Сион нечестивых

Глава 3

Глава 3.

Иллка перевела дух, так как вкатила в помещение магазина уже четвертый бочонок с пивом. Катить их надо было аккуратно, чтобы пластик не треснул, так как лет ему было уже много, а покупать новую кегу очень затратно. Башким, ее муж, сидел на месте возницы в телеге и наблюдал за тем, как она стаскивает с повозки пластиковые бочки на сорок литров. Помогать супруге он не собирался. Нет, Башким ничем не болел, просто он заявил ей, что даже руками касаться не хочет напитка шайтана.

Он всегда вспоминал про пророка и господа в ситуациях, когда нужно было избежать тяжелой или нудной работы. Однако, тратить деньги, вырученные от продажи «напитка шайтана», он мог совершенно свободно.

Иллка с надеждой посмотрела на хозяина магазина Далмата, но тот сделал вид, что расставляет товар на полках. Ей захотелось расплакаться, но она собралась и медленно пошла за пятым, последним бочонком. Спина и руки ныли: если бы не ступени, ведущие ко входу в магазин, то она бы устала меньше, но Далмат на ее просьбу положить хотя бы пару досок ответил, что их нет. В следующий раз придется взять их с собой. А Башкима она оставит дома. Лошадь меньше устанет без этой туши в телеге. Иллка вздохнула: она и сама не могла похвастаться воздушными формами — рост метр шестьдесят, а вес почти восемьдесят килограмм. Тяжелая работа и много мучной пищи сделали ее похожей на бочонок. Трое детей от этого ничтожества хотели есть, им была нужна одежда и игрушки.

Иллку выдали замуж в восемнадцать. Просто привели в дом родителей Башкима, те посмотрели, что девка крепкая и здоровая, да и велели своему сыну жениться. Никто не спросил ни у нее, ни у него, хотят ли они вообще быть вместе. Но сначала Иллка, трезво оценивая свою внешность — не то что не красавица, симпатичной назвать нельзя было — даже обрадовалась тому, что станет замужней женщиной. Она и не надеялась на такую удачу: мужчин гораздо меньше, а она уродилась совсем непривлекательной.

Удача в виде Башкима оказалась своеобразной: работать он не любил, ел много и толстел, когда-то вполне симпатичное и даже мужественное лицо заплыло жиром, любил тупые шутки и поумничать про Аллаха, пророка, про то, что грядут времена, когда горожанам возмездие доставят святые воины. Сравнить его в сексуальном плане с другими мужчинами Иллка не могла, так как опыта такого не было, Башкиму она досталась девственной, но по разговорам с другими женщинами понимала, что и в этом вопросе муж оказался не на высоте. Она, краснея от стыда и вожделения, тайком доводила себя пальцами до оргазма, а с мужем об этом и помыслить не могла.

Три года подряд она рожала детей: два мальчика и младшая девочка, а потом беременности прекратились. Деревенская повитуха сказала, что что-то у нее в матке случилось, так что деток больше ждать не стоит. Иллка даже обрадовалась такому повороту. Мальчишек и дочурку она обожала, но новое прибавление в семье могло бы сделать их жизнь из сносной невыносимо тяжелой.

Она поднималась в пять утра: убирала за птицей, вручную дробила зерно, так как мотор на электрической дробилке сломался, а починить никак не получалось, кормила коров и овец, затем готовила завтрак. Хорошо, что хоть с электричеством проблем не было: стоило оно сущие гроши, а лампочки, обогреватели и плиты для готовки еды производились в городе. Электродвигатель насоса, который качал воду из скважины в их дом, тоже грозил вот-вот развалиться, и тогда ей придется ходить за водой к колодцу на соседней улице.

А воды нужно много: варить пиво и гнать ракию требовало больших объемов. Куры, корова и огород помогали семье кое-как прокормиться, но на одежду и прочие нужды денег уже не было. Тут и выручало производство спиртного.

Это порицали почти все, кто знал, что она варит пиво и производит настойки. Много неприятных слов пришлось ей выслушать в свой адрес, но для себя она решила, что будет и дальше зарабатывать таким образом деньги.

