Скрывая ложь

Глава 21 Дорогая Кейт

Следующая неделя проходит без каких-либо драматических событий, пока не приходит конверт от моего отца. Раньше я не придавала этому особого значения, но теперь, узнав о прошлом, нервничаю, открывая его.

Достаю несколько листов тетрадной бумаги, исписанных почерком, явно принадлежащим моему отцу. Дата вверху отмечена примерно четыре года назад, вскоре после смерти моей матери.

Дорогая Кейт,

Если это письмо дошло до тебя, значит, мое время здесь, на Земле, подошло к концу, но я не могу позволить этому случиться, не сказав тебе нескольких вещей.

Первое и самое главное, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты моя дочь. Когда встретил твою маму, я думал, что моя жизнь полноценна, но это было не так до тех пор, пока Бог не подарил мне самую прекрасную молодую леди, которую я когда-либо встречал, и позволил мне называть ее своей дочкой.

Спасибо тебе не только за то, что ты потрясающая дочь, но и за то, что ты такая, какой, я знал, ты можешь быть. Каждый день, пока ты ступала по этой земле, я гордился тобой.

Еще одна вещь, которую ты уже можешь знать, а может, я ошибаюсь, это то, что после того, как мы с твоей мамой удочерили тебя, я передал тебе десять процентов акций «СГС». Моя компания всегда была на пути к твоим рукам, но, к сожалению, я принимал решения, которые повлияли на этот путь.

Когда Джеймс Ломан покинул «СГС», он сохранил двадцать пять процентов компании на свое имя. После его смерти эта доля перешла к его жене. Годы спустя, когда я решил сделать «СГС» публичной, вдова Джеймса выкупила двадцать четыре процента компании. В конечном счете, без учета десяти процентов, которые я отдал тебе, это принесло ей контрольный пакет акций «СГС».

Жена Джеймса, Лита Ломан, нехорошая женщина. Я мог бы дать отпор и сделал это в какой-то момент, но Лита нашла информацию, которая, как она знала, причинит мне боль, практически не оставив никакого выбора.

Я пишу тебе, потому что хочу, чтобы ты знала, каким человеком на самом деле является эта женщина. Мы с твоей матерью защищали тебя от того зла, которое действительно существует, но что бы ты ни делала, не становись жертвой привычек Литы. И какие бы истории она ни рассказывала, всегда помни, что мы с мамой любили тебя.

Если бы мне дали шанс, в моей жизни есть много вещей, которые я бы сделал по-другому, но найти тебя и твою маму — не одна из них.

Живи полной жизнью, люби изо всех сил, и твои мечты сбудутся.

От всего сердца, папа.

Я плачу — нет, зачеркните это — я рыдаю. Я люблю своих родителей и никогда не сомневалась в их любви ко мне. Но безумно скучаю по ним. Это письмо — прекрасное напоминание о жизни, которую мне посчастливилось прожить.

― Детка? Что случилось?

Я поднимаю глаза и вижу Гэвина, спешащего ко мне.

― Ничего, ― отвечаю я, протягивая ему письмо. Когда Гэвин начинает читать его, выражение его лица меняется с добродушного на суровое. Он знает, что его мать — зло, но я уверена, что читать об этом ему тяжело.

— Это многое объясняет, ― говорит он, когда я вытираю последние слезы.

― Почему?

― Потому что акции твоего отца стали твоими после его смерти. Тебе нужно подождать, пока ты закончишь школу или тебе исполнится двадцать пять, чтобы получить финансовое вознаграждение за владение ими, но это не меняет того факта, что они твои. И это означает, что Лита потеряла контрольный пакет акций, когда умер твой отец.

Боже, я прочитал то же письмо, что и Гэвин, но эта часть никогда не приходила мне в голову. Я все еще перевариваю тот факт, что Джеймс владел акциями компании. Единственная история, которую мне когда-либо рассказывали — мой отец выкупил его долю.

― Черт, это действительно многое объясняет. Она надеялась, что вы двое станете лучшими друзьями, когда переедете сюда. Может быть, даже сделать так, чтобы это выглядело так, будто она делает одолжение, покупая часть твоих акций, чтобы помочь тебе финансово. Когда этого не произошло, она посеяла семя, что твои родители украли тебя, надеясь, что в конечном итоге ты возненавидишь их настолько, что захочешь продать свои акции, из-за того, что они сделали.

