Слишком мало друзей

Глава двадцать третья

Годы – штука тяжелая. Германов уже подходил к 70-летнему рубежу. Петров был немного помоложе, но тоже все чаще вспоминал про свой возраст. Так что друзья во время вечерних посиделок все чаще заменяли кофе с коньяком чайком с лимоном, да и то некрепким. А тут опять тайны, заговоры, преследования. Собственно, уже по дороге домой Ольга решила, что в Киев к Померанцеву, который стал Верховным гетманом три месяца назад, она поедет сама, но обсудить это с мужем считала необходимым. Несмотря на годы, пережитое, недавний инфаркт он иногда умел так посмотреть на вещи и предложить такое решение, что все остальные только качали головой. И на этот раз он тоже остался верен себе, с ходу удивив Ольгу.

Изложив суть дела, она сразу же заявила, что в Киев поедет сама. Ольга предполагала действовать через Веру, поскольку ей казалось важным выстроить всю цепочку передачи информации так, чтобы ни китайцам, ни кому другому не удалось бы ее проследить. Она справедливо полагала, что и ей, и мужу душевное спокойствие на данном этапе жизни важнее любой славы.

Услышав все это, Германов засмеялся:

– Вот уж проситься на встречу к первой даме тебе точно не придется. Она мне тут уже междугородний телефон оборвала – хочет сама с тобой немедленно побеседовать. Вы только, главное, сразу не поругайтесь.

– А что случилось?

– А это ты своего сына спроси. Но если я правильно понял Веру, то их Наталья – или теперь уже наша Наталья? – находится в интересном положении.

– Алексей?

– А то как же.

– Значит, готовимся к свадьбе?

– Если бы все было так просто. Он-то хоть сейчас. Но она не хочет!

Ольга все же росла и формировалась как личность в первой половине века, и понять происходящее ей было сложно.

– Почему?!

– Если по-простому, то дурь девке в голову стукнула. А говоря языком века нынешнего: она считает, что брак помешает ей реализоваться как личности. Она ведь у нас литератор, как ты помнишь.

– А ребенок на руках ей не помешает реализоваться как личности?

– Ей-то? Дочери Верховного? Подбросит родителям, а уж у них челяди достаточно. Так что имей в виду, Вера в ужасе. Она боится сразу всего: ущерба репутации мужа, перспективы получить в официальную резиденцию грудного ребенка, да и за будущее Натальи, конечно.

– А что Алексей?

– Уговаривает выйти за него замуж, а она ни в какую. Но он тоже дурак. Говорит: кончим учиться – поедем в Сибирь, там сейчас электротехника быстро развивается, его уже сейчас на какой-то завод сватают. А у нее в Москве издательства, литературные кружки и прочая дребедень. Ну, ладно, вы с Верой попробуйте во всем этом разобраться, хотя я лично сомневаюсь, что это вообще возможно. Но, главное, что твоя встреча с ней абсолютно мотивирована. А там уже и муж ее рядом. Так что днями и поезжай.

Тут молчавший до сих пор Петров тихо хмыкнул.

– Вы уж извините, друзья, но я бы, как говорится, на расстоянии нашу хозяйку сопроводил. Чем черт не шутит.

Так и порешили.

От разговора с Верой Ольга безумно устала. Ну, сколько можно переливать из пустого в порожнее. Решения все равно не было. К своему удивлению, Ольга вдруг почувствовала, что она начинает понимать Наталью. Времена менялись, сама атмосфера общественной жизни становилась иной. Ольга, естественно, очень любила сына, но, одновременно, она понимала, что дороги у него с этой девочкой в жизни, скорее всего, будут разные.

Все остальное, правда, сложилось очень удачно. Женщины так засиделись, что дождались Померанцева, который, по словам Веры, обычно раньше 10–11 вечера домой не возвращался. Вера, конечно, удивилась, когда Ольга попросила его о кратком разговоре наедине, но спокойно ушла дать распоряжение прислуге, чтобы подавали чай.

Еще больше она удивилась, когда, вернувшись, услышала, как Померанцев срочно вызывает к себе домой в этот поздний час ключевых министров – он не любил слова гетман, начальника Генерального штаба, обеих разведок – политической и военной. Так что чая понадобилось много. Сидели почти до утра. В результате уже утром начала разворачиваться секретнейшая спецоперация, целью которой было извлечение из сейфов швейцарского банка того самого пакета доказательств и доставка его в Киев. Ветераны позднее вспоминали, что ничего подобного ни по уровню секретности, ни по масштабу принимавшихся мер безопасности они не видели ни до этого, ни после. Дошло до того, за добытыми материалами во французский Марсель была направлена специальная эскадра – крейсер и два эсминца. В качестве операции прикрытия была организована покупка в той же Швейцарии десяти тонн золота в слитках. В тени золота два портфеля с бумагами были практически незаметны, а окружающие с пониманием относились к суете вокруг конвоя.

Скрупулезный анализ полученных материалов проводился независимо несколькими экспертами и дал позитивное заключение. Дальнейшее Померанцев взял на себя сам. Ему как раз подошло время нанести визиты в западноевропейские столицы.

