Скуф. Маг на отдыхе 4

Глава 7

— Эй-эй-эй-эй! — заорал Державин. — Куда⁈

Ректор выбежал из шатра с выпученными глазами, блестящими губами и половинкой самсы в руках. Причём, я уверен, второе было как-то связано с третьим.

— Скуф, остановись!

Так быстро нашего возвращения явно не ждали. В прошлый раз мы пропали на… сколько? Не помню уже, но тогда вокруг трещины успели развернуть несколько рядов регулярной армии, прожектора и ряженых в экзоскелетах.

Сейчас же Стёпка даже поесть не успел.

А самса у него с виду очень даже ничего. Круглая, тандырная, сочная. Наверняка, из настоящего слоёного теста, а не из трижды перемороженной херни. Аппетитная такая, зараза. У меня аж в животе забурчало.

Да, надо бы тоже чего-нибудь сжевать, причём срочно…

— Стой, где стоишь, я приказываю! — крикнул Державин слишком уж грозно для человека с кусочком курдюка на подбородке, но тут же вспомнил о том, с кем разговаривает: — Умоляю тебя, Скуф! Остановись!

А я всё никак не мог взять в толк из-за чего весь кипишь начался. В чём проблема-то? Уже по привычной и отработанной схеме я поместил нас с альтушками в силовой шарик, а затем прошёл сквозь портал.

Домой, на грешную землю. Кенгуру, как и хотел, волоком тащил за собой на веревке и пока что ещё не вытащил.

— Ты чего разорался-то? — спросил я, когда Степан Викторович подбежал к нам на несколько метров и вдруг резко остановился.

Следом за ним из шатра уже вышел десяток человек в глухих костюмах химзащиты.

— Фух, — выдохнул Державин. — Вась… Каран… Каран… Карантин.

— Что⁈ — крикнул я. — Опять⁈

— Вась, да вы посмотрите на себя!

Я посмотрел. И на себя посмотрел, и на альтушек. Ну, блин, да. На фуршет к Величеству нас в таком виде явно не пустят. У Ромахи со Стекловой моськи в засохшей кровище, к счастью, не в своей, остальные просто по колено в грязи угваздались.

Ну и Шестакова — та вообще отдельный случай. Державин даже сперва не понял, что у меня на плече человек висит. Но это только сперва…

А потом вдруг как понял:

— Что с ней⁈ — закричал Стёпка. — Она жива⁈

— Ещё тебя переживёт, Степан Викторович, — уверил я. — Жива-здорова, потом объясню. А вообще, нам бы носилки не помешали и…

— Подготовьте носилки, — тут же рявкнул Державин в рацию, а потом опять заладил: — Карантин, Скуф! У вас на ногах образцы иномирной флоры! А, возможно, и фауны! Ты понимаешь последствия⁈ Понимаешь, что может случиться⁈

— Ага… то есть раньше тебя это не смущало? Тварям из трещин можно образцы иномирной флоры выносить, а мне нельзя?

— Скуф, это другое!

Вот ведь… подзатыльник ему дать что ли, чтобы не умничал?

— Порядок процедур согласован на самом верху! — уловил ход моих мыслей Державин и поспешил перестраховаться. — Непосредственно с Его Величеством! Сперва полная дезинфекция, затем анализы, доклад и сутки в карантине на выявление опасных заболеваний.

— Сутки⁈ — вырвалось у меня. — Да вы охренели совсем⁈

Что-то мне кажется, что порталом грифондюка я буду пользоваться гораздо чаще, чем планировал изначально. Мотал я каждый раз день в изоляции сидеть! И так ведь ясно, что никаких последствий от перехода нет и быть не может. Трещины раскрыты по всему миру, и из каждой ежедневно вылезают монстры, так что если бы что-то могло случиться, то…

Хотя-я-я-я…

Ладно, что-то я погорячился.

Может ведь статься так, что во время перехода через портал вся астрало-бубличная микрофлора погибает. А я в своём защитном шарике и впрямь перенёс какую-нибудь бактерию или спору, которая на благодатной почве возьмёт, да и расплодится.

— Пока не поймём, что перемещения туда-сюда безопасны, будет вот так, — развёл руками Державин. — Ну извини. Ничего не могу поделать.

