Слово короля. Часть вторая (СИ)

Глава 2

13 февраля 786 года.

Система Верден

Планетарная столица Галахда — Франкс

«Это просто не мыслимо...»

Помощник директора разведывательного управления флота, коммандер Риваль Блауман, едва удерживал себя от того, чтобы не начать ходить по замкнутому пространству кабины лифта туда-сюда. Его глаза раз за разом метались к электронному табло, показывающему быстро сменявшие друг друга номера этажей. Каждый раз, как одна цифра сменяла другую, Риваль мысленно подгонял лифт, желая, чтобы тот двигался быстрее.

Наконец, кабина замедлилась и остановилась на двести сорок шестом этаже. Риваль быстро покинул лифт и направился по коридору, в сторону нужного ему кабинета.

Самого важного кабинета, на этом этаже. А кое-кто, похоже считал, что и во всём здании, если быть точным.

Вице-адмирал Изабелла Решар, нынешний новый глава РУФ, назначенная на этот пост после трагической смерти Дэвида Остерленда, не захотела оставаться в старом кабинете своего предшественника. Рабочее место Остерленда располагалось гораздо, гораздо ниже, в подвалах трёхсотэтажной башни. Там, где находились аналитические отделы сбора и обработки информации. Бывший глава РУФ был трудоголиком, каких ещё нужно было поискать и порой проводил на работе сутки за сутками лишь ради того, чтобы не выпадать из рабочего процесса. По этой же причине, он предпочитал держаться ближе к людям, непосредственно работающим с этой информацией.

Изабелла же, была несколько иного мнения относительно того, где должен был располагаться рабочий кабинет человека, занимавшего столь высокий должностной пост.

— Коммандер?! Стойте! Вам не назначено...

Молоденькая девушка секретарь в чине лейтенанта даже не успела вскочить со своего места, когда Блауман быстро и решитесь прошёл мимо неё. Прямо в кабинет адмирала.

Изабелла сидела в кресле, что-то читая на экране своего личного терминала. Привлечённая вторжением, она подняла взгляд на буквально ворвавшегося в её кабинет Риваля.

— Коммандер? Не помню, чтобы я назначала вам встречу...

— Прости, мэм, я пыталась его остановить, но коммандер...

— Что вы творите! — Риваль впечатал документы, которые сжимал в руках на всём протяжении своего пути до кабинета прямо в поверхность адмиральского стола.

— Мэм, я не смогла...

— Тихо!

Изабелла встала со своего кресла.

— Оливия. Выйди. Я сама поговорю с коммандером Блауманом.

— Да, мэм. Сейчас. Конечно.

Девушка секретарь бросила на стоящего рядом с ней офицера короткий, несколько смущённый и недовольный взгляд, после чего вышла из кабинета, оставив двух офицеров наедине друг с другом.

Риваль дождался пока дверь не закрылась за её спиной.

— Какого дьявола вы творите, адмирал!

Начальница верденского РУФ нахмурилась. Её лицо исказилось в гримасе, словно женщина только что учуяла крайне неприятный для её нюха запах.

— Вы забываетесь, коммандер.

— Нет, адмирал, это вы забываетесь. Вы не подвергаете обязательной цензуре информацию, поступающую от «Регента». Я ещё раз спрашиваю, что вы делаете.

— Только лишь свою работу, коммандер, — произнесла она с нажимом на последнее слово, дополнительно подчёркивая разницу между их званиями.

Риваль это заметил и с трудом заставил себя успокоиться и глубоко вздохнуть.

— Адмирал, данные от него обязаны быть цензурированы. Это один из... Нет, чёрт подери, это, наверное, самый ценный источник по ту сторону границы. Вся поступающая от него информация должна проходить через обязательную цензуру. Вы что, не понимаете, что таким образом ставите этот источник под удар? Дэвид Остерленд никогда бы не позволил использовать эти данные без изменения.

— Дэвид Остерленд мёртв, — Отрезала Решар, — он более не руководит действиями РУФ, если вы ещё этого не заметили, коммандер. Более того, скорее всего именно политика тотальной конспирации контр-адмирала Остерленда привела к тому, что наше высшее командование не получала полную и, что более важно, достоверную информацию о происходящем на территории Рейнского Протектората.

