Словоплёт

Глава 1

Сантинали с тоской смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Последние несколько дней они ехали куда-то всё глубже в горы. Всё больше ущелий и грохочущих горных потоков попадалось им на пути, всё реже встречались города и патрули на дорогах. Они давно свернули с наезженных торговых трактов, и теперь впереди их ждали только деревни, отары, и сотни километров обрывов и бесконечных лесов.

Отец не мог так поступить с ней. Но вот она, трясётся в экипаже навстречу своему приговору. Почему-то ей казалось, что пока они не въехали в воеводство Белой Скалы, ещё можно будет вернуться домой, но теперь, когда в обед они пересекли границу, необратимость отцового решения окончательно дошла до её разума. Изгнать свою дочь из столицы и отправить в такую глушь, что даже никто из соседей не зарится на эти бесплодные скалы, населённые дикими горскими племенами, — разве мог так поступить, нет, не король, но любящий отец? Да, у Сантинали характер был не сахар, но она ведь и не собиралась претендовать на место правителя. Не для этого она потратила половину своей жизни на учёбу и практику. Не для этого она стала одной из двадцати самых могущественных колдунов народа Ясеневой Рощи, чтобы теперь до конца своей жизни гнить там, куда и сплетни не доходят. Большинство её друзей и коллег даже не знали о существовании этого воеводства. Да что там, кроме ближайших соседей никто о нём не знал. Неприступные дикие горы, для большей части которых нет имён даже у местных, не говоря уж о королевских картографах. Здесь водятся чудовища, воистину.

Три десятка верных воинов и две горничных — вот и все люди, на которых ей придётся рассчитывать теперь. В Белой Скале уже был свой воевода, которого Сантинали должна была сменить. Само воеводство тоже не было пустынным: здесь было несколько поселений, какие-то горняцкие деревушки, шахты… Текущий воевода, в конце концов, имел каких-то своих людей. Вроде бы даже какой-то замок имелся в наличии. Но как всем этим управлять? В каком всё состоянии? По словам казначея налоги отсюда не приходили уже несколько лет. То есть, нужно будет наводить порядок, разбираться со всем, зачищать местность от разбойников, в конце концов. Но как с эти всем справиться? Сантинали ведь никогда не готовилась к этому! Да, у неё были базовые познакния о том, как всё в хозяйстве устроено и работает, но она же колдунья, а не глава воеводства! Она никогда не собиралась быть управляющим! Максимум, на который она даже в мыслях не хотела бы соглашаться, — это кодун воеводства, но никак не сам воевода. Ведь глава воеводства и колдун воеводства — две разных должности с разными полномочиями и обязанностями. Тут Сантинали задумалась о недостающих людях в своей свите. У неё даже повара нет своего, не говоря уж о колдуне! Как отец мог поступить так с ней?

Наконец, после очередного поворота узкой одноколейной дороги, зажатой между исполинскими деревьями в несколько обхватов каждый, они выехали к широкой долине, освещённой яркими лучами садящегося солнца. Тень от западной горы бежала впереди, накрывая всё тёмным покрывалом: на восточных склонах ещё стоял день, а на западные уже опустился вечер и в редких домиках, разбросанных тут и там зажглись огни. В дальнем конце долины высилась Белая Скала — странное природное образование. Будто когда-то, тысячи лет назад, неведомый гигант гладко отрезал волшебным ножом половину горы, обнажая её нутро. На каменном обрыве ничего не росло, и даже козы не могли забраться выше, чем на пару метров. Только мелкие птицы вили свои гнёзда в щелях, невидимых из долины невооружённым глазом. На Белой Скале, словно являясь её продолжением, стоял замок. Местные звали его просто замком, в документах же он числился, как Белая Твердыня: неприступный оплот, контролирующий (а в случае войны и запирающий) Наран-Шасский горный проход. Этот перевал уже давно не имел стратегического значения: купцы и торговцы предпочитали пользоваться дорогами, лежащими южнее — там и горы были ниже, и выходы к морю ближе, а Империя Золотого Венка, лежащая дальше за Наран-Ша, уже несколько десятков лет как пала и погрязла во внутренних дрязгах, пытаясь унять и объединить десятки княжеств и бунтующих племён, как язвы покрывших её территорию после салунского нашествия. Им было не до Ясеневого королевства сейчас, и вряд ли что-либо изменится ещё при жизни внуков Сантинали, буде такие когда-нибудь появятся. Да и кто погонит войска через Белую Скалу, если есть более удобный и ухоженный Жемчужный тракт?

В замок они добрались уже ночью, когда небо густо усыпали звёзды, а Салес и Ренан поднялись над небосводом.

Воевода Каранниэль оказался лысеющим мужчиной в летах, с узкими плечами и болезненно выпирающим вперёд животом, жидкими длинными усами и узловатыми пальцами. Он лично вышел встречать припозднившихся путников. Его любопытство было понятно: сюда довольно редко заезжали посторонние люди, да ещё и с таким количеством воинов — чаще это были либо мелкие странствующие торговцы, либо труппы бездарных актёров, не могущих снискать успех в равнинных богатых городах с высокой конкуренцией.

И только после того, как их провели в трапезную и накормили ужином, как требовал этикет, Каранниэль поинтересовался целью их путешествия:

— Что же привело королевну О'Рилиэль в мою скромную обитель? Король О'Рилиэль, долгих лет здравствия, направил вас в Золотой Венок в подмогу императору Лотту?

— Нет, мы прибыли сменить ваш гарнизон. Отец посчитал, что давно не присылал сюда подкреплений, и настало вам время вернуться в мир и отдохнуть от диких красот Наран-Ша.

— О… — только и сказал Каранниэль. Ничто не выдало его истинных чувств, только еле заметно дрогнули пальцы, до этого сжимавщие кубок.

— С завтрашнего утра я вступаю в должность воеводы, и вы сможете спокойно передать мне дела и собраться — отец ждёт вас с отчётом лишь к осеннему равноденствию.

— Отчётом?

