Смута

Глава 20

«Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные. Как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других.»

А. П. Чехов «Крыжовник».

Место действия: Виндава(Курляндия).

Время действия: август 1604 года.

Виктор Вайс, герцог Виргинский, попаданец.

Следопыт Краб ещё месяц назад прислал весточку из Плимута. Он сдал в Меховой компании экзамен на штурмана и теперь будет заниматься перевозкой английских поселенцев в Виргинию. Я на восточном побережье Северной Америки выбрал пару мест. Полуостров у реки, чтобы по земле можно частоколом огородить территорию. И, чтобы поднимаясь по реке можно было бы у индейцев бобровые шкуры на наши товары обменивать. Нужно сразу делать фактории и зарабатывать деньги, а не просто выживать. Северная Виргинская колония была на той реке Гудзон в районе города Нью-Йорк. Поскольку мои подданные поселенцы были в основном англичане, то и этот город я назвал — Нью-Йорк, чтобы не путаться. А южная колония была у входа в Чесапикский залив тоже на полуострове у реки. Названия города, что был там в прежней моей жизни я не вспомнил. Назвал в честь умершей английской королевы, но на русский манер — Елизаветград. Сюда я планировал переселять поселенцев из Курляндии, немецких земель и из Российского царства. Там нехолодные зимы и жаркое влажное лето. Идеально для сельского хозяйства и животноводства.

Рядом с Лунебургом на полуострове Новая Курляндия в прошлом году нашли в ручьях россыпи золотого песка. Нужно было заработать не только на перевозке старателей из Европы, но и на снабжении их инструментами, одеялами, продовольствием. Мы на этом выручили большую сумму, чем старатели за сданное золото.

А денег не хватало, война пожрала всё, что было накоплено Меховой компанией. И тогда я придумал, где взять деньги.

Идея рейда пришла мне в голову после того, как стало понятно, что внутри Польши не осталось крупных боевых частей, кроме как в столице. Только небольшие гарнизоны, солдаты которых, как правило, не могут толково воевать в поле. Если подняться до Варшавы по берегам Вислы, то можно собрать хорошую добычу в городах и поместьях. Поляки вряд ли смогут быстро отреагировать. На это и делался расчёт. Трёхсоткилометровый марш четырёх драгунских полков вверх по Висле от осаждённого шведами Гданьска должен уложиться в десять-двенадцать дней. Окончание похода будет в Плоцке, недалеко от Варшавы. Снабжение моих войск будет происходить за счёт местного населения. Поэтому, пойдём налегке. Осадные мортиры будут на лёгких флейтах (флиботах). На эти же суда будем грузить часть добычи из городов и шляхитских поместий. Если город не захочет сразу заплатить контрибуцию — обстрел со стороны реки мортирами день-два. Дадут-дадут, не дадут — осаждать не станем.

Пять городов и полсотни поместий. Был составлен график движения всех полков и составляющих их эскадронов. В случае появления сил противника был запланирован отход эскадрона к укреплённому артиллерией полковому лагерю. Нам не нужны потери, поэтому после сбора добычи — отход в лагерь. Конфискованных лошадей сгонять в большие табуны и отводить к Гданьску для погрузки на морские флейты.

И вот поход закончен. Двадцать дней. Без потерь не обошлось. В мелких стычках убито восемь и ранено около сотни драгун. В бою под Плоцком лагерь одного из наших полков атаковал большой отряд противника. Две тысячи гусар и рейтар и пять сотен имперской пехоты. Будь пехоты побольше, то нашим пришлось бы нелегко. А так отбились, дождавшись подмоги, потеряв в последнем бою ещё около полусотни убитыми и почти две сотни раненными.

На одном из коноводных судов был полевой (речной) лазарет, начальником в котором был английский медик Уильям Гарвей, который дважды не смог сдать экзамен в лондонской коллегии врачей и согласился поработать военным лекарем в Курляндии. Этот молодой доктор сразу же принял мои правила гигиены и прекрасно для этого времени выполнял свои обязанности. Ведь многих раненных можно спасти в первые часы после боя, если оказать врачебную помощь и остановить потерю крови. Поэтому и умерших от ран было немного. Зато добычи было много.

