Солнце, которого не было

Глава 8

Только побывав в шаге от смерти, можно осознать, как же хрупка человеческая жизнь. Юношеский максимализм, который помогал справиться со стрессом и страхом, с возрастом растворяется, оставляя после себя только желание тихой спокойной жизни и уверенности в завтрашнем дне.

С момента появления Ани на пороге их дома Эрику каждый день твердили, как важно держать в тайне, кто она такая. В подтверждение этой важности отец в красках описывал, как их всех будут убивать, если правда раскроется. Под страхом смерти, в первую очередь – родительской, Эрик и правда никогда надолго не оставлял Аню одну. Всегда заступался за неё и даже влезал в драки. Аня уже тогда замечала, что его раны заживают намного дольше, чем её, и ответная тревожность за его здоровье заставляла её игнорировать многие колкости. Когда между Аней и кем-то из ребят назревала ссора, Аня тянула Эрика прочь, умоляя его просто пропустить все обидные слова мимо ушей.

Когда Эрик закончил академию, легче не стало. Нападки сверстников только возросли, но Аня старательно пыталась умолчать об этом дома. Всё изменилось, когда началась охота. От долгого недосыпа и накопившейся обиды она начала срываться и ругаться со всеми. И только когда родителей Ани вызвали в школу, поняла, что натворила. С ней провели долгую беседу о том, как сейчас важно не влезать в конфликты.

Эрик же не стал её отчитывать, не стал ругаться, хотя в глазах его чётко читалась мольба: уж если о себе не думаешь, подумай о нас. Всё, что он сказал Ане тогда: «Слышал, у тебя был тяжёлый день. Хочешь, я поговорю с твоим обидчиком?» Его уже не заставляли отжиматься по триста раз, отец вообще сменил политику воспитания, когда Эрик смог отбить удар генерала в подростковом возрасте.

У Эрика не было человека, который мог бы прийти ему на помощь, когда руки так крепко сжимались в кулак, что на ладони оставались глубокие следы от ногтей. Его отчаяние и бесконечные мысли о возможной болезненной смерти всей семьи… Он был опорой, давшей трещину с момента начала охоты, и очень тщательно пытался это скрыть. А когда их изгнали, просто надеялся, что слова Дюка – ложь, и жизнь его родителей теперь точно наладится.

Там, за куполом, Эрик был готов сдаться смерти с высоко поднятыми руками. Он так устал быть тем, на кого сваливаются проблемы, которые просто невозможно решить. Так устал бороться.

Вероника Волкова. Девушка, что не просто спасла ему жизнь. Она словно вдохнула в него новые силы. Встала рядом с Эриком и протянула ему руку помощи. Да, в какой-то момент и ей потребовалась поддержка. И это стало началом крепкого союза. В отношениях с ней он не просто отдавал всего себя, он получал не меньше взамен. Вот чего ему так не хватало.

– Вероника.

Он смотрел, как она склонилась над книгой, что-то внимательно изучая в ней и тут же конспектируя. Её длинные ярко-рыжие волосы, перекинутые на одну сторону, спускались на стол. Ника сидела в белом костюме из топа и обтягивающих шорт и была прекрасна в его глазах.

– Да, милый?

– Чего ты не спишь ещё? Так холодно в постели без тебя.

– Прости, до начала учебного года так мало времени осталось. Меня восстановили, но навёрстывать надо очень много… К врачам сейчас строго, сам знаешь.

– Но… так холодно…

Ника улыбнулась, не в силах противостоять этому хриплому тихому голосу. Она закрыла толстую книгу анатомии человека, оставив в ней ручку, и направилась к кровати. Скелет человека – одна из самых интересных тем, как ей казалось. Ника нависла над Эриком, поцеловала в губы и, проводя пальцем по его нагому торсу, начала перечислять вслух: ключицы, грудина, двенадцатое ребро…

Эрик усмехнулся, обнял Нику и притянул её к себе.

– Щекотно же.

Она опустилась на подушку, приблизившись к шее Эрика, и тут же нежно прикоснулась к ней кончиком носа, потом губами. Он громко вздохнул от приятных ощущений, и Ника подумала, что никому больше не позволит его обидеть. Её человека, которым все вокруг так пренебрегали.

Третий и четвёртый сектор, как вы уже знаете, – сектора «золотой середины». Так их и называют местные. Поэтому после переезда к Эрику жизнь Ники не сильно изменилась. Её восстановили, как студентку медицинского, и она перевелась в четвёртый сектор со всеми поблажками и рекомендациями от новых властей.

Небольшой ремонт в родительской комнате, переделка спальни Эрика и Ани в гостиную – вот что позволило немного отпустить прошлое. Теперь в спальне родителей стояла новая мебель, книжный шкаф Ники, рабочий стол для её учёбы и много-много цветов, за которыми ухаживала новая хозяйка. Между ними и светлым будущим мелькало теперь только второе ограбление за неделю в их районе.

