Смута

Глава 6

«Малый недосмотр губит совершенство».

Заповедь древних мастеров Чёрной Земли. Из книги «Великая дуга» Ивана Ефремова.

Место действия: город Виндава (герцогство Курляндия).

Время действия: март 1597 года.

Владимир Константинович Неупокоев, начальник Владивостокского Александровского мореходного училища, капитан 2 ранга. Он же Виктор Вайс.

Я сидел на деревянной жёсткой и неудобной оттого лавке, уперевшись спиной в холодный и не менее жёсткий камень стены. Ни тебе ковров персидских, ни подушек на лебяжьем пуху. Нищебродство. Надо было подумать давно об уюте и таких простых вещах, что делают жизнь гораздо симпатичнее… Всё некогда, всё прогресс толкать своим хиленьким детским плечиком надо.

Вот и сейчас, сижу и не думаю, как бы выпуск ковров наладить, а о том, как бы производство пороха организовать. А то покупка его у англов и франков — в принципе вечных врагов России, несмотря на союзы с ними время от времени, во-первых, дорого, а во-вторых, развивает их промышленность и экономику, а не нашу… Курляндскую или пусть Российскую.

И чем больше думаю, тем больше понимаю, что даже мне, как человеку знающему будущее, это не просто. Хроноаборигенам так и совсем запредельно сложно создать своё пороховое дело.

В мозгу одна крохотная зацепочка копошится. Но я пониманию, что от этого довольно сумбурного знания до порохового завода не один год и всё через тернии.

А зацепочка такая. Был в нашей школе эсперанто один любопытный персонаж. Вот сейчас, попав в прошлое, я его понимать начинаю, а тогда чудаком считал и даже посмеивался над ним. Впрочем, фигура и впрямь была несколько смешная. Это был преподаватель Владивостокской гимназии Гюстав Карлович Шнелль. Преподавал он гимназистам географию. Пока в этом ничего смешного. Ну, да он рано начал лысеть и лысел некрасиво. На затылке и висках копна немного кучерявых чёрных волос, а остальная часть головы совершенно лысая. И голова неправильной формы, шишковатая такая и чуть вытянутая. Словно карикатуру на человека рисовали.

Самое же весёлое было не во внешности этого немца и даже не акцент, впрочем, не очень заметный, а его высказывания о русских монархов. Он их всех ругал. При этом себя жителем и гражданином Фатерланда не считал. Российским подданным был и по паспорту, и по мыслям.

— Годунов балбэс был. Петер наш первый балбэс был, как и Павэл. Все нэ понимали, чем заниматься надо. Вот мэня бы в цари русские хоть на полгода, я бы страну в нужную сторону-то повэрнул. Я бы её ох как повэрнул, — это его обычное брюзжание на дружеских посиделках после урока эсперанто всех забавляло. НО… Но вот один раз дело не закончилось усмешками, и кто-то из моряков спросил: «А что бы вы сделали Гюстав Карлович на месте Годунова»?

— Годунова? Извольте! Ещё при Федоре Иоанновиче сам же Борис Годунов и основал на Волге город Самару. Так вот, господа… — Шнелль поправил торчащие на затылке волосы, приосанился и переходя зачем-то на протоиерейский бас возвестил, — Повэлеваю отправить в крепость Самару рудознатцев под охраной казаков и стрельцов, и разыскать в окрестностях сэй крепости выходы серы. А по обнаружению повэлеваю организовать там добычу сэго минерала и отправку в Москву по рекам для производства на Москве пороховых мануфактур.

— А там есть сера? — спросил кто-то из молодых офицеров.

— И премного, уже при Петре добывать начали, правда, тоже что-то не задалось. А сейчас много добывают. И понимаете, господа, что было бы со страной нашей, если бы нэ покупали мы порох у всэх, развивая их промышленность, а продавали, и деньги вкладывали в строительство других фабрик. Тех же суконных. Ведь до сих пор английское сукно лучше нашего, а порох и посейчас покупаем у англичашек.

