Сокрушитель

Глава 7. Финские приключения

Дальше выдал девчатам вещмешки, двоим ремни с «Нагнами», всё же командиры, петлицы и у них и так на месте, потом всё что нужно в путешествии, всё выносил из кустов, чтобы не видели откуда всё бралось. Машину оставил, я пригнал «эмку» со стороны, и на ней доехали до двух вокзалов. Одна с одного уезжала, и вторая с другого. Всех посадил и отправил. А Беликова в лесу, я в стороне на поляне оставил. А что, мне тоже в дивизию нужно, вот и её на самолёте подкину. А то что белобрысая снова вляпается, я уверен, не стоит забывать про Киевский котёл, что скоро появится. Она уже будет на его территории. Направления на службу у девчат свежие, по времени успевали прибыть, вот и отправил. Сам я в своей форме был, награды вернул, документы в кармане. От тел тех шестерых избавился, когда в лесу за «эмкой» бегал, а свалил грудой в овраг, облил бензином и поджёг, пусть выясняют кто это. Тут же и все дела сжёг. Целую канистру бензина на всё потратил. Дела точно сгорели, проследил. А вернулся в город для того чтобы найти и ликвидировать некоего типа, кто приказал поработать с нами, да ещё жёстко. Этот Кравцов у него для особых дел, вроде таких вот, выбивать информацию и признание, которое им нужно. Не всех Берия вычистил, не всех. Да, нарком тут не причём. Кравцов поскорее сдохнуть хотел, смысла врать ему не было. А тот старший майор, как там его, в курсе, кто такой Кравцов, вот и отошёл в сторону. Боялся, и я его понимаю. Некий Абакумов приказ отдавал. Тут нужна полная зачистка кто о нас знал, иначе ответка прилетит.

Я подкатил к зданию Лубянки, встал подальше, где по суете определил, что нашли кабинет весь в крови, ну или начали искать пропавших сотрудников, но что происходит понять не могут. С Абакумовым я встречался не раз, когда служил в Генштабе одной из жизней, а тот был начальником «СМЕРШа», видел его, узнаю сразу. Самое главное, я знаю где тот живёт, через два дома от моего. Точнее, где у меня была квартира, когда я служил в Генштабе. Однако я только начал движение, отъезжая от тротуара, как из соседней улицы вылетела знакомая машина. Абакумова, он на ней с сорок первого по сорок четвёртый ездил, там на трофей пересел, и рванула прочь. Ну и я за ним, старясь не отставать, и не выдать себя, что преследую. Похоже не получилось, мы уже покинули Москву, и меня явно пытались сбросить с хвоста. Ехали куда-то по Ярославскому шоссе, редкие встречные машины шарахались от нас. Я выжимал всё из движка, старясь нагнать машину, между прочим, у меня форсированный мотор стоял, у Абакумова видать тоже. Всего на двести метров сблизился, помог встречный грузовик с брёвнами, отчего те скинули скорость. Тут вдруг моё лобовое стекло покрылось ниточкой трещин, с пулевой пробоиной в центре. О, да по мне стреляли? Надев мотоциклетные очки, и выбив остатки стекла, я положил винтовку на проём, «СВТ», и стал методично посылать пулю за пулей в преследуемую машину, под визг шин на крутых поворотах, тут пока асфальт был, управляя при этом левой рукой. Триста метров, тут рукой можно докинуть, но стреляя в движении, чуть сложнее выходило. Восемь патронов использовал, и машина скатилась в овраг, из салона вскочили двое и на бегу стреляя в мою сторону из пистолетов, побежали к кустарнику. Резко затормозив, два выстрела и наповал обоих. Выбравшись наружу, мотор парил, похоже в мне радиатор попали, я пробежался, проведя контроль, шофёру не требовалось, винтовочная пуля попала ему в затылок. С Абакумовым какой-то капитан госбезопасности был, он уже раненым оказался в плечо, когда машина остановилась. Забрав все бумаги, что были в машине, сменив «эмку» на мотоцикл, «Л-300», я погнал обратно к городу. В гражданской одежде. Сменив так сказать внешний вид. Теперь зачистка Лубянки. А она требовалась. Данные мои и девчат записаны в журналах учёта, и их нужно сжечь, и огнемётный танк тут, это то что доктор прописал. Пока ждал темноты изучил что взял у Абакумова, немало информации под грифом «секретно», но и на себя нашёл. Всё сжёг. А как стемнело, спокойно подогнал танк и сжёг первый этаж, дальше огонь сам распространится. Где хранятся журналы учёта, их три, мне известно не раз на Лубянке сидел, в камерах бывал, там в основном палил из пулемёта через по окнам, потом пускал огненную струю. Дальше огонь сам разойдётся. Ни и рванул прочь, дело сделано. Сменил шумную бронемашину на мотоцикл, потом на бесшумный велосипед, тревога по всей столице звучала, но я ушёл. Добрался до того леса, а лимузин Берии на месте, и засады нет. «Эмку», побитую пулями, достал, а лимузин убрал на её место, три килограмма свободного места осталось. А «эмку» сжёг. Сбегал за белобрысой, та в километре от места сожжения машины на полянке ожидала. Костерок развела, темноты боялась, трусиха. Чистая, тут рядом небольшое лесное озеро, привела себя порядок после камеры, постиралась. Я тоже искупался, смыл запах пороха и пота, да надушился одеколоном. Форма на мне моя, с наградами, я её не пачкал, то есть, в другой был, пока работал. В общем, забрал блондинку, мы дошли до опушки, там «У-2», в своём тылу я старался на этой машине летать, и устроившись на местах, взлетев, направились к месту дислокации нашей дивизии.

