Снежный поцелуй

Глава 6

Такер

В течении двух недель после того, как нашел ребенка, Такер был один в замерзшей тундре, осматривая земли. Он сделал все возможное, чтобы выяснить, кто был этот маленький мальчик и откуда он взялся.

Никто не подавал заявление об исчезновении, никто не волновался. Ничего.

Это только увеличивало переживания, которые он испытывал из-за того, что пропадали люди. Если они нашли одного ребенка, которого никто ни искал и не подавал заявление о пропаже, то сколько же может быть таких же пропавших? Это все еще было только предположением, что мальчика похитили, но Такер был уверен, что прав. Его волк чувствовал опасность, а он научился доверять своим инстинктам. Большую часть времени так и было.

Винтерленд, Пойнт-Хоуп и шахтерский городок были окружены сотнями миль замерзшей тундры. По ней были разбросаны пещеры, укромные уголки и трещины, в которые не ступала ни одна нога живого существа. Предположим, этот ребенок связан и с другими исчезновениями. В таком случае, если кто-то или что-то похищало этих людей, они могли скрываться где угодно.

Пожав плечами, Такер попытался придерживаться фактов, как он их мог понять. Любые предположения о незнакомом субъекте на данный момент должны были быть вынесены на рассмотрение. Но, вполне возможно, что мальчик убежал и каким-то образом сумел выжить в одиночку. Это было трудно, но не невозможно.

Не было никаких сомнений, что парень был оборотнем. Если бы это было не так, он был бы мертв, еще задолго до того, как Такер смог бы его найти. Он был одним из них, и это было все, что знал Такер.

Вскоре после того, как он пришел в себя, съел бульон, выпил горячий шоколад, и ему еще раз поставили капельницу физраствора, мальчик не произнес ни слова. Они даже не знали, может ли мальчик говорить. Возможно, он был неспособен или так травмирован, что не произнес ни слова по собственному выбору. Катя сказала, что такое вероятно. Но это не облегчало возможность разгадать эту тайну.

Возможно, накапливалась другая работа в отношении урегулирования других дел, но Такера ничего из этого не интересовало. В центре его сознания была только одна яркая цель. Ладно, две, но только с одной он был готов столкнуться.

Итак, вот он, в форме волка, прокладывает себе путь по снегу обратно к дому.

Он должен был вернуться и попытаться разговорить ребенка. Ему также пришлось вернуться, чтобы успокоить своего волка. Проклятый зверь не переставал докучать ему из-за Натали. Когда он отправился на поиски, она была рядом с Катей ухаживала за выздоравливающим ребенком. Если повезет, к тому времени, как он вернется, медсестра уже уедет, испугавшись, того, что произошло с мальчиком.

«К черту это», — зарычал его волк, когда огни Винтерленда появились в поле зрения. «Лжец. Ты хочешь, чтобы она была там. С мальчиком можно увидеться потом. Она будет первой, кого ты увидишь».

«Черта с два», — подумал Такер.

Он уперся четырьмя лапами в снег, целеустремленно двигаясь вперед. Он должен был добраться до кабинета Кати, прежде чем его волк одержит над ним верх и отправиться в маленький домик, где живет Натали.

Возле кабинета доктора были припаркованы два снегохода, и Такер сразу же счел это странным. Кто-то научил Натали ездить на одной из этих машин? Ревность вспыхнула в его груди при мысли о том, что любой другой мужчина сделал бы это.

«Лжец», — снова усмехнулся волк. «Надеялся, что она уехала. Чушь». Такер тихо зарычал. Действительно, он слишком много времени провел в облике волка, аж две недели. Из-за этого его зверь стал слишком сильным. Ему придется усиленно работать, чтобы снова почувствовать себя человеком. С трудом повернув от клиники, он направился к собственному дому. Его мысли путались, потому что он очень долго был покрыт мехом. Ему нужно было прийти домой, принять форму человека и надеть одежду. Натали была не единственным человеком, которого мог напугать огромный волк, превращавшийся в голого мэра.