— Его немного беспокоит, что вы редко отвечаете на письма, и ни один из присланных в последние годы ревизоров не вернулся. Отец беспокоится, что в воеводстве развелось много разбойников, и путешествовать здесь стало попросту опасно. Поэтому вместе со мной он прислал усиленный отряд: не пятнадцать, но целых тридцать мечей.

— Это прекрасные новости, — улыбнулся уже почти бывший воевода. — Признаться честно, я здесь несколько… покрылся мхом. С завтрашнего дня, я думаю, мы сможем приступить к передаче дел. Позволите взглянуть на ваши грамоты?

— Да, конечно, — Сантинали кивнула Роэлю, капитану отряда, и тот достал из сумки, с которой не расставался даже в трапезной, несколько тубусов со свитками.

— Отлично, просто отлично, — наконец, произнёс Каранниэль, тщательно изучив документы и возвращая их обратно Роэлю. Правда, при этом он выглядел так, словно съел корзину дички. Казалось, он обнюхал каждую букву, а печати разве что не попробовал ногтем, проверяя подлинность. — И, раз вы не торопитесь завтра в дальнейший путь, думаю, удовлетворить своё любопытство и послушать последние новости столицы я ещё успею. Вы, наверное, устали с дороги? Ваши комнаты уже готовы.

Сантинали благодарно кивнула. Последние две недели вымотали настолько, что сил нормально думать почти не осталось. Ей показалось подозрительным, как Каранниэль кивнул одному из своих людей, но что может случиться? Не прикажет же он убить людей короля, тем более, что это его шанс вырваться отсюда. Вернуться к нормальной жизни, отдохнуть. Интересно, отец когда-нибудь решит сменить её? Как бы хотелось, чтобы он передумал и уже в следующем месяце прислал нового воеводу! Хотя конечно же такое невозможно: традиция рекомендовала сменять воевод пореже. Желательно не чаще, чем раз в шесть лет.

— Добрых снов, королевна, увидимся утром, — воевода поклонился ей вслед.

Сантинали в блаженстве растянулась на кровати. Текущие апартаменты ни в какое сравнение не шли с её столичным домом, но в тысячу раз были лучше тех жутких комнат, в которых пришлось ночевать по дороге сюда. Чистые сухие простыни, никакого блеянья под окнами, прогретый воздух под балдахином. Вот оно, счастье. Королевна заставила себя стянуть сапоги, но на большее не хватило сил: своей внешностью она займётся завтра. Горячая ванная — первым делом, потом остальные дела.

Королевна проснулась от странного шороха, будто кто-то споткнулся о её сапог. Как странно: Лада и Стилиэ обе устали не меньше её и сейчас спали у себя. Здесь никого не может быть. Она уже почти заснула вновь, как едва заметно шевельнулся балдахин. Парализующее заклятие слетело с пальцев раньше, чем голова успела подумать хоть что-нибудь. Сантинали скатилась с кровати под ноги незваному гостю и пнула его в коленную чашечку. Он с тихим стоном повалился на спину, но другая тень метнулась вперёд. Лезвие сверкнуло в свете лун, и только удача спасла колдунью — нападающий видел не больше её, и нож чиркнул по предплечью не причинив особого вреда.

— Тельве! — и второму незнакомцу повезло меньше, чем первому. Вспышка, и на ковёр осыпался лишь прах. Если вначале Сантинали сомневалась в происходящем, то теперь была уверена — её хотят убить. Возможно, не стоило его испепелять — огненные заклинания обходились слишком дорого, и кто знает, что сегодня может ещё случиться? Силы нужно было экономить, но всё происходило слишком быстро, чтобы колдунья успевала нормально обдумывать поступки: всё же она не обладала душой воина, да и боевые заклятия никогда не были её сильной стороной.

Но откуда здесь могли взяться убийцы? Не тащились же они следом из самой Ясеневой Рощи! Значит, это кто-то местный. Но кому выгодно убивать нового воеводу? Разве что Каранниэль не так рад её появлению, как показывал вечером во время ужина. Какая же она дура! Разомлела от радушного приёма и соблюдения простейшего этикета. Как последняя глупышка позволила развести отряд по разным комнатам. Даже не проверила, как далеко от неё поселили остальных. Где их теперь искать?! Но Роэль тоже хорош: мог бы хотя бы зайти узнать что и как, где её поселили. В отличие от неё капитан был опытным воином, почему же вместо него к ней явились двое убийц? Может, её люди все уже мертвы? Или может их всех опоили во время ужина? В вине колдунье почудился странный привкус, но тогда она решила, что напиток просто плох — откуда здесь взяться хорошему вину? Да и кто будет опаивать гостей? Ведь вначале Каранниэль не знал зачем Сантинали приехала в Белую Скалу. Или может он с самого начала не собирался отпускать их? Может, главный местный разбойник — это он? И налоги не приходили в столицу не потому, что на дорогах стало опасно, а просто потому, что их изначально никто не отправлял? Может, и с ревизорами расправлялся сам воевода? А на письма он отвечал только изредка для конспирации. Ох, если хотя бы половина этих мыслей правда… Как хорошо, что Каранниэль не знал, что Сантинали — колдунья. Следи он за жизнью столицы, ей бы уже не жить, а так устойчивость к алкоголю и другим зельям, возможно, только что спасла жизнь ей и всему её отряду. Или нет. Она ведь даже не знает, где остальные. Сантинали нашарила в темноте первого нападавшего и тряхнула его за грудки:

— Где мои люди? — но бесполезно, он тоже был мёртв. Угораздило же его именно сейчас так неудачно проломить себе череп об пол. Что теперь делать? Сантинали зло выругалась и принялась искать сапоги — по холодным каменным плитам много не побегаешь, будь ты хоть трижды колдуньей. Коридор оказался пуст, но куда идти? После минутного раздумья Сантинали двинулась в сторону трапезной. Кажется, именно на этой развилке они с Роэлем разошлись в разные стороны. Но не успела она повернуть в нужный коридор, как волосы опалил огненный шар. Щёлк! Щёлк! Только быстрая реакция спасла её от участи быть прошитой арбалетными болтами.

