Советник Аида

7

Готовить самому надоедало и Громов иногда ужинал в ресторане. Сегодня он приехал в обед, намереваясь покушать и захватить что-нибудь вкусненькое с собой. Никакими изысками его обед не отличался — обыкновенный борщ, свинина на косточке, стакан чая с молоком. Он съел супчик и отрезал ножом свининку, придерживая вилкой кусок, когда заметил на себе пристальный взгляд девушки за соседним столиком. Он посмотрел на нее, но она не отвела взгляд, встала, подошла к нему и присела.

— Вы вряд ли мне подойдете, — произнес Илья, словно ни к кому не обращаясь и продолжая кушать.

— Это почему еще? — заинтересованно спросила девушка.

Он поднял голову и демонстративно осмотрел ее.

— Вы барыня, а мне нужна домохозяйка.

— Даже так, — удивилась она, — а, по-моему, вы ищите три в одном. — Девушка усмехнулась. — Готовить, мыть и спать. Действительно, для всех этих ролей я точно не подхожу. У меня свои три в одном — интим, душа и отсутствие лишних вопросов. Вам бы это вполне подошло, но кушать тоже что-то надо и полы мыть самому надоедает. Не заморачивайтесь, Илья Громов, я не подсаживаюсь к незнакомым людям и не сплю с первым встречным. Надоели слюнявые губы и холеные ручки сверстников, хочется чего-то настоящего, не кичащегося деньгами, но и не нищего, естественно. Полагаю, что нам стоит попробовать пообщаться. А полы помыть и обед сварить всегда найдется кому. Наши коттеджи стоят рядом и меня зовут Яна. Позовешь?

— Коттеджи стоят рядом… Твой папа пытался выяснить кое-что обо мне. Три образования, адрес прописки и больше ничего не узнал. А больше, собственно, ничего и нет. Предположил, что я сотрудник спецслужб, а я бандит. Пойдешь?

— Пойду, — спокойно ответила Яна, — если разрешишь сожрать Ковалеву.

— Ты знаешь историю с ней?

— Чего тут знать?.. Ты с двумя пулями на операционном столе, а она в твоей постели с отцовским замом. Большей подлости представить себе не могу. Ты действительно советник Аида?

— Если нет, то я скажу нет. А если да, то…

— То тоже скажешь нет, — перебила его Яна. — Согласна — глупый вопрос, но задать я его должна. Матвей, царство ему небесное, разболтал всем. Может потому и подох вор. Я обыватель и могу рассуждать по-любому, а вот мой папочка чиновник и должен рассуждать официально. Может есть где-то мифический Аид, но подземное царство у нас только на кладбище, и ты не его директор, и не советник. Честно скажу — побаиваются тебя некоторые чинуши, руки чешутся проверить, но опозориться боятся, опозориться. На смех ведь могут поднять за проверку подземного царства, — она улыбнулась. — Поедем к тебе?

— А если не позову на следующий день снова? — лукаво спросил Илья.

— Звать не надо — я уходить не собиралась. Если прогонишь — сама виновата: не рассчитала сил и полезла.

— Расчет, силы… а я думал о чувствах, — задумчиво произнес Илья.

— Это и есть чувства, на которые рассчитывают и в которые верят сильно или не сильно, но верят.

Утром Илья проснулся, повернул голову, глянув на пустую измятую подушку рядом. Он не слышал, как Яна встала, задумался. Хороша в постели девочка, хороша! Прелестная фигурка с южным, но не обременительным темпераментом словно подстраивалась под него. Желала того, что и хотел он. Это редкость в первую ночь знакомства.

Яна Мелешко, дочь прокурора области Геннадия Ивановича, двадцать три года, окончила Санкт-Петербургский государственный экономический университет по специальности экономика и управление, владеет английским, немецким, французским языками. После Питера вернулась домой и решила годик отдохнуть, присмотреться и определиться с будущей работой. Отец мог ей присмотреть работу топ-менеджера в какой-нибудь фирме, но хотелось бы чего-то своего и по душе. Например, свиноводство не впечатляло, как и добыча нефти. Семья Мелешко бедностью не страдала, но и к олигархам не относилась. Яна тусовалась иногда на вечеринках золотой молодежи, но всегда помнила об отце, которого своим поведением подвести не хотела. Более ничего не смог прочитать Илья в голове новой подружки.

Илья принял душ и в домашнем халате спустился на первый этаж.

