Сочинения

Я полмира почти через злые бои

Прошагал и прополз с батальоном,

А обратно меня за заслуги мои

С санитарным везли эшелоном.

Подвезли на родимый порог, —

На полуторке к самому дому.

Я стоял — и немел, а над крышей дымок

Поднимался не так — по-другому.

Окна словно боялись в глаза мне взглянуть.

И хозяйка не рада солдату —

Не припала в слезах на могучую грудь,

А руками всплеснула — и в хату.

И залаяли псы на цепях.

Я шагнул в полутемные сени,

За чужое за что-то запнулся в сенях,

Дверь рванул — подкосились колени.

Там сидел за столом, да на месте моем,

Неприветливый новый хозяин.

И фуфайка на нем, и хозяйка при нем, —

Потому я и псами облаян.

Это значит, пока под огнем

Я спешил, ни минуты не весел,

Он все вещи в дому переставил моем

И по-своему все перевесил.

Мы ходили под богом — под богом войны,

Артиллерия нас накрывала,

Но смертельная рана зашла со спины

И изменою в сердце застряла.

Я себя в пояснице согнул,

Силу-волю позвал на подмогу:

"Извините, товарищи, что завернул

По ошибке к чужому порогу".

Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,

Чтоб согласье по дому ходило…

Ну а он — даже ухом в ответ не повел,

Вроде так и положено было.

Зашатался некрашенный пол,

Я не хлопнул дверьми, как когда-то, —

Только окна раскрылись, когда я ушел,

И взглянули мне вслед виновато.

Ах! В поднебесье летал

лебедь черный, младой да проворный.

Ах! Да от лета устал,

одинокий, да смелый, да гордый.

Ах! Да снижаться он стал

с высоты со своей лебединой.

Ах! Два крыла распластал —

нет уж сил и на взмах на единый.

Ах не зря гармонь пиликает —

Ваня песенку мурлыкает

С уваженьем да почтеньем,

Да, конечно, со значеньем.

Ах! На крутом берегу,

словно снег среди лета, не тая.

Ах! На залетном лугу —

лебединая белая стая.

Ах! Да не зря он кружил,

да и снизился не понапрасну.

Ах! Он от стаи отбил

лебедь белую — саму прекрасную.

Ах вы, добры люди-граждане,

Вы б лебедушку уважили —

Затянули бы протяжную

Про красу ее лебяжую.

Ох! Да и слов не сыскать,

вон и голос дрожит неумелый.

Ох! Другу дружка под стать —

лебедь черный да лебеди белой.

Ах! Собралися в полет

оба-двое крылатые вместе.

Ах! Расступися, народ,

поклонись жениху и невесте!

Ах спасибо, люди-граждане,

Что невестушку уважили,

Жениха не забываете

Да обоих привечаете!

Ах не стойте в гордыне,

Подходите к крыльцу.

А и вы, молодые,

Поклонитесь отцу!

Он — сердитый да строгий:

Как сподлобья взглянет,

Так вы падайте в ноги —

Может, он отойдет.

Вам отцу поклониться —

Тоже труд небольшой, —

Он лицом просветлится,

Помягчеет душой.

Вы с того начинайте,

И потом до конца,

Во всю жизнь привечайте

Дорогого отца!

Не сгрызть меня —

Невеста я!

Эх, жизнь моя

Интересная!

Кружи-ворожи,

Кто стесняется?

Подол придержи —

Подымается!

И в девках мне

Было весело,

А все ж любовь

Перевесила!

Кружи-ворожи,

Кто стесняется?

Подол придержи —

Подымается!

Сноха лиха

Да и кума лихая

Учат жить меня,

А я сама такая!

Кружи-ворожи,

Кто стесняется?

Подол придержи —

Подымается!

Кто старше нас на четверть века, тот

Уже постиг и близости и дали,

Им повезло — и кровь, и дым, и пот

Они понюхали, хлебнули, повидали,

Прошли через бригаду или взвод.

И ехали в теплушках — не в тепле,

На стройки, на фронты и на рабфаки.

Они ходили в люди по земле

И в штыковые жесткие атаки.