— Что стоишь, стреляй!

Сантинали пригибаясь бросилась прочь. Проклятье! Воеводов колдун с ними заодно! Да они тут все заодно! Ещё несколько поворотов, неожиданная лестница, и королевна совсем потерялась. Она совершенно не представляла где находится и как помочь своим людям. Приходилось бежать без разбора, прятаться в нишах, внимательно вслушиваться в топот чужих ног. Ещё нескольких воинов удалось убить, но остальные быстро сориентировались, и теперь в первых рядах шли владельцы хороших защитных амулетов. Кольцо преследователей сужалось, и вот отчаявшаяся колдунья оказалась зажата в одном из тупиков на нижних (а судя по давно пропавшим окнам — подземных) этажах. Конечно, это место нельзя было считать тупиком в полном смысле этого слова — в стене за её спиной была дверь, но судя по состоянию полотна и петель ею давно никто не пользовался, да и слой грязи на полу явно указывал, что в эту часть погребов давно никто не заходил. Конечно, если ей невероятно повезёт, то при помощи заклятий можно было бы нащупать какой-нибудь тайный ход — старые замки всегда славились такими секретами — но что дальше? Нужно как-то прорваться к своим, если ещё хоть есть к кому прорываться. Выбираться из замка? А дальше что? Одна в горах среди врагов она не продержится и нескольких дней, и на подкрепление надеяться нечего. Но, может, отец знал, что так будет, и за ними следом шёл хорошо вооружённый отряд королевских гвардейцев? Только в твоих мечтах, девочка. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока есть хоть немного сил, она будет сражаться. Дёшево она не дастся! Сантинали лихорадочно перебирала оставшиеся амулеты и вспоминала лучшие боевые заклятия, которые сможет использовать. Может, обвалить проход? Наверное, у неё хватит сил обрушить секцию или две, хотя вряд ли это зацепит замок — пусть они и находились сейчас где-то у фундамента, большая его часть была высечена прямо в горе. Нужно что-то большее, чем потуги одной жалкой колдуньи, чтобы поколебать такую твердыню.

Но только в дальнем конце коридора по стенам побежали блики факелов, и ясно стало различимо бряцанье оружия, Сантинали дрогнула. Она не может просто так умереть! Этого не может быть! Это происходит не с ней! Нужно выбрать другое место для сражения. Менее открытое, где у неё будет больше преимущества. Здесь к ней даже не приблизятся — просто расстреляют с безопасного расстояния, пока воеводов колдун будет держать щит. Сантинали бросилась к двери. Створка не хотела поддаваться, но ещё один крепкий толчок, и петли со скрипом провернулись. Даже узкой щели хватило, чтобы протиснуться внутрь. Ещё одно усилие, и дверь встала на место. Да, она встретит их здесь! Её достать из арбалета невозможно, но противник будет, как на ладони, тем более даже если им удастся распахнуть дверь настежь, её ширины будет достаточно чтобы пропустить одновременно не больше трёх человек. А в полной аммуниции — даже двух. Это вам не просторный коридор, где в ряд может выстроиться с десяток человек. Сантинали заняла боевую стойку. Заклинания покалывали кончики пальцев. Ну же, давайте! В дверь что-то ударило. Раз, другой. Раздался подозрительный скрип, и всё стихло. Стены и сама дверь были слишком толстыми, чтобы услышать шаги или голоса. Что они там делают? Они собираются её преследовать или нет? Ещё несколько минут Сантинали стояла в кромешной темноте ожидая нападения, но напряжение брало своё. Наконец, она зажгла крохотный светляк и осмотрелась: она стояла в широком коридоре, ничем не уступающем тому, из которого она перебралась сюда. Кажется, это и был один и тот же коридор, просто зачем-то перегороженный стеной. Колдунья направила светляк к стене. Да, кладка основных стен коридора и поперечной стены различалась: поперечная стена была явно моложе и сложена более неряшливо и из более дешёвого материала. Но зачем её здесь поставили? Колдунья подождала ещё, но теперь до неё не доносилось вообще никаких звуков. Она подкралась к двери и прислушалась. Тишина. То ли тоже затаились, то ли ушли. Не похоже, чтобы толпа, которой её до этого ловили могла вот так просто затаиться или уйти. Но что происходит? Может, здесь оставили всего пару воинов, а остальные отправились в обход, чтобы напасть с другой стороны? Сантинали резко развернулась и отправила светляк вглубь коридора так далеко, как только могла. Только пыль и обвалившаяся штукатурка. Ближайшее ответвление от основного коридора оказалось так далеко, что Сантинали была на пределе своих возможностей, чтобы удерживать светляка на таком расстоянии. С этой стороны стены было значительно холоднее и колдунья уже несколько раз пожалела, что не имела с собой плаща. Промокшая от пота одежда совсем не грела, и уже совсем скоро Сантинали совершенно немужественно стучала зубами. На улице стоял конец лета, а здесь был настоящий дубак, как в холодильнике.