Утро было, к десяти время подходило, когда мы подходили к околице села, там нас пост встретил. Попутной машины не было, не повезло, проверили документы и один из бойцов с поста, сопроводил до штаба дивизии. Сели мы вчера ночью в пяти километрах от села, переночевали, позавтракали и вот неспешно дошли. Жаль попутки не было. Всего одна машина, да и та встречная. По времени успели, можно закрыть направления. Комдив уже тут был и срочно затребовал меня к себе, пока наши документы оформлялись. Особых проблем с этим не было, мне командировку закрыли, и Беликову оформляли в медсанбат. Тот уже наполовину сформирован по штату был. Белобрысую я снарядил от и до, хирургический инструмент выдал, сумку санитарную, всё личное теперь. Часы подарил, точные, ей как врачу нужны, а дальше сама. Про котёл помню, там видно будет как выручать стану. Даже ощутил себя ангелом-хранителем. Интересно, зачем я комдиву нужен? Не московские ли приключения виноваты? Узнал через пару минут. Очень был удивлён, услышав вопрос, что и высказал с самым возмущённым видом:

— Они там с ума сошли? Я Политуправлению ещё долго поминать буду, что они мне награду зарубили.

Генерал чуть с досадой поморщился, но пояснил:

— Ты меня неправильно понял. Это личная просьба нашего Кузьмы Павловича, начальника Политотдела дивизии. Да, он тоже получил награду за генералов, как и почти весь штаб дивизии, но к той ситуации с тобой не причастен, я знаю, поверь.

— Да, я в курсе, но всё равно принципиально выполнять приказы, и даже просьбы политработников, не буду.

— Это было ожидаемо. Кузьма Павлович наорал на тебя за ту радиопередачу, но сам говорил, служба. Попросил меня поговорить, раз у нас контакт налажен. Дело-то деликатное.

— Вы сказали, пропал политработник под Ленинградом, его нужно найти, скорее всего в плену, и вернуть к своим. Жажду подробностей.

— Старший политрук Завьялов, младший брат моего зама по политработе. Служил в Сто Пятнадцатой стрелковой дивизии. Оказался в окружении, под Порламли. У Выборга. Это всё что удалось выяснить, попал в плен или погиб, неизвестно. Может быть расстрелян, как политработник. Немцы так делают, наверняка и финны также поступают. Не знаю.

— Многие политработники переодеваются под простых красноармейцев, чтобы выжить. А если и политрук так сделал, как я его найду?

— Придумай что-нибудь. Голова у тебя светлая, пусть и странная.

— Ну допустим я возьмусь за это задание. Мне в этом какой интерес?

— Об этом ты с Кузьмой Павловичем поговори, — сразу соскочил с темы генерал.

