Соблазн и страсть

Глава 13

После разговора с графом Сабрине предстояло встретиться с отцом.

Вездесущая и всезнающая миссис Бейли провела девушку в просторную комнату, где ее уже поджидал викарий. Задержавшись у порога, Сабрина внимательно посмотрела на отца, сидевшего в кресле. Тот в задумчивости покачивал головой, он до сих пор не верил в произошедшее.

В какой-то момент он повернулся к двери и, увидев дочь, замер на мгновение. Потом поднялся на ноги и, приблизившись к Сабрине, поцеловал ее в обе щеки.

— Папа, тебе, наверное, за меня стыдно? — пробормотала девушка. Ей так хотелось, чтобы он не только простил ее, но и утешил.

— О, моя маленькая Сабрина! Как я могу стыдиться за тебя? Признаюсь, что был немало удивлен, когда увидел тебя здесь, то есть когда увидел… — Викарий замялся, не зная, как лучше выразиться. — Но главное — чтобы ты была счастлива, — продолжил он с улыбкой. — Знаешь, я даже мечтать не мог о том, что ты станешь графиней.

— Я тоже никогда об этом не мечтала, папа. — Сабрина невольно улыбнулась. — Не мечтала, потому что мне этого не хотелось.

Викарий с удивлением посмотрел на дочь.

— Ты что же, не хочешь выходить замуж за графа? Или я неправильно тебя понял?

Не желая огорчать отца, Сабрина не стала говорить ему правду. Да простится ей эта маленькая ложь.

— Конечно, ты неправильно понял, папа. Поверь, я действительно хочу выйти за него замуж. Знаешь, папа, я смутно припоминаю, как стою рядом с пианино, а возле меня стоит женщина, моя мать, как мне кажется. Кроме того, я помню каких-то маленьких девочек, но это очень смутные воспоминания…

— Ты раньше никогда мне не говорила об этом, — с грустью в голосе произнес викарий.

— Папа, что тебе известно о маме?

Викарий надолго задумался, потом пробормотал:

— Ну, я не так уж много знаю. Ее звали Анна, но тебе это и так известно. Ведь на твоей миниатюре имеется надпись, верно?

— Да, конечно, — подтвердила Сабрина. Викарий ласково улыбнулся дочери.

— И Анна, разумеется, была такой же красавицей, как ее дочь. И, наверное, такой же доброй. Думаю, она очень хорошо играла на пианино.

«Возможно, она была гордой и страстной. Возможно, она была женщиной с характером», — вихрем пронеслось в голове Сабрины. Немного помолчав, она спросила:

— Папа, а ты помнишь ту ночь, когда меня привели к тебе?

Викарий тяжело вздохнул.

— Милая, неужели ты хочешь, чтобы я в сотый раз рассказал тебе эту историю?

Сабрина решительно кивнула:

— Отец, если тебе не трудно.

Рассказ викария был кратким, потому что рассказывать, в сущности, было нечего. К тому же Сабрина помнила всю эту историю наизусть, словно любимую сказку, которую рассказывают детям на ночь.

Ее привез к мистеру Фэрли мужчина. Весьма элегантно одетый. Хмурый, пожалуй, даже мрачный. Незнакомца нельзя было назвать красавцем, а вид у него был довольно решительный.

— Как ты думаешь, не мог ли он быть моим отцом? Викарий отрицательно покачал головой:

— Вряд ли, моя дорогая. Между вами не было ничего общего, то есть ты совсем на него не походила. Кроме того, ты ни разу не назвала его папой. Ты все время плакала и звала маму. Но знаешь, милая, давай не будем говорить о прошлом. Лучше подумать о будущем. — Викарий снова улыбнулся дочери. — Мне кажется, что граф — щедрый и великодушный человек. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива.

— Я непременно буду, счастлива, папа. — Сабрина не знала, будет ли она счастливой в браке, но она изо всех сил стремилась успокоить человека, воспитывавшего ее столько лет.

Даже годы спустя Рис часто вспоминал дни, последовавшие за поцелуем в библиотеке, — то было время, определившее их с Сабриной судьбу.

После разговора с мисс Фэрли граф попросил миссис Бейли разыскать синьору Ликари. Он не знал, как объяснит ей произошедшее, но был уверен, что должен как можно быстрее расставить все по своим местам.

Открыв дверь желтой гостиной — именно туда миссис Бейли привела синьору Ликари, — граф сразу же увидел певицу, сидевшую на диване. Софи барабанила пальцами по спинке дивана, что свидетельствовало о крайнем раздражении. Заметив графа, она грациозно поднялась и медленно пошла ему навстречу. Приблизившись, протянула руку для поцелуя и взглянула на любовника язвительно и насмешливо, явно давая понять, что прекрасно знает, о чем последует речь.

Рис склонился над изящной и ухоженной ручкой певицы. Выпрямившись, сразу приступил к делу.

