Смерть пэра

Глава 19 Отрубленная рука

Такси остановилось перед домом двадцать четыре по Браммелл-стрит, выплюнуло пассажиров и умчалось во тьму и дождь.

— Довольно тихо, — заметил Найджел. — Что-то у вас нервишки пошаливают, инспектор.

— В вестибюле горит свет, — проговорил Аллейн. — Как насчет парадного входа, Фокс? Разве вы не поставили тут человека?

— Патрульному констеблю, сэр, велели стоять на крыльце, а еще одного послали патрулировать территорию, — доложил Фокс.

— Ну и где же этот ваш патрульный?

— Наверняка прячется от дождя, — буркнул Фокс. — Ох и всыплю я ему!

Аллейн решительно позвонил в дверь дома двадцать четыре. Немедленно изнутри послышался щелчок замка.

— Вот это да, — прокомментировал инспектор. — Очень неожиданно.

Дверь отворилась. На пороге стоял Моффат, бледный как смерть, кутаясь в толстый плед.

— Это вы из Скотленд-Ярда, сэр?

— Да. Здесь что-то случилось?

— Да, сэр. Что-то ужасное. Не знаю что именно, но… — Моффат поплелся за ними, оставив дверь открытой.

— Где это? — спросил Аллейн. — Мы все тут. Лучше закройте-ка дверь. Где постовой, который здесь дежурил?

— Мистер Кэмпбелл, сэр? Он наверху, сэр, и доктор тоже там.

— Доктор? — резко воскликнул Аллейн.

— А возле гостиной, где лежит его светлость, стоит полицейский. Наверное, стряслось что-то ужасное…

— Мы поднимемся, — бросил Аллейн. — Какой этаж?

— Четвертый, сэр. А его светлость лежит на втором. Ее светлость, сэр, так кричали, что жутко было слушать…

Аллейн уже был на середине лестницы. Остальные помчались за ним. Моффат что-то блеял позади. Площадка четвертого этажа была залита ярким светом. Наверху Аллейн обнаружил трех человек. Сиделка в докторском накрахмаленном халате, белая как полотно, лежала на полу, словно кукла, брошенная возле перил. Над нею стояли Генри Миног и Роберта Грей. Их лица тоже были смертельно бледны. Едва завидев Аллейна, сиделка заявила:

— Со мной все в порядке, я готова работать дальше. Не знаю, что на меня нашло. Просто как-то даже неестественно. Я никогда раньше не засыпала на дежурстве. Если я нужна доктору…

— А где доктор?

— Он в четвертой комнате по коридору, — ответил Генри. — Но не перепутайте с третьей комнатой. Там взаперти сидит моя тетушка, окончательно спятившая. А в кармане у нее — рука ее мужа.

— Руку они забрали, — срывающимся голосом поправила сиделка.

Аллейн зарысил по коридору, за ним Фокс.

— Боже праведный, ты что такое городишь, Генри? — воскликнул Батгейт.

— Привет, Найджел, — сказал Генри. — Ступай за своими приятелями и узнай.

— Но…

— Ради всего святого, — попросил Генри, — оставь нас в покое.

Найджел побежал за Аллейном и Фоксом.

В четвертой комнате по коридору Аллейн исследовал тело Уильяма Хихикса, лежавшее на постели на правом боку, завернутое в одеяло до подбородка. На левом виске красовалась окровавленная вмятина: отметина, похожая на след подковы, концы которого доходили до щеки. Когда Аллейн откинул одеяло вниз, ему открылась глотка Хихикса. На простыне возле него лежала бритва. Инспектор наклонился поближе.

— Уже остывает, — сказал он.

— Умер часа два назад, — заметил Кертис.

Кровать стояла вдоль левой стены комнаты. Между изголовьем и задней стеной оставалось небольшое пространство. Аллейн втиснулся туда и сделал выразительный жест над шеей трупа.

— Да, именно так, — кивнул Кертис. — Обратите внимание, разрез начинается внизу справа над ключицей и идет вверх почти к левому уху.

— На них-то крови нет, сэр, — сказал Кэмпбелл. — Ни на ней, ни на ком-нибудь еще.

Аллейн показал на разрез на пижамной куртке Хихикса. Кертис кивнул.

— Знаю, знаю. Все сделано под одеялом. Посмотрите-ка на это.

Аллейн нагнулся и прищурился на что-то, лежащее под ногами.

— Она оглушила его вот этим сапогом, сэр. На каблуке кровь.

— Осторожно заверните это, Кэмпбелл. Отметьте мелом все что следует. Нам нужны Бэйли и Томпсон.

— Они уже едут, — отозвался Кертис.