— Доброе утро, Яна, — поприветствовал он девушку, — захотелось тебя обнять, повернулся — ан нет никого…

— Мне тоже захотелось, но не стала тебя будить. Решила показать, что могу быть не только барыней, как ты выразился. Ты, оказывается, у меня в цене, если я решилась на жарку глазуньи. Не привередливый продукт, но все же…

Яна деревянной лопаточкой выкладывала глазунью со сковороды на тарелки. На столе уже стояли блюдца с порезанной колбасой, огурцами и помидорами. Она не стала надевать свое платье, в котором была в ресторане, а «утонула» в его рубашке до колен, застегнутой на две пуговки у пупка. Движения у стола то оголяли немного ее грудь, то бедро и Илья почувствовал, что страсть одолевает его.

— Завтрак немного подождет, — произнес Илья с придыханием.

Он подошел к Яне, приподнял за подмышки, распахивая свой халат. Влечение вошло в охватившее его бедра тело и наливалось энергией нетерпения. Стан девушки двигался в такте возбужденного дыхания и руки прижимали сильнее и сильнее мужское тело за шею, будоража его собственной грудью.

Илья так и унес Яну в душ, не опуская тело на пол… После завтрака она предложила переманить повариху из их дома сюда.

— Я все-таки не готова к постоянному приготовлению еды. Я умею, но в этом нет необходимости, с радостью испеку что-нибудь праздничное для тебя.

Яна отправила Илье воздушный поцелуй в кресло напротив.

— Ты хозяйка — тебе и решать, — ответил он.

— Домашние вопросы я решу… бес проблем. Что посоветуешь с работой, великий комбинатор?

Илья усмехнулся, ответил расплывчато, подражая Райкину:

— Директор магазин, зав склад, товаровед тебя вряд ли устроит. Такие должности были — ва-ах! — он поцеловал кончики пальцев. — А теперь нефть, газ — то пахнет, то пачкает. Тебе не годится. И белый халат не по специальности. Что делать, к чему приложить ум, кроме черепной коробки? Может к деньгам?

— К деньгам? — удивилась Яна.

— Ну да, к деньгам. Не в чулке, а в банке.

— Ты предлагаешь службу в банке?

— Почему бы и нет. Начальником отдела ты можешь стать через месяц-другой. Но для топ-менеджера там необходим трехгодичный стаж руководящей работы. Начальник отдела вполне подходит. Куплю тебе банк и руководи на здоровье.

— Банк… — Яна задумалась, — и ждать еще три года… Денежки приносят радость, когда их имеешь, а не возишься с ними.

Молодые почему-то хотят всё и сразу, подумал Илья, может они и правы. В старости деньги тоже нужны, но в молодости они ой как нужнее.

— Тебя никто не торопит и никуда не гонит, — задумчиво произнес Громов, — отдыхай, наслаждайся возможностями, а надоедливость тебя сама посетит и скорее, чем ты думаешь.

— Какая еще надоедливость, ты о чем?

— Надоест бездельничать и захочется что-то делать. Этим что-то и станешь заниматься. Моя рубашка придает тебе сексуальности…

— Ты хочешь заняться сексом или гонишь меня за халатом? — Яна удивленно вздернула и затем опустила брови. — Да, надо посетить родительский дом и кое-что принести.

— Хорошо, — согласился Илья, — и, пожалуйста, пригласи отца. Мне необходимо с ним по делу переговорить.

Яна хмыкнула и возразила:

— Он все-таки прокурор области… Хотя это не главное — ты помладше и мой… Мой, но кто? Любовник, жених, гражданский муж?

— Для прокурора однозначно сожитель, а для твоего отца попробуем свить гнездышко семейного счастья. Мы незнакомы, но так уж сложилась ситуация — дело важное и неотложное.

— Отец меня не поймет, — возразила Яна, — почему ты сам не хочешь прийти?

— Твой отец, Геннадий Иванович, воспримет визит, как знакомство с парнем дочери и несерьезно отнесется к рассказанной информации.

— А в твоем доме он серьезно отнесется к информации? — ехидно спросила Яна.

Илья посмотрел на Яну с укоризной, ответил тихо, но отчетливо:

— Иногда очень сложно объяснять простые вещи. Сделай так, как я тебя прошу. Иди.

Яна удивилась, пожала плечами и ушла. Через час она вернулась с отцом и по их виду Илья понял, что разговор был серьезный.

— Здравствуйте, Геннадий Иванович, если не возражайте, то сразу к делу, — предложил Илья.