Пиво и настойки охотно раскупали городские солдаты и чиновники, среди которых не было мусульман, и которым было откровенно наплевать на какие-то религиозные запреты. А солдат в ее деревне было много. В километре от нее находились Врата, единственный проход в Барьере, по которому в Республику поступали товары из внешнего мира. И чиновников тоже много. Алкоголь извне не завозился, так как неразумно тратиться на то, что можно произвести самим.

Но, кроме горожан, Иллка точно знала и многих деревенских мужчин, кто неустанно повторял про свою веру, не пропускал ни одного намаза, но тайком приобретавших спиртное.

Она все же затащила в магазинчик пятый бочонок и позвала Далмата:

- Все. Закончила. Расчет.

Хозяин посмотрел на нее с нескрываемым презрением, но отсчитал деньги, которые положил на кассу, брезгуя отдать ей в руки. Иллка давно перестала обращать внимание на такое поведение. Не будь она замужем, то с ней бы вообще не стали даже разговаривать, а попробовали бы изгнать из деревни, но хоть в этом вопросе от Башкима была какая-то польза. Она демонстративно пересчитала деньги: все верно. Далмат, конечно, не самый приятный человек, но в денежных вопросах чистоплотен. Обмануть ни разу не пытался.

- Благодарю тебя, хозяин. Когда мне привезти еще?

- Я пришлю за тобой, если мне понадобится, - Далмат говорил о своем сыне-подростке, которого использовал как курьера.

- Удачной торговли, - пожелала она вполне искренне, сунула деньги в карман куртки и пошла к своей повозке.

- Чего так долго? - недовольным голосом спросил муж. Иллка почувствовала, что сейчас ее просто разорвет от ярости. Но нельзя ударить своего мужа здесь, это могут увидеть другие люди, и тогда ему придется убить ее, чтобы смыть оскорбление кровью.

- Бочонки тяжелые, - она выдавила из себя эти два слова, хотя на языке вертелись слова иного смысла. - Очень.

- А-аа, - протянул он, словно только сейчас осознал, что пиво может иметь значительный вес. - Куда сейчас?

- В хозяйственную лавку. К Кендриму, - надо было купить шланги , веревку, хотя бы упаковку батареек для игрушек. Батарейки стоили баснословно дорого, но мальчишки души не чаяли в своих машинках. У нее было зарядное устройство, но даже с ним цикл перезарядки батареек не бесконечный. Шланг для перегонного куба, веревка, чтобы вешать мокрое белье.

- В моем детстве я в эти годы не в машинки играл, а из «Калашникова» стрелять учился, - заявил Башким, ожидая, что она с благоговением посмотрит на него, но Иллке было все равно, чем развлекался ее муж в детские годы. Какими бы ни были те развлечения, стать нормальным работящим мужчиной и главой семьи они ему не помогли.

- А наши дети будут играть в машинки. Много тебе твой «Калашников» денег принес?

- Вот вздорная женщина, - начал злиться Башким, - тебя наказывать надо, что мужу перечишь. Совсем страх потеряла, вера наша свободы такой никак для баб не предполагает. Вот в Аравии бабы мужей своих чтут, потому там и жизнь нормальная.

- В Аравии нефть и технологии, а у нас только земля, виноград и скотина, - ответила она и тут же пожалела, так как муж пустился в пространные рассуждения о преимуществах шариатского законодательства, месте женщины в этом мире и общем падении нравов.

Иллка прикрыла глаза: в тысячный раз слушать этот религиозный бред ей не хотелось, но и сдавать товар без мужа она не хотела. И так слишком много вопросов к ней у односельчан.

Они доехали до лавки, она быстро сделала покупки, а когда вернулась к телеге, то увидела , что Башким разговаривает, а, вернее, слушает имама Бехира, толстого высокого мужчину пятидесяти лет. Говорили, что он в семнадцать лет совершил Хадж, побывал в Мекке, там даже учился в медресе, отчего слыл в селе человеком образованным, мудрым и справедливым.