Запомнился мне этот разговор. И вот сейчас всплыл в памяти. Вот он Борис Фёдорович — жив и правит Россией или Московией. И Самара уже есть. Так почему не отправить туда рудознатцев и построить пороховых заводов. Нужно будет папа рассказать про залежи серы под Самарой. Пусть он переговорит с Годуновым и организует совместную геологическую экспедицию. Наши рудознатцы, его флот и стрельцы.

Перешли на борт брига.

«В рынду бей!!!», — звучит команда за тонкой стенкой каюты на квартердеке «Кошки», в которой я сижу.

Улыбка трогает уголки моих губ. Пётр наш Первый опять постарался. То ответ офицеру «Ес сэр» переиначит в «Есть», то вот как в этом случае английское «ring the bell» превратит в эту рынду. Для русских неграмотных матросов английская команда «позвони в колокол» звучала как «рынду бей». «Бей» — понятно это bell — колокол, а ring the стало «рындой». Сказуемое с подлежащим местами поменяли.

Судовые колокола для всё увеличивающегося gute Flotte (Доброфлота) Меховой компании покупали в Англии. Оно понятно. Колокола лили из бронзы. А бронза это, как многие по ошибке думают, сплав меди с оловом. На самом деле, может быть и сурьма вместо олова, и мышьяк, и алюминий, и даже совсем уж редкий элемент берилл. Но остальные всё же бронзы не часты, а в основном, действительно, в медь добавляют различное количество олова.

И вот тут становится понятно, почему Англия. Да, потому, что почти ничего не известно в этом времени о залежах олова в других странах. А вот Англия — это да, там в графстве Корнуолл есть огромные залежи олова, из-за которых ещё римляне называли эти острова «Оловянными». Они эти древние римляне называли его касситеридес и добывали из месторождения Корнуэлл в Англии. Касситери́т (от κασσίτερος — олово) — минерал состава SnO2.

Всем остальным в мире приходится либо готовый сплав покупать, либо отдельно олово и уже самим сплавлять его с медью. Например, нам медь из Мансфельда через Росток возили.

— Бронза сплав хрупкий, если из него делать пушки, то её может разорвать при первом выстреле, если бронза некачественная либо пороха много положили. Но обязательно разорвёт рано или поздно, металл устаёт. — Передо мной сидит тот самый потомственный литейщик Ян Ванден Гейн, который по приглашению Меховой компании из Мехелена (Испанские Нидерланды) приехал три дня назад.

Дядьке лет пятьдесят. И сразу видно, что это литеец. Лицо красное, и на нём полно оспин, и это не оспины от болезни, это медь с бронзой плюется в тех, кто её дразнит.

— Дразнят? — услышал я непонятный термин.

— В бронзу нужно сунуть берёзовую палку, когда уже шлак с неё сняли. И она начинает бурлить сильно и плеваться, при этом искры и капельки расплавленного металла попадают на лицо. Глаза защищают очки, а на лоб и щёки попадают эти капельки, — так объясняет эти оспины литеец.

— И что же ты предлагаешь господин Гейн? — я не металлург и пока не понял, замысел этого голландца.

— Я предлагаю лить пушки и те же колокола из латуни. Это сплав меди не с оловом, а с другим металлом. Этот сплав был известен римлянам, но потом секрет его изготовления был утрачен. Я сумел, проводя сотни опытов воссоздать секрет римлян. Горную породу, из которой делают латунь я привёз с собой. Если вы предоставите мне печь, в котором готовите бронзу, то я могу хоть завтра показать вам процесс изготовления латуни. Этот металл не хрупкий и пушки из него выйдут лучше и будут весить меньше.

Место действия: город Виндава Рига.

Время действия: апрель 1597 года.

Мать попаданца, Доротея Ульрих.

Я вышла замуж. Мой муж Иоахим Ульрих — сын бургомистра Риги. Он хорошо ко мне относится, впрочем как и его родители. А вот другие новоявленные родственники смотрят на меня, как на выскочку. Как на Золушку из моей книжки, которую напечатали недавно в типографии брата в Виндаве. А ещё родня недовольна тем, что я оставила свою долю в меховой компании сыну Виктору и его дядьке-управляющему — Ивану Заруцкому.

