След чужака

Глава 4. Голоса и сны

Утро выдалось морозным, но безветренным. Сквозь тонкую пелену облаков кое-где виднелось чистое небо, мягкий и рассеянный солнечный свет сглаживал тени и придавал облетевшему саду удивительно умиротворенный вид. В холодном неподвижном воздухе особую яркость обретали запахи — дыма от жаровни, свежих медовых булочек, специй и горячего глинтвейна.

Ильнар сонно сощурился и запрокинул голову, подставляя лицо солнечному лучику, прорвавшемуся сквозь облака. Доктор Чеддра явился навестить пациента в несусветную рань — аж в девять часов. Другого гостя пригласили бы подождать в гостиной, но Эл бесцеремонно вломился в спальню, растолкал и безжалостно выволок друга детства из дома, заявив, что свежий воздух необходим для скорейшего выздоровления, а ему все равно, где валяться без дела — в кровати или в беседке в саду. Пациент вяло посопротивлялся, но больше для вида, чем всерьез — упорству Эла мог бы позавидовать и сферотанк.

Теперь Ильнар вполглаза дремал, уютно устроившись на заваленной подушками скамейке, а Эл колдовал над жаровней. Конечно, ничего общего с настоящей магией его действия не имели, но процесс смешивания в одном котелке множества разных ингредиентов вызывал совершенно сказочные мысли о древних магах и волшебных зельях.

Сферотехник с удовольствием потянул носом, пытаясь угадать, что входит в состав «зелья» на это раз. Распространенное заблуждение гласило, что в основе глинтвейна непременно должно быть вино, но Эл эту идею решительно отвергал. Сегодня продукт его творческой мысли пах апельсинами, имбирем и немного — сливами. Время от времени легкий ветерок подхватывал поднимающийся над котелком пар, и приносил другие ароматы — гвоздика, корица, еще что-то явно фруктовое, но неопознаваемое… Ильнар сделал глубокий вдох и, не удержавшись, широко зевнул.

— Да проснись уже, наконец, — проворчал Эл. Он осторожно накрыл котелок крышкой, присел на спинку скамейки и наклонил голову к плечу, критически разглядывая друга. В ярко-зеленой куртке и полосатой, черно-оранжевой шапке доктор выглядел забавно, казалось, в сонный предзимний сад залетела яркая тропическая птица. Залетела, устроилась на ветке и неодобрительно осматривается, сердито топорщит яркие перья — как можно жить в таком неуютном месте?!

— Ты похож на объевшегося кота, — сообщил Эл, словно прочитав мысли друга, и тот фыркнул. — Развалился тут на солнышке, разве что не мурлычешь, и хвоста нет. Только кошкам можно дрыхнуть по двадцать часов в сутки, а тебе не стоит. Ты чего ночью делал, интересно?

Ильнар с досадой поморщился. Что он только ни делал ночью, пытаясь заснуть! Принял теплый душ, выпил успокоительный чай, проветрил комнату, даже выпросил у Тарины аромалампу с какой-то успокоительной смесью… Правда, лампу пришлось вернуть, от нее разболелась голова, пришлось глотать таблетку. В конце концов, он даже начал считать овец и насчитал пару тысяч. Но сон никак не шел, лишь какая-то зыбкая, неустойчивая полудрема, утомляющая еще больше. Нормальный сон пришел лишь под утро — разумеется, очередной кошмар.

— Чем критиковать, лучше посоветуй надежный способ заснуть, — проворчал сферотехник, безуспешно пытаясь сдержать новый зевок. Хорошо еще, что на работу не нужно, и можно дремать весь день, не боясь ни прорывов, ни воспитательных мер в исполнении Кира. — То бессонница, то кошмары… Я за последний месяц нормально высыпался, только пока в больнице лежал.

— Серьезно? — Доктор соскочил со скамейки и, подойдя ближе, легонько коснулся висков Ильнара ладонями и велел: — А ну-ка, смотри на меня.

Руки у него были теплые, почти горячие. Умом Ильнар понимал, что друг пытается вызвать отклик его собственного дара, но ничего не ощущал, лишь возрастающее раздражение. Ментальный блок, позволяющий защититься от чужих эмоций и скрыть собственную ауру, он кое-как освоил, но этим дело и ограничилось. Истинное зрение не возвращалось, несмотря на все назначенные доктором упражнения. Эл уверял, что восстановление чувствительности — вопрос времени, и интуит заставлял себя в это верить. Хотя бывали минуты, когда его едва ли не затапливало отчаяние — как он будет жить без дара?! Разум пытался побороть эмоции и возражал, что вот Фин, например, совсем не интуит, и это ничуть не мешает ему в работе. Это немного успокаивало. Совсем немного.

Потому что между тем, чтобы не иметь дара изначально, и тем, чтобы его лишиться, была существенная разница.

Ильнар сердито мотнул головой, освобождаясь, Эл нахмурился и потер переносицу.

— Что-то не нравишься ты мне. Говоришь, в больнице спал нормально? Хотя у тебя ж снотворное было… — доктор задумчиво пошевелил губами, глядя куда-то в пространство, потом решительно взялся за коммуникатор и, едва поздоровавшись, принялся обсуждать с кем-то список лекарств. Речь друга, почти целиком состоявшая из непонятных названий и дозировок, на слух Ильнара звучала непереводимой абракадаброй, и он снова закрыл глаза, пользуясь тем, что от него отстали.

Но заснуть окончательно ему не дали.

— Если ты все еще намерен притворяться здоровым человеком, — негромко произнес друг, — советую открыть глаза. Сюда идут наши сестры.

Сферотехник мысленно застонал — ну только сестер еще не хватало! Зачем, спрашивается, их сюда понесло? Он позволил себе еще пару секунд погрустить о безвозвратно потерянной возможности выспаться и, приподнявшись, выглянул из-за спинки скамейки. По садовой дорожке по направлению к беседке, шли, увлеченно болтая и смеясь, Кеара и Тарина. На какой-то миг Ильнару показалось, что они так и пройдут мимо — но его заметили.

— Вот вы где! — торжествующе проговорила Тарина, вставая на пороге беседки. — А мы вас по всему дому ищем!

— И зачем мы вам? — вздохнул Ильнар, выпрямляясь. — Доброе утро, кстати.

— Нам — ни за чем, — фыркнула сестренка. — Но мама сказала, что через час приедет Тео, он хочет тебя навестить.

— Оу… Передай, что я болею, у меня постельный режим и суровый доктор не разрешает мне вставать.

Суровый доктор, не далее как час назад на пинках выгонявший друга из кровати, неодобрительно покачал головой, но промолчал, явно не горя желанием общаться с сыном наместника.

Тарина хитро сощурилась:

— Что, и Карисе так сказать?

Ильнар с интересом обернулся на дом. Пожалуй, ради удовольствия видеть Карису можно немного потерпеть общество ее брата… Пока он пытался сформулировать свой ответ так, чтобы в нем не слишком звучала заинтересованность, Эл расставил на столике кружки и произнес:

— Отлично, мы еще успеем немного посидеть, а потом пойдем в дом все вместе, пока кое-кто не простудился.

— Даже не знаю, кто бы это мог быть, — пробормотал сферотехник. — И зачем было вытаскивать меня из дома, если тут же загонять обратно?

Эл закатил глаза, но лекцию об ослаблении защитных сил организма в связи с повреждениями ауры оставил на потом, и в качестве профилактики простуды протянул другу кружку с глинтвейном.

Последнюю повязку сняли вчера, но удержать левой рукой что-то тяжелее листа бумаги Ильнар все еще не мог, пришлось пристроить кружку на спинке скамейки. Мелкая моторика в полной мере не восстановилась, а коллекция шрамов на ладони пополнилась еще несколькими темными извилистыми полосами, и хорошо еще, что рукава у форменного комбинезона длинные и плотные. Лечащий врач уверял, что через месяц с небольшим пациент вполне может вернуться к работе — при условии, что будет выполнять все назначения и клятвенно пообещает соблюдать технику безопасности.

Тарина уселась рядом, поймала брата за руку и несколько секунд разглядывала шрамы на его ладони.

— А что было бы, если бы ты не подружился с Элом?

Друзья переглянулись.

— То же самое, — меланхолично изрек доктор. — Он точно так же попадал бы в больницу и я точно так же его бы вытаскивал. Как и любого из моих пациентов. Думаешь, он единственный оболтус в Оперативном отделе?

— Прошу заметить, один из лучших оболтусов оперативного отдела, — поправил Ильнар, обнимая сестру за плечи. Она тихонько вздохнула и прижалась крепче.

Эл кивнул с самым серьезным видом:

— Да-да, я помню. Первая группа в боевом рейтинге, и поэтому вас всегда отправляют в самые поганые места. На месте Кира я бы поговорил с полковником о том, чтобы дать и другим группам возможность возглавить рейтинг.

— Кир — ненормальный трудоголик.

— Кто бы говорил. У вас вся группа — ненормальные трудоголики.

Утверждение было спорным, но Ильнар только пожал плечами. Может, и трудоголики. Может, и ненормальные. С Кира сложно не брать пример. А может, все дело в том, что он выбирает подчиненных по своему, так сказать, образу и подобию?

— А может, мама права? — неожиданно проговорила Тарина, запрокидывая голову, чтобы взглянуть брату в лицо. Тот недоуменно поднял бровь, и девочка пояснила: — Это ведь правда опасно, в смысле, твоя работа. И ты…

Она не договорила и шмыгнула носом. Ильнар поймал взгляд друга, тот мимолетно нахмурился, но прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, вмешалась Кеара.

