуть ртом я мог сильнее. Получилось у меня это совершенно случайно, я просто мимо воды силу приложил, промазал. Когда Ратибор увидел это, то он … лишь сплюнул и пошел куда-то по своим делам, при этом тихо пробубнил себе под нос, что за недоразумение ему досталось.

По этой причине вожак решил попробовать иной метод, который часто использовали поселения, которым везло иметь рядом Место Силы, которое не исчезало и не кочевало в сезоны, или же появлялось с определенной периодичностью. Так вот в такие места водили детей в разных возрастах, чтобы пробудить потенциально сильных. И хоть не часто это приводило к результату, но относительно самостоятельного пробуждения это работало куда лучше. Просто сильных вообще не так много.

- Да не, я все понимаю, но вот бабу бы сейчас, эх, - не унимался Порез. Его так называли в лагере, я так и не услышал его имени.

- Да тьфу на тебя, пустобрёх! Удавил бы тебя сейчас, слышать уже не могу, вот взял бы твою башку дурную и двумя руками бы раздавил бы - хрясь! - не выдержал Изяслав, громко хлопнув ладонями.

- Ишь ты какой смелый то, а сдюжишь?

- Да я тебя почище раздавлю, чем малец сопляков в деревне расплющил!

В городе, блин, я живу в городе, точнее жил. Да, может он не большой, но у нас есть и рынок и управа, и здание городского собрания. Стража даже есть!

- Ой, да ты храбрец, такой же, видимо как и малец! Сидит теперь, только ветра пускает не с того места. Можем там за парня баба какая мокрое дело сделала, пока он в отключке был.

- Да ты не мели чепухи, стал бы его Ратибор сюда тащить!

- Так Ратибор небось …

- Заткнулись оба! - очередное действующее лицо вечернего выступления, как я понял, помощник Ратибора, очень похожий на вожака, такой же непримечательный, такого же роста и прически, только волосы светлые, - Завел вас язык не туда! А ты парень, что скажешь то?

Это был неожиданный поворот беседы для меня, я посмотрел на светловолосого, в ответ же все смотрели на меня.

- Что скажу?

- По поводу своих приключений, - продолжил он, - сам ты нам ничего не говорил касательно случая в твоей деревне.

Опять, пес вонючий, в деревне, это был город, то есть есть! Ах черт, не буду же я им орать сейчас это, как-то боязно.

- А что я должен сказать?

- Ну ты ли это сделал и как? Нам, понимаешь, любопытно вот, сколько ты ещё будешь пыжиться над ведерком. Не очень то у тебя получается, даже до нашего славного главы не дотягиваешь, а ведь он не большой то мастер Сильных дел.

- А я не знаю.

- Не знаешь? А может тебе помочь надо? Я знаю отличное место тут недалеко. Или силу воды раскроешь, или воздуха, одно из двух - это точно! Грохочущая вода место называется, водопад там, - с ухмылкой выдал Светодар.

- Отличная идея, предлагаю завтра нам всем взявшись за руки твою идею и попробовать, двое Сильных в отряде это хорошо, а десять ещё лучше, - выдал я в ответ.

- Умный, я посмотрю, глядите, братцы, нам учёного притащили! Что же дальше делать то будешь без Силы, Умник?

- Плыть буду по течению, видимо … ну или идти на дно, следуя вашему гениальному плану.

- Аахаха, а паренёк то зубастый, - засмеялся Изяслав, - за словом в карман не полезет!

- Да, как баба злая, прямо.

- Эх, мне бы и злая сейчас пошла бы …

- Тьфу ты, шлях, опять за своё.

И пошёл опять разговор по кругу, а сам я сидел опять молча. Что мне было говорить, я не знаю, что дальше со мной будет, особенно если учитывать тот факт, что Сила не стремилась приходить ко мне в каком-то значимом виде, хотя я и мог на нее влиять каким-то образом. Может идея Ратибора с источником Силы сможет что-то изменить, то что меня так просто вернут назад в мой городок и всё будет в порядке не обрети я её - на счет этого у меня были сильные сомнения, как в том, что меня вернут, так и в том, что без Силы у меня есть перспективы.

