Сион нечестивых

Глава 10

Глава 10.

Иллка испытывала странное возбуждение, которое полностью прогнало усталость — сегодня она работала не меньше, чем прежде. Чувство это было для нее новым, совсем не похожим на сексуальное возбуждение или ожидание какого-то подарка. Нет, оно походило на азарт. Азарт охотника.

Она уложила детей, рассказав им добрую сказку про маленьких медвежат. Башкиму нездоровилось третий день, и она заваривала ему травы, в которые щедро добавляла пустырник и валериану. Башким категорически отвергал таблетки, поэтому третий день ходил с повышенной температурой, кашлял и постоянно зажимал нос. Городские держали в деревне фельдшерский пункт, в котором самые простые и необходимые лекарства были в избытке и предоставлялись бесплатно. Гуманитарные миссии из внешнего мира щедро отправляли в Республику медикаменты: антибиотики, спазмальгетики, обезболивающие.

Сама Иллка болела редко, но давно пришла к выводу, что лучше в самом начале принимать лекарства, чтобы потом не валиться с ног, как ее муж, заявлявший, что таблетки отравлены шайтанами и джиннами. Только вот такая отрава помогала победить болезнь быстрее, чем бесконечные мольбы Аллаху.

Пустырник и валериана делали свое дело — засыпал он, конечно, не мгновенно, но надолго и крепко. И она решила, что это самый удачный момент для осуществления задуманного плана.

Хотя планом решение убить муллу ночью в его же собственном доме было назвать трудно. Она хорошо знала, на какую сторону выходят окна соседей муллы, знала, как пройти к его жилищу незамеченной, знала, что он часто забывает закрывать на ночь калитку.

Иллка понимала, что городские начнут искать убийцу, поэтому решила, что действовать будет в перчатках, на лицо натянет тканевую маску, волосы соберет под туго завязанную косынку. На ноги натянет бахилы из старых пластиковых пакетов. Ей совсем не хотелось, чтобы полиция нашла убийцу. А у горожан есть специальные приборы и умения для того, чтобы выявлять преступников.

В том, что она справится с ним, Иллка не сомневалась. Один добрый удар топором, и мулла отправится к своему Аллаху. Почему-то она вообще не задумывалась о том, что убить муллу — это неправильно. В том, что это преступление с юридической стороны, она прекрасно понимала, но никаких моральных терзаний она не испытывала. Иллка рассуждала практично: есть проблема в лице муллы, есть простой и эффективный способ ее решения. Отрубить голову курице или индюшке, раскроить череп топором мулле — вещи из одного набора жизненных навыков.

Она даже не пыталась искать оправдания для задуманного, оно ей просто не требовалось.

Она принесла мужу травяной настой с увеличенной дозой пустырника, минуты три послушала жалобы на недомогание, даже сделала вид, что сочувствует, хотя в самом начале предлагала ему сходить в фельдшерский пункт. Заглянув в комнату Башкима через полчаса, она обнаружила его спящим. Он лежал на спине с открытым ртом, так как нос был забит слизью, под теплым шерстяным одеялом. Просто умиротворяющая картина.

Иллка решила, что пора действовать. Зашла на кухню, посмотрела на будильник — время приближалось к полуночи. Мулла должен спать. Вставал священник рано, так что по всей видимости и спать ложился не поздно. Иллка засунула в сумку из мешковины набор из перчаток, бахил и маски, потом из сарая с инструментами достала старый топорик, который заточила еще неделю назад и с которым было не очень жаль расставаться. Она придумала утопить его в пруду. Пруд был глубоким и заброшенным, так как прежний хозяин давно умер, а наследников не было, как не было и желающих возиться с разведением карпов, следить за прикормом и уровнем воды.

Топорик тоже уместился в сумку, волосы она собрала в хвост, голову накрыла платком. Иллка осторожно открыла калитку, смазанные накануне петли не подвели — никакого звука. Дорога, проходившая вдоль их дома освещалась фонарями, расположенными на столбах, но в переулке, где жил мулла фонарных столбов не было, что сильно облегчало ее задачу.