Гэвин проводит руками по волосам.

― Бл*ть. Интересно, что произойдет с твоими акциями, если с тобой что-то случится. Это определенно проливает новый свет на то, что тот несчастный случай не был случайным.

Гэвин замолкает и начинает расхаживать взад-вперед, как зверь в клетке.

― Должны ли мы встретиться с ней лицом к лицу?

― Мы не должны делать ничего по отношению к Лите. На меня возложена печальная задача быть ее ребенком. Я разберусь с ней.

― Что? ― выпаливаю я, вскакивая на ноги. ― Лита — моя проблема, как и твоя. Ты не выбирал ее на роль своей матери, а мой папа не приглашал ее в свою компанию. Вот что это такое. Теперь мы разберемся с этим вместе.

Гэвин делает глубокий вдох и, кажется, смиряется с моим отношением к ситуации.

― Хорошо, но ты и близко не подойдешь к этой женщине в одиночку. Я старше тебя на годы, когда дело доходит до того, на что способна Лита.

― Ладно. Я обещаю.

Гэвин громко выдыхает и садится рядом со мной.

― Давай подумаем об этом. Лита контролировала компанию твоего отца, пока он неожиданно не умер. Я предполагаю, что у твоего отца должен быть кто-то в «СГС», кто отвечает за тебя в совете директоров, пока ты не выполнишь, предъявленные к тебе требования. Вероятно, вице-президент твоего отца. А это означает, что Лита, скорее всего, потеряла контроль. Почему твой отец не забрал обратно твои десять процентов, чтобы гарантировать, что у него контроль, пока он был жив?

Я могу сказать, что в голове Гэвина роятся мысли, но эта кажется мне довольно простой.

― Потому что Лита думает, что я Хейден. Она каким-то образом узнала, что я связана с этим похищением, и использовала это против моего отца. Бьюсь об заклад, она сказала ему, что пойдет в прессу и расскажет всем, что владелец и генеральный директор крупной компании заплатил за похищение ребенка, чтобы его бедная миленькая жена, которая не могла иметь детей, стала матерью.

Гэвин кивает головой в знак согласия.

― И твой отец не хотел рисковать, что Дамиан увидит это и поймет, что ты его настоящая дочь.

Гэвин в отчаянии проводит руками по лицу.

― Боже, я ненавижу эту женщину. Все, что она когда-либо делала, это разрушала жизни людей.

― Эй, посмотри на меня, ― говорю я и он медленно поворачивает свое лицо к моему. ― Она больше не выиграет.

Мои слова очень мало помогли Гэвину расслабиться, а сама надеюсь и молюсь, чтобы то, что я сказала, оказалось правдой.

Несколько дней спустя один из худших страхов Гэвина воплощается в жизнь, когда я замечаю Литу, стоящую на тротуаре перед нашей квартирой. У меня внутри все переворачивается от одного ее вида и ухмылки на лице.

― Кейт, дорогая. Я все еще не могу поверить, что ты спишь с моим сыном. Уверена, что твой милый папочка переворачивается в гробу при мысли о том, что его малышка живет со взрослым мальчиком, который всегда был и всегда будет не более чем неудачником.

Я морщу нос, слушая ее.

― Ты говоришь о своем собственном ребенке. Что ты за женщина?

Вместо того чтобы оскорбиться, она смеется над моим комментарием.

― Я умная женщина. Сама прокладываю себе путь в этом мире — любой ценой. Если бы в твоей хорошенькой головке была хоть капля ума, ты бы приняла это к сведению и не смотрела на меня свысока.

Какую бы фальшь она когда-то ни демонстрировала, та давно исчезла.

― Я никогда не буду такой, как ты, настолько жадной до денег, что задавишь собственных детей, если это позволит тебе получить то, что ты хочешь. Я не уверена, как ты вообще способна смотреть в зеркало каждый день.

Лита откидывает голову назад, смеясь над моим комментарием.

