Сова Аскира

Она переступила порог и посмотрела на него, открывая ящик. В нём находилось с доброй полдюжины небольших серебряных чаш. Она вынула одну. Чаша была ненамного больше его ладони и тоже украшена магическими рунами.

— Ритуал довольно простой. Вы поклянётесь служить империи и защищать её и граждан, бороться с тёмными силами и верно служить своей маэстре, то есть мне.

— И это всё?

— Не совсем. В процессе ваша кровь будет капать в эту маленькую серебряную чашу. Если вы окажетесь некромантом, чаша раскалится докрасна, а ваша кровь сгорит ярким пламенем. После чего я сделаю всё от меня зависящее, чтобы убить вас, и вас, без похорон в храме, закапают в отдалённом месте, где даже нельзя будет найти ваших костей!

— Кажется, предложение разумное, — усмехнулся Сантер.

— Я считаю также, — улыбнулась маэстра. — Если вы несерьёзно отнесётесь к своей присяге, ничего не произойдёт. Дорогу к регистратуре вы теперь найдёте и сами. Там вы получите своё новое командировочное предписание. Скорее всего, они также захотят узнать, почему вы не смогли серьёзно отнестись к присяге.

— Ага, — сухо промолвил он.

Она мимолётно улыбнулась, прежде чем продолжить.

— Если вы настроены серьёзно, эта чаша превратиться в серебряную монету с рубином посередине. Будите носить эту монету с собой, и дверь в башню будет для вас открыта. Вот и весь ритуал.

— А кровь обязательно нужна? — спросил Сантер. — Мне не слишком нравиться добровольно себя резать.

— О, и не говорите, — вздохнула Сова. — Как думаете, как чувствую себя я? У каждой второй двери в башне волшебный замок, который, прежде чем открыться, хочет видеть мою кровь! Кажется это как-то связанно с тем, что в старину некоторые маги могли через кровь кое-что о нас узнать.

— Для чего все эти хлопоты? — спросил Сантер, протягивая ей левую руку.

— Они боялись некромантов. В то время они представляли серьезную опасность.

— Тогда я спокоен, что теперь больше не представляют, — с иронией сказал он. — А то я уже подумал, что найти проклятого будет сложно!

Она посмотрела на него и с улыбкой покачала головой.

— Вы меня веселите против воли, Сантер. Проклятый опасен для нас, я просто надеюсь, что он исключение. Однако в то время было обычным делом, что некроманты пытались навредить империи. Я читала некоторые из старых отчётов, и если даже половина из них верна, то у маэстро были все основания быть осторожными. — Она посмотрела на него и усмехнулась. — Это сейчас причинит вам больше боли, чем мне!

— Ай! — пролаял Сантер, когда серебряный клинок прорезал огненную линию на его ладони. Это был не особо большой порез, во время бритья он наносил себе и более серьёзные, но боль была на удивление сильной, как будто через всё его тело прокатилась волна жидкого огня. В глазах начало темнеть, он ещё успел опереться о стену башни, иначе упал бы, может даже на маэстру, которая, непременно, поблагодарила бы его за это.

— Лейтенант? — удивлённо спросила маэстра, отступя на шаг.

— Ничего, — выдавил Сантер. — Должно быть, вы порезали как раз то место, где очень больно… не могли бы вы подставить под руку чашу, чтобы я не напрасно истекал кровью?!

— С вами всё в порядке? — спросила маэстра.

— Просто продолжайте, — выдавил Сантер, пока в нём пульсировал огонь. Казалось, будто каждая клеточка его тела горела.

Она кивнула и подставила чашу под его руку, в неё упала первая капля, и чаша начала святиться и медленно пульсировать тёмно-красным светом. Ему было больно смотреть на неё, поэтому он отвернулся.

— Повторяйте за мной…

Сдавленным голосом Сантер повторял за маэстрой клятву. Всё это время ему казалось, будто каждая фибра его тела горела. В конце он не выдержал и сам быстро закончил клятву, не дожидаясь, пока она произнесёт её.

— … клянусь, что буду верно служить империи, её гражданам и Вечному Правителю и жизнью защищать от любых бед, которые угрожают миру империи! — поспешно выдавил он. Как только он произнёс последний слог, боль прошла, как будто её никогда и не было. Измученный, Сантер прислонился к белому камню косяка и глубоко вздохнул, в то время как громко звеня, к его ногам упала золотая монета. Пока он ещё хватал ртом воздух, небольшая рана на его ладони затянулась, и они оба посмотрели на золотую монету у своих ног.

— Разве вы не говорил что-то о серебряной монете с рубином? — спросил Сантер, наклоняясь, чтобы подобрать монету. Он поднял её, чтобы они оба могли рассмотреть. Это была простая золотая монета со стилизованной совой на одной стороне и мечом на другой. Никакого рубина и ничего другого. На ощупь монета была тёплой, даже почти неприятно-горячей. — По крайней мере, теперь мы знаем, что я не некромант. Это обнадёживает.

— Так-то это так, — сказала Сова, осторожно кладя кинжал обратно в ящичек, в котором ещё оставалось с добрых полдюжины других серебряных чаш. — Но вы же знаете, что испортили присягу, штаб-лейтенант?

— Хм?

— Вы произнесли присягу Совы, а не адъютанта. — Она выгнула бровь. — Она действительно похожа на клятву, которую вы должны были сказать, только небольшой отрывок, где вы клянётесь в верности и повиновению мне, приме башни, его вы каким-то образом упустили.

Сантер удивлённо посмотрел на неё.

— Мне очень жаль, — наконец промолвил он. — Я чувствовал себя так, будто всё моё тело горит, поэтому очень торопился.

— Напомните мне спросить вас, откуда вы знаете присягу Совы. Но сейчас… выйдите-ка на свет, — сказала она, и он сделал шаг вперёд. Маэстра внимательно осмотрела его. — Не двигайтесь, — тихо сказала она и подняв левую руку, коснулась его лица и сковырнула кожу на щеке на удивление острым ногтем. Причинив боль.

— Ой! — крикнул Сантер, и резко поднял руку, чтобы схватить её за запястье. — Что это!

— Мне тоже интересно, — сказала она, когда он отпустил ее руку. Она подняла палец, с ногтя свисал прозрачный рваный кусочек кожи. Она снова протянула руку, а он чуть опять не схватил её, но она лишь на удивление нежно положила руку ему на щёку, чтобы нахмурившись, убрать.

— Меня больше не удивляют ваши слова о том, что ощущение было такое, будто вы горите. Похоже, вы действительно горели. Вы выглядите так, словно получили сильный солнечный ожог. На ощупь вы всё ещё кажетесь горячим.

Теперь, когда она это сказала… именно так он себя и чувствовал, кожу повсюду стягивало и покалывало. Он сам осторожно поднёс руку к лицу, потянул, и у него в руке остался кусок облупленной кожи. Он прижал руку к щеке, кожу немного стягивало, но по-настоящему больно не было.

— Никакого солнечного ожога, — наконец промолвил он.

— Ожёг и не от солнца, а от магии, — нахмурившись заметила она.

— Мне уже всегда хотелось обгореть от магии! — проворчал Сантер. — Ритуал хотя бы сработал?

— Это можно выяснить, — сказала она. — Мне уже в любом случае надоело стоять здесь снаружи. — Она вошла и жестом попросила его следовать за ней. Он крепче сжал монету и шагнул внутрь. Ничего не произошло. Только теперь он стоял в холле.

Он прислонился к стене и посмотрел на Сову, которая аккуратно поставила ящичек на маленький комод у двери. Почему-то Сантера не удивило то, что дубовая дверь закрылась за ним сама собой. Он спрятал монету, изучая маэстру, которая всё ещё хмуро смотрела на него.

— Может это и не соответствует военной процедуре, но… разве вы не говорили что-то о чае? — Он смущённо улыбнулся. — У меня немного… пересохло в горле!

— Могу себе представить, — заметила она. — Следуйте за мной.

— Прежде чем перейти к тому, что только что произошло во время ритуала, нужно прояснить некоторые другие мелочи, — сказала маэстра, поднимая щипцами кольца печи и заглядывая в очаг. Она вздохнула, выполнила рукой небольшое движение, и через отверстие с шипением взметнулось оранжево-красное пламя. Она удовлетворённо кивнула, снова закрыла отверстие кольцами и поставила на них железный чайник.

— Должно быть, это очень практично, — прокомментировал Сантер, наблюдавший за происходящим от двери.

— Сядьте, — сказала маэстра.

Сантер подошёл к большому кухонному столу, отцепил меч, выдвинул стул и с облегчением сел. С облегчением потому, что неожиданно почувствовал слабость в ногах. Он оглядел кухню, это была большая, удобная, побелённая комната с высокими потолочными балками, потемневшими от времени. Рядом с окнами с потолка свисали пучки сухих трав, а кружки, сковородки и кастрюли с крючков на стене. В шкафах и нишах стояли банки и жестянки, и здесь приятно пахло травами, так что Сантер решил, что в этой комнате он чувствует себя комфортно.

— Это было не так уж и сложно. В печи ещё оставались угли с прошлой ночи, что здорово помогло, — объяснила маэстра. — Но вы правы, иногда это практично. Однако обычно нет. — Она тоже села. — С тех пор, как я достигла третьего уровня, я официально стала маэстрой башни и в настоящее время единственной Совой в имперском городе, таким образом заняв воинское звание штаб-майора. В то же время я неизбежно явлюсь Совой высшего ранга, других маэстро нет, поэтому я также нашу ещё один титул. Я примус Сов. Здесь, в башне, это имеет значение лишь в некоторых мелочах. Но то, что я достигла третьего уровня, несёт и другие последствия. Кажется, вы кое-что понимаете в истории Сов… скажите, что вы знаете о мисси Сов.

— Ну, насколько я помню, главной обязанностью Сов было защищать империю. От внутренних и внешних врагов, от меча и магии. Но главным образом их задачей было уничтожение некромантов.

— Вы знаете почему?

Сантер покачал головой.

— Нет.

— Благодаря своему обучению, маэстро башни учится различать магические потоки, которые окружают и пронизывают нас и всё в этом мире. Именно этими потоками маэстро учится манипулировать, чтобы таким образом творить свою магию. Однако некромант совершает преступление против воли богов, лишаясь их благосклонности, так что у него нет единства с остальным творением. Это объяснение прямо из храмовых книг. Но так ли это на самом деле, я не знаю. Истина такова, что некромант оказывает нарушающее воздействие на магические потоки, и это можно увидеть. Если маэстро способен различать потоки, если он обучен этому, то достаточно одного взгляда, чтобы распознать некроманта. — Она посмотрела прямо на него. — Так написано в старых книгах… и дневниках, которые я читала… «я увидел, что в нём был тёмный дар»… Я не знаю точно, что это значит. Мне как-то ещё не довелось точно выяснить, как это происходит.

— Что ж, надеюсь, скоро вы это выясните, — сказал Сантер. — Это могло бы стать очень полезным для нас.

— Будем надеяться, что вы окажетесь правы, — вздохнула маэстра, прежде чем продолжить. — Поскольку некроманты часто ассоциировались с Безымянным, и они, как привило, были неприятными людьми, они часто были связаны с преступлениями. Некромантия — это преступление. В большинстве случаев это также ещё и убийство.

— Я думал, что всегда? — с любопытством спроси Сантер.

Она покачала головой.

— Существует возможность похитить душу человека, не убивая его. В таком случае жертвы подобны детям, которые никогда не взрослеют. Раньше о них заботились храмы. Но поскольку человек хочет сохранить свою душу, он сопротивляется. Чтобы отпустить её, нужны безнадёжность и отчаяние… это подобно смерти. Только душа уходит не к Сольтару, а порабощается носителем этого тёмного дара. Пока некромант жив, это означает бесконечные страдания для его жертв.

— Некроманты похищают души, чтобы использовать магические таланты своих жертв?

Маэстра кивнула. Выражение её лица было серьёзным, когда она продолжила.

— Вот почему их ещё называют похитителями душ или наездниками душ. Они гораздо больше, чем старая легенда, которой сегодня пугают детей. То, что я прочитала здесь, в старых записях, до сих пор вызывает у меня холодную дрожь. Это потерянные, обречённые служить Безымянному, согласно нашей вере, они совращены разрушать творение других богов, которым завидует Безымянный.

Она встала, чтобы снять чайник с печи, в котором громко булькала вода. Быстрыми, уверенными движениями она поставила на стол две глиняные чаши, наполнила два серебряных ситечка чаем из глиняной банки, положила их в чаши и залила водой. Её движения были такими быстрыми и уверенными, что Сантеру показалось, будто она сделала всё это в мгновение ока.

Она поставила чайник, вернула на место последнее печное кольцо и снова села за стол.

— Были исключения, но большинство некромантов не заботились о законе, используя свои похищенные способности для личной выгоды. Кровожадное отродье, которое служило своему тёмному господину, принося в мир страдания, боль и хаос. Безымянный не давал им никакого задания, штаб-лейтенант. Это их собственная жажда власти заставляла их так поступать. Когда-то они правили большей частью страны, словно завистливые военачальники, между которыми был разлад. — Она пристально посмотрела на него. — Записи, которые я прочитала здесь, в башне, показывают, что король Алдана, тот самый, которого казнил Асканнон, был некромантом. Его старший сын тоже был проклят тёмным даром. Они потерпели неудачу в попытке отобрать у Асканнона его дар магии… и вот так всё началось.

— Об этом я ещё никогда не слышал, — промолвил Сантер, задумчиво глядя на свой дымящийся чай.

— За приделами этих стен лучше об этом даже не упоминать, штаб-лейтенант. Не хотелось бы, чтобы люди могли даже подумать, что принц Тамин несёт в себе этот тёмный дар. У него его нет. Я не знаю, как — об этом нет никаких записей — но Асканнон позаботился о том, чтобы такого не случилось.

— Другими королевствами тоже управляли некроманты? — с любопытством спросил Сантер.

Маэстра покачала головой.