— Да, так будет удобнее или правильнее, — согласился Мелешко и посмотрел на дочь.

— Присаживайтесь, — Илья указал на кресло, — у меня нет секретов и вам решать — присутствовать Яне при разговоре или нет.

— Говорите, — кратко выразился прокурор.

— Хорошо, — кивнул головой Илья, — у вас в прокуратуре работает Анна Ковалева, моя бывшая любовница…

— И вы пригласили меня для выслушивания своих любовных афер? — с сарказмом произнес прокурор и посмотрел на дочь, собираясь уйти.

— Я пригласил вас сообщить о тяжком преступлении, а не выслушивать идиотские упреки зазнавшегося сноба. Тем более, что вы им не являетесь и не надо строить из себя… извините.

Илья заметил, как Яна наливается яростью и готова поддержать отца — дать пощечину и уйти вместе с родителем. Но отец урезонил ее.

— Говорите, — вновь произнес Мелешко.

— Хорошо, буду предельно краток. Я пригласил вас к себе, чтобы обеспечить вам алиби. Вы находитесь у меня дома, соседи видели, как вы шли ко мне и этот факт стал им очень интересен. И именно в это время сейчас снимается порнофильм, где Анна Ковалева и еще две проститутки резвятся с вами в постели, Геннадий Иванович. Трансляция идет онлайн.

Громов включил интернет и ошарашенный Мелешко вытаращил глаза. Человек с его лицом занимался сексом с тремя голыми девицами. Прокурор только открывал рот не в силах что-либо произнести.

— Лицо ваше, Геннадий Иванович, а вот фигурка подкачала, не ваша фигурка. Но на это вряд ли кто обратит внимание. В Москве не станут разбираться и уже завтра вас уволят. Вернее, отстранят, а немного позднее Президент вынесет свой вердикт. Нам надо торопиться, Геннадий Иванович, — уверенно констатировал Илья.

Мелешко так и не смог произнести ничего оправдательного или утвердительного. Его настолько поразило видео, что слова не складывались в предложения. Как теперь доказать, что он не верблюд и тем более не сексуальный маньяк? Увиденная картина потрясла, вызывая ступор мозговой деятельности.

Громов резко и сильно хлопнул в ладоши, возвращая сознание прокурору.

— Торопиться… Куда теперь торопиться — в Москве не станут заниматься проверкой. Уволят сразу. Позже выяснят, что я ни при чем, но на службу запачканного уже не вернут. Если еще выяснят…

В разговор вмешалась Яна.

— Ты знал, Илья, что покажут такой фильм в интернете именно в это время?

— Знал, — спокойно ответил он.

— Знал и не вмешался, хладнокровно позволил кому-то подставить моего отца? Я тебя ненавижу, нет — я тебя презираю… А может это ты все организовал со своей бывшей любовницей Анной Ковалевой? Это же она там развлекается в порнофильме и наверняка подтвердит, что спала с моим отцом неоднократно и недобровольно, а он ее заставил. С нее как с гуся вода и ничего, кроме позора, а отцу как быть, в чем он виноват?

— Ты горазда на выводы, Яна. Впрочем, мне никогда с женщинами не везло. Презираешь? Презирай — это твое право. Только когда узнаешь истину — не оправдывайся. Я не строю отношения с предателями, а ты меня сейчас предала.

— Не прикрывайся громкими фразами, сволочь, — в ярости произнесла Яна, — тебя не предавать, тебя садить надо. И ты сядешь, гнида, точно сядешь.

— Геннадий Иванович, станете слушать или поддерживать свою дочку? — спокойно спросил Илья.

— Я слушаю, — ответил Мелешко и махнул Яне рукой, чтобы она замолчала.

— Да, Геннадий Иванович, я заранее знал о готовящемся преступлении в отношении вас. Знал и соответствующие меры принял.

— Какие ты меры принял, сволочь, опозорил отца на всю страну, и ты называешь это мерами? — возмутилась Яна.