Прогулка по району четвертого в тёплый выходной день плавно перетекла в покупки. Возле парка, где они гуляли, появился большой рынок. Яркие цвета спелых фруктов манили посетителей с прилавка, и Ника не смогла устоять. Ей так нравилось разделять с Эриком бытовые заботы, и она очень боялась это потерять.

– Может, нам всё же пока пожить у моей мамы? – Ника вертела в руках яблоко, пока ветер холодом опоясывал её. Летнее лёгкое платье послушно колыхалось вслед за ним. Мысли, что купола почти отработали свой срок, и поэтому становится так холодно, накатили новую волну грусти. Она спасётся, если эти чёртовы стены рухнут. Но что делать Эрику? Ника посмотрела на него с затаённой тоской.

– Если ты опять хочешь поговорить об ограблениях, то напоминаю, что программа лояльности к народам первого и второго работает и в третьем секторе. Жители первого и второго теперь свободно могут искать работу и тут, и в третьем.

– Да, но центр помощи по трудоустройству находится через пару домов отсюда. А в третьем…

– Один из центров. И в районе, где живёт твоя мама, тоже может открыться такой в любой момент.

– Но, Эрик!..

– Солнце, пожалуйста.

Он так устало посмотрел на неё, хоть и старался улыбнуться.

– Ты берёшь эти яблоки?

– Берите, конечно, очень рекомендую! Сладких таких больше нигде не купите, – сказал мужчина, только что тщетно пытавшийся пропустить мимо ушей их тревожный разговор. И сам ведь переживал о новых работниках. Соврал, конечно, насчёт яблок. Все их привозили из одного сада в пятом. Только там были предусмотрены подземные плантации. Ника и Эрик узнали об этом после рассказа Роя, инженера куполов, и, если честно, ради спасения Эрика Ника была готова отправиться на его поиски сама… чтобы Рой постарался наладить работу куполов.

– Беру, – тихо ответила Ника.

Положив наливное красное яблоко в пакет к остальным и передав продавцу, она посмотрела на бетонные стены, начала разглядывать вентиляционные отверстия, сам купол. Стала винить себя за то, что не понимала в этих куполах ни чёрта, и, если честно, пока не увидела схемы от Айзека и заключения, даже не заметила, что работа их на исходе.

Где-то вдалеке показался знакомый силуэт. Винного цвета волосы замелькали на горизонте. Девушка в бордовом топе и высоких чёрных джинсовых шортах тоже прогуливалась по рынку с пакетами. К ней подошёл мужчина на голову выше неё. Ника прищурилась: тело девушки было покрыто татуировками, и она уже с уверенностью могла сказать, что увидела Ришель. Запомнила её, потому что та была очень доброжелательной и, к тому же, единственной, кто хоть что-то пытался объяснить в ходе революции.

– Эрик, смотри, – Ника обернулась к нему, но там, куда она указывала пальцем, Ришель уже не было. – Странно. Я думала, что увидела Ришель. Помнишь? Подругу Дюка. Я думала, что она в пятом осталась.

– Может, друзей навещает.

Эрик лишь мельком бросил взгляд в направлении, указанном возлюбленной, но тут же перевёл его обратно на купюры в руке, пересчитал их и протянул продавцу. Его не тревожили больше ни Дюк, ни его друзья. Теперь это была забота Николь. А его забота стояла перед ним и выбирала, какие ягоды возьмёт на домашний пирог.

– Ты прав, – коротко ответила Вероника, взяв с прилавка маленькую плетёную корзинку клубники. – Вот эти.

В светлой кухне родителей Эрика, куда Ника тоже добавила настоящих, живых цветов, светило искусственное солнце. Светило и пока ещё грело. Ника поднялась на маленькие ступеньки, чтобы достать посуду под только что купленные фрукты, но руки обессиленно упали, фарфоровая посуда полетела вниз, и, в попытках поймать её, Ника тоже устремилась туда. Эрик, обернувшись на шум, успел поймать Нику, а та благополучно удержала посуду. Только яблоки, словно бусинки, рассыпались по полу. Ника задела их в попытках удержаться за стол.

Испуганный Эрик тут же опустился на колени рядом с Никой и, глядя в такие же испуганные глаза, поймал последнее яблоко, что пролетело над головой возлюбленной.

Ника не смогла сдержать слез.

– Я даже тарелку не могу удержать! Эрик! Пожалуйста, давай переедем! Пока есть время до начала моей учёбы! Я не могу думать ни о чём, кроме того, что с тобой может что-то случиться!

Она сложила ладонь в дрожащий кулак и слегка ударила Эрика в грудь, следом прильнув к нему.

Он опустил яблоко на пол и крепко обнял Нику.