Их соседи - две старухи и семейная пара чуть старше Иллки и Башким, ложились спать рано, так что вряд ли заметят, что она вышла в деревню после полуночи. А возвращаться она будет от пруда через укромную тропинку сзади участка.

Небо было подернуто рваными облаками, сквозь которые кое-где проглядывали звезды. Было прохладно, но не было ветра. Тишину не нарушали даже домашние животные и птицы — деревня спала.

Она быстро миновала освещенные участки и пошла вдоль заборов, стараясь держаться к ним поближе, чтобы ее не заметил даже случайно проснувшийся житель. Иллка беспокоилась по поводу детей: вдруг проснутся, ее нет в доме, а Башким, основательно накачынный успокаивающим настоем не сможет проснуться. Но она попросила у них прощения заранее, когда укладывала спать. Обычно они делали это вместе с мужем, но он благоразумно решил поменьше контактировать с детьми пока болеет.

Она подошла к калитке большого дома муллы, сложенного из красного кирпича. Калитка, окованная железом , подалась с усилием, но тихо. До крыльца было всего несколько шагов, однако Иллка решила удостовериться, что Бехир точно спит.

Это решение оказалось верным: когда она обошла дом, то увидела, что из одного окна во двор льется свет. Ей захотелось выругаться: нападать на бодрствующего муллы чревато поднятым шумом, но и отстапать от задуманного ей не хотелось. Человек, который может разрушить ее жизнь, пусть тяжелую и не очень радостную, но все же относительно сносную, должен умереть.

Илллка передвигалась очень тихо. Она научилась так ходить, когда в доме ее родителей, почти три года медленно умирал дедушка по отцовской линии. Чтобы не потревожить его полуобморочный сон они все отточили навыки тихих и неслышных шагов.

Окно начиналось на приличной высоте — выше, чем ее макушка, поэтому она прижалась к стене дома вплотную и подошла поближе.

- Дьявол, - выругалась она про себя, когда услышала, что Бехир с кем-то разговаривает на английском. Проклятый мулла был не один. Это означало, что ей придется отказаться от затеи. Если с одним Бехиром она бы еще справилась, то с двумя мужчинами ей точно не совладать. А по голосу собеседника муллы становилось ясно, что это тоже мужчина.

Такого разочарования она не испытывала очень давно. Так долго настраивалась на дело, выбрала подходящий момент, и уже на месте подобный неприятный сюрприз. Она невольно прислушалась к разговору. Речь Бехира она понимала превосходно: он медленно проговаривал слова на английском, так что она успевала их переводить, но его собеседник говорил быстро, для него это был родной язык. Значит, в гостях у муллы горожанин.

Иллка не могла припомнить ни одного случая, когда городские жители хоть как-то выражали свою религиозность. Насколько она понимала, то захватившие Урошевац отвергали любую религию. Так что у муллы в госятх явно не приверженец ислама.

- ...нельзя сказать, что все люди из списка, заслуживают столь радикальных мер, господин Штайн.

- Это не тебе решать, Бехир, но хочу похвалить тебя за труды. Список поможет нам надолго выкорчевать даже мысли о сопротивлении.

- Когда планируете приступить?

- На следующей неделе. Как-раз запустят первый блок новой фермы. Так что появятся свободные места. У тебя есть неделя, что доработать список.

- А что будет с их семьями?

- Ничего. Мы не монстры, мы просто зачищаем рану зреющего мятежа. Семьи тут не при чем.

- Хорошая новость, господин Штайн.

- Брось ты это «господин», просто Макс.

- Хорошо.

- ...еще...работа...что им нужно... совсем ничего не понимаю... - Иллка догадалась, что собеседник Бехира отошел от окна. Из-за того, что они говорили на английском, она не сразу поняла, о чем идет речь, но вместе с пониманием пришел страх. Мулла передавал горожанам списки неблагонадежных. Имена тех, кого он сам вовлек в идиотское движение сопротивления.

