Соблазн в жемчугах

Глава 18

— Я слышала, что вернулись Томпсоны, — провозгласила спустя два дня миссис Джералдсон. — Ты наверняка захочешь нанести им визит, Коллин. Может, и вы, леди Хоксуэлл?

— Мы можем запрячь кабриолет и поехать вдвоем, — подхватила Коллин. — Я умею управляться с вожжами, а лошади у Гермионы очень смирные, Верити.

— Моя жена утром жаловалась на головную боль, — вмешался Хоксуэлл. — К тому же вам не следует ехать одним так далеко. Я поеду с тобой, Коллин. У меня все равно есть кое-какие дела на заводе.

Верити была ему благодарна за то, что своей ложью он избавил ее от необходимости лгать. Он знал, что она вовсе не жаждет видеть своего кузена, не говоря уже о том, чтобы при этом присутствовала Коллин.

Час спустя Хоксуэлл и Коллин сели в кабриолет и отправились в Олдбери.

— Ты должен убедить Верити лучше заботиться о своем здоровье, Грейсон, — сказала Коллин. — Она сегодня встала очень рано и гуляла в саду, хотя из-за росы было очень сыро. А она даже не накинула шаль.

Он не знал, что Верити встала так рано.

— Я не думаю, что она такая хрупкая, что может сразу же простудиться. Если бы она была слаба здоровьем, я бы это уже заметил. Но она очень нервничает оттого, что ей приходится здесь жить.

— Ее, наверное, пугают трудности светской жизни. Она нигде не будет чувствовать себя дома, особенно пока не оборвана ее связь с Олдбери. Не мне советовать, но это должен быть ее последний визит. Она всегда сможет видеться с Томпсонами, когда они будут приезжать в Лондон, ведь они ее единственные родственники.

— Не тебе советовать.

Коллин ошеломила его реакция, и он пожалел, что высказался так прямо. Он взял ее руку, как бы прося прощения.

Она сжала его руку.

— Извини меня. Ты прав. Я иногда забываюсь.

— Не в этом дело. Просто даже самому хорошему совету не всегда надо следовать.

Он отпустил ее руку и взял вожжи, но все же улыбнулся, чтобы она не обижалась.

На самом деле ее совет был искренним и очень проницательным. Этот визит действительно напоминал Верити о разнице между их статусом. Это было первой причиной отказа выйти за него замуж. И вот теперь она вернулась домой, и он понял, что близкие ей люди не хотят иметь ничего общего с ним. Она предчувствовала — и правильно, — что тот круг, в котором он вращался, будет еще менее открыт для нее.

Он оставил Коллин у Томпсонов и откланялся. Нэнси была разочарована краткостью визита и выразила надежду, что граф скоро вернется.

Хоксуэлл нашел мистера Тревиса и сразу, как только тот поздоровался, понял, что надо соблюдать осторожность. Это стало очевидно особенно после того, как мистер Тревис настоятельно пригласил зайти к нему в дом.

Там их встретила миссис Тревис. Она принесла в гостиную эль и исчезла.

— У меня к вам несколько вопросов о заводе, — сказал Хоксуэлл. — Моя жена очень вам доверяет, поэтому я решил обратиться к вам, а не к мистеру Томпсону.

Тревис не позволил себе даже малейшего проявления реакции на эту реплику.

— Верити рассказала мне, что вы с ней единственные, кто знает секрет Джошуа. Я видел часть вашего завода, и не понимаю, как это может быть.

— Сверление — это сверление, сэр, а станки — это станки. В этом нет ничего нового. Значение имеет инструмент, которым сверлят. Его преимущество невидимо для глаза, но его наконечники сделаны не из железа, а из стали, и имеют особую конструкцию. Ими я и работаю. Рабочие, которых вы видели, тоже используют эти наконечники, но они их не изготавливают, а простое описание их формы ничего не дает. Утром я ставлю инструменты на станки, а по окончании работы снимаю и собираю все наконечники, чтобы ни один не пропал.

— А разве мистер Томпсон не может просто взять один?

