Соддит

Глава седьмая ВСЕМ ПАРНЯМ ПО БОЧКЕ

К счастью для отряда, Штучка обладала некоторым количеством полезных черт, встроенных в нее помимо инверсионной магии. Среди них был компас, который подсказал им направление на восток. Они быстро шли среди мрачных вековых деревьев, неся по очереди хныкавшего Фрили.

— Я начинаю волноваться о Гэндефе, — сказал Бинго, обращаясь к Мори. — Он совсем на себя не похож.

— С этим не поспоришь, — согласился гном.

Колдун все время размахивал руками перед собой. По мнению Бинго, он изображал правой рукой орла, а левой — дракона. Казалось, что эти два воображаемых существа сражались друг с другом в воздухе. Когда «орел» нападал, старик издавал орлиные крики: «Хих! Ах! Ак! Нииаауу!» А когда «дракон» уклонялся от выпадов и улетал, колдун кричал: «Ггрррр!»

— Что с ним случилось?

— Я уже говорил тебе, — ответил Мори. — Он постарел.

— В таком состоянии колдун ничем нам не поможет, — возмутился Бинго. — Ему полагалось вести и защищать нас, верно? А теперь о нем самом нужно заботиться, как о ребенке. Как думаешь, ему станет лучше?

— Я думаю, он скоро выйдет из этого состояния, — ответил Мори и взглянул на макушки деревьев. — Пора устраивать стоянку на ночь.

Все они были голодны как волки. Однако, несмотря на час осмотра прилегающей местности, они не нашли в лесу ничего съедобного, кроме мухоморов и мерзких маленьких улиток. Отряд собрался у костра и начал обсуждать возможность применения магической Штучки для колдовского приготовления какой-нибудь пищи. Бинго возражал против этой идеи, но его пустой живот урчал и мяукал. Он чувствовал себя так, словно провел месяц, питаясь чистым воздухом. Гномы убеждали его, что пища являлась крайней необходимостью, а не роскошью, и что они могли наколдовать ее прямо сейчас. В конце концов им удалось склонить соддита на свою сторону.

— Главное, подобрать правильную фразу, — сказали они, после чего предложили и отвергли несколько вариантов, а затем остановились на следующем утверждении: «Это небольшая куча еды передо мной».

Укрепившись духом, Бинго произнес эту фразу через Штучку. К изумлению отряда, ничего не случилось. Соддит внимательно осмотрел устройство и решил, что оно сломалось или истощило свой запас магических сил. Гном Мори, будто кланяясь Бинго, пригнулся к земле и сообщил, что среди мха лежит крохотная кучка еды.

— Парни! — вскричал он. — Ее можно поместить на булавочную головку!

— Я думаю, что нам больше не стоит использовать Штучку, — сказал Бинго, засовывая магическое устройство в мешочек на поясе.

Гномы начали выражать недовольство.

— Может, попробуем еще? — спросил Гофур. — Например, так: «Это маленькая куча еды передо мной».

Бинго возразил, что такая фраза могла бы привести к появлению настолько большой кучи еды, что она придавила бы их насмерть.

— Если мне предлагаются две возможности, — заявил он Гофуру, — а именно, сон на голодный желудок или риск быть раздавленным вареными яйцами, ананасами и лангетами, то лично я выбираю первое!

Поворчав немного, гномы согласились. Отряд начал готовиться ко сну.

Бинго проснулся от крика.

— Эй! — вопил Мори, выпутываясь из бороды (под которой он спал). — Эй, Фрили! Брат! Положи ее на место!

Соддиту потребовалось некоторое время, чтобы протереть глаза и оценить ситуацию. Фрили не спал. Очевидно, устав от боли в лодыжке, он подполз к спавшему Бинго и вытащил Штучку из его напоясного мешочка. Теперь он сидел по другую сторону костра и, склонившись, смотрел на устройство.

— Бинго, паренек, — закричал Мори. — Останови его! Быстрее!

Соддит вскочил на ноги со словами:

— Фрили! Нет!

Однако было уже поздно. Фрили произнес через Штучку:

— Только моя лодыжка болит. Больше ничего.

Внезапно (и это следует отметить) лодыжка Фрили перестала болеть. Но в тот же миг заболело «что-то еще». Боль оказалась настолько фатальной и невыносимой, что гном задыхался и корчился примерно тридцать секунд. Это было неописуемое зрелище[34].

