Сияющий вакуум

БЕГСТВО СКВОЗЬ ВРЕМЯ

Установленная на бетонном полу среди побитых казенных грузовиков самодельная машина времени походила на огромного младенца-олигофрена.

Было еще утро, ледяной московский ливень колотился в грязную полоску стекла, Прижимая к уху телефонную трубку, в которой раздавались всхлипывания его жены Земфиры, Филипп Костелюк смотрел сквозь это стекло, навсегда прощаясь с городом, где прожил сорок лет.

— Останься, — рыдала Земфира в трубку. — Возьми меня с собой!

— Ты знаешь, агрегат не выдержит двоих. Если я останусь, они меня рано или поздно все равно прикончат. Прощай!

Сквозь стекло он увидел, как подъехала машина, как из нее выскочили вооруженные люди в черных дождевиках. Кричащая телефонная трубка легла рядом с аппаратом. Филипп Костелюк надавил рукоять, включая фазу.

На скорую руку сляпанная из отходов и обломков одноразовая машина времени затряслась. В оцепенении Филипп замер среди гаража. Перед тем как его взяли на престижную работу в мэрию, он проработал здесь несколько лет. Валялись разбросанные по бетонному полу рваные чертежи, окурки, стояли пустые бутылки. Ацетиленовая горелка мерцала под желтой трубой водопроводного коллектора. Глаза цеплялись за каждый предмет: за треснутую фару грузовика, за черный телефонный аппарат, за фанерную перегородку, обклеенную порнографическими картинками, цветными этикетками и портретами президентов. Телефонная трубка рыдала голосом Земфиры:

— Возьми меня с собой!

Ностальгическое оцепенение продолжалось не более секунды, следовало поторопиться. Автоматные очереди уже крушили замки на железных дверях гаража. Он забрался в машину, привязал себя к старенькому креслу резиновыми шлангами. Агрегат усиленно задышал, когда нога Филиппа надавила педаль.

— Ну, — прохрипел он, не выпуская из зубов дымящуюся сигарету. — Ну, поехали!

В это мгновение он отчетливо увидел, как от стены отделилось розовое пятно. Пятно, медленно сгущаясь и приобретая очертания человека, поплыло к грузовику и вдруг пропало, растаяло без следа.

Он успел еще заметить ворвавшиеся в гараж черные дождевики. Автоматная очередь полоснула по бетону. Нога в грубом солдатском ботинке надавила сильнее, и красные кирпичные стены вокруг распались. Машина пошла в будущее.

Рука в кожаной шоферской перчатке без пальцев потянула рычаг. Фигуры в дождевиках размазало по пространству гаража, расплескало, как детскую акварель по грубой бумаге. В последний миг он успел сплюнуть горящую сигарету, и та упала куда-то на пол, поджигая дорожку пролитого бензина.

В маленькую дырочку, пробитую пулей, он увидел знакомую железную дверь, за которой размещался электрощит. На двери был череп и кости, на ней была надпись: «НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЬЕТ». Это было последнее, что он видел.

У него не было полной уверенности, что машина пойдет в будущее, у него даже не было уверенности, что она вообще куда-то пойдет. Основу машины времени составляла банальная карта процессора — вершина технологии двадцать первого века. Такими картами пользовались повсеместно. За последние тридцать пять лет, после возникновения плоского микропроцессора «ПТ», процессорные карты печатались миллиардными тиражами и применялись абсолютно везде, начисто вытеснив из быта громоздкие компьютеры.

Для создания темпорального поля и перемещения во времени требовалась одна стандартная «ПТ-карта» величиной со спичечную этикетку. Достаточно было под контролем плоского микропроцессора раскрутить обычный автомобильный движок при температуре минус сорок пять градусов, и можно отправляться в будущее. Значительные сложности составляли изготовленные кустарным образом весовые балансиры и элементы хоть какого-нибудь управления. Но Филипп Костелюк, хоть и не без помощи своей преданной жены, справился и с этим.

— Ну-у! — выжимая тугой рычаг сцепления, простонал Филипп. — Ну-у! Давай, милая!

Путешествие во времени напоминало ощущения очень пьяного человека, все время падающего лицом в снег.