Сокровища мира - зарытые, замурованные, затонувшие

19. ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ КЛАДОВ В ОДНОМ АББАТСТВЕ И ВОСЕМЬ МИЛЛИАРДОВ В ОДНОМ СКЛЕПЕ

Франция — страна сокровищ.

Преславная нация, старшая дочь Церкви, родина Свободы, земля дуэлянтов и фанфаронов… ну как тут не быть множеству кладов!

Франция гордится единством страны — а это плод тысячелетия гражданских и междоусобных войн. Старшая дочь Церкви — это значит двести лет войн религиозных. Родина Свободы — значит, революции, репрессии, диктатуры, массовые убийства, рабство и Террор. Ведь от светоча свободы и просвещения в доме всегда бывает пожар…

Счастливы народы, у которых нет истории. У Франции есть: славная, богатая, блестящая. А все, что пережила Франция, не только венчает ее терновым венцом передовых народов, но и множит зарытые сокровища.

И действительно, кладам во Франции несть числа.

Есть город сокровищ — Шарру в департаменте Вьенна, где Карл Великий основал знаменитое аббатство. Пять столетий возвышало стены это могущественное аббатство над Вердансонской долиной, и блестели на солнце шпили восьми его колоколен.

Ныне Шарру — полузабытый поселок, который на глазах разваливается и живет лишь воспоминаниями о днях былого великолепия.

Но раз в семь лет, в разгар весны, на всех дверях, на ограде старого рынка появляются афиши, извещающие, что «сокровища аббатства» торжественно выставляются на всеобщее обозрение. Да, самые настоящие сокровища, замурованные во времена протекших смут, чудом обнаруженные, а теперь играющие и сияющие золотом, пурпуром, всеми красками драгоценных камней…

Но эти сокровища — лишь малая толика тех, что еще лежат (и это точно известно) в развалинах, стенах домов и подземельях. Любой обыватель Шарру твердо знает: где-то в подвалах аббатства покоится еще семьдесят один клад. Обыватели ходят по этим богатствам ногами, нечаянно касаются руками и лопатами, наконец, проматывают, сами того не замечая.

Где-то совсем рядом сокрыты настоящие сокровища… Но где? Вот о чем жители Шарру болтают вечерами. В поселке нет мальчишки, который не играл бы в кладоискателя, не простукивал старых стен, не блуждал бы по залам и галереям подземелий.

Дело в том, что в Шарру есть все, о чем только может мечтать искатель драгоценностей: древние дома с выступами и нишами, разрушенное аббатство, старый рынок, пещеры, раскинувшийся под улицами и окрестными холмами таинственный подземный город, по которому можно передвигаться только ползком…

Чтобы убедить всех маловеров, архивы департамента сохранили доподлинные свидетельства о семидесяти пяти кладах. Четыре нашли, остается семьдесят один. Есть чем соблазниться любителю приключений!

Да, в общем-то, почти любой житель Шарру и находил хоть раз в жизни что-нибудь золотое, серебряное или бронзовое, какой-нибудь драгоценный камень. Многие выкапывали монеты, обрабатывая поле. Разбирая сточный желоб в замке Ла Майри, каменщик Анри Дегу обнаружил большой кубок с серебряными монетами — память о прежних владельцах замка. Копая сад, перестилая паркет, ремонтируя стены, люди все время натыкаются на что-то редкое и ценное.

Несколько лет назад г-н Бонно выравнивал стенку своей мельницы и нашел большой керамический горшок, полный серебряных монет, общим весом более восьмидесяти килограммов. Он передал находку епархиальным музеям в Туре и Шиноне. Г-н Поль Лольмед копал котлован под гараж и раскопал целое археологическое кладбище: сорок готических арок, два завершения свода, колонны, базы, капители…

Г-жа Кутан знает, что у нее в «Рыночной гостинице» зарыто два клада: один в саду, другой в подвале, прямо под плитой, где трактирщица тушит чудесное рагу. А мясник Гастон Ожье хранит паштеты с окороками в холодильнике, возведенном, как говорят, на месте усыпальницы Ричарда Львиное Сердце. Кубышка с деньгами зарыта на кладбище близ бывшего трактира «Золотого Льва»; все думают, что в склепе гильдии чеканщиков по золоту на Батарейной улице до сих пор покоятся драгоценные слитки.

В 1927 году г-н Р., копая колодец в саду, нашел два десятка золотых монет, а г-н Клеман примерно тогда же — тоже десятка два серебряных. Не Бог весть что, но и такие находки питают легенду.

