Согласие сердец

3

Прошла неделя, а в жизни Шерри, к величайшему сожалению Нэнси, ничего не изменилось. Она по-прежнему изнуряла себя работой. Сначала в психологической консультации, а затем дежурством на телефоне доверия. Нэнси ругала подругу за отсутствие личной жизни и ставила в пример себя. Находит же она время на Бена!

— Кстати, у Бена есть замечательный друг. Его зовут Джейк. Судя по джипу последней модели, обеспеченный парень. Почему бы нам всем вместе не поужинать как-нибудь?

Шерри вздохнула.

— Что на этот раз? — недовольно спросила Нэнси.

— Мы ведь работаем в разные смены, следовательно, никак не сможем поужинать вместе, — назидательным тоном пояснила Шерри. — Ты уходишь, а я только принимаюсь за работу.

— Шерри, так нельзя! Ты загонишь себя и скоро будешь напоминать заезженную клячу.

— Не драматизируй, дорогая, — отмахнулась Шерри.

— Мы ведь уже не девочки, чтобы прыгать через скакалку и ловить бабочек. Пора всерьез задуматься о семье, детях…

Нэнси знала, что бьет по больному, однако другого способа спасти подругу она не видела. Шерри необходима встряска. Должен же хоть кто-то открыть ей глаза!

Шерри же, похоже, не собиралась выслушивать наставления подруги. Можно подумать, она и сама не знала о том, что ее жизнь с точки зрения нормальных людей — карикатура на полноценное существование. Она ведь в конце концов не робот, созданный исключительно для работы, то есть выполнения определенного набора операций.

— Нэнси, Бен тебя заждался. Ступай. Повеселитесь там и за меня.

— Шерри…

Шерри протестующе замахала руками и опустилась в рабочее кресло перед столом, единственным украшением которого был телефон.

— Слушать ничего не желаю, — категорично заявила она, сделав вид, что увлеклась изучением собственных записей в блокноте. Неожиданно она подняла голову и улыбнулась, обрадовавшись, что Нэнси еще не ушла. — Я хотела с тобой кое-что обсудить…

— Сейчас?! — спросила Нэнси таким возмущенно-удивленным тоном, словно Шерри предложила ей отправиться в полярную экспедицию.

— Можно и завтра утром, — сдалась Шерри.

— Тогда лучше завтра. Счастливо оставаться.

— А тебе хорошо провести время, — ответила Шерри.

— Не сомневайся.

Нэнси со смехом покинула комнатенку, которую им выделил для дежурств на телефоне доверия для подростков директор психологического центра «Согласие сердец». Нэнси всегда возмущалась скупердяйством мистера Байла. У него в штате работали семь психологов, каждый из которых в день консультировал не менее десяти клиентов. Средняя стоимость одной консультации — сто долларов. Проведя ряд простейших арифметических операций, несложно вычислить средний доход мистера Байла. Однако на бесплатную анонимную помощь подросткам он не желал раскошеливаться.

Цинизм мистера Байла поражал даже прожженных типов, к коим без ложной скромности относила себя и Нэнси. Так вот, по мнению директора «Согласия сердец», неуравновешенные подростки — их потенциальные клиенты. Следовательно, помогая им бескорыстно, психологи сами же приучают их к бесплатному сыру. «В нашем мире ничто не дается даром, — нравоучительно изрекал мистер Байл на очередном общем собрании, которые он устраивал для психологов с завидной регулярностью. — Все усилия должны быть соответствующим образом вознаграждены».

Нэнси и Шерри возмущались жестокосердием мистера Байла, однако не в силах были что-либо изменить. Именно поэтому они и ютились в комнатенке площадью шесть квадратных метров и не смели жаловаться на усталость или недосыпание.

