Скрытый во тьме

Бонусная глава 2

Невозможное

Вай

В обычные дни Джаггер проявляет чрезмерную заботу и нелепо следит за тем, чтобы мне не грозила никакая опасность, но на этой неделе он перешел все границы.

Сегодня утром я поехала в торговый центр одна, потому что он плохо себя чувствовал и спал дольше меня. Когда он проснулся, а меня не было дома, он позвонил мне, совершенно выйдя из себя. Даже когда я сказала ему, что оставила записку на столешнице, чтобы он знал, куда я ушла, он все равно так волновался, что сразу сел в машину, даже не переодевшись, и добрался сюда за десять минут. Я благодарила богов, что прошлой ночью он спал в джоггерах и черной футболке, иначе мне, наверное, пришлось бы драться с женщинами, которые и так не могли отвести глаз. Потому что я не сомневаюсь, что он пришел бы голым, если бы пришлось.

— Джаггер, — шиплю я, беря его за руку и оттаскивая подальше от глазеющих девушек. — Что с тобой происходит всю эту неделю? Ты ведешь себя нелепо, даже для самого себя!

Он притягивает меня ближе к себе, пока мы идем сквозь толпу. — Ничего. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я в торговом центре в Беверли-Хиллз. Чего ты боишься? — он вздыхает и крепче сжимает мою руку. — Тебе просто нужно… Я не знаю. Успокойся, но следи за своим окружением. Женщины в округе становятся свирепыми из-за новой пары Лабутенов.

Я качаю головой и смотрю на него, не в силах остановить ухмылку, которая расползается по моему лицу.

— Тот факт, что ты вообще знаешь, что такое Лабутены, меня просто поражает.

Он смотрит на меня сверху вниз и приподнимает бровь. — Ты же не думаешь, что я знаю, что такое эти тысячедолларовые туфли с красным верхом в нашем шкафу? — он насмехается. — Пожалуйста.

Я пожевала внутреннюю сторону щеки и попыталась скрыть свое веселье от его притворного раздражения по поводу моих дорогих туфель. Я не забочусь о многих материальных вещах, но обувь… это моя единственная слабость.

Я ухмыляюсь и шевелю бровями. — Думаю, может быть, я надену их сегодня в постель, — говорю я достаточно тихо, чтобы только он мог меня услышать.

На его губах на секунду появляется слабая улыбка, но затем исчезает, прежде чем он крепче прижимает меня к себе. — Не знаю, хорошая ли это идея.

Мои брови сходятся на лбу, и я поднимаю взгляд на него. — Что? Почему? Тебе всегда нравилось, когда я…

— Да. Чёрт, да. — Он качает головой и проводит пальцами по волосам.

— Эти каблуки — очень неустойчивые. Я просто боюсь, что что-то случится и… Он прикусывает губы, как будто пытается сдержать свои слова или… скрыть их от меня. — Есть другие вещи, которые ты можешь надеть, и они будут такими же сексуальными.

Я почти решаюсь спросить, что он скрывает, но потом останавливаюсь и думаю об этом. Иногда Джаггер становится таким… уходит в себя или застревает в воспоминаниях о прошлом, когда он чуть не потерял меня. Я не совсем это понимаю, но не могу его за это винить.

Поэтому я оставляю это.

— Да? И что? Совсем ничего?

Он скользит рукой по моей талии и прижимает меня к себе, скользнув кончиками пальцев под пояс моих леггинсов. — Именно об этом я и думал.

Внезапно все мысли о каблуках в постели… или вообще о какой-либо постели полностью покидают мой разум.

— На какой машине ты сюда приехал? — спрашиваю я, чувствуя легкую одышку.

Уголки его губ поднимаются в ухмылке, и я понимаю, что он точно знает, какой вопрос я задаю. — На незаконно тонированном Юконе твоего Отца

— Я внезапно готова идти на парковку.

— Вай? — он поднимает бровь, предупреждая. — Не играй со мной сейчас.

— Никто не играет. Отведи меня к машине, Джаггер.

Он облизывает губы и прикусывает их, незаметно поправляя свои спортивные штаны. Если я что-то знаю о своём муже, так это то, что он никогда не упустит возможность нарушить правила. Ему нравится риск быть пойманным так же, как и мне.

Мы выходим из торгового центра и молча идем по парковке. Когда мы подходим к машине, он оглядывается по сторонам, прежде чем открыть для меня заднюю дверь. Едва моя задница касается сиденья, как он заползает следом и обхватывает меня сзади за шею. Его губы накрывают мои в страстном поцелуе, а рука скользит под мою рубашку.