Неужели вы еще сомневаетесь, что Шарру — первейший во Франции город сокровищ?

А список больших и маленьких находок можно еще продолжить. Несомненно, многие жители Шарру уже нашли — кто в погребе, кто под снесенной стеной — некоторые из зарегистрированных семидесяти кладов. Осталось, должно быть, около пятидесяти, но и это вдохновляет.

Аббатство Шарру основано в 769 году Карлом Великим, чему имеются документальные доказательства.

Некогда аббатство — жемчужина романского стиля, — выстроенное в укромной зеленой долине возле чудотворного источника, гордилось необыкновенным храмом, самой большой церковью в мире наравне с собором Святой Софии в Константинополе. Среди его реликвий был «Беллатор» — самая крупная из частиц Древа Креста Христова, сопровождавшая Карла Великого во всех походах.

Император не сомневался, что сей палладиум приносил победы христианскому оружию. Состарившись, он решил надежно сохранить реликвию. Поколебавшись между Римом, Иерусалимом и Аахеном, Карл остановил выбор на своем любимом Шарру.

Когда в XV веке Жанна д’Арк стремилась доказать в Шиноне Карлу VII, что воистину послана Богом, среди прочих чудес она объявила, что меч, которым она «погонит Англичанина из Франции», хранится под алтарем церкви святой Екатерины во Фьербуа, в Турени. Жанна описала сам меч и знаки, вырезанные на его эфесе. Посланцы короля отправились в указанное место и с изумлением убедились, что Жанна говорит правду! Тогда отбросивший сомнения Карл передал Жанне в помощь и охрану «самый могущественный талисман во всем христианском мире» — Беллатор.

Аббатство Шарру лишилось драгоценной реликвии, но оставались еще другие: частица крайней плоти Христа, перенесенная Карлом Великим в Шарру из Аахена, Кровь Христова и еще триста разных мощей, не говоря о прочих драгоценностях.

Некоторые из них фигурируют в перечне семидесяти пяти кладов. Это, в частности:

«двенадцать частиц Древа Креста Христова, три распятия, два потира, семь дароносиц, пять аналоев, четыре подсвечника, рукописная книга в великолепном переплете, полный набор золотой богослужебной утвари, узы, в коих Спаситель шел на Голгофу, поданная Ему губка, пропитанная уксусом, обрывки Его риз и плащаницы, частицы Гроба Господня, мощи апостолов и прочая».

К этому списку следует добавить:

«Шесть лампад чистого серебра на цепях общим весом 626 марок 6 унций (154 кг) и большое количество золотых и серебряных монет из доходов аббатства, которому подчинялось более ста храмов во Франции, Англии и Фландрии, шесть монастырей, два аббатства и два укрепленных замка». Плюс библиотека VIII века, подаренная Карлом Великим. Если ее найдут, это будет древнейшее книжное собрание во Франции.

Протокол, составленный в феврале 1505 года, говорит также о «прекрасной посуде, всей без изъятия золотой, формы круглой, украшенной драгоценными камнями; раке святого Илии, украшенной чистой воды драгоценными камнями; Лотарингском кресте, украшенном жемчужинами крупными и иными камнями» и проч. В общем, по свидетельству хроник, Шарру — столица Нижней Марки, домен сеньоров Люзинья-на, Монтгомери и Ланкастера — было богатейшим или одним их богатейших аббатств христианского мира.

В 1569 году барон Роже де Карбоньер, помощник адмирала Колиньи, захватил Шарру, разграбил и сжег аббатство, истребив всех монахов. Они успели спрятать реликвии и драгоценности, но в живых никого не осталось, так что тайна этих кладов навечно утеряна. От этого разгрома аббатство уже никогда не оправилось. О его былом могуществе, о несметных сокровищах сохранились лишь предания, которые рассказывают вечером у камелька, и легенда о спрятанных кладах — «под старой романской башней», как говорили старики. Множество таких историй гуляет по Франции, с любыми руинами связаны разговоры о кладах…

Но вот 9 апреля 1856 года каменщик Жала до, разобрав кладку в монастырской галерее, нашел в толще стены три великолепных реликвария — вермелевый, серебряный и золотой. Как было доказано позже, в них содержались реликвии Пресвятой Девы и мощи некоторых святых. Но еще удивительней и драгоценней был большой трехстворчатый медальон, а в нем коробочка романского стиля с надписью: «Hic саго et sanguis Christi continetur» («Здесь сохраняется Плоть и Кровь Христова»).

