Слово короля. Часть вторая (СИ)

Эпилог

24 февраля.

Система Нормандия

Станция «Бренус»

— Поверить не могу. Они, что запихнули тебя в ту же самую палату? Серьёзно?

Дэнниэль Нерроуз закрыл за собой дверь и присел на свободный стул у больничной койки.

Райн опёрся локтем о кровать и попытался сесть, но каждое движение давалось с трудом, а фиксирующие повязки на правой руке, ноге и груди лишь добавляли неудобства.

— Дэн, если я ещё раз окажусь здесь, то прошу тебя — просто пристрели меня.

Нерроуз хохотнул.

— Да уж, ты явно зачастил сюда в последнее время.

— Кажется местные врачи на меня уже косятся как-то подозрительно.

— Ещё бы они не косились. Сколько костей тебе срастили? Пять? Семь?

— Восемнадцать, — отозвался Том и протянув руку осторожно взял со стоящего на специальном столике рядом с кроватью подноса чашку, — Если считать фаланги пальцев. А так только двенадцать.

— Что так, что так — паршиво. Я вот не понимаю, как ты только ухитряешься?

— Что? — Райн непонимающе посмотрел на друга.

— Помнишь тот случай на Абрегадо, когда эти местные придурки отстрелили мне пальцы? Это был единственным случай, когда мне потребовалась помощь врачей. А ты уже третий раз за две недели сюда прилетаешь. И каждый раз во всё более худшем состоянии.

— Судьба видать у меня такая, — Райн кивнул в сторону подноса, — хочешь чего-нибудь?

— А сам?

— Я не голоден.

— Ну, — Дэн осмотрел практически не тронутое содержимое подноса, — разве что пудинг.

— Забирай.

— Спасибо. Кстати, — Нерроуз сорвал с пластикового стаканчика с десертом крышку и взял с подноса небольшую ложку, — тут у нас интересные слухи ходят.

— Это какие же?

— Ну... — Дэн, зачерпнул ложкой немного пудинга и отправил себе в рот, после чего зажмурился от удовольствия, — эх, вот почему больничные пудинги самые вкусные, а? Как им только это удаётся...

— Дэн.

— Прости, прости. Так вот, ходят слух, что один коммандер с крайне суицидальными наклонностями получит под своё командование эскадру тяжёлых крейсеров в составе Седьмого флота.

Том несколько секунд смотрел на поглощающего десерт друга, после чего наконец соизволил придать лицу сколько нибудь удивлённое выражение. Что сказать, слухи на флоте распространялись быстрее скорости света.

— Даже так?

— Да, — Дэн зачерпнул пластиковой ложкой остатки пудинга в стаканчике, — представляешь. Оказывается, через пару дней один из дредноутов уходит на Фаерон, а оттуда на Траствейн, где, по слухам, будет происходить формирование вышеупомянутой эскадры.

— Как интересно. А ты часом не в курсе, как зовут этого счастливчика, — Райн посмотрел на Нерроуза пристальным взглядом.

Дэн лишь пожал плечами и метким броском отправил пластиковый стаканчик из-под пудинга в стоявшее у постели мусорное ведро.

— Да я как-то запамятовал. Слышал лишь, что он неблагодарная скотина, которая забывает о своих друзьях, когда те изнывают в колоннах снабжения от безделья. Представляешь, гад какой!

— И не говори. Как же хорошо, что я не имею понятия о ком ты говоришь.

— Том, ты задрал! — наконец не выдержал Дэн, — правда или нет?

— Что?

— Тебе дали эскадру?

— У меня нет суицидальных наклонностей. И, да, дали, — признался Том, не желая и дальше продолжать этот дурдом. — И, да, с правом формирования.

Прежде чем Нерроуз успел сказать ещё хоть слово, Том продолжил.

— И, ещё раз, да, «Галифакс», как и «Гневный», уже у меня в списках. Как только меня выпустят, я составлю рапорты на ваш перевод под моё командование.

Дэн расплылся в довольной улыбке.

Когда Нерроуз узнал о том, что судьба Тома сделала внезапный поворот, он несказанно обрадовался за друга. Но ещё больше, он обрадовался за самого себя. Дэнниэлю осточертело заниматься сопровождением конвоев в то время, как другие сражались. Он считал эту работу второсортной и недостойной капитана не то, что тяжёлого крейсера, но даже эсминца, хоть и осознавал всю её важность.

Во время Второй битвы за Нормандию, «Галифакс» Нерроуза и «Гневный» Кимуры не участвовали в общей мясорубке лишь по той причине, что занимались пикетирование дальней части системы и просто не могли успеть вовремя.

Им оставалось лишь смотреть на то, как тысячи их сослуживцев бесстрашно шли вперёд несмотря на полное понимание того, что с ними произойдёт, в то время как сам Дэн находился в полной безопасности...