Несколько минут отряд хранил молчание. Затем Бинго вытащил Штучку из холодных безжизненных пальцев Фрили и свирепо закричал:

— Никто больше не будет использовать это устройство! Мы поняли друг друга? Вам ясно?

Гномы забубнили слова согласия. Внезапно Гэндеф заявил:

— Печенье с тмином бывает вкусным только тогда, когда его запивают чем-нибудь крепким.

Никто не стал спрашивать, что конкретно он имел в виду под «чем-нибудь крепким». С помощью нагрудных пластин гномы выкопали небольшую яму в земле и похоронили Фрили. К тому времени, когда они закончили погребальный ритуал, рассвет просочился через купол леса. Всем было не до сна. Отряд собрался в путь и снова пошел на восток.

Через пару часов вековые деревья начали редеть. Где-то рядом послышался звук струящейся воды. Еще через полчаса они вышли на поляну, которая, кстати говоря, представляла собой круг с толстым дубом посередине. Гэндеф засмеялся и начал бегать вокруг лесного великана, но гномы и Бинго так устали и проголодались, что не стали гоняться за ним. Схватив колдуна за пончо, они потащили его за собой. Отряд миновал последние деревья и выбрался на широкое поле.

Вскоре они подошли к большому прямоугольному строению, стоявшему на берегу стремительной реки. Высокие ворота были заперты на засов. На вывеске виднелась надпись: «Отупевший от пьянства пивной замок». Чуть ниже находилась приписка, выполненная более мелкими буквами: «Пиво Вира! Вы уже рядом!»

— Пивоварня! — радостно вскричал Мори.

— Гном, давай поговорим начистоту, — обратился к нему Бинго.

Они хмуро посмотрели друг на друга.

— Да ладно вам, гебята, — шагнув между ними, сказал Торри. — Сейчас не до дгак. Там, где вагитзя пиво, взегда найдетзя зегно и ячмень. Там, где имеетзя зегно и ячмень, взегда найдетзя и дгугая пиша. Кьоме того, кувшин пенизтого пива никому еще не повгедил.

— Вот именно, — поддакнул Мори. — Ты глаголешь истину.

— Конечно, я глаголю изтину, — ответил Торри. — Потому что я коголь. Быть коголем не пгосто, но это можно как-то пегежить.

Мори с удивлением взглянул на него и устало покачал головой, словно говорил себе, что не стоит беспокоиться об этом. Затем он подошел к воротам и забарабанил по ним кулаком. Через некоторое время небольшое окошко на высоте человеческого роста со скрипом открылось, и чей-то хриплый голос спросил:

— Кто там? Эй! Тут кто-нибудь есть?

Подозвав Фэйлина и Она, Мори велел им поднять его на плечи.

— Сэр! — крикнул он. — Я здесь. Перед вами.

Лицо, смотревшее через окошко, выглядело пурпурно-красным в лучах заходящего солнца. Комковатый нос напоминал коралл. Глаза, похожие на маленькие буквы «о», быстро посмотрели налево и направо, вверх-вниз и, наконец, остановились на гноме.

— Эй! Вы кто такие? — спросил привратник.

— Гномы.

— А вы веселые?

— Ужасно веселые, — без колебаний заявил Мори.

— Подождите. Я сейчас впущу вас.

Окошко закрылось, и с другой стороны ворот донесся кашель. Затем послышался шум, предполагавший, что бревенчатый брус был медленно вытащен из металлических скоб.

— Зачем ты сказал ему, что мы веселые? — прошипел сквозь эти шумы сердитый соддит. — Ты хотя бы знаешь, о каком веселье идет речь?

— Не имею понятия, парень, — ответил Мори. — Но мои слова позволят нам пробраться внутрь.

Ворота со скрипом открылись.

— Эй, входите, — просопел привратник.

Теперь он был виден полностью, и его телосложение как бы гордо заявляло всему миру: «Смотрите! Я тот человек, который пьет пиво!» Его живот, почти идеально сферический, заканчивался тонкими, как веточки, ногами. Кожа на руках и шее была багровой, лицо лучилось алым[35] заревом. Во время разговора он постоянно шмыгал носом и при выдохе создавал свистящий шум, похожий на «фххст».

— Быстрее, парни, фххст, — добавил он. — Или вы собираетесь торчать тут целый день? Фххст.

Гномы и соддит торопливо вошли во двор, втащив за собой колдуна.

— Спасибо, добрый сэр, — сказал Мори.

