Соблазн и закуски

Глава 9 Вагина Клэр убивает

О, боже. О, черт возьми. Может ли человек умереть от стыда? Дерьмочертпобери.

– Думаю, у меня сердечный приступ. А может инсульт. Что именно из вышеперечисленного приводит к онемению левой руки?

Мой головной мозг перестал функционировать. Вот и все. Я умираю. Передайте моим родным, что я люблю их.

– Инсульт, – невозмутимым тоном произнесла Лиз, следуя за мной на кухню.

– Дерьмо. У меня инсульт. Проверь мой пульс. Тебе он не кажется странным? – спросила я и протянула ей руку, но Лиз ее оттолкнула.

– Ради всего святого, Клэр, успокойся.

– Картер. Его зовут Картер. И он понятия не имеет, кто я такая, – проскулила я.

Черт, ненавижу закомплексованных, ноющих девок. В одну из которых сама же и превращаюсь. Придется надрать себе самой задницу. Склонившись к духовке, Лиз заглянула внутрь проверить готовящуюся лазанью, затем выпрямилась, скрестила руки на груди и прислонилась бедром к плите.

– Думаешь, тебе одной паршиво? Да этот гребаный мудак Дрю думает, что я с ним переспала. По глазам видно, как он пытается вспомнить, как я выгляжу голой. Будто я когда-либо позволю своим гениталиям сблизиться с человеком, который носит футболку с надписью «Я сегодня облегчился». Он даже не помнит, что клеился ко мне в ту ночь или как он был близок к тому, чтобы на его лице появились член и яйца, нарисованные несмываемым маркером. Вот интересно, помнит ли он проклятье, которое я наложила на его тупой член? Он и правда поверил, что я ведьма. Что за придурок…

– Серьезно, Лиз? Ты серьезно сравниваешь тот факт, что парень не помнит, как домогался тебя, потому что у тебя отличные сиськи, с моим одноразовым сексом с донором спермы, сидящим сейчас в двадцати футах от меня и не имеющим понятия, кто я, черт побери, такая? В самом деле? Ты правда занимаешься этим прямо сейчас? Мне просто нужно удостовериться, что я поняла все правильно, а не сошла с ума! – возмущалась я.

Лиз закатила глаза.

– Господи, гиперчокнутая задница, остынь.

Я уперла руки в боки и посмотрела на нее самым выразительным своим взглядом из разряда сейчас-прибью.

– Ладно, момент для встречи с папашей твоего ребенка не идеальный, с этим не поспоришь. Но это случилось. Он здесь, и с этим ничего не поделаешь. После стольких лет ты наконец-то узнала, кто он, и теперь можешь рассказать ему про Гэвина. Поэтому подтяни стринги большой девочки и тащи свою задницу обратно.

Какое-то мгновение мы непонимающе смотрели друг на друга.

– Я знаю, что ты хотела этим сказать, но это не про меня, – сказала я ей.

– Да, я уже и сама поняла. В следующий раз буду придерживаться трусиков большой девочки.[20]

Я заметалась по кухне.

– Что за идиотские совпадения, Лиз? Сначала, он внезапно появляется в баре, а теперь здесь. У тебя дома. И разговаривает со мной, будто с какой-то незнакомой цыпочкой, с которой хочет познакомиться.

– Ну, формально, ты и есть какая-то незнакомая цыпочка, с которой он хочет познакомиться, – сказала она, пожав плечами, словно в этом не было ничего страшного. – Я знаю, вчера мы подумали, что он просто не узнал тебя, потому что был пьянее Мэла Гибсона, когда тот назвал свою жену сексуально агрессивной свиньей, но, видимо, он действительно не помнит тебя. Настало время посмотреть реальным фактам в лицо, Клэр. Твоя вагина не настолько незабываема.

– Да пошла ты на хер, – пробормотала я.

– Не сегодня, дорогая, у меня болит голова.