В пайщики Меховой компании за год вошли десятки самых богатых семей Курляндии и Риги. Правление разрослось и стало напоминать Рыцарский комитет ландтага. Та же дюжина членов в Правлении. Если раньше, на семейном совете, почти все инициативы исходили из уст моего гениального сына, то теперь Компания в основном рассматривает проекты своих новых членов. В их планах увеличение пахотных земель и помещичьих стад. А участие в создании литейных мануфактур на севере Швеции на Правлении едва не зарубили. И дорого, и страна чужая. Потерять деньги очень легко. Но, там была такая норма прибыли, что пошумев, проект всё же приняли.

Дядьку Ивана назначили ответственным за российскую торговлю и проекты в России. Так же он стал начальником военного отряда, что содержится на деньги моего сына. Пока что там всего десять человек, но планируют сделать сотню.

Почему? Ну почему мужчинам нужна война? Вместо того, чтобы делать лопаты, серпы и косы на мануфактурах — льют пушки и делают мушкеты. Неужели люди не могут жить не убивая других?

Место действия: Стокгольм (Шведское королевство).

Время действия: апрель 1597 года.

Карл, герцог Сёдерманландский.

Этот болван Сигизмунд совсем ополоумел. Мало ему Речи Посполитой! Так он ещё и Швецию решил вернуть в лоно католической церкви. Я, как защитник лютеранской веры, принял два года назад от риксрода (государственного совета) титул «первейшего лица Совета и регента Швеции», пока молодой Сигигизмунд в Варшаве развлекался.

Доразвлекался! На недавнем риксдаге (парламенте) мне были предоставлены неограниченные полномочия. Королевские. Это означает полный разрыв с Сигизмундом и провозглашение в Швеции новой власти. Моей власти.

Нужно готовится к войне. Очень удачно подоспело предложение из Курляндии и Голландии. Меховая компания и группа голландских купцов хотят построить медную и железоделательную мануфактуры вблизи рудников. Чтобы не руду закупать, а чистый металл. И денег дали немало. Как раз на вооружение нового полка мушкетёров. Посмотрим, что в бою лучше, польская сабля или шведский мушкет.

Мой родной брат Юхан правил Швецией и я буду! Приезжай Сигизмунд, мы тебя встретим!

Место действия: Эстляндия.

Время действия: сентябрь 1597 года.

Виктор Вайс, попаданец.

Загрузились в Ревеле русским мехом и отчалили. Вечером встали на ночную стоянку у озера Вяйке Вийк.

Где-то у горизонта прошли и скрылись за песчаной косой два ганзейских когга.

Что они тут забыли? Ищут кого то?

Рядом с нашей стоянкой на холме у берега был полуразрушенный в ливонскую войну замок Гапсаль. Интересно бы его осмотреть. Но уже поздно, а завтра мы уходим отсюда, когда команда передохнёт. Пойдём от Хаапсалу в Аренсбург и, если погода позволит, то будем на острове Эзель(Сааремаа) ещё до вечера. А там и до Виндавы — рукой подать.

Чтобы нормально выспаться, дядька Иван предложил нам спать на берегу. Если честно, то он это сделал из-за Киры. На земле она хоть и неплохо держалась в седле, но, всё равно, в море плохо переносила качку.

Дядька, следопыт Краб и я, все мы не страдали от морской болезни. Короче, это из-за Кильки мы оказались на ночном берегу у озера. Развели костёр и закутались в одеяла. Тут из-за дюны показались двое. Это были местные. Они принесли нам на продажу каравай, кувшин молока и кусок сыра. Мы всё это быстро съели. Довольные полученным деньгам, крестьяне рассказали нам историю про Белую Даму.

В давние времена один из монахов замка переодел свою любимую девушку в монашескую одежду и состриг ей волосы под мальчика. Но обман обнаружили и наказали влюблённых. Парня бросили в яму с голодными волками, а девушку замуровали в келье стены башни. Она несколько дней кричала, пока не умерла.

Кира, смахнув слезу, покачала головой и сказала:

— Не. Я так умереть не хочу. Лучше уж как Орлеанская дева сгореть на костре с крестом в руках!