Она всё вслушивалась и вслушивалась, но больше ничего не было слышно ни с этой, ни с той стороны двери. И вдруг, как молния, её прошибло: те звуки, что она слышала в самом начале, уже не стук запираемого засова это был?! Не думая больше ни о чём Сантинали дёрнула дверь, но та не поддалась. То ли заела слишком крепко, то ли с другой стороны действительно была заперта на засов. Сейчас, немного задумавшись, колдунья вспомнила, что прежде чем открыть дверь сбросила со скоб засов. Но тогда в панике она даже не обратила на это внимания. Как оказалось, зря. Неужели отсюда нет больше другого выхода и Каранниэль теперь просто подождёт немного, пока королевна не умрёт от холода, жажды и голода, а потом просто избавится от её трупа? Посидев ещё с полчаса у запертой двери колдунья решила двигаться вперёд, иначе так насмерть действительно замёрзнуть совсем недолго. Коридор всё тянулся и тянулся, разветвлялся и множился, уходя в стороны туннелями, комнатами и лестницами. Время от времени попадались завалы. И везде пыль, пыль, запустение. Никаких предметов, хотя бы отдалёно намекавших бы для чего раньше использовались эти помещения — то ли пыточные, то ли склады. Похоже, прежде чем закрыть эту часть подвалов, из них вынесли абсолютно всё, что только можно было вынести, включая подставки под светильники. Первому скелету Сантинали почти обрадовалась: хоть какое-то разнообразие. Одежда на несчастном почти полностью истлела, оружие превратилось в ржавую пыль, оставив после себя только рукоятку, да золотая цепочка болталась на шее. Жалкое и в то же время жуткое зрелище. «Вдруг и меня ждёт такая же судьба», - вздрогнула колдунья. Она старательно отмечала все развилки и лестницы, но только пыль встречала её всюду.

Когда лёгкий ветерок коснулся кожи, Сантинали даже не сразу поняла, что изменилось в мёртвом воздухе подземелья. К этому времени прошло уже несколько часов и десятка полтора разной сохранности скелетов. Колдунья была в полубессознательном состоянии: усталость от дороги и погони давала о себе знать, но лечь поспать означало верную смерть — голый пол, никакого плаща или хотя бы платка, жуткий холод. Если переохлаждение не добьёт её в ближайшие несколько часов, то в течение суток точно. Сантинали замерла, пытаясь определить, откуда дует сквозняк. Неужели выход?! Наконец, ей удалось настроить светляк так, чтобы он двигался против ветра и бросилась за заторопившейся прочь светящейся точкой. Через несколько поворотов вдали появилась светлая полоска: на улице ещё не наступило утро, но Салес и Ренан стояли почти в зените, давая достаточно света. Сантинали подбежала к дверном проёму, откуда дул ветер и разочарованно остановилась: перед ней находилась просторная комната с высоким потолком и узкими окнами-бойницами. Весь пол был завален ровным слоем мусора: веточки, листики, птичьи скелеты, дерьмо и перья. Никаких намёков на выход. Хрустя мелкими косточками она подошла к одному из окон и забравшись на вырубленный в стене подоконник выглянула наружу. Словно с высоты птичьего полёта перед ней открылась долина. Можно было рассмотреть дорогу, деревья, дома и даже собачьи будки в голубоватом сиянии лун. Похоже, бойница была пробита прямо в Белой Скале. Слишком узкая, чтобы через него выбраться из подземелья даже Сантинали, в целом некрупной девушке.

Она стояла и смотрела наружу, слушая завывания ветра и пытаясь совладать со слезами. Даже кричи во всю глотку — никто не услышит. А даже если услышит — не сможет помочь. Окно не расширить. Да, у неё оставалось ещё немного сил на несколько огненных заклятий, но даже если сделать брешь достаточную, чтобы в неё пролезть — что дальше? До земли, наверное, километр, не меньше. Даже если бы Сантинали умела нормально летать (а левитация никогда не была её коньком) — так много и долго пролететь в её текущем состоянии было бы невозможно. И это ощущение чьего-то взгляда, мешающее сосредоточиться… Сантинали резко повернулась, но в комнате, как и можно было ожидать, никого не было.

— Кто здесь?! — светляк взметнулся под потолок, но сил разжечь его поярче не было. Ощущение чужого присутствия не отпускало, но кто ещё может быть здесь, в этом богами забытом подземелье? Только тени по углам. Сантинали затравленно попятилась вдоль стены не спуская глаз с входа. Отсюда, из более освещённой комнаты коридор теперь казался чёрной дырой, полной опасностей. Она осталась здесь совсем одна, и скоро умрёт. Ужас и отчаяние поднялись в душе огромной волной. Что-то хрустнуло под ногой и королевна не удержав равновесия упала. Тихий смешок, как наждачка, продрал по коже.

— Кто здесь?! — светляк в панике заметался по комнате выхватывая из темноты только мусор. — Не вижу ничего смешного, остряк!

— Ты слышишь меня? — удивлённо вздохнула темнота.

— Слышу! А ну, покажись! — Сантинали очень надеялась, что её голос не дрожит так сильно, как руки, готовые в любой момент пустить в незнакомца молнию.

— Здесь, — прошелестела темнота. — Я здесь.

Сантинали повернулась на звук голоса, но по-прежнему никого не видела. Перед ней была лишь стена. С огромной чёрной кляксой от пола до потолка и какими-то барельефами, трудно различимыми в темноте.

— Где?

— Здесь.

Сантинали недоумённо рассматривала кляксу. Голос, или то, что ей казалось голосом, шло откуда-то отсюда. Но кроме пятна на стене… Вдруг она увидела две маленькие светящиеся алые точки, глядящие на неё в упор, и сердце пропустило удар. Эта клякса — это ведь вовсе не клякса. Как бы она хотела сейчас упасть в обморок. А потом проснуться и понять, что все события последнего месяца ей просто приснились. Что она дома, в своей уютной постели, а что холодно — так это просто простынь упала, а в августе ночи такие непредсказуемые. То холодно, то жарко… Но вместо этого она стояла в подземелье, без шанса выбраться, потерявшая всех своих людей и смотрела на какую-то потустороннюю сущность, распластавшуюся на стене и готовую то ли прыгнуть на неё, то ли ещё что. Наверное, нечасто здесь попадается такая крупная добыча, как она — вон, на полу только обглоданные птичьи кости валяются. Голодная тварь, наверное. Но прошла минута, другая, а клякса не шевелилась, словно выжидая, и только алые глаза еле заметно мерцали, изучая пришелицу.

— Ч-что ты такое? — наконец, не выдержала Сантинали.

— Я — клякса, — откликнулась клякса, будто бы могла читать её мысли. — А ты?

