Сон в летнюю ночь

XXVI. Рязанская губерния, Раненбург, 29 августа 1744 года

Август выдался на редкость холодным и дождливым, ехать куда-либо в такую погоду удовольствия не доставит, но это никого из арестантов не смущало — наконец они покинут неприветливые стены раненбургской крепости. Узники наскоро собрали свои скудные пожитки и готовились к новому путешествию. Что оно будет радостным, никто не сомневался. Должен же Господь внять их молитвам.

— Бог нас любит! — радостно восклицала Анна Леопольдовна, вспоминая слова Корфа: «Императрица о Вашей судьбе озаботилась и особливую милость явила».

Виктория удивленно посмотрела на принцессу: интересно, что же тогда происходит с теми, кого Господь не любит? Но озвучивать свой вопрос не стала, не до этого — Мальцев просил подойти за дровяной сарай, вот с ним она и обсудит, кого Бог любит. Верить в торжество милосердия у Вики не особенно получалось, надо было Брауншвейгам побольше голливудских фильмов про борьбу за власть смотреть, впрочем, они вообще кино не видели, даже этот, с Кирой Найтли (как фильм называется, Вика забыла), но там точно такая же история была, и никто не раскаялся. Мальцеву надо будет этот фильм пересказать. Но до кино в разговоре с Мальцевым дело не дошло.

— Завтра прислугу здесь оставят и фрейлин, Вас тоже оставят, только Анну Леопольдовну с семейством за Холмогоры отправят. А Иоанна Антоновича — в Соловецкий монастырь, — оглянувшись, сообщил Мальцев.

— Как можно трехлетнего ребёнка без матери куда-то отправлять!

— Это не ребёнок, это коронованный император, — голос понизился до шёпота. — Камер-лакей Турчанинов с товарищами замышляли переворот, собирались Иоанна Шестого из ссылки возвратить и возвести на престол по-прежнему.

— А Иоанн Шестой — это кто? — не поняла Виктория.

Мальцев изумленно посмотрел на Вику:

— Это сын Анны Леопольдовны, Иван Антонович.

— А первым кто был?

— Наверное, Иван Васильевич Грозный. Право, это неважно, не об том речь, Вы понимаете, что заговорщики хотели Иоанну Антоновичу престол вернуть.

— И что? Вернут?

— Виктория Робертовна, чего с Вами? Кабы могли вернуть, его бы сейчас в Петербург отправляли, а не на Соловки. Заговор раскрыли, там много народу оказалось: и наши Измайловского полка офицеры, и даже преображенцы. Заговор-то раскрыли, но могут и новые захотеть императрицу низложить. Вот и решили Иоанна Антоновича подальше отправить. Видали, длинноносый с Корфом ходил? Это капитан Пензенского полка Миллер, он для сопровождения Иоанна Антоновича назначен, и конвой — двести солдат с заряженными мушкетами.

— Трёхлетнего ребёнка будут двести солдат конвоировать! Они там в Петербурге с ума посходили?

— Из предосторожности. Вдруг кто отбить попробует.

— Бред! Бредовый бред! Сергей Афанасьевич, а вдруг Елизавета ещё что-нибудь предпримет, чтобы конкурента устранить? Надо Ванечку спасать.

— Потише имя государыни говорите, — вновь понизил голос Мальцев. — Как спасти? Я же говорю, дести человек охраны завтра утром в крепость прибудет его забирать.

— Значит, сегодня действовать надо. Ведь это золотой мальчик, он уже «Отче наш», и «Богородице», и «Тараканище» наизусть бойко рассказывает.

— Виктория Робертовна, это политическое дело, не надо туда соваться.

— Сергей Афанасьевич, Ваши отмазки неубедительны. Давайте проведем мозговой штурм — подумаем, что можно сделать.

Через час Виктория Чучухина постучалась к Анне Леопольдовне и сбивчиво объяснила, чтобы та собирала Ванечку, иначе его отнимут и отправят в Соловецкий монастырь.

— Мальцев право имеет везде ходить, он мимо караула Ванечку вынесет. И меня обещал из крепости вывести. Главное, мне отсюда на улицу выйти. Жаль, всем не убежать. У Вас вон Катенька, Лизонька новорождённая, да и проверяют Вас с принцем Антоном каждый час, чтобы на месте были. А Ванечка со мной побудет, пока это всё безобразие закончится. Должно же закончится когда-нибудь. Спишемся, и я Вам его привезу.