Иллка не удивилась тому, что Бехир оказался предателем и провокатором: в отношении него у нее не имелось ни малейших иллюзий. Однако теперь остро вставал вопрос, как ей спасти Башким и детей, так как словам городского гостя про то, что семьи не будут затронуты, она не верила. Новую ферму надо наполнять источниками.

Она почувствовала, что ноги становятся ватными и вот-вот начнут предательски подгибаться, однако сумела собрать волю в кулак и удержаться от падения. Если ее обнаружат, то точно убьют: Бехир и его гость точно не станут колебаться. У горожанина наверняка есть пистолет.

- …Есть ли кто-то в твоем списке, на кого надо обратить повышенное внимание? Кто-то, кто сможет создавать проблемы на ферме?

- Не думаю, они все тупые и необразованные, среди них нет никого, кто смог бы хоть что-то возглавить.

- Не очень высокого ты мнения о своих соплеменниках, Бехир, - она опять смогла хорошо различать речь горожанина, значит, он подошел поближе к окну.

- Они грешны. Аллах наказывает их тем, что лишает разума.

Иллка подумала о том, что когда вернется домой, то перевернет комнату мужа и сожжет все, что тот приносил от муллы. Не будет запрещенных материалов, не будет и повода отправить Башкима на ферму. Но уже следующие слова лишили ее такой надежды.

- Мы уже поработали над списком и распределили команды захвата. Тебя тоже придется арестовать, чтобы не вызвать подозрений. Потом отпустим вместе с теми, кого ты указал, как не опасных. Им же будет достаточно ареста, чтобы больше не помышлять о мятеже?

- Конечно. Эти люди трусливы, так что арест станет для них хорошим уроком.

«Может и мой Башким в числе этих трусов?» - в ней затеплилась надежда, что все может закончиться не так уж и плохо. А для мужа, если его арестуют и отпустят, действительно станет уроком. Но и тут ее ждало разочарование.

- Башким, Замир, Дритон — вот эти самые опасные. У них даже оружие имеется, насколько я понял. И они очень агрессивные.

- Я не понимаю все-таки: чем они думают? - ей трудно было улавливать интонации на английском, но стало ясно, что горожанин искренне недоумевает. - Это же самоубийство! Сколько уже было примеров, что сопротивление нам ничем хорошим не заканчивается. Или на них так действует твоя исламская чушь?

- Господин Штайн, я попросил бы вас не отзываться так о моей вере.

- Прости, не смог удержаться.

- Нет. Не в моих проповедях дело. Они хотят власти, не хотят работать на благо общества. Хотят вернуть те времена. Когда творили на этой земле непотребства.

Иллка поняла, что никакого смысла дальше слушать этот разговор, нет, так как было абсолютно понятно, что решение по поводу Башкима принято и менять его никто не собирается. Теперь ей нужно незаметно уйти.

Она очень медленно проделала обратный путь до калитки, которая не подвела и во второй раз — открылась и закрылась тихо. Сделав шагов пятьдесят вдоль заборов, она просто села на землю и начала плакать. Плакала без звука, только иногда вытирая слезы рукавом. Плакала от бессилия, от того, что в очередной раз ничего не может изменить, от того, что казавшийся таким простым план, не сработал, да и смерть муллы только ускорила бы процесс. Она ненавидела городских упырей, ненавидела муллу — предателя, но больше всего ненавидела своего толстого, ленивого и глупого мужа. Уже никакие его положительные качества не могли остановить поток ненависти, который она выплеснет на него. И если Бехиру сегодня повезло, то вот Башкиму нет. Раз уж она решила сегодня разобраться с угрозой для своей семьи, то она это сделает. Мертвый Башким станет безопасным, и городским упырям не будет никакого смысла уничтожать ее и детей. Но прежде она вытрясет из него информацию, где он прячет оружие.