— Рин, я думаю, с ним ничего не случится. И нарываться на неприятности он больше не будет.

— Почему это? — немедленно заинтересовался Ильнар. Он и сам готов был произнести эту фразу секунду назад, но такая вера в него со стороны Кеары настораживала.

— Например, потому, что твои друзья едва вытащили тебя в этот раз, и ты не захочешь их подводить.

Довод был логичным и возразить на него было нечего. Хотя и очень хотелось — просто потому, что когда на тебя смотрят с такой нахальной уверенностью в своей правоте, не возразить совершенно невозможно. Но пока Ильнар придумывал аргументы, девушка очаровательно улыбнулась и добавила:

— А еще дан Кириан пообещал тебя уволить, если еще раз нарушишь приказ. Мне Эл сказал, правда, Эл?

Сферотехник с досадой покосился на друга, и тот невозмутимо пожал плечами:

— Ты его достал до печенок. Да, именно так он и сказал, так что я бы на твоем месте поостерегся.

«До печенок» действительно было весомым доказательством раздражения майора. Впрочем, до того, чтобы разозлить командира всерьез, было еще далеко. Не говоря уже о том, что аргументы в свою защиту у Ильнара все-таки нашлись.

— Во-первых, — он наставительно поднял палец, — если бы я послушался приказа и никуда не пошел — увольнять вообще было бы некого. И некому. А во-вторых… — он взглянул на Кеару, и та заинтересованно приподняла брови:

— Что — во-вторых?

— Случись что со мной — тебе же лучше. Меньше потенциальных женихов — меньше проблем, разве нет?

Несколько секунд девушка разглядывала его со странным выражением лица — то ли развернется и убежит, то ли прямо сейчас начнет уменьшать поголовье женихов, причем голыми руками. Интересно, а что, если она и есть таинственная помощница колдуна?..

Кир, кстати, регулярно уточнял у Элори, как идут поиски, но тот отмахивался — колдун то ли где-то затаился, то ли вовсе покинул город. Правда, на всех выездах стояли полицейские посты, усиленные специалистами из Ордена Карающего пламени, которые бдительно проверяли документы чуть ли не у всех выезжающих, а по улицам бродили дополнительные патрули, но толку от поисков пока не было.

Лично Ильнар относился к постам скептически — колдун приложил немало усилий, чтоб попасть в город, и сомнительно, чтобы он планировал скорый отъезд. Идея проверить подходящих девушек выглядела более перспективной, а после слов напарника о его вероятных невестах интуит почти невольно при встрече с очередной маминой знакомой начинал прикидывать — а могла ли она помогать колдуну в его делах? Не то чтобы у него были большие шансы разыскать нужную девицу быстрее полиции, но сидеть на маминых чаепитиях стало немного веселее.

Ситуацию спас Эл — отвесил другу легкий подзатыльник и велел сменить тему. Кеара молча пожала плечами и отвернулась. Сидела она у самого входа, и на фоне полупрозрачно-серого сада напоминала теплый солнечный зайчик — золотистые волосы, золотистые блики от сережек, веснушки на носу, тоже золотистые, едва заметные. Ею хотелось любоваться — как произведением искусства, редкой бабочкой, первым весенним цветком…

Ильнар зажмурился и помотал головой, выгоняя из нее неуместные поэтические сравнения. Откуда только взялись такие мысли? Последствия травмы, однозначно. Не ляпнуть бы вслух чего-нибудь подобного, особенно при Фине, засмеет.

В дом в итоге так никто и не пошел. Стоило Ильнару высказать вслух идею, что гостей прекрасно можно принимать и в беседке, как все организовалось в течение десяти минут и без его активного участия: чай, пирожные, пледы и подушки, недостающие сестры и, собственно, гости. Доктор, задавленный большинством, лишь тяжело вздохнул и зловещим шепотом пообещал добавить в список назначений иммуностимулирующую микстуру — «а она противная, так и знай». Пациент выразительно закатил глаза — да не случится с ним ничего за пару часов! — и поднялся навстречу гостям.

— А, вот и наш герой! — громогласно провозгласил Тео, останавливаясь на пороге беседки. — Как самочувствие?

— Прекрасно, — оптимистично заверил Ильнар, ответил на рукопожатие и покосился на Эла. Отвечать на вопросы соболезнующих знакомых по поводу собственного здоровья ему уже порядком надоело. К счастью, сегодня это мог сделать лечащий врач, причем в таких сугубо специфических выражениях, что Тео похлопал глазами, молча кивнул и от комментариев воздержался.

Кариса сегодня была в синем, отчего ее глаза казались особенно яркими. Или все дело было в том, что она была рада его видеть, и это было очевидно даже без дара? Пока девушки обменивались приветствиями, Ильнар успел ещё немного подумать о колдуне, и… Нет, пожалуй, все-таки нет. Эл, разумеется, заметил бы, если бы его сестра вдруг начала практиковать магию. А Карису и вовсе охраняют спецы из Ордена — исторически именно на черно-красных была возложена обязанность по физической и магической охране правящих лиц Империи. Вряд ли ей бы позволили гулять по окраине Старого города в сомнительной компании заезжего колдуна.

Так-то оно так, но с другой стороны, не Эл ли жаловался, что сестра в последнее время сама не своя, да еще и ментальный блок освоила? Что-то ведь она от него скрывает? А что касается Ордена… Между прочим, они одни во всей стране умеют обучать магов. И то, что конкретно этого мага нет в общей базе, еще ни о чем не говорит, разве что о том, что организаторы последних событий отнюдь не дураки.

Кстати, намекнуть бы насчет карателей капитану. То, что тамошние маги не опознали узор на полу в подвале накопителя, может говорить как раз таки о том, что черно-красные хотят скрыть информацию от полиции, и неплохо было бы устроить им внеплановую проверочку. В резиденции колдуна прятать не будут, но есть же где-то списки недвижимости, принадлежащей Ордену?..

В беседке вполне хватало места на восьмерых. Лежать на скамье уже не вышло бы, но сесть получилось вполне удачно — рядом с Карисой и подальше от Тео и обиженной Кеары. Дар все еще молчал, а девушка неплохо держала себя в руках и даже улыбалась, но встречаться с ней взглядом Ильнару почему-то не хотелось.

Как будто он сказал что-то такое, до чего она сама не додумалась бы. А, неважно, пусть Эл разбирается, что там у нее в голове творится.

А у него есть более интересные дела.

— Я рада, что тебе лучше, — Кариса улыбнулась так солнечно, что не поверить ее радости было невозможно, но Тео немедленно испортил всю романтику:

— Она радуется исключительно с корыстными целями. Ты обещал пригласить ее на прогулку, а сам пошел ловить монстров — и с бедной девочкой совсем некому погулять!

Судя по взгляду Карисы, ей очень хотелось в брата чем-нибудь швырнуть, вот только не позволяло воспитание.

— Не городи чушь, пожалуйста.

— Где чушь? — очень достоверно изумился сын наместника. — В вопросах отношений, моя дорогая, надо быть честным. Вот тебе нравится Ильнар, а мне нравится дана Кеара — и я не вижу, зачем это скрывать.

Повисла тишина, звонкая и морозная. Ильнар окинул присутствующих быстрым взглядом — близняшки смотрят с интересом, Эл выглядит бесстрастным, но за двадцать лет знакомства можно научиться определять, что друг недоволен, даже если он старательно это скрывает. Кеара, как ни странно, улыбается, едва заметно, но по ней не скажешь, что это неожиданное признание ей неприятно. А Кариса…

Покраснела. Выглядит одновременно рассерженной и смущенной, и хороша в этот момент невероятно. Поворачивает голову, смотрит из-под ресниц — и как хорошо, что всякая возможность эмпатии надежно заблокирована неработающим даром, а то влюбился бы вот прямо не сходя с места.

Ну а пока можно просто взять и все-таки исполнить обещанное.

— Раз обещал — приглашаю, — Ильнар поднялся с места и протянул Карисе руку. Она несколько секунд недоверчиво смотрела ему в глаза, а потом вдруг улыбнулась, радостно и как-то очень тепло, и тоже встала.

— Недалеко и недолго, — напомнил Эл, но сферотехник не обернулся, только фыркнул. Вот ведь зануда. В кои-то веки выпала возможность погулять с красивой девушкой, и ту норовит испортить.

Сад был достаточно большим, чтобы уйти из видимости компании в беседке, но недостаточно, чтобы предупреждения друга имели под собой серьезные основания. Несмотря на солнце, мороз и не думал сдавать своих позиций, и Ильнар даже пожалел, что не взял перчатки — пальцы начали замерзать. На подсохшем газоне и опавшей листве поблескивал иней, а вот на дорожке он уже успел растаять, и плитки слегка скользили под ногами. Разумеется, это было поводом предложить девушке руку, она же на каблуках, вдруг поскользнется? И лучше не думать о том, что рука — левая, и не факт, что у него хватит сил ее удержать в случае чего.

В крайнем случае упадут вместе — тоже неплохо.

Несколько минут шли молча. Идей, как начать разговор, в голове почему-то не было, разве что крутилась в голове навязчивая мысль: Кариса ведь едва достает ему макушкой до плеча, и если б вдруг у них действительно завязались серьезные отношения — то как с ней, например, целоваться? Наклоняться? Или ставить ее на скамейку?

Змеевы потроха, что за глупости в голову лезут…

Он уже почти собрался завести беседу о погоде, а то и поинтересоваться, не думает ли Кариса, что он и впрямь пошел ловить монстров исключительно для того, чтоб с ней не гулять. Но тут дорожка завернула за угол дома, беседка и оставшаяся в ней компания окончательно скрылись из виду, и девушка неожиданно остановилась. Слишком неожиданно, потревоженная рука немедленно отреагировала тупой болью в запястье, и интуиту пришлось применить всю силу воли, чтобы не перестать улыбаться.