Тот вышел, а из-за занавески показался Завьялов, глава Политуправления нашей дивизии. Так и знал, что тот там сидел, слышал дыхание. Изба, где жил генерал, большая, занавесками у печки на несколько помещений распределена. Тот начал торговлю. Да я почти сразу согласился. Тот принёс железный ящик с орлом германским на боку, и открыл. Всё отдавал, что внутри было. При прорыве из Смоленского котла наши захватили небольшую тыловую колонну немцев, и в одной машине был этот ящик финансиста. Завьялов явно к рукам прибрал добычу, прилипло к его ручонкам, а что делать дальше не знал. А то трофеи они не берут, мародёрство. Двойные стандарты. Внутри две колбаски с монетами и германские марки. Около семидесяти тысяч, и половина мелкими купюрами. Полный ящик. Похоже целый корпус недосчитается зарплаты. В принципе, для комиссара это всё ненужная бумага, но не сдал, на шару мне предложил, наверняка что ещё приготовил, но я и этому рад. Вполне неплохая сумма. Задача узнать погиб брат или нет, если нет, вытащить. Если да, найти свидетелей и взять письменное подтверждение. После этого задание считается выполненным. А прошаренный комиссар, первый кто захотел и успел задействовать меня в личных целях. А ящик я забрал, у меня стопроцентная предоплата. Тот поначалу не отдавал, про аванс говорил, но потом всё же сдался. Деньги ушли в хранилище. Место было, то потраченное топливо на полёт освободило. А вот ящик уже не входил, тяжёлый. Приказ я получил на руки, но естественно не для спасения брата комиссара, эта работа неофициальная. Официально я уходил в поиск за линию фронта. Неделя давалась. Всё оформлено, как и положено. Если выполню, комиссар обещал расстараться и дать мне командирское звание. По результатам зависит. Если брата привезу, считай максимума добьётся. А это средние командиры, от младшего лейтенанта до старшего. Младшего дадут. Тут я его вежливо поблагодарил, и отказался от такой награды, мол, чистые петлицы, читая советь. Кажется, обиделся на намёк. Меня чистые петлицы вполне устраивали. Хочу рядовым войну закончить. Да просто интересно как это оно.

Меня снова подальше отвезли, мол, сам доберёшься, а ночью я на «У-2» стал пересекать территории Союза. Чуть взял правее, чтобы над передовой не лететь. Я глянул по карте, окрестности Ленинграда у меня были, мне нужно в район Выборга, почти девятьсот километров, при дальности полёта едва четыреста километров, две посадки на дозаправку потребуется. Не успел, светать начало на подлёте к Финскому заливу. Пересечь я его планировал у деревни Устье. В будущем там будет город Сосновый Бор. Я в этом городе бывал как-то. Рыбачил в заливе зимой. Снимал комнату в городе. Там атомная электростанция сроилась. Больше бывать не доводилось. Только вот не успел, сел для второй дозаправки, а место не самое удачное. По сути передовая у немцев, ближний тыл. И до рассвета час. Ничего, убрал самолёт, и спрятался на берегу речки. В камышах, там и передневал. А уже холодало, всё же четвёртое сентября сегодня, да северные широты. А как стемнело, уже на «Шторьхе» полетел дальше. Пересёк финский залив и добрался до Выборга. Успел проникнуть в город, взял по очереди шесть финнов, офицеров, допрашивая перед уничтожением. Немецкий знали все, и наконец получил нужную информацию. Нет, по брату Завьялова ничего, просто где общий архив по пленным выяснил. Оказалось, тут и такой был, хотя неразбериха с пленными тоже присутствовала, лагерей где их содержат хватает. Архив тут же был, в Выборге. Так что с утра, в форме офицера финской армии, поделились со мной те шестеро, у одного по размеру форма была, у другого сапоги, у третьего фуражка, так и набрал. Тела спрятал хорошо, не найдут. Там предъявив документы, пальцем прикрывая фото, сделал запрос по такому-то типу. Дело не быстрое, обещали отправить посыльного в гостиницу, её недавно открыли после ремонта, как что найдут. Данные я дал. Если не найдут, то сослуживцев политрука сыщут.

