Скворцов-Степанов

СОРАТНИК ИЛЬИЧА

В исторические дни от февраля к Октябрю Иван Иванович шел всегда рядом с Лениным. Их дружеские и творческие связи постоянно укреплялись. В 1918–1923 годах они часто обсуждали самые различные насущные вопросы.

В. И. Ленин всегда отдавал должное глубоким знаниям Скворцова-Степанова, его эрудиции. Старый большевик И. В. Цивцивадзе вспомнил один характерный эпизод. Моссовет назначил комиссию по слиянию рабочей кооперации с общегражданской. «В этой комиссии участвовало много меньшевиков и эсеров, от нас же участвовали И. И. Скворцов-Степанов и я. В каком-то очень спорном вопросе я не присоединился к Ивану Ивановичу, каюсь, усомнившись в правильности его точки зрения. Беру трубку и звоню Ильичу: «Владимир Ильич, не можете ли Вы посоветовать, как надо держаться в этой комиссии?»

На этот вопрос В. И. Ленин ответил: «Товарищ Илья, знаете, что я Вам посоветую: обратитесь к товарищу Скворцову, он человек очень образованный и умный и в этом вопросе более компетентен, чем я, положитесь на него».

С переездом в марте 1918 года Советского правительства в Москву Иван Иванович становится одним из постоянных собеседников и гостей Владимира Ильича. Семья Скворцова-Степанова проживала тогда за Москвой-рекой в небольшой скромной квартирке. Сюда приезжал Владимир Ильич, чтобы побеседовать, а иногда и поспорить с Иваном Ивановичем. Или просто навестить его, в то время частенько прихварывавшего. Для Скворцовых эти приезды Ильича были непередаваемо радостными событиями. 9 мая 1918 года Владимир Ильич посетил больного Скворцова-Степанова, который незадолго до этого переехал в дом № 51 (квартира № 7) по Большой Калужской улице[42]. В дни болезни Скворцова-Степанова В. И. Ленин подарил ему свою книгу «Государство и революция» с дарственной надписью:

«Дорогому товарищу Ивану Ивановичу Скворцову от автора».

В один из весенних вечеров 1918 года на квартиру к Скворцову-Степанову зашел В. Д. Бонч-Бруевич.

— Иван Иванович, я к вам с одной просьбой, как к москвичу-старожилу, — сказал он, взяв Ивана Ивановича под локоть. — Теперь Советское правительство переехало из Петрограда в Москву… и москвичи должны взять на себя заботу об организации для Владимира Ильича хорошего отдыха: он работает буквально на износ. И конечно, совершенно не имеет свободной минуты, чтобы отключиться от напряженного труда. Посоветуйте, Иван Иванович: где можно Ильичу подыскать удачное тихое место для отдыха? Разумеется, на конспиративных началах, — добавил он после небольшой паузы.

— Не будем мудрить, — сразу ответил Иван Иванович. — Предлагаю Мальцево-Бродово. Здесь я родился. Место очень живописное, на берегу реки Клязьмы. Безлюдье и сравнительно недалеко от Москвы: каких-нибудь тридцать километров. А поселить семью Ильича можно в доме, где было имение друга моей юности доктора Соловьева.

— А что, если нам туда заглянуть на днях? — оживился Бонч-Бруевич.

— Идея принимается, — ответил Иван Иванович. — Я там целый век не был, хотя в родные края очень тянет.

Через пару дней Бонч-Бруевич заехал за Скворцовым-Степановым, и они вместе отправились в Мальцево-Бродово. Иван Иванович был явно взволнован. Вот знакомый с детства вековой парк. Молодая, ярко-зеленая, еще не тронутая пылью листва деревьев. Парк постарел, а еще больше казался старым потому, что за ним перестали ухаживать. Кругом нагромождения валежника, бурелома. На полянах и через дорожки причудливо склонились полусломанные деревья, лежали с вывернутыми корнями столетние гиганты. Иван Иванович загрустил. Заметив это, Бонч-Бруевич стал усиленно расхваливать местную природу и доказывать, что Ильичу больше по душе именно такая «сказочная дремучесть», чем ухоженные, прилизанные, европейского типа парки…

И Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, как оказалось, «попал в самую точку»: в свой первый приезд в Мальцево-Бродово 19 мая 1918 года Владимир Ильич Ленин провел здесь около двух часов и остался доволен этим уединенным уголком тогдашнего Подмосковья. Ленин осмотрел дачу, побродил вдоль берега Клязьмы, поинтересовался, есть ли рыба, какая и каким способом местные рыболовы предпочитают ее ловить.

Чтобы отдых Ильича был организован с «учетом всех местных возможностей», Иван Иванович на время отдыха Ленина тоже переехал в Мальцево-Бродово (он разместился с семьей в доме, где родился). Надежда Константиновна и Мария Ильинична занимали две комнаты в соседнем доме. Здесь же поселился В. Д. Бонч-Бруевич с семьей.

Владимир Ильич обычно вырывался на отдых по воскресеньям. Нередко заезжал Демьян Бедный. Все три семьи бродили по окрестным лесам. Иван Иванович знал все тропинки, лужайки, озерца и заросли, луга Клязьмы. «И надо было видеть его, — вспоминал Бонч-Бруевич, — этого закаленного бойца-революционера, как умел он радоваться, веселиться, смеяться и наслаждаться природой, которую он так хорошо знал: он был очень хорошим естественником. Он светился радостью и благодатно разливал ее на всех окружающих, умея все невзгоды — а их тогда было великое множество, — не только побеждать, но и обращать в шутку».

Эти «несравненные редкие качества в его возрасте» высоко ценил Владимир Ильич Ленин.

— Вот что значит сила величайшей убежденности, — говаривал Владимир Ильич, — сам кашляет, температурит, задыхается, худой, желтый, а всегда весел, жизнерадостен… Это очень хорошо… Смотрите, как он на всех прекрасно влияет…

Часто вечерами Скворцов-Степанов (в дни отдыха Ленина в Мальцеве-Бродове) приходил в гости к Владимиру Ильичу — побеседовать за чашкой чая. Здесь они провели многие воскресные дни в мае — августе 1918 года.