У Иллки по поводу имама было иное мнение: самовлюбленный мудак с хорошей памятью, который мог без книги цитировать сунны, причем делал это к месту и не к месту, так что зачастую понять, что именно он имеет в виду, ей не представлялось возможным. Она поздоровалась с ним и отошла в сторону: нельзя женщине прерывать разговор мужчин. В ней начало расти недовольство, так как по предыдущему опыту она знала, что разговор этот может затянуться надолго. Но имам, сам того не ведая, спас ситуацию невинным вопросом:

- Как детки ваши поживают, ханум Иллка?

- Все хорошо, да только заждались родителей. Сестра моя за ними приглядывает, но скучают они без отца и матери.

- Так что же вы ждете, возвращайтесь скорее домой, а ты, Башким, приходи вечером ко мне: обсудим подробнее, что тебя беспокоит.

- Спасибо вам, хаджи Бехир. За доброту и слова теплые, - она быстро села в телегу, а Башким попрощался с имамом.

До дома они доехали в полной тишине. Муж остановил повозку возле крепких деревянных ворот их дома, а Иллка с гордостью посмотрела на крышу своего дома, крытую не шифером или глиняной черепицей, как у соседей, а специальными плитками, которые были крепче и ровнее другого материала.

Двухэтажный дом скрывался от чужих взглядов за высоким забором зеленого цвета, который содержался в идеальном порядке. Первый этаж был построен из серого камня-песчаника, второй из легкого дерева. Под домом располагался глубокий подвал, а в глубине двора стояли четыре сарая из бетонных блоков. Один использовался как склад, один, как место, где она варила пиво и выгоняла спирт, а два других принадлежали птицам и коровам. Вдоль забора рос виноград, оставшаяся земля была засажена овощами и картофелем. Еще у них был приличных размеров надел на пахотных землях, но они сдавали его в аренду, так как лошадь была одна, а уж про трактор и культиватор не шло и речи.

К открытым воротам выбежали дети, обрадованные возвращением родителей. На пороге стояла Арджан, ее старщая сестра. Вдова, дети уже давно взрослые, поэтому она всегда была рада помочь присмотреть за племянниками. Башким ее недолюбливал, но явно не огрызался, так как понимал, что нуждается в ее помощи.

- Мама, папа, а вы купили батарейки? - детей интересовало именно это. Мальчишкам для машинок, а дочке для говорящей куклы.

- Конечно, как мы могли забыть? - ответил Башким и обнял дочку. Детей он любил искренне, и это было еще одним фактором, из-за которого Иллка не избавлялась от такого супруга. Любил не только на словах, но и проводил много времени в играх и обучении. Читал и писал он гораздо лучше ,чем она, так что в этих вопросах она ему полностью доверяла, предупредив заранее, чтобы не забивал голову исламом.

- Арджун, спасибо тебе, что присмотрела за детворой.

Башким запер ворота и снимал упряжь с лошади, отдав две упаковки батареек детям. Иллка сняла с головы платок. Никаб запретили носить власти, так что хоть в этом вопросе от них был толк.

Башким закончил распрягать повозку и пошел на кухню. Арджун сказала ему:

- Обед на столе, я приготовила.

- Спасибо, - за промолчавшего мужа ответила Иллка и тоже пошла за ним, взяв за руку сестру. Погрузка- разгрузка ее утомили, и организм требовал восстановить потраченные калории. - Дети поели?

- Да, решила не ждать вас.

Так как выехали они рано утром, то Иллка не успела пообщаться с сестрой, когда та пришла в дом. Муж взял тарелку с кашей и ушел в свою комнату. Когда-то в самом начале семейной жизни она носила ему еду, но потом перестала. Был скандал, но она не поддалась.

Овсяная каша с изюмом показалась ей просто пиршеством. Овсянка не местная — импорт из-за Барьера, а вот изюм свой, благо виноград рос по всему участку.

- Как Волдрин? - спросила Иллка про племянника.

- Устает очень, - вздохнула сестра и подвинула ей тарелку с белым хлебом. - Но сказал, что будет держаться за работу до последнего.

Иллка кивнула головой:

- Еще бы. Не каждому горожане доверят возить груз от Врат до Урошеваца. Моего бы туда пристроить.

- Я могу попросить Волдрина...

- Не надо. Башким все равно туда не пойдет. Там же напрягаться надо, да и водить грузовик научиться.