— Адмирал, но так нельзя поступать, вы что, не понимаете на сколько ценен этот источник информации? Благодаря «Регенту» мы знаем практически всё о новой программе модернизации рейнского флота. Знаем спецификации их кораблей. ТТХ вооружения. Дьявол, да от него мы получили практически полные спецификации на усовершенствованные инерционные компенсаторы, которые рейнцы ставят на свои корабли. А вы решили всё это похоронить? Вы хоть понимаете, что случиться, если эти данные попадут в Протекторат?

Изабелла молчала несколько секунд, после чего развернулась и села обратно в своё кресло. Ей нравилось то, как она выглядит в нём. В большом, массивном кресле.

— Коммандер, Дэвид Остерленд, помилуй господь его душу, был пережитком прошлого...

— Да что вы...

— Я не закончила, коммандер, — рявкнула Решар, — вы, как и ваш предыдущий руководитель — пережиток своего времени. Сейчас, у нас новое, более компетентное, в вопросах государственной безопасности и внешней политики, правительство. И разведывательное управление флота более не может вести дела в том виде, в котором оно делало это при адмирале Остерленде. Скрывать от правительства информацию по собственной прихоти. Искажать получаемые сведенья из-за страха или желания в каждом встречном видеть врага. Решать, какая информация должна ложиться на стол президента и его помощников, а какая нет. Такой подход не конструктивен.

— Да какой к чёрту конструктивизм, адмирал, вы что не понимаете, что если эти данные попадут туда, куда не должны, то рейнская контрразведка сможет определить личность нашего человека? Плевать на данные!

Риваль толкнул лежавшие на столе бумаги к сидящие перед ним женщине.

— За этими грёбаными бумажками живой человек. Тот, кто постоянно рискует своей жизнью для того, чтобы мы получали эту информацию. Если рейнцы узнают о том, кто он такой, то его в лучшем случае убьют. Вы это понимаете? Или нет?

— Это без сомнения печально, — спокойным голосом отметила Решар, — но уверяю вас, что эти данные будут переданы лишь тем, кто обладает допуском к сведениям подобного рода, коммандер. Более того, комитет по надзору за разведывательной деятельностью уже просмотрел поступающую от «Регента» информацию и признал эти сообщения безопасными...

Риваль замер на месте. Под офицерским мундиром по его спине пробежали капли холодного пота, когда он осознал услышанное.

— Вы... Адмирал, только не говорите мне, что вы показали это комитету.

— Конечно же я предоставила им эти данные, — искренне удивилась Решар, — КНРД обязан оценивать и удостоверяться в том, что данные не искажаются по прихоти отдельных людей.

— Это гражданские люди! — не выдержал он.

— Не смейте на меня орать, Блауман!

Решар вскочила со своего кресла. Сейчас она выглядела подобно разъерённой кошке.

— Адмирал...

— Молчать! — вновь рявкнула она, — я не собираюсь терпеть ваши истерики. Всё! Хватит. Отныне и пока я занимаю этот пост, РУФ будет работать максимально прозрачно и открыто, взаимодействуя с правительством так, как это необходимо было делать с самого начала. Если бы не параноидальные действия Остерленда, то возможно, мы бы заранее знали о том, что Протекторат готовит нападение на нас и сейчас не находились бы в такой отвратительной ситуации.

В этот самый момент Блауман понял. Он ничего не добьётся. Риваль шёл сюда с чёткой уверенностью в том, что произошла какая-то страшная ошибка. Да, опасная, но всё же ошибка. Но сейчас, стоя перед этой женщиной, он осознал всю глубину пропасти, в которую прямо на его глазах проваливалось РУФ.

Открытость? Прозрачность? Что это за бред?! Идиотизм! Как она не может понять, что своими действия ставит под угрозу не просто содержимое бумажек, а живого человека, который рискую своей жизнью помогает им. Раньше Риваль даже подумать о таком не мог.

Теперь же...