Каким образом и когда происходящее с ними могло закончится, в тот момент не думалось. Анна Леопольдовна, крестясь и причитая, достала холщовый мешок с жалким скарбом Российского императора.

— Виктория, я Вам верю, у вас дар, Вы знаете, что ждёт нас. Погодите, я разбужу супруга, чтобы благословил сына.

— Давайте и коменданта разбудим, а пусть ещё и часовые послушают, какая движуха у нас по ночам.

В крепости пленники жили под строгим караулом, но Анна Леопольдовна всё-таки привела Антона Ульриха, и он, что-то шепча, гладил по волосам спящего ребёнка.

В два часа ночи, после «вторых петухов», Мальцев ждал беглецов за конюшней. Он старался не думать, что стал заговорщиком похлеще Турчанинова. Виктории Робертовне до политических перспектив дела нет, она за жизнь ребёнка испугалась, но адъютант лейб-гвардии Измайловского полка Сергей Афанасиевич Мальцев понимал, что, спасая Иоанна Антоновича, он становится не просто бунтовщиком, а личным врагом самой императрицы. Однако твёрдый в своих правилах, на этот раз Мальцев поступал вопреки здравому смыслу. Что бы ни говорил ему рассудок, в душе он был согласен с Викторией, что нельзя везти в Соловецкий монастырь мальчика-императора, не по-христиански это получается.

— Ну, вот и мы, — Вика вынырнула из темноты, держа за руку сонного ребёнка, который не ведал, что является самым опасным заключенным Российской империи, из‑за которого поплатилось всё семейство.

— Переодевайтесь, Виктория Робертовна, — Мальцев протянул солдатскую форму. — Вместе из крепости выйдем. Раненбургские подумают, что Вы из Петербурга, а петербургские за здешнего примут. А Антона Ивановича в мешке вынесем.

Мальцев говорил совершенно спокойно, его уверенность в благополучном исходе передалась Вике, она даже не догадывалась, что на самом деле страшно нервничает Сергей Афанасьевич, не видела в темноте, как ходят желваки на его скулах.

Крепость они покинули без происшествий. Дежуривший у ворот солдат даже не спросил, что они тащат в ночи из крепости. Приезд столичного конвоя у местного караула вызвал стойкое неприятие, в первый же день вспыхнули ссоры, даже драка случилась, и вступать со столичными гостями в разговоры, грозящие перейти в перепалку, караульный не собирался.

Мальцев сказал, что хорошо бы выйти на берег речки, тут где-то рядом с крепостью речушка протекает, а за ней лес. Виктория уверила Мальцева, что ей только бы за ворота выйти, а местность она хорошо помнит и, как пройти к реке, знает. Но за стенами крепости ничего, связанного с воспоминаниями детства, Вика не обнаружила.

— А где город Чаплыгин?

— Не знаю такого. Здесь село Слободское есть, дальше Лебедянь.

— Странно, тогда сами речку ищите.

Пошли наугад, заморосил дождь, Мальцев взял Иоанна на руки, закутал плащом. Мальчик посапывал, улыбаясь во сне. Вика несла на плече мешок со своей одеждой и ещё какими-то предметами. Мешок был нетяжелый, но постоянно сползал с плеча. Идти пришлось по траве, а не по глинистой и скользкой дороге, на которой ноги поминутно разъезжались.

— Давайте подальше от дороги уходить, вдоль неё опасно. Скоро погоню снарядят, — как о чём-то самом заурядном сообщил Мальцев.

Что может быть погоня, Вика даже не подумала, ей казалось: главное — покинуть крепость, а на свободе уже ничего не страшно.

— Скоро не побегут. Ванечку проверяют каждый час, что он на месте. Но Анна Леопольдовна так одеяло уложила, будто он под ним спит. А меня и вовсе до утра не хватятся.

В лунном свете справа заблестела водная гладь, за ней тёмной стеной высился лес. Мальцев передал спящего мальчика Виктории и отправился искать брод. Вика уже порядком устала, дождь то прекращался, то начинался с новой силой, в голову лезли неприятные вопросы: а что будет, если их поймают? А если и не поймают, то где теперь жить и на какие средства? Впрочем, рядом есть Мальцев, значит, всё как-то уладится, вернее, Мальцев одному ему известным способом уладит.