Это были самые долгие и тяжёлые часы в его жизни. Всё его естество рвалось в бой, но сам Дэн ничего не мог поделать. Всё, что ему оставалось — это смотреть на развернувшуюся в системе бойню.

И сейчас, он пришёл к Тому со вполне конкретной просьбой. Нерроуз ненавидел кого-то о чём-то просить, но его душа требовала этого. Дэн хотел попасть на передовую. Он просто не мог сидеть в стороне, когда его товарищи и братья по оружию погибали.

И поэтому, он никогда и никому не скажет о том, какое облегчение испытал, когда Райн сказал, что уже внёс его корабль в список.

— Мы не подведём тебя, Том, — серьёзно произнёс Дэн.

— Я в этом и не сомневаюсь, — лениво ответил Райн и зевнул. Последнее время его неудержимо клонило в сон. Последствия лекарств, скорее всего, — в любом случае, даже с тремя кораблями у нас жуткий недокомплект. До списочного состава нужно ещё три.

— Три? — Нерроуз нахмурился, — а кто третий?

— «Вобан» Дмитрия Бочаренко.

— Этот, который...

Том кивнул.

— Верно. Единственный уцелевший корабль из объединённых сил обороны системы. Он входил в состав сил прикрытия Тринадцатой.

— Даже представить не могу, что он чувствовал, когда всё закончилось, — покачал головой Нерроуз.

— Я тоже, — согласился с другом Райн, — представь себе, «Вобан» был самым проблемным кораблём эскадры. Ни у кого не было столько проблем и косяков, как у него, а тут...

— Что сказать. Госпожа удача та ещё сука, — понимающе произнёс Дэн.

— Это да. Ладно, возвращаясь к нашему разговору. Будьте готовы к тому, что скорее всего на Траствейн вы отправитесь вместе с нами. Меня выписывают сегодня вечером...

Нерроуз скептически оглядел лежащего на больничной койке Тома.

— В таком состоянии?

— Да плевать я хотел на них, — резко произнёс Райн и впервые за время разговора в его голосе прорезалась сдерживаемая резкость, — у меня полно работы, которую нужно делать. А, как ты, наверное, заметил, весь штаб эскадры сейчас состоит только из меня одного.

— Ну, справедливости ради замечу, что и эскадры, как таковой у тебя сейчас тоже нет.

Райн скривился.

— Вот окажешься на моём месте и...

— Нет уж, — Дэн хихикнул, — мне в моём кресле хорошо.

Том хотел было ответить ему, но вдруг вспомнил, как сам смотрел на подобную перспективу. Когда-то и он сам считал полученную после возвращения на флот должность сущим наказанием. Для Райна капитанский мостик был центром вселенной. Даже в каком-то роде смыслом службы на флоте.

Но работа с Уинстоном сильно изменила его взгляды. Заставила его смотреть на проблемы шире, чем он привык раньше. Мир не ограничивался капитанским креслом. Теперь он понимал это со всей ясностью.

И вместе с этим осознанием, Райн ощутил амбиции. Необходимость двигаться вперед. Пусть сделав это, он и лишится возможности непосредственного командования кораблём. Зато взамен у него будет куда больше шансов оказать влияние на разворачивающиеся события.

И Том был бесконечно благодарен Мак’Найту за те уроки, которые он преподал ему.

— Кстати, — Нерроуз замялся, словно не зная, как задать интересующий его вопрос, — я всё хотел спросить насчёт произошедшего в городе... У тебя из-за всего случившегося проблем не будет?

— Нет, — Райн покачал головой, — к счастью, Пауль Чавес, начальник службы безопасности, подтвердил мою непричастность к этим событиям. Там, конечно, полно белых пятен, и мне придётся скорее всего подать ещё не один рапорт, но в целом проблем быть не должно.

— Значит эта девушка...

— Я не хочу об этом говорить, Дэн, — отрезал Том.

Одного взгляда на лицо друга Нерроузу хватило для того, чтобы отбросить всякое желание обсуждать этот вопрос. Даже невооружённым взглядом было видно, что Том не хочет говорить о ней.

Дэниэль слишком хорошо помнил в каком ужасном состоянии был Том, когда узнал о гибели Лизы. Даже Нерроузу не удалось тогда вытащить друга из чёрной пучины, в которую тот начал проваливаться. Сейчас он выглядел лучше, но Дэн всё равно замечал отголоски той душевной боли, что должно быть сейчас терзала его и пробивалась сквозь натянутую на лицо маску спокойствия и уверенности.

— Окей, прости. Так что, мы собираем вещи?