— Видишь ли, Софи, я собираюсь жениться! — выпалил граф, решив, что лучше всего именно так начать разговор, без лишних предисловий. Он внимательно посмотрел на любовницу, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова.

Но Софи даже глазом не моргнула.

— Что ж, ничего удивительного, — ответила она. — Многие мужчины рано или поздно женятся. Полагаю, что это вполне естественно.

Ее невозмутимость ужасно разозлила Риса. «Неужели она действительно все знает?» — думал он.

— Я намерен жениться на мисс Фэрли, — продолжал граф. — И женюсь, как только получу лицензию. То есть через несколько дней.

Глаза певицы широко распахнулись, а рот приоткрылся; обычно Софи прекрасно владела собой, но сейчас даже она не могла скрыть своего изумления. Какое-то время она таращилась на графа, потом молча отвернулась.

«Выходит, она ничего не знала», — подумал Рис. Он уже ругал себя за опрометчивость — конечно же, следовало подготовить Софи к этому разговору. Но что сказано, то сказано, и теперь ничего не изменишь.

Тут Софи снова на него взглянула.

— Что ж, поздравляю. — У нее опять был все тот же невозмутимый вид. — Можешь не беспокоиться. Я уеду прямо сейчас.

Граф решил, что не стоит ее отговаривать.

— Да, Софи, конечно. Возможно, это наилучший выход из положения. Можешь взять мою карету.

София кивнула:

— Спасибо, возьму. До встречи в Лондоне. Надеюсь, мы там увидимся, — добавила она с улыбкой.

Последние слова Софи означали, что в их отношениях ничего не изменилось, что они остались прежними. И Рис, с облегчением вздохнув, улыбнулся ей в ответ:

— Конечно, увидимся. Причем очень скоро. Он снова поднес к губам ее ручку.

После происшествия в библиотеке прошло несколько дней, и гости графа уже знали о предстоящей свадьбе.

Однако все они делали вид, что ничего особенного не произошло, никакого «компрометирующего поцелуя» не было, просто лорд Роуден и Сабрина Фэрли решили обвенчаться, вот и все. А про Джеффри Гиллрея никто не вспоминал — в конце концов, знатный и богатый лорд был лучшей партией, чем бедный священник. К тому же молодой священник вскоре должен был стать викарием, так что у него не было причин жаловаться на судьбу.

Джеффри уже перебрался в Бакстед-Хит, и по общему молчаливому соглашению было решено, что он не будет присутствовать на свадебной церемонии. Что же касается обряда венчания, то его должен был совершить викарий, которого специально для этого вызвали из соседнего городка, так как отец Сабрины пожелал присутствовать на церемонии в качестве почетного гостя. А любовница графа, покинув Ла-Монтань, вернулась в Лондон для выступления в оперном театре, так, по крайней мере, говорил хозяин дома.

Все эти дни Сабрина виделась со своим будущим мужем только за обеденным столом, в присутствии гостей. Граф всегда был чрезвычайно вежлив, но при этом довольно рассеян, вероятно, о чем-то размышлял.

«О чем он постоянно думает?» — спрашивала себя Сабрина. Временами она порывалась расспросить своего будущего мужа о причинах такой задумчивости, однако каждый раз сдерживалась.

Как и обещал граф, лицензию на брак доставили в Ла-Монтань быстро, хотя погода по-прежнему была ужасная.

Скромный обряд венчания в присутствии немногочисленных гостей состоялся утром в старинной церкви прихода Бакстед-Хит. На Сабрине было дорожное платье, под складками которого она спрятала миниатюру своей матери — ведь ей так хотелось, чтобы та присутствовала на ее свадьбе. Жених же был в желто-коричневых брюках и темном сюртуке; причем всем казалось, что Рис в это утро очень бледен — возможно, поэтому его синие глаза казались даже более яркими, чем обычно.

Во всяком случае, Сабрине в день свадьбы более всего запомнились эти глаза — яркие, страстные, загадочные. Во время церемонии Рис держал ее за руку и почти не отводил от нее взгляда, на губах же его играла печальная улыбка, и эта улыбка приободряла Сабрину и придавала ей сил — она чувствовала, что Рис прекрасно ее понимает, что он знает, что сейчас происходит в ее душе.

Когда были произнесены все слова клятвы и даны обеты верности, она — о чудо! — стала графиней. Странным казалось и то, что ее свадьба состоялась в холодный зимний день, ведь она всегда считала, что это произойдет весной, когда теплый воздух будет напоен благоуханием, свежей зелени. Увы, а все вышло совсем не так: накануне выпал снег, превративший дороги в грязное месиво, черные ветви деревьев покрылись причудливым белым узором, зима в этом году действительно наступила рано, и это означало, что белки в Тинбюри не солгали.

Да, приметы и на сей раз, не обманули, и это, как ни странно, придавало Сабрине уверенности.

— Мэри, не уезжай! — воскликнула Сабрина, хотя прекрасно понимала, что уговаривать подругу бесполезно.