— Вот и отлично. — Аллейн взял покрывало, лежавшее в ногах кровати, и накрыл им тело. — Та же самая идея, — заметил он, — только с небольшими вариациями. Она усвоила, что повреждение мозга не всегда означает немедленную смерть, но все-таки предварительно оглушила свою жертву. Это действует безотказно. Два часа назад, вы говорите?

— Или еще больше.

— Мы бы не спасли его, Фокс, даже если бы успели на экспресс.

— Верно, сэр.

— Эх, попадись мне эта книга на глаза чуть раньше… Что у вас тут, Кэмпбелл?

Кэмпбелл взял с ночного столика нечто завернутое в полотенце.

— Это просто дикость какая-то, — потрясенно пробормотал Кэмпбелл, — ей-богу, сэр. Мы это нашли у нее в кармане вместе с ключом от комнаты, расположенной двумя этажами ниже. Прямо как в бульварном романе.

— «Дело об отрубленной руке»?

— А как вы догадались, сэр?

— Ее племянник мне сказал. Я потом посмотрю, что там.

— Мистер Аллейн это предвидел, — живо вмешался Фокс.

— Боюсь, Кэмпбелл, что в этой дикости есть очень даже стройная система, — покачал головой Аллейн. — Где леди Вутервуд?

— За стенкой, — ответил Кертис. — Я ей вкатил укол. Пришлось. Иначе она повредила бы себе что-нибудь, а так поутихла. Я позвонил Макколдунну.

— А все прочие?

— Слуги все в комнате в конце коридора, — доложил Кэмпбелл. — Горничная, Диндилдон ее фамилия, все просится к госпоже.

— Пусть сидит где сидит. — Аллейн шагнул к двери, обернулся и посмотрел на кровать. — Ну что ж, — проговорил он, — если бы поинтересовались собственным мнением мистера Хихикса, он наверняка предпочел бы такой конец.

— Чему? — спросил Найджел.

— Палачу и пеньковой веревке, мистер Батгент, — ответил Фокс.

— Господи, так это он убийца?!

— Вот именно, — досадливо поморщился Аллейн. — Пойдемте.

Аллейн послал Кертиса взглянуть на леди Вутервуд, а Кэмпбелла — в комнату слуг, откуда доносилась смачная истерика одной из молоденьких горничных. Генри, Роберта и сиделка все еще оставались на лестничной площадке. Сиделка в очередной раз высказала свою приверженность долгу службы, и ей велели доложить об этом доктору. Генри и Роберту отправили вниз.

— Если вы найдете комнату, где есть обогреватель, — сказал Аллейн, — я им воспользуюсь. Я поговорю с вами через несколько минут.

— Я хотел бы знать… — начал Генри.

— Конечно хотели бы. Только дайте мне еще минутку, ладно?

— Разумеется, сэр.

Аллейн и Фокс направились в зеленую гостиную, а следом за ними — совершенно притихший Найджел. Аллейн отправил дежурившего там полисмена к Кэмпбеллу и отпер дверь ключом, найденным в кармане халата леди Вутервуд.

Комната утопала в цветах, отчего в ней было душно. Здесь ветер и дождь слышались яснее всего. Вдоль стен, обитых зеленым шелком, стояли горки с фарфором и стулья. За печальными этими драпировками обшивка издавала вкрадчивое поскрипывание. Чудовищная хрустальная люстра похоронно звенела всякий раз, когда наверху кто-нибудь проходил. На трех козлах посреди комнаты лежало тело лорда Вутервуда в открытом гробу. Лицо покойного было закрыто, а грудь покрывал венок из лилий. Аллейн сдвинул их в сторону. На миг все потеряли дар речи. Потом Найджел вытащил носовой платок.

— Господи, — произнес он дрожащим голосом. — Это… это уж слишком…

— Оттяпано у запястья, — сказал Фокс. — Отпилено скорее, да, сэр?

— Именно, — ответил Аллейн. — Батгейт, если вас будет тошнить, умоляю вас по крайней мере выйти отсюда.

— Нет-нет, я в порядке.

Аллейн сунул руку под саван и провел ею вдоль тела. Почти сразу же он что-то вытащил из гроба. Найджел отвернулся. Он услышал восклицание Фокса, а потом ровный спокойный голос Аллейна:

— Как видите, орудие преступления собирались похоронить вместе с телом.

— Это с кухни, сэр, — сказал Фокс. — Этим распиливают мерзлые туши.

— Спрячьте это, Фокс. Этим займется Бэйли. Надо сказать Томпсону, чтобы сфотографировал изуродованную руку. А пока что…

Аллейн вернул на место венок из лилий и постоял, глядя на очертания фигуры в саване.