— Знаешь, Тео в чем-то прав. Я действительно уже две недели хочу поговорить с тобой наедине.

Это было… неожиданно. В голове тут же пронеслось несколько вариантов — от признания, что она и впрямь занимается запрещенной магией, до — чем Змей не шутит! — немедленного предложения руки и сердца, и еще неизвестно, что хуже.

— О чем?

— Я хотела сказать… — она запнулась и смущенно порозовела, но взгляда не отвела. — Я восхищаюсь твоей смелостью. Я вспоминаю тот разговор, когда мама… В общем, я с ней не согласна. Только полностью взрослый и ответственный человек способен идти на риск ради других, четко осознавая, чем это может обернуться для него самого. Ты настоящий герой, правда.

— О… — он почувствовал, как губы сами собой расплываются в дурацкой улыбке. Так, срочно собраться и сосредоточиться, можно подумать, его в первый раз называют взрослым и ответственным человеком… Ну, строго говоря, симпатичные девушки ему раньше такого не говорили, особенно — таким тоном и с таким взглядом. — Это… приятно слышать. Спасибо.

Сформулировать более содержательный ответ с первого раза не удалось, но собеседнице, видимо, его растерянный взгляд сказал все, что она хотела узнать. Она тихонько рассмеялась и двинулась дальше по дорожке.

Все-таки не ведьма и не замуж. Хотя то, что она ни в чем не призналась сейчас, еще ничего не значит. А может, у кого-то просто паранойя?

Погоду все-таки пришлось обсудить, а еще красоту сада, его здоровье, ее работу — наместник взял дочь к себе в качестве младшего секретаря. Она всерьез хотела делать карьеру в политике, и насколько Ильнар мог судить, имела все шансы со временем стать важной фигурой в администрации наместника — а может, и Императора.

Ее целеустремленностью можно было лишь восхищаться. Самому сферотехнику от одной мысли о том, чтобы занять руководящую должность, хотелось морщиться. Наверное, Фин все-таки был прав — ему лично проще всех перестрелять, чем организовать осмысленную деятельность.

Они обошли дом, между кустами снова показалась беседка, что не могло не радовать — даже короткая пешая прогулка вызвала недовольство организма. А вот дочь наместника замедлила шаг, словно возвращаться ей не слишком хотелось. Издалека было видно, как Тео, стоя посреди беседки, что-то рассказывает, так вдохновенно размахивая руками, словно дирижировал невидимым оркестром.

— Между прочим, мне кажется, что она ему действительно нравится, — неожиданно проговорила Кариса, и в ответ на вопросительный взгляд Ильнара пояснила: — Кеара. Я раньше не замечала, чтобы он с таким энтузиазмом скупал розы в окрестных магазинах. Может, это наконец всерьез?

— Она терпеть не может розы, — хмыкнул Ильнар, вспомнив, как на эту тему высказывался Эл. Не то чтобы ему хотелось давать Тео советы, но если сын наместника все-таки схлопочет букетом по физиономии, будет скандал.

— Правда? — Кариса снова остановилась и взглянула ему в глаза со странным выражением лица, одновременно недоверчивым и внимательным. — Ну если ты так хорошо ее знаешь… А Тео ей нравится?

Ильнар постарался сдержать улыбку. Она всерьез так переживает за личную жизнь брата? Ну, кто-кто, а Тео без жены не останется точно — но вряд ли ею будет Кеара.

— Не хочу обижать твоего брата, но мне кажется, она для него слишком умна.

Кариса слегка сощурилась и взглянула на беседку. Тео, кажется, сказал что-то смешное, сам же рассмеялся и тут же заговорил опять. Наверняка снова болтает о бале, самая обсуждаемая тема, и близняшки, например, вообще ни о чем другом разговаривать не способны.

— Жена наместника ведь и должна быть умной, — с легкой улыбкой проговорила Кариса. Интуит в ответ пожал плечами.

— Никогда не задумывался над этим вопросом. Я же не собираюсь стать наместником.

И между прочим, что следующим наместником будет Тео тоже не факт — хотя Карисе, наверное, этого говорить не стоит.

Должность эта традиционно была наследуемой — вот только наследника должны были одобрить сперва Городской Совет, затем Совет при Императоре и сам Император, разумеется, тоже. Тео, по мнению Ильнара, такую проверку бы не прошел — ну, разве что, лет через десять.

В случае, если имеющийся кандидат не получал высочайшего одобрения, Император мог назначить нового наместника самостоятельно. Впрочем, даже в этом случае обычно учитывалось мнение предыдущего наместника и Совета.

— А какой должна быть жена оперативника магобезопасности?

Она смотрела весело, слегка сощурившись, словно не рассчитывала на серьезный ответ. А вот Ильнар резко вспомнил, что следующим наместником запросто может стать муж Карисы — хотя вероятнее, что ее мужем станет наиболее подходящий кандидат. Но об этом не стоит не то что говорить — даже думать лучше не надо.

— Ну как тебе сказать… Наверное, это должна быть очень смелая девушка. И терпеливая. Вот у нас из всей группы женат только один парень, и видел я эту жену, она в плечах шире меня и занимается дрессировкой волкодавов. Отличная пара, представь себе, пятнадцать лет вместе.

И как бы то ни было, Рой кажется вполне довольным своим семейным счастьем. Хотя Кариса, судя по взгляду, хотела услышать что-то другое. Ну почему Фин умеет разговаривать с девушками, и даже Тео умеет, а у него вечно какая-то ерунда выходит…

— Смелая и терпеливая… — задумчиво проговорила Кариса и улыбнулась. — Я запомню.

Прозвучало это зловеще, аж мурашки по спине побежали. Впрочем, возможно, все дело было в том, что солнце скрылось за тучами, а налетевший внезапно порыв ветра заставил интуита поежиться. Кариса тут же встревоженно нахмурилась:

— Ты не замерз? — не дожидаясь ответа, она поймала его левую ладонь обеими руками. На правой блеснул перстень, крупный, вычурный, явно старинный, с темно-красным квадратным камнем. На тонком девичьем пальчике эта штука выглядела странно, словно Кариса решила позаимствовать украшение у брата. Хотя за Тео вроде не водилось привычки носить кольца… — У тебя же пальцы ледяные! Ох, Эл же сказал «недолго», а я… Идем!

Она решительно двинулась к беседке, не выпуская его руки, и Ильнару ничего не оставалось, как следовать за ней и стискивать зубы, когда сперва запястье, а потом и вся остальная рука начали выражать недовольство таким способом передвижения. К тому моменту, когда он смог усесться на скамью и получить кружку горячего чая, ныли, казалось, все кости от кончиков пальцев до самого плеча.

Как скоро выяснилось, его активное участие в беседе никому не требовалось. Эл снова высказался на тему простуды, сестры сообща укрыли брата сразу двумя пледами, и он даже не сопротивлялся, с некоторым удивлением обнаружив, что действительно замерз. А потом общим вниманием снова завладел Тео, и Ильнар получил возможность помолчать и спокойно выпить свой чай.

Тема бала все еще не исчерпала себя.

— Год за годом сиреневый и белый, это ужасно скучно, — говорил Тео. — Я две недели уговаривал родителей, но ничего не добился, а Кариса…

— А я предложила сделать темой не просто глицинию, а именно переход от осени к зиме, и маме идея понравилась. Так что бал будет не цветочным, а зимним, и цвета и костюмы можно выбирать любые, лишь бы в зимнюю тему. Тео готовит что-то необычное, и даже мне не рассказывает, что именно. — Кариса переглянулась с братом, тот ответил довольной улыбкой и повернулся к Кеаре:

— А вы уже выбрали платье для бала?

— Вы думаете, я вам расскажу? — лукаво прищурилась та.

— Придется, потому что я намерен пригласить вас на первый танец, и если ваш костюм не будет гармонировать с моим по цвету, мне срочно нужно бежать и отдавать распоряжения портному. Вы ведь не хотите, чтобы мы глупо выглядели вместе?

— А с чего вы решили, что я вообще хочу как-то выглядеть с вами вместе? — поинтересовалась Кеара, но на ее губах играла улыбка, и слова ее Тео никак не мог принять за отказ — лишь за кокетство.

— Ну… просто мне очень хочется, чтобы вы со мной танцевали, — Тео обезоруживающе улыбнулся и похлопал глазами. — Хотите, на колени встану?

Девушка с улыбкой отвела взгляд, и взмах ресницами удался ей определенно лучше, а Ильнар вдруг поймал себя на том, что ему совершенно не хочется, чтоб эти двое сидели рядом. Кеара вдруг взглянула на него, целую секунду они смотрели друг другу в глаза, а потом она слегка прищурилась и повернулась к Тео:

— Попробуйте.

Тот немедленно изобразил целое представление, призванное сломить упрямство юной красавицы и получить от нее обещание танца. Красавица в ответ скромно опускала взгляд, томно вздыхала и одаривала поклонника многозначительными улыбками, а когда она, наконец, сказала «да», Эл, соснисходительной улыбкой наблюдавший за сценкой, изобразил аплодисменты. Кариса немедленно присоединилась. Тео вскочил с пола, на котором изображал, как мучительна будет его смерть в случае отказа, и дурашливо раскланялся.

Позер.

