Сион нечестивых

Глава 14

Глава 14.

Когда ублюдки разговорились, то Виктора сперва охватило сомнение в том, что они говорят правду. В его голове никак не укладывалось то, что он услышал. Сонины тоже имели вид озадаченный. Подтвердить или опровергнуть слова подельников мог только Ричардсон, но он в сознание не приходил, хотя уже минут тридцать валялся на полу. Живой.

Макензи, девка по имени Рита и толстяк-брюнет, работавший в городском транспортном департаменте и имевший доступ к система видеоконтроля, объяснили расстрел патрульных совсем не так, как ожидал Виктор. С их слов никто из родственников и родителей и не подозревал об их планах. А план был простой: расстрелять полицейских из оружия, которое использовали когда-то албанские повстанцы, поднять шумиху в медиа и заставить Совет вернуть практику сафари. Макензи напрямую заявил, что молодое поколение лишили удовольствия охоты.

Пока Виктор записывал признания юных убийц, Миклош спустился вниз и забрал из машины рюкзаки со снаряжением. У капитана завибрировал мобильник. Герт. Виктор отложил в сторону шариковую ручку и лист протокола допроса.

- Слушаю вас, полковник.

- Виктор, скажи мне, что ты сейчас не в квартире Томаса Макензи.

- Я именно здесь.

- Плохо. Сейчас приедут люди Митчелла, и ты передашь Макензи им.

- Полковник, я передам группу убийц только в распоряжение судебных органов. Они уже дали признательные показания.

- Капитан, ты выполнишь мой приказ. Иначе можешь попрощаться со своей карьерой.

- Бюро решило скрыть преступление сына Ричардсона?

- Он здесь не при чем...

- Полковник, он был на том КПП, стрелял в наших коллег. И сделал это, чтобы развлечься и развлекаться дальше.

- Митчелл заверил меня...

- Митчелл прикрывает Советника. Если бы там был только племянник Макензи, то Бюро не стало бы вмешиваться. Вызывайте судебных....

- Виктор, ты на что вообще надеешься? Нас же с тобой разорвут. Бюро....

- Я свяжусь с вами позже, - Виктор нажал на сброс. В гостиной стоял обычный телефонный аппарат, а часы на стене показывали семь утра. Он набрал номер Иоисифа Литгоу, совладельца второго по популярности телеканала в Республике. Домашний номер, который был известен очень немногим. С Литгоу он познакомился в самом начале своей карьеры, при проведении задержания двух мелких наркоторговцев. Литгоу , как оказалось, регулярно приобретал у них кокаин. Виктор решил не портить ему жизнь уголовным делом и просто отпустил. Литгоу тогда пообещал не забыть про такую услугу. Пришло время отдавать долги.

- Доброе утро, это Солано, - сказал он, когда трубку у Литгоу подняли.

- Солано? Неожиданно, - голос у Иосифа был вполне бодрым. - Я, так понимаю, что-то случилось?

- Да. Расстрел КПП устроил сын Советника Ричардсона при участии племянника Советника Макензи. Бюро и мое руководство хотят скрыть эту информацию. Мне нужно максимальное внимание медиа к этой ситуации.

- И где сейчас эти молодые люди?

- В квартире Макензи. Я веду допрос....

- Солано, - позвал его Януш, - прервись на секунду.

- Прошу прощения, я вам перезвоню, - Виктор положил трубку и подошел к окну, возле которого стоял Сонин. К дому подъезжали несколько полицейских машин и три черных микроавтобуса. Януш улыбнулся:

- За нами.

- Не думаю, что это повод для улыбок.

- Капитан, а ты на что рассчитывал?

- Участие сына Ричардсона сильно усложнило ситуацию. Он и Макензи теперь точно договорятся и постараются все скрыть.

- Скрыть уже не получится, - из дома выходили люди и смотрели, как из машин выходят полицейские и сотрудники Бюро. Скрыть операцию не получится, в этом Януш оказался прав.

Виктор повернулся к пленникам:

- Вы будете давать показания на телевизионные камеры. Не сделаете этого — умрете.

Теперь они ему верили — избитый до полусмерти Ричардсона подтверждал его серьезность. Миклош поинтересовался у них:

- Почему именно этот КПП?

- Он недалеко от центра, и там патрульные, а не военные. Транспортники такие расслабленные.