***

О Великая Девана, какой же этот лук тугой, тетива режет мне ладонь, в полной тишине с небольшим поскрипыванием, с дрожащими руками я в который раз натягиваю лук на полную. Все охотники взрослые мужчины и оружие у них соответствующее, да это не боевые луки, про которые рассказывал мне папа, которые могли отправить стрелу на сто и даже сто пятьдесят шагов и были больше меня по росту, но это полноразмерные охотничьи луки для взрослых мужчин, каждый из которых выше меня почти на голову. Хотя не каждый, в отряде есть Изяслав, который почти с меня ростом, он то и одолжил мне свой лук.

Мы движемся куда-то глубоко в лес, точного места никто из охотников не знает, но Ратибор, который уходил на разведку с парой других лесных мастеров сказал, что им удалось встретить знакомых, которые возвращались из длительного похода в глубину леса и те поведали им, что источник силы никуда не делся и сами они проходили недалеко от него, ощущая на амулете пути его силу. В нашем отряде тоже был один такой амулет, он помогал ориентироваться на любой местности даже в темноте, всегда указывая на север своей стрелкой.

Думаю, что я достаточно разработал отвыкшие от такой нагрузки руки и плечи, теперь мне стоило отдохнуть. Отец учил меня, что к выстрелу нужно подготовиться заранее, проверить лук, ход тетивы, дать рукам почувствовать тяжесть готового к выстрелу оружия, взять прицел в полной стойке, спустить тетиву, если это позволительно в данный момент, и больше не возвращаться к этому при самой охоте, при необходимости поразить цель - нужно просто сделать все тоже самое не задумываясь и быть готовым повторить выстрел, если первый прошел неудачно или его оказалось мало.

Теперь я двигаюсь в широком порядке между деревьев за одним из охотников, который ведет нас по следам каких-то копытных животных. Мы еще не видели их, но судя по свежему запаху помета они где-то близко. Двигались мы уже где-то треть часа, потому Изяслав с улыбкой от уха до уха следил за моими мучениями с его луком, с другой стороны Ратибор тоже ухмылялся, но при этом все молчали, не место и не время сейчас было для шуток.

Охотник впереди поднял руку вверх, отошел в сторону ближайшего ствола дерева и указал вперед вправо. Ага, значит добыча где-то там, я потянулся за стрелой, лес вокруг лиственный с очень плотным подлеском, чем дальше мы идём, тем больше разнообразия деревьев и кустарников попадается нам. Мелкие овражки и большие овраги сменяются ручьями или довольно большими речками, которые приходилось переходить вброд или переплывать, благо что погода стояла теплая уже третью неделю. Умеренная жара днем периодами сменялась дождями, когда ливнями, когда просто моросил небольшой дождь.

Сейчас на пригорке перед нами между стволами деревьев уже можно было разглядеть тех животных, по следам которых мы шли. До ближайшей оленихи было шагов пятьдесят, остальные особи располагались за ее спиной довольно крупной группой, они что-то ели с невысоких кустов, которыми была усеяна эта сторона холма, и я мог наконец рассмотреть этих животных. Таких я еще не видел, у них были полосы на спине прямо вдоль позвоночника, а сами они были покрыты разнообразными пятнами белого цвета, как мелкими так и крупными, при этом сам цвет шкуры так же отличался от особи к особе, если большинство оленей были светло коричневого цвета, с различной степенью рыжего, то взрослый рогатый самец был почти черный, как матёрый варг.

