Солнце, которого не было

Глава 15

Эти несколько дней перед посвящением Киры проходили странно. Николь пыталась подобрать учебное заведение, и если для Ани места находились, то с Дюком всё было сложнее. Как бы ни старалась Николь, и Аня, и Дюк твердили одно: они пойдут на службу к другим сверхлюдям.

Большую часть времени они старались быть одной семьёй: совместные походы на обед, в магазины, в учебные заведения (как тётя только ни старалась заинтересовать их), к Николь на работу. Но как только кто-то из них спрашивал про службу, тётя, несмотря на всё своё спокойствие, начинала, образно говоря, лезть на стену.

Строгое «нет» и окончание разговоров после него всегда были для Николь признаком того, что она держит всё под контролем. Поэтому и сейчас, когда началась онлайн-трансляция вступления в должность Киры Радоуцкой, она сидела в зале с чувством полной победы.

– Сегодня я, Кира Радоуцкая, вступаю в столь ответственную должность после трагически погибшей предшественницы и могу выделить проблемы, которые беспокоят нас всех. В первую очередь это – безопасность. И наша, и сверхлюдей – вне зависимости от сектора.

Кира сделала паузу – ждала, пока прогрузится презентация за спиной. Саму Киру очень беспокоила маленькая несправедливость: по всем правилам о своей работе предыдущая Леди секторов рассказывала не сама, а в составе совета, и не в день посвящения, а спустя месяц после, как говорила Николь, «вхождения в роль». Руки дрожали от тревожных мыслей, что никто не хочет разделять ответственность за её идеи. Да и в глазах коллег Кира чётко видела, как они жаждут, чтобы она споткнулась, разбила нос в кровь (образно говоря, конечно) и, как всегда твердил ей отец, «перестала заниматься глупостями». Так они реагировали на её желание помочь людям из первого и второго сектора. Но никто из них не знал, что с самого детства каждый раз, когда Кира падала, она всё равно вставала, отряхивала разбитые колени и шла вперёд. Иногда рыдая от боли, иногда от безысходности, но никогда не останавливаясь.

– Мы разработали план по вынужденному переселению. Будут выстроены новые районы в секторах третьем, четвёртом, пятом. Будет упрощена форма для жителей третьего и четвёртого сектора по переезду в пятый. К сожалению, сейчас мы не можем закрыть глаза на существующее неравенство в менталитете, поэтому будем стремиться объединить оставшихся жителей третьего и четвёртого секторов, а жители первого будут переселены в третий по мере возможности.

В зале началось негодование. Об этой стратегии слышали лишь управленцы, малый круг, решение которых зависело от Николь. Убирать Киру своими руками она не планировала, поэтому разрешила ей заняться переселением, в шутку названным «Благородным». Николь знала, что такое переселение вызовет волну негодования, и то, что Кира покинет пост сама или по чьей-то инициативе, – всего лишь вопрос времени.

Одна мысль о том, что народ «среднего класса» будет переезжать в такой просторный пятый, уже вызывала волну недовольства. И если здесь это недовольство было сдержанным, то в секторах первого и второго во время прослушивания данной новости начались возмущения, приносящие разрушения.

Беспорядки в первом и втором начались почти сразу после того, как им перестали выдавать разрешения на выезд из сектора, а даже если удалось его получить – поезда не всегда приходили. Количество ограблений и нападений увеличилось, запасы еды перестали пополняться в прежнем объёме. А из-за того, что в товарные вагоны часто пытались пробраться люди, неофициально начали поступать предупреждения, что скоро еду и вовсе перестанут доставлять.

Ни Дюк, ни Кира не догадывались о происходящем. Старые связи оборвались давно, а новые посты о происшествиях автоматически блокировались в социальных сетях и мессенджерах.

– Н… налог, – запнулась Кира, когда на экране за спиной присутствующих началась трансляция из первого и второго секторов. Люди, уже и без того натерпевшиеся в изоляции, начали собираться с оружием в руках в группы, которые направлялись к вокзалу. Трансляция на стенах сектора продолжалась. Складывалось впечатление, что люди заранее были готовы с первых слов Киры начать новые, уже массовые беспорядки.

Николь улыбнулась. Она и сама не могла представить себе такого быстрого результата.