Первый телефонный звонок раздался на семнадцатой минуте дежурства, и Шерри аккуратно сделала соответствующую запись в журнале, который они вели на пару с Нэнси. Чтобы разнообразить свою работу, подруги устроили что-то вроде соревнования. Ставили маленькие рекорды: самый ранний звонок, самый долгий или самый короткий разговор…

— Алло, Шерри Янг слушает.

— Алло… — неуверенно пропищала девушка на другом конце провода и расплакалась.

Сейчас она скажет «я не знаю, что мне делать», Шерри не успела додумать мысль, как именно эту кодовую фразу и произнесла незнакомка.

— Успокойся. Сейчас мы что-нибудь непременно придумаем, — заверила ее Шерри. — Как тебя зовут?

— Николь, — после некоторых колебаний ответила девушка.

— И что же с тобой произошло, Николь? Расскажи, пожалуйста. Уверяю, безвыходных ситуаций не бывает. Случается; что мы не знаем, как нам поступить, потому что очень сильно чем-то расстроены и слезы не дают нам сосредоточиться…

— Я влюбилась в своего учителя! — воскликнула Николь и разрыдалась еще сильнее. — А ему… ему нет никакого дела до меня! Я еще слишком молода! Он думает, что я маленькая дурочка, придумавшая себе любовь!

— Нет-нет, Николь. Никто так не думает. — Шерри осторожно подбирала слова, боясь задеть самолюбие обратившейся к ней за помощью девушки.

Да что же это происходит? Неужели ей позвонят все ученицы Мартина Фергюсона?.. Впрочем, возможно, Николь влюбилась в кого-нибудь другого…

— И моя мама тоже так думает, — с горечью продолжила Николь. — Она сказала, что я вообще не достойна называться ее дочерью!

— Николь, твоя мама, видимо, была расстроена или огорчена. Она ведь переживает не меньше тебя. Думаешь, ей легко признать, что ее дочь уже выросла? Она желает тебе счастья, просто… просто она растерялась, не знала, как реагировать на твои слова.

— Нет, я ее больше не люблю! При первой же возможности уйду из дома. Лучше уж жить в собачьей конуре и ночевать на мостовой, укрывшись газетами. Там, по крайней мере, никто не станет унижать и оскорблять меня.

— Николь, что ты такое говоришь?

— Вы не понимаете! — воскликнула девушка.

Новая волна слез.

— Я очень даже тебя понимаю, — спокойно ответила Шерри. — Не стоит поддаваться эмоциям. Давай лучше разберемся, что произошло. Что тебе сказала мама, после того как узнала о твоей любви?

— Когда я сказала, что влюблена в мистера Фергюсона…

Так я и знала! — чуть не воскликнула Шерри. Снова этот Фергюсон!

— Она сначала выкатила глаза и заявила, что я несу чушь. Мол, я не хочу готовиться к контрольной по истории, вот и придумываю нелепые оправдания собственной лени. А я… я всего лишь хотела попросить у нее совета. — Николь несколько раз всхлипнула. — Простите.

— Ничего, продолжай.

— А я без него жить не могу!

Шерри промолчала, вспомнив о недавнем разговоре с Нэнси о подростковой влюбленности и зрелой любви.

— Потом мама сказала, что любовь — это ерунда, что в жизни есть масса других интересных и более важных вещей. Что мне пора подумать о будущей профессии, выбрать колледж… Я не могу сейчас ни о чем думать, кроме Мартина.

— Николь, дорогая, встань на место своей мамы.

— Я бы никогда не запретила своему ребенку думать о любимом человеке! — запальчиво бросила Николь. — Любовь — самое главное в жизни. Даже если я не поступлю в колледж…

— А вот это уже плохая идея, — перебила ее Шерри. — Думаешь, твоему учителю будет приятно осознавать, что его ученицы ни на что не способны?

— Но я ведь это сделаю, из-за него!

— Тем более. Неужели ты хочешь, чтобы вместо любви и уважения он испытывал к тебе жалость или чувство вины за сломанную жизнь?

