Сны инкуба

Глава тридцать четвёртая

Музыка ещё играла, ритм пульсировал, но человек на сцене перестал танцевать, потому что все смотрели уже не на него. Внимание публики обращено было на небольшое море студентов, в своих джинсах и куртках с эмблемой колледжа окруживших возвышающегося над ними башней мужика. Самый высокий еле доходил ему до плеча, но их было много и почти на каждом была куртка, указывающая, что владелец её занимается каким-то спортом. Были среди них ребята, не уступающие рельефом мышц охранникам клуба. Примо подобрал подходящую компанию, если хотел затеять скандал, а значит, этого он и хотел.

Остальные охранники в чёрных рубашках не знали, что им делать. Неуверенность выразилась в том, что они не бросились помогать Примо — только болтались у края толпы студентов, сдерживая их как могли, но не оттаскивали от здоровенного вампира. Если бы я ничего не знала о Примо заранее, кое-что мне стало бы ясно из того, что его коллеги не рвутся ему помогать.

Не в размерах Примо было дело, а в волнах силы, которые расходились от него. В большинстве случаев сила вампира — а временами и ликантропа — наполняет помещение постепенно, будто вода поднимается — пока в ней не утонешь. Сила Примо в буквальном смысле слова пульсировала и лилась. Каждый раз, как он кого-нибудь бил огромной раскрытой ладонью, сила взмывала вверх, и у меня кожа натягивалась. Эта сила будто питалась от его собственной грубости. Но он держал ладони раскрытыми, раздавая не удары, а пощёчины, что, естественно, оскорбляло мужское достоинство студентов.

Самый большой из группы напрыгнул на Примо сзади, повис на плечах и на руке. Примо ухватил его за плечо, отодрал от себя без малейшего усилия и швырнул через весь зал, в гардеробную, за что был вознаграждён визгом дежурной по камере хранения освящённых предметов.

Сила его загустела так, что хоть топор вешай, и схлынула. Удерживать её на этом уровне он не мог.

— Хватит, — сказал Базз таким тоном, будто ему очень не хотелось этого говорить.

Он махнул рукой, и этот жест положил конец нерешительности охранников. Они врезались в толпу и стали помогать коллегам оттеснять студентов к двери. Кое-как это получалось, но ребята не хотели оставлять друзей в драке с огромным вампиром. Вообще-то я их понимаю.

И опять-таки ситуация была за пределами моего умения. Я могла бы вытащить значок и пистолет и прекратить это, если бы собиралась арестовать или убить Примо, а вот как спустить драку на тормозах — это не ко мне. Как точно сказал Базз, тут надо не раздувать, а разруливать, а это я не знала, как делается.

Баз орал:

— Примо, перестань драться! Прекрати драку в клубе!

В ответ Примо ухватил двоих студентов за горло, каждого в одну руку, будто собирался стукнуть их головами. Но так как руки у него были заняты, третий студент, с коротко стриженными тёмными волосами и плечами почти такими же широкими, как у Базза, ударил его в лицо. А бить он умел. У вампира голова качнулась назад, кровь проступила на губах алым цветком на белой коже.

Резко смолкла музыка на сцене, и в наступившей тишине заорал Примо — мощным, низким, полным ярости боевым кличем. Тех двоих он отбросил как тряпки и схватил того, кто его стукнул. Я думала, он бросит и его, как тех, но он сгрёб его за ворот куртки, оторвал от земли. Ворот сдавил студенту горло, не давая дышать. Мощные плечи Примо не распрямились для броска, а вместо этого рука отошла назад, уже сжатая в кулак. При такой силе и с такого расстояния у парня будет сломана шея.

Я выхватила «браунинг», но, если честно, не имея ордера суда на ликвидацию, я была не в лучшем положении, чем любой другой полисмен. Я не могу в него стрелять, если он собирается всего лишь нанести кому-то травму. Я-то знаю, насколько силён вампир и насколько хрупко человеческое тело, но поди объясни это суду. И ещё: интуиция мне подсказывала, что если я разок выстрелю в Примо, придётся его убивать. Очень мне не хотелось, чтобы на меня навалилась такая гора мышц и магии. Я живуча, да, но не бессмертна.