9 июня, прибыв в Мальцево-Бродово с И. К. Крупской и М. И. Ульяновой, Владимир Ильич изъявил желание встретиться с рабочими мальцевских заводов. К вечеру пришли представители этих заводов, и разговор прежде всего касался продовольственного положения, резко ухудшившегося в последнее время. Ленин направил группу в Наркомпрод с запиской, в которой просил помочь мальцевским рабочим в организации продовольственных отрядов. В этой дружеской встрече участвовали также Скворцов-Степанов и Бонч-Бруевич.

О нескольких интересных эпизодах встреч в Мальцеве-Бродове с Владимиром Ильичем рассказала в своих воспоминаниях жена Ивана Ивановича Инна Николаевна Тиц-Скворцова.

Однажды во время прогулки Инна Николаевна сорвала цветок и начала объяснять своей младшей сестре его строение и процесс опыления. Владимир Ильич шел впереди и с кем-то разговаривал. Вдруг он обернулся и попросил повторить объяснение еще раз. Инна Николаевна смутилась, но Владимир Ильич добавил: «Я ведь по образованию юрист, мало занимался естествознанием. Объясните, пожалуйста, еще раз». Она повторила, и, выражая ей признательность, Ленин сказал: «Вот ведь как интересно, сколько нового я узнал».

Как-то после обеда Владимир Ильич зашел к Скворцовым и попросил что-нибудь почитать. «У меня, — вспоминала Инна Николаевна, — на столе лежала книга о грибах. Я говорю: «У меня ничего нет, вот только о грибах, но ведь это Вам неинтересно».

К моему удивлению, Владимир Ильич взял книгу и вернул ее утром. За ночь он ее прочел. Я была поражена. Откуда у него хватало сил и времени думать в те времена о грибах?»

Однажды, когда отдыхающие собирали грибы, Иван Иванович обратил внимание Инны Николаевны на то, как это делал Владимир Ильич: он идет по поляне не прямо, как все, а зигзагообразно, считая, что так больше шансов их найти. «У него, Инна, — заключил свое наблюдение Иван Иванович, — во всем система. Даже в этом деле он продумал и такую мелочь. И так — во всем. Это очень для него характерно».

А времена наступили тревожные: летом 1918 года начался объединенный поход внутренней контрреволюции и интервентов против Республики Советов, вспыхнула гражданская война. Одновременно оживились террористические правоэсеровские организации, в уездах рыскали бандитские шайки. Неудивительно, что В. И. Ленина во время пребывания в Мальцеве-Бродове охраняли четыре бойца из отряда латышских стрелков и, конечно, одного в лес не пускали. В. Д. Бонч-Бруевич рассказывал: «Это его тяготило. И вот однажды Владимир Ильич исчез. Хватились — нет его. Все перепугались, бросились искать. А Владимир Ильич радовался как ребенок, что ему удалось погулять в одиночестве, и все хвастался тем, что ему удалось перехитрить охрану, усыпить ее бдительность, сбежать от нее». Он вообще любил погулять в лесу в одиночестве, но это редко удавалось ему.

Необходимость организации надлежащей безопасности Ильича понимали все отдыхавшие в Мальцеве-Бродове. Очень беспокоили эти вопросы и Ивана Ивановича. «Я очень хорошо помню, — писал В. Д. Бонч-Бруевич, — как после одной дождливой темной ночи, когда для всяких проделок самое удобное время, мы нашли с Демьяном Бедным крайне подозрительное логовище из снопов, где, видимо, только что лежали трое неизвестных людей. Это было на расстоянии менее четверти версты от дома, где жил Владимир Ильич. И после, на процессе правых эсеров, выяснилось из их собственных признаний, что это они здесь выслеживали тех, кто здесь жил…»

Дни совместного отдыха с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной стали для семьи Скворцовых незабываемым временем. Владимир Ильич тоже остался доволен своим пребыванием в Мальцеве-Бродове[43]. (Это место он запомнил, и впоследствии по его предложению здесь создали опытный совхоз «Лесные поляны», директором которого до 1929 года был В. Д. Бонч-Бруевич.) Во время прогулок Ленин обсуждал со Скворцовым-Степановым темы особо назревших статей, вопросы хозяйственно-политического и культурно-просветительного характеров. Очень волновали Ильича проблемы, связанные с налаживанием внешней торговли, монополии государства в этом деле.

По просьбе В. И. Ленина в 1920 году Скворцов-Степанов опубликовал в «Правде» серию статей об иностранных концессиях. Требовалось дать четкое разъяснение позиции партии и правительства по этому вопросу. «Западному капиталу, — писал Скворцов-Степанов, — очень бы пригодились русские концессии, и при известных условиях он охотно пойдет на них». В свою очередь, Советское правительство, идя на концессии, ставило своей целью «быстрейшее воссоздание и развитие наших собственных производств: промышленности, земледелия и транспорта».

Познакомившись со статьями Ивана Ивановича, В. И. Ленин в целом их одобрил, но сделал и ряд критических замечаний. «В статьях тов. Степанова, — отмечал он, — которые он рассчитал педагогически (сначала все доводы против концессий приведу, а потом скажу, что надо их принимать, но некоторые читатели, пока дойдут до хорошей части, как бы не бросили читать, убедившись, что концессии не нужны), есть верные мысли, но когда он говорит, что не нужно концессий давать Англии, потому что приедет Локкарт, я не согласен. Мы сладили с ним тогда, когда ЧК была учреждением возникающим, не имеющим солидности, которую она имеет теперь. И, если после трех лет войны мы не сумеем поймать шпиков, тогда надо сказать, что таким людям нечего браться управлять государством»[44].

Эти замечания Иван Иванович сумел вскоре учесть: он издал на эту тему специальную брошюру, в которой подчеркивал, что, «если бы даже английские или французские капиталисты захотели взять концессии, мы отнеслись бы к их домогательствам с удвоенной осторожностью. Но в конце концов придется признать, что, затрачивая деньги, капиталист хочет получить на них барыши. Поскольку за ним не скрывается его правительство, он пойдет к нам для коммерции.

