Сказания, легенды и притчи - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Александр Николаевич Афанасьев (Егорий Храбрый) #17

Егорий Храбрый

Как в городе, во Иерусалиме,

При царе было, при Федоре,

При царице было, при Софее,

Породила она Федору три дочери,

Еще четвертого Егория Хараброго.

Выходит из той земли, из жидовские,

Жидовские, басурманские,

Царища Мартемьянища.

Полонил он у Федора три дочери,

Еще четвертого Егория Хараброго.

Злодей-царища Мартемьянища

Святому Егорию глаголует:

— Ох ты гой еси, Егорий Харабрый свети!

Ты не веруй самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному;

А ты веруй сатане врагу со диаволом».

Святой Егорий глоголует:

«Я не верую сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом;

А я верую самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному!»

Злодей царища Мартемьянища

На святого Егория осержается,

На святое тело опаляется,

На святое тело на Егорьево:

Повелел Егория в топоры рубить.

Не добре Егория топоры берут,

У топоров лезвея посломалися

От святого тела Егорева.

Злодей-царища Мартемьянища

Святому Егорию глоголует:

«Ох, ты гой еси, Егорий Харабрый свет!

Ты не веруй самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному;

А ты веруй сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом».

Святой Егорий глоголует:

«Я не верую сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом;

А я верую самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному!»

Злодей-царища Мартемьянища

На святого Егория осержается,

На святое тело опаляется,

На святое тело на Егорьево:

Повелел Егория во смоле варить.

Не добре Егория смола берет,

И поверх смолы Егорий плавает,

Сам стихи поет херувимские,

Он гласы гласит все евангельские.

Злодей-царища Мартемьянища

На святого Егория осержается,

На святое тело опаляется,

На святое тело на Егорьево:

Повелел Егория во пилы пилить.

Не добре Егория пилы берут,

У пил зубья поломалися

От святого тела от Егорьева.

Злодей-царища Мартемьянища

На святого Егория осержается,

На святое тело опаляется,

На святое тело на Егорьево:

Повелел Егорию сапоги ковать железные,

Становить на плиты на чугунныя, на каленыя.

Не добре Егория сапоги берут,

В сапогах стоит —

Сам стихи поет херувимские,

А гласы гласит все евангельские.

Злодей-царища Мартемьянища

Святому Егорию глаголует:

«Ох ты гой еси, Егорий Харабрый свет!

Ты не веруй самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному;

А ты веруй сатане-врагу,

Сатане врагу со диаволом».

Святой Егорий глаголует:

«Я не верую сатане-врагу со диаволом,

А я верую самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному!»

Злодей-царища Мартемьянища

На святого Егория осержается,

На святое тело опаляется,

На святое тело на Егорьево:

Повелел Егорию погреба копать,

Погреба копать ему глубокие —

Длины погреб сорок сажень,

Ширины погреб тридцать сажень,

Глубины погреб двадцать сажень;

Садил Егория во глубокий погреб,

А сам собака приговаривает:

«Не бывать Егорию на святой Руси,

Не видать Егорию солнца «фасного,

Не слыхать Егорию будет звону колокольного,

Не слыхать Егорию будет четья, петья церковного!»

Защитил он щитом дубовым.

Задвигал он досками чу1унными,

Засыпал он песками рудожолтыми.

Как по Божиему повелению, по Егорьеву умолению,

Подымалися ветры буйные со святой Руси,

Со святой Руси — погода и со вихорем;

Разносили пески рудожелтые,

Раздвигали доски чугунные,

Разметали щиты все дубовые,

Выходит Егорий на святую Русь.

Идет во свой во Иерусалим-град.

Иерусалим-град — он пусть стоит;

Одни церкви!.. И стоит одна

Церковь Божия соборная, богомольная:

Во той во церкви его матушка,

Святая Софея премудрая,

На святые иконы Богу молится;

Молитва ее к Богу доносится.

Увидела она Егория Хараброго,

Называла милым чадом,

А сама говорит таково слово:

«Ох ты, гой еси, Егорий Харабрый свет!

Ты бери себе коня сивого

Со двенадцати цепей железныих,

Поезжай ты во чисто поле».

Святой Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

Еще Егорий наезжаючи

На те леса на дремучие,—

Древо с древом совивалося,

К сырой земли(е) приклонялося.

Не добре Егорию льзя проехати,

Святой Егорий глаголует:

«Ох вы гой еси, леса темные,

Леса темные и дремучие!

Разойдитеся леса по всей земли,

Вы не веруйте сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом:

А вы веруйте самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному».

Разошлися леса по всей земли.

И еще Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

И еще Егорий наезжаючи

На те горы на высокие, на толкучие,—

Гора с горою сойдется, не разойдется.