– К сожалению, стоит признать, что первый сектор совершенно не пригоден для жизни. Он будет разобран для получения запчастей, которые понадобятся для ремонта других секторов. – Кира не уточнила каких. – Поэтому сектор будет отключён от системы жизнеобеспечения. С него начнётся перестройка для сверхлюдей. Живущие там сверхлюди получат улучшение жилищных условий, будут освобождены от выплат налога и обеспечены работой и продовольствием.

– Отключить целый сектор? – послышалось из зала. – Вы в своём уме?

– Кто ей позволил делать такие заявления? Она же ребёнок! Смерти нашей хотите?

Трансляция из секторов тоже нагоняла страха: толпа в секторах, услышав последнее, пошла уверенней, что-то грозно скандируя. Но звук был отключён.

Из сектора не выпускали людей, а теперь грозились вообще оставить без дома. Они оплачивали налогами ремонт чужого сектора, когда их и без того дырявая крыша над головой рушилась.

Из тёмного зала на освещённую сцену кто-то уверенно шагнул в своих белых кроссовках. Их Кира увидела раньше, чем поняла, кто встал рядом с ней, потому что в растерянности опустила взгляд. Дюк, уверенно выпрямив спину, почти коснулся её плеча своим, но Кира шагнула в сторону, уступая ему место на сцене.

Улыбка с лица Николь тут же исчезла. Она знала, что Дюк всегда предпочитает отсиживаться в стороне. Он никогда бы не решился на публичное выступление. Поэтому случившееся сейчас казалось ей невозможным.

– Всем привет! Меня зовут Дюк, но, возможно, кто-то из вас, протестующих в секторах, где я рос, – и в первом, и во втором, – знает меня, как Белого Демона.

Вид его изменился: рыжие волосы вмиг побелели, глаза затянула фиолетовая пелена. Зал ахнул в один голос. Дюк опустил с лица маску, которая уходила к шее и была продолжением кофты. Камера сняла крупным планом его лицо – и улыбку с выразительными клыками.

– Вам, жителям пятого, скорее всего, не довелось услышать о моих подвигах, кроме, наверное, ареста Миры Соколь, но уверяю вас, что Кира Радоуцкая и её интересы находятся под моей защитой. Мой дом гниёт и разрушается, и с вашим домом случится то же самое, если вы не вспомните, что такое человечность. Я обращаюсь к жителям первого и второго сектора: опустите оружие. У вас есть шанс сохранить жизнь. Вам никто не сказал, что сектора были построены со сроком службы в пятнадцать лет, и он, к сожалению, подходит к концу. Выживем мы или нет – будет зависеть только от вас. Поэтому нам с вами придётся склонить головы и оставить свои дома. Вас обязательно переселят в новые сектора, вам дадут новую крышу над головой. И тогда мы сможем протянуть ещё с десяток лет. Переселение не подлежит обсуждению или сомнению. Я прав?

Кира, смущённая таким эффектным появлением Дюка, гордо кивнула.

– Более подробные инструкции по переселению вы получите в течение следующего месяца. Я, в свою очередь, обязуюсь сохранить интересы всех.

Кира опешила, когда Дюк встал на одно колено, завёл правую руку за спину, а левой рукой коснулся своей груди (что это за жест, никто из присутствующих не понял, Дюк придумал его только что) и, опустив голову, торжественно произнёс:

– Клянусь защищать тебя, чего бы мне это ни стоило.

Аня закатила глаза. Она злилась, ревновала, боялась… за него.

– Ты с ума сошёл? – прошипела Аня, когда мероприятие закончилось. Большая часть гостей ушла, и Николь растворилась среди них. Дюк выдохнул, когда увидел её волосы, мелькающие у выхода. Она, наверняка, тоже злится. Киру окружили примерно десяток женщин и мужчин, казалось, настроенных дружелюбно, и Дюк с Аней остались её ждать.

– Я только что одной улыбкой подавил восстание. Мне кажется, такого ещё никто не делал.

Аня судорожно вздохнула с округлившимися глазами.

– Раскрылся… ради Киры, – с нотками ревности произнесла Аня. – И откуда ты знаешь, что восстание люди прекратили? Трансляцию просто выключили.

– Уверен, они верят Белому Демону. А насчёт того, что я раскрылся, смело могу заявить, что ради тебя тоже сделал бы это. И вообще – что хочешь сделаю, только не ревнуй, – Дюк едва сдерживал улыбку.