Она была не виновата в своем безмятежном отношении к происходящему. Я ведь не рассказывала ей, сколько в действительности думала о нем за все эти годы. Она и представления не имела о том, что мужчина, сидящий в ее гостиной, прочно оккупировал мои мысли и был героем моих фантазий. Я сотни раз представляла себе нашу встречу. Сценарий был всегда одинаков – он сразу вспоминал меня и умолял простить за то, что не попытался разыскать меня. Затем мы целовались под дождем, прыгали в бассейн, держась за руки, и катались на лошадях по побережью.

А может я насмотрелась рекламы о тампонах.

Снова встретить его и узнать, что он не имеет ни малейшего представления о том, что однажды мы с ним провели вместе ночь… Полный отстой. Особенно если учесть, что я растила напоминание о той ночи и волей неволей вспоминала о ней каждый раз, когда смотрела на сына.

– И как мне начать разговор о существовании Гэвина, если он понятия не имеет, кто я? Да он никогда в жизни мне не поверит. Скорее примет за сумасшедшую, которая хочет посадить своего сына к нему на шею. – Я перестала хаотично вышагивать по кухне и подошла к Лиз.

– Необязательно. Джим не знал, кто такой Дрю, пока я не утащила его на кухню перед тем, как ты вошла. Однако он моментально догадался, кто такой Картер, и сказал, что тот весь вечер в баре болтал о тебе. Когда бедолага упомянул о том, что от тебя пахло шоколадом, Джим мигом просек, в чем дело.

Я замерла и уставилась на нее. Мое сердце снова бешено застучало.

– Что?!

– Возможно, он рассказал Джиму о девушке, которую… я цитирую, – она сделала паузу и показала пальчиками кавычки, – «которую встретил на братской вечеринке и о которой думал последние пять лет». Джим не успел выспросить у него подробности, поскольку именно в этот момент вошла ты и поведала окружающим о своей забытой вагине и двух толчках Макса.

– Черт возьми, – прошептала я.

– Вот почему Джим пригласил их. Я не успела рассказать ему, что вчера мы встретили Картера в баре, поэтому до нашего разговора на кухне он ничего не знал.

Он ПОМНИЛ меня! Ну, не меня – меня, а «меня» с той ночи. «Меня», которую встретил на вечеринке. «Меня», чью невинность он забрал.

Мне нужно прекратить говорить слово «меня».

– Небольшое предварительное предупреждение было бы очень кстати. Знаешь, существует такой небольшой модный гаджет… называется «телефон», – насупилась я.

– О, да заткнись ты. Я сама была в шоке. Они заявились сюда за пару минут до твоего прихода, и в распоряжении Джима было всего несколько секунд, чтобы, пока мы вешали их пальто, по-быстрому ввести меня в курс дела, – возразила Лиз, доставая из шкафчика тарелки.

– Твой шок и близко не сравнится с моим. Если завтра я проснусь, а мои сиськи окажутся пришиты к занавескам, я и то не буду шокирована так, как сейчас, – ответила я недовольным тоном.

– Эй, я, между прочим, пыталась тебя заткнуть. Несколько раз. Поэтому я не виновата в том, что теперь все знают о том, какая чувствительная у тебя вагина! Хах, чувствительная вагина! – засмеялась она над собственной шуткой. – Может, она как чувствительный кишечник, и это лечат?

Именно в этот момент на кухню заглянул Джим.

– Если вы, сплетницы, закончили обсуждать бешеную вагину Клэр, то мы с мальчиками были бы не против наконец-то поесть.

– «Мы с мальчиками»? Да ты знаешь их всего один день. Может, у вашего братства есть уже и секретное рукопожатие с паролем? – пошутила Лиз.

Джим схватился за промежность.

– Секретное рукопожатие – есть. А пароль – «Вагина Клэр убивает».

Я запустила в него прихваткой, и в момент, когда она попала ему прямо в лицо, на плите звякнул таймер и прозвенел звонок в дверь.

– Наверное это Дженни, – сказала Лиз, открывая духовку и доставая емкость с лазаньей. Будучи примерной подругой, я предусмотрительно оповестила ее о том, что Дженни присоединится к ужину. – Очень вовремя. Мы будем есть, она станет молоть всякую чепуху, и все с успехом забудут про твою пикачу. Заодно у тебя появится время, чтобы придумать, как сообщить Картеру, что его «мальчики» умеют хорошо плавать.