Стоя у себя дома перед зеркалом в ванной, он плеснул воды на лицо и посмотрел на свое человеческое «я». Ища в своих чертах волка. Как бы громко зверь не говорил, сидя у него под кожей, Такер не обнаружил случайно изменившегося взгляда, смотрящего на него. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз находился так долго в диком обличье, и это было опасно, так как доставляло огромное удовольствие.

Но из-за серьезной ситуации, ему пришлось пойти на это. По правде говоря, он упрекал себя за то, что не сделал этого раньше, но сказал себе, что это из-за страха, что его двое коллег ни черта не будут делать, пока его не будет.

«Лжец. Это из-за женщины. Она напугала тебя».

«Заткнись», — он сердито посмотрел на свое отражение.

Как только он, наконец, оделся — тщательно подобрав свой наряд, — Такер поехал через город в кабинет доктора. Его волк захихикал, а затем взвыл от радости, но он знал, что едет только за тем, чтобы узнать о состоянии мальчика. Это определенно не имело никакого отношения к той медсестре. Натали.

«Тогда почему бы сначала не отправиться туда?»

Потому что, если медсестра была там, она не имела никакого права видеть его голым. Никогда-либо.

«Трус».

Животное было уверено, что между ним и Натали скоро что-то произойдет, но Такер не мог понять, как он это может допустить. Пара или нет, он даже не знал эту женщину. Он провел в ее обществе самое большее час. Человеческие женщины не имели привычки ложиться в постель с мужчиной, которого едва знали и который был из маленького и уединенного городка.

Особенно, когда упомянутый мужчина был одним из вице-мэров.

Такеру нужно было выбросить Натали из головы.

«Невыполнимо. Она находится там уже несколько недель. Она там поселилась».

Он проигнорировал животное и заглушил двигатель своего снегохода.

В ту секунду, когда он открыл дверь кабинета врача, он понял, что Натали была внутри. Солнечный свет хлынул во все его чувства. Он почти ничего не ел в течении двух недель, но его рот наполнился слюной, когда подумал о том, чтобы положить ее тело на одну из кроватей в смотровой комнате, и сделать с ней все, что ему хочется.

«Мы могли бы насытиться ею. Изгибом ее шеи. Ее сосками. Самыми чувствительными местами, и заставили бы ее выть, как мы».

Такер хлопнул руками по стойке и зажмурил глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Все в порядке?

Он открыл глаза, и у него перехватило дыхание при виде нее.

На Натали была пара ярко-синих халатов, на которых были нарисованы крошечные щенки. Ее тонкие пальцы небрежно держали медицинскую парку. У нее была длинная и элегантная шея, каштановые волосы идеально обрамляли лицо. Они выглядели мягкими, как шелк, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не протянуть руку и не коснуться прядей. Глаза Натали засветились, когда она встретилась с его взглядом, и она переступила с ноги на ногу, улыбка озарила ее лицо. Она почти светилась.

— Хорошо, — выдавил он, выпрямляясь. — Просто устал.

— Уверен в этом. Приятно видеть, что наконец вернулся бог знает откуда. Ты что-нибудь выяснил?

Он покачал головой.

— Где маленький мальчик?

Натали нахмурилась, и ее лицо перестало светиться счастьям.

— Он сейчас живет с Мадлен и Джозефом. Мы с Катей надеялись, что их собственный маленький мальчик поможет разговорить нашего маленького незнакомца. Пока что безуспешно. Мы начали звать его Питером, и он отзывается на него.

Такер облокотился к стойке.

— Полагаю, что это хорошее имя, как и любое другое.

— Ты не нашел ничего, что помогло бы нам опознать его?

Он покачал головой.