30 ноября 1920 года в газете «Правда» в неполном виде была напечатана речь В. И. Ленина на собрании секретарей ячеек Московской организации РКП(б). В газетном отчете оказались те положения речи, которые Владимир Ильич не хотел в то время предавать гласности по политическим соображениям (например, что в случае войны все оборудование концессий останется у Советского государства; не хотел он, чтобы упоминалось об органах ВЧК). Некоторое время спустя В. И. Ленин отмечал: «На партийном собрании я не могу же оставаться Председателем Совнаркома и говорить так, как говорю с иностранными капиталистами. На партийных собраниях говорится то, что иностранным капиталистам слушать не следует. «Правда» печатается не только для членов партии, но и для заграницы. Я очень благодарен товарищу Степанову, который уже поместил опровержение по поводу моей речи»[45].

Б этом опровержении Иван Иванович писал, что органы ВЧК будут следить за тем, чтобы концессионеры не занимались антисоветской деятельностью. «И тов. Ленин в своей речи, переданной в «Правде» (№ 269, 30 ноября), слишком сжато и со многими искажениями, явным образом имел в виду такой случай, когда он напоминал о существовании ВЧК, МЧК, губчека. Точно так же указание, что в случае войны все имущество остается нам по праву войны, намечает то совершенно правильное положение, что, памятуя об этом, получить от нас концессии захотят только группы, которые пришли к убеждению, что интересы их собственных стран требуют не воевать, а торговать с нами».

Выступая с ленинских позиций, Иван Иванович считал. что концессии есть и особого рода — которые следует предоставлять по политическим соображениям. Так, если предоставить США концессию на Камчатке на особо привилегированных условиях и американские капиталисты приняли бы предложение РСФСР, писал он, то это привело бы к резкому обострению американо-японских империалистических противоречий, что содействовало бы укреплению Советской власти на Дальнем Востоке. В. И. Ленин соглашался с этой точкой зрения, указывая на правомерность мнения Скворцова-Степанова, ибо Камчатка — «это особая концессия, мы ее даем по большим политическим соображениям»[46].

Бывая в командировках по заданию Центрального Комитета РКП(б) и В. И. Ленина, Скворцов-Степанов не только выступал с лекциями и докладами, а стремился использовать поездки для исправления ошибок на местах, срочно информировал ЦК РКП(б) и правительство о положении дел, сложившихся в губерниях РСФСР. Так, вернувшись после X съезда партии из поездки по различным городам республики, Иван Иванович сразу же направился к Владимиру Ильичу Ленину и рассказал ему о разрухе на транспорте, о росте спекуляции, мешочничества.

В. И. Ленин отреагировал на это сообщение немедленно: в тот же день, 29 апреля 1921 года, он пишет записку Ф. Э. Дзержинскому: «Приехал (с объезда мест) Ив. Ив. Скворцов-Степанов. Рассказывает: великая угроза транспорту, и железнодорожному, и водному.

Во-первых, мешочники засилье берут.

Во-вторых, совбуры на железных дорогах, посылают всюду десятки вагонов «комиссий». Предлог: служебное поручение. На деле: мешочничают. Совбуров кормят.

Железнодорожные служащие сплошь-де мешочники. Спекулянты. Надо принять меры сугубые»[47].

Уже на следующий день Феликс Эдмундович переговорил с Иваном Ивановичем и сообщил Владимиру Ильичу о предпринятых шагах по искоренению мешочничества и беззакония на транспорте.

К словам Скворцова-Степанова В. И. Ленин относился с повышенным вниманием, советуя коллегам с особой тщательностью прислушиваться к мнению столь высокообразованного большевика — литератора и экономиста. Когда Владимир Ильич получил записку от Ивана Ивановича, в которой тот сообщал о том, что переиздание в четвертый или пятый раз книги бывшего правого эсера С. Маслова совершенно неоправданно и даже вредно, В. И. Ленин тотчас же (12 августа 1921 года) написал И. Теодоровичу: «…Насчет книги Семена Маслова мне пишет из Госиздата Скворцов, что ее Осинский одобрил. Если так, это ошибка»[48].

Владимир Ильич тщательно следил за публикациями Скворцова-Степанова, находя их, как правило, оригинальными, содержащими интересные мысли (правда, случалось, не всегда четкие формулировки). Так, прочитав опубликованную в «Правде» статью Ивана Ивановича «Что такое спец и как его делают»[49], Владимир Ильич через несколько дней написал автору весьма подробное письмо с ее разбором, который включал и дружескую критику некоторых положений статьи.

В условиях перехода к мирному социалистическому строительству огромное значение придавал В. И. Ленин электрификации народного хозяйства. Как отмечал Скворцов-Степанов, «Владимир Ильич и в самое тяжелое, мучительное время не забывал, что это только первый приступ к делу экономического строительства, что это — только элементарнейшее начало. Лозунгом «электрификация» он ярко отметил тот путь, по которому пролетариат должен продвигаться в своем социалистическом строительстве.

Электрификация означала для Ленина полный переворот во всей наличной технике: решительный, революционный сдвиг от средневековой рутины к научной постановке всех производственных процессов».

На сессии ВЦИК 2 февраля 1920 года, говоря о своевременности выхода в свет брошюры Г. М. Кржижановского «Основные задачи электрификации России», В. И. Ленин заметил, что «автор брошюры совершенно прав, когда эпиграфом для нее избрал изречение: «Век пара — век буржуазии; век электричества — век социализма». Мы должны иметь новую техническую базу для нового экономического строительства. Этой новой технической базой является электричество»[50]. Недаром Владимир Ильич считал план ГОЭЛРО «второй программой партии»[51].

В осуществлении этого плана немалая роль вождем революции отводилась широко поставленной пропаганде электрификации среди трудящихся масс. В марте 1920 года он обращал внимание на исключительную важность «доказать или хотя бы иллюстрировать

а) громадную выгодность,

б) необходимость электрификации»[52].