Ильнар взглянул на сестер, надеясь, что хотя бы Тарина разделяет его мнение, но та весело улыбалась — спектакль ее позабавил, а близняшки и вовсе были в восторге. Его самого поведение Тео отчего-то раздражало, хотя адекватное объяснение своим чувствам найти было нелегко. Не может же его всерьез огорчать, что Тео нравится Кеаре? Ну и что, что он болван, танцевать это не мешает. И вообще, пусть по поводу ее кавалеров Эл переживает.

Эл, как оказалось, переживал совсем о других вещах.

— Дана Кариса, а вы приглашены на первый танец?

Кариса удивленно взглянула на него, потом на Ильнара:

— Еще нет, но…

— Тогда, раз уж ваш брат пригласил мою сестру, с которой намеревался танцевать я сам, возможно, вы примете мое приглашение?

Ильнар мысленно обозвал себя идиотом, но было поздно. Ссориться с другом из-за того, кто первым будет танцевать с Карисой, в его планы не входило. Он с каменным выражением лица слушал, как они обмениваются вежливыми фразами, и размышлял о причинах поступка Эла. Неужели интуиту восьмого уровня не было видно, что друг проявляет к девушке интерес?!

Или это занятия ментальными блоками дают результаты?

И все равно, надо же было так затормозить! Она ведь совершенно очевидно ждала приглашения, а он сидел и ушами хлопал…

— Ильнар? — Тарина нахмурилась и заглянула брату в лицо. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Видимо, выражение его лица стало слишком уж мрачным, раз уж даже сестру пугает. Он постарался улыбнуться:

— Прекрасно себя чувствую. Я просто размышлял, раз уж самых красивых девушек уже разобрали, может быть, мне не ходить на бал? Отправлюсь к Фину в мастерскую, помогу ему с отладкой двигателя…

— Головы поотрываю, обоим, — негромко, но веско произнес Эл, строго глядя на друга поверх чашки. — Какой еще, к Змею, двигатель? Я, кажется, достаточно ясно выразился насчет работы. Или тебя действительно к кровати привязать?

Ильнар вздохнул и, откинувшись на спинку скамьи, проворчал, ни к кому не обращаясь:

— Вот так стараешься, спасаешь мир, а в результате тебя лишают всех радостей жизни. — Он скосил глаза на сестер. — Тарине на бал рано, а вы со мной танцевать всегда отказываетесь. Ну и что я буду там делать?

Близняшки весело зашептались, после чего Лития выпрямилась иторжественно изрекла:

— Исключительно из уважения к твоим подвигам — мы согласны оставить тебе по одному танцу.

— Прелестные даны, это невероятно мило с вашей стороны, — Ильнар изобразил поклон. — Дана Кариса, а у вас останется танец для раненого героя? А лучше — два.

— Разумеется, дан Ильнар. И даже два.

Ее теплая бархатная улыбка почти вернула ему душевное равновесие. Разговор вновь сместился на наряды и украшение зала, ладонь Карисы лежала совсем рядом, и ужасно захотелось взять ее за руку, тем более, что собственная рука болеть почти перестала. Осторожное прикосновение, взмах длинных черных ресниц, легкая улыбка…

Рука заныла, как больной зуб, резко и неожиданно, и Ильнару с трудом удалось удержать на лице приветливое выражение. Он стиснул зубы и осторожно потер запястье, делая вид, что поправляет браслет коммуникатора. Кажется, это уже за пределами того, что можно просто перетерпеть.

Ильнар послал выразительный взгляд в сторону Эла. Тот прищурился, нахмурился и, разумеется, все понял правильно. Взглянув на собственный браслет, доктор поднялся и громко произнес:

— Так. Кеа, мы обещали отцу не опаздывать к обеду, а мне еще нужно осмотреть Ильнара перед уходом. Так что я вынужден похитить его на время, — Эл изобразил любезную, но непреклонную улыбку, и кивнул другу на выход.

На то, чтобы вежливо со всеми попрощаться, сил хватило, и до входной двери он сумел дойти вполне бодро. До спальни тоже удалось добраться на своих двоих, хотя и с трудом — в глазах темнело, пол норовил уйти из-под ног, а рука не просто собиралась отвалиться, а прилагала для этого все усилия. Но упрямство снова победило, он сумел даже запереть за собой дверь и скинуть куртку, а уж потом позволил себе зашипеть от боли и рухнуть на кровать. Эл что-то резко и быстро говорил в коммуникатор, смысла слов Ильнар не улавливал, все силы уходили на то, чтобы не заорать и при этом не отключиться. Казалось, мышцы плавятся вместе с костями…

Эл присел рядом, прикосновений Ильнар не ощущал, но запах регененерирующей мази узнал. Сквозь боль постепенно приходило ощущение холода, осознание себя потихоньку возвращалось. Потом доктор, похоже, вколол обезболивающее, рука совсем перестала ощущаться, и Ильнар облегченно вздохнул и рискнул взглянуть на мятежную конечность. Темные шрамы от щупалец паука покраснели и распухли, кожа пошла зудящими пятнами.

— Не чешуя, и то хорошо, — вздохнул он, осторожно садясь. — Но хотел бы я знать, почему это произошло. Ты же вроде говорил, что восстановление идет по плану?

Доктор передернул плечами и принялся рыться в раскрытом чемоданчике-аптечке.

— Очень похоже на ментальное воздействие. Бывают такие, знаешь, слабенькие артефакты, узконаправленные и завязанные на определенную ауру. Чуть не туда попало — и пошла реакция…

Ильнар нахмурился и приподнялся:

— Воздействие? Откуда?

Слова «ментальное воздействие» в его голове в первую очередь прочно ассоциировались с айропортом и колдуном, но излучение в пятнадцать единиц Эл бы засек сразу. Да и откуда в саду взяться посторонним?

— Есть одна идея, — доктор поднялся и выглянул в окно. Судя по направлению взгляда, смотрел он на беседку, но там-то неведомым врагам было точно неоткуда взяться.

— Не тяни, — сферотехник сел ровнее. — Что за идея?

— Приворот.

— Чего?!

Ильнар уставился на друга с неподдельным изумлением — вот чего-чего, а таких слов он никак не ожидал услышать. Доктор обернулся, оценил выражение лица пациента, кривовато усмехнулся — и начал рассказывать.

С идеей, как выяснилось, Эл впервые столкнулся еще в те времена, когда только-только начинал работать в больнице, и тянула она если не на уголовное преследование, то на административный штраф точно. Но доказать, что девчонки-медсестры используют успокоительные артефакты не для того, чтоб угомонить нервных пациентов, а чтобы заинтересовать молодого доктора, было непросто. Всего-то и надо, что поменять местами пару бусинок…

— Мне тогда, в общем-то, повезло — они не знали, что я интуит, и на воздействие реагирую сразу и совсем не так, как им хотелось. Да там и воздействие-то слабенькое, просто чтобы заинтересовать, запустить гормональную реакцию… Короче, привлечь внимание.

— Привлекли? — заинтересовался Ильнар. Личная жизнь Эла строилась по принципу «нет личной жизни — нет проблем», а уж на работе доктор Чеддра занимался исключительно работой. Одну девицу, пытавшуюся строить глазки, Эл как-то в присутствии друга отправил проверить зрение, и искренне недоумевал потом, почему первая обиделась, а второй хохочет.

— Еще как привлекли, — кивнул доктор. — Написали объяснительные, получили выговор. Артефакты эти вообще списали. Но это на самом деле практически не поддается контролю — слишком слабое излучение, чтобы отловить сканером. А вот тип воздействия похож на тот, который так не понравился твоему организму. Правда, хоть убей не могу понять, зачем это ей может быть нужно.

Ильнар едва не поинтересовался, кому это «ей», но тут же сообразил сам. Действительно, медсестра в компании была лишь одна, и о свойствах медицинских артефактов она должна была знать неплохо. Мало ли, чему ее там в Ксантаре научили…

Но вот зачем — действительно вопрос. Разве что заинтересовать его и потом стравить с Тео с целью уменьшения количества женихов. Но это уж точно был бы полный бред, а ведь он сам полчаса назад убеждал Карису, что Кеара — девушка умная.

И кстати о девушках.

— Ты, помнится, говорил, что еще мне противопоказаны сильные эмоции, вроде как они могут негативно сказаться на состоянии ауры.

— Могут, — рассеянно кивнул Эл и тут же поднял голову. — Хочешь сказать, что расстроился из-за Карисы? Брось, не до такой же степени.

— А до какой же?

Эл неожиданно фыркнул:

— Не дуйся. Мне просто стало интересно взглянуть на твою реакцию.

— И как реакция?

— Забавная, — усмехнулся друг. — Вообще, очень интересно было сегодня за вами всеми наблюдать.

Да уж. Ильнар и сам бы с удовольствием понаблюдал, но, увы, этой радости он был лишен.

— Если тебя это так волнует, я могу и вовсе не явиться на этот дурацкий бал. Извинишься за меня и будешь танцевать с ней сам, — предложил Эл, перебирая пузырьки и баночки в своем чемоданчике.

— Нет уж, изволь явиться, — хмуро возразил Ильнар. — Танцы танцами, а с кем я там без тебя разговаривать буду? С Тео?

Доктор усмехнулся и протянул другу тонкий высокий цилиндрик из темного стекла с синей пластиковой пробкой.

— Держи.

— Что это? — подозрительно уточнил Ильнар, пытаясь рассмотреть содержимое на свет.

— Твое снотворное. В качестве компенсации нанесенной мною моральной травмы.

Настроение резко подскочило. Специально просить таблетки он не стал бы, но раз уж доктор сам предложил, возможность как следует выспаться не могла не радовать.