— Полагаю, что может, но только если возьмет его с моего трупа. А если и возьмет, то что будет с ним делать? Отдаст его кому-нибудь скопировать? Если этот секрет будет раскрыт, то Томпсону конец, поэтому он и не пытается.

— Но все же он мог избавиться от вас.

Тревис тихо засмеялся.

— Мог. Были дни, когда он очень этого хотел, но только благодаря этим специальным приспособлениям завод еще работает. Ведь спрос на литье упал практически до нуля. Ему хотелось, чтобы все оставалось как есть, по крайней мере еще несколько лет. В мире грядут большие перемены, лорд Хоксуэлл, и для их свершения понадобится железо.

— А пока, на мой взгляд, завод не слишком загружен.

— Скажем так — доход в этом году будет не такой, как десять лет назад. Я не сомневаюсь, что старший мистер Томпсон перенес бы это безболезненно, а этот… Он не заботится о заводе, как следовало бы. Катается себе в Лондон, не так ли? Но промышленность не там, а здесь. Лучше бы он ездил в Манчестер и Лидс и обедал там с промышленниками и торговцами, а не с лордами.

Хоксуэлл посмотрел в окно на корпуса завода: сегодня там шла плавка и из огромной трубы валил дым доменной печи.

— Расскажите мне о старшем мистере Томпсоне.

Тревис отпил несколько глотков эля. Хоксуэлл тоже сделал вид, будто пьет, в надежде, что у Тревиса развяжется язык.

— Он был довольно сложным человеком, если вы понимаете, о чем я. Жесткий снаружи, но слишком мягкий внутри. Как свежая буханка хлеба. Но он был себе на уме, уж это точно. Однако никто не мог работать с железом так, как он. В кузнице ли или у печи, он понимал все так, словно был сделан из того же материала.

— Похоже, так оно и было.

Тревис хохотнул и кивнул.

— Мы относились к нему с большим уважением. Он был одним из нас. Иногда он приходил на завод, снимал свое дорогое пальто и, засучив рукава, ковал железо. Очень трудно не уважать человека, который потел от работы рядом с тобой. Он был честным, но понимал, что это редкое качество. Вот почему нет патента. Получая его, ты выдаешь свой секрет. Делаешь чертежи и выкладки, а кто-то другой, которому наплевать на чужой патент, крадет твое изобретение.

— Вам он все же доверил свой секрет.

Тревис пожал плечами.

— Он не мог все делать один: руководить заводом, находить заказы, вести бухгалтерию. Надо было кому-то довериться, а я был специалистом по обработке металла.

— А Бертрам Томпсон им не был.

Тревис промолчал.

— Зачем он передал секрет своего изобретения дочери? Она ведь не работает с железом.

— Думаю, он учил ее по картинкам, чтобы она, в случае надобности, могла его нарисовать. Это было похоже на то, как если бы он обратился за получением патента. А зачем он это сделал? Не мне было решать будущее этого изобретения. Он передал его следующему поколению. А через нее — следующему, которое, как я думаю, займет ее место.

Он имел в виду ее мужа. Если бы Джошуа Томпсон не утонул во время наводнения, он организовал бы для дочери свою свадьбу. Выдал бы ее замуж за человека, похожего на него самого. Человека, который умел бы обращаться с железом и был жестким снаружи и, возможно, мягким внутри, когда дело касалось его рабочих и его семьи.

Хоксуэлл подозревал, что Верити была права: Бертрам хотел выдать кузину замуж за лорда, чтобы не появился человек, который мог бы конкурировать с ним в деле. Ни один лорд не запачкает рук таким грязным делом, как завод, и будущее виделось Бертраму безоблачным.

— Если бы вам пришлось передать секрет в руки другого человека, мистер Тревис, кому бы вы его отдали? Если Верити когда-нибудь должна будет принять решение, к кому ей обратиться?

Тревис стал еще более серьезным, как это бывает с любым человеком, когда ему намекают, что он смертен.

— Да, сэр, это проблема. Это должен быть человек, знающий дело и честный, не так ли? И притом в немалой степени. Но если бы мне пришлось выбирать, я выбрал бы молодого человека, которому мог доверять, вопреки тем, кто в него не верит.