— Это то, чего я хотел от тебя сегодня утром, когда проснулся. Я был чертовски зол, что тебя не было в постели рядом со мной, — говорит он, опуская чашечку моего лифчика, и его глаза озорно сверкают, когда он видит новую серебряную сережку в моем соске.

Я шиплю, боль, которую я обычно ощущаю, когда он дергает за сережку, немного острее, чем обычно, но я прикусываю щеку изнутри, чтобы прогнать боль. — О, порочное создание, у тебя есть для меня новая игрушка.

— Блядь. Тебе нравится? Это делает тебя еще жестче для меня?

— Да, — говорит он, проводя языком по обручу. — И возможно ли, чтобы я стал еще тверже для тебя? Я уже хочу проводить каждую секунду глубоко внутри тебя.

Если бы я услышала такое признание от кого-нибудь другого, я бы восприняла это как шутку. Никто не хочет быть с кем-то всё время, даже во сне, но Джаггер хочет. Бывали дни, когда я едва могла перевести дух рядом с ним. Можно подумать, что он все еще сверхъестественное существо, так как он никогда не устает.

Задрав мою рубашку до подбородка и обнажив грудь, он берет в рот мой сосок. Он возится с резинкой моих леггинсов, просовывая пальцы под нее и медленно перемещая их к моей ноющей киске. Кончики его пальцев играют вдоль моей скользкой щели, скользя туда-сюда, но так и не проникая внутрь.

— Джаггер, — хнычу я, приподнимая бедра навстречу его руке. — Пожалуйста, перестань меня дразнить.

— Перестать дразнить тебя? Маленькое порочное создание, ты даже не представляешь, о чем только что попросила.

Он стягивает с меня леггинсы и усаживает к себе на колени. — Я заполню тебя, Вай, отдам тебе каждую каплю своей спермы. Когда я закончу с тобой, она не будет просто капать из тебя. Я позабочусь о том, чтобы она пустила корни, и ты выносила моего ребенка.

Он стягивает с себя джоггеры, и его член вырывается на свободу. — Используй этот прелестный ротик и намочи его хорошенько. Я буду трахать тебя жестко и глубоко, детка.

— Черт, Джаггер, — вздыхаю я, закусывая губу до крови.

Это что-то новенькое. С тех пор как мы поженились, мы с Джаггером хотели ребенка. Но мы никогда не были полностью уверены, что это вообще может произойти. Может, Джаггер и падший ангел, но факт остается фактом, он не родился человеком. Поэтому мы всегда надеялись на лучшее, когда речь заходила о создании семьи.

Но эти разговоры о том, чтобы оплодотворить меня? Он никогда не делал этого раньше, но, должна признать, это заводит меня.

Я отодвигаюсь назад, чтобы наклониться вперед и прижаться ртом к его члену, одним движением вбирая его до самого горла, сжимая в кулаке его штанину.

— Блядь, Вай.

Я поднимаю глаза и вижу, что его голова откинута назад, а глаза закрыты. Он распускает мои волосы, и они каскадом рассыпаются по спине. Он хватает меня за светлые пряди на затылке и прижимает к себе, головка его члена упирается мне в горло, и я дышу, борясь с рвотными позывами. Он удерживает меня на месте, входя в мой рот еще несколько раз, прежде чем отвести мою голову назад.

Я в полном беспорядке — распухшие губы, пылающие щеки и струйка слюны, стекающая с моей нижней губы.

— Скажи мне, что ты этого хочешь, Вай. Скажи, что хочешь выносить моего ребенка, но только если ты действительно этого хочешь, — говорит он хриплым от волнения голосом.

Мое сердце сжимается, и я поднимаю руку и вытираю рот тыльной стороной ладони. Я снова придвигаюсь к нему, чтобы обхватить его щеки ладонями и провести большим пальцем по нижней губе. Я чувствую, как дрожит все его тело, и мне кажется, что это не только из-за разрядки, к которой я его подталкивала.

— Малыш, разумеется, я хочу этого. Я так сильно этого хочу. Ты же знаешь, что хочу. — но, когда я вглядываюсь в его лицо и вижу страх в его зеленых глазах, я понимаю, что, возможно, он не уверен. Я целую и толкаю его обратно на сиденье.

— Выносить твоего ребенка было бы честью всей моей жизни, Джаггер Нокс. Знать, что я вынашиваю что-то, в чем сочетаются наши лучшие качества? — я качаю головой и прижимаюсь лбом к его лбу.