Не добре Егорию льзя проехати,

Святой Егорий глоголует:

«Ох, вы гой еси, горы толкучие!

Разойдитеся горы по всей земли,

Вы не веруйте сатане-врагу,

Сатане врагу со Диаволом;

Уж вы веруйте самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному».

Разошлися горы по всей земли.

И еще Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

И еще Егорий наезжаючи

На то стадо на звериное, на змеиное;

Не добре Егорию льзя проехати,

Святой Егорий глаголует:

«Ох, вы гой еси, звери свирепые!

Разойдитеся звери по всей земли,

Вы не веруйте сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом;

А вы веруйте самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному».

Разошлися звери по всей земли.

И еще Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

И еще Егорий наезжаючи

На то стадо на змеиное,

На змеиное, на звериное,—

Пасут то стадо три пастыря,

Три милые сестры.

Не добре Егорию льзя проехати;

Святой Егорий Хорабрый свет —

Слезает он со бела осла (коня?),

Берет он свое (с)кипетро вострое,

И побил он все стадо змеиное.

Все змеиное, все звериное;

А сам говорит таково слово:

«Ох вы гой еси, три пастыря.

Три милые сестры!

Вы подите во свой во Иерусалим-град

И купайтеся во Иордане-реке;

Набралися все вы духа нечистого,

Духа нечистого, босурманского».

И еще Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

И еще Егорий наезжаючи

На те ворота кесарийские, иерусалимские,-

На воротах сидит Острафил-птица,

Во когтях держит осетра-рыбу.

За этим стихом в подлинном списке следуют еще два:

Строгал он во стружачи, во мелкие,

Обратилися стружачи — калены стрелы.

Не добре Егорию льзя проехати.

Святой Егорий глаголует:

«Ох ты гой оси, матушка Острафил-птица!

Ты не веруй сатане-врагу,

Сатане-врагу со диаволом;

А ты веруй самому Христу,

Самому Христу, Царю Небесному.

Полети ж ты, птица, на сини моря,

Пей и ешь повеленное,

Повеленное, благословенное,

И детей води на синем море».

И еще Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

И еще Егорий наезжаючи

На того злодея-царища Мартемьянища;

Увидел он собака Егория Хараброго,

Закричал он собака по звериному,

Засвистал он собака по змеиному.

Святой Егорий Харабрый свет —

Слезает он со бела осла,

Берет он свою палицу железную,

Поразил он тута царища Мартемьянища.

Потопила Егория кровь жидовская,

Кровь жидовская, босурманская;

По колена во крове(и) стоит —

Святый Егорий глаголует:

«Ох ты гой еси, матушка сыра земля!

Приими в себя кровь жидовскую,

Кровь жидовскую, босурманскук».

Раступилася матушка сыра земля

На две стороны, на четыре четверти,

Пожрала в себя кровь жидовскую,

Кровь жидовскую, босурманскую.

Живучи Егорий мучился на вольном свете,

От грехов своих очистился.

Богу нашему слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

(Из собрания В. И. Даля; записана в Сорокинской пристани, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии.)

Примечания. Варианты из собрания В. И. Даля

A. Не в чуждом царстве, а в нашем государстве было, родимый, времечко — ох-ох-ох! В то время было у нас много царей, много князей, и Бог весть кого слушаться; ссорились они промеж себя, дрались и кровь христианскую даром проливали. А тут набежал злой татарин, заполонил всю землю мещерскую, выстроил себе город Касимов, и начал он брать вьюниц (молодых женщин — Оп. обл. великор. слов.) и красных девиц себе в прислугу, обращал их в свою веру поганую, и заставлял их есть пищу нечистую, маханину (лошадиное мясо — ibidem). Горе, да и только; слез-то, слез-то, что было пролито! Все православные по лесам разбежались, поделали там себе землянки и жили с волками; храмы Божьи все были разорены, негде было и Богу помолиться.

И вот жил да был в нашей мещерской стороне добрый мужичок Антип, жена его Марья была такая красавица, что ни пером написать, только в сказке сказать. Были Антип с Марьею люди благочестивые, часто молились Богу, и дал им Господь сына красоты невиданной. Назвали они сына Егорием; рос он не по дням, а по часам; разум-то у Егорья был не младенческой: бывало услышит какую молитву — и пропоет ее, да таким голосом, что ангелы на небесах радуются. Вот услыхал схимник Ермоген об уме-разуме младенца Егория, выпросил его у родителей учить слову Божьему. Поплакали, погоревали отец с матерью, помолились и отпустили Егорья в науку.