- А кто из вас стрелял в квартиру матери из гранатомета? - подключился Виктор.

- Не знаем, его отец, - девушка показала на Ричардсона, - скорее всего распорядился. Он как узнал, так словно с цепи сорвался.

- Да, - подтвердил Макензи. - Мой дядя спокойнее среагировал, а его предок сначала пообещал нас всех посадить, но потом сказал, что решит все проблемы.

Решать проблемы советник Ричардсон принялся своеобразно: подкидывая наркотики в расстрелянные машины, отправляя гранатометчика атаковать его квартиру. Виктор не сомневался, что скоро начнется штурм.

Сонины почти сразу связали пленников, так что помешать они им не могли. У него опять прошел вызов на сотовый. Просто набор цифр, незнакомый номер. Он решил ответить. Хрипловатый мужской голос спросил:

- Солано?

- Да, это я.

- Это советник Ричардсон.

- Решили сдаться суду?

- Что за бред? Солано. Отдайте детей людям из Бюро и забудьте про это дело, тогда никто больше не пострадает.

- Не хотите узнать, как чувствует себя ваш сын? - Виктора охватило чувство беспечности, смешанное с желанием поиздеваться.

- Только хотел спросить, могу я его услышать?

- Вряд ли. Он немного не в себе. Но жив. Пока.

- Солано, сука, я тебя лично порву, если с него хоть волосок упадет.

-А я голосовал за вас, Советник. Вы казались таким разумным, таким прогрессивным. Теперь мне понятно, почему этот выблядок решил пострелять в копов.

- Тебе конец, Солано.

- Ну, один я точно не уйду. Твой ублюдок отправится на тот свет передо мной.

- Что ты хочешь?

- Хочу, чтобы вы выступили перед гражданами Республики, сняли с себя полномочия и отправились в тюрьму.

- Ты идиот, если даже думаешь о подобном.

- Иди в жопу, советник, - Виктор отключил сотовый, и тут же начал звонить стационарный телефон. Сонины тем временем подтаскивали к входной двери мебель из кухни и комнат. Он поднял трубку. Это был Литгоу:

- У тебя телевизор есть?

- Должен быть. А что?

- Посмотри центральный канал, а потом позвони.

Телевизор нашелся в соседней спальне: старый жидкористаллический экран большого диаметра. Виктор включил его и попал на выпуск новостей. Ведущая на фоне его фотографии из личного дела рассказывала гражданам Республики следующие факты:

- … в сговор с наркоторговцем Бейкером, осуществлял поставки в Урошевац, а когда патрульные попытались провести досмотр автомобиля, то вместе с подельниками, братьями Сониными, расстрелял своих коллег. Бейкер при задержании дал признательные показания, а капитан Виктор Солано, опасаясь раскрытия своего участия в преступлениях, скрылся с табельным оружием. В данный момент захватил и удерживает в заложниках группу молодых людей, двое из которых являются родственниками действующих членов Совета. Предположительно, ему помогают братья Сонины. Силы полицейского управления и Бюро внутренней безопасности окружили их, с престуниками ведутся переговоры....

Иного он не ожидал, но немного ошибся в скорости реакции. Сонины тоже услышали выпуск, но и их не смутила такая откровенная ложь. Глупцами они точно не были. Миклош с мрачным видом заявил:

- Нам по идее уже вынесли смертный приговор, так что имеет смысл прикончить этих тварей прямо сейчас, а потом подороже продать свои жизни при штурме.

- Не станем торопиться с самоубийством, - возразил Виктор, - всегда успеем отправиться на тот свет. Попробуем как-то выкрутиться.

- А ты оптимист, капитан, - засмеялся Януш. - Большой оптимист.

- Я приехал сюда не для того, чтобы сдохнуть.

- И как будем выкручиваться?

- С помощью телефона, - ответил он и набрал номер Литгоу:

- Интересное заявление, но у меня есть материал и подозреваемые с иной точкой зрения. Вам это будет интересно?

- Будет, конечно. Но есть проблема: никого из моих репортеров к вам не пускают. А телефонное интервью не сможет полностью удовлетворить аудиторию.

- Я понял, постараемся что-то придумать.