— Нет. Насколько мне известно, некромантом был только король Алдана. Другие войны были вызваны страхом, завистью или просто попыткой захватить земли Алдана, пока Асканнон был занят сохранением своего регентства. Об этом тоже не часто упоминается: Асканнон провозгласил себя не королём Алдана, а регентом принца. Также он поступил и с другими королевствами. Он видел себя регентом. Так что Аскирский договор регулирует ничто иное, как передачу власти законным наследникам семи королевств. Всё записано в договоре. Нужно только читать.

— Я задаюсь вопросом, читал ли вообще кот-то этот договор, — сказал Сантер, осторожно выуживая ситечко из своей чашки.

— Я его читала. Каждое слово. У меня есть здесь копия. И я надеюсь, что правители королевств тоже изучили договор.

— Все семьсот страниц?

— Все семьсот, — подтвердила она. — Где я остановилась? Ах да. Что ж, позже, когда люди начали восставать против кабалы некромантов, они больше не могли действовать открыто. Им приходилось прятаться и орудовать из темноты. Часто они вербовали слуг и последователей из рядов убийц, воров и негодяев. Возможно, культ Безымянного тоже возник именно таким образом: объединение преступников, которые могли себе возомнить, что, по крайней мере, следуют хотя бы за одним богом, пусть тот даже коварен и проклят братьями и сёстрами!

— Откуда вы все это знаете? — спросил Сантер. Маэстра выгнула бровь.

— Я изучала писания в башне почти двенадцать лет. Днём и ночью. В этом состояла главная задача маэстро из башни, они были созданы для поддержки Вечного Правителя в борьбе с наездниками душ. Невозможно выполнять мою работу здесь, не наткнувшись на эти знания. — Её брови сошлись на переносице. — У нас с вами есть задача, штаб-лейтенант, которая намного более значительна, чем вы можете себе представить.

Он осторожно сделал глоток чая. Горячий, но хороший. Немного сладости мёда и почти не горький.

— Расскажите мне больше об этой задачи.

— Осталось рассказать не так много. Поскольку наездники душ часто прятались в рядах преступников, иногда даже будучи лидерами культа Безымянного, было естественно, что маэстро из башни также занимались раскрытием преступлений. Во-первых, в силу своих магический способностей, они идеально подходили для выполнения этой задачи, во-вторых, так они часто могли выследить наездников душ. К тому же они были неподкупны и беспристрастны. Присягу, которую мы даём, магического порядка, и её нельзя нарушить. Она заставляет нас оставаться ей верной до последнего. Не из-за наказания или принуждения, а из-за того, что желание, решение, которое мы приняли, когда произносили присягу, остаются актуальными. Мы постоянно помним, что являемся единственными, кто стоит между людьми, нуждающимися в нашей защите, и некромантами, которые используют их, как невинный скот. Я говорю мы, Сантер, потому что вы произнесли именно эту присягу. Вы не Сова… но поймёте в будущем, что эта присяга свяжет вас точно так же, как и меня. — Она посмотрела на него своими пронзительными кошачьими глазами. — Ничего не будет в вашей жизни важнее этого, ни любовь, ни семья, ни другие интересы. Иметь всё это не запрещено, но ваша служба империи будет всегда на первом месте. Вот какое дело… и мы даже не можем проклясть эту присягу, потому что приняли её добровольно.

Сантер подумал о Рикин и вздохнул.

— Поверьте мне, маэстра, для меня разницы почти нет. Сэра, чьё сердце я надеялся завоевать, считает точно так же! — Он сделал глоток. — Что всё это означает конкретно для меня, для нас?

— Достигнув третьего уровня, я официально стала маэстрой башни. Это означает, что у меня также появились обязанности маэстры. — Она вздохнула. — Если бы я подумала обо всём получше, то не стала бы сдавать экзамен. До этого момента у меня было предостаточно времени и покоя, чтобы посвятить себя исследованиям, здесь в башне, даже если многие вещи всё ещё были скрыты от меня. Но в тот момент, когда я впервые надела мантию, я поняла, что сама хочу принять вызов. Никто другой не может заставить меня выполнить свой долг. Я даже всерьёз думаю, что верховный командующий забыл, что у маэстро из башни есть ещё другие обязанности, кроме выяснения, как скрестить семена пшеницы или предотвратить разбухание дерева в воде!

— А это возможно? — с любопытством спросил Сантер. Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Возможно. Может быть это и важно, но по сравнению со стоящей перед нами задачей — ничто!

— Хм, — промычал Сантер. — А разве сейчас у нас этим не занимаются инквизиторы?

Они кивнула.

— После того, как маэстро из башни исчезли, эти обязанности было некому взять на себя. Ведомство инквизиторов было создано, чтобы, по крайней мере, частично заполнить ту пустоту, которую оставила утрата Сов в империи. — Она сделала большой глоток чая, затем со стуком поставила чашку на стол. — На службе имперского города находится четыре инквизитора. Я очень хорошо знаю, как тщательно отбирались и обучались эти люди, насколько далеко заходят их полномочия. Я очень ими восхищаюсь, их задача, наверное, одна из самых сложных в империи. Пока я одна, пока не найду других, кто мог бы присоединится к башне, империя будет нуждаться в них. Но они всего лишь замена Совам. Однако теперь в Аскире снова появилась Сова. Я. А поскольку я также являюсь примусом, моя задача заключается в том, чтобы заботиться обо всех тех преступлениях, которые каким-либо образом кажутся необычными или имеют особую важность.

— Верховный инквизитор Перток будет рад, — иронично заметил Сантер. — Он был главным инквизитором Аскира более сорока лет… а теперь откуда-то появляется Сова и заявляет права на его сферу деятельности!

Она посмотрела на него и вздохнула.

— Он явно недоволен, и вы это знаете. Я говорила с ним, пыталась объяснить, что не могу иначе, как принять этот долг. Думаю, он понял… мы договорились, что я буду брать на себя только те случаи, которые верховный комендант лично поручит мне, то есть те, для решения которых могут потребоваться магические способности.

— Ах, — усмехнулся Сантер. — Элегантное решение! Пока верховному коменданту это важно, вы можете продолжать заниматься своими исследованиями. Вы готовы выполнить свой долг, но всё остаётся по-прежнему.

Она слегка улыбнулась.

— В каком-то смысле я надеюсь, что всё останется именно так. Но, с другой стороны, мне натерпится доказать, что я также достойна носить эту мантию.

«Мантию, которой сейчас на ней не было», — подумал Сантер, пряча свою улыбку. Она могла бы понять её неправильно.

— Есть лишь одна проблема, — продолжила она. — Я только совсем недавно достигла третьего уровня. Как я уже упоминала, маэстро из прошлого обычно достигали этого уровня ещё до того, как им исполнялось десять. Если Аскир действительно нуждается в услугах Совы, то, скорее всего, мне это будет не под силу. По сравнению с маэстро из прошлого, я полный новичок, чьи навыки не идут дальше того, чтобы разжечь в печи огонь.

— Понимаю. Что ж, инквизитор исполняет свои обязанности и без магических способностей. Так что это возможно.

Она кивнула.

— Конечно, возможно. Только у инквизитора Пертока есть многолетний опыт, которого мне не хватает. А теперь давайте поговорим об основной проблеме.

— И какой же?

Она снова вздохнула.

— Моей мантии. Знаке моего ранга, легендарной мантии Сов. Она лежала в сундуке, который открылся, когда я сдала экзамен третьего уровня. Она из времён Старой империи, каждое её волокно переплетено с магией и, как кажется, подогнано прямо под меня. Она усиливает мои способности… и в то же время именно эти способности делают меня уязвимой. Прежде чем я научусь контролировать их, мне нужен кто-то, кто будет защищать меня. И это вы, Сантер.

— Я так и думал, — сказал Сантер. — Посмотрим, что я смогу сделать.

Она улыбнулась.

— Это не совсем то, что я имела в виду, Сантер. Когда я ношу мантию, я ощущаю эмоции тех, кто ко мне прикасается. Это может ошарашить, и пока у меня ещё нет практики свободно защитить себя от этого. Так что, пожалуйста, позаботьтесь так же о том, чтобы меня никто не трогал.

Она сделала глоток.

— Впрочем, сейчас я переоденусь, и мы пойдём.

— Появилась новая зацепка? — удивлённо спросил Сантер.

— Нет. Но пропавшая женщина, о которой мне нужно позаботиться. Кое-что, что не имеет ничего общего с проклятым. За что я чрезвычайно благодарна.

26. Старые друзья

— Боги, как же вы ловко отшили беднягу, — вырвал Тариду жизнерадостный голос Ласки из мрачных мыслей. Она посмотрела на худощавого мужчину, который появился из неоткуда и теперь шёл рядом с ней. Возможно, он был на ладонь ниже неё, и по мнению Тариды бременем, которое боги послали в этот мир, чтобы испытать души верующих. Она вздохнула.

— Опять ты.

— Не смотри на меня так, Тарида, — укоризненно заметил Ласка. — Я же тебе нравлюсь, даже если ты не хочешь этого признавать!

— Верно, — немного дерзко ответила она. — Мне бы не хотелось в этом признаваться! — Она проницательно посмотрела на него. — Ты нас подслушивал? — наконец спросила она. — Интересно, как тебе это удаётся. Никогда бы не подумала, что не замечу шпика!

— Я сидел в ящике, к которому прислонился наш дружок, — ухмыльнулся Ласка. — Там было удобно слушать твоё пение, без постоянных подозрительных взглядов на затылке от Морских Змей. — Он посмотрел на неё, и его улыбка была искренней, когда он продолжил. — Твой голос, Тарида… он действительно дар богов, и слушать его одно удовольствие.

— Спасибо, — ответила она. — Тогда тебе стоило положить мне что-нибудь в шляпу!

— Я и положил, — ухмыльнулся Ласка. — Просто ты меня не узнала! Только я прятался не от тебя, а от нашего друга из не столь далёких стран!

— Тогда я задам тебе тот же вопрос, что и ему. Чего ты от меня хочешь, Ласка?

— Боюсь, то же самое, что и он. Дженкс кое-что поручил мне… и я думаю, ты знаешь об этом. В конце концов, это же ты послала его ко мне, верно?

Тарида шла несколько шагов молча, возможно, даже ускорила шаг, но худощавому мужчине не составило труда поспевать за её длинными ногами. Она вздохнула.

— Он был так осторожен, Ласка. Как такое могло случиться?

— Как говорит Зина, это был некромант. Мы, смертные, совершенно беспомощны с такими, как они… Дженксу тоже не повезло. Я видел, как он умер, Тарида. Я уже многое повидал, но от этого зрелища даже меня бросило в дрожь.

— Мне его жаль, — тихо сказала Тарида и пошла медленнее. — Думаю, он любил меня, хоть я сама и не могла ответить на его чувства… но мне больно слышать о его смерти. Прежде всего, потому что я боюсь, что его душа теперь потеряна.

— Зина отберёт её у проклятого, — заметил Ласка. — В этом можешь быть уверена!

— Надеюсь, что так, — грустно улыбнулась девушка-бард. — Хотя теперь мне также придётся бояться за Зину.

— Все её недооценивают, — промолвил Ласка тоном глубочайшего убеждения. — Когда время придёт, она сможет его победить. Но Дженкс… слуга… он тебе рассказывал, в чём заключалась сделка?

Она покачала головой.

— Он не хотел рассказывать, чтобы защитить меня. Я лишь знаю, что речь шла о какой-то вещи, украденной много лет назад, которая имела огромное значение для империи.

— Ты же имеешь в виду имперский город, так? — настороженно спросил Ласка. — Империи давно нет.

— И очень жаль, что нет, — сказала она и мимолётно улыбнулась. — Я бард, мы живём прошлым, для меня империя жива… и я никогда не считала, что Вечный Правитель принял верное решение, вернув принцам их короны! — Она остановилась. — Как будто его могла напугать угроза со стороны армии принцев! Скажи, Ласка, тебе известно значение слов «над большими воротами города»?

Все в империи знали историю о том, как семь принцев сбежали из башни, собрали армию и осадили Аскир. Если кто не видел Аскира, то, возможно, мог поверить в эту историю, но однажды взглянув на могучие стены, мог лишь покачать головой.

Кто решится пойти на такой риск? Один лишь вид внешней городской стены разочаровал бы любого вражеского генерала и заставил уйти. Вечный Правитель построил город таким образом, что казалось немыслимым завоевать его. Над большими воротами города золотыми буквами были написаны слова. «Власть обязана миру.»

Вероятно, это именно то, что имела в виду Тарида.

— Да. Говорят, что это те же слова, которые произнёс Асканнон, когда обезглавил короля и принцев Алдана, — ответил Ласка. — Мне уже всегда казалось, что в них есть некоторая ирония. Корона Алдана была первой, которой он завладел. И она была не последней.

— Он оставил в живых младшего принца, — объяснила девушка-бард, испытующе глядя на него. — Пятьсот лет спустя потомок того самого принца осадил город с шестью другими королевскими детьми и армией из почти сорока тысяч человек. После недели осады Вечный Правитель встретился с принцами из башни, чтобы в ходе мирных переговоров, составить с ними Аскирский договор, который до сегодняшнего дня определяет судьбу империи. В этом договоре было также предусмотрено, чтобы каждые семь лет здесь, в имперском городе, состоялся королевский совет семи королевств, который определит судьбу имперского города и королевств на следующие семь лет.

Она стояла перед ним в своём драгоценном платье, упёршись кулаками в бёдра, и смотрела на него своими кошачьими глазами, будто ожидала, что он разделит её энтузиазм по поводу древней истории.

— Я знаю историю, — лаконично ответил Ласка. Ему не хотелось углубляться в эти старые придания.

— Правда знаешь? — спросила девушка-бард, глядя ему в глаза. — И у тебя сложилось своё мнение по этому поводу или ты просто повторяешь то, что слышал в тавернах?

Ласка удивлённо посмотрел на неё. Казалось, она сердится на него, хотя он никогда не давал ей для этого повода. Должно быть, смерть слуги затронуло её больше, чем она хотела признать.