— Никаких следов. Никто ни в Пойнт-Хоуп, ни в шахтерском городке не знает о пропавшем мальчике. Даже с учетом пропавших, которые у нас были, это необычно. Это не вписывается. — Натали наклонилась к нему ближе, отчего ее солнечный аромат оказался на опасном расстоянии.

«Возьми ее. Сейчас». Но то, что она сказала дальше, остановило волка.

— Возможно, тот, кто похитил его, также искал его.

— Хм, — кивнул Такер. — На самом деле я об этом не подумал, но это верное замечание.

— Верное? Это сказал Сойер.

Он издал тихий горловой рык.

— Когда ты говорила об этом с Сойером?

Натали нахмурилась, глядя на него.

— В общественном центре. Я много раз была там с Питером и другими жителями. Сойер тоже был там, пытался поговорить с Питером. Он ездил в Пойнт-Хоуп, чтобы купить новую игровую приставку взамен старой. Он думал, что может быть, это поможет разговорить ребенка, но было чертовски очевидно, что несчастный никогда раньше не видел ничего подобного.

Такер стиснул зубы. Он возненавидел саму мысль о том, что его пара будет проводить время с Сойером.

«Тебя не было слишком долго. Теперь она знает это место. Оно стало для нее домом. И это не твоя заслуга», — внутри волк издал низкий рык. «Это благодаря Сойеру».

Такер выдохнул, заглушая мысль о том, что его пара проводит время с одним из его старых друзей.

— Сойер?

— Да? — спросила Натали, удивленная, что он сказал одно единственное слово.

— Сколько времени ты с ним проводишь?

Натали пожала плечами.

— Не так уж и много. Он приобрел мне снегоход, а Катя показала мне, как им пользоваться. Я каталась вместе с Мадлен и ее сыном. Я пару раз выводила Питера на прогулку, как только ему стало лучше, но машина ему не очень нравится. Но ведь, можно подумать, что ребенку должно же нравиться летать на одной из них. Это странно, правда?

Он издал непонятный звук.

— Как тебе Винтерленд?

Она нахмурилась, глядя на него.

— Ты серьезно спрашиваешь меня об этом?

— Я нанял тебя, и да, я хотел бы знать, как ты приспособилась к здешней жизни.

Она засмеялась, и этот звук дошел прямо до его члена.

— Ну, забавно, что ты меня спрашиваешь об этом, но мне здесь нравится гораздо больше, чем я думала. Особенно после такого холодного приема. Как оказалось, люди здесь чертовски приятные и приветливые, чем некоторые городские чиновники.

— Ты говоришь обо мне?

— О ком еще я могла бы говорить? — она скрестила руки на груди.

Как он мог сказать, что у нее были идеальные сиськи под скрещенными руками, а еще он не мог понять, почему она так нелепо одета.

— Это самый длинный разговор, который у нас был с тех пор, как ты меня нанял.

«Она права. Ты узнал, что она наша пара, и игнорировал ее. Оттолкнул ее. Исправь это. Исправь это сейчас же, или я ее укушу».

Такер не знал, насколько серьезен волк, но он не хотел рисковать даже маленьким шансом, что волк взбеситься прямо при ней. Вздохнув, он закрыл глаза и провел рукой по лицу.

— Я дерьмово вел себя по отношению к тебе. Мне действительно нужно извиниться. Эти похищения выводят меня из себя. Это не имеет к тебе никакого отношения, но это определенно отразилось на твоем прибытии. А потом, как только я собирался извиниться перед тобой, маленький мальчик… Питер… найденный. Мне тоже пришлось это выяснять. Я просто…

Натали кивнула.

— Все в порядке. Я понимаю. Вообще-то, пока тебя не было, я познакомилась кое с кем из здешних людей. Это действительно впечатляет. То, как все собираются вместе. Такого рода события никогда бы не произошли в таком большом городе, как Сан-Диего. Я не знаю, может быть, это просто из-за того, что они обсуждают причину исчезновения людей, но это приятное отличие.