Чтобы реализовать эту историческую программу, В. И. Ленин предлагал предпринять срочные организационные меры для вовлечения в работу миллионов рабочих и крестьян. «Все обладающие достаточной подготовкой, научной или практической, должны быть поголовно мобилизованы для пропаганды плана электрификации и преподавания необходимых знаний для его понимания»[53]. В написанном им проекте резолюции XIII Всероссийского съезда Советов читаем: «Принять все меры к самой широкой пропаганде этого плана… Изучение этого плана должно быть введено во всех без изъятия учебных заведениях республики»[54].

По мысли Владимира Ильича, требовалось создать серию популярных брошюр и очерков для распространения среди населения. С такой просьбой он обратился, в частности, к членам комиссии ГОЭЛРО через Г. М. Кржижановского. Через сравнительно короткое время начался выпуск соответствующей популярной литературы в Петрограде, Москве, Воронеже, Саратове, Рязани, Владимире, Ростове-на-Дону, Казани, а для увольняемых в запас красноармейцев был издан плакат «Об электрификации России». Однако наряду с брошюрами и другими пособиями крайне нужна была доступная широким массам книга, написанная талантливо и страстно.

Ленинский выбор пал на Ивана Ивановича Скворцова-Степанова. Правда, тот сравнительно долго отказывался, считая себя малокомпетентным в этой «новой области хозяйства». Ильич проявил настойчивость, и Иван Иванович сдался. Поручение В. И. Ленина было оформлено в виде специального постановления ЦК РКП(б), обязывающего Скворцова-Степанова написать книгу к XI съезду партии.

Владимир Ильич самым внимательным образом следил за работой над книгой, знакомился с ее планом, помогал Ивану Ивановичу советами. 17 июля 1921 года из Горок В. И. Ленин телеграфировал ему: «Прошу Вас сообщить мне, как двигается иногда закончится обещанная Вами работа, о которой мы последний раз говорили»[55].

На эту телефонограмму Иван Иванович через четыре дня ответил письмом, в котором жаловался на чрезмерную свою загруженность служебными обязанностями. Он писал: «Дорогой Владимир Ильич, я уже говорил Вам, что в настоящем моем положении нечего и думать о серьезных литературных работах, — между прочим, и об электрификации. Я — один в Госиздате…

Я уже говорил Вам, что очень хотел получить отпуск для литературных работ на два-три месяца: без этого я мертв. И Вы согласились с моими соображениями.

Ах, как хорошо было бы, если бы с первых чисел августа составили коллегию Госиздата и дали мне отпуск. Тогда первой работой будет электрификация».

В разгар сбора материалов Скворцовым-Степановым Владимир Ильич позаботился, чтобы необходимые книги и брошюры по вопросам электрификации были ему доставлены. В записке 20 сентября 1921 года на имя Управляющего Делами Совнаркома Н. П. Горбунова В. И. Ленин потребовал, чтобы собрали следующую литературу:

«1) все по-русски по электрификации сверх книги «План электрификации».

Доклады Кржижановского и Рамзина в Питере. — Брошюра Кушнера[56]. — Другие брошюры об электрификации — издание Владимирского губисполкома об электрификации и другие местные издания.

2) По-немецки новую литературу (1915–1921) о состоянии электрификации в разных странах и задачах ее и т. д. (через Кржижановского и т. д.).

Достаньте мне в 1–2 недели все сие сроком на 2 месяца для Ив. Ив. Скворцова (Степанова)»[57].

Н. П. Горбунов исполнил поручение В. И. Ленина. 7 октября в записке он сообщал: «Владимир Ильич! Собирать литературу взялся Глеб Максимилианович, который Вам ее и доставит. Я прослежу».

В книге поручений В. И. Ленина по Совнаркому и Совету Труда и Обороны 20 сентября 1921 года можно прочесть следующую запись: «Собрать для И. И. Скворцова-Степанова литературу об электрификации. Исполнено 21 октября».

Иван Иванович получил необходимые ему книги, но работа продвигалась по-прежнему медленно. 18 октября 1921 года Скворцов-Степанов пишет новое письмо В. И. Ленину:

«Дорогой Владимир Ильич,

Оргбюро, разрешив мне командировку, через 2–3 дня отменило ее, предписав заниматься с Красной Профессурой. И только 17.Х дело уладилось, и я объявлен свободным.

Но за это время МК возложил сложное поручение, которое выполню только дня через три (выработка программы лекций по религии). Кроме того, необходимо перед отъездом закончить некоторые дела в Госиздате. Словом, выезжаю между 25–28 октября…

Обязуюсь полностью по миновании надобности, т. е. не позже чем к 1 января 1922 г., возвратить всю литературу, какая будет выдана мне в качестве материалов к работе по электрификации.

Обязуюсь представить в законченном виде работу по электрификации не позже 1 января 1922 г., в чем и подписуюсь.

Ваш И. Скворцов.

Р, S. Пожалуйста, примите меня как-нибудь до моего отъезда».

На письме Ивана Ивановича — пометка Л. А. Фотиевой: «И. И. Скворцов взялся самостоятельно получить книги. 19.Х. Л. Ф.».

И в тот же день (вероятно, по указанию В. И. Ленина) Л. А. Фотиева сделала следующую запись, относящуюся к Ивану Ивановичу: «Письменно подтвердить срок отъезда, обязательно написать брошюру об электрификации, вернуть книги, кот/орые/ ему будут даны».

Вслед за этим письмом числа 20-го или 21-го следует новое обращение Ивана Ивановича к В. И. Ленину: «Электрифицирую» с остервенением. Обрисовывается общий план работы (если есть пять минут, хотел бы рассказать его). Литературы мало. Пожалуйста, дайте «Respondek Elektri industria». Надеюсь, к январю книжка будет готова. ЦК дал отпуск на 1 1/2 месяца. Значит, высылка из Москвы излишня.

Ваш И. Скворцов».

Все дополнительные просьбы Скворцова-Степанова по указанию В. И. Ленина незамедлительно выполнялись. 21 октября Л. А. Фотиева записала в журнале поручений послать Ивану Ивановичу книгу, а также передать руководителю научно-издательского отдела ВСНХ И. Б. Рабчпнскому просьбу переслать Скворцову-Степанову научно-технический словарь.