Тем не менее, это не давало ей права быть такой надменной. Он был не просто обычным вором, как многие считали. И даже если никогда не посещал храмовую школу, это не означало, что он был необразованным. В конце концов, в храмовых школах тоже были стены или окна, под которыми можно было сидеть и подслушивать. Кроме того, он часто заглядывал в учебники Зины, особенно вначале. В отличие от других, он хотя бы пытался получить какое-то образование.

— Вот моё мнение, — сказал он с иронией в голосе. — Армия из сорока тысяч полуголодных крестьян, примерно с четырьмя сотнями разочарованных благородных рыцарей и горсткой юных избалованных королевских детей успешно осадили Аскир в течении недели и поставили на колени Пятый и Шестой легионы, чуть не умерев с голода у наших стен. Дело зашло настолько далеко, что Шестой легион в отчаянии зарядил катапульты продовольствием и обстрелял им повстанцев. Ввиду этой безвыходной ситуации Вечному Правителю, конечно, не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться требованиям семи принцев. Он вёл с ним переговоры в течении дня, и в это же время составил договор на семьсот страниц, который гарантировал королевствам независимость и возвращал королевскую власть. А потом, из чистого отчаяния, отрёкся от престола. — Он посмотрел на девушку-барда и покачал головой. — Не знаю, что тогда случилось перед воротами нашего города, но вся эта история с осадой — чистая ерунда. — Он скрестил руки на груди и слегка раздражённо взглянул на Тариду. — Теперь ты довольна?

— Хм, — хмыкнула девушка-бард и тоже скрестила руки на груди. Она склонила голову на бок, продолжая на него смотреть. Ему почти показалось, что он увидел лёгкую улыбку на её устах. — Что, по-твоему, случилось тогда?

— Это так важно сейчас?

— Просто сделай вид, что я хочу знать.

Он вздохнул.

— Как по мне, так Асканнон всё это спланировал. Наступление принцев, пожалуй, нет, думаю, они просто слишком торопились. Асканнон вышел к принцам, прочитал им нотацию, в конце концов, господа чуть не уморили с голоду свою армию. Потом они подписала договор и на этом всё!

— Для чего Асканнону делать это? Он был самым могущественным человеком своего времени и, по всей видимости, ещё и бессмертным… в конце концов, он правил судьбой империи более пятисот лет.

Ласка пожал плечами.

— А что думаешь ты, Тарида?

— Что появилось кое-что, требующее полного его внимания, — ответила она. Она выгнула одну из своих чёрных как смоль бровей. — Тебе было бы интересно узнать, что именно?

Ласка моргнул. Он услышал в её голосе подтекст, который пробудил его интерес.

— Тарида, твои слова прозвучали так, будто ты считаешь, что это представляет важность до сих пор!

Она продолжала смотреть ему в глаза.

— А если так и есть, Ласка? Что, если речь именно об этом?

Ласка посмотрел на неё.

— Тогда это ещё значительнее, чем я думал. Так что ты знаешь, Тарида? Не только Зина в опасности… баронет открыто расспрашивал о тебе людей, и тем самым привлёк внимание проклятого к тебе. Этот проклятый оседлал Дженкса, он знает всё, что ты когда-либо рассказывали своему другу! Он знает обо мне и о тебе… а также некоторые вещи о Зине!

— В чём есть и моя вина. Дженкс спросил, что бы я сделала, если бы нашла то, что когда-то было украдено из имперского города, и эта вещь настолько могущественна, что может изменить мир. — Девушка-бард посмотрела на Ласку. — Я ответила, что отдала бы эту вещь Зине. Она знает о подобных вещах больше, чем кто-либо ещё.

— Может быть, за одним исключением, — задумчиво промолвил Ласка. — Ты тоже знаешь много, о чём не ведают другие.

— Я бард, — отозвалась Тарида с мимолётной улыбкой на губах. — Это моя работа знать о таких вещах. Именно поэтому я порекомендовала ему Зину. Но о Дженксе я больше ничего не знаю. Тебе должно быть известно больше, в конце концов, ему пришлось рассказать тебе о том, что ты должен украсть.

Ласка кивнул, он верил девушке-барду, по крайней мере, что касалось этого дела, даже если был уверен, что она скрывает от него что-то ещё. Но у неё было на это право, здесь, в Аскире, все хранили свои секреты, а Ласка ещё больше, чем любой другой.

— А ещё что-нибудь не вызывало у него интерес? — спросил Ласка. — Это может быть что угодно?

— Вызывало, — ответила Тарида. — Две вещи… на самом деле, даже одна. Пять дней назад сюда прибыл корабль, возможно, ты о нём слышал. Он очень большой и чёрный, и пришвартован снаружи, у имперского причала.

Ласка кивнул. Да, об этом корабле он слышал.

— И что с ним?

— Я не знаю. Дженкс интересовался им. Он также описал мне капитана корабля. Я должна была предупредить Дженкса, когда увижу, что этот человек встречается с кем-то в «Золотой Розе».

— И ты предупредила?

— Я пою в «Золотой Розе» всего пять дней. Мне сначала пришлось вытеснить другого барда, чтобы получить право выступать. Пока что человек, которого искал Дженкс, там не появлялся.

— Ты поэтому позвала баронета в «Розу», Тарида? Потому что думаешь, что там ещё должно что-то случиться? — с любопытством спросил Ласка.

— Возможно, — с улыбкой ответила Тарида, истолковать которую было сложно. — Если он убедит меня, то я, может быть, смогу ему доверится. Говорят, он хорошо обращается с мечом!

— Я тоже об этом слышал, — ответил Ласка, испытующе глядя на неё. — Зина ему доверяет, ну, по крайней мере, немного. Тем не менее, это уже что-то да значит.

— Я приму собственное решение, — отозвалась Тарида. — А теперь исчезни, вон тех два Морских Змея уже подозрительно смотрят на нас, а я не хочу, чтобы моя репутация пострадала от нашего знакомства!

— Знакомства? Я думал, мы друзья, Тарида, — простонал Ласка преувеличенно обиженным тоном и нырнул за её спину.

— Размечтался… Ласка? — Тарида огляделась и удивлённо выгнула бровь. Хоть здесь и было многолюдно, она должна была его видеть. Только что он ещё был здесь… но теперь бесследно исчез.

27. Дипломатия

Почему-то Дезина не удивилась, увидев ожидающего у ворот баронета Таркана фон Фрайзе, когда они с Сантером покидали цитадель. Он галантно поклонился и, казалось, искренне обрадовался их встрече.

— Я слышал, вы хотели поговорить со мной, сэра? — спросил он. — Солдат из Морских Змей нашёл меня в порту, чтобы передать ваше послание.

Дезина не поддалась искушению взглянуть на окно кабинета верховного коменданта, который имел сомнительную привычку всё устраивать по своему вкусу…

— Да, — лаконично ответила она. — Мне посоветовали быть с вами более дипломатичной.

Он остановился.

— Это не было моей целью, — заметил он. — Я не жаловался на вас.

— Должно быть, верховный комендант понял ваши слова иначе, — промолвила она, мимолётно улыбнувшись. — Кажется, вам не понравилось, что я давала вам указания.

Он медленно кивнул.

— Я не особо к этому привык, — ответил он с обезоруживающим выражением лица. Дезина вздохнула и взглянула на Сантера, который внимательно наблюдал за эпизодом.

— Давайте забудем о прошлом, — с поклоном предложил баронет.

— Выбор за вами, — ответила Дезина и двинулась в сторону западных ворот. Одно мгновение баронет медлил, Сантер молча пошёл с ней в ногу, и, в конце концов, он тоже последовал за ними.

— За мной дело не станет, — галантно заметил Таркан. Он посмотрел на Сантера. — А как вы здесь оказались, Сантер? — вежливо спросил он.

— Указания от начальства, — ответил Сантер, больше ничего не добавив. Баронет перевёл взгляд с Сантера на маэстру и кивнул.

— Несомненно, лучше, если кто-то будет защищать её, — констатировал он. Он обратился к Дезине. — Вы смогли выяснить что-то ещё?

— Пока нет, — ответила Дезина. Конечно, баронет хотел как лучше, но если он ещё раз укажет на то, какой беспомощной её считает… Она мысленно вздохнула. Всё кажется бессмысленным!

Возница отогнал в сторону запряжённую лошадьми повозку, преграждающую им путь, когда увидел, что они идут.

— Да защитят вас боги на вашем пути! — крикнул он им и сидя, поклонился. — Дезина кивнула ему в знак благодарности.

— И вам того же! — вежливо ответил Таркан. Он ещё раз с изумлением оглянулся на возницу, затем снова повернулся к ней.

— Что вы на данный момент выяснили о волчьей голове?

— Что у неё нет никаких необычных магических свойств. Это всё, что мне пока удалось узнать. Она вызывает ряд вопросов, которые мне придётся вскоре задать вашему послу.

— Он не обрадуется, — заметил Таркан. — Я просто не понимаю, почему это расследование доверили вам. Разве не было бы уместнее поручить его официальному представителю имперского города? — Похоже, баронет был серьёзен, как никогда. Сантер кашлянул, в то время как Дезина мысленно умоляла богов о терпении.

До гавани было уже близко, Зерновые ворота находились прямо перед ними. Солдаты, охранявшие их, уже с любопытством наблюдали за ними. Неподходящее место, чтобы явно показывать своё раздражение. Ради богов, какой же баронет недогадливый.

— Скажите, баронет, вы знаете, кто такой имперский инквизитор? — спросила она, удивляясь, насколько нормально звучит её голос. Возможно, она всё-таки больше подходила для дипломатии, чем думала.

— Несомненно, — ответил Таркан. — Имперский следователь и судья с исключительными полномочиями. Их не так много, верно?

— Верно. А вам известно, что ведомство инквизиторов было создано только после того, как в башне не стало маэстро? Тех, кого здесь называют Совами? Нет? По сравнению с моими полномочиями, ведомство инквизиторов скорее ограничено. — Она посмотрела на баронета и, кажется, с трудом выдавила улыбку. «И всё же выражение её лица скорее напомнило раздражённую акулу», — весело подумал Сантер. По крайней мере, он восхитился её терпением. — Я официальный представитель имперского города и отвечаю лишь перед богами, полковником Перьев и верховным комендантом Кералосом лично. — Они уже миновали ворота, и Дезина огляделась по сторонам. — Нам лучше пойти по тому переулку, — дружелюбно сообщила она баронету, видя, что на его лице появилось сначала смущение, а потом потрясение, когда он наконец понял. — Это значительно сократит наш путь.

«Если он не понял и теперь, то нет смысла объяснять ему», — подумала Дезина. Но то, как он смотрел на неё сейчас, даже если в его взгляде всё ещё было недоверие, казалось, указывало на то, что даже Таркан был способен понять, если объяснить достаточно ясно и просто.

Таркан украдкой посмотрел на неё, когда они шли по узкому переулку. Как обычно, здесь было слишком много людей, он не привык к такой толпе. Теперь стало очевидно, как прохожие пялились на маэстру, но, с другой стороны, они также уступали ей дорогу. То, что он сам видел только её рот и подбородок, по-прежнему сбивало его с толку.

Ему наконец следует поспать, возможно, он просто слишком устал, чтобы ясно мыслить. Чуть раньше он коротко поговорил с послом, спросив о том, что он знает о Совах. Тот просто отмахнулся. Совы — не более чем старая легенда, а это предполагаемая Сова — не более чем жалкая попытка убедить людей, что магическая сила имперского города все ещё существует. К тому же, она женщина. Таркан знал, что посол не считает необходимым обучать свою дочь Меланду письму. Собственная сестра Таркана с негодованием сообщила ему об этом некоторое время назад.

Нет, посол вряд ли считал, что женщина может быть полезной. Тот факт, что сэру называли маэстрой, только усугубляло ситуацию в глазах посла. Для посла Алтинса слово «магия» звучало как ругательство!

В Алдане были запрещены пожары, несущие свет, как в народе называли костры культа Белого Пламени. Тем не менее, ему не раз доводилось слышать, что были найдены следы таких пожаров. Чаще всего об этом рассказывали с ноткой удовлетворения.

Таркан лишь в небольшой мере разделял инстинктивную неприязнь к магии большинства своих соотечественников, но и он должен был признать, что находил её пугающей. Даже если до сих пор он ни разу не видел, чтобы маэстра творила магию. Он помнил ту ночь, когда она утверждала, что сотворила заклинание, однако он ничего такого не видел. Возможно, это и в самом деле была всего лишь уловка. Но возможно и нет. В конце концов, Ласка подтвердил, как умер Дженкс и описал всё в точности так, как видела Сова.

Но… его назначение носило в имперском городе дипломатический характер, и сам принц внушал ему, что здесь другие обычаи. Что он должен сдерживаться. «Что же, если кто и знает какой у него темперамент, то это принц Тамин», — подумал Таркан, сдерживая улыбку. Он и сам мало чем от него отличался. Тем не менее, принц придавал большое значение тому, чтобы не оскорблять жителей имперского города. Принц Тамин принадлежал к меньшинству коронованных особ в семи королевствах, кто видел преимущество в том, что старый имперский город всё ещё существовал и продолжал отстаивать своё политическое влияние.

— Асканнон был прав, навязав королевский совет, — сказал однажды Таркану принц во время их общей охоты. — Без королевского совета между королевствами уже давно началась бы война. — Он сощурился, чтобы было легче наблюдать за полётом ястреба. — Не исключено, что это может ещё случиться. Между королевствами постоянно натянутые отношения, частично даже серьёзные проблемы. — Он взглянул на Таркана. — Поэтому позаботьтесь о том, чтобы меня не поджидали там неприятные сюрпризы. И… Таркан, друг, наладьте отношения с имперским городом. Они нам нужны.

Таркан снова посмотрел на стройную фигуру, идущую рядом с ним. Её спина была прямой, как доска и теперь казалось, она уже не так сильно привлекала внимание окружающих. Но уже сама её походка притягивала взгляды. Она выглядела одновременно изящной и величественной, тем не менее, сначала он посчитал это притворным преувеличением. Теперь же не был в этом настолько уверен. Она намекнула, что для всего, что она делала и прежде всего, как она это делала, была причина.