— Они говорили об этом?

Такер знал, что местные жители шептались об этом, но мысль о том, что они поделились этим с ней, озадачила его.

— Конечно, — ответила Натали. — Я думаю, они беспокоятся обо мне. Они хотят быть уверены, что я буду осторожна. Мне так не хватало такого общения. Я так долго не чувствовала связи с кем-то, кроме своих бабушки и дедушки. С тех пор как умерла Бабуля, я как бы плыла по течению. Я не чувствовала… — она прикусила губу. — Прости. Я слишком много говорю о вещах, которые тебя не должны волновать.

— Нет, пожалуйста. Я хочу услышать.

И он именно это имел в виду. Он мог бы часами, днями слушать, как она говорит. Это было выше запаха или мелодичности ее голоса. Это были ее слова. Знакомство с ней начало пробуждать что-то глубоко внутри него. Не его волк, а что-то другое. Что-то, о чем Такер давно думал, что это умерло внутри него самого. Может быть, если бы он мог остаться здесь и слушать ее, он начал бы чувствовать себя лучше. О Винтерленде, пропавших, о том, что он подвел Питера, обо всем этом.

— Это хорошо, — наконец сумел он продолжить. — Приятно слышать твое мнение о моем доме. О моем сообществе.

Ее ответной улыбки было бы достаточно, чтобы зарядить всю Мэйн-стрит на неделю.

— Ну, я серьезно. Мне здесь нравится. Я не думала, что смогу, ты же понимаешь. Из-за холода и постоянной скуки, но мне нравится ходить в общественный центр ночью. Вообще-то, я вроде начала делать что-то новое, пока тебя не было, но пусть твои вице-мэры расскажут тебе об этом.

Натали лукаво улыбнулась. Ей это шло.

Он приподнял бровь.

— О, мне следует бояться?

— Скоро узнаешь.

— Поужинаешь со мной? — слова сорвались с его губ прежде, чем его мозг смог понять, что он сказал.

Его волк радостно посмеивался. Натали была также шокирована, как и он.

— Это приказ одного из отцов города?

— Да. Нет. — Такер покачал головой. — Я просто имею в виду, что все жители Винтерленда смогли познакомиться с тобой, пока меня не было. Я в невыгодном положении. Поужинай со мной, чтобы я мог наверстать упущенное.

Натали закатила глаза.

— Знаешь, ты мог бы просто приехать и провести время в общественном центре.

— Нет, на самом деле. Я настаиваю. Пожалуйста, позволь искупить мне свое плохое поведение.

Она моргнула, глядя на него.

— Закусочная — единственное место, куда мы могли бы пойти.

— Или «Спигот» …

«Не будь дураком!» — то, как его брови взлетели вверх указало ему, что волк был прав.

— В бар?

— Нет, ты права. Тем более, что это закусочная. Позволь мне тебя угостить.

— Ты хочешь отвести меня в закусочную, чтобы искупить свою вину? Ты хоть представляешь, сколько у тебя появиться дел, если войдешь туда? Все ждали, когда ты вернешься.

— Что еще кто-то пропал?

Его пронзил чистый страх, как темная молния, от такой перспективы. Внезапно он с удивлением осознал, в какой опасности оставил Натали, пока мчался галопом по тундре.

— Нет, — ответила она, ее голос засветился от удивления. — Ты же не думаешь, что я начала бы с чего-то подобного.

— Прости. Просто мне противно думать, что пока меня не было…

— Ничего такого. Но у Сойера и Колина были напряженные рабочие дни. Каждый раз, когда у людей возникал какой-нибудь серьезный вопрос, они говорили им подождать, пока ты не вернешься, и не ответишь на все вопросы.

Теперь была очередь Такера закатить глаза.

— Конечно, они так делали. Но я думаю, что смогу с этим справиться. Я заеду за тобой, когда закончится твоя смена.

