Сны инкуба

Глава шестнадцатая

Я бросилась к лестнице, ожидая увидеть борьбу, но на ступенях никого не было. Я побежала вниз на звуки борьбы. Ричард перенёс её в гостиную, где мог воспользоваться длиной своих рук и ног.

Он ударил Дамиана ногой в лицо, да так, что вампир пошатнулся. Мелькнул профиль Дамиана, кровь капала изо рта и с правой щеки. Ричард воспользовался этими секундами, чтобы нанести удар ногой с разворотом по другой стороне лица. Удар был таков, что кровь брызнула дугой. Дамиан зашатался, и я думала, что он упадёт, но он лишь влетел в стену и замешкался настолько, что Ричард успел принять стойку для очередного удара. Задняя нога опорная, передняя на земле, расслабленная, тело частично повёрнуто для использования силы поворота — как если в момент соприкосновения кулака с противником кулак повернуть, чтобы повреждения были сильнее.

Глядя на Ричарда, сосредоточившего все внимание на вампире, на его напряжённое и готовое к движению тело, на руки, сжатые в свободные кулаки, хотя он собирался наносить удар ногой, я не могла не отметить, что есть обладатели противоестественной силы, умеющие драться. На левой руке у него была кровь, и непонятно, Дамиана или его собственная.

Моё внимание отвлёк тихий звук с другой стороны комнаты. Возле телевизора стояла незнакомая мне женщина. Она была бледной, темноволосой и перепуганной — разглядывать пристальней у меня не было времени, слишком я была близка к драке, чтобы глазеть.

Если бы Дамиан был просто плохим вампиром, я бы достала пистолет и его прикончила, но он не был негодяем. Это был Дамиан, и чем-то я была виновата, что так вышло. Не могла я взять пистолет и его пристрелить. Был один из редких случаев, когда я стояла столбом, сбитая с толку вариантами выбора — или их отсутствием.

Дамиан так долго простоял у стены — пятнадцать, тридцать, сорок секунд, — что я подумала: все, драка окончена, Ричард ему вбил малость толку в башку. Но я ошиблась. Вампир бросился от стены размытой полосой. Ричард встретил нападение ударом ноги в грудь, не слишком эффектным, без поворота, но звук был мясистый и глухой. Человек бы от такого удара свалился, но Дамиан человеком не был, и он устоял.

Он пошатнулся, и я чуть было не протянула руку и не коснулась его спины. Дамиан застыл неподвижно, как умеют только старые вампы, как статуя. И тут я поняла, просто знала, что сейчас он бросится, и не к Ричарду.

У меня была пара секунд, а потом он повернулся вихрем красных волос и белой кожи, повернулся так быстро, что цвета слились в вихре снега и крови.

Я бросилась в сторону, перевалившись через спинку дивана. У меня была секунда, чтобы встать, и в этот момент Дамиан на меня обрушился.

Я собралась, чтобы выдержать удар, но это было как выдержать удар товарного поезда. Его не остановить и не победить. Просто я вдруг оказалась на спине, а сверху — Дамиан. Я не сопротивлялась падению, я им воспользовалась. Когда моё тело пришло на пол, у меня одна нога упиралась в живот Дамиана, а руки схватили его за плечи. Томе-наге — единственный бросок в дзюдо, который выполняется всем телом. Почти все броски оставляют варианты, что делать в последнюю секунду, если они не получились, но томе-наге либо получается, либо нет. Если не получается, то противник оказывается сверху в идеальной выигрышной позиции. Но я не выбирала этот бросок — просто атака Дамиана не оставила мне другой возможности. У меня была доля секунды, чтобы выполнить его правильно или остаться без лица. Так что, когда я ударила ногой вверх, я все вложила в удар. И забыла при этом, что сейчас у меня все — это больше, чем я привыкла.

Дамиан снова пролетел по воздуху, но на этот раз не за счёт сверхъестественной силы. Он влетел в стену так, что краска треснула, и на ней остался отпечаток тела, а потом Дамиан съехал на пол.

Кто-то за спиной сказал «ух ты», но это был не Ричард, потому что он уже был рядом со мной, обойдя диван. У меня не было времени посмотреть, Натэниел это или Грегори, потому что сразу произошли две вещи, и обе плохие.

