Сказания, легенды и притчи

A. Один пустынник молился тридцать три года, и видит, к какому-та царю ходят дьявола на обед, ивкают, гайкают (кричат, кличут), пляшут, скачут и песни поют. Один раз Поганька хромой отстал от дьяволов; пустынник вышел да и спрашивает его: «Куда вы так ходите?» — «Да ходим вот к такому-то царю на обед; у него все стряпухи делают все, не бяагословясь, нам и ладно!» Старик и думает, как бы об этом известить царя; а от царя носили ему обедать каждый день. Он принял ества да на тарелках взял и надписал, что дьявола к нему ходят на обед каждый день. Царь увидел эту надпись, тотчас всех людей переменил и поставил к стряпне людей набожных; за что они ни возьмутся — все говорят: «Господи, благослови!» Видит пустынник дьяволов — вперед шли, веселы и радостны, а назад идут, заунывны и печальны, и спрашивает опять Поганьку, что они не веселы? Тот только и сказал: «Молчи же! Уж мы тебе отплатим!» Не стал видать после того пустынник дьяволов. Один раз приходит к нему женщина набожна. Он ее расспросил: кака, откуда? Те-други разговоры, стали винцо попивать и напились, сговорились венчатца; пошли, видят все готово, как и есть. Пришло время венцы надевать; уж начали — только надеть. Пустынник и перекрестился; дьявола отступились, и он увидел петлю; да после того опять тридцать три года молился, грехи замаливал! (Записана там же государственным крестьянином А Зыряновым)

B. Был пустынник, молился тридцать лет Богу: мимо его часто пробегали беси. Один из них хромой отставал далеко от своих товарищей. Пустынник остановил хромого и спросил: «Куда вы, беси, бегаете?» Хромой сказал: «Мы бегаем к царю на обед».— «Когда побежишь назад, принеси мне солонку от царя; тогда я поверю, что вы там обедаете». Он принес солоницу. Пустынник сказал: «Когда побежишь опять к царю обедать, забеги ко мне взять назад солоницу». Между тем на солонке написал: «Ты, царь, не благословясь, кушаешь; с тобой беси едят!» Государь велел, чтобы на стол становили все, благословясь. После того бесенки прибежали на обед и не могут подойти к благословенному столу, жжет их, и убежали назад.

Начали спрашивать хромого: «Ты оставался с пустынником; верно, говорил с ним, что мы на обед ходим?» Он сказал: «Я только одну солоницу приносил ему от царя». Начали беси хромого за то драть, для чего сказывал пустыннику. Вот хромой в отмщение построил против кельи пустынника кузницу, и стал стариков переделывать в горно на молодых. Пустынник увидел это, захотел и сам переделаться: «Дай-ка,— говорит,— и я переделаюсь!» Пришел в кузницу к бесенку, говорит: «Нельзя ли и меня переделать на молодого?» — «Изволь»,— отвечает хромой, и бросил пустынника в горна; там его варил-варил и выдернул молодцом; поставил его перед зеркало: «Поглядись-ка теперь — каков ты?»

Пустынник сам себе налюбоваться не может. Потом понравилось (захотелось) ему жениться. Хромой предоставил ему невесту; оба они глядятся не наглядятся друг на друга, любуются не налюбуются. Вот надобно ехать к венцу; бесенок и говорит пустыннику: «Смотри, когда венцы станут накладывать, ты не крестись!» Пустынник думает: как же не креститься, когда венцы накладывают? Не послушался его и перекрестился, а когда перекрестился — то увидел, что над ним нагнута осина, а на ней петля. Если б не перекрестился, так бы тут и повис на дереве; но Бог отвел его от конечной погибели. (Из собрания В. И. Даля.)

C. Жил-был святой пустынник, и вычитал он в Писании: все, чего ни пожелаешь, и все, чего ни попросишь у Бога с верою,— то Господь тебе и дарует. Захотелось ему испытать: правда ли это? «Ну, можно ли тому статься,— думал он,— коли я пожелаю взять за себя царевну, то ужли ж царь и выдаст ее за такого старца!» Думал-думал и пошел к царю. Так и так, говорит, хочу взять за себя царевну замуж А царь говорит: «Коли ты достанешь мне такой дорогой камень, какого еще никто не видывал, так царевна будет твоею женою». Воротился пустынник в келью; а черту давно уж досадно смотреть на его святое житие, пришел он соблазнять пустынника и стал сказывать ему про свое могущество. «А сможешь ли ты, нечистой, влезть в этот кувшин с водою?» — «Э! Да я, пожалуй, в пустой орех влезу, не только в кувшин!» — «Однако попробуй сюда влезть!» Черт сдуру влез в кувшин, а пустынник и начал его крестить. «Пусти меня; сделай милость, пусти! — заорал черт во все горло,— крест меня жжет, страшно жжет!» — «Нет, не пущу! Разве возьмешься достать мне такой дорогой камень, какого еще никто на свете не видывал — ну, тогда другое дело!» — «Достану, право слово, достану, только пусти!» Пустынник открестил кувшин; черт выскочил оттудова и улетел. Через малое время воротился он с таким дорогим камнем, что всякому на диво! Взял пустынник камень и понес к царю. Тот — делать нечего — велел царевне готовиться замуж за старца; а пустынник и говорит: «Не надо! Вишь, начитал я в Писании: что ни попрошу у Бога — то мне и сделает, вот мне и захотелось попытать, а взаправду-то жениться я не хочу». А нечистой уж как было радовался, что смутил пустынника: «Вот-де женится на царевне, какое тут спасенье!»