Отличная цель, крупная, стоит боком ко мне, но я прекрасно могу попасть как ему в грудину под лопатку, чтобы пробить сердце или легкое или же в шею, чтобы перебить ему позвоночник. Решено, я делаю еще шаг вперед, замираю на месте удобнее накладывая стрелу на лук, встаю, одновременно с этим выравниваю лук вдоль тела для удобного хода тетивы. Взгляд я не отрываю от цели, самка все же мешаем мне выстрелить в грудину, в саму же самку стрелять не удобно, так как стоит она ко мне головой и поразить ее с одного выстрела очень не просто. Значит я выстрелю в шею самцу, он как раз начал ее поднимать, его голова стала поворачиваться в мою сторону, но я уже готов к выстрелу, задерживаю дыхание … стрела становится на линию выстрела, мой локоть отведен максимально далеко от тела. Кажется, что вокруг меня образовался кокон, внутри него напряжение, которое пронизывает всё мое тело, тетива мелко вибрирует, придавая этой силе внутри меня какую-то плотность, мир вокруг стал расплываться, но тут мой взгляд встретился с взглядом моей цели. Я бы не назвал это взглядом жертвы, потому что меня обдало волной жара, в этом взгляде я видел Силу, которая могла меня раздавить, рядом с этим Зверем я был просто букашкой, которая решила укусить столь могучее существо … но этот же взгляд послужил спуском для всего накопившегося во мне напряжения.

В один миг мой лук взорвался выстрелом, в следующий миг взгляд Зверя потух, затем он взорвался яркой вспышкой красного, и потом все замерло. Ореол кровавого месива повис за головой оленя, охотники стояли как вкопанные, другие олени также словно замерзли на своих местах в тех позах, в которых они были до момента выстрела … а затем туша упала и все пришло в движение: стадо синхронно, словно стая птиц в небе, рвануло от нас вверх по склону, готовые подстраховать меня двое охотников разрядили луки, но стрелы ушли мимо целей, они вообще не должны были стрелять, так как я свалил оленя, одной туши нам более чем достаточно на несколько дней, но видимо они были ошарашены моментом. Вот уже и стада нет, только молча стоящие полукольцом охотники.

- Интересно девки пляшут, - первым отмер следопыт, что вывел нас на животных.

- Меня как будто по голове приложило.

- А у меня ощущение такое, что это мои мозги разлетелись в разные стороны, - держась за голову просипел Изяслав.

Ратибор же двинулся в сторону туши оленя, подошел к ней в упор, стал и молча разглядывал, повернул голову в мою сторону, хотел что-то сказать открыв было рот, а потом что-то крякнул себе под нос, отвернулся и стал чесать затылок. Следом за главой к оленю подошел и Светодар.

- Положил прямо в глаз, стрела вошла в голову, там сломалась … и должна была бы там и застрять, однако вместо этого вышибла заднюю стенку черепа вместе с мозгами … блин, как из жахателя стрельнули. Да, Ратибор, а парень то и правда талант.

Они не ощущали, но воздух вокруг места смерти животного все еще был очень вязкий, я подходил к туше и ощущал это всё чётче и чётче.

- Это был Зверь, - сказал я громко, когда дошёл, - и сейчас вокруг нас жуткое возмущение Силы, я чувствую как по мне словно грубой кожей проходят. Не надо было мне в него стрелять.

- Да какой там зверь, - влез Изяслав, уже стоящий близко к нам, - Зверей ты не видел, парень! Не, ты, конечно, знатно в него пальнул, такое у нас разве что Следок может, да всё же не так.

- Стрелой я такого побоища сделать не смогу, как ни старайся, - это был следопыт, Следок было то ли его имя, то ли прозвище, - да и прав Изяслав, не похож этот олень на Зверя то очень, обычно то Зверь один ходит, да силищи он неимоверной, чуткий, жуткий, сам бы нас выследил, к тому же этот то - олень!

- Я тоже чувствую силу, пусть и слабо, но душновато от нее что-то становится, что-то ты Мирослав наколдовал такое, что просто продырявил этому хозяину леса черепушку и теперь нам из этого так просто не выбраться.

- Зверь значит, - задумчиво проговорил Светодар, - и дурное чувствуете, хм, ну тут у нас один выход есть - будем просить прощения и заступничества.

- Не мы будем просить, а Мирослав, - начал действовать Ратибор, - Светодар, доставай жертвенный нож, дай парню, объясни что надо делать, остальные ищут подходящее место для алтаря, только не далеко, чую далеко нас не отпустят.