— Какую эпитафию, — промолвил он, — написать лорду Вутервуду, убитому из корысти и расчлененному во славу черной магии? Закончим-ка нашу работу, Фокс. У нас нет ордера. А ее надо бы забрать и потом предъявить обвинение. Вы проследите за этим, хорошо? А я поговорю с молодым человеком.

— Робин можно будет тоже остаться и послушать? — спросил Генри.

— Разумеется, можно, — ответил Аллейн. — И даже нужно, поскольку мисс Грей — героиня этого дела.

— Я? — удивилась Роберта. — Как это?

— Ваши показания прошлой ночью впервые навели нас на мысль о том, что делал Хихикс. Вы помните, как сказали нам, что слышали шум лифта, когда остались в столовой? Вы можете еще раз повторить ваши слова?

— Ну конечно. Лорд Вутервуд крикнул во второй раз. Потом я услышала, как лифт поехал вниз. Я достала сигарету. И тут я снова услышала лифт. Он поднимался. А я стала искать спички. Потом нашла их и выглянула из окна. Я курила и слушала Лондон. Потом я услышала, как кричит леди Вутервуд. Крики становились все громче и громче… — Роберта осеклась и уставилась на Аллейна. — Теперь понятно… — медленно сказала она. — Вот почему вы заставили меня повторить сказанное дважды. Шум лифта никак не увязывался с криками…

— Именно, — сказал Аллейн. — Видите ли, по всем остальным показаниям, леди Вутервуд начала кричать в тот момент, когда лифт еще спускался, и кричала всю дорогу наверх. Но вы слышали, как лифт спустился и поднялся без всяких сопутствующих воплей. Потом вы высунулись в окно и слушали лондонский шум, поэтому не смогли услышать, как лифт отправился вниз в свое жуткое путешествие. Вы услышали вопли только тогда, когда лифт уже поднимался.

— Значит, одна поездка на лифте остается необъясненной, — сказал Генри.

— Да. Но портье совершенно уверен, что лифт съехал вниз только один раз, когда ваш брат остановил его, почти доехав до первого этажа, так что портье видел кабину. Так как же объяснить другую поездку? Единственное разумное объяснение состоит в том, что лифт до первого этажа не доехал. Когда мисс Грей услышала лифт, Майкл и Хихикс только что вышли от нее. Они оба сказали, что Хихикс немедленно отправился вниз. Но все же Хихикс утверждал, что лифт не трогался с места, пока он спускался вниз. Он клялся, что лифт оставался на верхнем этаже, а в нем сидел лорд Вутервуд. Правда из этого то, что лорд Вутервуд был в лифте. Но от вас мы узнали, что лифт спускался и что Хихикс просто обязан был его видеть. Лифт можно вызвать в любой момент с любого этажа. Квартира под вами пустует. Наша гипотеза такова: Хихикс, попрощавшись с Майклом, стал спускаться по лестнице. Майкл увидел, что Хихикс ушел, и направился в квартиру двадцать шесть. Это и дало Хихиксу его алиби. На предыдущем этаже шофер вызвал лифт, в котором находился лорд Вутервуд, вошел и кабину и нанес хозяину удары. На Хихиксе были ваши водительские перчатки, Генри. Он швырнул их под скамью, вышел из лифта и пешком спустился на первый этаж, где с ним заговорил портье. Затем он вышел через парадный подъезд и сел в машину.

— Но почему он это сделал? — удивился Генри.

— Потому что он знал, что унаследует триста фунтов годового дохода и небольшую недвижимость.

— За такой пустяк!

— Для него не такой уж это пустяк. И сегодня я узнал, что недвижимость значительно возросла в цене. Он был бы весьма обеспечен до конца своих дней. Но была и еще одна движущая сила, о которой мы поговорим чуть позже.

— Одну минутку. А тетя В. знала, что Хихикс — убийца ее мужа?

— С ней мы разберемся чуть позже. Как ваша семья неустанно мне повторяла, леди Вутервуд душевно нездорова. Могу только мимоходом заметить, что уж очень старательно вы мне на это намекали. Может быть, разумнее было бы дать нам возможность составить собственное мнение. Однако она несомненно безумна, к тому же — это и вы упустили из виду — принимает какие-то наркотики. Мне кажется, морфий. Кроме того, она стала глубоко интересоваться черной магией и колдовством. Интерес, на мой взгляд, патологический. Нам в полиции часто приходится иметь дело с тем, какое влияние оказывают суеверия на доверчивые и истеричные натуры. Сталкиваешься с пожилыми людьми обоего пола, которые теряют деньги и разум в убогих комнатенках гадалок, медиумов и самозваных психологов. Леди Вутервуд, как мне кажется, — крайнее проявление подобных вещей. Она с размахом заигрывала со сверхъестественным и поплатилась за это рассудком.

