Сорвать Джекпот

17

Накладываю Никите и Лике, ставлю перед ними тарелки.

Эти двое строят друг другу рожицы, но под моим строгим взглядом принимают вид примерных учеников.

— Пахнет очень аппетитно. Спасибо.

Нарисовывается Лимур, который трется об ноги. Насыпаю ему в миску корма. Наполняю себе тарелку и сажусь за стол.

— Кто вперед, тот получит что? — подмигиваю сыну.

— Крендель в рот! — начинает орудовать ложкой.

— Неожиданная мотивация, — хохочет Лика, пробуя плов. — Очень вкусно.

Мы специально едим медленно, давая Никитосу вырвать у нас победу. Мне нравится смотреть, как она ест. Не торопясь, не смущаясь, без размусоливания содержимого по тарелке. Накалывая дольки мясистых помидоров отправляет их рот, и непонятно почему мне кажется это сексуальным. Я чокнутый, да?

— Ты сам готовил или заказывал? — вытирает салфеткой губы.

— Мне нравится готовить простые блюда…Иногда экспериментировать, когда есть время, благо рецептов в интернете полно. Не вижу смысла заказывать, то что могу приготовить сам. А ты?

— А я обленилась. Мне не для кого стараться. Но я обещаю исправиться, — накалывает кусочек черного хлеба, занося ее над салатником. — Можно?

— Да пожалуйста…

— Что ты туда положил? Такое ощущение, что никак не можешь насытиться?

— Базилик, наверное, а может семена кунжута или укропа.

— Я все! — отодвигает от себя пустую тарелку Никитос.

— Крендель дай ребенку! — подкалывает меня Лика. Встаю, вынимаю из ящика Барни.

Схватив упаковку с печеньем, сын улепетывает к себе в комнату. Кот задрав хвост трусит за ним.

— Вот так и живем…

— Хорошо живете! — в ее глазах неподдельная искренность. — Вы оба огромные молодцы! И главное есть друг у друга…

— Может по бокалу вина? У меня есть приличное красное. Ты какое любишь?

Упираясь бедрами в столешницу смотрю на нее. Давай, соглашайся! Надо же мне кольцо тебе на палец одеть. Хоть какой — то романтики моменту придам.

— Ну, если только по бокалу… — Лика сразу как-то напрягается, словно я собираюсь ее накачать и утащить в койку. Хотя от такого сценария я бы не отказался…только чтоб чуть-чуть хмельной была, как тогда…Меня уносит в воспоминания ночи в гостинице, где она раскованная, дерзкая, инициативная. — Я как-то с винами не завела дружбы, ну ты, наверное, заметил. По молодости с девчонками текилу глушили. Да и сейчас, я лучше коньяк выпью хороший, с вина пьянею почему-то быстро…

Вынимаю бокалы, и разливаю немного, для создания атмосферы, нащупываю кольцо в кармане.

— Лик, помнишь… — я совсем не мастер экспромта, а тут еще, ниоткуда взявшееся волнение просаживает голос.

— Лика-а-а! — слышится настойчивый призыв из глубины квартиры. Улыбнувшись, она оставляет бокал на столе и уходит. Сделав глоток, иду за ней, к свой ходячей катастрофе. Надев на себя комбинезон, напоминающий расцветкой и фасоном динозавра, Никитос пытается застегнуть молнию, усердно сопя. У него не получается, ее «закусило», он злится.

— Давай помогу, — Лика присаживается перед ним на колени, застегивает. Никита надевает на голову капюшон с гребешком, поворачивается ко мне спиной, сзади висит мягкий хвостик.

— Я динозавр! — делает на меня пугающую стойку с разворота. Я вопросительно смотрю на Лику, она виновато вздыхает. — Я буду в нем спать.

— Будет жарко, — пытаюсь возразить.

— Нет, я буду в нем спать, — скидывает покрывало на пол, забираясь на кровать.

— Сначала нужно помыться.

— Не хочу!

— Надо. Ты же знаешь, что нужно мыться, а то, придет Мойдодыр, — мягко вразумляю, подхватив на руки. — Он кто? Умывальников начальник и мочалок командир, — отвлекаю его расстегивая молнию.