— А мы уже начинали беспокоиться, фххст, когда же вы придете, — произнес привратник, закрывая высокие ворота.

Затем он обернулся и громко закричал:

— Дерек! Иди сюда! К нам пришло веселье!

— Как раз вовремя, — ответил низкий бас из темноты.

Гномы выстроились в ряд и с широкими улыбками уставились вверх на привратника. Он, в свою очередь, скептически осмотрел их свысока и подозрительно прищурился.

— А вы точно из балагана? Фххст. Шесть гномов и какой-то старый чудила. Хм!

— Уверяю вас, сэр, — сказал Мори, потянув привратника за кайму рубашки, свисавшей с купола лунообразного живота. — Мы то самое веселье, о котором вы говорили. Прямо из балагана. О-го-го! Если вы хотите веселья, мы, гномы, дадим его вам в обе руки. Веселье, веселье!

Привратник недоверчиво взглянул на него заплывшими маленькими глазками.

— Веселье! — добавил Мори. — Да-да!

— Тогда идите, фххст, за мной, — сказал привратник и вперевалку[36] зашагал через двор.

Отряд путешественников последовал за ним. Они прошли через обшитую шпоном прихожую и вскоре оказались в одном из цехов пивоварни. Вдоль боковых стен располагались огромные чаны, от которых исходил сладковато-мыльный манящий запах. На стремянке, приставленной к ближайшему чану, стоял мужчина с впечатляющими пропорциями живота и пурпурно-красным лицом.

— Дерек, — позвал привратник. — Вот твое веселье.

Дерек медленно спустился вниз по лестнице и неуклюжей походкой приблизился к визитерам. Его глаза, в отличие от щелочек привратника, были большими и невероятно выпуклыми, словно два белых нарыва с синими головками. Он вытер нос, быстро переместив руку от подбородка к лысой макушке и в процессе этого проехал ладонью по ноздрям. Движение чем-то напоминало отдание воинской чести. Годы подобной практики задрали вверх его нос, и кончик теперь походил на жирную галочку, проставленную на лице в знак одобрения.

— Группа гномов и старый чудак? — с неприкрытым недоверием спросил он у Бинго.

— Я не гном, — ответил соддит.

— Это не то, что обещало мне агентство, — возмутился пивовар.

Его глаза совершали изумительно разнообразные движения: они смотрели то на стены, то на потолок, затем перемещались в направлении отряда и снова на стены.

— Группа гномов? Что за странное веселье?

— Наилучшее, — твердо заверил его Мори.

— Мне обещали танцующих девочек, — сказал Дерек. — Стриптизерш и престидижитатора. Вы не очень похожи на девочек.

— Вот он похож, — указывая на Бинго, возразил ему Мори.

Затем он ткнул пальцем в костлявый бок Гэндефа.

— А это величайший в мире специалист по прессу дижитаторов.

Его слова не убедили Дерека. Пивовар разочарованно развел руками.

— Нет, на самом деле, — торопливо сказал Мори. — Думаю, вам сотни раз говорили о нем. Гэндеф — человек цифр!

— Никогда о таком не слышал, — проворчал Дерек. — И о вас я тоже не слышал!

— Фххст, — добавил привратник.

— Только не вешай нос! — повернувшись к нему, рявкнул Дерек.

— А я молчу, — ответил тот.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — обиженным тоном сказал пивовар. — Но только запомни мои слова раз и навсегда! Если я взялся за организацию веселья, то оно состоится в любом случае! Даже если это будет последнее дело в моей жизни.

— Оно действительно может оказаться последним в твоей жизни, — заметил привратник. — Особенно если Пивной Ал узнает, что ты опять все напортачил.

— Напортачил? — выпучив глаза, закричал Дерек. — Ничего я не напортачил! Вот веселье, которое я обещал устроить. Прошу вас, парни и... хм... мисс.

Он еще раз протер нос ладонью.

— Следуйте за мной.

— Я хотел бы задать вам вопрос, — сказал Мори, шагая рядом с Дереком. — Питание входит в чаевые? Я имею в виду гонорар. За веселье, которое мы вам устроим...

— Освежиться хотите? — спросил Дерек. — Пивко подойдет?

— Конечно! А питание?

— Пиво и есть питание, — ответил Дерек. — Откуда, вы думаете, у меня появилось такое пузо?

Его выпученные глаза качнулись вниз и посмотрели на идеальную сферу живота.