Пятнадцать минут спустя мы сидели за обеденным столом и наполняли наши тарелки. К счастью, Дрю начал клеиться к Дженни, и мой позор оказался задвинут на задний план. К несчастью, игнорировать ситуацию с Картером не представлялось возможным, так как он сидел прямо напротив меня, и я не могла перестать на него пялиться.

Черт, а он секси. По-настоящему секси. За пять лет он основательно подкачался. Наверняка ходит в спортзал. Или бегает по утрам. Он такой подтянутый. Интересно, кто его стрижет? Наверное, он платит немалые деньги, чтобы выглядеть так, будто ему плевать, как он выглядит. И у него это получается.

Дьявол! Сосредоточься. Какая разница, какими средствами для волос он пользуется? Думай о том, каким образом сообщить ему об отцовстве.

Эй, Картер, как тебе наша сумасшедшая погодка? Кстати о сумасшествии… у твоей спермы сумасшедшая отдача.

Гул разговора за столом вытянул меня из собственных мыслей.

– В общем, еду я по крайней левой полосе, а какой-то идиот пытается перестроиться. Пришлось вдарить по тормозам, чтобы не въехать в медиума.

Все замерли в ожидании, когда Дженни исправит свою ошибку. Ну, если только она и впрямь не имела в виду то, что едва не врезалась в человека, имеющего связь с потусторонним миром.

– Хм, Дженни, ты, наверное, имеешь в виду разделительную полосу?[21] – поинтересовался Джим, когда тишина за столом зависла на слишком долгое время.

Она замерла с вилкой около рта и весело посмотрела на него.

– Разве эта штука из цемента посреди шоссе не называется медиумом?

Картер попытался замаскировать смешок кашлем, и я заметила, как Дрю толкнул его локтем в бок.

– Все нормально, Дженни. Можешь называть эту штуку как пожелаешь, – сказал Дрю и ободряюще похлопал ее по руке.

– О, Клэр, забыла тебе сказать. Моя сегодняшняя покупка работает просто отлично!

Зря я в этот самый момент отпила воды. Как только с языка Дженни слетели эти слова, то я сделала шокированный вдох и, поперхнувшись, зашлась в приступе кашля. По моему лицу потекли слезы. Лиз отложила вилку и стала хлопать меня по спине.

– А что ты купила? – с набитым ртом поинтересовался Дрю, не обращая внимания на то, что я умирала.

Картер, встревожено на меня глядя, привстал, будто готовясь перепрыгнуть через стол, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Его обеспокоенность была такой сексуальной.

Эй, Картер, кстати о сексуальности… Выстрел из твоего сексуального члена пришел ко мне в гости поиграть с моими яичниками.

– Самый лучший вибратор, который когда-либо у меня был, – с гордостью объявила Дженни, отвечая на вопрос Дрю, и наступил его черед подавиться. С вылетающими изо рта кусочками лазаньи он принялся колотить себя по груди, а Картер, наклонившись, стал хлопать его по спине.

Со стороны все выглядело так, будто мы проводили заседание по отработке приема Геймлиха.

– Серьезно, Лиз, у вас отличный ассортимент. Скорее бы опробовать оставшиеся покупки. Ну, а ты, Клэр? Уже пообщалась наедине с игрушками, которые мы купили тебе сегодня? – Она подмигнула мне и многозначительно поиграла бровями.

– Постой. То есть, девочки на вечеринке купили тебе вибраторы? – поинтересовалась Лиз, внезапно позабыв о том, что все должны думать о чем-то другом, а не о том, что находится у меня между ног.

– Нет, мне совсем не неловко. Спасибо, что спросила, – пробурчала я себе под нос, закатывая глаза.

– Давайте вернемся к тому, о чем говорила Дженни? Мне бы хотелось узнать побольше подробностей о ее времени наедине с собой: местоположение, освещение, стоя или сидя. Если ей понадобится помощь наблюдателя, то у меня идеально крепкая верхняя часть тела, – сказал Дрю, оклемавшись от застрявшей в его горле лапши.

– Фу, – пробормотала я.