От того, что мне приходилось сейчас делать, меня изрядно тошнило, хорошо хоть ел я давно, иначе бы меня вывернуло наизнанку. Вообще я уже имел опыт разделывания животных. Как кожевенник не будет уметь снять шкуру, а потом разделать тушу на мясо? В нашем краю любой мужчина умеет худо-бедно охотиться и научен пользоваться результатами своей охоты. Однако отсекать голову от туши, такую здоровую голову с большими размашистыми рогами, которые мешают как следует взять упор, от толстой такой шеи, позвоночник внутри которой жутко хрустит и упирается моим попыткам его разорвать, это то еще удовольствие, тошнотворное, отупляющее … еще один рвотный позыв настиг.

Хорошо, хотя бы камень, пригодный для алтаря, оказался прямо на вершине холма, как будто специально он был там положен. Делать мне все надо было самому - сам убил, сам тащи тушу, а весила она пудов пятнадцать, на верх холма, пакость. Один тащи… как же я устал. Потом надо отделить голову от тела на жертвенном месте, не, ну можно было бы и голову отделить внизу и не тащить всю тушу в горку, но я как представил, что буду на влажной почве это делать, так сразу же взялся за рога. На камне, который выполнял функцию разделочного стола, всё же дело как-то но шло.

- Правильно ты сделал, что целиком притащил его сюда, - заметил серьезно Изяслав, - первую кровь обряда ты пролил прямо на жертвенник, так нам вернее зачтётся.

Как будто у меня был особый выбор. Взял бы так башку животинке, открутил бы аккуратно, как соединение на инструментах лекарских, которые нам в школе показывал учитель в качестве самых современных веяний в познании, дабы мы, оболтусы, стремились к этому познанию всею своея душой и мыслию. Так он примерно и сказал. Инструменты он эти взял на показ в нашем лекарском доме. Думал я это про себя, но вслух ничего не говорил, так как обряд должен проходить согласно правилам и страшно мне было на первое своё приношение богам опозориться.

Приношение, кстати, было одному Богу, а точнее Богине, которую я успел помянуть пару раз бездумно на своих упражнениях с луком - Деване. Именно она могла нам помочь задобрить ту силу, которая стояла сейчас вокруг нас плотным куполом, не позволяя просто уйти от тела оленя. Нрав у этой богини считался крутой, шутить тут шутки никому не хотелось, все стояли вокруг алтаря кругом и меня в его центре. Наконец хрящ хрустнул и голова повисла на остатках кожи и мясо снизу, дело осталось за малым - окончательно отделить голову, убрать тушу в сторону, расположить голову правильно на алтаре - мордой к югу и произнести жертвенные слова.

- Прими дар от меня, о справедливейшая, дух и силу этого Зверя, что по неведению своему убил я в лесах твоих. Зверя достойного и могучего, достойного лишь тебя, Девана, что наверняка охранял покой этих лесов долго время, Зверя статного и прекрасного, своей красотой восхваляющего твою красоту, несравненная Девана, владычица зверей! Прими и прости Девана меня, Мирослава, что своей неосмотрительностью испортил твой замысел, оставь возможность мне и моим спутникам исправить эту оплошность и прославлять твое имя дальше, как делами своими, так и дарами!

Такую речь я произнес над камнем и никто меня не прервал. Конечно, жрецы богов иначе общаются с высшими, но главное, что я уяснил из наставлений старшего жреца храма Дажьбога в нашем городе, это четкость своих помыслов при обращении к Богам и уважение, заученные же речи стоит оставить для служителей святилищ.

Так мы простояли какое-то время в тишине, сумерки спустились на лес, в пору было уже разводить огонь, чтобы согреться в вечерней прохладе и приготовить еду, но никто из нас не торопился этого делать, все ждали результата, а он оказался неожиданным. В начале я почувствовал, что тяжесть уходит, стало легче дышать, это хороший знак, но чувствовал его только я, зато как кожа, а потом и мясо стало уходить с головы оленя, оставив под конец голую кость с не менее голыми рогами, это уже заметили все. Как только только это произошло, все вздохнули с облегчением.

- Вот теперь уже можно и отдохнуть, - с усталой улыбкой проговорил Ратибор, повернув голову в сторону своих людей, - разведите костёр. А ты, Мирослав, молодец: сам испортил - сам исправил. Теперь нам надо поесть и отдать должную часть добычи огню, не стоит обижать других богов.