То время эшелонное прошло —

В плацкартах едем, травим анекдоты…

Мы не ходили — шашки наголо,

В отчаяньи не падали на доты!

И все-таки традиция живет:

Взяты не все вершины и преграды —

Не потому ли летом каждый год

Идем в студенческие наши стройотряды

И сверх программы мы сдаем зачет.

Песок в глазах, в одежде и в зубах —

Мы против ветра держим путь на тракте,

На дивногорских Каменных Столбах

Хребты себе ломаем и характер.

Мы гнемся в три погибели — ну, что ж,

Такой уж ветер… Только, друг, ты знаешь —

Зато ничем нас после не согнешь,

Зато нас на равнине не сломаешь!

Гули-гули-гуленьки,

Девоньки-девуленьки!

Вы оставьте мне на память

В сердце загогулинки.

Не гляди, что я сердит:

По тебе же сохну-то!

Я не с фронта инвалид,

Я — любовью трехнутый.

Выходите к Ванечке,

Манечки-мотанечки!

Что стоите, как старушки, —

Божьи одуванчики?

Милый мой — каменотес,

Сильный он да ласковый,

Он мне с Англии привез

Лифчик пенопластовый.

Здеся мода отстает.

Вот у нас в Австралии,

Очень в моде в этот год

В три обхвата талии.

Уж не знаю я, как тут,

А, к примеру, в Дании

Девок в ЗАГСы волокут

При втором свидании.

Я не знаю, как у вас,

А у нас во Франции

Замуж можно — десять раз —

Все без регистрации.

Ох! Табань, табань, табань,

А то в берег врежемся.

Не вставай в такую рань,

Давай еще понежимся!

Без ушка — иголочка,

Оля! Олька, Олечка,

Поднеси-ка инвалиду

Столько, да полстолечка.

На пути, на перепутьи

Молодуху сватал дед,

Сперва думали, что шутит,

Оказалося, что нет.

Мой миленок все допил

Дочиста и допьяна,

Потому и наступил

В мире кризис топливный.

Ты не вой, не ной, не ной —

Этот кризис нефтяной,

Надо больше опасаться,

Что наступит спиртовой!

Гляну я — одна семья

На таком воскреснике:

Все друг другу кумовья,

Али даже крестники.

Зря ты, Ванечка, бредешь

Вдоль оврага.

На пути — каменья сплошь,

Резвы ножки обобьешь,

Бедолага!

Тело в эдакой ходьбе

Ты измучил,

А и, кажется, себе

Сам наскучил.

Стал на беглого похож

Аль на странничка.

Может, сядешь, отдохнешь,

Ваня-Ванечка?!

Ваня!

Что, Ванюша, путь трудней?

Хворь напала?

Вьется тропка меж корней,

До конца пройти по ней —

Жизни мало.

Славно, коль судьбу узнал

Распрекрасну,

Ну а вдруг коней загнал

Понапрасну?!

Али вольное житье

Слаще пряничка?

Ах ты, горюшко мое,

Ваня-Ванечка!

Ваня!

Ходят слухи, будто сник

Да бедуешь,

Кудри сбросил — как без них? —

Сыт ли ты, или привык,

Голодуешь!

Хорошо ли бобылем

Да без крова?

Это, Ваня, непутем, —

Непутево!

Горемычный мой, дошел

Ты до краюшка!

Тополь твой уже отцвел,

Ваня-Ванюшка!

Ваня!

Эх, недаром говорится:

Мастер дела не боится,

Пусть боится дело это

Ваню — мастера паркета.

Не берись, коль не умеешь,

Не умеючи — не трожь,

Не подмажешь — не поедешь,

А подмажешь — упадешь!

Даже в этой пятилетке

На полу играют детки, —

Проливают детки слезы

От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,

Пусть играются в юлу

На натертом на паркете —

На надраенном полу.

Говорят, забудут скоро

Люди званье полотера, —

В наше время это мненье —

Роковое заблужденье.

Посреди родной эпохи

Ты на щетках попляши, —

С женским полом шутки плохи,

А с натертым — хороши!