– Ты на самом деле продаешь секс-игрушки? – спросил меня Картер и, облокотившись о стол, с мечтательным выражением на лице наклонился ко мне.

У меня запылали щеки. Я была согласна вести подобные разговоры с кем угодно, но только не с ним. Я пыталась найти способ сообщить ему о том, что у его любовного майонеза безумные сверхспособности, да только за обеденным столом никто не мог перестать трещать о вибраторах.

– Ну, формально нет. Она их не продает. Скорее делает мне одолжение, – вмешалась, спасая меня, Лиз. – Мы запускаем совместный бизнес. Я продаю секс-игрушки, а она – печенье и конфеты.

– Люблю секс и конфеееееты, дааааа, – пропел Дрю, совершенно изгадив слова песни.[22]

– Ох, ответ на твой вопрос, Лиз, – да! – произнесла Дженни сквозь отстойное исполнение Дрю песни про секс и конфеты. – Сегодня все купили Клэр по вибратору! Сколько у тебя в итоге оказалось? Одиннадцать? – поинтересовалась она. – С ума сойти, до сих пор не верится, что ты никогда ими не пользовалась. Да ни один оргазм и близко не сравнится с тем, что подарит тебе один из этих резиновых пенисов.

Это сон. Просто сон, не так ли? Один из тех снов, когда ты стоишь нагишом, а вся школа показывает на тебя пальцем и смеется. Только на этот раз я лежу нагишом на обеденном столе, и все тычут в меня вибраторами.

– Боже, у меня тоже самое, – согласилась Лиз, выглядывая из-за меня. – С Кроликом Джеком я могу получить множественный оргазм за считанные секунды.

Лиз – предательница. Бенедикт Лиз.[23] Отныне так и буду называть ее. Чертова Бенедикт.

– Без обид, малыш, – смущенно проговорила она Джиму.

– Все в порядке, любимая. Пока ты испытываешь оргазм, я счастлив, – с улыбкой ответил он и наклонился, чтобы чмокнуть ее в плечо.

– Клэр, ты обязана сегодня же протестировать Кролика Джека. Потом сразу же позвонишь мне и отчитаешься, – взволнованно произнесла Дженни.

– Нет, ей лучше не начинать с Кролика. Он поразит ее до глубины души. Привыкать к игрушкам надо постепенно. Кто-нибудь купил тебе вибропулю? – спросила Лиз, мельком взглянув в мою сторону. – Вибропуля – самый лучший выбор для первого раза. Она маленькая, не слишком шумная, но охренеть, какая мощная, – объяснила Лиз. – Она доведет тебя до вершины за тридцать секунд.

Как они могут сидеть за обеденным столом и обсуждать способы доведения меня до оргазма с такой серьезностью, словно читая инструкцию по сбору книжной полки? Вставьте «предмет А» в свою вагину и поверните. Что, черт побери, происходит?

– Извини, – сказала я Картеру. – Обычно моя вагина не является темой для разговоров за ужином.

Он был единственным, кто услышал меня, тогда как все остальные... черт! Все еще болтали о моей треклятой вагине.

– Может, ей попробовать Синего Дельфинчика? Он такой милый, с шишковидным носиком, прелестными маленькими глазками и плавником! Она сможет придумать целую историю про то, как он плавал в ее канале! – торжественно заявила Дженни.

Картер рассмеялся и ободряюще мне улыбнулся, а мне по непонятной причине захотелось перелезть через стол и лизнуть его рот.

– Вибропули, кролики, дельфины... мы все еще о вибраторах, или вы сумасшедшие зоофилки? Я хочу увидеть эти предметы и посмотреть, на что они способны. Клэр, сбегай к машине и принеси их, – велел Дрю, доставая из кармана телефон. – Где-то здесь должна быть видеокамера... – Он умолк, тыкая в кнопки.

– Ну нет. Ни за какими вибраторами – которые, кстати, я еще не опробовала, – я бегать не стану. Поэтому заткнитесь и ешьте.

– Жаль, что у Макса не было при себе вибропули. Тогда бы ты, по крайне мере, успела испытать оргазм до того, как его отец вернулся домой, – рассмеялась Дженни.