Громов никак не отреагировал на злобную реплику и продолжил говорить:

— Проституткам, понятное дело, заплатили неплохо, а вот Ковалеву заставили, и она уже дала письменные показания, что именно вы, Геннадий Иванович, принудили ее к сексу. Вы не узнали своего заместителя — именно он исполнял вашу роль в постели, он и Ковалеву принудил, он не раз уже сообщал в Москву тайно о ваших сексуальных извращениях, готовил, так сказать, почву. Ваш заместитель, господин Мелешко, обратился к театралам и его успешно загримировали под вас. Гример и понятия не имел для чего он все это делает. Ситуация не новая — в свое время так Скуратова убрали. Он там был с девочками или не он — мне неизвестно. Наверняка его однокурсник Чайка подставил, но это мое мнение, и оно может быть неверным. А вот вас, Геннадий Иванович, точно Збруев подставил, ваш заместитель. Он элементарно хотел занять прокурорское кресло, готовил почву для этого, организовал порнуху. Но просчитался Збруев, просчитался. Видео, которое вы только что просмотрели, в интернет не попало. Адрес компьютера был блокирован и мог отправлять послания только мне и в следственный комитет. Так что никто, кроме следователя и вас самих про это порно не знает, оправдываться вам, Геннадий Иванович, не в чем. На этом и разговор закончим, подробности у следователя узнаете. Забирайте свою дочку и проваливайте, пусть сволочится в другом месте.

Яна начала извиняться и даже падала на колени, но Илья не взглянул на нее ни разу и не отреагировал на слова.

Дорога серой лентой бежала впереди автомобиля. По обочинам глубокие канавы и дальше в стороны лес, засыпанный снегом. Там, где он подальше отходил от проезжей части, она почти вся оставалась серой, а где лесные «стены» сужались, то на снегу выделялась лишь колея не запорошенного асфальта. Темно-зеленые сосны со снеговыми шапочками на разлапистых ветках медленно приближались и потом быстро проносились по бокам мимо автомобиля, создавая своеобразный поток.

Илья возвращался домой в город. Редко, но он все же находил время посетить лес, побродить по его чистому белому снегу, подышать сосновым воздухом, напитать душу природной энергией.

Илья не считал себя злостным нарушителем правил дорожного движения и всегда выбирал безопасный скоростной режим, не создавая аварийных ситуаций. Правда, это не всегда соответствовало букве закона ПДД. Например, по пустой дороге он ездил сто-сто десять километров в час, а полагалось по правилам девяносто, не более. Где-то устанавливали знак «сорок», хотя никаких опасностей на этом участке не ожидалось. Ни пешеходов, ни поворотов, ни выбоин. Асфальтовая лента среди леса и знак, видимо, для гаишников, чтобы деньги сдирали. И они частенько там прятались с радаром, а вот техника оформления и оплаты штрафов практически нигде не фиксировалась. Но предполагалось, что сначала выполнялся дневной план выявления нарушений, а потом работа на свой карман. Гаишники, как и проститутки, тоже должны быть немного психологами, иначе засыплются.

Дорога шла на подъем и потом поворачивала вправо. Соответствующий поворотный знак предупреждал водителей, но Илья знал трассу и без него. Он сбросил скорость до сорока, хотя по правилам можно было ехать все девяносто, знака ограничения скорости здесь не было, и неопытные водители частенько вылетали в кювет зимой.

Сразу за поворотом возникла машина ДПС, и сотрудник жезлом приказал остановиться. Илья включил правый поворотник и плавно затормозил, проехав немного дальше обычного вперед, чтобы резко не тормозить на снегу. Сдал назад, выругавшись про себя: «Нашли место, где останавливать… сами аварийную ситуацию создают». Илья опустил стекло дверцы, когда подошел гаишник.

— Водительское удостоверение и техпаспорт, — обыденно бросил подошедший сотрудник.

Ни здрасьте, ни до свиданья, усмехнулся Илья, он знал, что ничего не нарушил и останавливать его на трассе могли только в случае розыска подобной машины или проверки всего транспорта в случае сбежавших преступников, примерно, так. Но гаишники всегда могли сослаться на проведение спецмероприятий, хотя таковых и не было. Поговаривали, что отменят вскоре это правило, и менты смогут тормозить машины в любом месте и при любых обстоятельствах.

— Здесь не стационарный пост и я ничего не нарушил. Прошу объяснить причину остановки моего автомобиля — вежливо попросил Илья, — и покажите свое удостоверение.

Он, конечно, заметил злорадную усмешку гаишника, но не ожидал подобного отношения к себе.

— Из машины выходим и предъявляем документы, — резко и настойчиво приказал сотрудник.

— Понятно, — тоже усмехнулся Илья, — никакой вежливости, представления личности и сплошной беспредел без свидетелей на дороге. Да, усугублять ситуацию не стоит.

Он отстегнул ремень безопасности, открыл дверку и вышел. Гаишник схватил его за плечо, резко дернул, поворачивая к автомобилю и заорал:

— Руки на крышу и не дергаться, сука. Умные все стали… ноги шире.