— Не больше одной на ночь, понял? — строго нахмурился Эл. — И все-таки попробуй сначала другие методы. Молоко со специями, медитации. Таблетки — это на крайний случай.

Ильнар подумал, что неделя кошмаров — случай вполне себе крайний, но кивнул. Ему и самому не слишком хотелось приучать организм к снотворному, но альтернатив он не видел.

— А с Кеарой я все-таки поговорю, — доктор снова обернулся на окно. — Я ничего не утверждаю, и все-таки… Странная она в последнее время, ауру прячет, разговаривать отказывается. После того, что там Фин с Киром наговорили, я скоро сам спать перестану. Лучше уж поссориться, но все выяснить, чем уважать право на личную тайну и с ума сходить от беспокойства.

Ильнар пожал плечами — вернее, одним правым, левое предупреждающе заныло, и он поспешно расслабил мышцы. А паранойя-то, оказывается, не у него одного. Или Эла так напрягает, что сестра овладела ментальным блоком, и он не может ее контролировать? Ну так это еще не доказательство недобрых намерений. Вот если бы он ее поймал за рисованием магического узора…

Кеара — злая колдунья. Кеара пытается его приворожить. Тьфу, бред какой. Да зачем он ей нужен-то, в самом деле?!

Разве что приворот на самом деле действует и заставляет не верить в возможность приворота.

На последней мысли Ильнар зажмурился и завалился обратно на кровать. Оставалось надеяться, что полиция поймает зловредного колдуна вместе со всеми его подручными раньше, чем он вывихнет себе мозг, пытаясь подозревать всех и сразу.

Медитации всегда были частью обучения интуитов. Когда дар только начинает раскрываться, сложно понять, какие из мыслей и чувств навеяны им, чего хочет собственное сознание, а что залетело в голову юного дарования вовсе по ошибке — детям эмпатия давалась намного легче, чем взрослым. Когда отец только начал обучать наследника навыкам, необходимым для нормальной жизни каждому интуиту, полуторачасовые медитации были обязательной частью ежедневных тренировок. Да и когда Ильнар повзрослел, отец частенько напоминал о занятиях, а порой и сам контролировал. В университете для интуитов был отдельный факультативный курс, на котором медитациям тоже уделялось немалое внимание…

А потом Ильнар получил диплом, начал жить отдельно от родителей, и из тренировок в его жизни остались только спортивные — бег, плаванье, ну и занятия с Киром, не к ночи будь помянут. Медитации были забыты давно и прочно, и, как оказалось, незаслуженно.

Придется вспоминать.

Ильнар погасил ночник и залпом допил молоко — горячее, с медом и специями, как и советовал доктор. Поморщился — меда оказалось маловато, а специй, наоборот, слишком много, отчего вкус получившегося напитка не слишком радовал.

Ладно, к Змею вкус. Главное, чтоб заснуть помогло.

Он вытянулся на кровати, подтянул одеяло к подбородку — в комнате было прохладно, — и закрыл глаза. Поморщился снова, встал, задвинул шторы — к ночи облака разошлись, в окно любопытно заглядывала полная Белая луна и светила прямо в лицо. В комнате стало совсем темно. Ильнар улегся обратно, вздохнул, покосился на тумбочку — лунный лучик, контрабандой проникший сквозь щель между шторами, поблескивал точно на стеклянном боку пузырька со снотворным. Сразу вспомнились сказки про волшебные бутылочки и пирожки с этикетками: «Выпей меня», «Съешь меня»… Интуит решительно закрыл глаза. Только в сказке можно легко и просто решить все свои проблемы волшебным зельем, а в жизни на их место тут же выползут новые. Какие там побочные эффекты у этих таблеточек?

Вот то-то и оно. Поэтому — медитация.

Вдох на четыре счета. Задержать дыхание — два, три, четыре… Медленный выдох, счет до шести. И снова — задержать, один, два. И снова вдох…

Мышцы расслаблены, все тело тяжелое, теплое…

В голове всплыли воспоминания о бархатной улыбке Карисы, Ильнар позволил себе несколько мгновений поулыбаться и с очередным выдохом прогнал посторонние мысли. Сейчас важно просто заснуть. А Кариса, если угодно, может присниться.

Мысль о том, кому именно это угодно, тоже пришлось прогонять.

«Я расслаблен и спокоен. Вдох… два, три, четыре…»

Потоки энергии в ауре ровные, спокойные, плавные, мягкое фиолетовое сияние окутывает его с ног до головы, он уже почти спит, и как забавно и печально одновременно наблюдать за попытками человека заботиться о своем здоровье, когда знаешь, что ему осталось два-три года, не больше…

Стоп.

Ильнар открыл глаза и некоторое время смотрел в темноту. Последняя мысль ему явно не принадлежала, и, строго говоря, на мысль это похоже не было. Скорее — на голос. Но в комнате он был один, и даже если бы какой-то гипотетический шутник стоял сейчас под окном, вряд ли бы он сумел докричаться сквозь прикрывающий окно звуконепроницаемый силовой щит.

Голоса в голове?

— Этого еще не хватало, — вслух произнес интуит, скорее для того, чтобы услышать нормальный человеческий голос.

Секунду спустя другой голос, незнакомый, абсолютно четко и ясно произнес:

«Действительно. Именно этого нам и не хватало».

Сферотехник резко сел. В комнате по-прежнему не было никого, кроме него самого, но чужой голос звучал, казалось, над самым ухом, низкий, хрипловатый, явно мужской.

«Ты ведь начал меня слышать, верно? — уточнил неизвестный. И, не дожидаясь ответа, вздохнул: — Печально».

— Почему? — машинально спросил Ильнар, и тут же вспомнил, что с голосами в голове разговаривать не стоит. Мало ли, чего они там насоветуют…

Утром нужно позвонить Элу. Или сейчас? Он потянулся к коммуникатору и обнаружил, что уже почти полночь. Похоже, он все-таки сумел заснуть под медитацию.

— Правильно, — негромко произнес он, словно звучание собственного голоса делало тот, что в голове, менее реальным. — Это сон, очередной дурацкий кошмар. Лучше б Кариса приснилась, а то достала вся эта дрянь…

«Увы, ничем не могу помочь, — вздохнул невидимый собеседник. — Во сне граница между сознаниями становится более проницаемой, и ты видишь обрывки моих собственных воспоминаний».

— А что-нибудь приятное повспоминать — никак?

Говорить с невидимкой в темной комнате было жутковато. Но признаваться в своих страхах он не собирался даже себе.

«Увы, — повторил голос. — Приятных воспоминаний у меня немного. Кроме того, через барьер проникают наиболее эмоциональные образы, а они чаще всего связаны со смертью. Жаль, но твоя смерть тоже скоро станет чьим-то кошмаром».

— Скоро? — на сей раз Ильнар не столько испугался, сколько разозлился. Вот еще, какая-то галлюцинация его пугать будет! — Ты вообще кто? И где?

Негромкий смешок послышался из-за спины так явно, что он обернулся.

Никого.

«Как тебе сказать… Помнишь, та девочка рассказывала сказку про духа?»

Ильнар нервно рассмеялся:

— Эй, только не надо говорить, что у меня в голове — огненный дух из кувшина!

«Не огненный и не из кувшина».

— Бред какой-то… И откуда ты взялся?

«Если коротко — неудачный магический эксперимент. Мой тебе совет — никогда не произноси неизвестных заклинаний, результат может быть… Мягко говоря, непредсказуемым».

— Заклинаний?!

Нет, ну это уже ни в какие ворота. Мало того, что у него в голове посторонний, так еще и маг?!

«Заклинаний, — терпеливо повторил голос. — Мне двести пятьдесят три года, юноша. В мое время заклинания были одним из основных инструментов для манипуляции с тонкими энергиями».

Только не паниковать. Ильнар медленно облизал пересохшие губы, пытаясь сформулировать хоть какой-то ответ. Если у него галлюцинации — они не могут знать ничего, чего он не знает сам. Может никакого голоса и не существует, просто… Да хоть побочное действие какого-нибудь лекарства, он же таблетки пьет горстями.

— Докажи.

«Что именно? Что я маг? Или что ты — одержимый?»

В голосе неизвестного звучала насмешка, и Ильнар зло скрипнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться. Собеседник негромко хмыкнул, словно и без слов все понял, а потом вдруг произнес:

«Что ж, если ты настаиваешь… Ладно, смотри».

В следующую секунду Ильнар потерял сознание.

Или не потерял? Или это было чье-то другое сознание? Он видел зеркало, а в нем — чужое лицо, образ казался знакомым, но теперь он сумел узнать свое отражение.

Каоро.

Он поднимает руки — медленно, потому что боится увидеть. Но чешуя уже здесь, она выглядывает из-под рукавов, обвивает запястья, и кожу жжет, и кто-то виноват в том, что с ним происходит, и голос, откуда взялся этот голос в голове?!

«Возьми себя в руки. Это ментальное воздействие, ты же помнишь! Вспоминай, вспоминай, на прошлой неделе, айринг из Краматара…»

— Пошел вон!

Каоро швыряет стул в зеркало, осколки падают на пол медленно-медленно, сознание плывет, в нем крепнет лишь одно желание — найти и убить того, кто виноват.

«Ты меня слышишь, я знаю! Вспоминай, Ален, вспоминай!»

— Пошел вон из моей головы!!!

Следующий стул он разламывает о собственную макушку, но это помогает слабо, чужой голос все еще зудит, не дает сосредоточиться. Айринг из Краматара… Память почти не отзывается, голова раскалывается, но надо вспомнить, надо постараться…

Фигура в черном на грузовой платформе…

Чужие глаза, страшные, желтые, с узкими вертикальными зрачками, и шепот, похожий на змеиное шипение…

Мерзкий колдун! Это он виноват!