— Не придет! Нет! — отталкивает мою руку.

— Никита, ну а как же, про ноги и попу, ты же сам мне хотел спеть, — Лика тоже пытается его уговорить

— Это просто песенка… — начинает капризничать.

— Давай с тобой договоримся, ты быстренько сходишь с папой помыться. Потом мы снова оденем кингуруми, и я расскажу тебе сказку про зайцев.

— Каких зайцев?

— Вот мойся скорее и узнаешь! — снимает с его головы капюшон и ерошит волосы. Он уворачивается, пряча лицо мне в ключицу. Устал, мой маленький. Быстро его раздеваю, несу в ванну, ополаскиваю под душем, меняю белье. И завернув в полотенце несу обратно. Лика помогает ему надеть пижаму, это же пижама? Понижаю яркость света на минимум. Она укладывает его в кровать, садится рядом, поглаживает и рассказывает сказку про зайцев, которые собирались и разбегались под мелодию дудочки. Я, устроившись в кресло, снова оказавшемся на своем месте, отмечаю, что разбросанные игрушки собраны в стеллаж, покрывала аккуратно сложено, шторы задернуты, слушаю мягкий голос…Который, то ли из-за полумрака, то ли из-за глотка вина навевает отнюдь не мысли о сне… Никита засыпает очень быстро, и мы, прикрыв за собой дверь возвращаемся на кухню…

— Мне, наверное, пора… — переминается с ноги на ногу

— Не убегай, давай для настроения… — подаю ей бокал.

Как послушная ученица, она несмело присаживается на стул, снова почему-то напрягаясь. Беру свой бокал, чуть слышно ударяю об ее и отхожу к мойке. Делаю глоток, вижу, как по ее шее прокатывается волна, а на губах остается капелька, и меня сносит

— Да кого я обманываю… — резким движением отставляю бокал

— Ты о чем?

— Я о том, что вино — это повод.

— Повод для…

Договорить Лика не успела. Я оказался рядом, дернул за руку, вынуждая встать и поцеловал.

Это был неожиданный и очень долгожданный поцелуй одновременно. Для меня, и по тому как она отвечала, для нее тоже.

У нее были мягкие влажные губы. Они податливо раскрылись, не давая хозяйке одуматься, когда я смял из своими. А еще у нее оказались холодными пальцы и почему-то дрожащими — это я почувствовал, когда ее руки, зарылись в волосы на моем затылке, а моя ладонь легла ей на шею, прижимая ближе, яростнее.

А вот язык у нее, как я и запомнил, шелковый. И когда я раздвинул ее губы, руки Лики блуждали по моей шее, плечам, оставляя за собой стадо невообразимо приятных мурашек. Я еще крепче прижал ее к себе. В висках стучала кровь, а внутри, зарождалась дрожь, которая растекалась лавой по телу.

Боже мой… Я и забыл, что так бывает…Горячо, сладко и одуряюще приятно…

— Знаешь, Лик, наверное, это не самая удачная идея… — я выпустил ее резко — и так же резко отступил назад. — Давай … давай…я сначала скажу… — вынимаю из кармана кольцо, беру ее правую руку. — Не шикарное, но я очень хочу, чтоб ты его носила. Не потому что, мы с тобой договорились…Ты мне очень нравишься, давай попробуем по-настоящему, — надеваю ей на палец. Немного свободно, но через узловатую косточку не слетит.

Она прикрывает ладошкой рот, часто-часто моргает, неверяще поднимая на меня глаза.

— Что ты об этом думаешь?

Лика хотела ответить, но с ее губ слетел лишь пораженный выдох.

— Я прекрасно знаю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть ко мне, но, ты всегда сможешь сказать, если что-то не так, а я постараюсь понять. Тормознуть. Исправить.

Красиво говорить не получалось. И не хотелось. Мне хотелось целоваться. Хотелось, чувствовать ее. Тепло, дрожь, трогать…И чтоб она касалась меня.

А я стоял напротив и смотрел почему-то не на нее, а в стену.

— Я боюсь не оправдать твоих надежд, — шелестит ее голос, — боюсь не понравиться.