Прежде чем Натали успела ему ответить, Такер повернулся и вышел. Ему нужно было кое-что купить.

Когда он вернулся в кабинет доктора, чтобы забрать Натали, она отказалась садиться на его снегоход. Упрямая женщина настояла на том, чтобы поехать самостоятельно, потому что ей нужно было практиковаться. Она последовала за ним, когда они поехали по главной улице и свернули на одну из боковых улочек.

Его дом, по сути, был таким же, как и ее. Вещи здесь были изготовлены не для красоты, а скорее для функциональности. Чтобы сохранять тепло внутри, строили квадратные конструкции с небольшим количеством окон, все из прочного материала. Подвалов, конечно же, не было. Земля была замерзшей сотни, если не тысячи лет. Копать в ней, черт возьми, было фактически невозможно. Кроме того, отопление подвала стоило слишком дорого. Каждый дом в Винтерленде был построен не на земле, а на фундаменте.

Такер выключил двигатель своего снегохода и подошел к Натали, помогая ей сойти со снегохода, потому что после двух недель отсутствия ему нужно было прикоснуться к ней хотя бы мимолетно, чтобы убедиться, что она до сих пор существует. Что она все еще здесь.

— Ты не говорил мне, что так близко живешь. Мы практически соседи.

Это не было обвинением, но Такер не мог отделаться от ощущения, что это было так.

— Здесь все довольно близко…

Это было все, на что он был способен, особенно после того, как почувствовал между своих рук ее талию.

«Отведи ее внутрь. Сейчас же».

Сопротивляясь своему зверю, который бушевал в нем, Такер повел ее в свой дом. Он знал, что ее запах солнечного света наполнит его холодный дом. Если ему повезет, может быть, он сможет пропитать его мебель, чтобы сохранить его после того, как она уедет.

Потому что Натали все равно уедет.

Не имело значение, что она была очарована этим городом и его жителями. Две недели в Винтерленде, это не прожить целую жизнь. В конце концов, она будет скучать по солнечным пляжам и всем тем вещам, которые у нее были в Сан-Диего. Он играл с огнем. Он должен держать дистанцию, а не сближаться с ней. Ведь будет очень больно, когда она уедет.

Но он признался себе, что не может.

Он очень завидовал своим вице-мэрам и жителям. Они познакомились с Натали поближе, и он тоже хотел такого же удовольствия.

— Почти такая же планировка, да, — сказала она, снимая свою тяжелую зимнюю шубу.

Такер вспылил при мысли, что кто-то помог ей выбрать ее.

«Это должен был быть ты».

— Здесь все дома выглядят одинаково, — прокомментировала она, когда они скинули ботинки.

Такер взял ее шубу, и теплый запах Натали ударил ему прямо в нос. На самом деле, воздействие аромата распространилось гораздо дальше на юг. Его чресла возбудились от желания, угрожая встать по стойке смирно. Если бы раньше выпуклость было бы не трудно скрыть, то дома без зимнего снаряжения замаскировать его размер не было никакой надежды.

Желание, бегущее по его венам и спускающиеся к его члену, выходило за рамки предложений, которые шептал его волк. Это было гораздо большее притяжение, и стало крайне важно скрыть всю полноту его возбуждения — его потребности — в ней.

Такер откашлялся и отвернулся, чтобы поправить брюки. Если бы Натали увидела, как он возбужден, то скорее всего, в панике покинула бы дом. Какая женщина захочет торчать в доме с мужчиной, который возбудился, просто сняв с нее шубу? Это, очевидно, сделало его каким-то ненормальным.

«Просто скажи ей. Что она наша пара, и она все поймет. Скажи ей, как долго ты ее ждал».

Такер не станет говорить Натали, что она его пара. И как бы он сказал эти слова незнакомке? Это был верный способ прогнать ее из Винтерленда.