— Прекрасный ответ, — сказал Мори. — Отличное чувство юмора. Но неужели у вас не найдется хотя бы цыпленка? Я даже не знаю... Хлеба? Картошки?

— Пиво, — произнес в ответ Дерек.

— Так-так, — угрюмо подытожил Мори. — Значит, просто пиво, и все?

— Только пиво, — подтвердил Дерек. — Входите сюда.

Он провел их в большой и длинный зал. Вдоль стен возвышались стеллажи, на которых стояли бочки. За передней шеренгой виднелись задние ряды.

— Я пойду, позову Пивного Ала и остальных парней, — сказал Дерек. — Вы будете показывать свои номера на этом помосте. А мы устроимся там.

Он кивнул на два длинных стола с деревянными скамейками. На каждом столе стояло по нескольку бочек пива. Рядом с ними были расставлены пустые кувшины и глиняные кружки. Мори торопливо подошел к одной из бочек и постучал по ней кулаком. Затем он проверил следующую бочку и еще одну.

— Пиво! — сказал он. — Они наполнены пивом! И никакого вам супа и прочих блюд.

Гномы забегали по залу, проверяя столы и постукивая по бочкам кулаками.

— Неужели здесь нет никакой нормальной пищи? — спросил Гофур. — Я и сам любитель свежего пива, но на ужин сделал бы тушеную курятину.

— Или тушеную говядину, — добавил Он.

— Или, на худой конец, тушеные овощи, — проворчал Гофур.

— Или пгосто овощи, — пискнул Торри. — Пузть даже очень маленькие.

На столах не было ни крошки съестного. До отряда путешественников начало доходить, что работники пивоварни не ели и не пили ничего, кроме пива[37].

— Я голоден как волк, — пожаловался Бинго. — Какое тут веселье? Что мы будем делать?

— Подыграем им немного, — сказал Мори. — Следуй моим указаниям. Это опилки на полу?

— Да.

— Жаль. Лучше бы они были овсом или другим зерном.

Он вздохнул.

— Может быть, они хранят еду под этим люком? — спросил Бинго.

Все посмотрели на люк в полу. Мори подошел к нему, потянул за металлическое кольцо и, приподняв крышку на несколько дюймов, заглянув в приоткрывшуюся щель.

— Он ведет прямо в реку.

— Была бы здесь сеть, мы могли бы поймать немного рыбы, — мечтательно сказал Гофур.

Внезапно из дальнего конца зала послышался шум приближавшейся группы людей. Мори опустил крышку люка, и гномы торопливо встали в ряд. В ту же секунду в зал вошла большая и пестрая толпа пивоваров. Среди них Бинго узнал сопящего привратника и Дерека. Остальная дюжина людей имела схожие признаки физического одряхления: округлые животы на тонких ходулях ног, отвисшие багровые щеки, двойные подбородки, комковатые лбы и тощие прядки волос, прилипшие к белой коросте на лысоватых черепах.

Впереди шагал крупный мужчина. Бинго догадался, что это был Пивной Ал. Там, где у других колыхались просто животы-шары, у главного пивовара выпирал вперед огромный котел из жира и плоти. В отличие от пурпурных лиц его помощников, ярко-алое лицо Пивного Ала, с набухшими малиновыми венами, напоминало мостовую, выложенную брусчаткой. Огромный грушевидный нос создавал впечатление, что ко лбу этого мужчины прикрепили муслиновый мешок с десятком сгнивших картофелин. По цвету и форме нос во многом походил на воспаленную артритную стопу соддита.

— Так, — сказал он грубым голосом, который царапал слух, как наждачная бумага. — Дерек, где твое обещанное веселье?

— Вот оно, босс, — побежав к нему, ответил Дерек. — Парни первый класс! Из балагана. Как я и обещал.

Ал остановился и осмотрел отряд путешественников.

— Гномы? — спросил он. — И какой-то старый чудик?

— Еще есть одна женщина, — добавил Дерек, указывая на Бинго.

Ал снова окинул взглядом ряд улыбавшихся гномов. На его лице появилось разочарованное выражение.

— Ладно, — мрачно сказал он. — Если ты взял организацию на себя, то я поверю тебе на слово, Дерек. Но пусть это будет хорошим весельем, иначе у тебя возникнут проблемы. Клянусь хмелем, нам нужно немного расслабиться.

Он повернулся к другим пивоварам.

— Вы свидетели!

Те торопливо закивали головами и зашаркали ногами.

— Рассаживайтесь за столы. Устраивайтесь со всеми удобствами. Сейчас мы начнем большую попойку!