А был в то время в Касимове хан какой-то Брагам, и прозвал его народ Змием-Горюнычем: так он был зол и хитер! Просто православным житья от него не было. Бывало, выедет на охоту — дикого зверя травить, никто не попадайся, сейчас заколет; а молодиц да красных девиц тащит в свой город Касимов. Встретил раз он Антипа да Марью, и больно полюбилась она ему; сейчас велел ее схватить и Тащить в город Касимов, а Антипа тут же предал злой смерти. Как узнал Егорий о несчастной доле родителей, горько заплакал и стал усердно Богу молиться за мать за родную — и Господь услышал его молитву. Вот как подрос Егорий, вздумал он пойти в Касимов-град, чтоб избавить мать свою от злой неволи; взял благословенье от схимника и пустился в путь-дорожку. Долго ли, коротко ли шел он, только приходит в палаты Брагимовы и видит: стоят злые нехристи и нещадно бьют мать его бедную. Повалился Егорий самому хану в ноги и стал просить за мать за родную; Брагам грозный хан закипел на него гневом, велел схватить и предать различным мучениям.

Егорий не устрашился и стал воссылать мольбы свои к Богу. Вот повелел хан пилить его пилами, рубить топорами; у пил зубья посшибались, у топоров лезвия выбивались. Повелел хан варить его в смоле кипучей, а святой Егорий поверх смолы плавает. Повелел хан посадить его в глубокий погреб; тридцать лет сидел там Егорий все Богу молился; и вот поднялась буря страшная, разнесли ветры все доски дубовые, все пески желтые, и вышел святой Егорий на вольный свет. Увидал — в поле стоит оседланный конь, а возле лежит меч-кладенец, копье острое. Вскочил Егорий на коня, приуправился и поехал в лес; повстречал здесь много волков и напустил их на Брагима-хана грозного. Волки с ним не сладили, и наскочил на него сам Егорий и заколол его острым копьем, а мать свою от злой неволи освободил.

А после того выстроил святой Егорий соборную церковь, завел монастырь, и сам захотел потрудиться Богу. И много пошло в тот монастырь православных, и создались вокруг него келий и посад, который и поныне слывет Егорьевским.

Егорий святой Богу молился

За мать за родную!

Великую он скорбь перенес

За мать за родную:

Его во пилы пилили,

В топоры рубили;

У пил зубья посшибались,

У топоров лезья (лезвия) до обух выбивались,

И Егорью ничего не деялось!

Его во смоле варили,

В воде студеной топили.

Егорий в воде не утопает,

Поверх смолы плавает!

Вырыли погреб глубокой,

Сажали в него Егория;

Досками дубовыми закрывали,

Гвоздями полужоными забивали,

Желтыми песками засыпали

За мать за родную!

Сидел тут Егорий

Тридцать два года;

Поднималась бурна погода —

Разнесли ветры желтые пески,

Разнесли ветры до единой доски!

И собрал Егорий дружину отборну,

И ехал Егорий в церковь соборну;

Тут мать его Богу молилась,

Слеза горюча потоком катилась.

«Поди, поди, Егорий! Сядь на коня, приуправься!

Лютого змия копьем порази,

Материнскую кровь отомсти».

«Стоит ли, мать, мое рождение

Всего моего похождения?»

«Вдвое стоит твое рождение

За меня претерпенна мучения!»

Сел Егорий на борза коня, приуправился!

И наехал Егорий на леса валющи:

«Леса, леса, вы привстаньте!

Срублю я из вас церковь соборну,

Поставлю я в ней икону святую

За мать за родную».

Въехал Егорий могучий

В великой город толкучий,

И наехал на девок мудрены

Девицы, девицы, к вам речь я веду —

Идите на Ердан на реку,

Воспримитесь, перекреститесь!»

Въехал Егорий в леса дремучи,

Встрелись Егорью волки прискучи,

Где волк, где два:

«Соберитесь вы, волки!

Будьте вы мои собаки,

Готовьтесь для страшныя драки».

Наехал Егорий на стадо птиц:

«Птицы, синицы!

Летите вы на море,

На пир на кровавой».

Наехал Егорий на змия-горюна...

Но Егорий не ужахался,

Егорий не устрахался,

Острым копьем змия заколол;

Стаи птиц прилетали,

Змия-горюна клевали;

Сине море волной натекло,

Змия-горюна с собой унесло.

(Оба варианта записаны в Егорьевском уезде Рязанской губернии.)

Народное предание о битве Георгия Храброго с драконом распространено во множестве сказаний почти у всех европейских народов; подвиг этот приписывается Георгию наравне со многими другими сказочными героями и нередко с одинаковою обстановкою и с совершенно тождественными подробностями.

Следующие затем стихи в рукописи совершенно искажены. Смысл тот: змий грызет мать Егория, и кровь потоком бежит из ран, Егорий напускает на змия волков прискучих, волки погибают.