Чтобы создать спокойную плодотворную обстановку для работы над книгой по электрификации, В. И. Ленин 21 октября обратился со специальным письмом в Оргбюро ЦК РКП(б): «Ввиду просьбы Ив. Ив. Скворцова-Степанова), прошу отменить его командировку и сослать его вместо этой командировки в один из подмосковных совхозов, на молоко, чтобы он в 1–1 1/2 месяца, не отвлекаясь другими делами, кончил предпринятую им литературную работу. /Совхоз найти через соответствующий московский орган[58]»./

Полностью Скворцов-Степанов засел за написание монографии в конце октября 1921 года, а если быть строго точным, на создание книги ушел период с 23 октября 1921 года по 29 марта 1922 года — эти числа указаны Иваном Ивановичем в дарственной надписи на экземпляре, подаренном В. И. Ленину.

Скворцов-Степанов так увлекся проблемами электрификации, что просиживал за подготовкой будущей книги буквально дни и ночи, изучая различные источники. Ленинское поручение целиком захватило и увлекло Ивана Ивановича. Он просыпался уже с почти готовым планом очередных разделов, и ему порою казалось, что и во сие работа продолжается. Немало времени уходило на освоение сугубо технических вопросов, терминологии. Вместо планировавшейся брошюры все больше вырисовывалась серьезная научная работа.

Большую помощь в подборе материала и написании книги оказал автору Г. М. Кржижановский, председатель Государственной комиссии по электрификации России (ГОЭЛРО). Иван Иванович часто заходил в Садовники, где расположилась комиссия.

В кратком введении «От автора» Скворцов-Степанов признавался: «Многими идеями этой книги я обязан тов. Г. М. Кржижановскому: заваленный делами, он находил время на долгие разговоры со мной. А я, через несколько дней принося ему на просмотр новые главы книги, во многих случаях давал ему просто изложение того, что от него слышал. Никогда еще, ни в каких прошлых работах, не испытывал я, до какой степени облегчается труд, когда дорогие товарищи с истинно коммунистическим отсутствием собственнических чувств, — страшно обостренных и невероятно мелочных у нашей литературной братии, — дают снова и снова обирать себя». Эта глубочайшая признательность Ивана Ивановича звучит и в дарственной надписи верному соратнику Ильича: «Дорогому товарищу Кржижановскому, бесконечно обиравшемуся мною, но по-прежнему богатому идеями».

Когда же работа над трудом значительно продвинулась и автор убедился, что скоро ее окончит, 20 января 1922 года он сообщает Ленину:

«Дорогой Владимир Ильич, по-прежнему яростно электрифицирую. Вполне определился уклон от Вас к Кржижановскому: не брошюра из разряда пресловутой «производственной пропаганды», а более обстоятельная работа, захватывающая и вопросы «экономики переходного времени», и «новый курс экономической политики», и т. д. Зато получите действительное руководство для совпартшкол и для наших лекторов.

Устаю. Дней пять даже валялся (ревматизм, ишиас — и, несомненно, сказалось утомление от дьявольской работы). Тем не менее к партсъезду книга выйдет из печати.

Не присылать ли Вам сверстанные листы или оттиски? Не дадите ли предисловие хотя бы в две странички? Было бы очень полезно.

По окончании работы отпустите (с женой) для отдыха… Простите, но без Вас не знаю, как начать хлопоты об этом.

Надо увидеть Вас, когда будете в Москве, по обыкновению на пять минут, чтобы подвинтить себя. Вы, как умный эксплуататор, превосходно повышаете работоспособность.

Крепко жму Вашу руку. Спасибо Вам за то, что засадили за такую работу.

И. Скворцов».

На этом письме рукой Л. А. Фотиевой (вероятно, по распоряжению В. И. Ленина из Горок) была сделана запись:

«Ответить:

1) Впредь не писать о Кунове, а спрашивать Владимира Ильича о работе, имеющей отношение к жизни.

2) До окончания книги никаких разговоров об отпуске» (для автора)».

Как только книга об электрификации была готова, Иван Иванович послал корректуру ее на просмотр Владимиру Ильичу Ленину. Прочитав первую половину книги, В. И. Ленин 19 марта 1922 года написал Скворцову-Степанову небольшое письмо из имения Корзинкино близ села Троицко-Лыково Московского уезда, где он тогда отдыхал:

«Сейчас кончил просмотр 160 страниц Вашей книги.

Насколько бешено (вплоть до нецензурности) я Вас ругал за то, что Вы способны теперь сидеть месяцы за опровержением Кунова, настолько от этой книги я в восторге. Вот это дело! Вот это — образец того, как надо русского дикаря учить с азов, но учить не «полнауке», а всей науке…

Еще раз: привет и поздравления с великолепным успехом.

Ваш Ленин»[59].

Одновременно Владимир Ильич послал текст предисловия к книге Ивана Ивановича, написанный им накануне 18 марта. В. И. Ленин писал в нем: «От всей души рекомендую настоящую работу тов. Степанова вниманию всех коммунистов.

Автору удалось дать замечательно удачное изложение труднейших и важнейших вопросов. Автор прекрасно сделал, что решил писать книгу не для интеллигентов (как у нас принято писать книги, подражая худшим манерам буржуазных писателей), а для трудящихся, для настоящей массы народа, для рядовых рабочих и крестьян»[60].

Книга, созданная Скворцовым-Степановым, рассматривалась Владимиром Ильичем как образец того, каким образом следует писать для людей труда, и глава Советского правительства был озабочен тем, как довести это исследование до большего числа трудящихся. Он писал. что с появлением в свет этого замечательного «пособия для школ» надо добиться, чтобы оно (в нескольких экземплярах) было в каждой уездной, а затем и волостной библиотеках, чтобы при каждой электрической станции в России была книга Скворцова-Степанова и организованы общедоступные народные чтения на эту тему. II важно, чтобы «каждый народный учитель в каждой школе прочел и усвоил это «пособие» (для помощи в этом деле должен быть в каждом уезде устроен кружок или группа инженеров и преподавателей физики), и не только прочел, понял и усвоил сам, но умел бы пересказывать это просто и понятно ученикам школы и крестьянской молодежи вообще»[61].