— Но… ведь он ни в чем не виноват, — неуверенно произнесла Николь. Похоже, слова Шерри заставили ее крепко задуматься. И сейчас в ее мозгу происходили метаморфозы.

— А может быть, ты хочешь, чтобы твоя мама заявилась в школу и устроила мистеру Фергюсону скандал? Он останется без работы по твоей вине.

— Нет, я не хочу этого. К тому же… он все равно никогда не обратит на меня внимания, — печально заметила Николь.

— Потому что ты его ученица?

— Нет, потому что я некрасивая.

— Николь, кто тебе это сказал? Уверена, что ты очень милая, привлекательная девушка.

— Нет, Шерри… я уродина. По сравнению с Мэг я просто чудовище. Если мистер Фергюсон и обратит внимание на кого-то, то счастливой избранницей уж точно буду не я.

— Мэг? — переспросила Шерри, вспомнив о первом звонке от влюбленной в Мартина школьницы.

— Да. Она у нас красавица! — не без зависти сказала Николь. — Капитан школьной команды поддержки и редактор газеты. Она всюду первая. За ней увивается половина школы. Она самая высокая девушка в классе. Блондинка с длинными ногами. Парни ей проходу не дают. Наверняка даже мистер Фергюсон не устоит. Похоже, он сейчас единственный, кто не попал под ее обаяние. Мэг от этого бесится.

— Николь, возможно, ты преувеличиваешь. — Шерри вспомнила о жалобах Мэг на собственную внешность. Все девушки-подростки комплексуют, находя в себе реальные или мнимые недостатки. — Может быть, Мэг тоже чувствует себя дурнушкой. Как и ты, она влюбилась в учителя, но не знает, что дальше делать со своими чувствами.

— Ха! Чепуха. Мэг знает, что может добиться всего. Даже… даже мистера Фергюсона. Порой я готова ее убить за те улыбочки и воздушные поцелуи, которые она посылает ему во время урока.

— А что же мистер Фергюсон? Как он реагирует?

— Никак. — Николь усмехнулась. — Жутко смущается, отводит взгляд, роняет маркер или начинает запинаться. Многих это веселит. Тогда девчонки намеренно начинают смущать его, чтобы сорвать урок.

Бедный, невольно пожалела учителя Шерри. Нелегко, наверное, ему приходится. Впрочем, возможно, он сам виноват. Заигрывал с ученицами, не принимая во внимание их возраст и неопытность. Если бы он сразу сказал «нет» и пресек всякие поползновения в свой адрес, его бы поняли. «Нет» есть «нет» и понимается в любом возрасте!

— Убивать никого не стоит, — твердо сказала Шерри. — Вы ведь уже не в детском саду, чтобы драться лопатками, не поделив игрушки. Взрослые женщины должны действовать более тонко и мудро, сражаясь за мужчину.

— А как? — с интересом спросила Николь.

— Во-первых, не мозолить глаза и не липнуть к мужчине, словно жевательная резинка. Поверь мне, Николь, ни один парень не станет общаться с девушкой, которую не уважает. Женщина должна всегда оставаться некой загадкой…

— Так что же мне делать? Я не могу жить без мистера Фергюсона. Мне кажется, что я больше не выдержу.

— Потерпи немножко. Постарайся отдалиться и поменьше думать о нем. Наверняка ты ночами фантазируешь и мечтаешь. Из-за буйства твоего собственного воображения тебе и кажется, что ты не сможешь прожить без него и дня. Найди себе какое-нибудь увлечение, хобби. Что-то, чему ты сможешь посвятить себя в свободное от учебы время. Думай о чем-нибудь другом. Нельзя зацикливаться только на любви. В мире миллион занимательнейших вещей. Наверное, ты сейчас думаешь, что я говорю ерунду. Что я, как и твоя мама, не понимаю всей глубины и серьезности твоих переживаний… Однако уверяю: и в моей жизни было такое.