– Я укушу тебя, – прошипела Аня.

– Ты не больно кусаешься, я уверен.

– Это пока моё желание сделать тебе больно не превышает моей любви к тебе.

– Ого, ты не в наручниках после своей выходки и даже не под домашним арестом, – искренне удивился Арес, увидев Дюка.

– Ещё не вечер, – улыбнулся тот в ответ и пожал солдату руку.

За спиной Ареса стояли Майя и Селена. В отличии от Майи, которая была рада увидеть знакомое лицо, Селена стояла, нахмурив брови.

– Кажется, – прошептала Аня, – ты ей не нравишься.

– Не выдумывай, я всем нравлюсь.

– Какие планы по защите Леди? – прервал их воркование Арес.

– Собираюсь пройти экспресс-курс солдата и не спускать с неё глаз.

– В постели тоже? – уточнил Арес.

– Чевось? – подавилась Аня.

– Предыдущую Леди убили в постели.

– Я думаю, Кира достаточно умна, чтобы не подпускать никого к своей постели. К тому же, она живёт с отцом, а тот спец в системе безопасности.

– И то верно. Просто уточнил. Я вам ещё нужен? – Арес тоже хотел сохранить баланс в этом мире. Кира нравилась ему, как человек, а Дюк… С Дюком было просто. Он казался Аресу его противоположностью. Совершенно недисциплинированный выходец из второго. Рядом с таким человеком нарушение приказа и предательство Миры тускнело, превращалось в едва заметное пятно на его совести, и Арес мог дышать полной грудью. Поэтому, несмотря на приказ Николь, Арес всем сердцем хотел остаться и помочь им. Сам не знал, чем: пройти подготовку или дежурить ночью у дома Киры. Просто хотел остаться.

– Нам ещё нужен Арес? – Дюк повернулся к Ане.

– Не знаю, я его боюсь, если честно, – прошептала она.

– Я тоже.

– Я вас слышу.

– Мы знаем, – так же шёпотом ответил Дюк.

– Тогда я пойду, меня не будет несколько дней, но, как вернусь, буду рад помочь. Успехов в обучении.

Дюк протянул руку Аресу, но не для пожатия, как обычно. Сцепив ладони, Дюк притянул Ареса к себе и похлопал по спине. Арес немного опешил, он не делал так ни с кем.

– Возвращайся скорее, без тебя тут будет скучно.

Солдат улыбнулся, почувствовав свою необходимость.

Аня только тяжело вздохнула и уставилась в свой телефон. Она удивлялась тому, как Дюк запросто общается с людьми. Думала об этом, пока листала ленту социальных сетей и ждала, когда фигура Ареса исчезнет из поля зрения. Фото и видео перевоплощения Дюка заполонили весь интернет, обворожительная улыбка с клыками мелькала в каждом посте.

– Про тебя пишут просто везде.

– Что пишут? Надеюсь, хорошее?

– М… Что ты ненастоящий, что это фокусы и графика.

Дюк недовольно поморщился. Когда Мира запустила трансляцию с его перевоплощением, все поверили. Стоило ли ему ещё рассказать о том, что именно с него началась охота? Нет… точно, нет.

– О, тут кто-то пишет, что ты избил его битой.

Дюк в сомнениях покачал головой, понимая, что в драках он бывал редко. Но стоит признать – бывал же.

– Ладно, это похоже на правду.

Телефон в руках Ани завибрировал, дыхание перехватило, когда она увидела имя брата на экране.

– Эрик звонит, – пролепетала девушка, не в силах выдохнуть весь скопившийся в груди воздух.

– Так ответь.

– Я боюсь.

– Тогда не отвечай.

Аня резко поменялась в лице, недовольно глянула на Дюка и нажала на зелёную трубку, продолжая смотреть на парня.

– Да… – с сомнением в голосе протянула Аня.

– Скажи мне, что Николь была в курсе, и представление, которое устроил Дюк, – её план. Скажи, что вам не угрожает опасность.

– Всё хорошо, братец.

– Я могу приехать завтра и убедиться в этом?

– Да, конечно. Приезжай… Буду ждать.

Аня положила трубку и заныла:

– Приедет. Завтра.

– Ну и хорошо.

– Дюк, нехорошо, мы все умрё-ё-ём.

Тот только усмехнулся, но оба выпрямились по стойке «смирно», когда подошла Кира с каким-то незнакомцем.