— Сантинали Рилиэль, королевна Ясеневой Рощи, — колдунья поднялась и принялась отряхиваться: на полу сидеть было ещё холоднее, чем стоять, а это жуткое существо, кажется, было не прочь поболтать. — Колдунья школы Ри, воевода Белой Скалы. Неудавшийся.

— В тебе сильна кровь ша, наверное, поэтому ты меня слышишь, — словно не услышав её, произнесла клякса. Видимо, её очень удивляло, что она может с кем-то говорить. — Но как носитель крови ша мог оказаться здесь? Ты в чём-то провинилась, что тебя отправили умирать в подземелья?

— Меня и моих людей предали, — нехотя буркнула Сантинали, живо представив, как она запирает за собой ту проклятую дверь. Дверь в свой склеп. Но откуда ей было знать, что замок стоит на фундаменте какого-то намного более древнего строения?! Кто знал, что здесь будут ещё километры и километры стылых коридоров, невозможных в обычном сторожевом замке-крепости? И что такое «кровь ша»?

— Ужасно, — равнодушно согласилась темнота и тут же вкрадчиво добавила: — Хочешь отомстить?

— Как? — безнадёжно спросила Сантинали. Ей не выбраться отсюда.

— Заключим сделку, О'Сантинали, — прошептала темнота. Даже самые горячие любовники в самые интимные моменты не шептали так жарко, как эта жуткая клякса сейчас.

— Сделку?

Э, нет. Сантинали слишком хорошо была наслышана о разных сущностях, с которыми незадачливые колдуны заключали сделки, а потом не досчитывались души-другой или чего-нибудь похуже. Только полный безумец, отчаявшийся сумасшедший пойдёт на сделку с тёмными тварями.

— Возможно, твоих людей убивают прямо сейчас, — соблазнительно прошептала темнота, будто предлагая самые извращённые развлечения, какие может представить воображение. Колдунья скрипнула зубами. Эта тварь знает все её слабые места! А может, действительно умеет читать мысли?!

— Ты предлагаешь мне помочь выбраться отсюда и убить моих врагов?

— Да, — радостно согласилась клякса.

— И что ты хочешь взамен?

— Освободи меня.

Ага. Будто что-то щёлкнуло в голове и встало на свои места. Клякса до сих пор не убила её просто потому, что не может этого сделать. Сантинали направила светляк поближе к стене. И правда, то, что она сначала приняла за барельефы оказалось сложной системой цепей. За прошедшие годы они прочно вросли в стену, а слой грязи скрыл блеск металла.

— Это твои оковы?

— Да. Они золотые. Если хочешь — можешь забрать себе.

Ну конечно, заковывали эту тварь на века, а что ещё может продержаться так долго, если не золото? Железо, даже добрая сталь, рассыпались бы ржой уже через пару сотен лет.

— То есть, ты помогаешь мне выбраться отсюда и убить моих врагов, а взамен я тебя освобождаю? — словно не веря своим ушам повторила Сантинали.

Но клякса молчала, выжидая.

— Нет, так не подходит. Вдруг ты убьёшь меня и всех моих соратников, когда мы выполним все части уговора?

— Я могу пообещать не причинять тебе вреда после того, как всё закончится.

— Как такой вариант: ты будешь служить верой и правдой мне и моим потомкам, пока мой род не прервётся по естественным причинам? А в обмен я освобожу тебя.

— Ты думаешь, меня здесь заперли из-за моих наивности и доброты, О'Сантинали? — прошипела клякса, и колдунья почувствовала, как кожу покалывает от разлившейся в воздухе ненависти. — Я лучше подожду, пока ты уснёшь, и съем твою душу. Уже недолго осталось.

— Я уйду из комнаты, тебе меня не достать, — дрогнувшим голосом предупредила колдунья.

— Я везде тебя достану, — в голосе кляксы послышалось предвкушение. — Многочисленные обвалы ослабили путы. Недостаточно, чтобы освободить меня, но достаточно, чтобы дотянуться до любого уголка подземелий и немного дальше. Как ты думаешь, почему стена, отделяющая мир живых от моих владений, стоит именно там, где стоит?

В комнате воцарилась тишина.

— У тебя, наверное, очень сладкая душа, — задумчиво добавила клякса. — Хотя признаю, жаль, что мы не можем договориться. Уж быстрее обвалы сделают своё дело, чем сюда ещё раз забредёт кто-нибудь, подобный тебе.

— На это уйдёт много времени.

— Уж поверь, я умею ждать. Мне не остаётся ничего другого, — клякса была на удивление болтлива. Возможно, всё это время она развлекала себя разговорами. Как ещё объяснить, что она до сих пор помнила, как говорить? — Кости моих врагов обернулись прахом, и сами воспоминания о них стёрлись в памяти живых и мёртвых. А я всё ещё здесь. Мы, ша, терпеливы.

— Ладно, какие у тебя есть предложения? — вздохнула Сантинали. Было что-то сумасшедшее во всём этом. Разговаривать с древней тварью. Торговаться. Слушать странные сентенции о «ша». Почему эта клякса всё время твердит о какой-то «крови ша»? И себя называет «ша». Может, именно поэтому эти горы называются Наран-Ша? Потому что здесь когда-то жили эти существа? Кажется, на каком-то из старых языков это название переводилось как «хребет лукавого», но не напутала ли чего Сантинали? Её никогда раньше не интересовала история происхождения географических названий и, как оказалось, зря. — Эй?

Но тварь не ответила. Видимо, решила не утруждать себя больше разговором с глупой смертной, хотя на фоне предыдущего взрыва красноречия это выглядело странным. И стороннее присутствие больше не ощущалось. Сантинали провела светляком вдоль стены: нет, горящих огоньков глаз тоже больше не было. Казалось, тварь ушла, просочилась сквозь стену. А может, просто затаилась в камнях. Как бы то ни было, колдунья вновь осталась одна. Она ещё раз посмотрела на долину. Такую близкую и такую недостижимую. Интересно, сколько времени провело здесь это существо? Могло ли оно выглядывать в окна либо прилетавшие сюда иногда птицы были единственной её связью с миром? Смогла бы она выдержать столько и не сойти с ума? Или тварь уже давно свихнулась и живёт только мыслями о мести? Вон как быстро предложила отомстить. Явно у неё то же самое на уме. Ну что, пора отправляться дальше — нужно попробовать найти другой выход. Может, тварь блефовала насчёт того, что сможет достать Сантинали где угодно в подземелье. А может и нет.