Вернулся Сергей Афанасьевич довольный: обнаружил поодаль в бочажке привязанную лодку, на ней и переправились. Но прежде, чем в лодку сесть, достал из мешка Мальцев свою рубаху, штаны, исподнее, и мундир свой снял и на берегу сложил. Вроде как пошел искупаться, да и утонул.

— Так они и поверят. Это каким придурком надо быть, чтобы ночью в дождь попереться купаться!

— Ясно, не поверят, но надо же им что-то в отчетах писать. Вот я им подсоблю.

— А про меня что напишут?

— Про Вас, Виктория Робертовна, Вы уж простите, даже вспоминать не станут. Не до Вас, когда император пропал. Им сейчас надо будет какого-то вместо него представить.

— В смысле? Зачем?

— Затем, что не самоубийцы же Корф с Миллером докладывать императрице, что при их приезде Иоанн Антонович исчез. За это вечная каторга полагается. Перед крепостью какая-то нищенка больная, в язвах, с мальчонком сидела. Ей наши хорошо подавали. Думаю, если сегодня придёт, мальчонку у неё заберут. Он тоже, правда, по виду больной, доходяжный, но это уже им не важно. Если не довезут, тело представят. А может, и довезут. Тот мальчонка худющий, видать, досыта не ел, а так кормить будут.

— Вот пидоры! — не сдержалась Виктория.

— Кто? — впервые не понял Вику Мальцев.

— Мужеложники, — пояснила Вика.

На другой стороне реки берег был топкий, грязный.

— А в лесу медведи есть или волки? — поинтересовалась Виктория. Идти в лес ей очень не хотелось.

— У меня мушкет заряженный, — успокоил Мальцев. — Подальше отойдём, костёр разведем, обсохнем.

— А когда обсохнем, что делать будем? В лесу землянку выкопаем?

— В Мещовский уезд добираться станем, у меня там тётушка живёт.

Виктория хотела напомнить Мальцеву, что солдата Хельмута, который помог радистке Кэт бежать из гестапо, поймали, потому что он пошёл по адресу, известному эсесовцам. Но потом Вика вспомнила, что «Семнадцать мгновений весны» Мальцев смотреть не мог, да и другого варианта, кроме тётки из Мещовского уезда, предложить не могла, потому промолчала.

— Отсюда через Тулу следует туда добираться, но надобно прежде в Москву попасть, там товарищ у меня есть, с бумагами помочь сумеет, — продолжал Мальцев. — Попрошу, пусть бумагу выпишет, мол, семья с сыном. Нам на первое время, а там далее что-нибудь придумаем.

Вика помнила, что Мальцев никогда в свои планы не посвящал, а тут говорит без умолку. И вдруг поняла: он нервничает.

— Сергей Афанасьевич, не переживайте Вы так. Сами говорили, что всё как надо в нашей жизни складывается и всегда идет только к лучшему. Кстати, про документы, у меня денег нет, но есть кольцо с бриллиантом.

Вика порылась в мешке, обнаружила там каравай, завёрнутый в чистую тряпицу, ещё какие-то кулёчки, уложенные запасливым Мальцевым, вытащила свою юбку и достала переданный Корфом солитёр.

— Вы что, на такой адамант имение купить можно, а не пашпорт! Спрячьте получше и без нужды не доставайте. И нужда будет, не доставайте. Выкрутимся.

Они стояли под старой высокой елью, чтобы не промокнуть от разошедшегося дождя, Иоанн спал на руках у Мальцева. Зрение привыкло к темноте, Вика подняла глаза на спутника, убеждавшего её убрать кольцо, и вдруг подумала: «А ведь он красивый. Честный, сильный и красивый. Почему она раньше этого не видела?». Это открытие так поразило её, что она забыла об опасности, подстерегающей их, о непонятном пути спасения. Вместо того, чтобы спрятать солитёр, она протянула его Мальцеву:

— Сергей Афанасьевич, возьмите себе в качестве приданого. Коль мы семья, значит, мне бесприданницей быть не пристало.