Сомнений больше не было: обнаружены те самые реликвии, что перечислялись в монастырской описи, и притом самые святые и драгоценные: Плоть и Кровь Господня. С тех пор они хранятся в сейфе и лишь раз в семь лет при огромном стечении народа торжественно выставляются для всеобщего обозрения.

Теперь никто не сомневался, что все реликвии и прочие сокровища зарыты или замурованы где-то в величественных развалинах монастыря. Ведь если бы в бойне 1569 года уцелел хоть один человек, он первым делом извлек бы на свет самые ценные реликвии. Значит, все клады поныне нетронуты. Но где они?

Мелкие вещи, ларцы золота, реликварии могут еще находиться в стенах или в подвалах аббатства. Но где искать крупные вещи: аналои, шандалы, сосуды и проч.?

Возможно, они спрятаны в подземельях.

Почти все дома в Шарру соединены между собой разветвленной сетью подземных ходов. Они восходят еще к доисторическим временам, а начало берут в скальных пещерах. Но жители поселка, то ли из страха перед неизвестностью, пустотой и привидениями, то ли просто чтобы оградить каждый свою собственность, перегородили подземные ходы крепкими каменными стенами. Поэтому пройти по подземельям практически невозможно.

Два озерка, к которым выводят подземелья, теперь недоступны из-за завалов, а там в красной глине, где уже пятьдесят тысяч лет покоятся каменные топоры и рубила наших предков, лежат и сокровища.

Легенда утверждает, что аббатство Шарру соединено тридцатиметровым тоннелем с аббатством Нантей-ан-Валле (Шаранта). Недавнее открытие подземной церкви в Шарру оживило эту легенду: многие думают, что именно в тоннеле лежат золотые аналои, шандалы и сосуды.

В 1568 году молодой пастух по имени Клеман, спасаясь от грабивших Нантейское аббатство гугенотов, зашел в пещеру и случайно нажал на потайную пружину. Открылся подземный ход, по которому пастух шел двое суток и оказался в одном лье от Шарру. Пастух говорил, что по тоннелю свободно мог бы проехать всадник на коне. Эту легенду, весьма похожую на правду, передавали из поколения в поколение потомки Клемана. Мадлен Марриа записала ее и опубликовала в прекрасной книге «Сказки и легенды Шаранты».

Пастух, между прочим, рассказывал, что нашел в загадочном тоннеле под землей большой храм, а в нем священные предметы из Нантея. Другой храм, связанный с аббатством Шарру, видимо, находится во втором рукаве тоннеля, который Клеман видел, но не свернул в него. Если это сообщение верно — что возможно и даже вероятно, — то монахи из Шарру в 1569 году вполне могли поступить так же, как их нантейские братья. Если так, они отнесли в подземный храм кое-что из сокровищ аббатства: самые громоздкие вещи, например мебель, некоторые из реликвариев, священные предметы, несколько ларцов с золотыми монетами…

Однажды дети из Шарру, играя в прятки, нашли под старым домом в квартале Перийон большую дыру и залезли в нее. Посветив фонариком, мальчишки увидели помещение с тремя сводами и алтарь. Из этой церковки, до трети высоты засыпанной землей, выходил подземный ход, но теперь он был завален. Внук хозяйки дома рассказал товарищам, что, когда он был совсем маленький, они с отцом прошли по этому ходу километр или два и вышли на берег Шаранты.

К сожалению, хозяйка, г-жа Г., хотя и подтвердила справедливость открытия, наотрез отказалась разрешить раскопки и даже не дала археологам войти в церковь.

Серьезное сопоставление фактов позволяет думать, что нантейский подземный ход начинается (или кончается) в деревушке Ла Бароньер, в одном лье от Шарру, в гроте в склоне холма. Госпожа Вильнев рассказывает: «Лет пятьдесят тому назад отец говорил мне, что грот уходит под холм очень глубоко. Он видел там большую высокую залу с каменными скамьями по стенам. А оттуда можно было пройти далеко-далеко, до самого Нантея».

Вот головоломка для кладоискателей. Разгадывай, сколько душе угодно! А если удастся сложить картинку из этих фрагментов, она может объяснить и историю, и легенду.

Известно, что к дому г-жи Г., где находится подземная церковь, ведет подземный ход от гумна у стен аббатства. На этом основании можно предположить, что ход этот продолжается к холму у Ла Бароньер, откуда можно пройти в другую, большую церковь. Но в какой церкви сокровища: в большой или в маленькой?