Первая — что Дамиан начал медленно подниматься на ноги. Медленно, и я подумала, что он ранен, но все же он поднимался, и не потерял сознания. Вторая — что незнакомая женщина снова начала орать, а так как я швырнула Дамиана через всю комнату, она оказалась к нему ближе всего. Она попятилась, когда он летел по воздуху, иначе оказалась бы на месте его приземления, но когда он обернулся, она находилась всего в ярде от него. Ничего хорошего.

Ричард двинулся к ней, но она уже отступала, и не к нам. Она пятилась к входной двери. Что-то в её движениях заставило меня и Ричарда произнести слова — Ричард успел сказать:

— Клер, не…

— Не беги! — предупредила я.

Но поздно. Она уже бросилась, когда Дамиан повернулся к ней.

Пусти кошку в комнату, полную мышей — она бросится за той, что побежит первой.

Ричард уже летел, но даже с его скоростью он не мог опередить Дамиана и перекрыть дверь. Он только успел сбить его с ног и рухнуть вместе с ним на пол.

Вампир оказался под ним, но не прижатым неподвижно, и Ричард вскрикнул. Его плечо перекрывало мне вид, и пришлось обойти, чтобы увидеть, как Дамиан погрузил пасть ему в грудь.

Я наклонилась освободить рот Дамиана от его тела, но Ричард совершил типовую ошибку стажёра-сверхъестественника: схватил Дамиана за волосы и попытался от себя оторвать. У вампиров укусы — как у змей: если змея схватилась как следует, её не оторвёшь — будет куда хуже, чем если дать ей отпасть самой или разжать зубы. Исключение, наверное, ядовитые змеи — если предположить, что чем дольше змея держится, тем больше яду накачивает, что, быть может, и неверно, — но вампиры не ядовиты. Конечно, это впечатляющая демонстрация силы — оторвать от себя вампира, но демонстрации силы имеют свою цену. Футболку Ричарда сорвало, и сверху на груди появилась огромная кровавая дыра, почти до плеча. Рука, которая отталкивала плечо Дамиана, вдруг бессильно повисла, и только хватка Ричарда на кроваво-рыжих волосах не давала вампиру снова погрузить в него зубы.

Я положила руку Дамиану на плечо и надавила, и — в отличие от многих случаев, когда я пыталась удержать разбушевавшегося вампира, — сейчас это получилось, хотя бы немного. Да здравствует сверхъестественная сила!

Из пасти Дамиана вывалился кусок мяса — это вампир пытался обратить клыки на меня. Ричард дёрнул его за волосы и не допустил его ко мне. Он снова попытался работать левой рукой, и она двигалась, но толкать ею он не мог — что-то в ней порвалось. Какая бы там ни была у него сверхсила, а вдруг оказалось, что он дерётся одной рукой.

Вдвоём мы не давали Дамиану сесть, но не могли прижать его к полу. Он продолжал рваться вверх, лязгая зубами в воздухе, и из его глотки вырывались звуки, свойственные животному, а не человеку. Мы не проигрывали битву, но и не выигрывали. Нужно было найти иной план атаки.

Я приподнялась так, что со мной приподнялся и Дамиан, и Ричард посмотрел на меня выкаченными глазами:

— Я его не удержу одной рукой — один.

— Я ему заведу руку вокруг шеи, чтобы обездвижить голову, — сказала я, — но мне надо, чтобы он приподнялся.

— Удушающий захват на вампира не действует. Они не дышат.

Отчасти правда, но спорить будем потом.

— Я только хочу, чтобы он головой не мог двигать.

Ричард кивнул. Я его не убедила, но спорить он не стал, и это уже хорошо. Когда я зашла сзади, Дамиан был занят тем, что старался добраться до Ричарда, и не обратил внимания. Я присела и только сейчас очень чётко осознала, что голая. До сих пор из-за драки это было вроде как неважно. Важно было то, что рука Ричарда все ещё держала Дамиана за волосы, и пусть держит, пока я не охвачу его за шею. Мне надо было одной рукой охватить шею Дамиана, а другой взяться за собственное запястье, а потом давить изо всех сил, прижимаясь лицом к его спине. Тогда он — теоретически — не сможет меня достать. И только хватка Ричарда и желание вампира до него добраться помешают ему обернуться и вцепиться в меня. Так что Ричард должен был держать руку, как держал, но вдруг оказалось, что сейчас мои голые груди прижмутся к его руке. И тот факт, что от этой мысли я похолодела на миг, даёт понять, как я себя чувствую при Ричарде и насколько у меня от него крыша едет. Борьба не на жизнь, а на смерть, а я волнуюсь насчёт прижаться грудью к его руке. Анита, сосредоточься! Сначала выживи, потом смущайся.