— Чувствуй себя как дома, — произнес он, его голос был более грубый, чем он ожидал. — Что я могу предложить тебе выпить?

Натали устроилась на маленьком диванчике и повернулась к нему лицом. Она потерла свои длинные, изящные пальцы о бедра.

— Я не отказалась бы от чего-нибудь теплого.

— Как насчет бокала вина? Оно не теплое, но…

— О! Вино было бы неплохо. Спасибо.

Такер нашел себе занятие, достал из шкафчика бутылку и откупорил пробку. Он налил темно-красную жидкость в два бокала, прежде чем присоединиться к Натали в гостиной. Когда он подавал ей бокал их пальцы соприкоснулись.

Его кровь сразу же закипела от жгучего желания, а его волк завыл. Но когда он увидел, как покраснела Натали, как покрылись румянцем ее гладкие загорелые щеки, и она сделала небольшой вдох, его ноздри раздулись.

Ее влекло к нему.

Это было очевидно. Это было написано у нее на лице, в положении ее плеч, и, что самое главное, он чувствовал этот запах. Ее зрачки были расширены, дыхание затруднено.

— Хорошо, мистер Мэр. Ты собираешься сказать мне, почему попросил поужинать с тобой?

Ее голос был хриплым, и заставлял его дрожать. То, как она с лукавством упомянула его титул, звучало на удивление дерзко. Как будто она хотела напомнить ему о той власти, которую он имел. Той силе, которой он обладал.

— Я уже говорил тебе раньше, — ответил Такер стараясь взять себя в руки. — Пока меня не было, весь Винтерленд познакомился с тобой поближе. Я в невыгодном положении.

Натали прыснула от смеха, но быстро сделала глоток вина, чтобы скрыть этот факт.

— Почему-то мне кажется, что ты ненавидишь быть в невыгодном положении из-за кого угодно. — Она приподняла бровь.

Такер глубоко вздохнул.

— Я был не очень добр к тебе. Мне следовало быть более доброжелательным в день твоего приезда, но я не был. Потом, когда я собирался извиняться, то нашел Питера. Это было на первом месте.

— Я понимаю. Думаю, что твоя реакция из-за брошенного мальчика была оправдана. Я имею в виду бедного мальчика.

Такер кивнул.

— Да. Я даже представить себе не могу, через что ему пришлось пройти.

— По крайней мере, он, кажется, ладит с детьми Мадлен. Это хорошо. Я хотела, чтобы, он остался со мной, но Катя подумала, что сейчас будет лучше, если Питер будет с другими детьми. Может быть, если он увидит, как Мадлен и ее муж любит своих детей, Питер раскроется перед ними, — выдохнула Натали. — Мне действительно жаль его. Я хотела бы защитить его от… — она махнула рукой в воздухе, — от всего, через что он прошел.

Такер кивнул.

— Я чувствую тоже самое. Я… — он прочистил горло. — Я чувствую, что подвел его.

Натали повернулась на своем месте лицом к нему, нахмурив брови.

— Как ты его подвел? Ты не знал, что он там был. Ты даже не знал о его существовании, пока не нашел его.

— Я не утверждаю, что это разумно или еще что-то. Как мэр Винтерленда, моя работа — следить за тем, чтобы все были в безопасности и целы. За последнее время у нас пропало пять людей, о которых мне приходится думать, а потом этот ребенок оказался просто у черта на куличках. И что мне делать? Я прочесывал глушь две недели. Я чувствую, что подвожу всех.

Какого хрена он признался ей в этом? Обладали ли пары магическими способностями, которые могли подтолкнуть к откровениям? Это было единственное логическое отношение, и оно совсем не было логичным.

— За эти две недели ничего плохого не произошло. — Ее рука коснулась его плеча, и его чувства ожили. Он встретился с ней взглядом и увидел сочувствие на ее лице. — Больше никто не исчез, и Питер становится все сильнее. Может быть все закончилось.