И что же поляки? Обиделись? Если ты веками живёшь во многом за счёт налётов на территорию соседей, то нечего обижаться, если к тебе придут с вопросами.

Война — это грабёж. Никуда от этого не уйти. Если курляндским помещикам и крестьянам мы платили за изъятое продовольствие и фураж, но на территории противника никто такое не делал. Я, конечно, приказал, не забирать у крестьян последнее, а брать всё в шляхетских домах и амбарах, но, всё равно, перегибы случались. Самые смелые польские крестьяне обращались за компенсацией к командирам драгунских полков. Я вначале рекомендовал выдавать немного денег просящим, но когда это паломничество переросло в снежный вал, то запретил. Все командиры были очень недовольны моей мягкостью. Сдерживались лишь в память о моих прошлых заслугах.

При посадке на корабли под Гданьском, я узнал последние новости: восставшие восточные провинции Речи Посполитой сумели собрать единое войско и разгромили небольшой польский отряд посланный на усмирение восставших; началось углубление Кильского канала для прямого прохода морских судов. Меховая компания вложила в этот проект сто тысяч талеров; в Москве намечается свадьба и венчание на царство Дмитрия Ивановича и его невесты Марины Мнишек.

Уже в Виндаве был произведён окончательный подсчёт нашей добычи. Денег и ценностей на сумму более двух миллионов злотых. Драгунские полки получат для делёжки половину добычи, остальное в казну Курляндии. Еще собрали в Речи Посполитой почти две тысячи мушкетов и пистолей, шестьдесят пять бронзовых пушек, тринадцать крупных речных судов, более пяти тысяч лошадей, тысячу коров. Но, самое главное из поместий шляхты освободили восемьсот русских полонянников. Я планировал откормить их в Виндаве и отправить в южновирджинское поселение. Там люди получат землю и инструмент, став свободными поддаными герцога Вирджинии Виктора Вайса.

Место действия: Москва.

Время действия: август 1604 года.

Гермоген, митрополит Казанский и Астраханский.

Не угоден. Не угоден я и царю Дмитрию Ивановичу и патриарху Игнатию. Пострадал за радение на царской свадьбе о старине и отправлен назад в Казань. Мой родственник из свиты Шуйских напоследок шепнул мне, что, мол, не усидит молодой царь долго на престоле.

И верно! Не усидит. Слишком много ошибок делает Дмитрий Иванович и его царица. А патриарх Игнатий боится рот открыть, чтобы поправить молодых Владетелей России. Я вот не утерпел, сказал, что не вместно царю на свадьбу телятину на стол заказывать. А тот удивился вместе с царицей. Они и не знали, что мясо телёнка у нас издавна считалось нечистым для еды. Пока годовалый телёнок не станет бычком, то забивать его нельзя — у коровы пропадёт молоко. А это второй хлеб в крестьянских семьях. Вот потому и ввели давным-давно такое правило. Бояре и дворяне, конечно, ели нежную телятину. Но, только у себя дома. Не напоказ. Дмитрий Иванович ещё и вилкой на обедах щеголял. Вот, мол, какая диковинка для стола. Иначе как дьявольским такое поведение и назвать тяжело. А грек Игнатий молчит. Ну, что за патриарх такой что не знает жизни русской? Он должен грудью стоять за старину, а он все новые замашки царской чете прощает. Эх, я бы на его месте не побоялся. Запретил бы эти дьявольские игрища — балы. Раньше их не было — вот и теперь не нужно.

Царь с царицею не все посты соблюдают. Не носят одежд русских. Среди охраны царской поляки, немцы, курляндцы, а стрельцам обидно, что их на иноземцев променяли. Опять же пиршества с танцами. Сам царь, а ещё Ванька Заруцкий с Болотниковым и Анджей Кмитец танцуют с царицей и девушками из её свиты. Нечто дворяне скоморохи? Он бы ещё бояр заставил менуэты танцевать. Тьфу!

Не усидит! Вот те крест — не усидит!

Место действия: поселение Батон-Руж на реке Миссисипи.

Время действия: сентябрь 1604 года.