Если всё так, как она говорила, чего нельзя было исключить, поскольку в старом имперском городе было своеобразное законодательство, тогда ему нужно попытаться это принять. Недооценивать её было бы ошибкой, которую он не хотел повторять. Но то, что капюшон всегда скрывал её лицо, к этому он не хотел и не мог привыкнуть.

Дезина конечно же заметила, как притих баронет, и как часто украдкой задумчиво смотрит на неё. В свою очередь, она была благодарна за успокаивающее присутствие Сантера, который шёл рядом с ней. Молчание баронета устраивало её. У неё было достаточно собственных мыслей. Имперские инквизиторы были не меньшей легендой, чем когда-то Совы. И в глазах Дезины не без причины. Всё было так, как она сказала. Ведомство инквизиторов было создано, чтобы выполнять часть обязанностей, за которые раньше отвечали Совы.

В своей прошлой жизни Дезина смотрела на инквизиторов, как на богоподобных существ, отвечавших только перед богами и империей. Без какой-либо магии они за прошлые столетия заложили основу своей собственной легенды… Наделённые чрезвычайными полномочиями, они брались за самые сложные дела и раскрывали преступления, интриги и заговоры, не прибегая к магическим способностям. Благодаря своим собственным словам, которые она только что адресовала Таркану, Дезина осознала, что теперь и она сама стала одной из этих легендарных людей. И что от неё ожидали скорее даже больше именно потому, что она была Совой.

Она внезапно осознала с полной силой то, что началось пять дней назад после того, как закрытый магическим замком сундук открылся от её прикосновения. Она украдкой огляделась, глядя на лица людей, которые пялились на неё, перешёптывались или толкали друг друга в бок локтем, чтобы привлечь внимание к тому, что по улицам Аскира снова ходит Сова!

Она начинала понимать, насколько велики ожидания людей. К инквизитору относились с трепетом и уважением, но и со страхом.

Помимо трепета, уважения, а зачастую чистого неверия, она видела на лицах людей то, что они скорее редко проявляли по отношению к инквизиторам: надежду. Потому что именно в этом Совы отличались от инквизиторов.

Их клятва относилась не только к соблюдению законов империи, но и к тому, чтобы помогать империи и людям, облегчать их страдания и служить им.

Инквизитора вызывали, когда было уже слишком поздно. От Совы ожидали, что она найдёт решение прежде.

Одно мгновение Дезина подумывала откинуть капюшон, чтобы показать людям, которые смотрели на неё с такой надеждой и трепетом, что она всего лишь молодая женщина, крикнуть им, что они требуют слишком многого, что невозможно соответствовать присяги!

Но это было бы ложью. Хоть она впервые и осознала масштаб стоящей перед ней задачи, но это было возможно! Бальтазар справлялся с этой задачей почти восемьдесят лет и никогда бы не стал от неё уклоняться. В его дневнике она нашла фразу, которую перечитывала снова и снова.

«Достичь совершенства невозможно, стремиться к нему — наш долг!»

Она смотрела на лица людей вокруг, чувствуя их радость, надежду, что среди них снова появилась Сова и нашла силы, которые искала в словах Бальтазара. Она расправила плечи, подняла подбородок и улыбнулась.

Потому что он написал кое-что еще:

«Кто говорит, что уважение и доброта исключают друг друга — ошибается. Они скорее взаимосвязаны. Разве не уважаю я больше того, кто обращается ко мне дружески, хоть и уверен в моём уважении?»

Для Дезины настоящее чудо этого дня находилось в этом переулке и в лицах окружающих её людей. Тот, кто видел её улыбку, улыбался в ответ.

— Куда мы направляемся? — спросил теперь баронет. — Появилась новая зацепка?

Дезина покачала головой.

— Нет. Пропала молодая женщина, служанка из трактира. Меня попросили попытаться её найти.

Баронет посмотрел на неё, а затем на молчаливого штаб-лейтенанта.

— Это не имеет ничего общего со слугой Дженксом и проклятым?

Дезина провела пальцем по виску — жест, который Таркан уже часто замечал за ней.

— Насколько мы знаем, нет. Слишком часто здесь, в гавани, кто-то пропадает. Просто это дело доверили мне… А поскольку я надеюсь, что смогу помочь, я и взялась за него.

— Вы сильно расстроитесь, если я пойду своей дорогой? — вежливо спросил баронет.

— Нет, — дружелюбно ответила Дезина.

— Тогда желаю вам и штаб-лейтенанту защиты богов, — попрощался баронет с поклоном.

— Того же и вам, — почти одновременно ответили Дезина и Сантер. Бросив последний взгляд, баронет отвернулся и пошёл по узкому переулку прочь.

Сантер задумчиво смотрел ему вслед.

— Он не кажется мне таким уж плохим парнем, — заметил он.

Дезина вздохнула.

— А кто говорит, что он плохой. Просто он воспринимает всё совсем не так, как есть на самом деле.

— Он думает, что вам нужна защита, — улыбнулся Сантер. — Вы расстроитесь, если я скажу, что считаю так же?

— Вы считаете меня беспомощной? — удивлённо спросила она.

— Нет, — засмеялся Сантер. — Нисколечко. Верховный комендант направил вас искать проклятого… он бы не стал этого делать, если бы считал вас слабой. Для этого вы слишком ценны! Но даже самым сильным иногда нужна помощь. — Он тихо засмеялся и покачал головой. — Вы уже встречались с Февре?

— Дерзкий капрал Меча? — весело спросила Дезина. — Что с ним?

— Он, определённо, не такой сильный, как я, но сердце у него доброе. Он уже дважды спас мне жизнь. — Сантер посмотрел на маэстру. — Всем иногда нужна помощь, каким бы сильным не был человек.

— В этом вы абсолютно правы, — с улыбкой ответила Дезина и пошла дальше.

28. Образ в воде

Когда она увидела перед собой стены портового поста, улыбаться стало труднее. Постоялый двор Иствана был построен по тому же строительному плану, только над зубцами оборонительной башни здесь всё ещё развивался дракон, и уже издалека она увидела двух Морских Змей, стоявших в карауле перед воротами.

Эта территория порта в основном использовалась имперским флотом, и в данный момент на якоре стояла добрая дюжина быстрых меченосцев и четыре мощных галеаса, последние были вооружены тяжёлыми баллистами до восьми штук на каждом. Гарнизон гавани также охранял вход на верфь, которая с десятью большими корабельными спусками была, пожалуй, самой большой известной верфью. Активность на них даже для Дизины оказалась сюрпризом. Перед каждой спуском велись оживлённые работы над корпусом большого военного галеона, а ещё четыре новых боевых галеона были пришвартованы у причалов и оснащались оружием.

От Иствана Дезина знала, что флот, а следовательно, и Морские Змеи были единственными вооружёнными силами имперского города, которые после отречения Вечного Правителя скорее даже выросли.

Соответственно, набережную здесь, на северной стороне порта, населяло много морских пехотинцев, обеспечивая постоянный товарооборот в торговых домах и тавернах этого района. Кто от шкиперов до торговых домов мог себе это позволить, стояли на якоре здесь. Близость к гарнизону гавани, по крайней мере, по ночам, обеспечивала минимум безопасности. Тяжелые торговые галеоны, на разгрузку которых часто уходило несколько дней, стояли у больших причалов, принадлежащих торговым домам. А здесь, на северной стороне, в основном было принято, чтобы причаливали быстрые меченосцы, разгружались, брали на борт новые товары и ещё в тот же день выходили в море.

Это был самый лучший район в гавани… всё же у маэстры сжался желудок, когда они приблизились к гарнизону.

Она ещё очень хорошо помнила, как почти четырнадцать лет назад её тащили вдоль этой улицы. Она чувствовала себя беспомощной в сильных руках двух морских пехотинцев, схвативших её на нижнем рынке, когда она стащила кошелёк у толстого торговца… откуда ей было знать, что торговец был вовсе не торговцем, а капитаном Морских Змей?

Тогда она была ещё ребёнком, но это лишь частично защищало её от закона. Будь она немного постарше, то потеряла бы руку, а так ожидала, что палач сломает ей каждую косточку в левой ладони… Её судьба казалась неизбежной, и она ещё слишком хорошо помнила страх и панику, что чувствовала тогда.

Но на мачте корабля, который в то время разгружался здесь, порвался канат, и сеть с тяжёлым грузом древесины оборвалась. Одно из брёвен упало на солдата, державшего её, и сильно ранило.

Дезина сбежала, хотя дюжина Морских Змей преследовало её. Ей удалось спрятаться в воде под одним из кораблей, несколько часов цепляясь за весло, пока её искали. В то время она не понимала, почему поиски велись так активно, и лишь позже узнала, что солдат умер и подозрение, что это она стала причиной его смерти, сначала пало на неё.

Воспоминания были настолько отчётливыми, что ей было сложно сохранять спокойствие. Её пульс участился, а руки вспотели. Между тем моментом четырнадцать лет назад и этим, прошло больше половины её жизни, но страх, который было сложно контролировать, всё равно остался.

Её плеча коснулась рука, и она встретилась с обеспокоенным взглядом Сантера.

— Что случилось, сэра? С вами всё в порядке? — Штаб-лейтенант долгое время молчал, и она на мгновение совсем о нём забыла. И не ожидала, что выразила чувства так открыто.

— Ничего страшного, — ответила она, беря себя в руки.

Они уже почти достигли ворот портового поста, Морские Змеи, стоящие там, взяли под козырёк, и дежурный сержант вопросительно посмотрел на них. Вероятно, это не подходящий момент, чтобы поддаваться давнему страху!

Сантер шагнул вперёд.

— Маэстра из башни и штаб-лейтенант Сантер пришли к майору Меча Рикин, — промолвил он. — Вы знаете, несёт ли в настоящее время дежурство капрал Копья, Карьян?

Сержант Меча у ворот отсалютовал.

— Да благословят вас боги, маэстра. — Затем он широко улыбнулся Сантеру. — Как будто бы я вас не знаю, Сантер, или ничего не слышал о маэстре! Слухи о том, что вы теперь охотитесь за наездником душ, распространились, словно пожар! — Он взглянул на другого солдата, тот услышал достаточно, поэтому поспешил к главному зданию. Затем сержант Меча снова повернулся к маэстре и Сатеру. — Капрал Копья, Карьян, нёс сегодня первую вахту до самого утра. Полагаю, он ещё спит. Мне послать кого-то разбудить его?

— Прошу вас об этом. Пусть явится к дежурному офицеру, — мягко сказала Дезина и посмотрела на Сантера, который медленно покачал головой. Он тоже ничего не знал о том, что теперь ходили такие слухи.

Сержант Меча отдал честь.

— Всё будет сделано, маэстра! — Он подал жест рукой, и другой Морской Змей принялся выполнять его приказ. — Прошу следовать за мной, сэры?

Дезина лишь кивнула, и они с Сантером последовали за сержантом Меча. До сих пор она взаимодействовала в основном с Быками, поэтому воспользовалась возможностью, чтобы осмотреться и прочувствовать атмосферу, получив представление о Морских Змеях, которое не крылось в страхе быть пойманным.

На Сантере по-прежнему была униформа Морских Змей: лёгкие кожаные сапоги, рубашка и брюки из прочного, тёмно-зелёного льна с лёгкими доспехами из твёрдой кожи, только правое плечо и верхняя часть руки, грудь, спина и нарукавники были укреплены латунными пластинами. Поэтому не было причин, если не брать во внимание его рост, чтобы ему уделяли здесь особое внимание. Однако Дезана заметила, что Сантер снискал почти столько же любопытных взглядов, как и она сама, хотя его здесь и знали. «Возможно, именно поэтому», — весело подумал Дезина.

Каждый Морской Змей был способен плыть в полном снаряжении один отрезок свечи. Дезина знала, насколько это тяжело, тоже самое требовали и от неё. Она умела плавать уже с детства, даже не помнила, когда и где этому научилась, но плыть в промокшей одежде было настоящим испытанием. В то время как Быки полагались на свою силу и доспехи и были в основном вооружены длинными или двуручными мечами, для Морских Змей первостепенное значение имели ловкость и выносливость. Обычно Морские Змеи носили ещё восемь метательных ножей в наплечной сумке, проходящей по диагонали через грудь, поскольку клинки образовывали дополнительную защиту для сердца и короткий меч, а более высокие ранги зачастую рапиру.

Каждый из них мог, по крайней мере, обращаться с арбалетом, метательным топором и крюками. На борту имперских военных кораблей всегда находился, по меньшей мере, одно отделение метких стрелков, и их способность попадать в цель, даже в самых неблагоприятных условиях и при сильном волнении моря, была одной из причин, почему имперский флот пользовался такой высокой репутацией.

Они считали себя элитными солдатами, и, конечно, были ими. Критерии для отбора, чтобы стать Морским Змеем были в некотором отношении даже строже, чем для отбора Быков. Уже от самой мысли о том, чтобы на долгие месяцы оказаться запертой на корабле, отдаться на волю ветра и моря, у Дезины пробегала по спине дрожь.

Один из её инструкторов, майор Копья Фредок, был Морским Змеем. И когда он говорил, что она делает что-то почти так же хорошо, как Морской Змей — это был его высочайший комплимент.

Другое отличие заключалось в том, что дисциплина Морских Змей, по сравнению с дисциплиной Быков, казалась скорее слабой. Но на самом деле это было не так, просто значение придавалось другим вещам. Поэтому не было ничего удивительного в том, что казалось, будто Морские Змеи ничего не делая, околачивались во дворе портового поста.

В центре внимания был поединок между крепким мужчиной и скорее миниатюрной, стройной молодой женщиной. Она была вооружена рапирой, а он — двумя топорами. На обоих бойцах не было доспехов, только униформа салатового цвета без каких-либо знаков различия.

Увидев Дезину, боец отвлёкся. Словно гадюка, остриё рапиры женщины устремилось вперёд и остановилось у шеи солдата, оставив там царапину.

— Ради бороды Борона! — выругался солдат, с отвращением отбрасывая свои топоры. Его густые брови сошлись на переносице, когда женщина засмеялась и вернула рапиру в ножны.

— Что ж, Ландар, это была хорошая попытка!

