Смерть экс-любовника

Глава 62

Из греческих мифов – в основном в версии Клиффа – я узнала, что очень легко разозлить богов, даже если пытаешься вести себя правильно. Особенно если хочешь избежать какого-нибудь зловещего пророчества, что, кстати говоря, обычно не получается. Я думала об этом весь уик-энд, лежа в Соломон-хаусе и приходя в себя. Дэвид хотел ставить и быть продюсером, даже лежа в могиле, хотел помочь людям, которых, как он считал, некогда подвел. Джо старалась помочь ему в этом. Я же старалась уберечь Джо от опасности. Кроме того, я хотела, чтобы Аполлон хорошо провел время на съемочной площадке. Никто из нас не добился полного успеха, и все мы столкнулись с последствиями, которые оказались слишком уж тяжелыми.

С другой стороны, боги, как и люди, редко достигают консенсуса, а это означает, что один или два из них были на нашей стороне. Мало того что Елмер прорвался сквозь стены, которые отделяли его от Шеффо, так еще и звукооператор «Мыла и грязи» поймал сигнал «SOS». В то же самое время охранник у ворот увидел его на телемониторе. Все они позвонили в ФБР, в Федеральную комиссию связи и в Департамент внутренней безопасности. Плюс к этому двенадцать радиолюбителей позвонили в пожарную часть.

Фредрик же очень разволновалась из-за того, что я не отвечала на телефонные звонки, – ведь я обещала держать ее в курсе дел на съемочной площадке. Когда она увидела по девятому каналу похороны Эллиота, на которых были Триша и Энджел Рамирес, то тут же позвонила Саймону: «Уолли обязательно сказала бы мне об этих похоронах. Иначе, она знает, я бы ее убила. Наверное, ей самой грозит смертельная опасность. Пожалуйста, разберись!»

И наконец, мама Аполлона впала в панику, потому что ее сын не явился к обеду, чего прежде никогда не случалось, и дядя Тео позвонил мне на мобильник. Ответил ему Руперт, который зашел в мой трейлер, желая взять из подарочной корзины для приглашенной звезды австралийские орехи, а сам он явился на съемочную площадку, дабы вместе с Джен отправиться на похороны Эллиота. Макс сказал ему, что я уехала несколько часов назад, и он заподозрил неладное, особенно увидев на стоянке мою машину. На похороны Руперт не поехал, пытаясь вычислить, где я. Тут явились Шеффо и Наварре. Они как раз успели к взрыву, который устроил Аполлон на сорок одну минуту раньше, чем было запланировано. Ему помогла в этом электроэнергетическая компания, которая включила рубильник, вместо того чтобы выключить, в тот самый момент, когда заработал наш передатчик. А может, передатчик заработал на той же частоте, что и дистанционный пульт, управлявший взрывом. Может также, виной всему была протечка во взрывном устройстве, а вовсе не мы. Всяческие службы, спустя вот уже три дня, продолжают выяснять, что именно произошло.

Они пытаются также понять, что Макс собирался сделать после взрыва. Наверное, убить нас и спрятать среди развалин, но сам он молчит об этом. Нормальный человек, увидев, что его план провалился, вышел бы из игры и рванул к границе, но, как сказал Руперт, Макс был азартным игроком, к тому же плохим. Он ждал, что удача улыбнется ему, и не знал, когда надо остановиться.

Мы с Фредрик в который раз обсуждали все это, а я тем временем одевалась на «Похороны Эллиота-2», как назвала это моя подруга. Она застегнула молнию на моем маленьком черном платье и велела настроиться на то, что меня будут фотографировать. Средства массовой информации придерживались теперь истории восхождения Джо из грязи в князи, раз помреж-убийца, как стало ясно через сутки, не представляет особого интереса для публики. Скоро Джо также надоест им, и за дело примется суд по делам о наследстве и адвокатские учреждения. Эта история обещает быть долгой и скучной, но в данный момент Джо нарасхват.

– Я дам небольшую пресс-конференцию, – заявила Фредрик, – но журналисты будут фотографировать всех. – Фредрик, официально выступавшая от имени Джо, согласилась встретиться с журналисткой Моникой Пуллиам в качестве «источника, близкого к бывшей звезде». – Мне нравится, как сидит на тебе это платье. Для торжественных похорон декольте слишком глубокое, но для этого города – в самый раз.

В окне комнаты для гостей, которое по-прежнему было открыто, появилась мужская голова. Это был Зигги.

– Настало мое время, – сказал он. – Мы с Джо встретимся сегодня дважды. – Он взял-таки на себя заполнение судебной карточки Джо, а моя подруга к тому времени неожиданно нашла, что собрания анонимных алкоголиков вполне сносны, когда рядом сидит Зигги и комментирует происходящее.

Я посмотрела, нет ли среди телевизионных фургончиков, забивших подъездную дорожку, «бентли» Саймона, но, похоже, дело, которым он занимался, не позволило ему присутствовать на «похоронах». Я знала о нынешней его операции не больше, чем неделю назад, но мое любопытство будет удовлетворено еще не скоро. Где-то через полгода, как считает Саймон. И даже когда она будет закончена, он не сможет рассказать мне обо всех ее деталях. Я пока не понимала, смогу ли я жить с этим или нет.