Антонио де Окендо-и-Сандатеги, командующий испанской эскадрой в Новом Свете.

Весной получил назначение в Новую Испанию, чтобы очистить здешние прибрежные воды от пиратов. Самые страшные для нас были пираты Меховой компании. За четыре года они ограбили два десятка наших галеонов и даже брали приступом Гавану. Такое прощать нельзя. Вот и решил я разорить их логово — Батон Руж.

Красная Палка — ну, что за дикое название. Говорят, что в честь их местного союзного вождя индейцев.

Земли здесь хорошие, но у Испании итак людей в Новом Свете мало. Только в Мехико да в портовых городах можно встретить настоящих идальго. Мне с трудом удалость наскрести хоть какие-то три сотни кого попало для десанта. Ничего, на трёх небольших галеонах больше полусотни пушек. Разнесём их поселение в пух и прах.

Как только мы вошли в реку и стали подниматься, вверх по течению полетело, иначе и не скажешь, коноводное судно Меховой компании. Там кроме паруса на по судне стоит гребное колесо, которое крутится с помощью двух лошадей, что меняют друг друга. Эти «сторожа реки», наверное, уже давно прибыли в Батон-Руж. А мы из-за негодно ветра задержались и плетёмся вверх по реке вот уж десятый день.

Проходим гуськом крутой поворот и видим сторожевую башню на островке и несколько пушек перед частоколом на берегу.

Бабах! Это их флейт, что стоит между портом и островом встречает нас бортовым залпом. Слышится треск парусов и грохот падающих канатов. Книппеля? Эти дурни, что? Собираются захватить нас? Отдаю команду «высадить десант и начать обстрел флейта».

По высаживающимся солдатам неприятель ударил картечью, потом залп из мушкетов и из кустарника завывая выскочили дикари с томагавками и луками. Наши сначала попятились, а после второго залпа картечью — побежали к лодкам. Дикари догоняли солдат и убивали, как скотину.

Что это? Флейт двинулся на нас? Пушки с острова ещё раз выплюнули кружащиеся книппеля, что протяжно гудели в воздухе. Чу! А вот летит-гудит прямо в ме-е…

Место действия: у города Шавли (земли Речи Посполитой).

Время действия: сентябрь 1604 года.

Виктор Вайс, герцог Виргинский, попаданец.

На Москву ещё месяц назад из Виндавы ушёл российский полк нового строя. Школа подготовки мушкетёров продолжает работать. Уже сменился начальник и поменялись офицеры, но суть та же. Сделать за год из толпы грозное подразделение, которое могло бы и обороняться, как стрельцы, и наступать строем, как испанские терции.

По большому счёту полк получился сырой. Нужно солдат не год готовить, а хотя бы два. Чтобы могли уверенно строй держать, а не останавливались бы при первом полевом препятствии. Ведь одно дело маршировать на плацу и совсем другое идти строем по пересечённой местности с оврагами, речками, болотом, кустарником, ямами. А эти курсанты только и были в поле на паре зимних и летних занятий, где прошли строем с версту да и пальнули залпом по тренировочному забору. Со ста метров из десятка выпущенных пуль хорошо половина во «вражеский строй»(забор) попадала. Остальные пули улетали неизвестно куда.

Но, учить солдат два года, чтобы их потом вести на убой под пушки и атаки гусарии вряд ли кто станет. Года достаточно. Сошлись два полка в поле, стрельнули в друг друга раз-второй. У кого нервы послабее или у кого командиров убило, те и бегут.

У моих солдат с нервами всё нормально. По совету Ивана Заруцкого, я после прибытия из кругосветки сделал роту егерей, куда собрал всех лучших стрелков Меховой компании. И купил им на «лёгкие деньги» дорогущие штуцера. Заряжать нарезной мушкет было для них поначалу сущей пыткой. Но, потихоньку-полегоньку егеря научились делать перезарядку за минуту. Кто-то чуть быстрее, кто-то чуть медленнее. Не суть. Егеря стреляли не строем, а по готовности. Они начинали стрельбу, когда до противника было триста шагов и можно было чётко отличить офицера от рядового солдата.