― Ты такая же, как твоя мать. Всегда осуждаешь других людей. О, подожди… она на самом деле не твоя мать, не так ли? ― глаза Литы сужаются, когда она делает шаг ближе ко мне. ― Нет, твоя милая сладенькая мамочка, которая не могла сделать ничего плохого, на самом деле является худшим видом зла, которое ты когда-либо встречала. Она вела себя высокомерно, но факт состоит в том, что она заплатила за то, чтобы тебя выкрали. А теперь скажи мне, как Мэнди могла каждый день смотреть на себя в зеркало, зная, что сделала?

Мои руки дрожат так же, как и голос, когда я, наконец, заговариваю.

― Ты не знаешь, о чем говоришь.

Лита подходит ближе и обхватывает рукой мое предплечье.

― О, милая, знаю. Теперь вот что произойдет. Ты продашь мне свои десять процентов акций, и я даже буду достаточно любезна, чтобы сделать тебе то же предложение, что и несколько месяцев назад. Тогда и только тогда я буду держать рот на замке о том, что сделал твой отец.

Я пытаюсь сделать шаг назад, но она впивается ногтями в мою кожу.

― Мой папа мертв. Никому не будет дела до того, что он сделал.

― О, дорогая, вот тут ты ошибаешься. Твой отец основал эту компанию, и если он был готов украсть ребенка для своей бедной жалкой жены, то одному Богу известно, что еще он натворил за эти годы. Инвесторы начнут выводить свои деньги из компании быстрее, чем ты успеешь щелкнуть своими хорошенькими пальчиками.

Я не сомневаюсь, что эта новость может навредить компании, но это неправда… Однако я не могу рассказать ей или кому-либо еще реальную историю.

― За эти годы я заплатила многим людям, чтобы они всегда были моими глазами и ушами в компании. Я не хотела, чтобы жалкое подобие твоего отца умерло, потому что это полностью нарушило мои планы. «СГС» собирается запустить новый проект, который получил одобрение «Джентар Груп», но слабак, голосующий от твоего имени, отклонил его.

Лита отпускает мою руку и начинает расхаживать передо мной.

― Все было идеально, ― она замолкает и пристально смотрит на меня. ― Ты не задумывалась, почему деньги, которые тебе нужны на учебу, внезапно исчезли? ― спрашивает она, сверкая глазами. ― И снова мне выгодно, чтобы люди были у меня в кармане. Я предложила тебе более чем справедливую цену, но ты решила быть маленькой стервой. Либо ты немедленно продаешь мне эти акции, либо заставляешь правление проголосовать в мою пользу. Если ты этого не сделаешь, тайна твоего отца выйдет наружу. И поверь мне, прежде чем я это сделаю, я продам все, что у меня есть в «СГС», прежде чем остальной мир узнает, каким человеком на самом деле был Маркус…

Мои глаза сужаются.

― Мой отец был великим человеком. Ты только думаешь, что знаешь все факты, но это не так, и если ты пойдешь с этим в прессу, будешь выглядеть лишь дурой. Именно я стану тем, кто расскажет всем, что ты сделала. Сначала убила собственного мужа, затем годами жестоко обращалась со своими детьми и пренебрегала ими, а теперь шантажом пробиваешься в компанию. Если люди захотят начать продавать свои акции «СГС», это произойдет потому, что ты приложила руку к компании, а не из-за моего отца.

Лита отступает назад и изучает мое лицо.

Она может видеть, что я не лгу, и ее убивает, что я могу знать что-то, чего не знает она.

― В тебе больше твердости характера, чем я думала, малышка. Но я не уверена, что могу верить тебе. Твой отец никогда не отрицал того, что он сделал, если только… ― она замолкает, одаривая меня злобной улыбкой. ― Я недооценивала тебя, Кейт, но мой тебе совет — не поступай так со мной. Я всегда получаю то, что хочу. Не забывай об этом, ― добавляет она, отходит и направляется к своей шикарной машине.

Черт, черт, черт. Я надеюсь, что не поставила под удар того, кому меньше всего хотелось бы знать правду.

Когда я рассказываю Гэвину о визите Литы — о том, как она снова столкнулась со мной лицом к лицу, когда я была одна — его гнев чуть ли не пробивает крышу здания.