— Я тебя хочу, Лик, — перевел на нее взгляд. — Очень, — хапнул ртом воздуха. — С той ночи хочу. И показал бы как хочу прямо сейчас, но не могу предложить остаться до утра. А отправлять на такси после… это совсем будет свинством с моей стороны. Как будто дорвался и выгнал…

От моей прямоты она задохнулась. Схватившись рукой за горло.

— Дай мне пару дней, — шагнув, прижал ее к себе, стал водить губами по виску. — Пару дней, Лик…я подготовлю Никиту, и переезжай к нам, — отстранился от нее, заглянув в глаза.

В них смятение, хаос, растерянность.

— Ну?! Не молчи!

— Я…я подожду, Вадим, — руки Лики взметнулись и обняв со спины, легли на мои плечи. — Подожду сколько нужно… — голова опустилась на грудь, прерывистое дыхание выдавало волнение. — Сделаем, как лучше для Никиты.

— Пару дней, Лик…Всего пару дней.

От потребности снова смять мягкие губы поцелуем, сводило скулы и почти болезненно тянуло внутри. Одна моя рука зарылась в ее волосы и обхватила шею. Другая легла на поясницу, пробравшись под футболку. Скользнув губами по краешку рта, нежно, чуть прикусываю нижнюю губу зубами. Легонько оттягиваю ее, и переставая осторожничать, толкаюсь языком вовлекая в поцелуй. Жаркий, напористый, требовательный. И вот уже ее язык у меня во рту. А ее пальцы снова гладят затылок. Сделав пару шагов, вжимаю собой в стену, без стеснения показывая, как сильно хочу. Она стонет мне в рот. Наши дыхания смешиваются. Лика проводит коготками по моей шее. Дикое желание разливается по телу. Все, еще минута и я ее трахну.

— Прости…прости… — шепчу, зацеловывая ее лицо. — Прости, что обламываю…

— Даже и не знаю… — переведя дыхание, отталкивает меня в плечо, поправляет на себе одежду. — А бартер возможен?

Киваю, жадно и сухо сглатывая, скольжу глазами по мягким изгибам.

Приблизившись вплотную, одной рукой ощутимо стискивает мою ягодицу, ловит губы, слегка прикусывает, и спустившись ладонью по груди накрывает и сжимает член. В копчик ударяет острой волной возбуждения, заставляющей рефлекторно дернуть навстречу бедрами, и мучительно выдохнуть. А она снова сжимает член до легкой боли, на контрасте нежно дразня языком губы.

— Все в порядке? — бросив на меня сочувственный и извиняющийся взгляд, отступает., - Ну … тогда счастливо оставаться.

Оценив мой ошеломленный вид, уходит в коридор.

— Ах ты, зараза!

Выйдя из оцепенения, вылетаю за ней. Закрыв ладонями лицо, она заглушает хохот, превратив его в тихое хрюканье.

— Что ты наделала, а? — разворачиваю, и тоже трясусь от смеха, прижимая ее к себе. — Пытки, между прочим, запрещены женевской конвенцией.

— Вот примерно так я себя и чувствую… — обнимает меня в ответ. — Прости…прости…за дурацкую шутку… — шепчет в губы. — Ты не представляешь, как я рада, что вы появились в моей жизни.

— И это однозначно взаимно, — поцеловал ее. Нежно, бережно, осторожно, пытаясь унять дрожь в теле. Играл губами… Вдыхал аромат…будто, вбирая в себя ее запах и теплоту.

— Все, — она отстранилась, прерывисто дыша. — Еще одного облома, я не переживу! — стукнула меня кулачком в плечо. — Мне пора!

А потом, сидя до приезда такси у меня на коленях, чертила бороздки в моих волосах. Рядом на стуле пристроился Лимур, из телека негромко звучали мелодии детских песен, на столе стояли практически не тронутые бокалы с вином. Я уткнулся носом ей в щеку, закрыл глаза, и только, что не мурчал, отключившись от реальности. И впитывал эту неспешную нежность, по которой, оказывается, очень соскучился. Вернулось забытое ощущение тепла и покоя.