Члены Клуба кладоискателей обнаружили в стене аббатства клады металлических предметов, вероятно, драгоценных металлов. Это установлено точно! Но аббатство — памятник архитектуры; его повреждение карается законом…

Сокровища хранятся также в склепах, могилах и переходах подземного города; есть свои секреты у старых домов, погребов и гротов.

Одним словом, весь Шарру нашпигован кубышками, реликвариями и шкатулками с драгоценностями, а жители не спешат до них добраться. Сокровища находятся рядом уже тысячу лет. Это живая легенда и повседневность обитателей Шарру. Они рядом наяву и во сне, ночью и днем, так зачем тревожить их покой, выпытывать тайну?

Точно так же исторически доказан клад в Ренн-ле-Шато, маленьком селе в горах Корбьер в сорока пяти километрах к югу от Каркасона. Его церковь и несколько домишек прилепились к уступу скалы, на которую ведет крутая и прескверная пятикилометровая дорога.

Просто чудо, что в таком захолустье, куда машина с трудом заедет, а две машины никак не разъедутся, может быть спрятано сокровище…

Но сокровище в Ренн-ле-Шато есть — самое настоящее: лет семьдесят тому назад его нашел кюре Беранже Соньер. Кое-что взяв из клада, — самую малость! — он завещал находку своей домоправительнице, хорошенькой Мари Денардо, а та — господину Ноэлю Корбю. Но завещание Мари Денардо оказалось неполным: умирая, она не успела указать место клада.

С тех пор г-н Корбю только и делает, что простукивает, прослушивает, долбит и ломает скалу в надежде открыть клад золотых и серебряных монет, украшений и драгоценных камней стоимостью до восьми миллиардов. По утверждению серьезных историков, клад этот восходит к XIII веку.

«Семьсот лет тому назад, — рассказывает Ноэль Корбю, — Ренн был городом с населением три тысячи жителей, его окружала крепостная стена, остатки которой! сохранились до сих пор. В поисках клада я находил старинные монеты, глиняную посуду, оружие. Все это теперь составляет мой собственный маленький музей».

Как говорят каркасонские историки, происхождение клада связано с событиями февраля 1250 года. В это время был в самом разгаре крестьянский бунт, поднятый на севере таинственным «Венгерцем». Волна восставших крепостных и нищих стремительно двигалась к югу.

Бланка Кастильская, регентша Франции, отправилась в Ренн-ле-Шато, который тогда назывался Реде, спрятать в его грозной цитадели государственную казну Франции. Опасность грози-. ла и от крестьян, и от глухо роптавшей знати. Заметьте, между прочим, что Редская цитадель считалась неприступной и находилась на дороге в Испанию, где Бланка Кастильская в случае чего могла рассчитывать на приют. Она сложила казну — так, по крайней мере, принято думать, — в подземной зале главной башни.

Конечно, трудно объяснить, почему сокровище так долго пролежало нетронутым, особенно если учесть, что сын Бланки, Святой Людовик, в 1251 году крайне нуждался в средствах, а мать не могла ему их послать.

Корню думает, что клад в Реде был неприкосновенным запасом, использовать который можно было лишь в самом крайнем случае.

Бланка умерла в 1252 году, передав секрет сыну, а тот — своему сыну Филиппу Смелому. Филипп умер в Перпиньяне, не успев поведать тайну Филиппу Красивому.

В 1645 г. Реду переименовали в Ренн-ле-Шато и перестроили. Древняя крепость теперь находилась как раз на месте нынешних владений Корбю. Тут-то по-настоящему и начинается история потерь и находок клада.

В XVII в. его нашел некий пастух по имени Игнас Пари. Он услышал в расселине голос своей заблудившейся овцы и спустился туда. Овца испугалась и не пошла к пастуху, а побежала подземным ходом. Пастух за ней. В конце концов они попали в подземный склеп «полный скедетов и сундуков».

Скелеты напугали Игнаса Пари, а сундуки, напротив, чрезвычайно манили. Он стал набивать карманы золотом, но страх пересилил, и он вернулся домой.

Всем стало известно про его нежданное богатство. Но Игнас по глупости никому не признался, где его раздобыл. Его обвинили в краже и убили, а он никому так и не открыл, где находится склеп.

Неизвестно почему, может быть, ход в склеп был завален, о сокровище никто не вспоминал до 1892 года. Родственники пастуха о нем, видимо, тоже не знали.