Пивовары хором застонали.

— Что? — взревел Ал. — Что я слышу? Вы стонете? А ну-ка садитесь по-хорошему и наливайте кружки! Я не позволю вам сидеть здесь с мрачными лицами. Как мы будем веселиться, если у вас такие несчастные и печальные рожи? Какое это будет веселье? Ларри, я слежу за тобой.

— Вы правы, босс, — угрюмо ответил Ларри. — Но мы уже не можем пить...

Он безнадежно махнул рукой и добавил:

— Я выпил свой кувшин на завтрак...

— На завтрак? — рявкнул Пивной Ал. — О чем ты говоришь? Или решил тут похвастаться? Сегодня будешь пить в два раза больше остальных! Ты слышал меня, Ларри? Короче, прикуси язык и сконцентрируйся на кружке. И запомни, парень! Самоуверенным хвастунам здесь не место. Завтрак завтраком, но он давно уже в далеком прошлом. А сейчас у нас веселье! Его организует Дерек, так что смейтесь и радуйтесь, или вам будет хуже. Я сдеру кожу с каждого, кто не будет веселиться! Вы меня знаете!

Пивовары жалобно вздохнули, сели за два стола, наполнили кружки и начали пить. Пена стекала с их подбородков. Многие из них давились после каждого глотка, и эти звуки напоминали то причмокивание, которое любители пива издают, опорожнив очередную кварту. Однако в данном случае на лицах мужчин читалось горькое отчаяние.

Ал протолкнул огромный живот между столом и лавкой, подтащил к себе кувшин и крикнул гномам:

— Эй! Подходите к столу. Налейте себе тоже.

Гномы посмотрели на Мори, и тот вопросительно взглянул на Бинго. Соддит хотел проконсультироваться с Гэндефом, но колдун спал за их спинами, прислонившись к бочке.

— Начинаем веселье! — крикнул Ал и ударил кулаком по столу.

Этот кулак как нельзя лучше подходил для ударов по столу. Мясистый, большой и крепкий кулак.

— Чего мы ждем?

Мори выступил вперед.

— Приятного вечера, добрые сэры. Сейчас мы устроим веселье. Но сначала я хотел бы задать вам один вопрос, и этот вопрос заключается в следующем: какое веселье вам нравится больше всего? Думаю, вы уже догадались, у нас имеется несколько вариантов.

Пивной Ал сердито посмотрел на Мори.

— Что ты имеешь в виду? — крикнул он. — О чем ты говоришь, маленький уродец? Просто весели нас, и все!

— Вы босс, и ваш заказ для нас закон, — торопливо сказал Мори. — В таком случае позвольте представить вам чемпиона по веселью, самого заводного парня в истории развлечений... Бингли Граббинса!

Он отступил назад, и Гофур (стоявший рядом с соддитом) подтолкнул Бинго в спину. Тот неловко вышел вперед. Пивовары смотрели на него из-за краев высоких кружек.

— Ладно, — сказал соддит. — Начнем с веселых историй. Слушайте.

Он сделал голос более комичным, поджал губы и произнес почти через нос:

— Мировой судья спросил старика, насколько тот стар, и старик ответил: «Мой господин, мне восемь и восемьдесят лет». Судья удивился. «А почему не восемьдесят и восемь?» «Разве вы не видите здесь логику? — ответил старик. — Потому что мне сначала было восемь лет, а потом уже восемьдесят».

Он открыл рот в шутливом удивлении, расширил глаза, выставил руки в стороны и выставил правую ногу вперед. Однако в зале стояла зловещая тишина, прерываемая лишь приглушенными глотками тех людей, которые пили пию.

— Проклятье! — выгнув брови, заворчал Пивной Ал. — Что тут происходит?

Он приближался к стадии гневных угроз и метания молний.

— Какая разница между морем и кетчупом? — скороговоркой произнес соддит. — В первом тонут корабли, а во второй махают чипсы, ха-ха-ха!

— Давайте нам песни! — крикнул Ал. — Песни, и никаких тупых шуток! Вам понятно, жалкие заморыши?

Он прокричал это так, что произнесенные им слова можно было бы писать печатными буквами.

— Вы хотите песен? — спросил Бинго.

— Конечно, песен! Что у вас за веселье такое поганое?

— Ах, вы хотите песен! — с искусственным восторгом сказал Мори. — Ну конечно! Сейчас мы это устроим. Значит, вам нравится веселье с песнями? Нет проблем. Вы его получите.