– Но ты же понимаешь, что спасти всех не получится? – спрашивал тот.

– Стоит хотя бы попытаться, – устало улыбнулась Кира в ответ.

– Опасная у тебя охрана, – съязвил незнакомец и обратился к Дюку:

– Твоё лицо кажется мне знакомым. Ты, случайно, не бегал от собак за мои деньги в секторах для отбросов?

– Нет, но мне кажется, что я мог сломать тебе нос. Не припомнишь?

Не ломал он ему нос. И вообще никогда его не видел. Но на место поставить хотел. Тот сразу предпочёл демонстративно испариться, фыркнув куда-то в сторону и коротко махнув Кире.

– Ты же знаешь, что предыдущую Леди секторов убили в постели?

Кира с подозрением кивнула.

– Я с ним не сплю.

– Я просто к слову, – покраснел Дюк.

– Ага, – приподняла Кира левую бровь. – А с тётей что будем делать? Мне кажется, она меня собственноручно убьёт. Хоть в постели, хоть под ней.

– Убьёт. Сразу после меня. А Аня нас похоронит.

Кира, казалось, только сейчас обратила на Аню внимание. На девушку, что, казалось, заняла её место, носила её одежду и была той, кем всегда хотела стать Кира, – девушкой, которая нужна Дюку. Мысли путались. Личные, тревожные, о прошлом и будущем. О сломленных судьбах и о гнилых стенах. То, к чему Кира так долго шла, теперь навевало страх. Где её былая решительность? Неужели она умерла тогда же, когда у неё на руках умер Белый Демон?

Но вот же он – жив, цел, перед ней. А её решимость превратилась в зайца, спрятавшегося глубоко в норе без возможности перестать трястись перед волком снаружи.

Когда ребята пришли домой, Николь ещё не было. Так что Аня вновь пробралась в комнату к Дюку и, пока тот засыпал, лёжа спиной к ней, всё никак не могла перестать переживать из-за приезда Эрика.

«Мне очень жаль, что родители были убиты. Иногда слова, застрявшие в горле, вырывались наружу, и я не думала о последствиях. Но я никогда не желала им ничего плохого. Если бы я могла вернуться в прошлое, то никогда бы не открыла дверь твоему отцу. Если бы я только знала, чем это обернётся для вашей семьи… Прости меня, Эрик. Люблю тебя всем свои крохотным сердцем».

«Крохотное», – так Эрик описал сердце Ани, когда в школе на уроке биологии ему рассказали, что сердце человека примерно такого же размера, как собранная в кулак рука, внутри которого оно бьётся.

Аня крепко прижала телефон к себе и начала тихо плакать. Признаться себе в том, что она – причина смерти родителей Эрика, было не просто. Но камень с души упал.

Так, тихо всхлипывая и поскуливая в подушку, уснула.

Утром, пока она спала, пришёл ответ от Эрика:

«Не бери на себя ответственность за человеческую жестокость. Забота о тебе – не причина наших бед, и в их смерти нет твоей вины. Я тебя тоже люблю, и пожалуйста… если тебе вдруг нужна будет помощь, обратись ко мне! Я всё ещё остаюсь твоим братом и никогда не оставлю тебя в беде! Ну, или приезжай к нам, как только этот болтливый лис тебе надоест:) До встречи сегодня на перроне».

Прочитав сообщение, Аня подпрыгнула на мягкой кровати, разбудив Дюка. Она улыбалась до ушей. Теперь девушка знала, что Эрик не злится на неё. Один тяжёлый разговор был позади, но последствия вчерашнего дня всё ещё не были озвучены тётей, очень поздно вернувшейся домой. Когда же Николь решила прервать молчание за столом и открыла рот, чтобы отчитать Дюка, он тут же её перебил:

– Мне жаль, если я добавил тебе проблем, но ты же сама понимала, что так будет. Знала, что я добьюсь того, чего хотел.

– Ты прав, – выдохнула она, убрав чашку от тонких губ. – Знала, что ты что-то вытворишь, но думала, это будет менее публичный способ.

– Я был хорош, да? – усмехнулся Дюк, и, как бы Николь ни злилась на него, она усмехнулась следом. Сейчас он, как никогда раньше, напоминал своего отца. Или… Артёма?