А я отдыхал два дня, гуляя по окрестностям, узнал, что тут в городе два лагеря для военнопленных, один для командиров, другой для простых бойцов. Они в основном на работах были, восстанавливали порушенное после боёв. Тут выяснил, что в город прибыл президент Финляндии. Вообще финнов я люто не любил, как и бойцы с командирами тех частей, что с ними воевали, и когда было подписано перемирие, да ещё те союзниками стали, для многих это стало психологическим ударом и шоком. Многие считали, что их предали, я и сейчас считаю также. Финны такое творили на оккупированных землях, немцы нервно курят в стороне, и вдруг союзники?! Наши политики такие проститутки. Вот и думаю, пока я тут, то стоит их проредить. Я уже два десятка офицеров притопил в болотце недалеко, машину добыл с документами, а тут президент. Почему бы и нет? Тот сказал такую фразу немецкому послу. Мол: граница Финляндии по Неве должна пройти, а Ленинград нужно уничтожить, им он не интересен. Стереть его с лица Земли. Точнее тот вроде позже должен был сказать это, теперь не скажет. Президент со свитой изучали трофейные артсистемы, наши гаубицы новейшие, стоявшие в ряд, тут же складировано несколько снарядов для наглядности. Вот по снаряду я и выстрелил из немецкого противотанкового ружья. Естественно запалов вкручено у них не было, но попасть зажигательной пулей в заглушку отверстия для запала, мне было не трудно. С двухсот метров. Детонация нескольких фугасных снарядов произошла, смела всех, там погибших за сотню было, включая президента и нескольких генералов. Пострадавших с полтысячи. Журналисты ещё, фотографы вокруг них так и крутились. Ещё бы, пропаганда. Поиски по городу серьёзные шли, а меня вызвали в архив, посыльный прибыл. Что-то долго тянули, неужели столько пленных командиров у них? Не нашли нужного офицера, однако есть три сослуживца, что показали, знали старшего политрука Завьялова. Один сообщил, что видел, как тот погиб. Причём этот командир находился тут, в городе, в лагере для военнопленных, куда я и направился.

Чтобы меня приняли, из архива позвонили в лагерь, сообщив о моём появлении. Так что встретили. Сам я в форме лейтенанта был, офицера, и встретил такой же молодой офицер, для начальника лагеря слишком жирно будет моё сопровождение. Так что мне представили свободный кабинет и вскоре привели заморённого светловолосого парня в потрепанной советской командирской форме без знаков различия. Говорил я без акцента на русском:

— Садитесь, — сам я сидел и читал дело этого старшего лейтенанта, начальника штаба стрелкового второго батальона Семьсот Восьмого полка, Сто Пятнадцатой стрелковой дивизии, где страшим политработником и был Завьялов.

Судя по делу, с финнами не сотрудничает. Конвойный вышел и плотно прикрыл дверь по моему приказу.

— Меня интересует старший политрук Завьялов. Старший политработник вашего батальона. Я хочу знать, что с ним стало в том окружении.

Парень, что сидел напротив, нас разделял стол, только дёрнул плечом, но промолчал.

— Молчать не стоит. Могу предложить вам буханку свежего хлеба и копчёной колбасы, — тут живот старлея выдал громкую руладу, ну да, их в основном рыбой кормят, да и то голодно, но тот всё равно молчал, поэтому я продолжил. — За сведенья о Завьялове готов предложить вам свободу.

— Политрук погиб, — глухо сказал тот. — Прямое попадание в кабину машины. Выгорело всё, даже хоронить нечего. На моих глазах всё происходило. Меня тогда и контузило, там и в плен попал.

— Что-то я вам не верю, — встав из-за стола, прогуливаясь, заложив руки за спину, я подошёл к командиру и взяв его за ухо, шепнул. — Я из разведбата Сорок Второй стрелковой дивизии. Комиссар у нас старший батальонный комиссар Завьялов. Кузьма Павлович. Я выполняю его личную просьбу, это не боевое задание. Я сейчас возьму тебя за шкирку и доставлю ему, и там ты расскажешь, как погиб его младший брат. И мне наплевать погиб он или нет, потому что второй раз сюда я уже не полечу, сами разбирайтесь врал ты или нет. А я уверен, что врёшь, так Завьялову и скажу.

— Ты кто, лейтенант? — уточнил тот так же шёпотом. Видать по возрасту прикинул.

— Красноармеец. Время не тяни, я три часа назад президента Финляндии убил, с кучей народа, сейчас в Выборге поиски идут, паника.

— Жив он, — наконец решился тот. — Френч скинул, но галифе командирские, финны поняли, что он командир. Представился лейтенантом Славичем, командиром противотанковой батареи нашего батальона. Он погиб. Бойцы подтвердили, что он их командир.