Какая горечь от сознания технико-культурной отсталости Республики Советов, и одновременно какой могучий оптимизм слышится в заключительных словах предисловия В. И. Ленина:

«Мы — нищие люди и некультурные люди. Не беда. Было бы сознание того, что надо учиться. Была бы охота учиться. Было бы ясное понимание того, что рабочему и крестьянину ученье нужно теперь не для принесения «пользы» и прибыли помещикам и капиталистам, а чтобы улучшить свою жизнь.

А это все у нас есть. И поэтому учиться мы будем и научимся»[62].

Книга И. И. Скворцова-Степанова «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства» увидела свет 29 марта 1922 года. Ленинский тезис «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны»[63] красной нитью проходит через всю монографию Ивана Ивановича. Он заканчивает свою книгу ленинскими словами, написанными в октябре 1921 года: «Рабоче-крестьянская советская республика начала систематическую и планомерную электрификацию нашей страны. Как ни скудно, как ни скромно наше начало, как ни невероятно велики трудности этого дела для страны, которую разорили помещики и капиталисты 4-летней империалистической и 3-летней гражданской войной, для страны, которую подкарауливает буржуазия всего мира, желая раздавить и превратить ее в свою колонию, как ни мучительно медленно идет вперед электрификация у нас, а все же она идет вперед…

При помощи всех электротехников России и ряда лучших, передовых ученых сил всего мира, при героических усилиях авангарда рабочих и трудящихся крестьян мы эту задачу осилим, мы электрификацию нашей страны создадим»[64].

В своем исследовании Скворцов-Степанов показал историю развития энергетики и техники вообще и особенно подробно историю развития электротехники. Эти главы наполнены богатым фактическим материалом и, несмотря на строго научный характер, в то же время написаны ясно и доступно для широких читательских масс. По мнению Г. М. Кржижановского, труд Скворцова-Степанова показывает, «как много ему пришлось поработать над источниками «и какими преимуществами в диагнозе изучаемых явлений обладает экономист, надежно вооруженный острым методом диалектического материализма». Крупной заслугой автора было то, что он, по существу, предвидел будущую научно-техническую революцию, колоссальную роль атомной энергии в развитии науки и техники. И он понимал, что этот научно-технический прогресс окажет громадное влияние на развитие общественных отношений человечества. «Современная, поистине революционная техника, — отмечал Иван Иванович, — неразрывно и нераздельно переплелась и слилась с современной, поистине революционной наукой в единое целое. Практические задачи дают толчок научным исканиям, всякое новое научное достижение немедленно претворяется в новый шаг техники».

Мало кто из экономистов в 1922 году мог предсказать сравнительно скорое наступление «атомного века». Между тем и это предвидел Скворцов-Степанов в своей книге, отметив те «колоссальные запасы, которые имеет здесь перед собой человечество'). И если даже газетные сообщения, писал он, дошедшие до России, в которых сообщалось о том, что эта задача уже получила успешное лабораторное разрешение, не совсем точны, по всему видно, что «наука в непродолжительном времени все же сделает это завоевание колоссального теоретического и практического значения. А за лабораторными опытами не замедлит и практическое, промышленное применение этого завоевания».

Подчеркивая органическую связь науки с социальными процессами, Скворцов-Степанов предсказывал, что электромагнитная техника, глубоко проникающая во все производственные отношения, электрификация, «пронизывающая своим током всю промышленность, все земледелие, весь транспорт, весь быт, — таково последнее слово всего развития человеческой техники, охватывающего многие десятки и сотни тысячелетий».

Привлекают внимание образные сравнения автора, который, опираясь на известную формулу Владимира Ильича Ленина, писал, что «электрический ток расплавляет, как воск, все цепи, задерживающие поступательное движение человечества, и вливает юную силу в созидающийся коммунистический мир», а разложение атома «подведет под коммунистическое общество надежную базу, опершись на которую оно с сокрушительной мощью развеет и уничтожит весь исторический хлам».

В книге был дан обзор состояния энергетики в мире и показан принципиально иной подход к этой важнейшей области деятельности человеческой цивилизации, который осуществляется в Советской России, — поставить электрификацию, как и все другие завоевания разума, на службу людям труда, во имя их настоящего и будущего, во имя полного освобождения и счастья.

Наиболее ярким и интересным разделом книги Скворцова-Степанова В. И. Ленин считал шестую главу, посвященную непосредственно проблемам электрификации Республики Советов. По мнению Владимира Ильича, в ней «автор дает прекрасное изложение значения новой экономической политики, а затем превосходно опровергает ходячий «легонький» скептицизм насчет электрификации; скептицизм этот прикрывает обычно отсутствие серьезного размышления о предмете (если этот скептицизм не является, что тоже иногда бывает, прикрытием вражды белогвардейцев, эсеров и меньшевиков ко всякому советскому строительству вообще)»[65]. Иван Иванович убедительно показал, что строительство социалистического общества требует высокой техники производства и транспорта, интенсивного и продуктивного сельского хозяйства, а этого невозможно достигнуть без электрификации.

Вывод, к которому приходит автор монографии, гласил: «То, что разработало ГОЭЛРО, это — не план электрификации, а план всего государственного хозяйства, каким оно должно быть в социалистической России, если ей предстоит превратиться из разваливающейся в развивающуюся страну, без чего она не может остаться — не может сделаться социалистической».

В. И. Лениным были предприняты конкретные меры по широкому распространению книги Ивана Ивановича: 17 мая 1922 года нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский получает письмо от Председателя Совнаркома, в котором говорилось: «Я получил ряд сведений, что дороговизна книг при наших «увлечениях» и преувеличениях нэпа лишает народ полезных книг.

Мне, казалось бы, необходимо установить какое-либо правило и провести закон такого примерно рода: на счет местных налогов известные суммы установить, кои должны быть вносимы в центр для составления фонда, на счет которого покупаются несколько тысяч (скажем, Скворцов: «Электрификация» и т. п.) для рассылки всем уезд-библиотекам.

Прошу обсудить это и сообщить мне ваше заключение.

Пред СНК В. Ульянов (Ленин)»[66].

Этот вопрос затем обсуждался в ЦК РКП(б) и других руководящих организациях.