— Ничего подобного. С рапирой победить топоры невозможно. Попытка, тоже мне. Я отвлёкся!

Женщина вытерла пот со лба, и прореха на левом рукаве, чуть выше локтевого сустава, разошлась, открывая свежую кровоточащую рану, длинной примерно с палец.

Она повернулась к Дезине и Сантеру, когда сержант Меча отдал ей честь.

— Сэр, майор Меча Рикин, вас хотят видеть маэстра Дезина, прима из башни и штаб-лейтенант Сантер, сэр!

— Спасибо, сержант, — кивнула майор Меча, внимательно глядя на Дезину и Сантера, когда направилась к ним.

— Хороший поединок, — усмехнулся Сантер. Он подмигнул Ландеру, тому, что сражался на топорах. — Тебе должно быть стыдно, позволить женщине так себя посрамить!

— Она не женщина, — ответил Ландар, который сначала выглядел рассерженным, но теперь ему явно стало весело. — Она Морская Змея. Гадюка. Опасная рептилия, кусающая мужика за яйца, стоит тому отвлечься!

Его комментарий вызвал повсюду смех, уголки рта майора Меча тоже дрогнули.

— Что вас так забавляет, штаб-лейтенант? — спросила майор Меча с холодной ноткой в голосе.

— У нас были недавно дела с одним алданцем, который считает женщин беспомощными созданиями, — ухмыльнулся Сантер. — Я как раз про себя подумал, что он сказал бы, увидев этот поединок.

— Ага, — невыразительно промолвила майор. — Раз вас это так забавляет, Сантер, я могу быть спокойной. — Её голос был холодным, но теперь она улыбнулась. — Я отлично знаю, что вы имеете в виду, Сантер, — весело заявила она. — Был у меня тут поклонник из Алдана, пока не узнал, что я солдат. После чего начал молится за мою потерянную душу. — Она посмотрела на Дезину. — Шутки в сторону. Что я могу для вас сделать, маэстра?

— До меня донесли, что сестра одного из ваших капралов Копья исчезла. Я хочу попытаться найти эту женщину.

Рикин кивнула.

— Сестра Карьяна, да. Он обрадуется, когда услышит, что вы позаботитесь об этом инциденте. — Она посмотрела на дежурившего у ворот сержанта, который всё ещё стоял с ними. — Сержант, вы сообщили ему, что прибыла Сова?

Сержант кивнул.

— Да, сэра. Я удивлён, что его ещё здесь нет!

Рикин кивнула и огляделась. Очевидно, не найдя его, она повернулась к Дезине.

— Это и в самом деле странно, — сообщила она Дезине. — Последние два дня всё, чем он занимался, так это поиском своей сестры. — На её лбу образовалась тонкая морщинка. — Карьян популярен, как и его сестра. Должна вам сказать, что мы опасаемся худшего. Просто это не похоже на Марью — так зовут девушку. Иногда она подрабатывает здесь в качестве прачки и обычно очень надёжна.

Прежде чем Дезина успела что-то ответить, к Сантеру и майору Меча подошёл ещё один солдат и отдал под козырёк.

— Маэстра, сэры! Капрал Копья Карьян пропал. Сержант казармы сообщил, что после дежурства он ненадолго зашёл, чтобы переодеться. После чего, должно быть, покинул портовый пост.

— Спасибо, солдат. Известно ли что-нибудь о том, ушёл он один или его сопровождали товарищи?

— Насколько я понял, он ушёл один, сэра. Он сообщил сержанту, что хочет продолжить поиски своей сестры и вернётся к вечернему колоколу.

— Спасибо, солдат. — Мужчина коротко отдал честь, и они вместе с сержантом вернулись на свой пост у ворот.

— Тогда мне нужно взглянуть на содержимое его матросского сундука, — сообщила Дезина майору. Та лишь кивнула и жестом пригласила их следовать за ней.

— Это его кровать, — сказала Рикин Дезине. Та кивнула и опустилась на колени перед сундуком у изножья простой кровати. Он был заперт. Не задумываясь, Дезина вытащила из волос шпильку, согнула её, и мгновение спустя простой замок на сундуке открылся. Незаметным жестом она выпрямила шпильку и засунула обратно в волосы, поправила капюшон и вынула лежащий сверху плащ из аккуратно сложенных вещей в сундуке.

Он был постиран, так что для собаки-ищейки от него не будет никакой пользы, но Дезина и не собиралась использовать свой нос. Она уже намеривалась снова закрыть сундук, когда увидела маленькую миниатюру в серебряной рамке. Она взяла миниатюру и посмотрела на портрет, на котором были изображены молодой человек и молодая женщина, выглядящие довольно чопорно в своей храмовой одежде. Между ними было сильное сходство, и на портрете они крепко держались за руки. Эта находка была намного более стоящей, чем она надеялась.

Она вернула плащ в сундук и закрыла его. Потом показала миниатюру Рикин.

— Я пока придержу портрет, — сообщила она майору и огляделась. Как и в «Сломанном Клинке» в лобовой стене большой комнаты, содержащей не менее тридцати кроватей, находилась дверь. Она вела в умывальную комнату — именно то, что ей сейчас было нужно.

Она подошла, открыла дверь и нашла то, что искала: большую керамическую раковину со стоящей рядом колонкой. Она подошла к колонке.

— Разрешите мне, сэра, — попросил Сантер. — Я знаком с этой штуковиной, она упрямая и с ней нужно уметь обращаться!

Она кивнула, и пока затыкала слив деревянной затычкой, он начал качать…

— Уже достаточно, — сообщила ему Дезина после нескольких качков. Дно раковины теперь было залито водой, это всё, что требовалось. Она оглянулась через плечо, увидела пару любопытных солдат, стоящих в дверном проёме, и любезно, но решительно попросила их закрыть дверь.

Майор Меча осталась. Как и штаб-лейтенант, ей было любопытно посмотреть, что собирается делать Сова.

Смотреть было не на что. Дезина взяла миниатюру в левую руку, закрыла глаза, какое-то время дышала глубоко и размеренно, а потом элегантным жестом провела ладонью правой руки над поверхностью воды. Вода внезапно стала чёрной и, казалось, пришла в движение, потом разгладилась и замерцала тёмно-зелёным светом.

Все трое молча изучали появившийся перед ними образ: тонкая женская рука, движущаяся из-за слабого течения… мимо беззаботно проплыла рыба-лягушка, в иле была видна верёвка, которая удерживала девушку на дне, а также пустая бутылка, за которой, казалось, она тянется. Но бутылка, вероятно, лежала на дне гавани уже довольно долго, потому что заросла водорослями и ракушками. По вытянутой бледной руке пробежал краб и исчез в развевающимся рукаве её лёгкого платья.

— Боги, — тихо выругалась Рикин. — Я молилась о другом!

Дезина кивнула и отпустила образ… это стоило ей гораздо больше усилий, чем она думала. Тот факт, что тело Марьи находилось под водой, значительно усложнило использование магии. Эту форму поиска Дезина использовала впервые, и сама удивилась, что она ей удалась. Тем не менее, акт воли потребовал огромных усилий, и на этот раз она действительно почувствовала, как дрожат её колени.

— Это не далеко отсюда, — тихо сообщила она Рикин. Даже для её собственных ушей голос показался сдавленным и усталым. — Нам нужна лодка.

— Лодка найдётся, маэстра, — ответила Рикин, явно под сильным впечатлением. — В конце концов, мы же моряки!

29. Милость Борона

«Глядя на всё это, мне кажется, лучше стоит сдержать своё любопытство», — подумал Ласка, откусывая яблоко. «Похоже, это будет опасно! Но с другой стороны, это также вызов, который хочется принять…» Ласка весело покачал головой. Он отлично знал, когда попался на крючок своего собственного любопытства, и, без сомнения, именно это сейчас с ним и случилось!

Ласка сидел на тюке с хлопком, удобно лежащем на пирсе, и болтал ногами. Для всех он выглядел как молодой человек, наслаждающийся весенним солнцем во время небольшого перерыва.

Морские Змеи знали лучше, что объясняло подозрительный взгляд двух морских пехотинцев, которые прошли здесь уже во второй раз за очень короткое время. Ласка дружелюбно им улыбнулся, а оба солдата сделали вид, будто не заметили. «Наверно, первое, что показывали каждому новобранцу — это его портрет, с напоминанием, никогда не спускать с него глаз», — подумал Ласка.

Что ж, быть легендарным вором несло с собой и недостатки.

Он прогнал солдат из своих мыслей. Что до него, пусть наблюдают за ним сколько хотят. В случае необходимости он знал, как от них ускользнуть. Его проблема была пришвартована там впереди, чёрная и настолько пузатая, насколько это возможно.

«Бастард довольно большой», — подумал Ласка и бросил огрызок в мутную воду гавани. То немногое, что он знал о судостроении, подсказывало ему, что этот корабль был построен, чтобы бросить вызов открытому морю, выдержать волны гораздо выше, чем смогли бы самые больше галеры империи. Если присмотреться, можно было заметить, что кораблю пришлось пройти нелёгкий путь. Тут и там были видны профессионально отремонтированные поломки. И если он не ошибался, то корабль нуждался в замене всех снастей.

Отсюда вид на корабль был не идеален, но он мог лицезреть часть главной палубы и полуюта, а встав, также увидеть носовую часть. Длинная планка соединяла корабль с пристанью. Рядом на страже стоял одетый в чёрное моряк. Ещё один мужчина делал обход по полуюту, других Ласка пока что не заметил.

Он немного поспрашивал тут и там, а также нанёс небольшой визит в управление порта. И услышал только о десятерых, возможно дюжине моряков, во всяком случае, больше людей там не было. Но на палубе он видел только этих двоих.

Что ж, на галере для каждого весла требовалось до четырёх человек. Если вёсел было достаточно, как, например, на большой военной галере, то экипаж быстро мог достичь более пятисот человек. Конечно, паруснику не требовалось такая большая команда, но, чтобы на корабле такого размера не было даже двадцати человек? Ласка прикрыл глаза ладонью, чтобы его не слепило солнце и взглянул на высокие мачты корабля. Тяжёлые, аккуратно сложенные паруса весели на перекладинах, как бы они там не назывались. Определённо, требовалось больше одной или двух рук, чтобы на такой головокружительной высоте расправить паруса.

Всё указывало на то, что этот корабль продел очень долгое плавание через самые неблагоприятные воды… и если это так, тогда куда девался остальной экипаж? Находился на нижней палубе? Вряд ли, иначе Морские Змеи заметили бы его при осмотре корабля.

«Экипаж должен где-то быть», — подумал Ласка, задумчиво почёсывая подбородок. А поскольку видно его не было, значит он где-то прятался. Или людей уже не было на борту, когда корабль вошёл в порт. Наверное, много народу не требовалось, чтобы укомплектовать временный экипаж для буксирования корабля в порт. Так или иначе вставал вопрос, почему экипаж скрывался или не находился на борту. У корабля должен быть экипаж… скорее бросится в глаза тот факт, что экипажа нет, так же, как заметил он.

И нужно было обмозговать кое-что ещё. Корабль стоял в порту уже пять дней. Он поспрашивал тут и там. Ни один из членов экипажа не пропивал свою заработную плату в таверне. Они находились на борту и не покидали корабль.

«Это свидетельствовало о значительной дисциплине», — считал Ласка. Поговаривали, что даже некоторые Морские Змеи при въезде в гавань прыгали в воду, чтобы доплыть до берега и таким образом быстрее добраться до вина, пива или женщин.

А ещё груз. Потребовалось некоторое время, чтобы выяснить что это был за груз. Но дело было не таким уж и сложным, несколько людей вспомнили и рассказали ему: слитки руды, отлитые в классической форме свиньи. Железо, медь, олово, а также ящик с серебром. Тяжёлый и занимал мало места. Выгодный, можно быть уверенным, что найдётся покупатель и в чужом порту. Но слитки руды мало что говорили о том, откуда корабль. Никаких тканей, одежды, произведений искусства, драгоценных предметов или чего-то, что могло бы указать на происхождение. Руду можно встретить повсюду.

Кода Ласка спросил, портовый инспектор тоже смог лишь пожать плечами. Он просто показал Ласке журнал.

— Капитаны или первые помощники приходят сюда, что-то вносят в журнал и уходят. Они оплатили полные две недели за стоянку корабля, это всё, что нас интересует. Здесь что-то написано… — Мужчина наклонился вперёд. — Иллиан, Лиллиан, что-то в этом роде. Ещё никогда о нём не слышал.

— Вы заметили что-нибудь ещё? — спросил Ласка, кладя на журнал серебряную монету. Она исчезла так быстро, как будто её никогда там и не было. Портовый инспектор, ещё раз моргнув, посмотрел на запись и покачал головой. — Единственное, что мне ещё приходит на ум, это то, что капитан знал, что нужно делать… он всё выполнил надлежащим образом, почти не сказал ни слова, даже не пожаловался на высокую плату за стоянку… как будто бы был здесь уже сотню раз. Но он не был.

— Учитывая такое количество кораблей, откуда вы можете знать? — спросил Ласка.

— Откуда я могу знать? Я сам выходил в море и вот уже восемнадцать лет работаю здесь портовым инспектором. Такой сухопутной крысе, как вы, кажется, что в гавань всё время прибывают новые корабли, но это не так. Они возвращаются… пока не затонут, корабли и капитаны. Я знаком с каждым капитаном, заходящим в Аскир, с большинством из них уже с тех пор, как они были первыми помощниками или офицерами. Также одежда и сапоги… они не из тех земель, о которых я когда-либо слышал… вот почему было так странно, что капитан был так хорошо осведомлён! Он даже не спросил, как ему добраться до аукционного дома или кто здесь старший по разгрузке… он уже всё это знал!

«Так, это тоже странно», — подумал Ласка. Моряки любили посплетничать и рассказать о плаванье или чудовищах, которых встретили… Ласка с трудом мог представить себе такого неразговорчивого капитана, как описывал этого человека портовый инспектор.