— Он здесь?

— Да.

— Сейчас немного придётся подыграть, что вы пошли на сотрудничество.

Вернувшись за стол, я сделал вид что из-под столешницы достаю кружку с чаем и тарелку с бутербродами, с маслом и колбасой.

— Ешьте.

Подойдя к двери, открыл и сказал конвойному:

— Мне нужен Славич. Артиллерист.

Тут дверь соседняя открылась и вышел тот лейтенант, что со мной общался. С открытой папкой в руке.

— Закончили? — уточнил тот.

— Почти. Удалось выяснить кто знает где закопано знамя русской дивизии, что мне поручено найти. Нужен некий лейтенант Славич. Артиллерист.

— Ах, этот? Есть подозрения, что он не тот, за кого себя выдаёт.

— Да? Хотелось бы изучить его личное дело. Также я хочу выехать к месту тайника со знаменем. Хотел попросить у вас двух солдат, но попрошу теперь трёх. Чую могут попытаться бежать. И шофёра, мой ранен был во время взрыва на площади, в госпитале. Посмотреть ему захотелось. Сам я не очень хорошо вожу, больше к мотоциклам привык.

— Эти могут бежать. Пленного забирать?

— Нет, он пошёл на сотрудничество, поможет.

Открыв дверь, я вернулся в кабинет к старлею. Тарелка уже пуста была, как и кружка. Ну и шепнул ему на ухо:

— Сейчас Завьялова приведут. Снаружи машины стоит, наша «полуторка», но с финскими тактическими знаками. На ней поедем к месту, где вы якобы зарыли знамя дивизии. Это повод покинуть лагерь. Дальше уже моя работа. Мысленно прикинь куда ехать, чтобы уверено показывать. Нужно тихое место рядом с тем, где разбили вашу дивизию.

— Хорошо.

Вскоре принесли личное дело, я как раз изучал его, когда дверь открылась и конвойный завёл шатающегося на ходу Славича. Удивлённо глянув на него, я отпустил конвойного, и повернулся к старлею, с возмущением глядя на того.

— Мог бы и сказать, — буркнул я, на что старлей пожал плечами, освободив стул Славичу. Тьфу ты, Завьялову. А это точно он, я видел совместное фото с братом. Только вот пустой рукав больничной пижамы показывал, что у того не всё в порядке. Левой руки нет. И состояние. С таким не побегаешь. Отлежаться бы ему надо.

— Как? — спросил я, кивнув на руку.

— Заражение, — глухо сказал Завьялов. — Неделю назад отрезали.

Тут старлей наклонился к его уху, и начал шептать, выдавая то, что узнал от меня. Я пока ещё один стакан и тарелку с бутербродами достал, чтобы политрук поел. А пустую посуду убрал под стол, а там уже в хранилище. Всё отработано, хранилище никому показывать я не собираюсь. Учёный уже. Тот жадно ел, чаем запивая, он с мёдом и лимоном, плюс подсластил. Даже лимон съел с кожурой. Также я достал из кармана записку и передал политруку, от его старшего брата, там написано, что я от него. Почерк должен знать. Изучив, тот кивнул, вернув записку. Дальше вызвал того лейтенанта, договорился об отъезде и охране. Он тоже с нами едет, после этого получив разрешение от начальника лагеря, через два часа пленных вернут, ехать недалеко, мы покинули территорию. Один солдат сел за баранку, лейтенант из лагеря рядом, я ему место уступил в кабине, сам на лавку в кузов, машина крытая, три солдата у заднего борта, я рядом с ними, оба пленных командира на лавку у кабины. И вот так покатили. Куда примерно ехать лейтенант знал, нужный перекрёсток ему известен. Дальше покажут. А машину на блокпостах пропустили, документы лейтенанта помогли. На то и расчёт. Сама машина числится за тыловой службой, но обозначений не несла, так что проверили документы и пропустили. А то пришлось бы гранаты противотанковые раскидывать, без них не отбиться. Вообще, как охрана лагеря повелась и выполняла мои просьбы, то тут секрета нет, документы у меня на офицера штаба маршала Маннергейма. А маршала тут благотворили. Лучше бы его взорвал, но того на площади не было.