— А какое еще бывает веселье?

Внезапно одного из пивоваров начало тошнить. Он рыгал раз за разом. После его третьих или четвертых потуг Бинго понял, что мужчина смеется.

— Восемьдесят и восемь! — хихикая, сказал пивовар. — Ой, не могу! Восемь и восемьдесят!

— Эй ты, заткнись, — рявкнул Ал.

Он повернулся к гномам.

— Послушайте, уроды...

— У нас имеются песни на любой вкус, — сказал Мори, выступив вперед и задвинув Бинго за спину. — Ого какие песни! Почему бы и нет?

Он прочистил горло и хриплым фальцетом выдал тирольскую трель.

— Это фигуральное выражение, — пояснил Мори. — Лето не может напиваться допьяна. Кто мне скажет, в чем был смысл песни?

Ал с открытым ртом смотрел на гнома.

— Вам подсказать ответ? — с надеждой спросил Мори.

— Нет, мы не хотим здесь уроков литературы, — рявкнул Ал. — Какая глупая и дурацкая песня.

— Слушай, мужик, — воинственным тоном сказал Мори, — только не нужно переходить на личности. Понял?

— Мы хотим слушать пьяные песни. Песни, под которые можно раскачиваться на скамейках и чокаться кружками. Вы не артисты! Вы жулики, кретины и остолопы! Козлы! Чертовы трезвенники! Это никакое не веселье! Кто посмел?! Дерек!

Последнее слово было произнесено с такой угрозой и так громко, что Бинго поморщился и прикрыл глаза рукой.

— Дерек! — закричал Ал и несколько раз грохнул кулаком по столу.

Кувшины и кружки, которые не были в руках пивоваров, запрыгали при каждом ударе[38].

— Это последняя капля, переполнившая мою бочку терпения! Дерек, ты решил устроить нам прощальную вечеринку в пивной утраченных шансов? Мне кажется, что ты зашел чересчур далеко!

— Босс! — пропищал Дерек.

Ал хотел подняться со скамьи, но его живот заклинило под столешницей.

— Стой где стоишь, Дерек. Я сейчас сверну тебе шею. Что касается вас...

Он сердито посмотрел на гномов.

— ...то я не только сверну вам шеи, но и головы! Одну за другой!

Раздался громкий хлопок, и он наконец поднялся на ноги. Его живот дернулся вверх, затем массивно опустился на столешницу.

— Вы ответите за это, — закричал он, указывая жирным пальцем на гномов. — Каждый из вас в отдельности! Что? Хотели выдать себя за артистов? А сами даже петь не умеете! Ну-ка, парни, хватайте их и засовывайте в бочки с пивом. Начните...

Его вытянутая рука остановилась на Бинго.

— ...с их дамочки!

— Минутку, парни! — крикнул Мори.

Однако Дерек, горя желанием снискать расположение рассерженного босса, уже бежал к приговоренному соддиту. За ним следовали несколько других пивоваров. Гномы переглянулись друг с другом и схватились за топоры. Но вторая орава пивоваров навалилась на них и связала крепкими веревками. Через минуту отряд был обездвижен.

Как ни визжал и ни отбрыкивался Бинго, его схватили и подняли над бочкой с пивом.

— Эй, подождите, — вопил он, задыхаясь от страха. — Минутку! Я знаю пьяную песню. Я спою...

К сожалению, время песен прошло. С бочки сняли крышку. Пена, поднявшаяся выше краев, обещала неминуемую смерть. Соддита решили утопить. Он со всплеском погрузился в пиво. Излишки жидкости вытекли на пол. Через пару секунд крышку установили на прежнее место. Из бочки доносились слабые удары. Она слегка покачивалась и содрогалась. Затем все стихло.

Толпа пивоваров повернулась к гномам.

— Учтите, ребята, — предупредил их Мори. — Вы зря это делаете...

— А мне нравится, — шепнул ему в ухо пивовар, сжимавший его шею. — Честно говоря, мы редко топим проходящих путников. Обычно вечерами нам приходится пить пиво. Это будет неплохой переменой деятельности. Может, даже пить сегодня не заставят.

— Эй, подождите! — крикнул Мори. — У меня появилась идея.

Со второй бочки сняли крышку, и гнома подняли над вскипевшей пеной.

— Прекратите хулиганить, — сдавленным шепотом возмутился он.