— Быстрее, — сказал Ричард сквозь зубы.

Сверхсила ещё не исключает усталости.

Я вдохнула, выдохнула и навалилась на тело Дамиана и руку Ричарда. Движение должно было быть твёрдым и быстрым, без колебаний, потому что хватка Ричарда не была мёртвой. Если бы Дамиан заметил, я не знаю, смог бы Ричард что-нибудь сделать.

Я скользнула рукой по окровавленной коже Дамиана, и дальше. Пришлось не обращать внимания на почти электрическую реакцию, когда мои голые груди мазнули по руке Ричарда. Одно прикосновение — и у меня уже мурашки по коже. Но дело было не только в физическом влечении — это было как будто весь мир затаил дыхание. Даже Дамиан застыл на этот миг. Я ощутила пробуждение Жан-Клода. Ощутила, как он открывает глаза, и знала, что он проснулся в груде шёлковых простыней в темноте подземелья Цирка Проклятых. Он повернулся в шёлковом гнезде, потрогал тело Ашера, все ещё холодное, ещё несколько часов до пробуждения.

Голос Жан-Клода отдался в голове эхом:

— Что ты сделала, ma petite?

Не знаю, что бы я ответила, потому что в этот момент мир вернулся. Я все ещё ощущала Жан-Клода за много миль от меня, но я снова была здесь и сейчас.

Сосредоточиться на этом здесь и сейчас помог мне Дамиан. Он извернулся в отчаянной хватке Ричарда и бросился на меня, разинув рот и выставив клыки, как атакующая змея. Схватившись за его волосы вместе с Ричардом, я удержала его в доле дюйма от своей кожи. Правую руку я подсунула ему под подбородок, охватила шею. А он реагировал так, как будто единственной опасностью была рука, проскользнувшая от него справа, и потому он не попытался бороться с хваткой Ричарда и моей с другой стороны. В этот момент в нем не было человеческой мысли — и вампирской тоже. Даже слово «животное» могло быть неточным. В другом столетии использовали бы слова: «демон», «одержимость», «проклятие».

Снова зазвучал у меня в голове голос Жан-Клода:

— Он будет проклят, если ты его не сможешь вернуть.

Мне пришлось мотнуть головой, как от докучливой мухи, и сильно подумать: «Перестань болтать». Не знаю, услышал он или сам понял, что отвлекает меня, но он замолчал.

Я отпустила волосы Дамиана и сомкнула руки вокруг его шеи в захвате, который был бы удушающим, если бы Дамиану нужно было дышать. Вампиры дышат, но это им не обязательно. Рука скользила легко из-за крови, но из-за той же крови труднее было держать захват. Я опустила голову, прижалась к его голове, верхней частью тела удерживая эту голову.

Ричард отпустил волосы Дамиана, и вампир взметнулся с пола. Я сжала захват, но он тащил меня за собой. Мне удалось не дать ему вертеть головой, но удушить его я не могла, а моего веса не хватало, чтобы его задержать.

Дамиан навалился на Ричарда, прижимая его к полу. Здоровой рукой Ричард упёрся в грудь вампира. Мои ноги находились по сторонам от них. Неуклюжая поза, потому что они у меня недостаточно длинные, но я стала оттаскивать назад шею Дамиана. Я чувствовала, что могу сломать ему позвоночник, почти наверняка могу, но именно этого нельзя было делать. Если вампиру отрезать голову, он почти наверняка умрёт. У меня раньше не было сил, чтобы так легко сломать шею, и я никогда этого не пробовала. Если я сломаю ему хребет, он умрёт? Или останется калекой? Вампиры остаются калеками после перелома позвонков?

Рука Ричарда начала дрожать и поддаваться в локте. Я тянула назад и чувствовала, что трахея Дамиана поддаётся. Сначала у него будет раздавлена шея, а потом сломан позвоночник. Глянув в сторону, я увидела, что Натэниел склонился над Грегори у подножия лестницы. Грегори не шевелился, но будем решать проблемы по очереди.

— Натэниел! — крикнула я.