– Оооооо, Макс – это тот тип, про которого ты рассказывала, когда вошла? Что произошло? – спросил Дрю, моментально забыв о съемке любительского порно на свой мобильный.

– Нет. Исключено, – запротестовала я.

– Давай, Клэр, это совсем не трудно. Просто ответь и все, – взмолилась со смехом Дженни.

– Давай, Клэр, – поддакнул ей Дрю, пока я сидела и, скрестив руки, буравила его взглядом.

– Отвечай на вопрос, Клэр! – хором сказали Дрю с Дженни сквозь смех.

– Можно подумать, я никогда раньше не слышала упоминания о «Клубе „Завтрак“»,[24] – пробормотала я.

– О, Клэр, не принимай все близко к сердцу. У всех нас есть позорный сексуальный опыт из прошлого. К примеру Картер как-то раз в колледже по пьяни переспал с девственницей и так и не узнал ее имени.

Где-то в раю сейчас рыдает младенец Иисус. А может, это я и мое умирающее достоинство. Джим с Лиз выглядели так, будто стали свидетелями ужасной автокатастрофы. В каком-то смысле оно так и было. Так и вижу, как полицейские огораживают стол желтой лентой, приняв его за место преступления. «Народ, проходите, здесь не на что смотреть – просто мое чувство собственного достоинства спустили в унитаз».

Пока я онемело сидела, а Лиз толкнула Джима в бок, намекая на то, чтобы тот закрыл рот, который на данный момент завис в положении «Твою мать, что здесь только что произошло?». На долю секунды я заподозрила, что все это – грандиозная подстава, призванная сбить меня с толку и выдавить у меня признание, и что все, сидящие за столом, заодно. Мой взгляд переметнулся к Картеру, чтобы увидеть на его реакцию, но он выглядел озадаченным. Было не похоже, будто он хочет свернуть мне шею за то, что я не раскрыла ему свой секрет, о котором он знал – как и знал, что я знала, что он знал.

Чееееерт!

Я начала нервно отбивать такт ногой, и моя коленка запрыгала вверх-вниз. Лиз опустила руку под стол и попыталась успокоить мою дрожь.

– Дрю, мужик… О господи, – пробормотал Картер, качая головой.

– Клэр...

Взгляд Лиз красноречиво намекал на то, что наступила идеальная возможность во всем признаться, но я была пока не готова. Такие вещи не вываливают за столом перед всеми. И я позволила словесному поносу заструиться из моего рта.

– Итак. Мы с Максом работали вместе в баре. Мы вроде как дружили, и у нас вроде как было много общего.

О том, что изначально наш взаимный интерес возник из-за того, что мы были родителями-одиночками, я умолчала.

– Пару лет назад мы попытались попробовать секс по дружбе. Его недавно овдовевший отец вышел на пенсию, и они переехали в квартиру над его гаражом. В общем, стоит середина лета, мы сидим дома и смотрим кино, а его отец уезжает на несколько часов на рыбалку. Мы, соответственно, остаемся наедине и набрасываемся друг на друга на диване.

Все за столом отложили вилки и уставились на меня, пока моя история лилась наружу как одно длинное предложение.

Не могу поверить, что я это делаю. Прикрываю одно унижение другим.

– Мы обнажены ниже пояса, и он входит в меня. И ровно через две секунды открывается дверь, и заходит его отец. Но он настолько занят попытками пройти в дверь с удочкой и коробкой для рыболовной снасти, что не замечает, как мы ползаем по дивану, пытаясь прикрыть пледом нижнюю часть наших тел.

Плечи Дрю тряслись от тихого смеха, Картер смотрел на меня с сочувствующим выражением на лице, а все остальные просто кивали, так как слышали эту историю прежде.

– Затем его отец проходит в гостиную, усаживается на полу посреди комнаты спиной к нам и начинает разбирать коробку, бормоча что-то о закрытии озера для рыбалки. А мы в это время сидим на диване под толстым шерстяным пледом. В середине июля.

– Ничего подозрительного, – сказал Картер.

Я наконец-то взглянула на него и, поняв, что он не смеется, сделала глубокий вдох и продолжила:

– Ага, совсем ничего. Вот только у Макса не было кондиционера, и в тот день стояла тридцатипятиградусная жара.