— Верно. Через три дня «Месть Королевы Анны» уходит на Фаэрон, а оттуда на Траствейн. «Галифакс» и «Гневный» уходя с нами. Я ещё присматриваю людей среди тех, кто выжил из состава Тринадцатой...

— Что насчёт того симпатичного капитана c вашего флагмана? — как бы между делом поинтересовался Дэн, ковыряясь в упаковке с печеньем.

— Нет. Мария... Вообщем она решила, что больше не может занимать командную должность.

— Это из-за того, что...

— Верно.

— Дерьмо. Хороших людей терять всегда паршиво.

— Ещё как, Дэн. Ещё как.

***

Вечером того же дня Том наконец добрался до своей каюты на станции, предварительно выслушав недовольные замечания врачей касательно его отношения к собственному здоровью.

Открыв дверь, Том прихрамывая зашёл внутрь, опираясь правой рукой на костыль. Новый. Старый он потерял во время погони в городе.

В каюте всё было совершенно так же, как и в тот день, когда он покинул её утром, отправляясь на встречу с коммодором Леви.

Том приставил костыль к столу и устало опустился в кресло.

Завтрашним утром ему предстояло прибыть на планету для того, чтобы составить очередной рапорт касательно случившегося. Один из многих, что ему ещё предстояло написать или зачитать.

Том до сих пор не мог понять, почему он был всё ещё жив. Почему его не убили прямо там, на полу сортировочного зала торгового центра. Райн помнил свою ошибку, которую он совершил положившись на то, что выстрел в голову окончательно прикончит того парня. Он просто не мог представить, что кто-то способен выжить после подобного.

Ноющие кости руки, ноги и едва успевшие срастись ребра наглядно демонстрировали ему последствия подобных просчётов.

И всё же, сейчас он должен был быть мёртв.

Тогда почему, он всё ещё жив? Почему сидит здесь?! Какого дьявола вообще происходит?!

Стоящий на столе терминал негромко чирикнул, извещая Райна о том, что пришло очередное сообщение.

Рита... Она убила профессора. Это она устроила взрыв станции. Или нет? Если это сделал она, то почему? И что это был за человек, который перебил всю студенческую группу профессора Отиса и пытался вытащить саму девушку. Как эта тварь смогла пережить столько попаданий. Дьявол, Райн сам видел, как попал ему точно в голову, а эта мразь после такого чуть его не убила.

Все эти вопросы плавно сходились на образе милой девушки со светлыми волосами цвета платины. В голове всплыли воспоминания о том времени, что они провели вместе. Её голос. Запах волос. Мягкость и нежность кожи, под его пальцами...

Тишина в каюте прервалась очередным писком. На терминал пришло новое сообщение.

Все эти воспоминания сплетались в единый, стремительно проносящийся перед глазами калейдоскоп, прежде чем разбиться. Разлететься миллионом осколков и собраться в последний образ, что отпечатался в мозгу Тома. Испуганная, дрожащая девушка, что стояла и смотрела на него, пока кибернетическая тварь ломала ему кости...

Когда стоящее на столе каюты устройство вновь издало писк, Райн не выдержал.

Одним движением он снёс его со стола, вместе со всем, что там стояло. Планшет, папки с документами. Голографический проектор и прочая мелочёвка. Всё это разлетелось в стороны, когда Том в ярости снёс эти предметы со стола. Задевшие переборку и только недавно зажившие пальцы отозвались острой, отрезвляющей болью.

Райн рухнул обратно в кресло. Ему хотелось орать от бешенства. Кричать от ярости, из-за того, что он не мог понять происходящее. Тщательно сдерживаемые эмоции, что он прятал под маской с того момента, как пришёл в сознание, наконец хлынули наружу.

Но вместо горечи, он испытывал лишь злость. Злость на самого себя за то, что не смог вовремя понять... Вовремя догадаться о происходящем.

Это бесило его сильнее всего. Даже чувство предательства со стороны Риты не могло взбесить его сильнее того, что он не мог понять причины произошедшего.

Том просидел так почти час, перемывая в голове одни и те же мысли, пока не смог немного успокоиться.

Вздохнув, он стал доставать из кармана кителя свои личные вещи, которых было не так уж и много. После гибели «Анцио» у него в принципе почти ничего не осталось. Он и этот китель то одел впервые после того, как очнулся в госпитале на станции, куда его доставили вызванные им же десантники.

Одним из последних Райн вынул из внутреннего кармана свой личный комм. Устройству немало досталось во время погони и последующей схватки в торговом центре. Корпус из прочного пластика был слегка погнут, а дисплей покрывала тонкая сетка трещин. Но, даже с такими повреждениями устройство продолжало упрямо выполнять свой долг.

Том разблокировал комм. Нужно было просмотреть поступившие на его имя сообщения за то время, пока он был без сознания. Нерроузу Райн не солгал.

У него действительно было много работы...