Кроме того… если то, что было продано с аукциона на рынках за последние пять дней — это весь груз, который привёз корабль, тогда он на девять десятых плыл пустым… никто не отправляется в дальнее плаванье с пустым трюмом! Слишком сомнительной была благосклонность Марендилы, богини морей, слишком рискованно и, прежде всего, слишком дорого отправлять такой корабль в путешествие, которое не обещало покрыть расходы!

Однако ещё большей загадкой для Ласки был груз, который находился на борту корабля теперь. Пусть он и прибыл почти пустым, но теперь был загружен до предела. Он сидел так глубоко в воде, что Ласка задавался вопросом, не перегружен ли он. Но откуда ему знать, он ведь не моряк. Только зачем кораблю совершать такое дальнее плавание, а затем загружать камни для балласта и рис? Рис, да, но камни?

— Они загрузили около двух третьих трюма камнями для балласта и одну треть — рисом. Больше риса они бы и не смогли найти. Из-за них рис сильно подорожал, — безразлично рассказал ему человек из регистратуры. — Они могут покупать рис и камни, если таково их желание. Нас это не волнует…

Что это за сделка, доставить руду, и купить камни и рис? К тому же рис, здесь, в Аскире, был не из дешёвых, совсем наоборот, поскольку его привозили из далёкого Ксианга.

Ласка откинулся назад, устроившись поудобнее на тюке хлопка. Почти все, с кем он говорил до сих пор, удивлялись из-за корабля. Но хоть они и считали это странным, однако было распространено мнение, что корабль не представляет серьёзного интереса. Каждый день в порт прибывали десятки кораблей, чёрный корабль хоть и бросался в глаза, но в конечном итоге, он никого не волновал.

Просто он стоял в гавани, занимая причал, который, наверняка, был не дешёвым.

Ласка чуть не пропустил тонкие струйки дыма, поднимающиеся с юта корабля, но затем всё-таки заметил их. Сначала он подумал, что это может быть пожар на борту, но караульный на юте не обращал внимание на дым, который, как теперь заметил Ласка, поднимался из трубы возле заднего борта. В камбузе горел огонь. Там готовили еду. Как необычно. Во-первых, для такого маленького экипажа это вряд ли было выгодно. Во-вторых, в камбузе корабля, стоящего в гавани, обычно не разжигали огонь, по крайней мере это, Ласка знал наверняка. Зачем рисковать и разжигать огонь, за которым всё время нужно следить, если с таким же успехом можно было принять горячую трапезу в таверне или заказать доставку на борт?

Только какое отношение всё это имело к волчьим головам, из-за которых камердинеру пришлось умереть?

Ласка встал, вежливо кивнул в третий раз проходившим мимо морпехам, и пошёл прочь. Его нос чесался, это был знак, который никогда его не обманывал. Видимо, Дженкс оказался прав. С кораблём что-то не так! Быть может, ему стоит при случае нанести туда визит!

Но если он чему и научился от своей прежней партнёрши, так это никогда не действовать с горяча. Сначала нужно узнать больше. Капитана ожидали на берегу. В «Золотой Розе». В определённом смысле, торговый квартал имперского города, где стоял этот дорогой и знаменитый гостиный дом, был вторым домом Ласки. Он знал его как свои пять пальцев, многие дорогие торговые дома, наверное, были известны ему лучше, чем саму хозяину. Что-нибудь ему, наверняка, удастся разузнать!

Он остановился посреди Жёсткого рынка, потому что теперь начало покалывать у него в затылке. Морские пехотинцы? Он незаметно огляделся. Их было нетрудно отыскать даже среди масс людей, толпящихся на дороге у ярких прилавков торговцев. Они стояли там, делая вид, будто их интересует что-то другое. Нет, это не они.

Он перевёл взгляд и остановился на паланкине. В других частях города было возможно, а за-за величины, даже необходимо, передвигаться верхом или в экипаже. Хоть улицы, ведущие к порту, скорее были даже шире, чем те, что в форме звезды, соединяли внешние районы города с центром и цитаделью, но движение товаров здесь, в порту, было таким плотным, что грузовые повозки и тяжёлые, запряжённые волами, телеги затрудняли движение. Быстрее и разумнее было передвигаться пешком. Говорили, что есть два места, куда даже император ходил пешком, в отхожее место и в порт. Если кто-то не хотел идти пешком, толпа в порту допускала использование ещё только паланкина в качестве транспортного средства, и всё же было необычно видеть его здесь.

А этот, к тому же, ещё и привлекал взгляд. Уже только восемь носильщиков выглядели экзотично. Мускулистые и мощные, на первый взгляд они были похожи друг на друга, как две капли воды. Их голые торсы, смазанные маслом, блестели. Грудь, лица и головы мужчин были чисто выбриты, за исключением чёрной косы, которая аккуратно заплетённая и украшенная золотыми кольцами, свисала почти до земли. Даже в разгар зимы, в жуткий мороз, эти мужчины никогда не одевали верхнюю одежду.

На них были чёрные панталоны и что-то вроде шёлковой набедренной повязки, спускающейся почти до колен, на которой красными золотыми и серебряными нитями был вышит прыгающий тигр. Мягкие кожаные сапоги в области крепких икр были обвязаны золотыми шнурками, а подошва сапог разделялась между большим и остальными пальцами. Это были не рабы, а воины, у каждого на бедре по два тонких ножа, почти что коротких меча, вставленных в лакированные, декорированные, деревянные ножны за кушаками, используемые мужчинами в качестве поясов. Стальные, тоже с богатой отделкой кольца и манжеты, украшали мускулистые руки носильщиков и в то же время обеспечивали защиту в бою. Их тёмные глаза угрожали любому, кто осмеливался подойти к паланкину ближе, чем на два шага.

Деревянный каркас паланкина был сделан из великолепного лакированного красного дерева, богато инкрустирован слоновой костью, а кузов прикрыт тончайшим красным шёлком.

Не только он восхищался экзотикой, паланкин, даже для Аскира, был непривычным зрелищем, где, как говорили, не заметили бы даже богов, гуляй они по улицам.

Ласка не был так уверен в своих географических познаниях, но и он знал, что королевство Ксианг находилось далеко на юго-востоке. Мелководье, штормовые моря, пираты Огненных островов и прежде всего опасные воды Осьминогового моря, затрудняли морскую торговлю, поэтому торговый путь в Ксианг пролегал по суше. Говорили, что каждый драгоценный тюк шёлка, который продавали на Мягком рынке за меру золота, многократно превышающую его вес, проделывал четыре тысячи миль через заснеженные горы, горячие пустыни, ведущие через территорию варваров. Если человек был достаточно храбрым, достаточно безумным и готовым отправиться в опасное путешествие, которое продлится годы, то мог бы заработать много денег, присоединившись к торговым караванам в Ксианг.

Со времён Вечного Правителя эта далёкая империя поддерживала великолепное посольство на холме цитадели: экзотическая крепость с высокими зубчатыми стенами и изогнутыми медными крышами, конструкция которых делала их похожими на кожу золотого дракона.

Люди из Ксианга уже сами по себе были необычными. По большей части их лица выглядели причудливо широкими, носы были более плоскими, чем обычно, но прежде всего смущали их глаза, потому что были более узкими с ярко выраженной складкой век. Золотистый цвет кожи и чёрные как смоль волосы казались для них обычными, во всяком случае, Ласка на мог вспомнить, чтобы когда-нибудь видел кого-либо из далёкой империи, у кого не было бы золотистой кожи и чёрных волос. Много слухов ходило об этой далёкой империи. Как говорили, там улицы вымощены золотом, женщины изящны, ласковы и самые красивые в мире. Однако так же говорили, что мужчины решительные бойцы, которые пойдут на всё, чтобы защитить честь своих жён.

В то, что женщины действительно были такими красивыми, как говорили, можно было верить лишь на слово. По крайней мере в Аскире, их ещё никогда не видели на улице. Если одна из них покидала великолепные сады посольства, то только в одном из таких паланкинов, защищённая от неприличных взглядов плотными шёлковыми занавесками. Ласке уже несколько лет натерпелось нанести длительный визит в посольство. Но он не дожил бы до сегодняшнего дня, если бы также не был рассудительным. Каким бы экзотическим не было посольство Ксианга, оно, после цитадели Вечного Правителя, к тому же было самым защищённым местом во всём Аскире.

Лишь однажды ему удалось заглянуть за высокие стены, по крайней мере, теперь он мог подтвердить, что сады действительно были такими великолепными, как о них говорили. А также слова об изяществе женщин, поскольку он увидел молодую женщину в саду, одетую в роскошные шёлковые одежды и с широким поясом вокруг талии, которая показалась ему достаточно узкой, чтобы обхватить её обеими руками. По крайней мере, женщины не брили свои головы, он ещё хорошо помнил водопад чёрных волос. А ещё Ласка хорошо запомнил ощущение холодной стали, пронзившей его плечо! И это сотворили не охранники, которых ему с большим трудом удалось избежать, это была женщина в саду, которая, похоже, не глядя, бросила в него кинжал!

Ласка всё ещё хранил его — прекрасная работа из полированной стали с гравировкой и рукояткой из чёрного твёрдого дерева, также великолепно сбалансированный. В каком-то смысле таким образом его визит всё-таки оправдал себя. Такой кинжал, сам по себе, стоил уже целое состояние. Теперь он носил его в ножнах между лопатками — это был его личный талисман.

Ласка позволил себе лёгкую улыбку, когда слегка поклонился невидимой сэре в паланкине. То, какие богатства скрывало посольство, теперь интересовало его гораздо меньше, чем миниатюрная фигура, которая с такой точностью чуть не сбросила его с высокой стены посольства… а в паланкине сидела сэра, и это её проницательный взгляд он почувствовал, его инстинкты были слишком хороши, чтобы ошибиться. «Может, это даже та же самая сэра, которую он в своих снах так часто навещал в её великолепном саду», — подумал он с улыбкой.

Грохот тяжёлых колёс телеги заставил Ласку посмотреть вправо. Он увернулся от телеги и столкнулся с торговцем, который снисходительно посмотрев на него, обозвал увальнем, прежде чем с фырканьем уйти.

Почти удивлённо Ласка посмотрел на свою руку, в которой у всех на виду лежал вышитый кожаный кошелёк… он был так сильно погружён в свои мысли, что даже не заметил, как обчистил торговца! «Боги, только не это», — подумал Ласка.

— Эй, вы там! — поспешно окликнул он торговца. — Вы потеряли свой кошелёк!

Торговец вздрогнул и испуганно потянулся к поясу. Что ж, этот кошелёк всё ещё был на месте. Затем его рука метнулась к груди, где он думал, что его золото в безопасности. Словно морж, фыркая, он поспешил вернуться к Ласке, почти что вырвал кошелёк из его руки, чтобы потом разгневанно потопать прочь. «Ни слова благодарности», — подумал Ласка, качая головой. «Какой грубиян!»

Он почувствовал тяжёлую руку на своём плече и обернулся. Там стоял морпех и хмуро глядел на него.

— Разве вы не видели, как он потерял кошелёк? — поспешно спросил Ласка, проклиная свои ловкие руки и старые привычки. — Я только что вернул его! Вы, должно быть, видели это!

— Видел, — прорычал морпех. — Мы понимаем, что ты знаешь, что мы за тобой наблюдали. Не знаю, как ты это сделал, но я точно не рад, что ты выставляешь нас на посмешище!

— Но… — начал Ласка, однако прежде чем успел сказать больше, другой морской пехотинец въехал ему стальным кулаком в живот. Задыхаясь, Ласка упал и заработал от солдата ещё один пинок по рукам.

— Как по мне, я подсунул бы тебе свой кошелёк и арестовал, — угрожающе продолжил другой Морской Змей. — К сожалению, мой кошелёк настолько пуст, что нам никто не поверит… — Он наклонился к Ласке и приставил ему кулак к носу. — Уже достаточно плохо то, что мы никак не можем тебя поймать, но пытаться выставить нас дураками на глазах у всех, советую тебе в будущем подумать об этом дважды! Понял?

Прежде чем Ласка успел ответить, другой солдат схватил своего товарища за руку и потащил прочь.

— Оставь его, он того не стоит, — ещё услышал Ласка. Последний сердитый взгляд, и оба солдата растворились в толпе.

Ласка медленно поднялся, увидел, что на него указывают пальцами и поглядывают с любопытством и лишь отчасти с жалостью. Тот факт, что маленький вор воспользовался возможностью, чтобы отрезать кошелёк одного из зевак, не прибавил Ласки веселья. Он огляделся и не смог нигде обнаружить паланкин. Ласка мог лишь надеяться, что она не слишком отчётливо видела его поражение. При этой мысли он почувствовал себя странно смущённым. Со вздохом Ласка отряхнул с одежды пыль, ещё раз тихо выругался, когда заметил, что его новый камзол порвался, а потом пошёл дальше, делая вид, что всё это его не касается.

«Боги! Как могла с ним случиться такая глупость!»

Сделав два шага, он остановился.

— О, — сказал он, развернулся и вздохнув, пошёл назад… там, в шаге от того месте, где он столкнулся с торговцем, стояла святыня Борона, а рядом коренастый священник в красной мантии своей веры, хмуро смотревший на него.

Ласка перевёл взгляд со священника на статую бога.

— Будет какой-то толк, если я скажу, что это была оплошность? — сокрушённо спросил Ласка.

Священник окинул его взглядом с головы до ног.

— Сэр, это ваша совесть привела вас сюда. Из чего можно сделать вывод, что то, что приключилось с вами, на этот раз, возможно, было несправедливо. Но вы сами признаёте, что случившееся с вами только что, если учесть всю вашу жизнь — обоснованно. — Священник слегка поклонился Ласке. — Мой бог, несомненно, поприветствует, если вы искренне раскаиваетесь в содеянном… но едва ли это так. Иначе вы не стояли бы здесь и не задавали этот вопрос!

— Вы, священники, обучаетесь всему этому в храмовой школе? — недовольно спросил Ласка, роясь в своём кошельке в поисках двух серебряных монет, которые он бросил в чашу для пожертвований.