За окнами — вой сирен, крики людей. Это магобезопасность, они… они пришли за ним! Они скоро будут здесь, арестуют его, отдадут Ордену…

— Нет!!!

Голос в голове умолкает, но приходят видения. Люди в черно-красных одеждах, они опасны, они будут его убивать… Горит огонь, плавятся камни…

Бежать!

Туман сгущается, новообращенный маг движется легко, практически бесшумно. Мягкие, кошачьи шаги, его никто не видит, никто не слышит…

В него врезается чье-то тело, крик оглушает. Инстинкты требуют ответить на атаку, напасть в ответ! Противник ловок, но он не маг, совсем не маг. Стряхнуть с себя нападающего, впиться в горло пальцами…

Очередное видение накрывает, лицо врага похоже на злобную маску, его черты плывут, искажаются и кажутся знакомыми, странно знакомыми…

— Ты-ы-ы!!!!

Собственный голос сливается воедино с тем, что притаился в его голове, и уже не понять, чья это мысль, чья память…

Ильнар осознал себя лежащим на кровати лицом вниз. В ушах все еще звучал крик Каоро, перед глазами стояло, то расплываясь, то становясь четким, собственное лицо.

Нет, этого просто не может быть.

Каоро был одержим духом? И теперь этот дух…

Но ведь дух — не простуда, чтобы переходить от человека к человеку! Как?!

«Не хочу этого знать. Не хочу, и даже думать об этом не хочу. Это бред, это сон, точно, это снова кошмар, и нужно просто перевернуться на другой бок и спать дальше…»

Он зажмурился изо всех сил, и обрывки видений снова замельтешили перед глазами — человек в черном, чужой шепот в ушах, кровь на пальцах, чешуя на запястьях…

«Снотворное, — подсказал голос. В нем странным образом мешались сочувствие и насмешка. — Тебе срочно нужна перезагрузка. Но не больше одной таблетки, помнишь?»

Ильнар вцепился в эту мысль, словно утопающий — в спасательный круг. Одна таблетка. Одна. Да, обо всем этом надо подумать утром, а сейчас — спать. Вот он, самый критический случай, голоса в голове, ну надо же. Дотянуться до тумбочки, руки, оказывается, дрожат… Неважно, не думать! Зубами выдернуть пробку, вытряхнуть на ладонь продолговатую синюю капсулу, сунуть ее в рот. Нужна вода, он ведь ставил стакан… ага, вот он. Сосредоточиться на том, чтобы не расплескать воду и не выбить себе зубы, руки все еще трясутся.

Все, таблетка проглочена. Стакан выскальзывает из руки, падает на пол, да и Змей с ним. Упасть навзничь и надеяться, что лекарство подействует быстро.

И не думать, не думать, не думать ни о чем…

Одна мысль все же сумела проскользнуть сквозь защиту. Ильнар не хотел слышать ответ, но губы шевельнулись словно сами собой:

— Два-три года?

Тишина была такой плотной, что давила на уши, от нее ломило виски. Он слушал тишину, и заставлял себя поверить, что ничего не услышит…

Невидимый собеседник вздохнул и с явной неохотой ответил:

«Раз уж ты начал меня слышать… Два-три месяца».

Ильнар изо всех сил зажмурился…

И провалился в спасительный сон.

Утром его разбудили сестры. Сначала в комнату без стука вломилась Тарина, за ней проскользнули близняшки, и все трое с визгом и хохотом принялись добывать брата из-под одеяла. Тот лениво отмахивался и пытался спрятаться под подушку — выспаться-то он выспался, но расслабившийся организм желал валяться в постели, а приходить в работоспособное состояние не желал вовсе.

— Да отстаньте же вы, — проворчал Ильнар, когда подушку у него все-таки отобрали. Но спать, когда вокруг него (а временами и по нему) скачут три девицы, оказалось решительно невозможно. — Что вы с утра с ума сходите, вам заняться нечем, кроме как мешать бедному больному брату отсыпаться?

— Какое утро, обед скоро! — Тарина сдула с носа выбившуюся из косы прядь и сунула брату под нос его же коммуникатор. Ильнар скосил глаза на мерцающие цифры — действительно, начало первого. Хорошо поспал, ничего не скажешь…

— Мама велела тебя будить, — сообщила Лития, присаживаясь на край кровати. — Она уже звонила Элу и спрашивала, нормально ли для тебя так долго спать.

— И что Эл? — Ильнар зажмурился, потянулся и рывком сел.

— Он велел оставить тебя в покое, — хихикнула Кития. — Но это было два часа назад.

— Слушать надо умного человека, — наставительно произнес интуит. — Ладно, допустим, вы меня разбудили… а теперь кыш отсюда!

Он скорчил злобную рожу, хлопнул в ладоши, и сестры с писком и визгом вспорхнули с кровати, словно стайка вспугнутых птичек. Близняшки немедленно унеслись в коридор, а Тарина вдруг остановилась, наклонилась и подобрала что-то с пола.

— А почему у тебя стакан под кроватью валяется?

Память включилась разом, словно вид пустого стакана в руках сестры повернул внутри него некий рубильник. Медитация. Голос. Дух. Каоро. Собственные руки на собственном же горле…

— Уронил… случайно. Верни на кухню, пожалуйста.

Спокойный тон ему, кажется, удался. Во всяком случае, Тарина, не задавая больше вопросов, вышла. Дверь за ней со щелчком захлопнулась. Ильнар, убедившись, что возвращаться сестры не собираются, выбрался из кровати, повернул защелку на замке, защищаясь от нового вторжения, и подошел к тумбочке.

Пузырек с таблетками все еще стоял в центре. Интуит поднял его, покрутил в руках. Судя по тому, что спал он до обеда, таблетку он все-таки выпил. Да и воды ни в стакане, ни вокруг него не было.

Мог ли весь этот бред про духа ему присниться под снотворным?

Мог. Мало ли, что в больнице ему не снились сны. А вот теперь снятся.

Ильнар поставил пузырек обратно и постарался выкинуть из головы все мысли об одержимости, Каоро и кошмарах.

Не было ничего.

Ничего не было.

К тому моменту, как вся семья собралась за обедом, ему почти удалось убедить себя, что ночью ему всего лишь приснился очередной дурацкий сон. Яркий, реалистичный — но сон, и не более того. И даже Элу про него можно не рассказывать…

— Ильнар!

— А?

Мама смотрела на него с легким неудовольствием. Похоже он пропустил что-то важное. Интуит немедленно изобразил на лице почтительное внимание, получилось, кажется, не очень, потому что отец усмехнулся и покачал головой. Хотя его-то не проведешь… И когда уже, Змей побери, восстановится его собственный дар?!

— Я спрашивала, собираешься ли ты поехать на бал, — терпеливо повторила мама.

— Точно, бал… — Ильнар задумчиво постучал зубчиком вилки по тарелке. — Не думал, что когда-нибудь произнесу эту фразу, но… мне, между прочим, нечего на него надеть!

Близняшки захихикали, Тарина фыркнула и поспешила спрятаться за стаканом с соком. Элинда неодобрительно взглянула на дочерей, затем, одобрительно, на сына:

— Ко мне сегодня приезжает портниха. Если хочешь, твоим костюмом она тоже займется. Она обещала принести последние журналы, сможешь выбрать что-то по своему вкусу.

Ильнар попытался придать лицу нейтральное выражение — на что способна мамина портниха, он представлял, и являться на бал в рюшах и кружевах ему не хотелось.

— А она точно будет шить по моему вкусу? Помнится, в прошлом году…

В прошлом году, помнится, случился скандал — выбранный матерью и ее портнихой наряд сын отказался надевать наотрез. В результате на бал он не явился вообще, а мама сердилась до самого нового года.

— Будет, — интонация даны Элинды не оставляла сомнений в том, что шансов на капризы у портнихи нет. — Все будет так, как ты скажешь.

Ильнар с трудом удержался от того, чтобы присвистнуть. Кажется, кому-то очень нужно, чтобы он все-таки присутствовал на балу. Как-то все это подозрительно, не собираются ли его женить прямо там, благо, тематика праздника позволяет, а наместник может совершить церемонию где угодно?

Хотя, если невестой будет Кариса…

Нет. Даже если Кариса — нет! Никаких невест и никакой женитьбы!

Он подозрительно посмотрел на мать, та ответила безмятежной улыбкой. Увы, пока дар не вернулся, понять, о чем думает женщина, тридцать лет прожившая в браке с интуитом, нереально.

Ну ладно.

— Рин, что там Тео вчера нес про тему костюмов? Поможешь с идеями?

Тарина восторженно округлила глаза и энергично закивала. Краем глаза Ильнар увидел, что мама недовольно прищурилась — ну еще бы. Если смешать его фантазию с фантазией Тарины, ни у какой портнихи нервы не выдержат. Но мама промолчала, тем самым лишь укрепив подозрения сына.

«Не дамся».

Отец неожиданно рассмеялся. Жена и дочери посмотрели на главу семьи недоуменно, сын — мрачно. Джерал, все еще улыбаясь, поднялся из-за стола, и, проходя мимо Ильнара, шутливо потрепал его по макушке:

— Будь проще, ладно? Это всего лишь бал, а не линия фронта.

Легко ему говорить.

Ильнар вздохнул и принялся доедать безнадежно остывший обед.