К счастью, Кэлли здесь не было, чтобы стать свидетелем его взрослой версии истерики, но как только он успокоился, то позвонил Кирану. Вскоре после того, как Киран зашел, Гэвин ушел с ним и не возвращался в течение нескольких часов. К тому времени, когда Гэвин вернулся домой, он уже был таким же спокойным и собранным, как обычно, но я никогда не спрашивала, куда он ходил и что делал.

Проходит еще неделя, и, если не считать нескольких грубых замечаний от Карли, когда Гэвин отвозил Кэлли домой, жизнь была спокойной. Алекс позвонил на днях, чтобы проведать меня, и, казалось, ему было интересно узнать, как прошел мой визит к биологической матери. Я думаю, вполне возможно, что Алекс так же стремится к семье, и я не собираюсь закрывать дверь перед возможностью вычеркнуть его из своей жизни.

Жизнь кажется спокойной и почти нормальной, по крайней мере, по моим меркам, поэтому я предложил нам сделать все возможное, чтобы объединить нашу группу друзей, что на самом деле не должно быть сложно.

Ной и Кайлер — лучшие друзья, а поскольку Кайлер был младшим братом Кирана, группа уже была в некотором роде связана. Все договорились встретиться в любимом ресторане Гэвина, том самом, куда он впервые привел меня. Гэвин, Киран и Ной пьют пиво и обсуждают бой, который произошел неделю назад у Фила, в то время как мы с Габби болтаем о наших занятиях, когда появляются Алисса и Кайлер.

Я уже собиралась отчитать ее за то, что она появилась с Кайлером, но странное выражение у нее на лице останавливает меня.

― Привет, в чем дело?

Алисса выглядит так, словно увидела привидение. Ее лицо бледное, и впервые с тех пор, как я ее встретила, она, кажется, не находит слов.

― Ты в последнее время выходила в интернет? ― наконец спрашивает она.

Ее вопрос кажется мне странным, учитывая, что она никогда не спрашивала у меня о подобном раньше. Больше всего меня беспокоит ее мягкий обеспокоенный тон.

― Нет…

Кайлер стоит прямо за ней, наблюдая за Гэвином, а не за мной.

― Что происходит? ― спрашивает Гэвин.

― Я видела репортаж, в котором утверждается, что ты — дочь известного босса наркокартеля в Мексике.

― Она что? ― пылит Гэвин в ответ, заставляя мое сердце сжаться еще сильнее.

― Посмотри сам. Это новость распространилась по всему интернету.

Я достаю свой телефон и ввожу свое имя в поисковую систему, и, конечно же, Алисса права.

«Владелец и генеральный директор «Симпл Глобал Солюшн» покупает ребенка наркокартеля».

«Использовал ли Маркус Рейнольдс деньги от продажи наркотиков для финансирования своей компании?»

«Наркокартель крадет не того ребенка».

Я больше не могу на это смотреть. Увидела уже достаточно. Смотрю на Гэвина, который протягивает мне руку.

― Нужно убираться отсюда.

Мы вдвоем встаем, чтобы уйти, но все остальные встают и следуют за нами к двери, и, как мне кажется, в мгновение ока все возвращаются на квартиру Гэвина.

— Это сделала Лита. Черт, я знаю, что это сделала она, ― рычит он, сжимая руки в кулаки, готовый ударить по чему-нибудь.

― Как она узнала? Знаю, я намекнула, что она была неправа насчет того, что мой отец украл меня, но больше ничего ей не говорила, клянусь.

Лицо Гэвина мрачнеет.

― Один дьявол знает, как она узнала, но Лита надеется, что с тобой что-нибудь случится. Черт, зная эту сумасшедшую сучку, она сделала это только для того, чтобы отплатить тебе за то, что ты не подчинилась ее желаниям. В любом случае, она надеется, что это заставит тебя отступить. Я, бл*ть, предупреждал ее…

До сих пор я действительно не задумывалась о том, что произойдет, когда Дамиан Пааш прочтет те же статьи, с которыми только что ознакомились мы. Не сказав никому ни слова, Гэвин возвращается в свой кабинет и захлопывает дверь.