Какова была вероятность того, что где-то в правительстве или ведомстве флота был крот, поставляющий Рейну информацию? Спроси он об этом стоявшую пред ним и возмущённую Решар, и та ответит, что вероятность этого минимальна. «Минимальна». Какое хорошее слово, для того чтобы описать своё полное нежелание признавать опасность ситуации.

Нет.

Эта женщина больше беспокоилась о том, чтобы её работа хорошо выглядела в политических отчётах. Не даром, её отец занимал одно из ведущих мест в Комитете по надзору за разведывательной деятельностью.

Риваль глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Криком он здесь ничего не добьётся. Ему нужна была рациональность. Практичность.

— Адмирал, — начал он, — я ещё раз прошу вас обдумать это решение. Даже если не брать в расчёт жизнь нашего источника, вы должны прекрасно осознавать, насколько ценной представляется получаемая от него информация. Для нас жизненно необходимо, чтобы «Регент» продолжал и дальше снабжать нас этими данными...

— А я считаю, — прервала его Изабелла, — что вы несколько преувеличиваете заслуги этого человека...

— Мэм...

— Заткнитесь, коммандер! И не смейте более меня перебивать. Да, я не могу не согласиться с тем, что ранее эти данные представляли для нас повышенный интерес. Но сейчас, когда боевые действия ведутся в открытую, а Рейн уже практически полностью завершил программу модернизации своего флота, технические сведенья «Регента» не являются столь важными. Сейчас для нас куда важнее информация более оперативного характера. И именно эти источники мы должны разрабатывать в этом момент.

«Какие, мать твою, источники?» — мысленно закричал Риваль.

Все оперативные источники во флоте Протектората были завербованы и обрабатывались ещё при Остерленде.

Насколько было известно Блауману, после событий пятимесячной давности, когда Протекторат каким-то образом заполучил данные о проводимых верденской разведкой операциях, несколько резидентур были накрыты рейнской контрразведкой. К счастью, агентам РУФ на местах удалось, в большинстве своём, спасти, как информацию, так и людей эту информацию поставляющих. Потеря отделения в Анхальте, рейнской столице на Новой Саксонии, была одним из самых болезненных ударов. Слава богу, что находившийся в то время на планете Дмитрий Церас, атташе Верденского посла на Новой Саксонии, успел вовремя предупредить их людей и даже лично помог, выигрывая для них время и давая шанс уйти прямо у рейнцев из-под носа.

Но сейчас всё это было не важно. Стоя и слушая насыщенные речи сидящего перед ним адмирала, Риваль прекрасно понимал, что не сможет донести до неё свою точку зрения.

Он не смог бы сделать это с самого начала.

***

13 февраля 786 года.

Система Грейхольм-Тета.

Кораблестроительный комплекс Рейнского Протектората «Гавельхайм».

Протянув руку, София не глядя ухватила новый бутерброд со стоящего на столе блюдца.

Весь её рабочий стол был завален пластиковыми тарелками, чашками и прочей утварью. Девушка работала за этим столом практически круглые сутки, буквально впитывая сотни терабайт аналитических данных, поступавших на её терминал с главного компьютера станции «Гавельхайм».

— Это просто невероятно... — Ханжар провёл руками по волосам.

Мужчина откинулся на спинку своего кресла и с удовольствием потянулся, хрустнув уставшими позвонками.

— Это издевательство, — проворчала девушка, жуя кукурузный хлеб с тонко нарезанным мясом и сыром.

Она в очередной раз просматривая видео с испытательных стрельб «Гунгнира».

— Я до сих пор не могу получить полные данные по ходу испытаний от «Рейденсбрау». Гюнше, эта сволочь, заворачивает все мои запросы.

— А чего ещё ты от него ожидала. Это частная корпорация. К тому же, ещё и самый крупный поставщик вооружения для нашей армии.

— Полигон «Гавельхайма» не место для испытаний его игрушек, Ханжар. Я главный руководитель аналитической комиссии адмиралтейства. Мне плевать, кому и в каком количестве Гюнше вылизывал задницы. Это. Моя. Территория. И если он хочет играть в моей песочнице, то должен делать это по моим правилам. Я вообще не понимаю, как он получил разрешение на тестирование здесь.