После обеда он, отбившись от попыток сестер вытащить его в сад, вернулся к себе, завалился на кровать и, собрав силу воли воедино, попытался обдумать гипотетическую возможность одержимости духом. Сказки сказками, но если бы одержимость была возможна, Эл бы об этом знал. С другой стороны…

Да кто их знает, этих древних колдунов. Воспроизвести принцип работы накопителей тоже до сих пор никому не удалось. Может быть такое, что двести с лишним лет назад некий маг действительно провел некий эксперимент, и в результате стал духом?

Змей его знает.

Ильнар облизал внезапно пересохшие губы и решительно сел. У него был только один способ проверить реальность своего ночного кошмара — попытаться снова вступить в контакт.

Заставить себя снова начать медитацию оказалось неожиданно сложно. Как, оказывается, много вокруг всего, что может отвлечь — звуки и запахи из-за открытого окна, сквозняк, из коврика нитка торчит, поза неудобная, коленка чешется… Через полчаса бесплодных попыток сосредоточиться Ильнар раздраженно выдохнул, прислонился спиной к шкафу и, повинуясь некоему наитию, позвал:

— Эй! Ты еще здесь?

Несколько секунд было тихо. Затем где-то над правым ухом послышался короткий вздох:

«А ты всерьез надеялся, что нет?»

Надеялся, да. Вот ведь, Змеевы потроха… Так, стоп, панику не разводить. Нужна информация.

«Если хочешь что-то спросить, спрашивай. Долго слушать меня тебе будет тяжело, но я постараюсь ответить коротко».

Чужой голос действительно отдавался в голове каким-то металлическим эхом, в висках тут же заныло. Ильнар поморщился, но не отступил:

— Как я могу проверить, что ты говоришь правду?

«Мне казалось, я уже представил убедительное доказательство. Повторить?»

Интуит зажмурился и до боли в пальцах стиснул кулаки. Заставлять себя разговаривать с невидимкой вслух, было тяжело — сама мысль об этом вызывала внутреннее сопротивление, в голове тут же всплывали анекдоты про психов в дурдоме.

«Ты не сошел с ума, если тебя это беспокоит. Хотя бы потому, что у конкретного бреда есть одна отличительная черта — люди в него верят. А ты мне не веришь до сих пор, несмотря на вчерашнее видение и то, что у тебя уже болит голова от моего голоса. Кстати, держишься ты лучше, чем Ален. Он оказался совершенно неспособен к конструктивному диалогу».

— Безумно радует… — пробормотал Ильнар. На самом деле, ему было плевать на покойного колдуна и сравнивать себя с ним не хотелось, даже если сравнение было в его пользу. Духу хотелось задать множество вопросов, но виски ломило страшно, и сформулировать удалось лишь один, самый важный:

— Как мне от тебя избавиться?

«Никак».

— И все?!

«А что ты от меня хочешь? Меня самого не слишком радует такой способ существования, и если бы была возможность умереть по-человечески, а не скакать от одного обреченного к другому, я бы этой возможностью воспользовался. Но — увы, я такого способа не знаю».

— Тогда, — с усилием произнес Ильнар, прижимаясь ноющим виском к холодному зеркалу на дверце шкафа, — расскажи все с самого начала.

«Это будет долго».

— Значит, начинай быстрее.

Это действительно было в некотором смысле похоже на сказку. В незапамятные времена жили-были три мага, три родных брата. Старший был целителем, талантливым, знаменитым. А ещё — любителем экспериментов. Однажды он изобрел заклинание и подписал на полях рабочей тетради: «Бессмертие». А потом исчез — то ли погиб, то ли уехал. И был официально признан умершим.

Братья, разбирая его вещи, нашли зашифрованные рабочие записи. Средний брат, серьезный человек, профессор университета, к находке отнесся с равнодушием — изобретательство его не слишком интересовало. Младший, талантливый артефактник, проявил любопытство и долго-долго бился над расшифровкой…

«И расшифровал же, гений-самоучка!..»

Результатом расшифровки, помимо прочего, стало Заклинание Бессмертия. Его нужно было лишь произнести вслух, но результат четко описан не был. Когда младший брат похвастался среднему результатами своих изысканий, профессор отнесся к идее весьма скептически. Посоветовал быть поосторожнее с экспериментами.

«Но когда это он слушал мои советы…»

А потом случилась Катастрофа. Кое-кто выкрутил на максимум мощность Алемских накопителей, произошел взрыв, и строчки Заклинания Бессмертия словно сами прыгнули в голову…

— Стоп, что произошло?! Взрыв? На накопителе?!

Причин Катастрофы официальной наукой предлагалось несколько, но четкого и однозначного ответа на вопрос, что конкретно породило волну дикой магии, никто еще не давал.

«Не отвлекайся. Я еще не закончил, а ты уже еле живой».

— Я слушаю, — прорычал Ильнар, ложась на пол. Голова казалась набитой свинцовыми шариками, они перекатывались внутри, ударялись друг о друга со стуком, болезненно отдававшимся в висках и затылке. На языке появился мерзкий металлический привкус.

«Я произнес заклинание. Меня должно было убить взрывом, а вместо этого вышвырнуло из собственного тела. Очнулся я уже в чужой голове. Перепугался, как-то перехватил управление телом, прибежал в город, к брату. А он заявил, что так все и планировалось, он хотел уничтожить магию и магов, и предложил мне присоединиться. Идиот…»

— Ты или он? — съехидничал Ильнар. Голова болела до тошноты, но дослушать нужно было обязательно.

«Оба. И ты с нами за компанию, если помолчать не можешь».

— Могу… недолго…

«Тебе вообще осталось недолго. С тех пор я так и прыгаю из одной головы в другую. В среднем одержимый живет от двух до пяти лет, пять с половиной — рекорд».

— А откуда тогда… два-три месяца?..

«А оттуда, что нечего нарушать технику безопасности, — раздраженно огрызнулся маг. — После твоей травмы наши энергетические каналы переплелись и местами слились. Твое тонкое тело сейчас в критическом состоянии, да и физическое не намного лучше, две души в нем никак не уместятся. Так что твое сумасшествие — вопрос времени. Очень недолгого».

Очень хотелось сказать в ответ какую-нибудь гадость, но голова гудела, и ничего не придумывалось. В результате гадость сказал маг.

«Может оказаться, что у тебя нет и этого времени. Если Лейро нас найдет, тебя он просто убьет, а меня загонит в артефакт. Он уже пытался».

Мысль о смерти почему-то интереса не вызвала, а вот имя…

— Лейро?

«А, ты же не в курсе. Лейро Таридан, Великий Магистр Ордена Карающего пламени. Мой младший брат. А я — Таро Таридан».

Великий Магистр хочет его найти и убить?

Это еще более невероятно, чем дух в голове.

Или нет?

— Змеевы потроха… — простонал Ильнар, зажмуриваясь.

«Обезболивающее ты положил в верхний ящик тумбочки, — вздохнул Таро. — Надеюсь, на твои вопросы я ответил. Прости».

— Не прощу… — прорычал интуит, пытаясь подняться. Голова кружилась, встать удалось лишь со второго раза. Таблетка обезболивающего была мелкой, но проглотить ее насухую, без воды, оказалось сложно — прежде чем попасть в желудок, она прилипла где-то в горле, заставив Ильнара закашляться. Но лекарства Эл подобрал хорошие — головная боль почти сразу пошла на убыль, оставив только тяжелую пульсацию в затылке.

Несколько минут он просто сидел на полу, пытаясь привести мысли в порядок.

Мысль номер раз. Кажется, дух действительно существует. И это плохо.

Мысль номер два. Если он не врет, то это очень, о-о-очень плохо. Потому что через два месяца он сойдет с ума и умрет. Или его убьет Магистр, чтоб его…

Мысль номер три. Сделать он не может ни-че-го.

И это так плохо, что хуже уже некуда.

В дверь неожиданно постучали.

— Дан Ильнар, дана Элинда просит вас спуститься в гостиную, — негромко сообщили из-за двери. Голос он не узнал, наверное, кто-то из маминых горничных. — Портниха приехала.

Как вежливо объяснить, что бал его сейчас не интересует ни в малейшей степени?

— Идите к Змею со своей портнихой!

Возражать из-за двери не стали, но через пять минут постучали снова.

— Ильнар, что случилось? Как ты себя чувствуешь?

Это Тарина. Интересно, ее огорчит тот факт, что брат умрет через пару месяцев? Наверное, да. Значит, рассказывать не нужно.

— Отлично чувствую. Оставьте меня в покое, пожалуйста!

— Позвонить Элу?

— Нет!!!

Только Эла тут не хватало.

— Мама хочет, чтобы ты спустился. Ты передумал идти на бал?

Да идите вы с вашим балом в… Стоп, вслух этого произносить не надо. А надо… точно, надо сбежать.

Ильнар вскочил на ноги, лихорадочно огляделся, соображая, что нужно взять с собой. Коммуникатор, ключи от квартиры, лекарства сгрести в пакет… Куртку не забыть. Свалить отсюда подальше, чтобы никто не дергал, чтобы не было шанса проговориться родным о…

А, даже не думать обо всем этом!

Он выметнулся из комнаты, едва не ударив сестру дверью, и рванул к лестнице на первый этаж.

— Иль, куда ты? — растерянно крикнула вслед Тарина.

Куда подальше.

Внизу его ждал сюрприз — дверь гостиной была не заперта, и мама, видимо, услышав топот в коридоре, выглянула из комнаты.

— Ильнар?

Он был готов проскочить мимо нее в холл, но тут из-за двери внезапно вышла Кариса.

— Привет! — она радостно улыбнулась и шагнула навстречу. — А мы тут как раз спорим — какой цвет тебе больше нравится, голубой или сиреневый?