— Ну-ка, тихо! — рявкнул зычный голос.

Это был Ал. Пивовары повернулись к нему. Он стоял рядом с бочкой, в которой утопили Бинго.

— Что-то тут не так, — сказал он. — Опустите пока этого гнома. Послушайте сами.

Он постучал костяшками пальцев по бочке. Она отозвалась гулким эхо.

— Снимите крышку, — скомандовал Пивной Ал.

Когда гвозди были вытащены клещами, а крышку подняли и отбросили в сторону, все увидели Бинго, сидевшего на дне сухой бочки. Его одежда даже не намокла. Соддит мирно улыбался.

— Клянусь хмелем! — вскричал Пивной Ал. — О чистый солод! Чтоб я сдох!

Он снова заглянул в бочку и с изумлением спросил:

— Ты хочешь сказать, что выпил все пиво?

— Угу, — поднимаясь на ноги, ответил Бинго.

Край бочки находился как раз на уровне его лба.

— Именно это я сделал. Да-а-а! Выпил все до капли. Не тонуть же в таком замечательном напитке. А мне как раз хотелось пить.

Ал откинул голову назад и засмеялся. То был жуткий хохот. От его смеха дрожали стены.

— Вот это да! — сказал он, когда ему удалось восстановить контроль над диафрагмой.

Он вытянул руку, вытащил Бинго из бочки и, подтолкнув его к столу, налил кружку пива.

— Мне приходится работать с этими слюнтяями. С этими жалкими трезвенниками и пивоненавистниками. А какая-то гномка перепила всю нашу братию!

Он снова засмеялся.

— На самом деле в этом нет ничего выдающегося, — тихо и скромно ответил Бинго.

— Чушь! — проревел пивовар. — Такое дело не каждому по силам! Парни, отпустите гномов. Усадите их за стол. Пора начинать веселье. Пива! Всем пива!

Они пили полночи. Пили и пели песни, среди которых была «Пиво — это любовь», «Детка, дай мне еще одну бочку», «Твои безумные глаза, как два алмаза, испортили мою закваску» и «Губит людей не пиво, губит людей вода!» На каком-то этапе шумной пьянки Мори подхватил Бинго под руку и прошептал ему на ухо:

— Ты же говорил, что нам не следует больше использовать сам-знаешь-что?

— Речь шла о жизни и смерти, — ответил соддит. — Ситуация была достойна риска...

Затем к ним присоединились душевно расчувствовавшиеся пивовары, и всем снова налили пиво. Сначала они пили светлое пшеничное. Чуть позже — темное, со вкусом мыла и грязных помоев. Где-то в середине настала очередь пива с высоким содержанием алкоголя — такого же крепкого, как виски.

Вскоре все опьянели.

Несмотря на то, что часом раньше пивовары собирались утопить Бинго в бочке, он теперь обнимался с этими толстыми людьми и рассказывал им истории о своих приключениях. Маленький соддит быстро окосел от выпитого, и хозяева давно бы подняли его на смех, если бы не думали, что он уже осушил целую бочку пива. Когда они восхищались его героическим подвигом, он глупо улыбался и похлопывал ладонью по карману жилета.

Фактически, в самом начале кутежа Бинго придумал план. Он хотел дождаться момента, когда пивовары напьются допьяна, а затем использовать Штучку, чтобы отрезвить себя и гномов (соддит снова решил применить магическое устройство — теперь действительно в последний раз). Просто он должен был вывести колдуна и гномов из этого опасного места. После двух кувшинов пива придуманный план казался ему верхом совершенства. После десятой кружки план стал самым лучшим в мире — настолько хитрым и гениальным, что только суперхромбит, наикрутейший и наимудрейший из всех хромбитов, мог бы придумать такое. К тому времени он уже не помнил, в чем заключался план. Бинго даже не помнил собственного имени. Но это его не волновало. Он начал вести себя очень безрассудно.

— Эй, мужик, — сказал соддит одному из пивоваров, с которым он братался на лавке. — Хочешь, я покажу тебе что-то обалденное... Маленькое-маленькое...

Он вытащил Штучку.

— Шозафигня? — спросил пивовар, слишком пьяный, чтобы правильно выразить вопрос.

— Эт... такая безделюшка... вот!

— Она похожа на Штучку, которую сделал злой Шарон, — сказал пивовар.

Кивнув головой три или четыре раза, Бинго ответил:

— Точно!

Пивовар потрепал его по щеке и умиленно спросил:

— И нафига она нужна?