— И сколько раз нам нужно туда-сюда метнуться, чтобы вы сделали выводы? — уже без прежней претензии в голосе спросил я.

— Для статистики чем больше выборка, тем лучше, — честно ответил Стёпка. — Но-о-о-о-о… хотя бы пару раз, Вась. Не злись, пожалуйста…

Тем временем к нам подбежали два человека в белых костюмах с носилками. Я сгрузил шаманку, сказал им, что состояние у неё стабильное и помощь не требуется, а потом начал наматывать на локоть верёвку с кенгуру.

— В гостинице, — безапелляционно сказал я. — Карантин мы будем проходить в гостинице. Четыре звезды минимум, мини-бар, джакузи, обслуживание номеров и… и что ещё, девочки? Ну давайте, накидывайте! Придумывайте, чего нам ещё надо?

— Полотенца-лебеди? — робко предположила Смертина.

— Халаты хотелось бы с собой забрать, — добавила Стеклова.

— И хороший вид из окна, — а это уже Фонвизина встряла. — На Москву. На центр.

Эх…

Была бы Шестакова в сознании, сейчас бы такой райдер господам учёным выкатила, чтобы они в следующий раз подумали, а стоит ли устраивать этот сраный карантин? А не накладно ли оно получается?

Ну да ладно. Если что, все капризы будем озвучивать по мере их поступления и пускай только попробуют не выполнить.

— И гостиница — это только «во-первых», — сказал я, чтобы Стёпка не расслаблялся. — Во-вторых, никаких больше очных ставок. А «в-третьих» я придумаю чуть позже… Ы-ы-ы-ыкх! — это я поднатужился и выдернул из трещины кенгуру. — Вот тебе, кстати, лут. Принимай, занимайся…

В гостинице мы были уже спустя полтора часа.

Правда, сперва нас всех подвергли процедуре дезинфекции: по одному заводили в специальный закрытый шатёр поменьше основного. Внутри стояли две душевые кабинки. Первая — настоящая, с водой. А вот вторая опрыскивала нас мелкодисперсной взвесью какой-то гадости.

Я старался особо не дышать, но судя по блеску в глазах альтушек могу догадаться, что доля спирта в гадости всё-таки была.

Грязную одежду мы складывали в специальный бак, а взамен получали новую. Я довольно толсто намекнул Стёпке, что если с моей футболкой с концерта «Удавки» что-нибудь случится, то ему придётся лично воскрешать Жору Жордисова, собирать золотой состав группы и устраивать новый концерт специально для меня.

Стёпка мотнул головой, а потом тайком от меня, шёпотом, сказал в рацию что-то типа «отбой с крематорием».

Так вот…

Насчёт новой одежды.

Не знаю, чем руководствовались товарищи учёные, но для меня подготовили парадный серенький костюм-тройку, а девкам на выбор поставили в шатре целую вешалку с вечерними платьями. Потому-то, как мне кажется, сама процедура растянулась по времени раза в два, а то и больше. Альтушки испытали настоящие муки выбора.

Но в итоге все, как одна, выглядели ослепительно.

Смерть и Дольче будто близняшки в чёрных стразах, Фонвизина — в зелёном и с вырезом на спине, а Ромашка — в белом. Но особенно было удивительно увидеть в таком светском амплуа Стеклову.

И ей, блин, шло!

Оказывается, что за мешковатыми солдатскими вещами скрывалась ладная и фигуристая девушка такой стати, какой аристократки добиваются, лишь годами привязывая к лопаткам палку и ежедневно дефилируя со стопкой книг на голове.

Прямо молодая императрица, да простит меня Величество за крамолу!

Обморочную Шестакову тоже приодели, чтобы не отрывалась от коллектива. А то мало ли, когда она в себя придёт. Чтоб сразу в сборе была.

Людей Державина я тут же послал к чёртовой матери и попросил альтушек самостоятельно поухаживать за подругой.

Бойцы, не бойцы, а всё-таки девушки. Со всеми вытекающими. Честно говоря, даже мусолить эту мысль не вижу никакой необходимости.

Так вот…

До места ехали в специальном бронированном фургончике Канцелярии.