— А такой человек существует?

— Трудно сказать. Был один такой, но он больше здесь не живет. Майкл Боуман, сын Кэти.

Это тот самый Майкл, о котором спрашивала Верити. Хоксуэлл решил не продолжать эту тему, чтобы Тревис не подумал, что он придает ей слишком большое значение. А еще он подозревал, что ему может не понравиться услышанное.

Похоже, этот Майкл Боуман обладал теми качествами, которых нет у Бертрама, и был кандидатом на место Джошуа Томпсона.

«Он не желал, чтобы я вышла замуж за такого человека, как ты». Да, ее отец желал бы, чтобы она вышла замуж за кого-либо похожего на сына Кэти.

Все утро Верити старательно избегала назойливых вопросов миссис Джералдсон о здоровье и, улучив минутку, смотрела в окна на дорогу.

Наконец она увидела всадника, скачущего к дому. Она попыталась добежать до двери раньше дворецкого, но опоздала. Всадник отдал ему письмо, и дворецкий понес его хозяйке дома.

Письмо была запечатано незнакомой печатью, и это озадачило миссис Джералдсон. Она поднесла письмо к окну, пытаясь прочитать его на просвет. Верити кашлянула, давая понять, что она все видит.

Миссис Джералдсон быстро обернулась. У нее хватило такта смутиться.

— Вам письмо, леди Хоксуэлл. Оно пришло не по почте, а с нарочным.

— Как странно. Если позволите, я выйду, чтобы прочесть его.

Выйдя из дома, Верити распечатала послание. Как они и договорились два дня назад с Кэти, кто-то написал письмо от ее имени. В нем сообщалось, что Кэти удалось выполнить небольшое поручение Верити.

Верити вернулась в дом и уверила миссис Джералдсон, что чувствует себя гораздо лучше и воспользуется каретой Хоксуэлла, чтобы прокатиться и насладиться прекрасной погодой.

Все они с трудом поместились в хижине Кэти: двое молодых рабочих, один более пожилой, Верити и сама хозяйка. А один рабочий, который был такого же высокого роста, как Хоксуэлл, вообще сел на пол, потому что иначе ему пришлось бы стоять согнувшись.

Рабочие поделились с Верити местными новостями, которые миссис Джералдсон вряд ли могли быть известны. Они рассказали о волнениях, которые происходили зимой на заводе. Окончание войны сказалось на всех металлургических предприятиях, и Олдбери не был исключением.

— Мы держимся только за счет специальных заказов, — сказал один из рабочих. — Это обработка металла и сверление. Но мистер Томпсон… знаете, миледи, он не то, что ваш отец… он не знает, как получить такой заказ, поэтому нескольких пожилых рабочих просто уволили — например Тимоти. — Он указал на своего товарища. — Его семью и семьи других уволенных навязали приходу, как Кэти, вот и вся благотворительность.

— Прошлой зимой он снизил нам зарплату, — добавил Тимоти. — И экономит на топливе. Думаю, что деньги ему нужны, чтобы покупать своей жене драгоценности.

Кэти сидела молча, лишь изредка кивая. Верити время от времени перехватывала ее взгляд, чтобы убедиться, что это не просто обычные жалобы, как это часто бывает с молодыми людьми, склонными все критиковать.

Кэти смогла позвать именно этих рабочих, потому что они были друзьями Майкла. После того как они выразили свое мнение о том, что происходит на заводе, Верити попросила молодых парней починить забор вокруг огородика Кэти и вышла во двор вместе с ними и Тимоти.

— Тим, — сказала она, когда они отошли достаточно далеко от домика и Кэти не могла их услышать, — я не хотела говорить об этом при ней, но расскажи мне, что тебе известно о Майкле.

Тим сжал губы.

— Я знаю не много, но…

— Расскажи.

— Майкл всегда говорил все в открытую. Он не ждал, как мы, пока его позовет дочь хозяина. Он был смелее нас. И у него была связь с другими рабочими. В больших городах. Он иногда ездил в Ливерпуль и на какие-то тайные собрания под Шроузбери. Мистер Тревис отговаривал его, но он его не слушал. — Тим пожал плечами. — А потом он вообще уехал и больше не вернулся.