— Нет, сэр. Но когда простоишь год на этом месте, наблюдая, как люди, при виде бога, вспоминают о своих проступках, автоматически учишься этому. — Священник склонил голову на бок и мимолётно улыбнулся. — Если позволите заметить, с вашей стороны было немного дерзко прямо перед святыней моего господина стащить у человека кошелёк. Что заставляет меня поверить в то, что это действительно была оплошность. — Он посмотрел на кошелёк, который Ласка держал в руках и многозначительно выгнул бровь. — А ещё я думаю, что для такого мастерски выполненного трюка, получившегося нечаянно, нужно очень много тренироваться!

Вздохнув, Ласка положил в чашу ещё две серебряные монеты.

— Сможет ваш бог простить меня, если знает, что сегодня я иду путём праведников?

— Думаю, он вас простил. В конце концов, вы ещё стоите здесь, и вас не увели закованного в цепи!

Ласка мог лишь смотреть на священника и недоверчиво качать головой.

— И почему вы, священники, всегда думаете, что у вас есть ответы на все вопросы?

— Не знаю, сэр, может потому, что вы считаете, будто так и есть?

Ласка озадаченно посмотрел на священника.

Тот улыбнулся, показав сияющие белизной зубы.

— Благодарю вас за пожертвование и благословляю от имени Борона, чтобы добродетель направляла ваши стопы!

Ласка открыл рот, но передумал. Он убрал свой кошелёк и пошёл прочь, качая головой. Пройдя несколько шагов, он тихо рассмеялся. Если память не изменяла ему, то он первый раз в своей жизни получил благословение Борона. «Хм», — весело подумал Ласка. «В конечном счёте, это правда, я иду по пути добродетели… по крайней мере, на данный момент!»

30. Водяная могила

Охотничьи лодки можно было сравнить с ишаками Морских Змей: узкие, плоские лодки с высокими бортами, острым килем, латунным тараном и небольшой баллистой на плоском деревянном сооружении в передней части. Они предназначались для работы в гавани или на мелководье. С тридцатью вёслами, они были быстрее любого известного корабля. И если вражеский корабль когда-нибудь осмелился войти в порт, он был бы подобен медведю, пойманному терьерами.

На этот раз на вёслах сидело только двадцать человек, а на плоском деревянном сооружении, откуда убрали баллисту, готовились четверо ныряльщиков, щедро смазывая себя свиным жиром. Хоть в городе больше не было снега, но вода в гавани всё ещё была очень холодной.

Наряду с майором Меча Рикин, Сантер тоже решил поехать вместе. Ему нравилось, что не нужно грести, и когда один из Морских Змей укоризненно смотрел на него, он лишь выгибал бровь и ухмылялся.

Так он сидел на одной из свободных скамеек и наблюдал, как маэстра мрачно даёт указания кормчему. К его удивлению лодка поплыла не в середину гавани, а вдоль пирса, пока не достигла района в северно-восточной части гавани, где на тяжёлых уходящих в воду деревянных подпорках, было построено добрых два десятка зданий. Здесь стояли два склада, таверна и старый городской дворец, на котором уже были видны явные следы разрушения.

— Это был эксперимент торгового совета. В жертву были принесены четыре причала, чтобы возвести это здание, и в порту просто не осталось места, — объяснила Рикин маэстре, когда лодка подплыла ближе и заскользила между массивных столбов. — Причалы подобны венам, через которые пульсирует кровь города. Суть в том, что полученная прибыль была ниже ожидаемой. — Майор нахмурилась, когда лодка скользнула в мутную темноту под массивными досками, на которых были возведены здания. — Насколько я знаю, торговый совет намеривается снести эти постройки, когда истечет срок аренды таверны, то есть через три года. Остальные здания уже освободили.

— Здесь, — подняв руку, тихо сказала Дезина. Лодка скользнула немного дальше, затем её остановили при помощи вёсел. Четыре солдата вскочили на ноги и зацепили тяжёлые крюки за разные окружающие столбы, чтобы удержать лодку на месте.

Ныряльщики обвязывали плечи прочными верёвками, в то время как Дезина осматривала доски над их головами.

— Посмотрите, — сказала маэстра, указывая наверх. Там были видны очертания люка. Она обратилась к майору.

— Боюсь, майор Меча, что мы найдём здесь не только Марью, — встревоженно промолвила она.

— Думаю, этот люк принадлежит «Кривой Мачте», — предположила майор.

— Я знаком с этой таверной, — мрачно заметил Сантер. — Один из самых худших притонов в порту… нам часто приходится иметь с ними дело, я сам был там уже, по меньшей мере, три раза, однако не припомню, чтобы там был люк.

— Должно быть, он спрятан, — предположила Дезина, в то время как четверо ныряльщиков почти бесшумно скользнули в холодную воду гавани. — Какая здесь глубина? — спросила она.

— Добрых три, четыре длинны, равных росту человека, — рассеянно ответил штаб-лейтенант, наблюдая, как группы солдат опускают для ныряльщиков верёвку, готовые вытащить своих товарищей из воды в любой момент. Один из моряков медленно считал. Самое позднее верёвки потянут наверх, когда счёт дойдёт до двухсот, уже одна лишь холодная вода вызывала беспокойство. Но это не заняло так много времени. Одна из верёвок по левому борту дёрнулась дважды, а за ней сразу последовала вторая.

— Они что-то нашли, — объяснила Рикин. Одна из верёвок снова дёрнулась, и группа солдат сразу начала поднимать верёвку. Через несколько секунд появилась голова сначала одного ныряльщика, потом другого, а между ними было бледное женское тело в лёгкой одежде. В то же время задёргались верёвки с правого борта, там ныряльщики тоже что-то нашли. Группа солдат и там подала сигнал ныряльщикам всплывать, в то время как их товарищи с левого борта уже поднимали в лодку мёртвое тело и замёрзших ныряльщиков, чтобы немедленно завернуть их в тяжёлые одеяла.

Дезина наклонилась и внимательно изучила тело молодой женщины. Лёгкий ветерок на мгновение приподнял её капюшон, и Сантер увидел, насколько потрясена была маэстра, прежде чем она рассеянно вернула капюшон обратно.

— Она умерла всего чуть больше колокола назад. Четыре отрезка свечи, не более, — глухо объявила Дезина. Марья была стройной и миниатюрной женщиной, она выглядела на жёсткой скамейке, словно маленький ребёнок. Её глаза были открыты и ещё ясные, и даже в смерти на лице читалось неверие, как будто она не понимала, что с ней произошло. На ней было только лёгкое платье, скорее похожее на ночную рубашку и с ходу причина смерти заметна не была.

— Ради молота Борона, — выругался Сантер, когда и с правой стороны из воды вытащили труп. — Это Карьян!

— Похоже, он нашёл свою сестру, — глухо заметила майор.

Дезина проигнорировала это, потому что, убрав мокрые волосы девушки в сторону, застыла в движении, когда на виске погибшей показались два тёмных пятна.

— Да поможет нам Сольтар, — тихо прошептала Дезина и тяжело опустилась на одну из скамеек. — Прикройте её, — глухо попросила она и заметно сглотнув, наклонилась к мокрому трупу жениха Регаты. На нём тоже было одето только нижнее бельё и видны такие же тёмные отметены на висках и сзади на шее.

Она сама аккуратно накинула на тело одеяло и обратилась к Рикин.

— Возвращаемся в портовый пост, майор Меча. Отправьте посыльного к священникам Борона, Сольтара и Астарты, они нам понадобятся. А что до нас, мы навестим «Кривую Мачту». Я хочу, чтобы всех, кто был там в течение дня, привели для допроса, и чтобы обыскали каждый угол здания над нами.

— Будет сделано, маэстра, — ответила Рикин с каменным лицом. — Карьян и его сестра относились к числу Морских Змей. Убийца пожалеют о содеянном.

— Н… не… т… тол… ко… они, — с трудом произнёс дрожащий от холода ныряльщик. Его губы посинели и, похоже, он никак не мог согреться, хотя товарищи завернули его в толстые одеяла и энергично обтирали. — Т… там… в… вни…зу… ц… целое… к… клад…бище!

— Этого мы и боялись, — ответила Рикин. — Мы найдём преступников.

— Надеюсь, — глухо промолвила Дезина, и Сантер заметил, что она сжала кулаки. Майор тоже пристально посмотрела на Дезину.

— Это ещё не всё, верно? — наконец спросила майор, и Дезина кивнула, неохотно, как показалось Сантеру. — Здесь имела место магия… эти места на висках… существует магия, позволяющая обследовать память жертвы. Лишь в редких случаях допрашиваемый таким образом может пережить эту процедуру. Эти тёмные пятна… посмотрите…

Она подошла к Сантеру сзади и обхватила руками его голову, большие пальцы легли сзади на шею, первые два пальца рук на виски. Кожа её перчаток была прохладной и гладкой, и всё же такое прикосновение было неприятным… она убрала руки, прежде чем он успел запротестовать. Может прикосновение и продлилось всего мгновение, но он всё ещё продолжал его чувствовать и поёжился.

— Что вы от меня скрываете? — тихо спросил Сантер. Даже за капюшоном он чувствовал, что она избегает его взгляда. Затем её плечи распрямились, и она вздёрнула подбородок.

— Мы ищем ещё одну старую легенду, — сказала она. — Если я права, то нам понадобится подкрепление. — Она подняла подбородок и, к удивлению Сантера, откинула капюшон, так что теперь он мог видеть её глаза, которые она направила на него.

— Вы уже раньше слышали о Ночных Ястребах? — спросила она. Он медленно кивнул. — Эта техника пришла от тёмных эльфов, и Ночные Ястребы обучались ей, — объяснила она. — Я не понимаю лишь одного. Мы ищем проклятого, зачем он использовал эту технику, если мог просто оседлать души?

— Мы это выясним, — холодно объявил Сантер, в то время как лодка выскочила из тени, отбрасываемой досками, и на высокой скорости заскользила в сторону портового поста. Она увидела его решительный взгляд и кивнула, снова натягивая капюшон на голову.

— Выясним.

Дезина погрузилась в раздумья, пока манёвренная лодка неслась по воде гавани, подгоняемая энергичными ударами вёсел. Она даже не замечала холодного ветра, от которого даже Сантера пробрало в дрожь. С тех пор, как магия снова проснулась после векового сна, не прошло и пяти недель. То, что казалось небольшим ручейком, снова текло стремительным потоком, срывающим всё на своём пути.

Похоже, не только Совья башня снова проснулась, во многих местах старые магические сооружения обретали новую силу, пробуждались старые и забытые вещи, чтобы снова занять своё место в мире. Всё, что она читала, каждая книга или отчёт, хранящиеся в Совей башне, были написаны до того, как иссяк поток миров, и многие из них были посвящены вещам, о которых не было слышно уже веками.

Отвратительный способ, с помощью которого некроманты наращивали свою власть, уже само невыразимое преступление — хищение души, делало их похожими на олицетворение зла. И только чтобы дистанцироваться от этих монстров, Совы выставляли другую магию — свой вид магии — в хорошем свете, придавая этому большое значение. Однако это было не совсем правильно. Магия была всего лишь инструментом, и использовать её во зло или во благо, всегда было в руках тех, кто держал этот инструмент.

Теперь в лодке находилось двое мёртвых, жертв древней магии, которая, возможно, была старше самих людей. Некогда существовала раса эльфов, служившая тёмному богу, — это то, что она узнала в архивах. И магическая форма э’нзира — похищение знаний, возникла у этих тёмных эльфов. Они уже давно исчезли, но несколько столетий назад горстка этих эльфов, отвернувшихся от своего тёмного бога, поступила на службу Вечного Правителя.

Миссия этих эльфов заключалась в том, чтобы обучить кадры, у которых была только одна задача: искать, определять место нахождения и уничтожать некромантов. Отряд из наёмных убийц и шпонов, также обученный тёмным искусствам, тьма, чтобы бороться со тьмой. Такую подготовку проходила небольшая группа элитных солдат империи, их называли Ночными Ястребами. Каждый из них обладал, по крайне мере, некоторым магическим талантом, но их наставники, тёмные эльфы, часто было маэстро, обученные глубоким тайнам эльфов.

В старых писаниях неоднакратно упоминалась одна вещь: когда они были возбуждены или рассерженны, глаза этих эльфов светились красным огнём в темноте.

В самых древних письменных источниках также упоминалось о существе, паразите или симбионте, который наделял своего носителя определёнными магическими способностями… среди прочего, предполагаемая способность растворяться в дыму.

После того, как Вечный Правитель отрёкся от престола, с Ночными Ястребами что-то случилось. Однако никто не знал, что именно. Лишь одно кажется стало ясно: теперь они служили тем, с кем раньше боролись. Возможно, каким-то образом сами стали некромантами.

Её мысли постоянно возвращались к величайшему из Сов, к Бальтазару. В дневнике он написал о своём опасении, что изменённая форма э’нзира может быть использована не только для похищения знаний, но и для похищения духа. Что, быть может, именно в этой древней форме магии было скрыто ядро некромантии. Ночные Ястребы Старой империи обучались этой форме э’нзира, потому что это был более надёжный способ заполучить знания, чем пытки. Возможно, некоторые Совы знали эту форму магии, но если и так, в Совей башне ей не обучали.

Вместе с некромантом, убившем слугу, в имперский город вернулся кошмар из прошлого. Но ныне казалось, что есть ещё один. Только теперь он был против империи, а значит для Дезины не было более заклятого врага, чем он. Ночной Ястреб. Позади неё в лодке лежало доказательство этого.

31. Холодные глаза

Холодные глаза следили за скользящей по воде охотничьей лодкой, уплывающей прочь, затем мужчина отпустил пожелтевшую занавеску. Он залез под камзол и вытащил тяжёлый амулет, лежавший у него на груди. Его пальцы сжались, когда он почувствовал боль, всегда настигавшую его, когда он это делал.

Он всё ещё стоял у заколоченного окна, но в то же время очутился в далёкой комнате в башне. Тонкие шёлковые занавески развевались на лёгком ветерке. Тот, кого он искал, стоял на балконе и смотрел в ночь, держа в руке тонкий огранённый бокал из тончайшего хрусталя. Видимо, он заметил присутствие другого человека и медленно повернулся, сделав глоток вина. Тёмные глаза задумчиво изучали полупрозрачную фигуру перед ним.