Неожиданное событие связало с судьбой клада кюре Беранже Соньера.

Он получил приход в Ренн-ле-Шато в 1885 году и сразу сблизился с семьей Денардо. Дочь Денар-до Мари работала шляпницей в селе Эсперанса. Денардо жили тесно и вскоре перебрались в дом к кюре. Отца Беранже в селе уважали и за благочестие, и за благодушие.

В 1892 году кюре получил от муниципалитета кредит в две тысячи четыреста франков на ремонт крыши и готической абсиды. Работой занялся каменщик Бабон де Куиза. Однажды утром он позвал священника и протянул ему несколько деревянных футляров, запечатанных воском:

— Поглядите-ка, что там?

Кюре открыл один футляр и достал пергаментную рукопись на старофранцузском языке с примесью латыни. Он различил цитаты из Евангелия.

— Так, ерунда какая-то, — сказал он каменщику. — Старые бумажки, еще со времен революции.

Но Бабон не успокоился. Днем за обедом он всем вокруг рассказал о своей находке. Слух дошел до мэра; он явился к кюре. Тот показал мэру рукопись, а мэр в ней ни полслова не понял. Тем дело пока и кончилось.

Но не совсем. Вдруг Беранже Соньер решил приостановить работы в церкви. Вот что, по мнению Корбю, произошло затем:

— Кюре решил проникнуть в смысл написанного. Он узнал евангельские цитаты и подпись Бланки Кастильской с королевской печатью, но остальное оставалось в сплошном тумане. В феврале Соньер поехал в Париж, где его свели с некоторыми лингвистами. У кюре хватило ума показать им рукопись только по частям. Я не имею права сказать вам, откуда я это знаю, — продолжает Ноэль Корбю, — но знаю точно: там говорилось о королевской казне Франции: пятистах тысячах золотых монет, ювелирных изделиях, церковных ценностях и проч.

Кюре вернулся в Ренн, еще не зная, где лежит сокровище, но уже зная о нем много важного. Он стал искать в церкви — ничего.

Мари обратила внимание на одну плиту на кладбище (надгробный камень графини Опуль-Бланшфор) со странной надписью. Не там ли клад? Кюре запер кладбищенские ворота, и вместе с Мари они несколько дней провели за таинственной работой… И были вознаграждены: головоломка, ключ к которой дала надпись на могиле, сложилась.

С того момента роль Мари Денардо изменилась: она стала поверенной и сотрудницей кюре.

Я знаю, что в сокровищницу ведет шесть входов. Одного из них, того, что из главной башни, в 1892 году уже не было.

В одной из рукописей были начеречены линии от алтаря церкви и указаны расстояния в туазах. Кюре с Мари замерили эти расстояния веревочкой и нашли, куда ведут линии: некогда там смыкался свод. Раскопав землю, нашли склеп в подземелье, куда некогда забрел пастух Игнас Пари. Монеты, камни, дорогая посуда покрылись толстым слоем пыли, но были совершенно целы.

Решили, что кюре поедет менять золото по всему миру — в Испанию, в Бельгию, в Швейцарию, в Германию, — а деньги будет переводить по почте на имя Мари Денардо. Так они и сделали, хотя план их был небезопасен и довольно труден.

В общем, к 1893 году кюре Соньер разбогател, да так, что не только перекрыл церковную крышу на собственный счет, но еще и пышно украсил всю церковь. Он также построил новую кладбищенскую ограду, а дом священника отстроил заново, разбив вокруг великолепный сад с беседками, гротами и фонтанами. Он выписал роскошную мебель, дорогие платья для Мари, ямайский ром, обезьян из Африки, стал кормить уток пирожными с ложечки, чтоб были нежнее, завел комнатных собачек… Словом, в Ренн-ле-Шато началась бурная жизнь. Вся округа ездила к кюре на угощение. А уж как он угощал!

Кюре покупал также дома и землю, но на имя Мари Денардо, так что вскоре стройная лукавая брюнетка стала настоящей помещицей. Из поездок он писал ей такие письма: «Милая Маринетта, как-то поживают наши зверушки? Поцелуй Фауста и Помпонне (так звали собачек), поклон кроликам. Прощай, Мари. Твой Беранже».

Впрочем, и другие красавицы удостаивались внимания новоиспеченного миллиардера: называют Эмму Кальве, прекрасную графиню Б. и еще многих.