— Может быть, — Такер покачал головой, неуверенный.

— Я все еще чувствую, что предал город.

Натали снова коснулась его плеча, заставляя его снова посмотреть ей в глаза.

— Ты слишком много взвалил на себя, ты знаешь это?

— Я должен. Я отвечаю за этот город.

— Верно, — она нахмурилась еще сильнее. — Но разве ты не делишь свои обязанности с Колином и Сойером?

Он кивнул, зачем пожал плечами.

— Я и за них чувствую ответственность, — признался он, его голос был едва громче шепота.

Такер не знал, почему признался ей в этом, но это было легко. Его рот открылся, и слова полились наружу, как будто все внутри него ждало, когда эта особенная женщина даст свободу.

«Это казалось правильным, потому что это было правильно. Мы принадлежим ей, а она — нам».

Натали выдохнула.

— Нелегко, когда ты отвечаешь за других. — Она говорила серьезно, искренне, как будто у нее была собственная тайна. Но она не была открыта, как он.

Такер задавался вопросом, почему, он быстро вспомнил, что его пара была человеком. Она вряд ли почувствовала такое же сильное притяжение, как он.

— За кого ты чувствуешь ответственность?

— Моя бабушка. Она… — Натали тяжело сглотнула, ее запах стал резким от печали. — Я никогда не знала, кем был мой отец, а потом моя мать умерла, когда я была младенцем. Меня воспитывали бабушка с дедушкой. Бабуля была лучшим человеком в мире. Она была чертовски умна. Она была ученым, тогда женщинам было трудно заниматься наукой.

Ее голос на секунду затих, но Такер молчал, давая ей возможность самой все решить. Для него было в новинку — ждать, а не настаивать. Натали переплела пальцы и посмотрела на свои ладони.

— Когда ей поставили диагноз, болезнь Альцгеймера — это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Для нее тоже. Мы поняли, что скоро ее острый ум и интеллект начнут исчезать. Сначала мы делали вид, что этого не произойдет. Но вскоре она начала забывать все больше и больше.

— Мне жаль. — Такер протянул руку и взял Натали за руку. — Это всегда нелегко видеть, как страдает любимый человек.

— Она потеряла себя, понимаешь? И какое-то время она понимала, что теряет себя. И… — Натали тяжело сглотнула. — Она начала говорить вещи, в которых не было особого смысла. Мой дедушка начал думать, что его любимая жена сошла с ума. Ближе к концу, он старался избегать все это. Были только она и я, и я… — Натали покачала головой.

— Продолжай, — промолвил Такер, сжимая ее пальцы.

Она сморгнула, чтобы остановить слезы.

— Нет. Мне жаль. Я не должна была говорить об этом. Вряд ли удобно сидеть здесь и плакать на плече моего босса.

— Технически твой босс — Катя.

Поддразнивание было его неудачной попыткой ослабить напряжение. Натали нерешительно фыркнула.

— Как только я сюда попала, ты метался вокруг и смотрел так свирепо, что казалось, будто ты считал себя боссом для всех.

Что-то лукавое в ее голосе подсказало Такеру, что она дала ему немного сахара вместе со своим лекарством. Казалось справедливым принять критику.

— Иногда я бываю придурком, — ответил он, пожав плечами.

На этот раз Натали фыркнула не без энтузиазма. У нее затряслись плечи, а потом она засмеялась. Это шокировало Такера.

— Что тут смешного?

— Н-ничего. Ты просто… — снова смех. — Ты только что застал меня врасплох. Никогда не думала, что услышу, как ты на самом деле это признаешь.

«Она думает, что ты мудак. Скажи ей. Скажи ей, и она поймет, почему мы так себя ведем. Покажи ей свою истинную сущность».

— Я не могу этого отрицать, — наконец сказал Такер. — Я вел себя по отношению к тебе, как настоящее дерьмо, когда ты только приехала. Я хотел бы иметь шанс помириться с тобой.