― Нам лучше уйти, тебе не кажется, Ной?

― Конечно, детка.

Ной обнимает Габби, и они вдвоем быстро прощаются и уходят, Алисса и Кайлер следуют за ними. Киран, однако, ведет себя так, будто не планирует уходить в ближайшее время.

— Это сведет его с ума, по крайней мере, в том, что касается тебя. Будь с ним помягче. Пожалуйста.

Я бросаю взгляд на Кирана.

― Попробую. Я собираюсь лечь спать. Увидимся позже.

Киран молчит, пока я иду в нашу спальню. Обнародование этой информации — плохо. Действительно плохо, и не только потому, что мой биологический отец принадлежит к наркокартелю, но и потому, что Карли может легко использовать эту информацию против Гэвина, чтобы попытаться забрать у него Кэлли.

Я не могу встать на пути Гэвина и Кэлли, но уход от него убьет меня. Я люблю его. Люблю больше, чем считала возможным, и обожаю Кэлли так же сильно. Они — моя семья, а я уже однажды узнала, насколько ужасной кажется жизнь, когда теряешь своих близких.

В течение следующих двух недель Гэвин из слегка покровительственного превращается в безумно бдительного. Первые несколько дней после того, как стало известно, что моя жизнь стала достоянием общественности, Гэвину даже в голову не приходила мысль о том, что я пойду в школу. Он работал дома и каким-то образом сумел уговорить Карли позволить Кэлли пожить у нас.

Я знала, что все в моей жизни беспокоились обо мне. Стейси связалась со мной, сказав, что внимательно следит за своими детьми на случай, если Дамиан решит отомстить ей. Алекс позвонил снова, чтобы узнать, может ли он чем-нибудь помочь. Думаю, он также втайне задавался вопросом, слышала ли я что-нибудь о его сестре.

После недели, проведенной взаперти в нашей квартире, я сказала Гэвину, что возвращаюсь в школу, что прошло не очень хорошо. Я знаю, что согласилась быть с ним помягче, и, вероятно, была бы вне себя от беспокойства, если бы мы поменялись ролями, но не могу вечно прятаться.

Когда пришло время, мы с Гэвином пришли к соглашению, когда я согласилась взять с собой в школу телохранителя. По крайней мере, так я могла посещать занятия, надеясь, что это даст Гэвину немного покоя.

Сегодня вечером, когда я вернулась домой из школы, Гэвин снова был взволнован, но держал свое настроение под контролем.

― Я узнал, кто нас сдал, ― наконец говорит он, когда Кэлли, свернувшись калачиком на коленях у Гэвина, крепко спит.

― Лита?

Гэвин опускает глаза и начинает играть с прядью волос Кэлли.

― Да, но информацию ей дал частный детектив, которого я нанял, чтобы найти Стейси. Он, конечно, отрицает это, но я взломал его систему и нашел электронное письмо от него Лите, в котором он сообщал ей ту же информацию, что и мне. Стейси не особо старалась скрыть свое прошлое. Я уверен, что немного покопавшись, он выяснил, что она была связана с картелем Пааша.

― Думала, что частные детективы имеют лицензию, как юристы, и им не разрешается делиться подобной информацией?

― Так и есть. И мне все равно, как я нашел эту информацию. Я уже сдал его. Надеюсь, что получки от Литы было достаточно, чтобы обеспечить выход на пенсию.

Я сижу здесь, наблюдая, как Гэвин занимается со своей дочерью, и гадаю, что произойдет, если мой биологический отец решит внезапно объявиться.

― Тебе не кажется, что он бы уже что-нибудь сделал, если бы собирался?

Мы оба знаем, о ком я говорю.

― Предсказать, что сделает Дамиан Пааш, все равно что предсказать, что сделает Лита Ломан дальше… это просто невозможно.

― Боже. Мы та самая пара, которая выиграла в генетической лотерее, ― говорю я со вздохом.

Гэвин мягко смеется мне в ответ.

― Так оно и есть, детка. Я устал. Давай ляжем спать.

По крайней мере, сейчас у меня все еще есть два человека, которые значат для меня больше всего.