Сонины опустили на окна в комнатах жалюзи и разложили на кухне содержимое рюкзаков. К этому, очень внушительному арсеналу, при необходимости можно было добавить еще четыре древних, но вполне работоспособных «калашникова», которые убийцы держали на балконе. Но Виктор не хотел ими пользоваться, так как втайне надеялся, что доведет подонков до суда, а на суде понадобится баллистическая экспертиза. Хотя, шансы на успешное разрешение проблем были очень невелики.

И снова вызов по сотовому от Герта:

- Вик, смирись. Отдай детей, и я обещаю, что вас не тронут.

- Полковник, я абсолютно уверен в том,, что верить вашим обещаниям — расписаться в идиотизме. Лучше подготовьте нам транспорт без сюрпризов и коридор до Врат. Иначе «детишки» сдохнут не самым гуманным образом.

- Ты сошел с ума, Вик! Перед тобой были такие перспективы...

- Перспектива сдохнуть от гранаты в окно?

- Я разберусь с этим....

- Герт, ты же коп. Ты покрываешь убийц. Да что там говорить...

- На Литгоу можешь не надеяться, Вик. С ним сейчас проведут беседу, так что можешь забыть про этот вариант.

Виктор и сам в глубине души понимал, что вариант с Литгоу скорее всего не пройдет, но Герт поставил на этой идее жирный крест.

- Тогда все умрут, полковник, - он сбросил вызов и прошел на кухню. Сонины дали ему противогаз.

- Не думаем, что они просто так начнут штурм. Скорее всего, попытаются пустить газ по вентиляции или закинут гранаты. Так что держи при себе. И возьми порцию.

На этот раз отказываться от стаканчика с кровью он не стал: настал момент, когда от этого будет зависеть его выживание.

- Мы слышали, ты хочешь прорваться к Вратам?

- Да я просто так это сказал.

- Этот вариант может устроить всех, - сказал Миклош. - Мы покинем Республику, так как перестанем представлять угрозу.

- У меня нет детей, и в таком варианте их не будет никогда.

- Солано, ты придурок? Какие дети? Нас через час, а, может, и раньше начнут штурмовать, и итог вполне ясен: нам пиздец в таком случае. Не, мы заберем этих тварей с собой на тот свет, да и по штурмующим я буду стрелять без угрызений совести, но это — конец.

- Предпочтительнее остаться живым, хоть и бесплодным, так как в ином случае детей у тебя сделать и так не получится.

Виктор налил из графина стакан воды и выпил. Сонины говорили разумные вещи: но, покинуть Республику означает предать свою нацию, сдаться внешним, которые заставят его рассказать о всех уязвимостях страны. Однако он вспомнил и предупреждение Петра про топливо, так что , возможно, это и есть выход. Если не получается задействовать медиа, если не получается отдать подонков под суд, если ими правят коррумпированные твари, которые готовы наделать кучу трупов, лишь бы выгородить себя и своих отпрысков. Наверное, его отец сильно бы пожалел, что ввязался в Революцию, если она привела к таким итогам. Понятно, что власть развращает, в этом он не сомневался, но у всего должны быть рамки.

- Тогда мне надо позвонить Ричардсону и предложить этот вариант.

- Не надо. Они сами позвонят.

Но перед тем, как позвонил Ричардсон, дуболомы Стоуна все же предприняли попытку штурма.

Окно комнаты, где находились пленники, с жутким грохотом осыпалось на пол, туда же упала граната со слезоточивым газом, которую сдержали пластины жалюзи. Виктор нацепил противогаз и прижался к стене так, чтобы держать под прицелом пленников. Сонины заняли позицию напротив входной двери, которая слетела с петель от удара полицейского тарана. Виктор подумал о том, что не успел выпить кровь, но Сонины даже без стимуляции смогли двумя очередями уложить ринувшихся внутрь спецназовцев на пол. В окна кухни и одной из спален тоже влетели газовые гранаты. Лицевая пластина противогаза ухудшала обзор, так как была покрыта мелкими царапинами, газ из гранат тоже не прибавлял видимости. Но спецназовцы Стоуна не решались стрелять внутрь квартиры, так как боялись навредить заложникам. Сонины же не стеснялись нажимать на спусковые крючки. В свои пистолет-пулеметы они зарядили бронебойные патроны, так что даже тяжелые бронежилеты противника не помогали спецназовцам.