— Фелтор? Что привело вас сюда? Надеюсь, вы принесли хорошие вести?

— Нет, господин. Появились… проблемы.

Тонкая бровь вопросительно выгнулась.

— Проблемы? Вы же знаете, я ненавижу, когда это произносят. Проблемы какого рода?

— Сова нашла место в гавани, господин.

Рука, которая собиралась поднести бокал к изящно изогнутым губам, застыла, стекло лопнуло в тонкой руке, сжавшейся в кулак. Затем ладонь раскрылась, почти небрежно он вытащил другой рукой застрявший там осколок, задумчиво наблюдая, как закрывается рана.

— В Аскире больше нет Сов, — заметил он.

— Но всё-таки это так. Она последовала за формой поиска. Несмотря на воду, несмотря на печать, которая должна была предотвратить это…

— Она? — тонкие черты лица немного расслабились. — Это не мужчина?

— Нет, господин. Это молодая женщина. Она уже давно живёт в башне, изучает старые тексты. Я вам о ней докладывал. Только теперь она, должно быть, сдала экзамен и облачилась в синюю мантию. Она не представляет опасности, но смогла найти то место…

— Это было небрежно с вашей стороны.

— Да, господин.

— Хм, — задумчиво сказал молодой человек. — Сова? Всего через пять недель? Как она смогла избежать фанал?

— Не знаю, господин. Это…

— Фелтор?

— Да, господин.

— Вопрос был не к тебе.

— Да, господин. Простите, господин.

Одно мгновение молодой человек молчал, затем подошёл к буфету и наполнил новый, не менее драгоценный бокал, сладким вином и выпил. На его безупречном лбу появилась морщинка, затем снова исчезла.

— Корабль прибыл? — в конце концов спросил он.

— Да, господин.

— Что ж, — сказал он и слегка улыбнулся. — Тогда это место нам больше не нужно. Вряд ли из-за него что-то изменится. Остальное всё готово?

— Да, господин.

— Посмотрим, насколько хороша эта Сова, потреплем ей пёрышки, не так ли, Фелтор?

— Да, господин.

— Хорошо. Можете удалиться… и Фелтор? Убедитесь в том, что она не подберётся к вам близко… и найдите для наших друзей какое-нибудь занятие. Они ненавидят с такой страстью, дайте им цель для их ослепления!

— Как угодно, господин.

Полупрозрачная фигура низко поклонилась и исчезла, чтобы тяжело дыша, упасть на колени вдалеке. Расстояние было слишком большим, и сила, которая потребовалась для этого Фелтору, была огромной.

— Проклятая Сова, — простонал он, с трудом выпрямляясь. Он прислонился к стене, ожидая, пока боль не оставит его. Он огляделся, ещё раз критически осмотрел воздействие своей силы и только потом позволили себе холодную улыбку. Его плащ заколыхался, казалось, будто он превратился в дым и пропал.

Снова тьма шевельнулась, но вернулся не Фелтор, из тени вышла другая фигура с накинутым на лицо капюшоном.

— Кошка и мышка попались и в мешке оказались, — повторил Бальтазар стих из детского стишка и весело улыбнулся. — Кто же будет смеяться последним? Хотите потрепать ей пёрышки, да?

Он огляделся и почти с восхищением кивнул, когда увидел кровавые руны, тонкими следами ведущие к дверям и окнам. Заметит ли она их вовремя? Он протянул руку и нарушил одну из тонких силовых линий, втянув её в себя. Он размеренным шагом последовал за рисунком рун до заколоченной входной двери, устраняя одну руну за другой. Он медленно вернулся в большую комнату, которую другой человек только что покинул, и изучил кровавые руны там.

— Что-то всё-таки нужно оставить ей… — задумчиво пробормотал он, подходя к косяку, чтобы осмотреть комнату оттуда. — Только как она сможет это решить? Она ещё не умеет… — Он огляделся и обнаружил люк в конце коридора, затем улыбнулся. — Она — Сова. Так что увидит. — На мгновение показалось, что улыбка хочет остаться, в то время как тень уже пропала.

32. «Кривая мачта»

Когда лодка достигла мола портового поста и причалила, Дезина уже услышала крик Регаты, упавшей на колени на набережной и горько заплакавшей. Дезина первая покинула лодку, за ней следовал Сантер, лицо которого напоминало каменную маску, а потом майор, которая начала отдавать приказы ещё прежде, чем ступила на твёрдую почву.

Дезина притянула к себе приёмную сестру, которая безудержно рыдала. Вмести они наблюдали, как солдаты выносят из лодки мёртвых. И Карьяна и его сестру отнесли внутрь гарнизона и положили в лазарете. Обе женщины вместе последовали за ними. Регата медленно отстранилась от своей сводной сестры и вошла в маленькую комнату, Дезина последовала за ней. Один из солдат хотел заставить Регату уйти, но когда Дезина покачала головой, он отступил. Ещё один жест маэстры опустошил комнату, за исключением Регаты, Сантера, стоящего у двери, и самой Дезины.

Регата подошла к мёртвому Карьяну и нежно провела пальцами по мокрым волосам, наклонилась и поцеловала его в холодный лоб. Затем выпрямилась и укоризненно посмотрела на Дезину мокрыми от слёз глазами.

— Почему ты его не спасла? — выдохнула она. — Ты — Сова. Ты должна была его спасти!

— Регата… — мягко ответила Дезина. — Он уже был мёртв, когда ты пришла ко мне. Марья тоже… они оба умерил примерно четыре отрезка свечи назад. Похоже, он нашёл её… но не смог спасти.

Регата бестолково посмотрела на неё.

— Но у него же было сегодня первое дежурство? Он хотел лечь спать… я сказала ему, что пойду к тебе!

— Мне очень жаль, — промолвила Дезина, взяв сестру за руки. — Обещаю, мы найдем убийцу!

На мгновение Регата так сильно сжала руки сестры, что Дезина почти испугалась за свои кости. Но затем отпустила и, подойдя к телу своего жениха, взяла его за холодную руку.

— Я знаю тебя, — сказала она Дезине, пока слёзы продолжали течь по её щекам. — Ты всегда держишь свои обещания… но скажи… какая мне от этого польза? Ты уже когда-нибудь была влюблена, сестра? Можешь понять, что я сейчас чувствую? Как моё собственное сердце вот-вот разорвётся на части?

Дезина слегка покачала головой.

— Не могу, — тихо ответила она и сделала шаг в сторону Регаты, но та предупреждающе подняла руку.

— Нет, не надо, — сказала Регата. — Ты не смогла его спасти, и теперь никто не сможет утешить меня. Даже если ты меня любишь, у тебя не получится, потому что ты меня не понимаешь. Сделай то, что можешь: сверши суд над его убийцей.

Она встала на колени рядом с телом, прижалась щекой к его холодной руке и склонила голову, только плечи её вздрагивали…

Дезина почувствовала руку Сантера на своей руке, которая легонько потянула её в сторону двери. Он закрыл дверь позади них и посмотрел на Дезину.

— Как вы? — тихо спросил он. — Вы выглядите измученной.

— Как вы можете об этом судить? — с горечью спросила Дезина. — Вы можете видеть сквозь мой капюшон?

— Это не так уж и сложно… — ответил штаб-лейтенант. — Чем дольше я вас знаю, тем становится проще. — Теперь уже он взял её за руки, на которых были одеты перчатки. — Вы можете довериться мне, маэстра.

— Я знаю это, Сантер, — ответила она с усталой улыбкой. Он посмотрел поверх её плеча, и она обернулась, чтобы увидеть майора Меча Рикин, которая была теперь во всём вооружении.

— Мы готовы, маэстра, — сообщила майор Дезине. — Меченосец и две охотничьи лодки оцепят этот район со стороны воды. Четыре отделения стоят наготове, чтобы обеспечить охрану района и начать обыск.

Дезина в последний раз посмотрела на закрытую дверь лазарета и кивнула. Майор заметила её взгляд.

— В храмы было послано уведомление… священники скоро прибудут. У вас есть ещё для них информация?

Дезина на мгновение задумалась.

— Пусть подождут меня, если это возможно. — Она расправила плечи. — Давайте посмотрим, сможем ли мы что-нибудь найти. Майор Меча…

— Да?

— Проинструктируйте своих людей, чтобы они сформировали группы, в которых будет, по меньшей мере, трое человек, один из которых вооружён арбалетом. Пусть никто не действует в одиночку.

Майор Меча пристально посмотрела на Дезину, затем кивнула.

— Так и сделаем.

— Вы думаете, что убийца настолько опасен? — немного позже спросил Сантер, когда они наблюдали, как морские пехотинцы занимают позиции вокруг строго здания на сваях. Штаб-лейтенант добыл большой башенный щит, который держал наготове, чтобы защитить маэстру, если случится что-то непредвиденное.

Дверь в таверну «Кривая Мачта» распахнулась, и группа подозрительных личностей попыталась ускользнуть, прежде чем кольцо вокруг здания сомкнулось. Прохожие в испуге попятились назад, один из беглецов даже попытался напасть на Морского Змея с длинным ножом, однако с ним быстро расправились.

Дезина лишь мельком взглянула туда, это была всего лишь перепалка, карманник им уж точно был не нужен.

— Да, — ответила Дезина на вопрос Сантера, когда солдаты отогнали зевак, чтобы освободить место перед зданием. — Я не ожидаю, что мы найдём его здесь. Возможно, зацепку, которая приведёт к нему. Тем не менее…

Штаб-лейтенант согласно кивнул.

— Осторожность никогда не помешает. — Он наблюдал, как морпехи оцепили участок и как группа готовится к проникновению в «Кривую Мачту».

— Скажите, маэстра, то, о чём вы упомянули раннее, я имею в виду в лодке… вы думаете, что это может иметь какое-то отношение к проклятому?

— Да, — тихо ответила она. — Это было бы слишком большим совпадением, если бы все эти убийства, совершённые с помощью магии, не были связаны между собой. — Она взглянула на него. — В наши дни, по прошествии стольких столетий, не должно быть никого, кто владел бы этой формой магии, способной похищать знания. Это магия тёмных эльфов. О них говорят, что их глаза светятся красным в темноте и что они способны растворяться в дыму.

— Какой толк для него в этих убийствах? — удивлённо спросил Сантер. — И какая здесь может быть связь? — Он покачал головой. — Я слышал, что эти эльфы когда-то существовали. Но они не более чем легенда!

— Но в некоторых легендах есть доля правды.

Дезина посмотрела на майора Меча Рикин, которая подала сигнал своим людям. После чего дверь таверны открыли, и внутрь с поднятыми щитами ворвалось шесть человек, в это же время через каждое окно, которых было три, в таверну проникло по четыре солдата. Раздался звук бьющегося стекла, затем крики… затем звук схватки, которая длилась недолго, затем тишина.

В дверях появился один из Морских Змей и подал знак майору Меча, после чего она отдала ещё один приказ, и во внутрь проникло второе подразделение Морских Змей, в то время как остальные солдаты, с арбалетами наготове, охраняли переднюю часть таверны. Вскоре в дверях появился другой солдат и подал ещё один знак, и только после этого Рикин расслабилась.

— Мы можем войти, — сообщила она Дезине и штаб-лейтенанту. — В здании безопасно.

33. Кровавая магия

И это на самом деле было так. В большом зале для гостей на коленях связанными стояло почти две дюжины людей, включая хозяина, трёх служанок и двух здоровенных мужиков, с ненавистью посмотревших на Дезину, Рикин и Сантера, когда они вошли внутрь. Один из солдат был ранен в руку, другой крепкий мужчина лежал в луже крови у подножья лестницы, ведущей за тяжёлой стойкой наверх. Остальные узники были обычными портовыми отбросами, закоренелые негодяи и моряки, привыкшие ввязываться в неприятности.

Капрал выступил вперёд и доложил об итогах операции.

— В здание безопасно. Только один из негодяев оказал сопротивление, Марин получил небольшую царапину, вот, собственно, и всё. — Он посмотрел на мёртвого парня. — Тупой ублюдок!

Дезина изучила узников. Большинство из них были напуганы, особенно служанки. Едва ли кто-то из них был старше Регаты или её самой, но выглядели они изношенными и потасканными, не осталось никакой искорки жизни. Они стояли на коленях, покорно ожидая свою судьбу. Несколько моряков выглядели сердитыми, не понимая, что происходит. Один из них поднял голову и сверкнул на неё глазами.

— Мы ничего не сделали! Я требую, чтобы меня отпустили! Да побыстрее, мой корабль отходит с отливом!

— Тогда вы должны были быть на борту, — невозмутимо ответила Рикин. — Не переживай, скоро мы отсортируем тех, кто нам не нужен. — Она остриём меча указала на одного из узников. — Только не тебя, Джоакин. Тебя мы уже давно ищем.

Узник, худой мужчина в тёмной одежде, посмотрел на неё с ненавистью и попытался оплевать. Рикин не стала уклоняться, плевок в неё не попал, но Сантер просто шагнул вперёд. То, как он без видимого усилия поднял мужчину одной рукой, а другой врезал кулаком в висок, выглядело почти небрежно. Он отпустил мужчину, и тот без сознания упал на грязный пол к ногам майора Меча. Затем Сантер одной ногой толкнул его обратно в ряды узников.

Большинство других узников отказались от дальнейших протистов, но хозяин таверны и двое его подручных казались непоколебимыми.

— Я веду честный бизнес, — возразил теперь хозяин таверны. — Вы не найдёте здесь контрабанды! — Он сверкнул взглядом на потерявшего сознание Джоакина. — Этого парня я не знаю, он мне не друг, всего лишь гость. Я не несу ответственности за своих гостей!

Дезина проигнорировала его. Она встала перед узниками и окинула взглядом одного за другим, пока горевшие ненавистью глаза хозяина следили за ней. Дезина слишком хорошо знала, как это, находится в руках Морских Змей, но уже сейчас она не сомневалась, что, по крайней мере, хозяину было что скрывать. В то же время он казался ей слишком уверенным в том, что его не раскроют.