Дрю в изумлении покачал головой.

– Так что вы, черт побери, сделали?

– Ну, я сидела напуганная, а Макс копался в диванных подушках в поисках своих боксеров. И чем дальше, тем больше плед сползал с моих голых ног. Я вцепилась в него словно в спасательный круг, пока его отец в трех шагах от нас продолжал бормотать про приманку и наживку. Наконец Макс находит свои боксеры с шортами и начинает натягивать их под пледом. Я все еще пытаюсь держаться за плед и одновременно ищу свое белье. Потом натыкаюсь на свои шорты, натягиваю их, практически победоносно вскрикивая, и в этот момент Макс скидывает плед с наших ног, потому что я чертовски под ним вспотела.

Все потешались над моей историей, но меня это устраивало. Лишь бы они не болтали о доведении меня до оргазма, или о том, как Картер сорвал мою вишенку.

– Ты забыла рассказать самое интересное, Клэр, – напомнил мне Джим.

– Ах, да. Так вот, когда Макс стянул с нас плед, мои трусики, которые, видимо, запутались в его складках, взлетели в воздух и со шлепком приземлились на затылок его отца.

– И что ты сделала? – поинтересовался Картер.

– Как любая уважающая себя взрослая женщина, столкнувшаяся с подобной ситуацией, я встала и стремительно сбежала с места преступления, сделав вид, что ничего не произошло.

Остаток вечера прошел довольно-таки неплохо, если не учитывать изумленные взгляды и кивки в сторону Картера, которые посылала мне Лиз в моменты, когда в разговоре наступало временное затишье. Она, похоже, всерьез рассчитывала, что я смогу вот так запросто перед всеми ляпнуть:

– О, яблочный пирог удался. Кстати, вы знаете, что слово «яблоко» происходит от латинского слова «alum», что в переводе означает «ты меня обрюхатил»?

После ужина Лиз отправила мужчин мыть посуду, и мы с нею и Дженни принялись ломать головы над названием для нашего бизнеса. Мы отобрали три названия, которые нам приглянулись, и никак не могли выбрать между ними. Но потом к нам присоединились мужчины, и все предложения отправились в тартарары. Все-таки поразительно, как быстро они умеют перейти от нейтрального к непристойному.

Пластмассовые пенисы и пирожные. Члены и печенье.

Секс и конфеты (угадайте с одной попытки, кто это предложил). Лубриканты и дамские пальчики.

Эрекционные кольца и кондитерские изделия.

Все это время я сидела на диване и делала вид, что мне интересно, хотя на самом деле только и могла, что смотреть на Картера. Каждый раз, когда он улыбался, я чувствовала себя так, будто меня пинают в живот, что само по себе было просто глупо. Я ведь даже не знала его. Он был просто любовником на одну ночь.

Любовником на одну ночь, с которым мне оказалось так хорошо, что я сделала ему самый важный подарок, какой только может сделать девушка. И небольшого количества времени, проведенного с ним, хватило, чтобы оставить стойкое воспоминание о том, как мы с ним похожи. И еще одно стойкое воспоминание о себе, которое я должна любить и лелеять. И из которого должна сформировать нечто, хотя бы отдаленно напоминающее послушного ребенка, которому не потребуются годы психотерапии из-за моих методов воспитания.

Но в настоящий момент ни наша похожесть, ни мои тогдашние и нынешние чувства не имели никакого значения. Как только я сообщу ему об отцовстве и о том, что у него есть ребенок четырех с половиной лет, он наверняка меня возненавидит. У меня, по крайней мере, было девять месяцев, чтобы с этим свыкнуться. Какому одинокому шикарному мужчине двадцати с небольшим лет захочется, чтобы ему сообщили о том, что на него взваливают гигантскую ответственность за ребенка на всю оставшуюся жизнь?