— Она и всегда была со сдвигом, — вздохнул Генри.

— Когда доктор Кертис и я допрашивали ее, нас очень удивило, что она в разговоре постоянно упоминала каких-то малоизвестных средневековых ведьм. Чуть позже она прозрачно намекнула нам, что ее муж был убит каким-то потусторонним существом, которое решило принять облик вашего брата Стивена.

— М-да! — сказал Генри. — Должен сказать, что это уж слишком. Почему она выбрала несчастного старину Стива?

— Да просто потому, что она видела его в лифте. Ее поведение во время допроса было со всех точек зрения странным. Все очевидцы заверили нас, что она непрерывно и назойливо вопила, когда обнаружила, что случилось с ее мужем, но все замечали в ее поведении странную смесь восторга и ужаса, стоило ей заговорить об этом. Самое важное: она с самого начала требовала, чтобы тело ее мужа было перевезено в его дом в Лондоне. Я, конечно, не психиатр, но мне показалось, что, какой бы сумасшедшей она ни была, она вряд ли страстно желала бы провести пару ночей в полузаброшенном доме с телом своего мужа, если бы она его и убила. Если только — и это важный момент — у нее не было каких-то замыслов, связанных именно с трупом. Очень глупо с моей стороны было не догадаться, что именно она собирается сделать. Однако вина Хихикса к тому времени еще не была полностью доказана, поэтому я не снял окончательно подозрения в убийстве с леди Вутервуд. Сегодня днем в «Медвежьем углу» мне показалось, что я открыл мотив ее поведения. В средневековом манускрипте по колдовству мы нашли главу, где говорилось о различных сонных заклятьях.

— Боже мой! — пробормотал Генри. — «Длань славы»!

— Да. Кисть руки, отрезанная у трупа, предпочтительно у трупа мошенника или жертвы убийства. Она дает обладателю возможность появляться и ускользать с места преступления, будучи невидимым. Но ведь вы же знаете старую балладу «Легенды Инголдсби», как я понял.

— Да, конечно:

— Именно это. Леди Вутервуд решила проделать опыт. Как только ее «Compendium Maleficorum» раскрылся на этой странице, как только я увидел ее карандашные пометки на полях, я догадался, что затевается. Надо было догадаться раньше.

— Не представляю, как это могло бы у вас получиться, — усомнилась Роберта.

— Господи, конечно нет, — сказал Генри. — Я скажу, что вы и так явили чудеса проницательности.

— Правда? — улыбнулся Аллейн. — Боюсь, вас совсем нетрудно удивить. Так на чем мы остановились? Она подождала, пока в доме все стихло, а ее сиделка захрапела. Кстати, добродетельные самооправдания нашего медперсонала могут иметь под собой основания. Наверняка ее угостили таблеткой морфия, растворенной, например, в какао. Вы не обратили внимания, что зрачки у сиделки были сужены?

— Мы и впрямь не заметили, — подтвердил Генри. — Ну и хитрющий убийца наша тетя В.!

— Да нет же, леди Вутервуд ничего такого не делала, — сказал Аллейн. — И Хихикса она тоже не убивала.

Генри и Роберта не могли произнести ни слова. Аллейн по очереди посмотрел на них, а потом на Найджела, который самоуничижительно забился в угол комнаты.

— Вы им разве не сказали? — спросил Аллейн.

— Я… по-моему, говорил… — пробормотал Найджел.

— Что именно вы им сказали?

— Я? Что… э-э… леди Вутервуд…

— Я же оставил вас с Фоксом. Если вы продолжали придерживаться своей замечательной теории, почему вы не сочли нужным удостовериться у Фокса, совпадают ли ваши мнения?

— Н-ну… я… — бормотал Найджел. — Вы же сказали «она». Какого черта я мог…

— Вы ведь видели протоколы. Кто прятался в шкафу в прихожей и подслушивал беседу между лордом Чарльзом и его братом? Кто солгал нам и наплел целую сеть немыслимых событий? Кто снова вызвал лифт на верхний этаж после того, как Хихикс сделал свое дело и сбежал вниз? Вы же видели тело Хихикса. Какой убийца мог нанести такой удар из-за кровати, когда жертва лежит на правом боку лицом к левой стене комнаты?

— Я… то есть…

— Ясное дело — убийца-левша. Диндилдон, простофиля вы несказанный, Диндилдон, Диндил-дон, Дин-дил-дон.