В другой раз заспорил пустынник с чертом: «Не влезешь-де ты, окаянный, в орех свистун (свищ)! Черт расхвастался и влез. Вот пустынник давай его крестить. «Пусти! — закричал нечистой,— пожалуйста, пусти! Меня огнем жжет!» — «Выпущу, коли пропоешь ангельские гласы!» — «Не смею,— говорит нечистой,— меня разорвут за это наши!» — «Одначе пропой!» Что делать? Согласился черт; вот выпустил его пустынник на волю, сам пал на колени и зачал Богу молиться, а нечистой запел ангельские гласы: то-то хорошо! То-то чудесно! Вишь, чертй-то прежде были ангелы, оттого они и знают ангельские гласы. Как запел он — так и поднялся на небо: Бог, значит, простил его за это пение. (Записана издателем в Воронежской губернии, Бобровском уезде.)

Примечания

Передаем еще один рассказ о труженике и демоне-соблазнителе

Жил в лесу труженик, тридцать лет трудился он Богу, и сколько ни старалась нечистая сила — никак не могла его смутить. Стали черти промеж себя думать, что бы такое ему сделать; думали-думали, и вот как ухитрились. Оборотился один нечистой странником и пошел мимо кельи труженика, а другой ему навстречу, напал на него, словно разбойник, и давай душить. Труженик услыхал шум и крики, схватил топор и бросился на помощь; только глядь — пустился разбойник бежать от него в сторону, а другой черт, что был странником, лежит да охает, едва дух переводит. «Помоги,— умоляет,— доброй человек, возьми в свою келью, пока с силами соберусь. Совсем было задушил окаянной!» Взял его труженик в свою келью; пожил нечистой день и два, и говорит старцу: «Спасенное твое дело! Много в нем благодати! Хочется и мне потрудиться; оставлю жену и детей и пойду к тебе под начало».

Вот стали они вместе трудиться, дни и ночи стоят на коленах и кладут поклоны. Еще старец иной раз устанет и вздремнет, а новой труженик совсем не знает устали. Прошло сколько-то времени, и стал нечистой говорить старцу: «Не добро нам вместе трудиться; пожалуй, лишнее слово скажешь, или друг дружку осудишь. Давай, перегородим келью надвое и станем жить всякой в своей половине». Так и сделали.

Раз как-то захотелось старику посмотреть, что делается у соседа; крепился он, крепился, и не выдержал. Взлез на перегородку и просунул голову; смотрит: стоят на столе бутыли с вином и разные скоромные ествы, а за столом сидит чудная-чудная красавица. «А, так ты за мной подсматривать!» — сказал нечистой; схватил его за бороду и перетащил на свою сторону— Выбирай теперь любое за свою провинность; хочешь — вина выпей или мяса съешь; хочешь — блуд сотвори. А не то, брат, прощайся с белым светом; у меня коротка расправа!» — «Как быть?» — думает старец,— что мне сделать? Если мяса съем — теперь пост, будет большой грех; если блуд сотворю — грешнее того будет; выпью лучше я вина». Выпил один стакан, и сам не знает, отчего вдруг повеселел; а черт уж другой ему подставляет. Выпил и другой, и третий, и забыл про свое спасение: наелся скоромного и блуд сотворил. «Пойдем теперь воровать! — говорит нечистой.— Заодно уж грешить; семь бед — один ответ!»

Пошли ночью в деревню, залезли в кладовую и ну забирать что под руку попало. Черт нарочно как застучит: такого грохоту наделал, что хозяева проснулись, тотчас схватили старика и посадили его в тюрьму. А черт в ту ж минуту неведомо куда пропал. Наутро собрался народ и присудил повесить вора: «Этих старцев жалеть нечего; они не Богу молятся, а только норовят в клеть забраться!»

Привели вора на базарную площадь, встащили на виселицу и накинули петлю на шею; вдруг, откуда ни взялся нечистой, стал к нему под ноги и начал его поддерживать. «Что,— спрашивает,— небось, испугался?» — «Как не испугаться! — говорит старец.— Смерть моя приходит».— «А ну, посмотри: не увидишь ли чего?» — «Вижу: обоз идет».— «А велик?» — «Да так велик, что один конец уж давно проехал, а другого еще не видать!» — «С чем обоз?» — «Со старыми дырявыми лаптями».— «Это, брат, те самые лапти, что мы оттоптали в трудах и хлопотах, чтобы как-нибудь тебя смутить. Не видишь ли еще чего?» — «Вижу: болото огнем горит, а в огне котлы кипят».— «Там и мы с тобой будем жить!» — сказал дьявол и столкнул старца со своих плеч. Так и погиб он на виселице смертию грешника.

(Из собрания В. И. Даля.)