— Это называется лоббирование, подруга, — устало ответил Ханжар и задумчиво посмотрел на новый статистический график, едва отличный от сотни предыдущих, — но в любом случае, что бы он там не делал — делает он это отлично. Не просто так же он на короткой ноге со Штудгартом.

— Срать я хотела на то, в каких они отношениях. Они обязаны предоставлять нам все данные по прототипу до испытаний. Уж после последних событий точно.

София перемотала запись на самое начала и включила воспроизведение заново.

В этот раз запись велась с одного из технических судов обеспечения «Рейденсбрау». «Дамокл», старый дредноут, переделанный для испытаний, занял свою позицию в двух миллионах километров от пояса астероидов. Его внешний вид мог бы вызвать душевную боль и муки у любого флотского офицера. Практически вся носовая оконечность дредноута была разобрана и переработана. Носовые бронеплиты демонтированы. Погонное вооружение и бортовая энергетическая артиллерия сняты. Корпус разобран практически на двадцать процентов для того, чтобы обнажить центральный осевой коридор, словно стрела пронзающий дредноут от носа до кормы.

На кораблях типа «Гнейздлиц» диаметр центрального коридора или же, как его между собой называли обычные офицеры и матросы, «оси», был более десяти метров. При необходимости через него можно было спокойно перетаскивать ракеты дредноутного калибра и даже небольшие десантные боты, коли возникнет такая необходимость. Но сейчас практически весь внутренний объём «оси» был занят «Гунгниром».

Огромная, длинной почти в двести метров, колонна центрального излучателя торчала наружу в носовой части дредноута. От конструкции отходили бесконечные кабели теплообменников и каналы подачи охладителя. Саму же основу оружия, составлял тороидальный ускоритель заряженных частиц. Подключённый напрямую к реактору корабля, который питал огромные линейные ускорители «Гунгнира», он использовал так называемые «позитронные аккумуляторы», хранившие в себе радиоактивные частицы. Именно аккумулятором и генерировались позитроны для выстрела. Они концентрировались в «казённой части» ускорителя, с помощью специальных магнитов. Сжатые частицы образовывали позитронную плазму, которая и являлась главным поражающим элементом. При выстреле главный ускоритель «Гунгнира» выбрасывал сжатую плазму по курсу орудия.

София внимательно смотрела запись, на которой велась подготовка установки к первому выстрелу. «Дамокл», осторожно маневрирую вспышками своих двигателей пространственной ориентации, нацелился на один из астероидов. Не очень крупный планетоид, диаметром чуть более километра. Когда-то на нём были шахты, но сейчас подобные подробности мало интересовали Софию. Девушка затаив дыхание смотрела за моментально возросшими показателями энергопотребления дредноута. Три его главных реактора работали практически на пределе своих показателей, передавая огромную энергию на размещённое в центре корабля орудие.

Выстрел ознаменовала едва заметная, крестообразная вспышка на носу «Дамокла». Из нутра переоборудованном дредноута вырвался стремительный золотой луч, который унёсся в сторону астероида. София ещё раз замерила скорость. Двигающийся со скоростью распространения света, нестерпимо яркий золотистый луч ударил в центр планетоида, озарив космос яркой вспышкой.

Энергии, выделившийся при аннигиляции, произошедшей от столкновения заряда позитронной плазмы и материи самого астероида, было более чем достаточно для того, чтобы попросту испарить висящую в пустоте скалу.

— Опять смотришь, да?

Ханжар заглянул ей за плечо, оперевшись руками о спинку кресла Софии.

— Поразительно, как они смогли разработать нечто подобное. Реально действующее позитронов орудие. Сказал бы мне кто раньше, я бы его на смех поднял. Даже не представляю, как они решили вопрос удержания плазмы.

— Конструкция топорная, — скривилась София, — и у них серьёзные проблемы с охлаждением. Вот сейчас... Смотри!