Мы с Фредрик пошли на лужайку перед домом, заставленную белыми складными стульями. Джо поднялась на возвышение и взяла микрофон. На ней было строгое платье от Армани и соответствующее ему пальто. Никакой косметики, волосы распущены. Ее синяки и ссадины были уже не так заметны, цвет лица изменился к лучшему, голос стал таким же, как прежде.

– Спасибо всем, что пришли, – сказала она. – Некоторые из вас были на похоронах Эллиота. Некоторые присутствовали на нашей свадьбе. Это последнее действо, посвященное Эллиоту, и мне хотелось бы услышать о его жизни до меня. – Она кашлянула, затем продолжила: – Как вы, наверное, уже знаете, Эллиот умер от взаимодействия хитрина – сосудорасширяющего средства для снижения давления – и виагры, которую ему кто-то дал. Во всем остальном это был обычный для него день, в котором имели место стресс, секс, серфинг и бутылка «Кристалла». Некоторые удовольствия, как сказал врач, нельзя сочетать одно с другим, между ними должен быть промежуток в три часа, не меньше. Но мой муж, – тут Джо сделала паузу, – был человеком с большим аппетитом. И с большим сердцем. Он думал, что будет жить вечно. Мне бы хотелось верить в это.

Джо сошла с возвышения в сопровождении Ван Дика, который, в свою очередь, сказал несколько слов об Эллиоте, затем слово взяла одна из сестер Джо, затем один из ее братьев, затем было множество других выступлений; наконец встала женщина в синем костюме и развернула лист бумаги.

– Меня зовут Дебби, – сказала она в микрофон. – Я впервые встретила Эллиота в «Боинге-747», летевшем в Париж, двадцать три года тому назад. Я хочу прочесть вам письмо, которое получила только вчера, поскольку почти всю прошедшую неделю меня не было в городе. Оно начинается так: «Дорогая Дебби!» – Стюардесса сделала паузу и надела очки. – Затем Эллиот сообщает, что прекращает наши с ним отношения. Я сразу перейду к концу. – Она перевернула листок. – Он пишет: «Я никогда не умел долго держать фортуну за хвост, ты это знаешь, но я очень постараюсь быть счастливым с Джо… Потому что я этого хочу. И потому что я люблю ее».

Толпа молчала. По крайней мере мне так казалось, но в ушах у меня по-прежнему звенело и потому я не была уверена в этом. Дебби сложила письмо, сняла очки, вытерла глаза и сказала:

– Джо, спасибо тебе за то, что разрешила мне прийти сюда сегодня. Ты хороший человек.

Когда Дебби ушла, из колонок, стоявших на лужайке, послышалась песня «Бич бойз» о серфинге, и люди стали перемещаться к столам с едой. Фредрик пошла на кухню наблюдать за готовкой, а я осталась сидеть и думать об Эллиоте и Джо, о том, как обернутся для нее последние события. Потом мои мысли переключились на Чарлза и Агнес – как сложится их судьба? А затем я стала думать о себе. И о Саймоне.

Наконец я встала, взяла тарелку, обошла официантов в смокингах и, наложив себе всякой еды, отправилась на крышу. Я была одна. Наверное, никому не хотелось бросать вызов ветрам Санта-Аны только ради того, чтобы посмотреть сверху на Пасадену – вид отсюда был просто потрясающий, – а также на антенну, спутниковые тарелки и все такое.

Днем раньше мы с Джо забрали со склада моих вещей ее шезлонг, и он теперь стоял здесь, усыпанный листьями и выгорающий на солнце, как и мой экземпляр «Илиады». Я взяла книгу. Осталось прочитать двести тридцать шесть страниц.

– Я сделал бы тебе предложение… – прошептал кто-то мне на ухо.

– Говори громче, – попросила я.

– Я сказал, что сделал бы тебе предложение, если бы не думал, что это дурной тон – делать предложение на панихиде.

– И если бы думал, что я скажу «да», – ответила я, поворачиваясь к Саймону.

Он улыбнулся:

– Ты бы не согласилась?

– Нет. Меня интересует мужчина, занимающийся тканями.

– Тканями? Похоже, он портной или работник химчистки, который пытается выглядеть позначительнее.

– Возможно. – Я захлопнула «Илиаду». – Но ты только представь: всю жизнь я буду сдавать одежду в химчистку бесплатно.

Взгляд Саймона скользнул по моему черному платью. Затем его пальцы коснулись края выреза. Фредрик была права: для похорон декольте было несколько вызывающим.

– Ты не похожа на женщину, у которой есть проблемы с химчисткой.

Я убрала руку Саймона с моей груди и повела его к шезлонгу. Шезлонг покрывал слой пыли, впрочем, здесь все было в пыли, и он не подходил к обстановке Соломон-хауса, за что и был сослан на крышу.

– Внешность бывает обманчива, – сказала я, опрокидываясь в шезлонг и притягивая к себе Саймона. – Ты удивишься, узнав, какой грязной я могу быть!..

– Правда? – улыбнулся он.

– Да, – ответила я. А затем я его удивила.