— Да? Расскажите, — попросила Николь. Шерри снова поведала «свою» историю о влюбленности в профессора. Результат превзошел ее ожидания. Николь даже прослезилась от сочувствия.

— А еще я ненавижу Мэг, — неожиданно злым голосом сказала она. — Если еще хоть раз она займет мою парту, чтобы строить глазки учителю… Ух, я ее оттаскаю за волосы!

— Николь… Николь… — Шерри напрасно пыталась докричаться до ослепленной любовью и ревностью девушки. Из трубки доносились только короткие гудки.

К сожалению Шерри, она вряд ли смогла чем-то помочь несчастной старшекласснице, оказавшейся в сложной жизненной ситуации. Даже родная мать поставила себя в оппозицию собственной дочери. А ведь несчастная любовь может стать для подростка источником депрессии, на долгие годы сформировав комплекс вины или неполноценности, наложить отпечаток на все последующие отношения с противоположным полом. Вот откуда потом берутся мужья-подкаблучники и жены-клуши.

Шерри взглянула на часы и сделала отметку в журнале. Разговор с Николь не был ни самым долгим, ни самым коротким, однако именно он стал той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Шерри. Возможно, она превысит свои полномочия, но…

Когда заговаривало ее сердце, разум тактично замолкал.

— Салют, дорогая! — Веселая, благоухающая модным парфюмом Нэнси появилась как всегда минута в минуту и взъерошила пятерней волосы Шерри.

— Что ты делаешь?! — наигранно возмутилась Шерри, пригладив шевелюру. — Ты мне испортила прическу.

— От твоей прически после ночного дежурства остались одни воспоминания. Видела бы ты себя со стороны. Когда ты беседуешь по телефону и взволнована проблемой, ты машинально водишь свободной рукой по голове.

— Правда? — удивилась Шерри. — Я не замечала.

— Зато я заметила. Ну, как тут дела? Снова влюбленные школьницы одолевали?

Шерри широко распахнула глаза.

— Откуда… откуда ты знаешь?

— Вообще, если ты забыла, я тоже здесь работаю.

— Так, значит, и днем они тоже звонили?

Нэнси кивнула рыжей головкой.

— Именно об этом я и хотела с тобой поговорить еще вчера.

— О чем тут разговаривать? Многие девчонки влюбляются в своих учителей, в киноактеров, в певцов или в друзей по переписке. Идеализируют их, пишут стихи, рыдают в подушку, уходят из дому, а через пару лет, листая старый фотоальбом, ломают голову, что могли найти в «этом типе».

— Однако на этот раз все несколько иначе.

— Брось, Шерри, — отмахнулась от нее Нэнси. — Освободи-ка лучше мне стул и ступай спать.

— Разве ты не заметила, что все девушки говорили об одном и том же учителе истории Мартине Фергюсоне?

— Да? — небрежно переспросила Нэнси, сменив Шерри на рабочем месте. — И что с того?

— А то, что, возможно, этот учитель сам провоцирует их.

— Шерри, не городи ерунду. Ты ведь не хуже меня знаешь… Какой прок молодому, здоровому и, судя по свидетельствам очевидцев, красивому мужику от малолеток? Если он, конечно, не извращенец.

Шерри многозначительно покивала.

— Не может быть, — с сомнением произнесла Нэнси.

— Я решила наведаться в их школу и поговорить с этим Мартином Фергюсоном.

— Шерри, ты с ума сошла! Одно дело — помогать по телефону… Мы ведь не обязаны тратить личное время! Шерри, ты не добрый волшебник и не Санта-Клаус, чтобы творить чудеса.

— Нэнси, но мне жаль этих девочек.