— Его арестовали?

— Мы об этом не слышали. Это странно. Разве можно осудить человека и никто об этом ничего не будет знать?

Действительно странно. Но разве невозможно?

— Некоторые решили, что он просто уехал в поисках лучшей доли. Можно ли его за это винить? Он знал толк в нашем деле. Разбирался лучше, чем многие из нас. Как ваш отец. Хозяин приметил его, еще когда он был парнишкой. Не то что нынешний… этот его не любил. Совсем не любил.

Ее отец действительно любил Майкла, и не только потому, что Кэти занимала особое место в их доме. Он иногда брал Майкла с собой на завод и показывал ему, что можно сделать, например, из сварочного железа, а Майкл все быстро схватывал.

А теперь он исчез, как раз в то время, когда Бертрам грозил его выслать. Но никто не слышал ни об аресте, ни о суде.

Впрочем, Бертраму ничего не стоило организовать дело так, чтобы Майкла арестовали и в другом графстве. Но в любом случае суд над радикалами или революционерами привлек бы внимание, и о нем наверняка написали бы даже в лондонских газетах.

Два года ее беспокоило, что она ничего не знает о судьбе Майкла. Она позволила себе поверить, что Нэнси сказала неправду и Майкл все еще работает на заводе, заботится о Кэти и готов к тому дню, когда она вернется домой и предложит ему партнерство. Теперь стало ясно, что Нэнси не соврала. Бертрам действительно приложил руку к тому, чтобы Майкл исчез.

— Он единственный, кто уехал так неожиданно? — спросила Верити. — Может, были и другие?

Тимоти задумался.

— Был еще Гарри Пратт. Его жена не верила, что он сбежал, но у него были плохие отношения с мистером Томпсоном, поэтому мы думаем, что Гарри все же сбежал из-за него. Ходят слухи и еще кое о ком в Стаффордшире… Сейчас законы такие, что, если бы и ко мне стали слишком придираться, я бы тоже уехал.

— Я бы хотела поговорить с этими людьми. Может быть, более пожилые из них знают больше, чем ты.

Тимоти покачал головой.

— Я бы не советовал вам идти на завод одной. Сейчас там не так, как было при вашем отце. Много недовольных, и они не ждут ничего хорошего от лорда, за которого вы вышли замуж. Вас все еще любят, но…

Но она уже не была одной из них. Прошло много лет с тех пор, как она играла вместе с деревенскими ребятами. Сейчас, как замужняя дама, она была для них вообще бесполезна. А графине они и вовсе не станут доверять.

Тимоти вдруг повернул голову — что-то привлекло его внимание. Его товарищи мигом отреагировали на молчаливое предупреждение, бросили чинить забор и встали рядом с Тимоти.

Верити обернулась и увидела скачущего по дороге всадника.

Это был Хоксуэлл.

Верити пошлаему навстречу, чтобы он остановился подальше от друзей Майкла. Но Хоксуэлл смотрел только на них. Он мог запугать любого одним своим ростом и силой. Сейчас он был взбешен и с трудом сдерживался. Таким она не видела его с их первой встречи в Камберуорте.

Наконец он взглянул на нее.

— Интересное свидание, Верити.

— Я попросила Кэти собрать их здесь, чтобы узнать правду о том, что происходит на заводе.

— Зачем? По закону у тебя нет никаких прав, и твоему кузену не понравится, что ты вмешиваешься. Возможно, именно по этой причине он и сбагрил тебя замуж.

Это было частью жестокой правды, и он не задумываясь бросил ее прямо ей в лицо. Он был еще более зол, чем она думала.

— Ты меня обманула. Полагаю, ты и раньше меня обманывала. — Он не стал ждать, пока она ответит, подъехал к карете и приказал кучеру: — Отвези ее домой.

Ей ничего не оставалось, кроме как сесть в карету. Когда они начали отъезжать, Хоксуэлл не последовал за ними. Выглянув в окно, она увидела, как он направил своего огромного коня в сторону Тимоти и его друзей.