– Просто… Знаешь, я не успела попрощаться с братом. Мама сказала, что у него нашли опухоль, что он ляжет на плановое лечение и вернётся к нам после операции. Я тогда не знала ничего о том, кто он такой. Догадывалась, но мы не говорили о наших особенностях. – Ника стала плакать громче. – Мне столько надо было ему сказать, столькому я не успела его обучить. Мы хотели дать согласие на лечение, – мурашки пробежали по её телу, когда она вспомнила, о каком «лечении» шла речь. – Потом мама с этим своим раскаянием в суде… Я не хочу никого терять, Эрик, это очень больно.

– Пожалуйста, не плачь. Я сделаю, как ты хочешь… ненадолго, ладно? Я попрошу отпуск на две недели. За две недели, думаю, всё образуется. Думаю, что охрану увеличат, урегулируют всё. Двух недель хватит?

Ника кивнула, вытирая слёзы, и обняла Эрика крепче.

– Прости, просто меня не покидает мысль, что брата можно было спасти, и ещё одной такой мысли, уже, возможно, о тебе, я не переживу.

Ветер колыхал зелёную листву за открытым окном, и птица, опустившаяся на ветку, что-то громко пропела. Хотя Нике, открывавшей спросонья глаза, показалось, что звучит какое-то длинное ругательство. Она пыталась сосредоточиться на пятне, прыгающем на ветке, и, громко выдохнув, потянулась. Прикрыв глаза, стала шарить руками по соседней стороне кровати и собрала в кулак приятный хлопок простыни. Поняла, что там пусто.

Ника резко поднялась. Действительно, Эрика не было. Она оглядела комнату: на столе стопки её книг, выключен свет настольной лампы, которую она оставила включённой, перед тем как «просто прилечь на пару минут».

Птица за окном перестала прыгать, замолчала. То поворачивая голову набок, то опять держа её прямо, смотрела, как Ника поправляет свою майку, которая немного перекрутилась, и в одном белье спешит на кухню.

Кухня тоже пустовала. Ника вернулась в комнату в поисках телефона, хотела набрать Эрику, но экран выдал ей изображение пустой батарейки. Поставив гаджет на зарядку, она натянула любимые зелёные штаны, пошарила по боковым карманам у колен в поисках ключей. Ключи Ника не могла найти уже третий день. С тех самых пор, как начала носить платья.

О чудо! Они обнаружились в кармане штанов!

– Чего ты так осуждающе смотришь? Не паникую я! – сухим спросонья голосом сказала Ника гостю за окном. Тот лишь коротко чирикнул.

Телефон включился, Ника нажала на контакт «Мой». Сердце замерло.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…».

Она сняла телефон, на экране которого жалобно мигал индикатор «3 % заряда», и выскочила из квартиры. Быстро листая новостные группы в социальных сетях, Ника искала сводку об очередном ограблении в их дворе.

Спрыгнув с последних ступеней, она помчалась, сама не зная куда, и внезапно ударилась о мужскую грудь.

– Как больно. Куда ты так спешишь? Где-то большие скидки?

Парень удержал её за плечи, когда Ника отпрянула от него после столкновения. Она подняла глаза.

– Эрик…

– Ты так рано сегодня проснулась. Я думал, успею на работу сходить, пока ты спишь.

– У тебя же выходной?

– Отпуск брал, я же обещал.

– Прости, я… я так испугалась.

– Ты в последнее время сама не своя. Поэтому решил не откладывать. Работы мало, отпустили, но я дал обещание – если понадоблюсь, приеду. Хорошо?

Ника кивнула, обняла Эрика и показательно принюхалась, когда в нос ударил приятный запах выпечки.

– Это малиновый пирог?

– Малиновый пирог, – улыбнулся Эрик. – Я подумал, что ты всё равно не успеешь приготовить свой и, когда проснёшься, будешь рада такому десерту. А ты уже, оказывается, потерять меня успела.

– Конечно! А с телефоном что?

– Сел, солнце. Я не зарядил его ночью.

Эрик поцеловал её в макушку.

– Пойдём, нам ещё вещи собирать. Не могу смотреть, как ты с ума сходишь. Две недели с твоей мамой и новыми малышами. Тренировка перед тем, как свои появятся.

Ника подняла удивлённый взгляд на Эрика. Никогда прежде они не обговаривали такое будущее. Она улыбнулась всего на мгновение. Страх потерять Эрика теперь переходил в страх потерять ещё даже не запланированного ребёнка. Вдруг он родится не мутантом?.. Сколько он проживёт? Как и отец? Пока не рухнут стены?

– А если я не захочу детей? – тихо спросила Ника.

– Заведём шпица. Будет тапочки мне приносить, – улыбнулся Эрик.

– Но он же размером с твой тапок, – усмехнулась она.

– По одному будет таскать.