— Мне тоже их жаль, — спокойно заметила Нэнси. — Мы помогаем им, как можем. Советом, поддержкой, консультацией…

— Я всего лишь приду к мистеру Фергюсону и, нежно глядя ему в глаза, скажу примерно следующее: «Уважаемый, если вы шли на преподавательскую работу в старшие классы, будучи особью в штанах, то наверняка знали, что подобная ситуация когда-либо случится. И если теперь вы не в состоянии решить ее самостоятельно, то вы не педагог и не мужчина вовсе!». Такие типы обычно тихие и трусливые. Уверена, что он испугается.

— Круто! — присвистнула Нэнси.

— Этот тип не достоин любви наивных девчонок. Если он флиртует с ними и подпитывает их надежды…

— Шерри, не переворачивай все с ног на голову. Просто девчонки втрескались в красавчика препода. Кто-то мечтает выйти за него замуж, а кто-то просто переспать. Появись в их классе новенький ученик, реакция была бы такой же. Учителю и так нелегко. Он и месяца еще не проработал в новой школе. Кстати, ты не в курсе, откуда он приехал?

— Не знаю, но могу поинтересоваться при случае.

— Шерри, ты что, всерьез собралась вправлять мозги учителю?

— Да. Должен же хоть кто-то поставить его на место.

— По-моему, его следует пожалеть и дать парочку дельных советов.

— Например? — с иронией спросила Шерри.

— Например, предупредить, что влюбленные подростки весьма… гм, как бы лучше выразиться?.. эксцентричны. Попытки суицида или обвинения в изнасиловании очень даже в их духе.

— Именно поэтому я и хочу поговорить с Мартином с глазу на глаз. Пока дело не зашло так далеко. Я еще выясню, почему он оставил прежнюю работу. Может быть, его выгнали за неподобающие отношения с ученицами?

— Бедный мистер Фергюсон, — воздев руки к небу, пропела заупокойным голосом Нэнси. — Прямо по курсу надвигается ураган Шерри.

— Нэнси, прекрати. Я всего лишь познакомлюсь с ним. Узнаю, что он сам думает по этому поводу. Я ведь хочу помочь.

— Кому? Учителю или его озабоченным ученицам?

— Всем.

— Всем никогда не угодишь, и не старайся. Даже если девяносто девять человек будут рукоплескать тебе и носить на руках, найдется вшивенький-плюгавенький сотый, который обольет тебя помоями с головы до ног. Такова людская сущность.

— Школьницы страшно ревнуют друг к другу. Скоро выпускной бал, и я хочу, чтобы на нем присутствовали все. Желательно без синяков.

— Шерри, ты не обязана тратить личное время на походы в школу. У тебя и так нет ни одной лишней минуты.

— Я знаю, — Шерри вздохнула, — однако… не прощу себе, если по моей вине пострадает кто-нибудь из влюбленных учениц.

— Шерри, твоей вины не будет в любом случае. Пенять на себя придется Мартину Фергюсону. Кстати, смотри, будь осторожнее. — Нэнси лукаво подмигнула подруге.

— В каком смысле?

— Говорят, этот Мартин красив, как Аполлон.

— Нэнси, уж не думаешь ли ты…

— А почему бы и нет? Кстати, он еще и умен. Идеальная пара для тебя. И по возрасту вы подходите друг другу.

Шерри усмехнулась.

— Нэнси, какая же ты фантазерка! Я выполняю свою работу. Я иду к Мартину Фергюсону вовсе не для того, чтобы кокетничать с ним.

— Обещай, что расскажешь мне всё.

— Что — всё?

— Всё-всё-всё, — со смехом ответила Нэнси. — Так ли он красив, умен и обаятелен? Правда ли, что в него просто невозможно не влюбиться?

— Насчет последнего могу ответить прямо сейчас. Я уж точно не влюблюсь в типа, который не может установить дистанцию со своими ученицами.

Нэнси снова подмигнула ей.

Шерри предпочла не заметить откровенного скепсиса подруги по поводу ее утверждения, дабы не поссориться с ней из-за незнакомого мужчины. Из-за Мартина и так проливается слишком много девичьих слез.