Он сбежит, как только я ему расскажу. Закричит, развернется и убежит. Как герой мультика, который, сматываясь, оставляет в двери дырку в виде своего очертания. Мне просто необходимо подготовить себя к такому развитию событий. И я не могу его обвинять. Это совершенно безумная ситуация, в которую никто в здравом уме никогда не поверил бы. Мы с Гэвином отлично справляемся самостоятельно. Нельзя потерять то, чего у тебя никогда и не было. И если он решит никогда больше с нами не разговаривать, так тому и быть.

Но почему от этой мысли мне внезапно стало так грустно?

Я взглянула на часы. Время близилось к десяти. Мне нужно было домой, освобождать отца от обязанностей няньки.

– Эй, ты куда намылилась? Еще и десяти нет, – сказал Дрю, когда я поднялась с дивана и направилась в коридор за своим пальто.

– Прошу прощения, но мне нужно ехать домой к Гэ... закончить стирку, – запнувшись, проговорила я.

Черт, я чуть было не сказала «Гэвин». Лицемерка. Надо было рассказать ему и покончить с этим раз и навсегда. Лиз поморщилась, услышав мою заминку, а Джим закашлялся.

– Я позвоню тебе завтра, и мы обсудим несколько вопросов, – произнесла Лиз, изогнув бровь.

Мне было прекрасно известно, что «обсудить несколько вопросов» значит устроить мне головомойку за то, что я ничего не сказала Картеру.

Замечательно. Скорее бы.

Я помахала всем на прощание и торопливо вышла в коридор. Как только я накинула на себя пальто, из-за угла неожиданно появился Картер.

– Давай я провожу тебя до машины, – сказал он, улыбаясь и открывая мне дверь.

Я как идиотка уставилась на него. Надо рассказать ему. Прямо сейчас, пока мы наедине.

Эй, ты меня не помнишь, но именно меня пять лет назад ты лишил девственности назад… и угадай, что? У нас мальчик!

Не могу. Я отвела взгляд и, торопливо сбежав с крыльца, пошла к машине. Лиз же рассказывала, что Картер говорил Джиму о том, что его загадочная девушка пахла как шоколад. Не хочу, чтобы он сложил два и два. Не сейчас. Мне необходимо время. Я должна подготовить речь и выяснить, что он из себя представляет. Хочет ли он детей, планирует ли осесть на одном месте или собирается перевестись? Может, у него уже есть шестеро детей, разбросанных по всему свету, которых он не поддерживает.

О, господи, а если он захочет быть отцом для Гэвина и останется, а затем что-нибудь случится со всеми мамами его незаконорожденных детей, и он внезапно получит опеку над ними, и у нас будет не один ребенок, а семь? И все они возненавидят нас, потому что мы никогда не были рядом, а жизнь Гэвина превратится в бродяжничество с занятием проституцией за кокаин, потому что бездомный парень по имени Фромунда Чиз как-то сказал ему, что его кокаин неплох. Время. Мне нужно время. Я должна составить план, как удержать Гэвина от шпаны. И еще мне надо взять себя в руки. Картер вроде не умоляет меня о встрече. Он просто из вежливости провожает меня до машины. Конец истории.

Картер пошел за мной и остановился, когда я открыла дверцу и повернулась к нему лицом.

– Клэр, мне бы хотелось снова с тобой увидеться, – тихо произнес он.

– Ну, трахни меня нежно бензопилой, – пробормотала я.

Его рот изумленно раскрылся, и на секунду мне показалось, что я увидела на его лице узнавание.

Вот дерьмо, я только что процитировала «Смертельное влечение». Я даже не поняла, что ляпнула. Моя недерьмовая сумасшедшая половина желала, чтобы он вспомнил, понял, что к чему, и осознал, что я – та девушка с вечеринки братства. Господи, мы же практически воспроизвели весь фильм, пока играли в пиво-понг. Разбрасывались цитатами, пока наши животы не заболели от смеха. Но его молчание доказывало, что, какие бы воспоминания обо мне у него ни остались, они по-прежнему были заперты в дальних закоулках его разума.

– Позвони мне. Лиз может дать тебе мой номер, – выпалила я, прежде чем смогла передумать. Потом села в машину, завела ее и быстро вырулила с подъездной дорожки, глядя в зеркало заднего вида и наблюдая, как фигура Картера становился все меньше и меньше, пока я уезжаю прочь.