Джип и барбухайку пришлось оставить рядом с полигоном. Державин забрал ключи и сказал, что его личный помощник перегонит машины в Удалёнку. Кузьмича я об этом предупредил сразу же. Да и, в целом, отзвонился бородатому, чтобы тот не волновался и не готовил ужин.

Итак…

Прибыли в гостиницу. Красная ковровая дорожка была расстелена здесь по умолчанию, а мы до кучи все такие красивые и нарядные были, что я не удержался и предложил девкам взять меня под руку. Две с одной стороны, три с другой; так и шёл со стайкой молоденьких аристократочек к зависти всех тех, кто видел меня из окон.

Ни дать, ни взять Василий Иванович Хефнер.

Как будто актёрский состав на премьеру приехал. Ну и Шама на носилках сзади — наша главная дива, которая не выдержала успешный успех и на радостях завалилась в обморок.

Вместо хостес в пустом фойе нас встретили всё те же люди Державина в костюмах химзащиты. Пригласили в лифт, который поднял нас на самый верхний этаж, и проводили в специально-отведённое для нас крыло.

Каждому достался отдельный люксовый номер и ещё один, императорский, оказался общим. Там можно было провести время вместе. Плюс ещё несколько номеров по соседству заняли институтские. Я заглянул в один, проходя мимо, и невольно улыбнулся. Дорогущую даже по меркам аристократов мебель хрен-знает-какого-века сдвинули в сторону, а на её место поставили аппаратуру и приборы для измерения всего на свете.

Всё же нас не баловать привезли, а изучать. Так что, увы, без экзекуций не получится.

Вещей у нас с собой никаких не было, а потому мы на словах забили за собой номера и сразу же пошли в общий и…

Просторный — это не то слово. По метражу он был примерно как весь мой дом в Удалёнке. Причём половина всех этих метров — гостиная с панорамой на Москва-реку.

По центру гостиной, как это полагается, стояли диванчики и кофейный столик. Столик, ага. Не поленюсь потом посчитать годовые кольца лакированного спила, из которого этот столик был сделан. Но на вскидку дереву при жизни было лет тысяча, не меньше.

Секвойю что ли у пиндосов утянули?

— Стеклова, это, вообще, что?

— Не знаю, Василий Иванович, — даже друидка потерялась.

Я забрал Шестакову у институтских, уложил её на двухместную кровать с балдахином в соседней комнате и вернулся к девкам. А эти мартышки первым делом, конечно же, начали фоткаться. По одной, по двое, по трое, на диване, у камина, рядом с окном, с губами уточкой и с губами без уточки…

— Василий Иванович, давайте с нами! — захлопала в ладоши Рита Смертина. — Сделаем групповое фото! Для истории!

— Потом, — улыбнулся я. — Как только Шестакова в себя придёт. А то не совсем групповое получится…

И тут в номер ввалился Стёпка в своём одутловатом костюме. Непослушными варежками он кое-как тыкнул на кнопку записи диктофона и затребовал с нас подробный рассказ.

— Тормози, Степан Викторович, — попросил я. — Давай-ка мы сперва еду закажем. Сам-то вон самсу какую-то вкусную ел, а нам даже не предложил.

— Да я же ведь…

— Алло? — снял я трубку стационарного гостиничного телефона. — Девушка, будьте любезны организовать небольшой банкетик. Да-да. Да. В императорский. Ага. И рыбу, и мясо, и дичь. Несите всего и помногу, а дальше мы сами разберёмся…

— Василий Ива-а-а-аныч, — шепнула Ромашка. — А можно мне чего-нибудь овощного?

— Овощное что-то у вас есть? Чего⁈ — я аж охренел от таких новостей, прислонил ладонь к трубке и спросил у оборотнессы: — Стейк из капусты будешь?

— Ага.

Надо потом будет Алёшину рассказать. Наверняка поржёт и скажет что-то типа, что бигус продать за тысячу тысяч денег нельзя, а «стейк из капусты» можно.

— Хорошо, — кивнул я Ромашке. — Тогда будьте любезны ещё стейк из капусты ии-и-и-и, — тут я крепко задумался.