— Дорогая, но ты же понимаешь, что я никак не могу остаться. Ведь теперь ты замужняя дама, графиня… — Мэри расплылась в улыбке. — Ах, дорогая, я так рада за тебя. Должна сказать по секрету, мне очень льстит столь близкое знакомство с графиней Роуден. Кстати, а где твой муж? Знаешь, он настоящий красавец. Сабрина тихонько вздохнула.

— Мэри, поверь, я вовсе не стремилась стать графиней. А где находится мой красавец муж… Понятия не имею, где он находится.

Мэри посмотрела на подругу с некоторым удивлением, потом вновь заговорила:

— Что ж, ничего страшного. Наверное, он сейчас находится именно там… Там, где и должен находиться. Ах, дорогая, у тебя все замечательно получилось, даже лучше, чем можно было ожидать. А куда вы решили отправиться во время медового месяца?

Сабрина снова вздохнула.

— Мэри, ради всего святого!.. Похоже, ты уже забыла о том, что у нас с графом все произошло совершенно неожиданно. К тому же мы с ним не похожи на двух влюбленных, разве не так? Просто лорд Роуден, как благородный человек, исполнил свой долг, вот и все.

— Ну и что?! — отмахнулась Мэри. — Что в этом плохого, если для тебя все сложилось наилучшим образом?

Сабрина промолчала. Спорить с подругой было бесполезно. Она любила Мэри за ее веселый нрав, но чуткостью Мэри не отличалась, и ей приходилось всё растолковывать — даже самые простые вещи.

Мэри же вновь застрекотала:

— Что ж, пожалуй, кто-то должен объяснить тебе, в чем будут состоять твои супружеские обязанности в первую брачную ночь. А поскольку сейчас твоей матери нет рядом, то, очевидно, это придется сделать мне. Вкратце я все тебе объясню. Твой муж обязательно придет к тебе ночью. Он должен выполнить супружеский долг и позаботиться о появлении на свет наследника.

Сабрина тотчас поняла, о чем сейчас пойдет речь, и приготовилась внимательно слушать.

— Так вот, все очень просто… Гм… В общем, они ложатся и… — Мэри откашлялась. — Ну, ты знаешь сама. — Последние слова Мэри произнесла с таким видом, как будто объяснила все самым подробнейшим образом.

Сабрина в недоумении смотрела на подругу. Конечно, она имела об этих деталях некоторое представление, поскольку жила в провинции и не раз видела, как происходят случки у собак и как бык покрывает корову. Но все же ей казалось, что в брачную ночь происходит еще что-то очень важное, то, о чем подруга почему-то умалчивает.

Помолчав минуту-другую, Сабрина сказала:

— Знаешь, Мэри, я думаю, что должно быть… что-то еще. Более того, я в этом уверена.

Мэри в изумлении уставилась на подругу. Потом, торжествуя, воскликнула:

— Я так и знала! Он соблазнил и изнасиловал тебя!

— Глупости! Ничего такого не было! — закричала Сабрина.

Мэри внимательно посмотрела на нее, затем кивнула:

— Да, ты права. Действительно, есть еще кое-что…

— Но что именно? Расскажи, — прошептала Сабрина.

— Ну… на самом деле происходит не так уж много, — уклончиво ответила Мэри. — Главное, не бойся, все произойдет очень быстро. Знаешь, пока все это происходит, я даже успеваю мысленно набросать меню обеда на следующий день, — оживившись, продолжала Мэри. — Конечно, я люблю Пола, но не слишком забиваю себе этим голову. И мне кажется, что ему это доставляет больше удовольствия, чем мне. Мы с ним — настоящие друзья. А то, что происходит в постели, — это просто моя обязанность, понимаешь? Кстати, теперь и твоя обязанность. Сабрина недоверчиво смотрела на подругу, та явно что-то недоговаривала. Хотя… Возможно, у разных людей это происходит по-разному. Значит, Мэри вовсе не лукавит. Наверное, у них с Полом все происходит именно так, как она рассказывает. Но ведь Пол не граф Роуден. Граф наверняка знает что-то особенное. И, конечно же, он обладает обширнейшими сведениями об интимной жизни, иначе лондонские светские дамы не бегали бы за ним по пятам, пренебрегая своими женскими добродетелями, и его не окружали бы прекрасные оперные певицы и актрисы — такие, во всяком случае, слухи ходили о Распутнике.

— Мэри, а ты любишь Пола? — неожиданно спросила Сабрина.

Подруга уставилась на нее в недоумении.

— Конечно, люблю. А почему ты спрашиваешь? Сабрине стало неловко за свой вопрос, и она пробормотала:

— Ну… я просто так спросила.

Вскоре Мэри с Полом покинули Ла-Монтань, а вслед за ними уехал и отец Сабрины. На прощание он нежно обнял ее, расцеловал в обе щеки — последнее напоминание о Тинбюри и о прошлой жизни.