Необычайно был тронут отзывами Владимира Ильича и Глеба Максимилиановича сам Иван Иванович. «Остается только, — писал он, — смущенно развести руками и заявить: и сам я не ожидал от себя такой прыти.

Книга вообще не была бы написана, если бы тов. Ленин не засадил бы меня за нее и не достиг долгосрочного освобождения меня от других партийных и советских поручений. Но от такой долгосрочности долготерпение многих товарищей начинало лопаться и кое-кто подумывал, не пора ли объявить меня злостным саботажником и дезертиром».

Первый экземпляр своей книги Скворцов-Степанов подарил В. И. Ленину с дарственной надписью: «Дорогому тов. В. И. Ленину-Ульянову автор, засаженный за работу в порядке беспощадного «принуждения» и неожиданно нашедший в ней свое «призвание». Да здравствует такое «принуждение»! И. Степанов».

И сейчас на столе в комнате Владимира Ильича в Кремле лежит этот экземпляр книги Скворцова-Степанова с посвящением вождю, вдохновившему Ивана Ивановича на научный и литературный подвиг.

Когда у Владимира Ильича не было нужных ему книг, он обращался к Ивану Ивановичу с просьбой дать их ему на время. Так было, например, в июле 1920 года — В. И. Ленин готовился тогда к приему французских и английских делегатов II конгресса Коммунистического Интернационала.

Во время и после бесед с Иваном Ивановичем Владимир Ильич иногда просил прислать ему ту или иную книгу, чтобы уточнить какой-то факт. Так, после приема Скворцова-Степанова 5 декабря 1921 года он написал записку: «Прошу достать мне брошюрку: Галкин (Горев): «О засухе». А как-то при разговоре с Иваном Ивановичем (15 ноября 1922 года) Ильич запросил журнал «Печать и революция» (№ 3 за 1921 год) и статьи Ивана Ивановича, опубликованные за последнее время в «Правде».

В библиотеке В. И. Ленина в Кремле находится более шестидесяти работ, принадлежащих перу Скворцова-Степанова. Из них 27, написанных самим Иваном Ивановичем, и 34 его перевода с немецкого, среди которых много произведении К. Маркса и Ф. Энгельса. Эти переводы Ленин считал превосходными и обычно пользовался именно ими. Поэтому 14 книг, переведенных Скворцовым-Степановым, находились непосредственно в ленинском рабочем кабинете в Кремле.

На четырех книгах (авторских) Иваном Ивановичем сделаны дарственные надписи Владимиру Ильичу. Это — «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства», перевод работы Р. Гильфердинга «Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма» и две антирелигиозные книги: «Благочестивые размышления (Об аде и рае, бесах и ангелах, грешниках и праведниках и о путях по спасению)» и «О живой церкви». На первой из этих антирелигиозных работ, на титульном листе, Иван Иванович сделал надпись: «Дорогому В. И. Ульянову (Н. Ленину) в день его пятидесятилетия благословение от автора, кандидата в патриархи…» 22.IV—1920». Дарственные слова мы видим и на второй книге: «Дорогому тов. Владимиру Ильичу Ленину-Ульянову, — расширенный доклад, читанный в Брянской губернии и Москве, автор.

19—30/IX—22».

В кремлевской библиотеке Ленина находятся также две книги Скворцова-Степанова, подаренные им Надежде Константиновне Крупской. «Дорогой Н. К. Крупской-Ульяновой для душевного назидания, автор. 2.XII— 1921» — так написал Иван Иванович на своей книге «О правой и неправой вере, об истинных и ложных богах». А на книге «О таинстве святого причастия» имеется дарственная надпись: «Дорогой Н. К. Крупской благословение от автора, патриарха РСФСР.

21. IX.1921 г.»

Этими книгами, судя по пометкам, Владимир Ильич и Надежда Константиновна пользовались довольно часто. И стояли они на видном месте.

В. И. Ленин был неизменно внимателен к талантливым людям, составлявшим гордость республики, и в их числе к Ивану Ивановичу Скворцову-Степанову, оберегая их от различных несправедливостей и ненужных волнений. Гнев и возмущение Ильича вызвало, например, судебное дело, возбужденное одним поэтом против Ивана Ивановича, руководившего в то время Госиздатом, за неуплату гонорара. 21 августа 1921 года Московский дисциплинарный суд при МГСПС постановил лишить за это Скворцова-Степанова членства в союзе на полгода, а 4 сентября, узнав о таком решении, В. И. Ленин написал записку секретарю ЦК В. М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б):

«Надо еще:

Обуздать архисуровым выговором Мельничанского и МГСПС (суд над Скворцовым-Степановым и над Литкенсом). Верх наглости и бесстыдства!! Я требую выговора с публикацией от имени Политбюро»[67].

8 сентября по настоянию Владимира Ильича Ленина специальная коллегия пересмотрела судебное дело, отменив приговор Скворцову-Степанову как совершенно несправедливый. Чтобы подобное не повторялось, В. И. Ленин в записке П. А. Красикову 8 октября предложил Народному комиссариату юстиции совместно с ВЦСПС уточнить и изменить соответствующий закон, несовершенство которого давало возможность трактовать его произвольно.

В. И. Ленин неоднократно обращал внимание на то, что Иван Иванович нуждается в систематическом отдыхе и срочном улучшении жилищно-бытовых условий. 16 сентября 1920 года В. И. Ленин дает распоряжение руководителю хозяйственного аппарата Кремля и Домов Советов А. П. Платонову:

«Категорически настаиваю на том, чтобы т. Скворцову была немедленно предоставлена квартира»[68]. Это предписание В. И. Ленина вызывалось тем, что Скворцовы жили в весьма тесной и неблагоустроенной квартирке.

Забота об организации нормального быта и отдыха для Скворцова-Степанова и его семьи не покидала В. И. Ленина во все последующие годы. Так, в записке 30 апреля 1921 года заведующему хозяйственной частью МОНО А. А. Бурдукову он писал: «Ив. Ив. Скворцову (Степанову) прошу устроить под Москвой летний отдых, по возможности с огородом»[69].