Передумал, так сказать, свою недавнюю мысль с тех времён, когда у меня ещё не попытались отжать группу «Альта» и когда я всеми силами пытался избавиться от них поскорее самостоятельно. Что ж… призма восприятия изменилась.

Сильно изменилась.

— И бутылочку шампанского ещё, — сказал я. — Нет, две. Три! Нам есть что отметить, — и положил трубку обратно. — Ну а теперь, Державин, слушай…

Ещё по дороге мы с альтушками договорились о том, что можно рассказывать и о том, что нельзя. Как и тогда, в первый раз. Правда, теперь я разрешил девушкам рассказывать вообще обо всём, кроме шаманки и моего метода тренировок.

Кто знает, тот и сам поймёт.

А кто не знает, тому и знать не надо.

Итак, в ожидании ужина мы поведали Державину про болотный бублик. Про грибное освещение и дороги из кочек, про крокодиловых бегемотов и кенгуру с зачатками магов-стихийников. Выдвинули предположение о рукотворном проектировании бубликов, да только что толку-то с предположений?

Наверняка, всё равно пока что не узнаем. Ни мы, ни институтские. Фактов у нас маловато.

— Ага, — потешно кивал Державин в своём костюме. — Ага. Ага. А что случилось с Ксенией Шестаковой? Я так понимаю, девушка была оглушена или ранена и…

— Выключи диктофон.

— Прости?

— Выключи, говорю, диктофон.

Тут нам в дверь постучались. На моё тройное: «Войдите!» — никакой реакции не последовало. Я сперва даже разозлился, а потом вспомнил, что мы вообще-то на карантине и контактировать с нами никак нельзя. Тогда попросил альтушек открыть дверь и забрать заказ.

Стеклова с Ромашкой вкатили в номер аж четыре стола на колёсиках со всякой разной вкуснятиной. Ну и с ведёрком для льда, из которого торчало три бутылочных горлышка, — всё, как я и просил.

— Ну! — я хлопнул в ладоши, взялся за шампанское и на всякий уточнил у Державина: — Диктофон вырубил?

— Вырубил.

— Точно?

— Точно.

— Ну! — начал я заново. — Группа «Альта»! Степан Викторович! У меня есть для вас прекрасная новость!

— Пах! — это из шампанского выскочила пробка и с характерным дзыньком ударилась о хрустальную люстру.

— Сегодня для нашего с вами отряда большой день! Важный день! Не побоюсь этого слова, «знаменательный»! Сегодня свершилась история! Но нет! Я вовсе не о первом санкционированном выходе в трещину, если вы могли так подумать! Я совсем о другом!

Все эти вступительные словеса были сказаны лишь для того, чтобы успеть разлить шампанское по бокалам. Наливал я не до краёв, но, что характерно, бутылочка уже разошлась.

— Итак! — я поднял бокал. — Для меня большая честь сообщить, что сегодня в нашем с вами отряде появился первый Золотой маг!

Альтушки ахнули и начали переглядываться.

— Золотой маг? — вдруг послышалось у меня за спиной.

В дверном проёме, пошатываясь и упираясь рукой о косяк, стояла Ксюша Шестакова в слегка помятом вечернем платье. И вот ведь какой нечаянный символизм! Из всего разнообразия предложенной одёжки подруги почему-то решили нарядить её в золотое.

— Какой Золотой маг? — спросила Шама и шмыгнула носом. — Кто?

Чао Чэнь оказался человеком слова. Сказал и сделал. Причём сделал без отлагательств и, что уж точно достойно уважения, сделал в другой стране, на совершенно незнакомой ему территории, где он по идее должен быть дезориентирован, как слепой котёнок.

Не прошло и суток, как Чао уже перевёз в Российскую Империю всю свою группу, арендовал единственную студию звукозаписи в Сакраменто и даже успел написать песню. Сам или не сам — вообще плевать. В переписке Чао говорил, что пользуется услугами авторов-песенников и ничего зазорного в этом не видит.

Взгляд на творческую профессию изнутри, как же это будоражило!