— Клякса, ты ещё здесь?

— Здесь.

— Что ты собираешься делать, когда получишь свободу?

— Какая тебе разница.

— Я спросила, значит, мне есть разница.

В комнате опять повисла тишина. Прошло ещё несколько долгих минут, прежде чем колдунья не выдержала.

— Эй, я всё ещё жду.

— Не мешай, я думаю.

— О чём? О том, что ты будешь делать? У тебя была целая вечность для этого.

— Побольше уважения к старшим, О'Сантинали. А ещё зовёшь себя королевной, — ворчливо отозвалась темнота. — Раньше все мои мысли занимала месть. Но все, кого она могла бы настигнуть, мертвы так давно, что даже их потомкам не отомстишь. У меня не осталось ни врагов, ни близких. Поэтому я размышляю. Можно было бы возродить мои владения. Но смысл? Править кем-то — такая скука…

— Ты не собираешься убивать всё живое просто ради того, чтобы все тоже испытали твою боль? — осторожно уточнила колдунья.

— Не буду скрывать, и такие мысли у меня были, — вздохнула темнота. — Сжечь всё дотла — было бы приятно. Но что дальше?

— Я не верю своим ушам. Ты звучишь слишком разумно для безумной твари, проведшей в зато… — но Сантинали не смогла закончить фразу. Словно кто-то с силой хлопнул по ушам. Само пространство в комнате будто свернулось в трубочку и застонало от натуги.

— ТВАРЬЮ?! ТЫ НАЗВАЛА МЕНЯ БЕЗУМНОЙ ТВАРЬЮ?! Да как твоя непомерная гордыня позволила тебе дожить до твоих лет!

С потолка посыпалась пыль и пол заходил ходуном. Колдунья опять не удержала равновесие и упала. Вокруг скакали, мелко дребезжали и шуршали птичьи кости и веточки. Похоже, тварь не блефовала, когда говорила, что за прошедшие годы путы ослабли.

— Убирайся, — и опять ощущение чужого присутствия исчезло, словно волна схлынула с берега. Как у неё это получается? Она же всё равно всё время здесь, в стене. Сантинали провела рукой по уху, и почувствовала что-то мокрое. Кровь?

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я ведь не знаю твоего имени. Как мне тебя звать?

Но темнота молчала. Будь оно всё проклято. Неужели и вправду обиделась?

— Эй? Клякса? — колдунья слышала себя с трудом, будто из глубокой бочки. Ещё и голова кружиться начала. Неужели барабанная перепонка лопнула? Всё же нужно как-то договориться с этой тварью. Они нужны друг другу. Сантинали самой не выбраться — она всё чётче понимала это с каждой минутой. У неё не было вечности, чтобы дождаться, пока гора разрушится сама по себе. — Как тебе такой вариант: ты станешь моим колдуном? Я ведь воевода, а у воеводы должен быть свой колдун. А раз я сама колдунья, значит, мой колдун должен быть ещё более колдунистым, чем я, — это была полная чушь, не было такого правила, но чего только не придумаешь, чтобы задобрить свой единственный шанс остаться в живых. — Ты отлично подходишь. Мы выберемся отсюда, зададим всем жару, а потом, когда закончишь службу, решишь что делать дальше.

Темнота молчала.

— Послушай, самый главный колдун в воеводстве — это почётная и уважаемая должность. И будет чем себя занять. Тебе не придётся скучать, когда я тебя освобожу. А если отец позволит мне вернуться в столицу, поедешь со мной. Там весело, тебе понравится. Быть личным колдуном королевны Ясеневой Рощи — да большая часть колдунов удавилась бы от зависти.

Темнота молчала. Сантинали горестно вздохнула. Именно из-за этого отец наказал её. Из-за неумения держать язык за зубами. Если бы она смолчала тогда на приёме, если бы смогла удержаться сейчас… Всё было бы хорошо. А теперь она сидит боги знают где, в каких-то забытых всеми катакомбах и пытается помириться с кляксой на стене, в то время как её воинов сейчас, возможно, режут прямо в постелях. А может, уже зарезали и вывесили во дворе подвешенными за ноги, чтобы сцедить кровь. С таким количеством свежей крови можно такого натворить!

— Шанаран, — неожиданно произнесла темнота. — Моё имя Шанаран. Но ты можешь звать меня просто Шана.

— То есть ты согласна?!

— На что?

— Быть моим колдуном.

— Зачем?

— В обмен я освобожу тебя, как ты и хотела.

— В обмен на то, что я буду служить тебе до конца твоей жизни? — голос кляксы сочился ядом. — Спасай тебя, потом служи тебе… Нет уж, как-нибудь без меня.

— Ладно. Мы можем вернуться к начальному списку условий: я тебя освобожу, а ты поможешь мне выбраться отсюда и победить моих врагов, плюс обещаешь не причинять вреда мне и моим близким даже после того, как основная сделка завершится. Но что ты будешь делать потом? Тебе же будет скучно!

— Придумаю что-нибудь.

Но что-то в голосе твари дрогнуло. Едва заметное. Но достаточное, чтобы теперь королевна замолчала выжидая.

— Ладно, — наконец, буркнула клякса после продолжительного молчания. — Стану я твоим колдуном. Но обещай, что будешь меня уважать и прислушиваться к моим словам.

— Хорошо, — Сантинали была готова пуститься в пляс, но боязнь того, что тварь может передумать заставляла сидеть смирно и даже не улыбаться.

— И я не буду выполнять твои приказы если буду считать их глупыми или они мне не будут нравиться.

— Договорились. А ты не будешь никого убивать или пытать, или насылать порчу и болезни или что-нибудь ещё в таком духе без моего указания или разрешения.