Дорога заняла чуть больше получаса. Ещё дважды нас проверяли, округу брали под контроль, финны сильно разозлись на эту диверсию. Растерянность сменилась яростью. Те вообще любители устраивать геноцид и пытки населения с захваченных территорий, почитаешь отчёты, волосы дыбом встают. И знаешь, что наказания они избегут, это бесит больше всего. На перекрёстке старлей, у него фамилия Иванцов, осмотревшись, указал на разбитую дорогу, что уходила в местный карельский лес. На обочинах ещё видно разбитые возки, технику, хотя большую часть те убрали. Однако ничего, покатили дальше. Машину мотало, поэтому финны, те трое в кузове, не видели, как я достал «Наган», и пристрелил их. Только один успел вскочить, но получив две пули выпал на дорогу, в лужу, лицом вниз. Пока старлей собирал оружие, Завьялова укачало, он не боец, я быстро сменил патроны, выглянул наружу, что там по пути следования? Пока пусто, и через задний тент расстрелял барабан револьвера. Три пули в шофёра и четыре в лейтенанта. В спину бил. Машина, дёргаясь, начала останавливаться, когда мы со старлеем выпрыгнув, открыли двери, то и провели контроль. Добить пришлось обоих. Старлей по моей просьбе сбегал к тому выпавшему финну, забрать оружие, да и тело утащить подальше от дороги, чтобы не сразу нашли. Я ещё и документы попросил забрать. У меня отчётность. Тела в кузов из кабины, и я сел за руль, мотор уже работал, покрутил кривым стартером, и вот так двинул дальше. Вскоре загнав машину глубже в лес, пусть он тут редкий, но скрыл технику под лапами елей, и заглушив мотор, подошёл к заднему борту.

— Приехали. До самолёта километров пять, ближе никак, дальше пешком.

А так мы по трассе ехали в сторону Ленинграда, а потом свернули к Финскому заливу, тут до него километров тридцать. Из добытого оружия, «Наган» в кобуре лейтенанта, этим ремнём Завьялов препоясался, ему с одной рукой это оружие удобно, а также четыре винтовки «Мосина», все новые, видимо трофеи Зимней войны. Или уже этой, две винтовки с ремнями я взял, и две Иванцов. Кстати, оба командира себе сапоги подобрали по ноге, потому как оба в ботах были, что спадали с ног. Иванцов себе намотал портянки и натянул те, что по размеру оказались. Потом помог Завьялову. Я растяжку поставил на бензобак, от двери шофёра натянул леску, после этого мы направились прочь. Я помогал идти политруку, пока Иванцов шёл впереди, в дозоре, зорко поглядывая по сторонам. Хм, прохладно, ветер с залива дул, хотя три часа дня примерно, солнце вполне светило. Шинель пора доставать, но в наличии их нет. Я не про хранилище, там чего только нет. Шесть остановок для передышки, Завьялов совсем ослаб, рано ему в такие походы ходить, рано, но пока пусто. Я всё искал место, подходящее для взлёта, и подобрал, вроде неплохое. Пока освобождённые отдыхали, сбегал глянуть. Нет, вблизи не то, угробимся на этих кочках и валунах при взлёте. Идём дальше. Однако всё же нашёл место, метров сто длины, ровное, дальше кочки, но надеюсь смогу взлететь с таким грузом. Так что вернувшись, сообщил:

— Дошли, ждём темноты и идём к самолёту. Кстати, он трофейный, немецкий, так что на кресты не смотрите.

— Сколько людей берёт? — слабым голосом спросил политрук.

— Одноместный. Для пилота место и всё. Есть грузовой отсек, по весу входите, главное, чтобы разместились. Я там недавно вывозил двух немецких генералов и нашего майора. Тоже из плена освободил. Из нашей дивизии. Оборонял крепость в Бресте.

— Что за генералы?

— Один танкист, другой из авиации. Мне от комдива заказ на их похищение. Так майор, которого я освободил, Героя за них получил, хотя по факту не участвовал, а мне орден «Ленина». Мы с комдивом на Золотую Звезду договорились.

— Интересная у вас там служба. Погоди, а брат что обещал?

— У меня теперь сто процентная предоплата. Ваш старший брат уже расплатился. Как, пусть это останется между нами.

— Всё это как-то не красиво… — протянул Иванцов, хлебая щей из котелка.

— Можете вернуться в лагерь, если вам там так нравится.