Она прекратила рыдать и поднялась с земли. Сейчас она вернется домой, разбудит этого толстого мудака, выбьет из него местонахождение тайника, а потом раскроит череп топориком. Она ускорила свой шаг, но внезапно поняла, что в случае убийства мужа попадет под арест. Потому что никто не поверит про грабителей, а о том, что отношения у них в семье натянутые, знали слишком многие. И тогда ее арестуют, и дети, ее маленькие ребятишки, окажутся без родителей. За убийство ей прямой путь на ферму.

Иллка не боялась фермы. Она страшилась другого: того, что дети станут сиротами, что их воспитанием займется ее мать, которая не сильно беспокоилась по поводу внуков. И , если ей удастся, выжить на ферме, то для детей она навсегда останется человеком, который убил их отца.

Ей снова захотелось расплакаться. Получался замкнутый круг. Как его разорвать она не имела никакого представления.

Странно, но идея сбежать, посетила ее только когда она подошла к своему дому. Вот только бежать было некуда. За последние годы горожанам удалось установить почти полный контроль над территорией Республики. Если еще лет пятнадцать — двадцать назад имелись весьма обширные районы, где можно было жить не под властью упырей, то сейчас таких не осталось. Убежать в горы означало неминуемую гибель от холода и голода. Родные, даже если согласятся принять ее и детей, не смогут долго держать это в тайне от соседей, так что упыри быстро найдут их.

Она слышала, что раньше можно было покинуть Республику через Врата. Только было одно условие: стерилизация. Для всех без исключения. Даже для грудных детишек. Это останавливало желающих, но не всех. Однако упыри перекрыли и такую возможность: им была нужна рабочая сила в полях, им были нужны люди, чтобы пить их кровь.

Иллка зашла в дом, который внезапно превратился из надежного убежища, укрытия от злого внешнего мира, в тюремную камеру. Ей стало трудно дышать. Она скинула с плеча сумку, прошла на кухню и налила в большую керамическую чашку воды. Выпила залпом. Но сухость во рту не прошла, наполнила еще одну и прислонилась к стене.

Из детской комнаты мальчишек послышался плач. Она бросилась туда, но мальчики, ее обожаемые детки, спали. Кому-то приснилось что-то страшное, но плохой сон длился недолго. Как бы ей хотелось, чтобы сегодняшняя ночь тоже была плохим сном. Она закрыла глаза в тайной надежде, что когда откроет их, то все, что она услышала, окажется только сновидением.

Но не получилось. Ничего не исчезло, не рассеялось как дым.

«А если мне сделать ход первой? Пойти к городским солдатам и сказать им, что муж затевает что-то недоброе? Тогда они заберут Башкима, а нас оставят в покое?» Иллка чуть не улыбнулась: и почему такая идея не пришла ей в голову раньше. И не придется самой убивать его.

Но... Проклятые «но». Если она так поступит, то упырям придется срочно арестовать и остальных, и тогда для односельчан именно она станет предателем, а упыри вряд ли станут защищать глупую деревенскую бабу, которая варит пиво и гонит ракию. В таком случае ей и детям тоже не удастся выжить. Родственники арестованных обязательно отомстят. И односельчане точно не станут щадить ее детей.

От таких мыслей, от того, что она сегодня плакала необычно много, у Иллки заболела голова. Она и так не всегда хорошо соображала, а с больной головой это стало и вовсе невозможным. И если по словам городского упыря все случится через неделю, то она постарается придумать выход. Ей просто придется это сделать, так как умирать она не собиралась. Она в куски порубит всех, кто попытается причинить вред ее детям. А с Башкимом....Теперь он вообще не играл никакой роли в ее планах. Только как источник проблем.

Иллка осторожно закрыла дверь в комнату мальчиков и пошла к себе. До рассвета оставалось всего пару часов. А работу за нее никто делать не станет.