Он повернулся, и почти весь оказался залитый кровью. Наверное, в основном не своей. Лицо его было удивлённым, будто он не мог уследить за нашей дракой, но пришёл. Натэниел схватил Дамиана за руку, и это будто дало вампиру другую цель. Он спрыгнул с Ричарда и вдруг оказался на Натэниеле. Я ощущала себя положительно бесполезной. Если я не могу его задушить, слишком легка, чтобы его удержать, не хочу ломать ему шею, то что от меня толку? Тот вес, что во мне был, я пыталась использовать, чтобы сбить его, чтобы дать Натэниелу время поднять руки и упереться ногой в живот Дамиана. Если бы Натэниел умел драться, он мог бы сделать больше, но сейчас пусть хотя бы закроется от укуса вампира.

Снова тихо прозвучал у меня внутри голос Жан-Клода:

— Ты что-то сделала, что нарушило связь между тобой и Дамианом. Ты должна восстановить её, ma petite.

— Немного не до этого сейчас, — ответила я.

Ричард своей единственной рукой обхватил Дамиана за пояс и помог мне стащить его с Натэниела. Мы все трое свалили его на пол. Я изменила захват на шее на такой, от которого вообще не было бы пользы, если бы Натэниел не давил ему на плечо и грудь, а Ричард не сел бы на все остальное. Я обернулась всем телом вокруг его шеи, чтобы ему труднее было подняться и ударить. Я уже пробовала этот захват на здоровых мужиках в тренировочном зале, и толку было чуть, если у противника хватало силы подняться с пола, когда я болтаюсь у него на шее, но сейчас я его применила только чтобы держать его голову, пасть, клыки, и потому что мне помогали Ричард и Натэниел.

Он отбивался, но мы, трое на одного, справлялись. Кое-как. Тяжело дыша, но достаточно отчётливо я спросила:

— Что ты имеешь в виду — нарушила связь между ним и мной?

— С кем ты говоришь? — спросил Натэниел сквозь сжатые от напряжения зубы.

— С Жан-Клодом, — ответил за меня Ричард.

— Ты его тоже слышишь? — удивилась я.

— Иногда.

Я хотела спросить: «Например, сейчас?», — но меня опередил Жан-Клод.

— Ты поставила щиты конкретно против Дамиана — зачем?

— Он проснулся, залитый солнцем. И пришёл в ужас. Он был дико напуган, и этот страх душил меня и Натэниела.

— Вас обоих? — уточнил Жан-Клод.

Я видела, как он лежит на белых шёлковых простынях, разметав волосы чёрным сновидением. Одна рука лениво касается голой спины Ашера, как стучат пальцами по столу или гладят собаку, думая о чем-то другом.

— Да, нас обоих.

— Проснувшись, я спросил тебя, что ты сделала. Теперь я, кажется, знаю.

Раз в жизни я вовремя осознала очередную метафизическую катастрофу и сказала:

— Мы уже знаем.

— Что знаете, ma petite?

Тут Дамиан особенно сильно взбрыкнул, оторвав меня от пола, и обратно я опустилась, уже когда скорее почувствовала, чем увидела, как остальные двое его прижали опять. И я подумала, потому что дыхания на речь у меня не было.

Что мы — триумвират.

— Я слышу, — сказал Ричард, и мрачная нотка прозвучала в этих словах, будто он подумал, что я хочу от него скрыть это, потому и подумала, а не сказала вслух.

Меня никогда не оставляло убеждение, что с Ричардом чертовски трудно. А его — что я кровожадна.

Жан-Клод не стал задавать глупых вопросов или обсуждать метафизику. Если мы все знаем, что мне удалось создать второй триумвират, то можем двигаться дальше.

— Когда ты закрылась от страха Дамиана, ты слишком хорошо это сделала. Ты его отрезала от своей силы, как тогда, когда уехала.

— Я здесь, — ответила я, пытаясь отвернуться от струйки крови, которая решила стекать с Дамиана на меня.

— Физически, но не метафизически, а твоему слуге нужно и то, и другое.

— И как это исправить?

— Убери щиты, — ответил он, и даже мысленно голос прозвучал очень буднично.

Так просто, так очевидно. Я вспомнила, как закрылась от страха Дамиана. Я подумала тогда о металле — твёрдом, холодном, сплошном, непроницаемом. Не о металлической стене или двери, но об истинной сущности металла. У меня месяцы работы ушли, чтобы понять, что щит — это не воображаемая дверь или стена, ничего не надо строить, надо только думать: камень, вода, металл. Отделить то, что ты не хочешь пропускать, или утопить его. Марианна умела защищаться ещё воздухом и огнём, но этого я не понимала. Воздух слишком слаб для щита, а огонь… ну, огонь есть огонь. Я применяла инструменты, мне понятные.