Нежданное богатство совсем вскружило голову кюре. У него началась мания величия; он решил выстроить настоящий замок. Но осторожность ему не изменила: он уничтожил все знаки, ведущие в склеп, стер таинственные знаки с кладбищенской плиты, а рукописи спрятал в самом склепе. Мэр было заподозрил кюре в осквернении могил — откуда у него такое богатство? — но тот весело наплел небылиц про американского дядюшку, завещавшего пять тысяч франков золотом. Мэр несколько раз пытался докопаться до правды — напрасный труд.

Каркасонский епископ монсеньор Бийар тоже обеспокоился было недостойным поведением подчиненного, но деньги, вино и хороший обед все быстро уладили.

В 1897 году Беранже Соньер начал строить виллу «Вифания» с крепостной стеной и башней. Смета была пустяковая: миллион золотых франков. Вокруг всей стены Соньер выстроил оранжерею, чтобы круглый год любоваться цветами.

Монсеньор де Бозежур, сменивший Бийара, испортил праздник. Беранже Соньер был строго допрошен, вызван в Рим и, наконец, наказан. В Ренн-ле-Шато назначили нового кюре. А Беранже, казалось, и горя мало: он продолжал служить мессы в часовне своего замка. Весь приход ходил только к нему, так что новый кюре в конце концов решил не таскаться зря в гору из Куиза в Ренн.

Планы отца Беранже все ширились. Он задумал надстроить башню, построить дорогу из замка до Куиза. купить автомобиль, провести водопровод во все дома деревни… Смета работ достигла восьми миллионов золотом в ценах 1914 года или около восьми миллиардов старых франков. И такие деньги у кюре были наличными.

5 января 1917 года он подписал заказ на материалы, но 22 числа умер от цирроза печени, и планы остались неосуществленными. Опечаленная Мари выставила тело покойного в кресле на террасе, накрыв красным покрывалом с помпонами. Все крестьяне пришли к телу, совершили молитву и взяли на память по помпону, словно частицу мощей святого.

Мари Денардо осталась владелицей Ренн-ле Шато: ведь все было записано на ее имя. Но она провела остаток жизни в заточении, никого не принимала и, вероятно, никогда больше не ходила в склеп с сокровищами.

Вот что рассказал Ноэль Корбю — третий персонаж этого романа, наследник Мари Денардо. Корбю случайно познакомился с Мари под конец ее жизни, в 1946 году. Семья Корбю сняла у Мари Денардо жилье; они подружились. Однажды Мари доверительно сказала Ноэлю:

— Вы, господин Денардо, не беспокойтесь: у вас будет столько денег, что за всю жизнь не потратишь.

— Откуда же? — полюбопытствовал Ноэль.

— Вот вы какой! Умирать буду, тогда скажу.

Но 18 января 1953 года ее хватил удар, она скончалась, не приходя в сознание, и унесла с собой секрет. Так вновь пропал клад Бланки Кастильской — теперь, похоже, навсегда.

Впрочем, ничто не подтверждает, что это был действительно клад, захороненный матерью Святого Людовика. Иные утверждают, что клад принадлежит Алариху (в Ренн-ле-Шато была его столица); иные говорят — и это вероятней всего, — что речь идет о сокровищах катаров: Ренн был второй по значимости их цитаделью после Монсегюра.

Во всяком случае, клад точно был и есть. Это подтверждает, между прочим, письмо одного из друзей кюре, хранящееся в архиве Ноэля Корбю. Он писал Беранже Соньеру: «Вслух ты рассказать ничего не можешь, но признайся в своей тайне на исповеди. Тебе отпустятся грехи: ведь совесть твоя чиста».

Увы! Соньер никому ничего не рассказал, кроме своей подруги и “сообщницы. Но их тайну в принципе можно открыть. Один местный житель — кажется, довольно осведомленный, — сказал одному из членов Клуба кладоискателей:

— Секрет кюре-миллиардера лежит в могиле, знать бы только в какой…

Не исключено, что рано или поздно на миллиарды старого кюре наткнется какой-нибудь могильщик. И не к добру это будет для сельца на горном склоне: оно потеряет свою самую блестящую, или, если хотите, самую темную тайну.

В 1965 году Ноэль Корбю продал свой ресторан в Ренн-ле-Шато, а взамен приобрел сеть магазинов и завод. Разумеется, все сразу подумали, что он отыскал клад. Мы полагаем, что он, напротив, устал от двенадцатилетних поисков и решил оставить бесплодные Корбьерские холмы…