Они были так похожи – и внешне, и характерами. Артём был младше и так стремился стать таким, как брат. Она застыла, словно не Дюк сидел перед ней… «Каким бы ты вырос, если бы отец и дядя были рядом? Вытворял бы такое?»

– Мне тоже надо выступить в трансляции, чтобы вы начали воспринимать меня всерьёз? – прервала Аня мысли Николь. – Или что?

– Вы меня в могилу сведёте, ей-Богу. – Та, стукнув ладонями по столу, подняла их в знак того, что бороться с ребятами больше не может. Сдалась. – Идите, сдавайте нормативы, только прошу вас – больше не светитесь на камеру. Никак. Вообще.

Аня победно выпрыгнула из-за стола и помчалась наверх с горящими глазами. Она наконец-то сможет показать, кто такая Аня Слот! Показать, что она не хрупкая ваза, которую надо охранять, что она тот ещё воин!

Действительно. Дюк забыл, а остальные и не знали: Аня – дочь генерала.

Днём того же дня Николь удалось договориться, чтобы Аня и Дюк в составе новичков прошли тестирование. Только с одним условием: повысить требование к навыкам, ведь они – «первые». Его Николь придумала на ходу, чтобы ещё хоть немного противостоять их желанию.

Поэтому, чтобы сдать нормативы сверхлюдей, Ане пришлось прибегнуть к своей особенности. Но только не в стрельбе. Это занятие её восхищало, давало бурю эмоций в те редкие моменты, когда ей доводилось держать оружие в руках. Неважно, что это было, пистолет или винтовка – Аня из любого оружия стреляла превосходно.

Пока ждала своей очереди, заметила на стене доску, где было прописано четыре основных правила стрельбы. Она ткнула Дюка в плечо, указала пальцем на неё и вслух прочитала то, которое понравилось больше всего: «Не направляй оружие туда, куда не собираешься стрелять».

– Слот, – объявили в громкоговоритель, и Аня бодро прошагала вперёд, заняла нужную позицию.

После звукового сигнала она ловким движением белых тонких пальцев, которые тут же испачкались, зарядила магазин. Волновалась, поскольку не стреляла давно, но помнила главное правило: даже если ты хорошо целишься, поторопишься спустить курок – промахнёшься.

Раз – и пуля поразила движущуюся мишень прямо в сердце. Два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять. Выдох. Её вечно спешащая натура. Глаз опять заслезился. Вдох. Десять из десяти движущихся мишеней.

Довольная собой, Аня откинула хвост за спину и тут же замерла, увидев, что Марк наблюдает за ней через стекло со смотровой площадки второго этажа.

– Будешь так долго смотреть на него, я опять начну ревновать. Я тоже в форме, смотри на меня.

Манера Дюка всегда была весёлой, больше похожей на шутку, на провокацию. И сейчас Аня тоже не могла понять, шутит он или нет.

– Я в такой же форме, как и ты, – ответила Аня, не зная, как правильно реагировать.

Чёрная форма для сверхлюдей была сделана по упрощённому проекту приспешников. Отличались цвета узоров, которые подразумевали отряд.

– Я смотрю на него, – Аня сделала шаг к Дюку, привстав на носочки и оказавшись лицом к лицу, как обычно делал он. Даже на носочках она была его ниже, – потому что он не нравится мне. Потому что ты делал для него и его семьи много хорошего, а он, вместо того, чтобы быть тебе благодарным, делает всё назло, потому что видит в тебе соперника. Соответственно, я вижу в нём угрозу. Он может сделать что угодно, навредить тебе или подставить, чтобы казаться лучше. Мне не нравится это. Поэтому я не спускаю с него глаз.

Дюк бы с лёгкостью сказал, что перед ним – другая Аня. Но он так мало знал и ту, что отмалчивалась всё это время. «Мы те, кем нам позволяют быть окружающие», – как-то сказала Аня. Но Дюка она не обыграет.

– Это очень мило. Поцеловать тебя, что ли? Прямо сейчас. Пока он смотрит.

Стена на стену. Аня покраснела, опустилась на пятки. Да, она училась у Дюка такой дерзости, даже рискнула сыграть его роль, но он был прав: его не обыграть в этом.

– Стрелять будешь? – надулась девушка. Больше из-за того, как это всё было несерьёзно, только потому, что за ней наблюдал Марк.

Марк, скрестив руки на груди, обозлённо фыркнул и ушёл со смотровой площадки.