За минуту штурма братья уложили на входе четверых, после чего штурм прекратился. Виктор осторожно выглянул в коридор: двое спецназовцев точно были мертвы, пули попали в головы, двое хрипели и стонали. Не помогла им даже стимулирующая кровь. Януш втащил в гостиную тело ближайшего спецназовца и передал Виктору его штурмовую винтовку. Пленники, нахватавшиеся газа, кашляли и заливались слезами, девку стошнило, но облачко уже рассеивалось, так что когда зазвонил сотовый с новым незнакомым номером, он стянул противогаз и нажал на соединение:

- Солано это Митчелл. Прошу не предпринимайте никаких действие по отношению к заложникам. Стоун пошел на штурм без моего согласия. Я отозвал бойцов, Герт отстранен, теперь все переговоры только со мной.

В то, что людей Стоуна отозвали, Виктор поверил. Спецназовцев явно не могли остановить потери, но Митчелл заботился о сохранности жизней заложников.

- Солано, я слышал вы хотите покинуть Республику?

- Такой вариант не исключен. Ведь Ричардсона и Макензи мы явно не увидим на скамье для подсудимых?

- Не надо задавать риторических вопросов, Солано. Убирайтесь за Барьер, только отдайте ребят.

- Транспорт без сюрпризов, дорога без сюрпризов, после перехода отдадим ублюдков.

- Сделайте жест доброй воли, отпустите хоть одного.

- За идиота меня держать не надо, Митчелл. Готовьте транспорт, или я через час отпущу первого из ублюдков на встречу с Господом. Терять нам уже нечего, так что...

- Твоя мать, Солано...

- Моя мать никак не повлияет на наши дела. Убьете ее — убью Ричардсона, а разговаривать с ней не имеет смысла. Так что, Митчелл, скажете?

- Я займусь транспортом. О готовности сообщу звонком.

- Хорошо.

Сонины слышали этот разговор и спросили:

- Ему можно доверять?

- В нашей ситуации само слово «доверие» не уместно, но с головой он дружит, так что, возможно, у нас есть шанс сохранить жизни.

- Доберемся до Врат, прикончим ублюдков и свалим за границу. Жаль, конечно, нерожденных детей, но лучше так.

- Согласен.

К Виктору обратился Макензи:

- Капитан, можно нам воды? А то Рите совсем нехорошо.

- Жаль, что твоя сука не захлебнулась собственным дерьмом, так что перетерпите, - грубо ответил он, однако причина отказа была в том, что за водой пришлось бы идти мимо сорванной с петель входной двери, а этот участок квартиры под прицелом из общего коридора. Ему и самому хотелось пить. Однако Сонины решили проблему с дверью грубо, но просто. Подняли труп спецназовца и, прикрываясь им как щитом, поставили сорванную дверь в проем, потом укрепили ее мебелью. Раненых бойцов Стоуна они втащили внутрь квартиры и просто перерезали им глотки. Виктор хотел было возмутиться, но пришел к выводу, что в этом действии имелся смысл: мертвые спецназовцы не смогут рассказать, что видели в квартире, а держать в качестве заложников их бессмысленно — их жизни для Бюро и Совета не имели никакого значения.

Виктор наблюдал за тем, как братья режут горло спецназовца уверенными и привычными движениями, но не чувствовал никакого отвращения. Это была просто необходимость. Всего несколько часов назад он думал, что схватив Макензи, сможет завершить дело о расстреле, заодно набрав плюсов у главенствующей в Совете фракции, но вышло так, как вышло. Никто не мог предсказать, что среди стрелков окажется сын Ричардсона.

Он сходил за водой, наполнил пластиковую бутылку из-под лимонада и отнес ее в гостиную.

- Пейте, но учтите, что гадить будете под себя. Мы вас в туалет водить не станем.

От них несло рвотой, потом и , похоже, предупреждение про туалет запоздало, мочой. Девушка спросила:

- Вы же не станете нас убивать? Вы же договорились?

- А ты предлагала парням на КПП такой вариант?

Она не ответила, а опустила голову вниз. Если не знать, что эта компания расстреляла восемь человек, то могла бы вызвать сочувствие: такие растерянные, замученные и напуганные молодые люди.

Он еще раз вспомнил про запасы топлива на Станции, и перспектива покинуть Республику, хоть и стерилизованным, стала не такой уж и страшной. Внешние не пропустят такой момент и обязательно начнут вторжение, в котором отыграются за поражение во время Революции.