По традиции, начали с Парижа. Заодно апробировали и авиалайнер как средство доставки. Получилось быстро и эффективно. Но Померанцеву не понравилось. Все-таки, путешествуя на поезде, он успевал приобрести определенный душевный настрой, понять, что приехал в другую страну и здесь ему предстоит общаться с другими людьми. А самолет – три часа и в иллюминаторе видна Эйфелева башня, а настроя нет. А, между, тем улицы Парижа явно стоили того, чтобы к ним присмотреться повнимательнее. Померанцев любил и умел наблюдать, и даже сейчас, из окна быстро проезжавшей машины он видел, что внешне парижане очень изменились. Ладно, юбки колоколом. Эта мода уже дошла и до Киева, тем более, что она очень удачно подчеркивала некоторые… достоинства киевских девушек. Но узкие, короткие брюки в обтяжку! И куда делись шляпки с вуалью и обязательные перчатки? Нет, решительно, мир стремительно менялся, и к этому надо внимательно присмотреться. Дело же не в юбках и женских брюках. Это все лирика, но за ней стоят изменения в мировоззрении.

Встреча с президентом республики у него была запланирована на второй день краткая, протокольная, поскольку его формальным визави был все же их премьер.

И вот, когда все необходимые по протоколу слова уже были сказаны, и как бы уже и не прощаться время пришло, Померанцев вдруг попросил президента о коротком разговоре наедине. Французы удивились, но не особенно – эти русские вечно что-то выдумывают. Сейчас, похоже, у них все-таки хватило ума рассказать о своих планах заранее. Сопровождающие покинули помещение, и Померанцев открыл папку, которую ему заранее передал помощник. В ней были лишь основные материалы, подтверждавшие виновность китайцев, а также перечень всех остальных документов. Удобства ради все было снабжено переводом на французский язык. В двух словах Померанцев объяснил суть дела, не вдаваясь в детали появления у киевских властей всего этого добра.

Доброжелательная улыбка, которая присутствовала на лице француза во время разговора, исчезла и сменилась жесткой, даже в чем-то хищной гримасой. Он взял и молча полистал документы.

– Значит, кто-то все-таки докопался до истины. Что же, этого следовало ожидать. Вот только не понятно, как все это попало к Вам? – он глянул на Померанцева так, как будто пытался взглядом прочитать ответ на этот вопрос.

– Удивлены? Неужели Вы думаете, что мы могли позволить себе оставаться в неведении, кто и зачем сначала убивает президента республики, а затем минирует пол-Парижа? Искали все и, в конце концов, нашли. Потеряли при этом кучу агентов в притонах Марселя, но, что делать, иначе нельзя. Сименон – а он прослышал об этом от своих друзей из Сюртэ – локти кусает с досады: я ему лично запретил касаться этой истории под любым соусом. Но вот когда нашли, и поняли, что след ведет к китайцам, я приказал остановиться. Мстить триадам? А зачем? Что это нам даст? Китай в недалеком будущем станет колоссальным рынком, и если мы с ними сейчас поссоримся, то на этом рынке будут торговать все, кроме нас. Так что признателен Вам за участие, но советую, нет, требую: забудьте обо всем этом раз и навсегда. А иначе смотрите: как бы Вам не то, что Аляску не вернуть, а Крыма бы не лишиться. Но это так, к слову. А вообще было очень приятно познакомиться.

Померанцев давно уже не питал особый иллюзий в отношении наличия у европейцев таких понятий как честь и совесть, но настолько торгашеский дух главы ведущей державы Европы покоробил даже его.

Завершив дневную программу, он поехал не в отель, а в резиденцию посла, попросил зажечь камин и долго сидел у живого огня. Он пил водку, отказавшись от всех предложенных послом старых коньяков, и жег в камине три пакета со сверхсекретными материалами: один – отвергнутый президентом, и еще два – предназначенные для Берлина и Лондона. В языках пламени ему чудились какие-то незнакомые лица, и он очень удивился бы, если узнал, что это лица Федора и Маши, их друга полковника Николая и всех его офицеров, которые полегли, пробиваясь в Сибирь мимо бойцов триад.

Но завтра будет новый день, и надо будет лететь в Лондон, и договариваться с чопорными англичанами. А потом пруссаки… И он сделает и в Лондоне, и в Берлине все, что нужно и будет молчать о покушениях, но вот только как потом смотреть в глаза своим возможным будущим сватам: те сдали ему такую козырную карту, а игра рухнула в самом начале. Впрочем, они поймут. Они знают, чего стоят все эти "друзья".

И Померанцев вспомнил свой последний разговор с Германовым. Выборы гетманских выборщиков уже закончились, предстояла только формальная процедура голосования, которая должна была закончиться его победой. Надо было ехать в Киев, и буквально накануне отъезда он заехал к профессору. У будущего Верховного гетмана было странное ощущение, что перед вступлением в должность ему надо обсудить с Германовым, что же делать дальше с вопросом об Аляске.

– Забудьте об этом, – профессор сразу снял с его души огромный камень, – все равно не дадут ничего сделать. Ни с Аляской, ни с объединением. И вообще, хватит смотреть в прошлое! Сегодня мы имеем то, что оставили нам предки, а завтра будет таким – каким его сделаем мы. И если вы не довольны полученным наследством, подумайте о том, что оставите преемникам. А с объединением… Похоже, сейчас не судьба. Но жизнь же на нас не кончается! Придут другие времена, иные люди. Они и решат. У Вас очень хорошо получается решать конкретные вопросы жизни народа – так и занимайтесь этим. Оно того стоит.