— Только людей.

— Только людей и их скот.

— И их скот. Ещё что-нибудь?

— Ну, и дома тоже не рушь без веской на то причины.

— Что-то ты добренькая. В чём подвох? Может, вы живёте по пять тысяч лет? — с подозрением поинтересовалась тварь.

— Нет. В любом случае ша живут дольше, чем мы.

И клякса молча с этим согласилась. Прошло ещё несколько минут тишины. Луны уходили за гору и в комнате стало стремительно темнеть.

— Ну, если мы обо всём договорились — начинай, — предложила клякса.

— Что? — Сантинали всё это время пыталась разобраться в хитросплетении цепей. Ведь нужно как-то их отодрать от стены. Хватит ли ей сил?

— Мы должны закрепить сделку, — как маленькой, пояснила темнота. — Чтобы никто не мог нарушить слова.

— Как?

— Что «как»? Ты не знаешь, как закреплять сделки?! С кем я вообще связываюсь? С беспомощным младенцем?

— Прекрати ёрничать и объясни лучше что мне делать?

— Ты ещё спроси меня, как снять цепи!

— Ну…

— О боги, светлые и тёмные. Как хорошо, что вас нет и вы не видите моего позора.

Сантинали обиженно засопела. Она ничего не смыслила в сделках с потусторонними сущностями.

— Повторяй за мной. Только поменяй слова по смыслу. Я, Шанаран, признаю Сантинали Рилиэль своей госпожой, и обещаю служить ей, защищать и оберегать от невзгод и болезней, в обмен на покровительство и защиту пока смерть не прервёт эту сделку.

— Это же обычная вассальная клятва.

— Твоя очередь, маленькая королевна.

— Я, Сантинали Рилиэль, признаю Шанаран своим вассалом и обещаю ей свои покровительство и защиту в обмен на верное служение, пока смерть не прервёт эту сделку. Это всё?

— Нет. Я слышу запах твоей крови. Намажь ею руку и проведи по стене вот здесь, — светляк Сантинали вдруг резко прыгнул к стене и замер. Как раз под местом где перед этим горели два алых огонька глаз твари. Колдунья провела пальцами по уху ещё раз. Крови было совсем чуть.

— Так достаточно?

— Да. Теперь скажи «уговор закреплён моей кровью и моим духом», прикоснись к стене губами и дохни посильнее.

— А я не умру после этого?

— Нет. Кто тогда освободит меня?

Сантинель скептически поджала губы. Ей категорически не нравилась часть про дух: вот так колдуны и теряют души. Но что ей оставалось делать? Королевна послушно сделала всё, как сказала клякса.

— Теперь мы связаны. Освобождай меня и пошли отсюда.

— Я ничего не чувствую, — Сантинель прислушивалась к своим ощущениям, но ничего внутри не изменилось. Может, это была просто выспренняя клятва с дурацким ритуалом?

— А что ты ожидала? Что распустятся цветы и запоют птицы?

— Неплохо бы.

— Пффф. Давай, не отвлекайся.

— Что мне делать? Не развалятся же цепи просто потому, что я скажу какое-то волшебное слово?

— Ты права. Вот эта цепь, — клякса опять переместила светляк, подсветив один из выступов на стене. — Она основная. Разбей её, и дальше я справлюсь.

— Разбить. Хорошо.

Что ж, разрушить одну цепь было не так сложно, как распутывать весь этот золотой барельеф. Сантинали принялась за работу. Самым простым вариантом оказалось расплавить одно из звеньев. На это ушло минут двадцать. Под конец королевна опять была вся мокрая от пота. Она даже не подозревала, что может так чётко управлять огненными заклятиями. Чего только не сделаешь, чтобы добиться такой близкой, такой желанной цели! Наконец, звено растаяло, оплыв золотыми каплями по кладке. Цепи задрожали, как живые, и пятно шевельнулось. Сантинали отошла от стены и теперь завороженно смотрела, как клякса сжимается, словно подбирая щупальца. Наконец, там, где колдунья поцеловала барельеф, появилась выпуклость и тварь довольно быстро начала вытягиваться, сжимаясь всё сильнее и сильнее. Как червь выбирается из земли. Невыносимая жуть разлилась в воздухе. Сантинали сморгнула пот: о, боги, кого она выпустила на волю?! Сердце опять заколотилось, как бешенное. Тварь заболтала её, заставила расслабиться, поверить в её человечность. Хотелось бежать прочь, что было сил, но колдунья не могла даже двинуться с места, поднять руку или пискнуть. Она замерла перед стеной, как кролик перед удавом. Вырост наклонился вперёд и быстро добрался до пола. Ещё несколько секунд, и на стене не осталось черноты — только рядом стоял подрагивающий столб, то ли слепленный из роя мелтешащих чёрных точек, то ли мелко дрожащий. Ещё чуть-чуть, и столб стал похож на высокого человека, плотно завернувшегося в плащ. Там, где у него должно было быть лицо под капюшоном, моргнуло два тускло светящихся алых глаза.

— Аааааххххх, — раздался вздох удовлетворения и колдунье на мгновение показалось, что жуткая фигура потянулась, разминая мышцы. В воздухе разлилась могильная сырость и королевне всё мерещились какие-то тихие голоса, словно кто-то шепчется на грани слышимости. Это конец. Сейчас тварь её съест. Жутко захотелось в туалет. — Пойдём, минья, разделаемся с твоими врагами.

Силуэт двинулся вперёд. Сантинали зажмурилась, ожидая удара, но тень проплыла мимо лишь задев её краем «плаща».

— Не отставай, минья, потеряешься.

Колдунья отругала себя за трусость и бросилась следом за быстро удаляющейся фигурой, Тварь скользила по коридору, как туман стелится по воде, плавно и бесшумно. Было видно, что она хорошо ориентируется в подземельях. Сантинали еле успевала держаться рядом.

— Шана, — задыхаясь от быстрого бега, позвала колдунья. — А что значит «минья»?

