Синдбад-Наме

На второй день, когда солнце — землемер вышнего мира — появилось у края востока на бегущем пространстве вселенной и разбило шафрановые палатки на *семисводном зеленом лике, когда распростерся украшенный ковер на полу этого запыленного шара, невольница прослышала, что шах отложил казнь сына, так как один из везиров внушил ему сомнение и колебание в том, разумно ли подписывать приговор, что везир добился этого мудростью своих назиданий и тонкостью своих советов, что сменил этим гнев шаха на милость и отвратил его от исполнения казни. Прослышала она, что рассказал везир шаху остроумный и редкостный рассказ о хитрости и коварстве женщин и доказал, что нельзя верить ни их хуле и хвале, ни шуткам и серьезным словам, что их упреки и славословия, отказ или согласие не стоит ни подтверждать, ни опровергать, что это к ним относится выражение: «отклоняют то, что сами советуют», и это изречение следует взять за образец для подражания и пример для назидания и что всякий, кто одарен способностью понять смысл слов «мужчины превосходят женщин», не будет обращать внимания на их глупые речи, ведь они исходят из уст тех, про кого сказано: «воистину лишены разума и веры».

Невольница, пораженная и огорченная, пришла к шаху. После приветствия, оказав положенные шаху почести, она начала:

— Справедливость шаха — защитница униженных, покровительница оскорбленных и помощь покинутым. Всякое усилие лучезарных помыслов шаха в укреплении законов правосудия и усилении основ беспристрастности является предвестником долголетия царствования и началом вечности державы. Если бы такое гнусное и беспредельное насилие, которому подверглась я, совершилось по отношению к любой рабыне гарема, то ее жалоба, соответствующая закону о недоступности гарема и охране его, была бы удовлетворена, и пятно позора и клеймо бесчестия были бы смыты с полы целомудрия и подола ее добродетели. Такой поступок вызывает презрение и ненависть и не соответствует требованиям справедливости, законам *шариата и правилам благородства. Так как же поступят по отношению к покорной рабе, забота о добре и зле, выгоде и убытке которой согласно браку, освященному шариатом, и религиозному союзу препоручена благосклонности, милосердию и великодушию шаха?

— Слышала я, — продолжала женщина, — что один из везиров оклеветал и опорочил меня, вывел мои слова на площадь лжи и бесчестия, представил мои речи в одеянии позора и срама, пытался исказить мои поступки и извратить мои действия. Боюсь, что по вине речей везиров и вследствие оправдания шахзаде с тобой случится то же, что случилось с одним отбельщиком из-за непослушного и непокорного сына.

— Что эта за сказка? — спросил шах. — Расскажи.

Рассказ об отбельщике, его сыне, осле и пучине

— Передают со слов мудрецов и ученых, — начала она, — что в одном городе жил некий отбельщик. Был у него сын, глупый и бестолковый, беспечный и нерадивый. К тому же у него были порочные наклонности, безобразный вид, был он глуповатый и нерасторопный. Он был лишен нарядов разума и не спешил с добрыми делами.

Десница злодеяний и нога опасностей сына беспрестанно поражали и топтали отбельщика. Сколько ни увещевал, сколько ни наказывал его отец, испорченный характер и извращенная натура сына не исправлялись, не улучшались под воздействием гневных выговоров и суровых мер наказания. Насморк судьбы так поразил его обоняние, что он не чувствовал дуновений советов. Алчность и жадность, безумие и глупость настолько овладели им, что никакие блага и милости не могли излечить и оздоровить его. Он совсем не сдерживал свою животную, звериную натуру. Словно заржавленное железо и жженый свинец, которые, как бы их ни приукрашивали, никакими ухищрениями невозможно обратить в прежнее состояние и привлечь к ним внимание покупателя, — так и он постоянно ранил и терзал сердце отца уколами шипов. Мысли отца всегда были омрачены, он постоянно был полон страха перед опасностью его глупостей и заблуждений. Он жил в предчувствии, что в один несчастный день из-за безудержной глупости сына случится большое бедствие, из-за его порочного поведения постигнет его страшная напасть.

Этот отбельщик обычно стирал белье на берегу большой реки. В ней были глубокие омуты и опасные водовороты, там всегда бушевали волны. И каждый раз, пока отбельщик стирал, его шальной сын, как змея, нырял в воду, будто бы за рыбами, и плавал, как лягушка. Сколько ни кричал ему отбельщик, он только дальше уплывал от берега, и отец дрожал от страха, что сын попадет в водоворот или в пасть крокодила. Но сын не слушал советов и слов отца, вызванных заботой о нем же.

Нет, несчастного счастливым хитростью вовек не сделать, Нет, несчастный не поступит по совету мудреца.

И вот однажды, когда отбельщик занимался своим делом, сын сел на осла и погнал его в реку, прямо в самое глубокое место. Внезапно разыгрались волны, налетел ветер. Сын вместе с ослом стал тонуть. Течение то швыряло их, словно раковину, на дно, то выбрасывало, как щепку, на поверхность. Отбельщик, увидев сына в смертельной опасности, хотел, движимый природным чувством родительской любви, сострадания и сочувствия, кинуться в реку, вытащить сына из пучины, спасти его от ударов злой судьбы, от гибели в волнах и водоворотах. Он бросился в воду и схватил сына, а тот, напуганный до смерти опасностью, вцепился в отца, ибо «тонущий хватается за соломинку», чтобы выбраться из губительного водоворота на спасительный берег. Связав его движения, он невольно втянул отца в водоворот. Сколько ни пытался отбельщик вырваться от сына, все было тщетно, и в конце концов отец и сын отдали сладостные души, растворив их, словно сахар, в воде. Пришлось им проститься с драгоценными жизнями:

— И я, покорная раба, — продолжала невольница, — из чувства преданности и привязанности боюсь, что шах от своего сына пожнет то же, что и отбельщик от своего. Для человека нет ничего дороже его тела, нет ничего ближе ребер, рук и ног. Но тем не менее, если какой-нибудь орган поражает неизлечимая болезнь, то ради излечения соглашаются отрезать или сжечь его, не горюя и не страдая от того, что лишаются его, — ведь в таком случае отсутствие этого органа не будет причинять беспокойства. Поэтому и говорят:

Когда рука не слушает тебя, ее немедля нужно отрубить!

— А всевышний бог велит: *«Возможно, что вы ненавидите вещь, которая является для вас добром, возможно, что вы любите вещь, которая для вас является злом».

Выслушав эти речи, шах отдал приказание казнить сына. Но как только об этом прослышал второй везир, он велел палачу:

— Повремени с казнью, пока я не увижу шаха и не расскажу ему о преимуществах тех, кто не спешит.