— Щас покажу, — сказал соддит и поднес устройство к губам.

Однако его мозг заклинило напрочь. Каким был план? Прекрасный план. Самый лучший из всех. Он ничего не помнил.

— Ты что-то хотел сделать? — спросил пивовар.

— Я не помню, — ответил Бинго.

Его слова прошли через Штучку. Он тут же вспомнил о своем хитром замысле.

— Я пьяный, — произнес Бинго, немного растянув последнее слово.

Соддит тут же протрезвел.

Став достаточно трезвым, чтобы осознать весь риск момента, он затаил дыхание и выждал несколько секунд. Что, если Штучка внесла в его трезвость какое-то злобное дополнение? Однако время шло, а мир вокруг него по-прежнему был нормальным — кроме того факта, что Бинго стал трезвым, как стеклышко[39]. Только через несколько недель он понял, что его физиология была навсегда изменена зловещей магией Шарона. С той поры он больше никогда не пьянел — сколько бы ни выпил и чего бы ни выпил. Его наколдованная трезвость имела абсолютное качество. Перебрав алкогольных напитков, он все так же мучился похмельем, но самого опьянения больше не чувствовал. Впрочем, это мрачное открытие ожидало его в будущем, и он пока о нем еще не знал.

Бинго осмотрел храпевшие и сопевшие фигуры. Гномы спали мертвецким сном (они выпили очень много). Пивовары дремали более чутко — включая того мужчину, с которым Бинго только что разговаривал. Пивной Ал, лежавший на спине, напоминал макет горы.

Соддит содрогнулся от ужаса. Раньше пиво затуманивало страх. Но теперь, став трезвее, чем когда-либо в жизни, он почувствовал отчаянное желание покинуть пивоварню. Они хотели утопить его! Потому что нашли его шутки не смешными! А, между прочим, это были лучшие шутки Соддлсекса.

Бинго склонился над Мори, который спал в объятиях Торри. От зычного храпа их бороды дрожали и извивались, как морские водоросли.

— Мори! — прошептал он в ухо гнома. — Мори, проснись! Нам нужно выбираться отсюда. Мори!

Никакой реакции!

То же самое вышло и с другими гномами. Гэндеф спал мертвецким сном. Бинго метался от одного неподвижного тела к другому. Его тревога продолжала нарастать. Он никогда так трезво не оценивал ситуацию. Более того, соддит предвидел ее дальнейшее развитие. Пивовары, закаленные пожизненным пьянством, могли проснуться в любой момент. Будут ли они милосердны к ним в похмельном озлоблении? Естественно, нет! Он не мог ждать естественного пробуждения гномов. Когда они выйдут из пьяной дремоты, будет уже поздно что-то выяснять и делать. Но каким образом разбудить их сейчас?

Он вытащил Штучку из кармана и осмотрел ее. Трезвый ум соддита не смел использовать магическое устройство. Оно могло еще больше усугубить их положение. Или привести к ужасным последствиям.

Оставалось единственное решение. Бинго проверил стеллаж, который был ближе всего к люку. Очевидно, две доски, прибитые к полу, направляли бочки к отверстию. Стоило вытащить деревянный клин в основании нижнего ряда, как вся пирамида на этом стеллаже пришла бы в движение. Быстро просчитав приложение сил, он привязал бороду Фэйлина к лодыжке Гэндефа. Затем, перетащив гномов к люку, Бинго создал остальные звенья этой живой цепочки: Он—Фэйлин, Гофур—Он, Торри—Гофур и, наконец, Мори—Торри. Соддит открыл люк, под которым с журчанием проносилась вода. По оловянным блесткам холодного рассвета он понял, что пьянка длилась весь вечер и всю ночь.

— Вы уж простите меня, парни, — сказал Бинго, складывая колдуна и гномов в одну большую кучу у самого края отверстия.

Он сел на храпящих и лепечущих во сне гномов, вытянул ногу и выбил фиксирующий клин. Закрыв глаза, Бинго услышал нараставший грохот катившихся бочек. Затем первая из них врезалась в кучу тел. Соддит почувствовал неприятный толчок, мгновение невесомости и внезапный холод, когда вода с сильным всплеском накрыла его с головой. Он даже выругаться не успел, потому что поток потащил его мимо свай к основному руслу реки. Перед открытыми глазами зароились пузыри. Течение выбросило Бинго на поверхность воды и помчало куда-то вдаль под матово-серым небом.