— Девочка. Малышка. Звать тебя госпожой у меня язык не поворачивается.

Надо же, и тут уела. Но обижаться на бегу было очень тяжело. Впереди показалась та самая проклятая дверь. Шана даже не притормозила: тяжёлая створка распахнулась, как пушинка и захлопнулась за ними едва не ударив Сантинали по пяткам. Лязгнул возвращающийся на место засов. Какая хозяйственная тварь. Интересно, в подземельях есть ещё какие-то опасности, о которых лучше не знать? Двое гвардейцев, дежуривших чуть дальше по коридору, вскочили им на встречу, но даже не успели схватиться за мечи, как Шана смела их с ног, только каски зазвенели кувыркаясь по каменным плитам. Сантинали успела только мельком глянуть на рассыпающиеся прахом тела стражников, а тварь уже мчалась дальше, вверх по лестнице, в жилую часть замка. Как она различит кто враг, а кто свой? Колдунья собрала оставшиеся силы и сделала ещё один рывок. В горле саднило, а мочевой пузырь буквально сводил с ума, но призрачная шепчущая фигура маячила где-то впереди, и нельзя было упускать её из вида.

— Куда мы бежим? — задыхаясь, из последних сил прохрипела Сантинали, когда они мчались по очередной лестнице. Неужели она столько пробежала несколькими часами раньше, когда спасалась от убийц? Кажется, этот замок состоит из сплошных лестниц!

— Спасать твоих воинов, — тварь не обернулась, но глаза каким-то магическим образом оказались у неё на затылке и теперь смотрели на колдунью. — Они держат оборону, но не думаю, что им долго осталось.

— Откуда ты знаешь?!

— Я хорошо чувствую живых, а там их много. И ещё кровь, — глаза исчезли, видимо, тварь опять смотрела вперёд. — Поторопись.

Наконец, они пробежали мимо трапезной и Сантинали поняла, где они находятся. Ещё один лестничный пролёт и они оказались на этаже, где была её спальня. Теперь и колдунья слышала чьи-то голоса и глухие удары: кажется, кто-то ломал дверь.

— И р-раз! И р-раз! — разносилось по коридору. Бум! Бум! Теперь понятно, где вся стража и почему кроме тех двух незадачливых охранников им больше никто не попался по дороге — пытаются выкурить забаррикадировавшихся Роэля и его людей. Причём, все собрались ровно в том коридоре, откуда Сантинали ещё совсем недавно убегала. Неужели их всех разместили рядом? Нужно было догадаться проверить соседние комнаты, прежде чем отправляться бродить неизвестно куда! Колдунья мысленно застонала: ну почему она в последнее время делает ошибки одну за другой! Причём такие! Ведь найди она Роэля сразу, всё могло сложиться совсем иначе! Она никогда бы не оказалась в подавалах и не связалась с Шаной. Вся её жизнь была бы намного проще. Шанаран врезалась в толпу стражников беззвучно, как туман накрывает деревья. Несколько долгих секунд никто не понимал, что происходит. Часть воинов продолжала выбивать дверь, остальные толпились вокруг них взведёнными арбалетами наготове, только дожидаясь пока прочное дерево наконец поддастся. А потом кто-то услышал стук доспеха об пол и обернулся, чтобы встретиться взглядом с алыми точками глаз.

— ША!!! — раздался полный ужаса крик. Воины пытались бежать, кто-то пытался сражаться, но тень скользила между ними, сквозь клинки и руки, забирала жизни одну за другой. Сантинали вжалась в стену и крепко зажмурилась: на происходящее невозможно было смотреть. Сейчас она очень жалела, что ещё не умерла. Стоило не просыпаться тогда в постели. Лучше бы её молча зарезали, чем всё это. Лучше бы она умерла обычной смертью, чем столкнуться с этой запредельной жутью. Ей уже не казалось странным, что страж, который увидел тварь, знал, что она такое. В конце концов — этот хребет назывался Наран-Ша. Наверное, здесь много историй о ша. Если она останется живой — обязательно узнает что это за существа. И узнает, что значит «кровь ша». А пока что она вздрагивала от каждого хруста, от каждого стука, будто бы это её режут, её ломают, её рвут на части. Наконец, всё затихло, и Сантинали осмелилась приоткрыть один глаз. В коридоре в разных позах, кто ближе, кто дальше, валялись стражники, в странных изломанных позах, как разбросанные тряпичные куклы. Она лишь мельком взглянула на их серые лица, застывшие глаза, открытые в крике рты. Наверное, они будут преследовать её до последнего дня. И нигде ни капли крови. Ни одной. В самой гуще тел стояла высокая призрачная фигура. Не прозрачная, но и не плотная, она подрагивала, будто огромный рой насекомых. Колдунье опять послышался потусторонний шёпот.

— Можешь сказать своим людям, что всё кончено, — довольно мурлыкнула тварь. — А нам нужно найти прежнего колдуна. Никто из них не обладал и каплей старой крови. Я ведь правильно понимаю, что я не могу стать твоим колдуном, пока прежний колдун воеводы жив?

— Не совсем, но нам всё равно нужно найти и его, и прежнего воеводу. Мне есть много чего сказать. Роэль! — Сантинали повернулась к двери. — Роэль, это я! Ты жив там?

— Госпожа? Это вы? — донеслось неуверенное из комнаты.

— Да. Можно выходить, всё в порядке. Мы тут всех… победили, — колдунья непроизвольно вздрогнула. — Я нашла себе колдуна. Только не пугайтесь, как увидите её. Она… необычно выглядит. За дверью завозились, видимо, разбирая баррикаду.

— Мы пойдём пока что поищем Каранниэля, у меня к нему есть кое-какие вопросы.

— Вы справитесь вдвоём? — спросили из-за двери. — Может, подождёте нас?

— Не волнуйся, мы справимся, — королевна посмотрела на ша. — Ты знаешь, где он?

Тень утвердительно кивнула.

— Хорошо. Тогда веди.