— Это звучит как нечто слишком совершенное. Мы просто никогда. — мой голос срывается, но я продолжаю. — Мы никогда не были уверены, что это может случиться, поэтому я не хотела на это надеяться.

— Попробуй. Будь моей хорошей маленькой женой и постарайся изо всех сил забеременеть моим ребенком.

— Мне кажется, что ты угрожаешь мне приятным времяпрепровождением, муж.

Его смех наполняет Юкон, а во мне бурлит чистая радость.

Я живу ради многих вещей, когда дело касается Джаггера, но его счастье превыше всего. И если он хочет от меня ребенка, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать ему это. Я хочу, чтобы частичка его росла во мне.

Он шлепает меня по попке и опускает на колени над собой. Я облизываю губы, когда он обхватывает свой член и направляет его в меня. Другой рукой он тянет меня за волосы, пока мой подбородок не наклоняется, и я смотрю на него сверху вниз.

— Оседлай меня.

— Черт возьми, да, Джаггер, наполни меня, — выдыхаю я, опускаясь на него. Мы оба издаем долгий, пьянящий стон, когда он полностью входит в меня, и когда я смотрю вниз, чтобы увидеть, где мы соединяемся, все ощущения умножаются на пятьдесят. Каждое грязное слово, которое он шепчет мне в ухо, каждый сексуальный стон, каждое движение его члена, когда он входит в меня. Все это настолько сильно, настолько подавляюще, что мне кажется, я могу расплакаться. Все в этом моменте заводит меня, и я наклоняюсь вперед, цепляюсь за его плечи, двигаю бедрами и скачу на нем так, будто от этого зависит моя гребаная жизнь.

Его живот напрягается подо мной, как твердый камень. Я двигаюсь на нем, добиваясь идеального давления на мой клитор. Внизу живота нарастает моя потребность в нем, и я гонюсь за этим ощущением, принимая его все глубже и глубже.

— Вот и все. Будь моей хорошей девочкой, и кончи на мой член, — говорит Джаггер, кладя ладонь мне на спину и подталкивая меня вперед, пока не сможет взять мой сосок в рот.

Внезапно на меня накатывает оргазм, и я выкрикиваю его имя, когда он берет сережку в зубы и сильно дергает. Вцепившись пальцами в его волосы, я сжимаюсь вокруг него и запрокидываю голову, а с моего языка срываются дикие и необузданные крики.

Кто угодно мог бы стоять снаружи машины и подслушивать нас, и мне бы было наплевать.

Джаггер не дает мне отдышаться, толкая меня назад, пока я не ударяюсь спиной о центральную консоль между передними сиденьями. Он обхватывает мои бедра и вколачивается в меня снова и снова.

— Блядь. Только посмотри на себя. Это тело такое сексуальное и принимает все, что я могу дать, — говорит он сквозь стиснутые зубы. Его рука перемещается к нижней части моего живота, где его нежные ласки составляют огромный контраст с его грубыми, дикими толчками.

— Я не могу дождаться, когда увижу тебя кругленькой с нашим ребенком. Я не смогу оторваться от тебя.

Из-за того, что он прижал меня к консоли, я не могу даже подтянуться, чтобы схватить его, поэтому я просто хватаюсь за передние сиденья по обе стороны от себя и крепко держусь, пошире раздвигая для него ноги.

— Да? Тебе нравится эта мысль, не так ли? Знать, что ты навсегда оставил свой след на моем теле, который мы никогда не сможем стереть? — пот стекает по ложбинке моей груди, и я чувствую слабость, мое тело измотано чуть больше, чем обычно, после одного раунда с мужем, но я продолжаю… и ради него, и потому что я так возбуждена, что не могу, блядь, здраво мыслить.

— Да. Я хочу, чтобы твой живот вздулся. Я хочу видеть, как твои руки поглаживают его, и чтобы ты разговаривала с моим ребенком, растущим внутри тебя. Каждый раз, когда я буду смотреть на тебя, я хочу чувствовать абсолютную гордость за то, что ты носишь моего ребенка. Я чувствую этого, Вай. В тебе растет мой ребенок. Наш ребенок.

Время останавливается. Все замирает, ничего не кажется реальным, кроме нас с Джаггером. Даже его слова, которые повисли между нами, кажутся чем-то из бредового сна.

— Прости, что ты сказал?