Местные ушли, а мы установили дежурство по поддержанию огня. Когда вертишься у костра, то не замёрзнешь. Кильке выпало дежурить перед рассветом, но эта дурында заснула и костёр погас. Все проснулись от холода. Решили костёр не разжигать, а пройтись по песчаной косе вдоль моря. Минут через десять блужданий по дюнам мы вышли на берег соседнего залива. В пятистах шагах от нас в полутьме снимались с якоря два ганзейских когга. Боцманы коггов в утренней тишине громко вопили команды выбирающим якоря и ставящим паруса.

— Куда это они собираются? — зевая, протянула Кира, — Ведь ещё целый час до рассвета. Они как раз до нашего корабля дойдут.

Сказала и задохнулась от пришедшей в голову мысли. Все всё поняли. Мы рванули по дюнам назад, пытаясь быстрее добраться до лодки на берегу. Столкнули вводу и вперёд! Дядка Иван и почти уже взрослый Краб, надувая мышцы на руках изо всех сил гребли к борту нашего флейта. На корабле тишина, хотя когги уже вынырнули из темноты на расстоянии трёх кабельтовых (Прим. авт. 658 метров). Дядька Иван попытался крикнуть, но у него сбилось дыхание. Тогда Кира начала орать на вахтовых страшные морские ругательства, что она слышала от боцмана. На нашем флейте заметались огни. Вахтенные проспали приближение врага, но по большому счёту это вряд ли что-либо изменило.

Когда мы поднялись на борт, команда заряжала пушки и разбирала оружие из хранилища. Вот ближайший когг попытался зацепится, но наш бортовой залп разнёс его фальшборт основательно проредив абордажную команду. По перекинутым мостикам вскоре на нашу палубу посыпались непрошенные гости. Наши встретили их свинцом, а дядька Иван метким выстрелом поразил их командира. Неприятель попятился, но в это время к другому «незаряженному» борту подошёл второй когг. На наш корабль полетели крючья-кошки. Дядька Иван крикнул нам приказ «прыгать с кормы и плыть к берегу». После прыжка я с трудом выплыл. Нахлебался солёной водички. Киру, держащуюся за кусок бревна, тащил к берегу Краб, а меня «транспортировал» дядька Иван. Погони не было. Очевидно, задачей нападавших было содержимое трюма флейта.

Мы выбрались на берег и некоторое время лежали под утренними лучами солнца. Вдруг Краб треснул себя по голове и зашипел.

Чокнулся, что ли?

Сын рыбака виновато посмотрел на меня, потом на дядьку Ивана и сказал:

— Перед нашим отплытием на борт флейта поднимался герцог Фридрих с госпожой Хеленой. Она всё его расспрашивала куда мы поплывём, что мы повезём. Я стоял рядом и всё слышал. Тот отвечал ей, что в Ревеле московские купцы приготовили Компании дорогой груз — лучший мех на продажу в Лондоне и Амстердаме. И про нашу стоянку у замка сказал и что потом на острове Сааремаа наш флейт под будет под прикрытием военного брига.

Краб вздохнул:

— Такая красивая. Я и подумать не мог, что она нас продаст. Всегда улыбалась, ручкой махала.(посмотрел на Киру) Какие же вы женщины продажные!

— Ты ври, да не завирайся! — с металлом в голосе ответила Рыжая, — Я эту заразу из под земли найду.

— Деточка, — холодно заметил дядька Иван, — Оставь мужскую работу мне…

Корабли поставили паруса и ушли из залива. Делать нечего, мы побрели к замку Гапсаль. Жена шведского генерала Горна была там за главную. Распорядилась нас накормить и высушить одежду. Во время еды к нам подсел сын хозяйки Эверт Горн. По возрасту он был чуть моложе Краба. Лет двенадцать, как и Кире. Сына хозяйки интересовали подробности ночного боя. Только дядька Иван собирался открыть рот, как Рыжая Бестия начала свой рассказ:

— Мы бились, как львы, но попали в засаду. Я лично убила троих. Нет, четверых! Вот этой вот рукой. — подняла руку к своему носу и гордо посмотрела на присутствующих.

— А дальше? — сглотнув слюну, спрашивает сын генерала.

— А дальше — порох закончился и шпага сломалась! — гордо ответила наследница славы крылатых гусар.