- Это недолго. Научиться. Там же кроме зарплаты, есть и масса делишек, которые заработать помогают. Вещи, сигареты у Врат почти в два раза дешевле чем у нас, а про Урошевац я вообще молчу.

- Эх, сама бы пошла, - Иллка была абсолютно серьезна, но Арджун только улыбнулась.

- У тебя бы, конечно, получилось, да только не возьмут бабу на такую работу.

- Да, все так.

- Жениться не думает? А то я у него спросила, а он только посмеялся, что , мол, тетка, с глупостями пристаешь.

- Пока нет. Да и я торопить не стану. Пусть нагуляется, да для себя поживет, а то, сама знаешь: женился, детки и прощай молодость.

- Башкиму женитьба не помешала развлекаться, - грустно улыбнулась Иллка.

- Сама позволяешь.

- А что мне делать? Другой на меня и не посмотрел бы, а с ним, вроде и муж в доме, а вроде и свободу мою почти не ограничивает. Ноет, конечно, но сделать-то ничего не может.

Муж действительно не пытался установить свои порядки. Как-то раз он попробовал поднять на нее руку, но Иллка оказалась проворнее и сильно избила супруга. Тот поклялся ее убить, однако она поступила мудро. Сказала, что никто ничего не узнает, а делать она будет все так, как ей удобно. Если же он еще раз попытается причинить ей вред, то она точно убьет его. Башким понял, что она не шутит, проглотил оскорбление, а на следующий день рассказывал всем, как неудачно упал с лестница. Даже обломал ступеньку для реалистичности.

- Волдрин говорит, что городские новую ферму строят возле Урошеваца. У вас с налогами все в порядке?

- В порядке, - ответила Иллка. Если не платить налоги вовремя, то появляется вполне реальный шанс отправиться на городскую ферму, вернуться из которой получалось у единиц. - Я за этим тщательно слежу. А ничего не говорил про зерно?

- Говорил. Опять дорожать будет.

Это была плохая новость: зерно было основным ингредиентом при варке пива, а пиво приносило больше половины прибыли от продажи алкоголя. Значит, теперь она будет зарабатывать меньше, так как повысить цену на свой продукт практически невозможно.

Она посмотрела в окно: дети катались на качелях, которые сделал Башким. Для детей у него всегда находилось время, и руки начинали расти из нужного места. Дочка нянчилась с куклой. Мальчишки по очереди качали друг друга, иногда приглашая сестру, но та была увлечена игрушкой.

- Что-нибудь придумаем. У многих соседей и такого нет. Так что мы еще неплохо живем на общем фоне.

- Хочешь, я попрошу сына, чтобы он все-таки поговорил с твоим? Ну, это же невозможно все одной тянуть. Мой, пока жив был, по дому все делал и деньги приносил.

- Твой муж, - сказала Иллка без капли зависти, - тебя любил, а Башкиму интересны только дети и долбаные изречения из Корана, в которых, я уверена, он нисколько не понимает.

- Зря ты так. Аллах может рассердиться на тебя за такие слова, - Арджуна верила по-настоящему. - Не гневи его. Он и так милостив к тебе.

- Конечно же, - Иллка решила не продолжать эту тему, - я сгоряча такое сказала.

Но никакого «сгоряча» не было: она уже давно поняла, что Богу, Аллаху или всем другим богам не интересны их страдания, их мечты, их устремления. Надеяться на помощь Аллаха — спускать свою жизнь в выгребную яму. Никто, кроме нее самой, не позаботится о том, чтобы у детей была крыша над головой, одежда и еда на столе. Аллах может только подкидывать новые испытания, словно развлекаясь наблюдением за тем, как она в очередной раз будет искать выход из ситуации.

- Останешься до вечера? - спросила она у Арджуны. - Не буду сегодня ничего делать. Пусть у меня будет хоть полдня отдыха: посидим, поболтаем.

- Можно. Волдрин все равно поздно вернется. Он в рейсе.

- Вот и славно, - Иллка убрала тарелку в раковину. Мыть сразу не стала: надо подкопить грязной посуды, только потом включать насос. Кто-то ей сказал, что так он прослужит дольше. Меньше включений-выключений. - Вот и славно.