Было в предложении Заруцкого, что-то непотребное, что-то порочащее мою офицерскую честь. Но, дядька Иван назвал меня тогда соплежуем и сказал, что нужно беречь своих солдат в бою. Не допускать, чтобы они гибли, как бараны на бойне. Если у противника выбить всех офицеров и капралов до их первого залпа, то можно победить вообще без потерь. Ведь рота без командиров — это просто толпа, которая побежит не зная, что делать. И действительно, егеря в драгунском рейде пару раз выбивали всех командиров, обращая простых солдат в бегство.

А я в начале этого месяца взял крепость Шавли. Дело было так. В эту крепость, родовое гнездо Ходкевичей, назначили нового военного коменданта молодого Яна Ежи Радзивилла. Его не взяли на «полевую» войну и парень с собутыльниками заливал горе вином в компании доступных женщин. Полк моих драгун был в полусотне вёрст от Шавли и противник не ожидал неожиданного нападения. Ведь перед крепостью на дорогах стояли польские разъезды. Мы двумя ночными переходами незаметно для врага почти дошли до Шавли, затихарившись в ближайшем от города лесочке. Наша разведка взяла без боя в плен прикорнувший у реки конный разъезд. Старший из пленных капрал Шикльгрубер рассказал всё что знал. В крепости на стенах двадцать две пушки мелких калибров. Гарнизон: хоругвь крылатых гусар Радзивилла пятьдесят бойцов и пятьдесят их пахоликов; сотня польских мушкетёров, сотня городской наёмной охраны, сотня канониров на два десятка крепостных пушек и две сотни плохо вооружённых ополченцев. Шесть сотен в крепости против моих пяти.

По слухам, молодой Радзивилл не доверял городской охране и поручил охрану стен польским мушкетёрам. Сам же кутил с гусарами, уничтожая запасы винного погреба Жемантийского старосты Яна Кароля Ходкевича, который был со своими гусарами в Вильно.

Ворота и башни хорошо охранялись, но протекавшая сквозь крепость речушка Вийоле, как сказал капрал, представляла опасность для защитников. Решётку на выходе реки из города три дня назад заклинило. Послали за новой цепью в Вильно, но никто пока не приехал. Речушка полуметровой глубины и застывшая сверху решётка могли стать ключом от крепости.

Как стемнело, то два десятка моих самых отчаянных рубак, во главе со «следопытом» Головой, вошли в реку и, стараясь не шуметь, дошли до стен города. Факелы над воротами слабо освещали пространство. Два десятка мушкетёров были зарезаны без звука и только опускаемые ворота привлекли внимание дежурного офицера. Дежурный горнист протрубил тревогу, но было уже поздно, наши ворвались в Шавли. Пленный Адольф Шикльгрубер накануне нарисовал план города и пометил размещение крылатых гусар во главе с Яном Радзивиллом. На всякий случай отметил и дом командира городской стражи.

Через десять минут после сигнала тревоги по улицам разъезжали мои драгуны, подавляя любое возникающее сопротивление и сгоняя пленных на главную площадь. Всех взяли без особой борьбы. У нас было трое легко раненных, у поляков с полсотни убитых. Молодого Радзивилла взяли в постели. Большинство гусар тоже дрыхли после пьянки. В городе мы нашли запас в несколько десятков бочек пороха, склад забитый мешками с зерном, и три тысячи талеров(два ящика) в кабинете Ходкевича. Удачно мы зашли на огонёк.

Место действия: Рига.

Время действия: октябрь 1604 года.

Марэн Ле Буржуа, один из изобретателей ударного кремниевого замка для мушкета.

Еду в какой-то Себеж. Я ещё на год продлил договор с молодым герцогом Вайсом. Буду строить в тех неведомых краях штуцерную оружейную мануфактуру.

Меня уже больше года назад пригласил в Ригу из Лондона самый молодой член Правления Меховой кампании. Про него много чего рассказывают. Мол, гений. В детстве в шахматы всех обыгрывал, потом напридумывал кучу всего, что в мастерских и на мануфактурах потом месяцами делали-переделывали. Ладно бы он у других подсмотрел и внёс бы своё улучшение. Многие так делают. Например, вот я так же сделал свой ударный замок для мушкета, лишь немного изменив его устройство, бывшее раньше.