Как снять щит? Когда-то я представляла себе осыпающуюся стену, или открывающуюся дверь, но недавно поняла, что некоторые слова Марианны не понимала. Я просто перестала думать сейчас о металле. Прекратила. И он исчез. Бац — и нету. Только что я была закрыта мыслью о металле, и сразу утонула в ярости Дамиана. Нет, не ярости — это подразумевает гнев, человеческую эмоцию, а не она сейчас ревела у меня в голове. Я не раз о себе думала, что я становлюсь безумцем-социопатом, но ошибалась, оказывается. То ещё не было безумием — это было.

Я забыла, что надо держать Дамиана. Забыла, зачем сняла щиты, забыла обо всем. Мыслей не было. Слов не было. Остались только чувства и побуждения — запах свежей крови. Вкус крови во рту, горький. Руки, прижимающие к полу, давящие. Голод, голод, выжигающий кишки, что-то пожирает нас изнутри, требует жрать, жрать, жрать. Запах свежей крови, их руки, давящие нас — это бесило. И боль — вместо тела одна сплошная боль, как жгущий изнутри огонь. Я вскрикнула, и крик был громкий, и недостаточно громкий. Он не помогал. Только одно могло угасить огонь, наполнить, прекратить боль. Кровь. Свежая кровь. Тёплая кровь.

Мои руки касались тёплой кожи, и если бы это не был Ричард, вряд ли бы я остановилась. Но ощущение мускулистой руки Ричарда под моими пальцами вызвало во мне что-то сквозь голод. Я смотрела в его карие глаза с расстояния в пару дюймов, будто придвинулась поцеловать, но не на рот его я нацелилась. Запах свежей крови заглушал более слабый аромат той крови, что пульсировала у него под кожей, но почему-то лакать из кровавой раны было мало. Кровь должна быть свежей. Мои зубы должны войти в плоть. Сделать свою дыру. Только это будет хорошо. Только это будет достаточно.

Я заставила себя перевести взгляд на лицо Ричарда. Я смотрела в его расширенные глаза, заставляла себя смотреть в его лицо, на очертания подбородка, линию полных губ. Я смотрела на лицо мужчины, которого любила когда-то, и изо всех сил старалась увидеть в нем что-нибудь, кроме еды.

Дамиан взбрыкнул, и Ричарду пришлось больше внимания обратить на вампира, чем на меня. Спокойный голос заговорил у меня в голове:

— Я тебе помогаю закрыться, ma petite. Прости, я не понял, что с тобой будет от снятия щитов.

— Он — упырь, — сказала я, кажется, не вслух.

— Oui.

— Как я могу ему помочь?

— Ты должна снова привязать его к себе, как тогда, когда он вышел из гроба. Дай ему отведать твоей крови и скажи над ним слова.

— Слова — это на самом деле важно?

Я ощутила, как он пожал плечами на шёлковой постели.

— Это слова, которые Мастера Городов говорили над своими учениками тысячи лет. Я бы не стал рисковать, предполагая, что слова эти не являются существенной частью магии привязывания слуги к мастеру, и выбрасывая их из ритуала.

Я кивнула и спросила:

— Ричард это слышит?

— Non.

— Тогда скажи ему.

В тот момент, когда я это подумала, я снова хладнокровно и слегка отстраненно смогла видеть, что происходит, видеть и слышать. Я сидела на полу в гостиной, недалеко от двери, а Ричард и Натэниел все ещё старались удержать Дамиана на полу. В общем, им это удавалось, хотя по крови трудно было сказать, нет ли новых ран. Все трое были в крови с головы до ног.

Я посмотрела на себя и увидела, что спереди я тоже вся кровью залита. Не помню, когда я так извозилась. Подумалось, не сделала ли я чего-то, чего не помню теперь, но я эту мысль отбросила. Потом будем искать правду. Сначала надо остаться в живых, а насчёт того, что делала и чего не делала, подумаем потом. Да, это ключ. Но, заглянув в голову Дамиана, я понимала, что ключ к отделению для ситуационных социопатов — совсем не так уж плохо. Теперь я на собственной шкуре поняла, что есть вещи куда похуже.