Но как бы там ни было на само деле насчёт авторства, главное, что в песне один из куплетов был написан специально под женский вокал, то бишь для Иры Скуфидонской. И мало того куплет! Две строчки припева! Одна на английском, а вторая вообще на русском, чтобы девушке было сподручней.

«Сегодня вечером сможешь?» — написал Чао, и Ирина, конечно же, согласилась.

Причина, по которой они с Тамерланом вообще попали в Удалёнку, уже и не причина вовсе, а груда металлолома и подконтрольный княжеский род. Брат со своим отрядом уехал на задание. Гандам забрали люди Владимира Александровича.

Делать, по сути, нечего.

— Как это нечего⁈ — возмутился хакер, семеня вслед за возлюбленной к гаражу. — Давай фильм посмотрим! Давай погуляем, в конце-то концов!

— А мы с тобой ещё не насмотрелись за столько лет? И не нагулялись? — спросила Ира. — Тим, извини, но я всё равно поеду. Это мой шанс… ну а если не шанс, то просто интересный опыт.

— Опыт, блин, — пробубнил Тамерлан, нахмурив кустистые брови. — Я поеду с тобой!

— Тима, блин… зачем⁈

— А я, может, тоже петь хочу!

— Хочешь петь, ищи себе своих богатых сингапурцев, — Скуфидонская, начиная злиться, села в кабриолет брата. — А от меня отстань.

— Ир!

— Буду не поздно, — сказала она и завела мотор. — Всё, не скучай, — и тронулась с места.

Глядя исподлобья, Тамерлан наблюдал за тем, как его девушка уезжала на встречу с так называемым сыном маминой подруги. И таинственный иностранец, и нефтяник, и певец, и на дуде игрец. И ведь, наверняка, слащавый, как сахарный сироп! Звезда сцены.

Да, Ирина никогда не давала ему поводов для сомнений, но… но в ней-то он до сих пор и не сомневался! А вот в этом сраном Чао Чэне! Сомневался, да ещё как!

Да и потом! Тамерлан ведь тоже с востока! Вот только несколько с другого востока, где несколько другие обычаи и порядки! И несмотря на то, что он обрусевший хакер и лишний раз старается не выходить из дома, кровь его была горяча, как пламя Кати Чертановой!

Ревность сжигала его изнутри.

Не было возможности думать о чём-то другом, не было никакого варианта успокоиться и отпустить ситуацию.

— Да какого хрена⁈ — сжал кулаки парень.

— Гер Тамерлан? — раздался голос Кузьмича позади. — Ирина Ивановна уехала в город?

— Уехала, — односложно ответил хакер.

— Ну и чудно! Кажется, мы остались с вами вдвоём. Я могу вас как-то развлечь? Не желаете партию в нарды или кальян?

«Надо что-то делать», — крутилась мысль в голове у Тамерлана. Надо, блин, надо! Надо что-то предпринимать! Нельзя просто стоять и смотреть на то, как какой-то косоглазый хмырь будет охмурять любовь всей его жизни!

— А хотите пострелять из огнестрела по тарелочкам? — продолжал перечислять варианты досуга Вильгельм Куртович. — Могу устроить, у фрау Смертиной есть чудное ружьё…

— Кузьмич, — наконец, ответил Тамерлан и взглянул на камердинера. — А у вас есть ещё одна машина?

— М-м-м, боюсь, что нет, — слабо улыбнулся камердинер. — Остался разве что мотоцикл Василия Ивановича, но я крайне не рекомендую вам его брать. Василий Иванович крайне ревностно к нему относится. Может и лицо сломать. А что такое? Вам тоже нужно в город?

— Нужно, — кивнул Тамерлан. — Очень нужно.

— В Сакраменто?

— Да.

— В таком случае я могу заказать вам такси. Правда, едут они сюда довольно долго, — Кузьмич задумался и взглянул на наручные часы. — О! Вам сказочно повезло, гер Тамерлан! Макар Матвеевич — человек привычки. Каждую среду ровно в пять часов вечера он ездит в город за покупками. Если поспешите, то как раз успеете вместе с ним.

«Такси для слежки — совсем не то, — подумал Тамерлан. — Слишком приметно». Никогда в жизни он ещё так сильно не ошибался.

— А где живёт Макар Матвеевич? — спросил хакер…