— Зеленый, — на автомате брякнул он и запоздало уточнил: — Цвет чего?

Она рассмеялась, и начала говорить — о бале, о костюмах, и о том, что зеленый цвет вот никак не вписывается в тему зимы… Он почти не слушал, только молча всматривался в ее лицо, старательно, словно пытался крепче запомнить.

«А ведь я мог бы в нее влюбиться. И даже, наверно, жениться мог бы. Но…»

Два месяца.

Не стоит вводить девушку в заблуждение.

— Извини, мне нужно идти.

Она удивленно замолчала, пушистые ресницы вздрогнули, глаза на какой-то миг показались бездонными омутами, и его словно потянуло в глубину…

«А может, все-таки…»

Сначала заныли виски, рука тут же отозвалась, и Ильнар, тряхнув головой, сделал шаг назад.

— Прости.

Он развернулся — и все-таки побежал. Его окликнули, но кто — мама или Кариса, он не понял. Едва не сбив с ног дворецкого, он вылетел в холл, преодолел его, плечом ударился о дверь, едва успев нажать на ручку, и вывалился на крыльцо.

Морозный воздух обжег лицо и легкие, Ильнар закашлялся, но не остановился. Бегом, пока есть силы — мысли не успевают догнать его, и какое это счастье, оказывается, просто бежать и ни о чем не думать!

Думать придется, и придется решать, но сейчас у него есть в запасе несколько десятков минут. Бегом, пока есть силы, потом быстрым шагом, ноги протестующе гудят, а Эл говорил, что серьезные физические нагрузки ему противопоказаны, но какая уже разница! Снова бегом, люди удивленно оборачиваются вслед, с хрустом разламывается под ногами тонкий лед в редких лужах. Легкие горят, ноги заплетаются, сердце колотится, как сумасшедшее, а вот голова почти не болит, словно из нее на скорости выдуло все лишнее.

И хорошо, и славно…

Полгорода он преодолел за полчаса, правда, сил хватило еле-еле. Дана Айра любопытно выглянула на лестничную площадку из соседней квартиры, пока он возился с ключами, радостно поприветствовала и поинтересовалась здоровьем. Пришлось врать. Хотя она, кажется, все-таки не поверила, что у него все хорошо.

Он, наконец, справился с замком, в последний раз улыбнулся соседке и нырнул в квартиру, захлопнув за собой дверь. Первым на глаза попалось зеркало… мда, если он так улыбался, в его хорошее самочувствие поверить действительно сложно.

Ильнар скинул ботинки и куртку, бросил на кухонный стол пакет с лекарствами. Затем завалился на кровать в спальне, и несколько минут лежал, анализируя свои ощущения. Рука странным образом перестала болеть сама собой, голова ныла, но не настолько, чтобы снова глотать таблетку. Отлично. Можно попытаться еще немного ею подумать.

И составить, кстати, четкий список вопросов, который нужно будет задать Таро — так, кажется, зовут этого мага?

Хотя его уже лет двести никто и никак не зовет. Кроме…

А ведь не зря он подозревал, что с Орденом что-то нечисто! Еще бы, когда у них Магистр — древний колдун. Историей Ордена Ильнар интересовался слабо, но, кажется, в его основании участвовал некий святой Лейро… Интересно, неужели тот же самый? И как ему удается оставаться Магистром все это время, ведь Таро свои перемещения не контролирует?

«Очень просто, — любезным тоном произнес Таро. — Он постоянно собирает по стране мальчишек, похожих на него параметрами ауры. Растит, воспитывает. Пудрит мозги так, что к моменту его смерти они передраться готовы за право отдать свое тело Магистру. И отдают, добровольно и с радостью. А души запирает в артефакте, есть у него еще одно гениальное изобретение…»

В голове сами собой всплыли воспоминания о рассказанной Кеарой сказке, и маг хмыкнул:

«Да-да, почти как тот дух в кувшин. Пить не пьет, а магическую энергию для ритуалов вытягивает».

Запрещенные ритуалы. Сказки, духи и древние маги. Змеевы потроха, ну зачем все это свалилось на его голову?!

— Как сложно жить, — пробормотал Ильнар вслух.

Но ведь хочется, жить-то. Два-три месяца…

Что, спрашивается, можно успеть сделать за два-три месяца?

Многое. И все же… почти ничего.

Наверное, стоило бы расспросить Таро о краматарском колдуне. Вдруг да удастся помочь Элори с расследованием и прижать того гада? Правда, весьма вероятен вариант, что благодарный капитан тут же отправит помощника в спецбольницу. В Орден. А там его уже ждут с распростертыми объятиями…

Интересно, что такого натворил Таро, что братец его так не любит? Может, пойти и сдаться самому? Предложить выдать духа, с одним лишь условием — добывать они его будут сами.

Последнюю идею он задумчиво высказал вслух, было интересно, как отреагирует Таро. В конце концов, может, все наоборот, и Магистр не зря его ловит?

«Хочешь знать, что с тобой сделает Орден, когда поймает? — с неожиданной злостью произнес Таро, и Ильнар, не удержавшись от сдавленного стона, сжал ладонями виски. — Смотри. Слушай».

Эти видения не были четкими и последовательными. Образы пронзали сознание, словно вспышки молний, яркие, болезненные.

Страшные.

Он привязан к столбу, посреди костра, огонь еще не добрался до него, но дым жжет глаза и разъедает легкие, пламя лениво лижет поленья, дышит жаром, ужас сдавливает горло, и он задыхается, захлебывается кашлем…

Полутемный подвал, стены в пятнах копоти и темных потеках, он лежит на каменном полу, холод пробирается под кожу, въедается в самые кости, запястья под грубыми металлическими браслетами стерты в кровь, жуткий, нечеловеческий крик ввинчивается в уши, и он знает, что будет следующим…

Вкус крови во рту, раскаленный металл прикасается к коже, и он кричит, пока не срывает голос…

«Достаточно?»

— Сссволочь…

Ильнар закашлялся, перевернулся на бок, почти не удивившись тому, что лежит на полу. С трудом приподнявшись, он сел, провел ладонью по губам — на пальцах остались красные полосы. Откуда еще?..

«Губу прикусил, когда упал».

— Заткнись.

Он прислонился к кровати, закрыл глаза и тут же снова открыл — в темноте под веками дрожали, расплываясь, обрывки видений. Снова, что ли, наглотаться таблеток? Правда, проблему они не решат. Разве что весь пузырек разом…

Ильнар скривился и помотал головой, отгоняя последнюю мысль. Вот еще не хватало, облегчать врагам работу! Если уж кто-то хочет его убить, пусть для этого постарается.

А он постарается, чтоб ничего у них не вышло.

— Я еще вас всех переживу, — невнятно пробормотал он, сам не зная толком, кого имеет в виду, и заставил себя подняться на ноги.

Как раз в этот момент в соседней комнате зазвонил видеофон, и Ильнар, временно выкинув из головы посторонние мысли, двинулся на звук, придерживаясь кончиками пальцев за стену.

— Ну?

— Это я у тебя должен спросить, — сердито ответил Эл. — Мне звонит Тарина, потом звонит твоя мать, обе едва ли не в панике, я звоню тебе — а твой коммуникатор выключен, и ты не отвечаешь. Ты с кем-то поругался, что ли? Или просто с ума сошел?

— Еще не сошел, — буркнул сферотехник. — Коммуникатор… Змей его знает, может, заряд сел, я не проверял. Все у меня нормально, чего вы все переполошились?

— Вылететь бегом из дома, никому ничего не объяснив — это нормально? Да еще в твоем состоянии?! Ну знаешь ли, я как-то считал тебя более сознательным человеком, и…

— Это все, что ты хотел сказать? — перебил Ильнар. — Тогда — пока.

Он ткнул в кнопку, выключая связь. Эл попытался дозвониться еще несколько раз, но потом видеофон умолк.

Отлично.

Ильнар добрался до кухни с твердым намерением заварить чаю, но рассыпал сперва сахар, потом заварку, и решил ограничиться стаканом воды. Видеофон вновь зачирикал — судя по бодрой танцевальной мелодии, звонил Фин. Потом зазвучала композиция из классики, поставленная на номер Кира. Эл, видимо, пожаловался на него всем сразу. Друг, называется…

Кир пытался дозвониться дольше всех, музыка с видеофона странным образом сочеталась с настроением — мрачная, грохочущая, какая-то штормовая. Ильнар сидел за кухонным столом, крутя в руках опустевший стакан, и ни о чем не думал — образы, показанные магом, начисто отбили желание размышлять. В голове воцарилась пустота, тяжелая и холодная, виски ныли, левую руку от любого неловкого движения пронзало болью. Хотелось… ничего не хотелось. Разве что выключиться и забыться.

Музыка, наконец, умолкла. Похоже, у упрямства Кира тоже есть предел. Внезапно обнаружилось, что в кухне уже темно, за окном оранжево светятся фонари, и вообще, спать пора.

Ильнар представил очередную ночь кошмаров, и его замутило.

Ладно, где эти змеевы таблетки?

Прихватив стакан с водой, он вернулся в спальню, на ходу выковыривая пробку из пузырька. Пробка упрямо сидела на своем месте, а когда вдруг поддалась, Ильнар от неожиданности дернул рукой, и таблетки рассыпались по полу. На ладони остались лишь две штуки, и он, подумав, проглотил обе сразу. Ненужный уже пузырек тоже полетел на пол и укатился в темноту.

Раздеваться не было ни сил, ни желания. Ильнар тяжело рухнул на кровать, закутался в плед и почти мгновенно отключился.