Как только Скворцов-Степанов закончил книгу об электрификации РСФСР, секретарь МК РКП(б) И. А. Зеленский направил Ивану Ивановичу предписание о том, что он мобилизуется на проведение агиткомпании по использованию в интересах революции церковных ценностей и что это поручение «подлежит неуклонному исполнению». Скворцов-Степанов, чувствовавший себя прескверно, просил дать ему возможность немного отдохнуть. На записке И. А. Зеленского Владимир Ильич написал: «Дать отдых» — и 29 марта 1922 года обратился в Секретариат ЦК РКП(б) с письмом: «Очень прошу дать отдых Скворцову-Степанову и поручить МК его не привлекать к работе (записку прилагаю), ибо он в отдыхе абсолютно нуждается»[70]. На следующий день, 30 марта, Секретариат ЦК предложил Московскому комитету партии немедленно предоставить отпуск Скворцову-Степанову и не привлекать его на это время ни к какой работе.

Весной 1922 года Иван Иванович чувствовал частое недомогание, вызванное прежде всего большим умственным перенапряжением. Как ни старался он бодриться и не замечать усталости, в конце концов вынужден был в мае написать в Совнарком заявление, в котором просил освободить его от должности заместителя председателя редакционной коллегии Госиздата, оставив членом коллегии, и дать возможность отдохнуть, чтобы поправить расшатанное здоровье. На этом письме 18 мая 1922 года В. И. Ленин написал: «т. Сталин! Пересылая это письмо т. Скворцова-Степанова, я очень поддерживаю его просьбу. Он человек болезненный. А работник сугубо ценный. Надо ему дать отдых согласно его просьбе; очень это поддерживаю. Вылечившись и отдохнувши, он будет архиполезен и как профессор, notabene, и как литератор, 18.V—1922 г. Ленин»[71]. Секретариат ЦК РКП(б) принял специальное постановление о предоставлении Скворцову-Степанову отпуска.

В последние полтора года жизни В. И. Ленина Иван Иванович виделся с ним редко из-за плохого самочувствия Владимира Ильича. 2 августа 1922 года В. И. Ленин принял Скворцова-Сгепанова в Кремле и долго беседовал с ним.

На следующий год, по свидетельству Надежды Константиновны Крупской, Иван Иванович дважды приезжал и виделся с Лениным в Горках (последний раз — 29 ноября 1923 года вместе с О. А. Пятницким). Во время последней встречи они вместе с Владимиром Ильичем смотрели фильм «6-я годовщина Октябрьской революции», а затем Ильич внимательно слушал их рассказы. Скворцов-Степанов сообщил Ленину о ходе выборов в Московский Совет. Во время рассказа Ильич, как заметил О. А. Пятницкий, «одним глазом смотрел на рассказчика, а другим просматривал заглавия книг, лежавших на столе, вокруг которого сидели». Но вот Иван Иванович перешел к вопросу о поправках к «наказу МК» со стороны рабочих: об освещении слободок, где живут рабочие, о необходимости продления в рабочие кварталы трамвайных линий, о закрытии ряда «питейных заведений» и т. и.

И. II. Скворцов-Степанов и О. А. Пятницкий приезжали к В. И. Ленину в Горки в числе последних: после них сюда приезжали лишь Н. Н. Крестинский и А. К. Воронский (16 декабря 1923 года).

День смерти вождя и очень близкого, дорогого человека — 21 января 1924 года — стал самым скорбным днем в жизни Скворцова-Степанова.

Кончина Владимира Ильича Ленина глубоко потрясла Ивана Ивановича, нестерпимой болью отозвалась в его сердце. Бессонница, которая часто мучила Скворцова-Степанова, усилилась. Иван Иванович напряженно вспоминал во всех деталях последнюю встречу с вождем, его улыбку, движения удивительно жизнерадостных прищуренных глаз. Очень переживал, что не все успел тогда рассказать Ильичу, что хотелось, — Надежда Константиновна взяла обещание, что визит не будет долгим: «утомляться и волноваться ему категорически запрещено».

Одного не мог себе простить Иван Иванович: многие вопросы, мучившие его, так и не удалось обсудить с Лениным. Все казалось, что неподходящее время, что впереди много возможностей… И вот — ужасная весть, которая обожгла сознание: Ильича больше нет. Ушел из жизни не только гениальный мыслитель, стратег революции, вождь партии и трудовых масс. Ушел обаятельнейший товарищ, друг, общение с которым было неповторимой радостью, наполнявшей до краев оптимизмом, бодростью, уверенностью в решении самых сложнейших проблем. А сознание того, что Ильич рядом, рождало все новые и новые силы…

Поездка в Горки, траурный поезд, Колонный зал Дома союзов. Убитые горем Надежда Константиновна, родные Ильича, его соратники. Все эти печальные картины увиденного остались в памяти всех, кто провожал Ильича в последний путь в морозный январский день 1924 года.

Как только с кем-нибудь заходил разговор о Владимире Ильиче Ленине, Иван Иванович весь преображался — его глаза теплели, излучая особый свет, становясь и радостными и грустными. «Мы часто с ним говорили о Владимире Ильиче, — рассказывал видный большевик А. С. Енукидзе, — и всегда у Ивана Ивановича я подмечал особые, из глубины сердца исходящие нотки».

«Для всех нас, — говорил Иван Иванович, — имевших счастье близко встречаться с ним, В. И. Ленин был и навсегда останется в воспоминаниях бесценным «Ильичем», простым и доступным товарищем, редкостным по своей простоте человеком».

Соратник Ильича — точная характеристика личности Ивана Ивановича. И здесь не было никакого преувеличения. «Владимир Ильич относился к нему, — свидетельствовал Анатолий Васильевич Луначарский, — с великим уважением. Ленин ценил огромные знания, которые приобрел Иван Иванович не только в области политической экономии, но и в области философии, естественных наук и т. д. Когда этот переводчик Маркса, соавтор большого экономического труда взялся за популяризацию идей Ильича об электрификации, ему удалось создать настоящий шедевр, подлинный образец в смысле изложения, в смысле подбора материала и в смысле целесообразности всей книги. Недаром Владимир Ильич отозвался о ней с глубокой похвалой».