— Поэтому ужин?

— Поэтому ужин, — повторил он.

— Так что мы делаем?

Натали поставила бокал на журнальный столик и направилась на кухню.

— Что ты делаешь? — спросил он, вставая на ноги.

Он замер от вида Натали входящей на кухню. Раньше у него не было возможности заметить, какая у Натали красивая задница. Изгибы ее бедер и восхитительные полушария были полностью выставлены в джинсах, достаточно узких, чтобы у него изо рта слюнки потекли. Он задумался, почему он не замечал этого раньше.

— Ты не носишь медицинскую форму, — выпалил он.

Натали покраснела.

— Ну, нет. Я воспользовалась одним из своих перерывов, чтобы съездить к себе домой и переодеться. Я же не могла встретиться с мэром в грязном халате.

— Ты прекрасно выглядишь. Я должен был сказать это раньше.

— Да? — в ее ухмылке были озорство и неуверенность. — Ты делаешь комплименты всем своим избирателям?

— Нет. Фактически, я стараюсь не делать этого.

— Так я особенная? — она дразнила, затаив дыхание.

— Безусловно.

Как только это слово вылетело из его уст, воздух вокруг них затрещал.

Такер не знал, кто к кому подошел первым. Но через мгновение его руки оказались на пышных бедрах Натали, а ее руки сомкнулись вокруг его шеи. Одна из его рук провела по-своему ее телу, чтобы обхватить ее лицо. Его большой палец скользнул по ее нижней губе. Он был уверен, что она его остановит. Они были чужими. Они почти не знали друг друга. Он не должен касаться ее. Он не должен был целовать ее. Но язык Натали выглянул из ее полных губ, едва касаясь кончика его пальца.

Вот и все.

«Возьми ее».

Он не сможет больше дышать, если не попробует уста этой женщины. Такер опускал голову, пока его губы не коснулись ее. Ему нужна была доля секунды, чтобы увидеть, что она сделает, если ей придется оттолкнуть его.

Натали не сделала этого. Она вытянула шею, чтобы дать ему лучший доступ к ее рту. Он углубился со всем, что у него было.

Поцелуй был сильнее зимних ветров. Он выбил из него дыхание, пока внутри него не пульсировало ничего, кроме нее. Она нахлынула на него, как грохочущая волна, и он пил так жадно, как только мог. Ее собственные губы потянулись к его, умоляя о большем. Каждый раз, когда он отступал, Натали снова тянулась к нему. Как будто она тонула, а его поцелуи были единственным способом выжить. Он позволил своему языку проникнуть в ее рот, встречаясь с ее языком в клубке шокирующей дикости. Раньше они никогда не целовались, но прекрасно знали друг друга. Его рука переместилась с ее бедра на поясницу, и в ответ она прижалась вперед, пока мягкость ее тела не нашла его пульсирующую твердость.

— Да что б меня, — прошипела она низким голодным голосом.

Внутри него усилилось пламя. Ему до боли захотелось провести рукой от ее лица к полной груди. Чтобы исследовать вершинки, которые он чувствовал на своей груди.

«Еще нет», — сказал он себе.

«Да. Сейчас», — зверь внутри встал и бушевал.

«Я должен быть осторожен. Это слишком важно, чтобы из-за спешки все испортить».

Каким-то образом ему удалось отступить. Ее глаза вспыхнули, смотря на него, как пара лун. Наполненные и опасные. Давая повод животному, рвущемуся через его кровь. Все, что мог сделать Такер, — это бороться с этим и попытаться вернуться к разумному курсу. Надеясь, что она последует за ним.

Произошло обратное. Она сбежала. Время осторожности прошло, и он пнул себя за то, что уступил требованию волка внутри себя. Но даже когда Натали выскочила за дверь, он был уверен — он снова ее поцелует. Снова обнимет.

«Здесь не было выбора».