Пока что я взяла его на прицел, потому что суд и показания — это будет потом, а сейчас этому парнишке грозит смерть. Стрелять я собиралась на уровне плеч, потому что слишком много вокруг народу, и все лезут.

Клей был ближе всего, и он напрыгнул на вампира. Примо бросил оборотня на первый ряд столов. Завизжали и бросились врассыпную женщины. Клей уже подымался на ноги, но кулак вампира снова отошёл назад.

— Нет, Примо, нет! — вопил Базз.

Я опустила пистолет к полу: когда напрягаешься, палец тоже напрягается. А если уж мне суждено сегодня кого-нибудь застрелить, так пусть это будет намеренно. Я стала двигаться ближе и в сторону, чтобы удобнее было стрелять, но тут чёрные рубашки охранников облепили Примо, и стрелять стало некуда.

Будь я готова его убить, я бы заорала, чтобы они убрались, но я все ещё надеялась этого избежать. Я пододвинулась ещё ближе, дальше отойдя от столов, где было больше шансов, что никто не загородит мне выстрел. Никогда мне не приходилось стрелять в кого-то в гуще кабацкой потасовки. Уже одно только нагромождение тел пугало. Стрелять в цель, вокруг которой кишмя кишат гражданские.

Примо разбрасывал охранников как кукол, продолжая держать студента на вытянутой руке. Чем сильнее на него нападали, тем выше вздымалась его сила, будто её подпитывал каждый удар. Он совсем скрылся под горой чёрных рубашек, и тут я почувствовала, что сила его втягивается, будто дышит атомная бомба, и успела заорать:

— Ложись!

Что сейчас будет, я не знала, но точно ничего хорошего.

Я сама бросилась на пол, как велела всем, но я-то распласталась на земле, а официанты и посетительницы у меня за спиной, когда я оглянулась, просто присели или скорчились на полу. Господи, неужели их никто никогда не учил?

Примо не физической силой разбросал груду чёрных рубах, а магией. Охранники взлетели в воздух брызгами чёрного и попадали на пол. Если бы я не легла плашмя, а только присела, как те, кого я только что обругала, я бы смогла шевельнуться быстрее. Но сейчас у меня была только доля секунды, чтобы решить, что мне делать — прикрыть голову и застыть, или пытаться откатиться в сторону. Распластаться — это не помогает, если сверху падают тяжёлые предметы вроде тел. Я попыталась отползти в сторону, и на меня рухнуло тело. На миг меня просто оглушило, и тут сверху свалилось ещё одно.

Меня били, меня швыряли, много чего в моей жизни бывало, но никогда не падали на меня с ясного неба два здоровенных мужика. Дыхание мне отшибло напрочь, и будь я настолько человеком, насколько казалось, что-нибудь бы мне сломали. Я секунду лежала, оглушённая, и упавшие на меня тоже не шевелились.

Первое, чем мне удалось пошевелить, была голова — обернуться и посмотреть туда, где стоял Примо. Он там и стоял по-прежнему. Ухватив уже какого-то другого студента, он держал его на вытянутой руке и снова заносил кулак. Твою мать.

Две вещи мне стали понятны сразу: первая — руками я могу двигать, вторая — пистолета ни в одной из них нет. Тело моё давили к полу несколько сот фунтов живого веса. Я сильна и выбраться могла бы, но быстро это не будет, и я понятия не имела, куда девался пистолет. Никто из брошенных Примо не шевелился. Кулак Примо двинулся вперёд, и это была одна из тех секунд, когда все начинает происходить медленно-медленно. Все время, сколько его в мире есть, было в моем распоряжении, чтобы смотреть, как сейчас Примо сломает этому человеку шею, и знать, что помешать ему я не могу.