Самым старым был фитильный замок. Это когда выстрел производится в помощью тлеющего шнура. Механизм довольно простой, но тлеющий фитиль чувствителен к влаге. Кроме того, с тлеющим фитилём невозможно было работать одной рукой и стрелять с лошади. Кони боятся огня. Нашли выход — появился колесцовый замок. Сложный в изготовлении, он подходил лишь для «дорогого» дворянского оружия. Для больших армий требовалось что-то попроще и подешевле.

Вот и пришёл откуда-то из Палестины и Леванта ударный замок с кремнием. Был он поначалу капризным и ненадёжным. Но за десятилетия европейские оружейники довели его до ума. А я так и ещё немного упростил. Стал замок совсем уж недорогим и относительно надёжным. Но, таких придумщиков, как я, было много вокруг. Всем хочется серебра за небольшое изменение устройства. Только вот для королей и генералов главное при снаряжении многотысячной армии — цена оружия. Многие солдаты перед смертью на поля боя смогут выстрелить лишь раз или вовсе ни разу. Зачем им давать в руки дорогостоящее оружие? Пусть палят из дешёвого. Из нынешних армейских мушкетов со ста шагов прицельно не то что во всадника — в трёхметровые ворота не попадёшь. Пуля, вылетая из ствола, полетит не туда, куда стрелок целился, а лишь в том направлении. Поэтому и стреляют роты залпами, чтобы выпустить в направлении противника плотный рой пуль. Авось, хоть что-то да попадёт.

Но есть мушкеты с нарезами в стволе. Штуцера, как их называет, герцог Виктор Вайс. Нарезать желобки в стволах, сначала прямые, а затем и спиральные, стали давно. Выстрел из штуцера был значительно точнее, чем из обычного мушкета. Но процесс заряжания сильно усложнился. Да и цена оружия выросла в разы. По зубам лишь богатым дворянам.

А молодой герцог хочет наладить выпуск таких штуцеров. Мол, будет ими вооружать солдат-охотников. Егерей. Ох, и придумщик этот герцог. Решил охоту на поле боя устроить. Хотя… Если такие егеря выбьют всех командиров из роты противника, то и команды роте отдавать будет некому. Побежит рота с поля боя, как неуправляемое стадо баранов. Ох, и хитёр герцог. Хитёр.

Место действия: Москва.

Время действия: октябрь 1604 года.

Марина, царица России.

Вот уже несколько месяцев, как я царица в этой огромной и дикой стране. Меня просто трясёт от всех традиций и запретов. То нельзя, это нельзя. Так не одевайся. Это не ешь. Я царица или кто?

Будут мне всякие дядьки и тётки указывать. Вот повелю в Сибирь их в железе. Будут знать. Но, не повелю. Муженёк мой слишком добрый. Вон, Шуйские против него злоумышляли. Так он их не казнил никого и даже из Москвы не выслал. Простил. Ну, чисто дурачок. Нужно мне брать власть в свои руки. Вот тогда я развернусь: балы, наряды, ассамблеи. Из Лондона театр и цирк выпишу. Здесь же тоска смертная. Пусть хоть москвичи на творения Шекспира полюбуются. А то живут в темноте и держатся за старину.

А я уже знаю за кого в делах государственных буду держаться. За Ивана Заруцкого. Как его увижу, то сердце стучит, как сумасшедшее. Будет моей десницей.

Ради него и хожу на заседания Боярской думы, что увеличилась вдвое от прежнего. Казачьи атаманы, да торговые люди получили шапки горлатные. Старые бояре негодуют, но потихоньку. Кто против Дмитрия Ивановича молвил — сразу место потеряли. Заруцкий предлагал, на кол, но муженёк пожалел.

А вот и он. Ванечка. Подхожу и говорю:

— Иван Мартынович, а подарите мне котёнка перса.

— Зачем? Он же гадить будет и метить всё. Бесполезный он.

— А вот и нет. Он нам мышей ловить будет.

— А у вас в спальне нет мышей.

— А мы заведём!