Слёзы подступают к глазам, и он сразу понимает, что я хочу большего, чем просто то, что мы сейчас делаем. Мне нужно, чтобы он обнял меня.

Отстранившись от меня, он обнимает меня и прижимает к своей груди.

— Я сказал, что наш ребенок уже растет внутри тебя, Вай. Я знаю это так же хорошо, как знаю, что ты — любовь всей моей жизни, моя вторая половинка.

— Я… как? — я запинаюсь, не в силах связать мысли воедино

— Когда я был ангелом, сильные чувства охватывали меня каждый раз, когда с тобой происходило что-то жизненно важное. Не имело значения, хорошее это было или плохое. Я просто знал, что должен быть рядом с тобой, защищать тебя. Это изменилось после того, как я пал. Четыре недели назад все вернулось, но по-другому. Мне хотелось заботиться не только о тебе. Было что-то… кто-то еще.

Моя рука ложится на живот, и я провожу по нему ладонью. — Ты уверен?

— Да. Я хотел, чтобы ты сама все узнала. Я не хотел лишать тебя этого. Но больше того, мне нужно было знать, что ты хочешь этого так же сильно, как и я. Потому что, черт возьми, меня заводит осознание того, что ты станешь матерью моего ребенка.

Я зажимаю нижнюю губу между зубами и просовываю руку между нами, сжимая в кулаке его полутвердый член.

— Не сомневаюсь. Что ты претендуешь на меня до конца наших дней. И ты будешь так заботиться обо мне, не так ли? Твое сердце альфа-самца будет в восторге от этого… ходить со мной повсюду, следить, чтобы никто больше не прикасался ко мне. — я поднимаюсь на колени и опускаюсь на его член. — Но ты не боишься трахать меня? — спрашиваю я притворно-невинным голосом. — Не боишься сделать мне больно?

Его губы растягивает лукавая улыбка. — Как только я понял, что чувствую, я начал выполнять домашнее задание. Оказывается, тело человеческой женщины — сильная и чудесная штука. А твое тело… Боже, от твоего тела я не могу оторваться.

Он крепко сжимает мои бедра и двигает меня над собой медленными глубокими толчками. Я люблю жесткий, грязный трах, но этот я просто обожаю. Он поглощает меня, когда нежно любит. Я полностью сосредоточена на нем и на том, что он делает с моим телом. Каждый толчок, каждое прикосновение продумано.

— Я люблю тебя, Вай, — говорит он, прежде чем поцеловать меня.

Одно сладкое признание, и моя киска сжимается вокруг него. Волны теплого удовольствия омывают меня, как солнце, встретившееся с моей кожей после месяцев холода. Я оживаю и купаюсь в ощущениях, которые может подарить мне только он.

— И я люблю тебя, Джаггер. — я снова провожу руками по его волосам и сжимаю их у корней. Зная, что это новое прозвище может обернуться чем угодно, я сдерживаю ухмылку и бормочу ему в губы — А теперь… кончи для меня, папочка.

Он шлепает меня по заднице, и я сжимаюсь вокруг него, хихикая.

— Нет? — спрашиваю я.

— Скажи это еще раз.

— Папочка.

С каждым толчком в меня он говорит — Грязное, порочное создание.

Он содрогается, его член пульсирует внутри меня, когда он наполняет меня своей спермой. Проходит несколько секунд, прежде чем каждый мускул в его теле ослабевает, и он опускается на сиденье. Я прижимаюсь головой к его груди и слушаю, как его сердце замедляется и возвращается к своему обычному ритму.

Только когда он проводит пальцами по моим волосам, я поднимаю на него взгляд. Он улыбается мне и целует мой лоб.

— Ничто из того, что я когда-либо делал, даже не сравнится с тем, какая ты невероятная, Вай.

Я качаю головой и беру его руку, кладу себе на живот, прежде чем переплести наши пальцы. — Не могу не согласиться, Призрак. Ты сделал это, и это чудо, на которое мы едва смели надеяться.

Он проводит большим пальцем по моему мягкому животу и встречает мой взгляд. — Думаю, для нас нет ничего невозможного.

Мое сердце трепещет в ответ на правду, которую он сказал. Мы были созданы друг для друга. Джаггер был создан для меня. Ни рай, ни ад, ни добро, ни зло не могли встать между нами. Наша любовь проложила свой собственный путь и установила правила, которые противоречили законам этого мира. Похоже, мы все еще добиваемся невозможного и будем продолжать это делать до самого конца.

Перевод группы: t.me/+dQ6VY3aEeRkzOTky