«Дамокл» чуть сместился в пространстве, наводясь на новую цель. «Гунгнир» выстрелил, вновь осветив космос вспышкой и исторгнув из себя ещё одно ослепительное копьё золотистого света. При этом, данные всех трёх реакторов подскочили в красную зону, а показатели систем охлаждения после второго выстрела ясно говорили о том, что конструкция с трудом справляется с нагрузкой.

— Знаю я, знаю. Ну и что? У этой системы не может не быть проблем. Чёрт... — Ханжар выпрямился и пошёл обратно к своему рабочему месту, — не хочу снова на это смотреть.

София даже внимания не обратила на его слова. Она не отрываясь следила за манёврами дредноута, перемещавшегося в пространстве и нацеливаясь на третий астероид.

«Почему вы не прекратили испытания?» — рассеянно подумала она, смотря на экран перед собой, — «чёрт, у вас же всё перед глазами было...»

Поначалу всё было в пределах нормы. Подскочившие после второго выстрела показатели стали быстро падать, возвращаясь в приемлемую зону. Все параметры хоть и были несколько завышены, но отвечали техническим требованиям необходимым для нового выстрела.

Но что-то пошло не так.

В момент начала концентрации позитронной плазмы, индикаторы энергоснабжения установки дали сбой. Один из трёх реакторов, отвечавших за сверхмощные, проводящие магниты, моментально выдал данные о перегрузке. Все его показатели скакнули из жёлтой зоны в красную и ещё выше за какие-то жалкие секунды. Автоматическая система попыталась отключить реактор, дабы не допустить расплавления его ядра, но сделала это слишком поспешно. Скачок питания «казённика» привёл к разрушению магнитного поля, удерживающего плазму и едва начавший формироваться заряд вырвался на волю, практически мгновенно испарив восемь процентов внутренних конструкций дредноута.

Но на этом проблемы не закончились. Автоматическая система отключения реактора сработала штатно, но было уже слишком поздно. От столь поспешной и чрезмерной нагрузки, ядро реактора начало плавиться, расширяясь и грозя отправить весь корабль в недра ядерного пекла. Лишь героизм вахтенной смены, находившейся в реакторном отсеке и успевших инициировать процесс аварийного сброса ядра, спас весь корабль от ужасной гибели.

Сто семнадцать человек. Вот какова была цена этой технической ошибки. Девяносто два офицера и матроса «Дамокла», погибших во время аннигиляции заряда позитронной плазмы и вся вахта второго реакторного отсека, ценой своих жизней спасшая корабль от окончательной гибели.

Сейчас, если бы София захотела посмотреть на искалеченный корабль воочию, она могла бы просто подойти к широкому панорамному обзорному иллюминатору в своей собственной каюте. То, что осталось от «Дамокла» находилось в одном из сухих доков «Гавельхайма», где до сих пор проходило расследования случившейся катастрофы.

Но, что злило её ещё сильнее, ей и её персоналу запретили доступ к кораблю. У неё до сих пор звучали в ушах слова Гюнтера Гюнше о том, что прогресс невозможен без жертв. Вот и вся его реакция на случившееся.

Не выдержав, София поднялась с кресла.

— Эй. Ты куда? — Ханжар оторвал взгляд от экрана и посмотрел на неё.

— Я больше не могу этим заниматься, — проворчала девушка, выискивая свой личный планшет среди накопившегося на столе мусора, — пойду лучше сгружу новые данные по статусам модернизации второй волны кораблей.

— Мы же планировали сделать это только завтра, после совещания, — заметил Ханжар и зевнул, — что толку сейчас этим заниматься.

— Просто я хочу отвлечься. Если не закопаюсь в привычные цифры, то буду пересматривать эту запись снова и снова, пока у меня голова не заболит, — бросила она, проходя мимо и направляясь к выходу из каюты.

— Ну ладно, — донеслось ей вслед, — поступай, как знаешь, только не забудь, что...

Закрывшая дверь отрезала все звуки.

София пошла по коридорам станции. Сейчас, по корабельному времени была поздняя ночь, хотя такого понятия в космосе и не существовало. Тем не менее, обычно многолюдные коридоры и переходы в это время были практически пусты. София спустилась на несколько уровней вниз, добравшись до места, где размешалась основная часть аналитической группы, работавшей на «Гавельхайме». Девушка подошла к двери системного отдела, после чего ввела длинный пятнадцатизначный идентификационный код, чтобы попасть внутрь. В помещении, где располагались терминалы, напрямую подключённые к центральным банкам данных огромной верфи, царила прохлада. Система кондиционирования воздуха стабильно поддерживала температуру в районе пятнадцати градусов по цельсию, что было несколько ниже той, к которой привыкла София. В этом месте ей после получаса или чуть больше работы всегда становилось холодно, что было одной из причин, по которой она предпочитала работать у себя, а не с основной группой. А должность руководителя позволяла ей эту вольность.

В столь позднее время София рассчитывала на то, что здесь будет пусто и она сможет спокойно сгрузить нужные ей файлы. Но в этот раз, одно из кресел перед терминалами было занято. Сидящий в нём Александр, третий руководитель группы аналитиков наряду с самой Софией и Ханжаром вздрогнул, когда она вошла внутрь.

— Чёрт, ну ты и напугала меня. Чего не спишь?

— Ал? У меня кстати тот же вопрос. Какого черта ты здесь делаешь так поздно?

Александр указал в сторону экрана, на котором шла программа симуляции работы новой модификации радаров, что по проекту должны были быть установлены на вторую волну дредноутов типа «Претор», сейчас достраивавшихся на стапелях «Гавельхайма».

— Да что-то не спиться после всего произошедшего, — буркнул он в качестве ответа, — вот и решил, так сказать, забить голову привычными цифрами. А ты?

— Что-то типо того, — усмехнулась София и усевшись за один из терминалов, активировала свой собственный профиль, — нашёл что-то интересное?

— Ты о чём? — Александр глянул на свой собственный экран, — а, об этом? Да в целом нет. Просто хотел ещё раз посмотреть на то, как они отрабатывают симуляцию подавления системами радиоэлектронной борьбы.

— И?

— Ну, показатели на три с половиной процента выше расчётных, но ты же знаешь, — Ал пожал плечами, — пока не протестируем всё в реальных условиях, более точных данных не получим. Симуляции — это конечно здорово, но пока не они не пройдут крещение огнём, мы не узнаем, какие новые трюки придумают верди, чтобы противодействовать нашим сенсорам.

София подключила свой собственный планшет к терминалу и начала просматривать директории файлов.

— Ты забываешь про «ошибку выжившего», Ал. Нам в первую очередь нужны данные не с тех, кто вернулся, а с тех, кто уже никогда не вернётся. Что толку нам от статистики выживших, если мы не можем с уверенностью сказать — что именно убило тех, кому не повезло?

— Да ни чего я не забыл, — отмахнулся её коллега, — но других вариантов всё равно нет. Вот и приходится прогонять одни и те же программы по сто...

Его прервал писк планшета. Александр отвлёкся, глянув на экран и против воли зевнул.

— Ладно, развлекайся тут, — устало пробормотал он, после чего начал собираться на выход и добавил уже перед своим уходом, — не забудь о том, что у нас завтра... То есть уже, конечно, сегодня, совещание.

—Да, да. В девять, я помню.

София дождалась, когда за ним закроется дверь, проверила подключение своего собственного планшета и быстро нашла нужную директорию файлов, где содержалась вся информация об проектных изменениях второй волны рейнских «Преторов». Оформив запрос на копирование, София принялась ждать, пока её планшет сгрузит всю необходимую информацию.

Глядя на ползущую по экрану линию загрузки, девушка зевнула и подумала о том, что эта работа больше не доставляет ей того возбуждения, которое она испытывала раньше.

От автора:

Я извиняюсь за задержку. глава должна была выйти во вторник, но выходит только сейчас. Я очень постараюсь, что бы в дальнейшем задержек по выходу не было.

А ещё, я тут группу сделал. Заходите. Там можно будет узнать все новости по книжкам, при желании задать вопросы и просто поболтать. Я буду рад всем вам - https://vk.com/club210454889