Сотрудник ударил пинком по одной ноге, потом по второй, ставя водителя в позу досмотра. Из машины ДПС вышел второй сотрудник с автоматом, передернул затвор.

— Че там — по ориентировке или грамотный сильно? — спросил он.

— Грамотный… тут целый ученый недоделанный, — ответил первый, — остановили мы его не по правилам.

— Так забери права, пни в зад и поехали — потом его оформим за отказ от освидетельствования, пересечение сплошной и оскорбление сотрудников. Пусть в суде свои права отстаивает, грамотей хренов. Поехали, нам пора.

Второй сотрудник махнул рукой и уселся в салон служебного автомобиля. Как бы там ни было, но если уж поставили человека в «расшиперенную» позу, то необходимо довести дело до конца, то есть страховать друг друга. А он присел в салон с автоматом… Илья это заметил сразу и понял, что спецподготовка у гаишников отсутствует напрочь. Он размышлял — что делать с сотрудниками? Без наказания таких оставлять нельзя и выговор от руководства их тоже не образумит. Наказать физически? Нет, не поймут, подадут в розыск и будут считать себя правыми. Тогда остается фантастика…

Илья повернулся и вежливо произнес:

— Вот права и техпаспорт, — он протянул их гаишнику, — может быть все решим здесь?

— Здесь?.. А че выколупывался? Ладно, гони пятерку и свободен, — довольно произнес сотрудник.

— Пять тысяч?..

— А как ты хотел? Выезд на встречку с пересечением сплошной, оскорбление полицейского при исполнении, отказ от освидетельствования — это как минимум лишение прав и пятнадцать суток. Но уже не пять, а десять, чтобы пасть свою не разевал без разрешения.

— О кей, командир, о кей, молчу и понимаю.

Илья достал из кармана деньги, выделил две красные бумажки по пять тысяч рублей, свернул их вдвое и протянул гаишнику. Тот мгновенно сунул их в карман и вернул права с техпаспортом, даже не заглянув в них. Бросил кратко:

— Свободен.

Полицейская машина развернулась на дороге и укатила в город в явной спешке.

— Сергей, ты че меня торопил, случилось чего? — спросил один гаишник другого.

— Ничего особенного, Коля, Нинка позвонила, пригласила к себе подружку, есть возможность пообщаться телами.

Сергей, явно довольный, сделал дополнительный жест руками.

— Но мы еще на службе, — с бесспорным сожалением произнес Николай, — хотя план сделали и можем расслабиться. Винца брать не стоит до вечера, запах учуют, но что-то взять надо.

— Опять деньги на цветы тратить, — возразил Сергей, — да пошли они на хрен, других баб найдем, если возникать станут. Че ты там с последнего лоха содрал, сколько?

— Десятку, — ответил довольно Николай, — он чуть в штаны не наложил со страху, когда я ему про встречку, оскорбление сотрудников и отказ от освидетельствования наплел. Две пятерки без слов выложил. Держи — одна по-братски твоя.

Николай вытащил из кармана деньги, протянул одну пятерку Сергею. Тот взял и резко припарковал машину к бордюру, выругался неприлично.

— Ты че за хрень мне суешь, Коля? Тебя этот лох поимел во все дырки, а ты теперь мне это говно сплавляешь?

— Ты башкой ударился что ли? — еще ничего не понимая, спросил возмущенно Николай.

— Сам ты башкой ударился, долбодятел хренов… Чего вылупился — купюру-то переверни…

— Ёп…прст, — выругался Николай.

С одной стороны — обычная денежная пятитысячная купюра, изготовленная на цветном принтере, а с другой обыкновенная фига из трех пальцев во весь кулак. Николай еще раз выругался громко, произнес со злостью:

— Я даже фамилию этой суки не посмотрел… Ты номер запомнил?

— На видеорегистраторе есть, пробиваю уже. Надо найти и наказать парнишу в десятикратном размере, нельзя это спускать ему, должен ответить по полной, сволочь… Вот, есть адресок, едем. Илья Антонович Громов…

— Подожди ты, Сережа, ехать, надо план выработать.

— Какой план? Морду разобьем и на бабки поставим, на счетчик, если сразу сто штук не отдаст.

— Ты мозги-то включи, Сергей, это тебе не загородная трасса, где можно на него нападение повесить. Мы не патрульно-постовая служба и тем более не опера — без машины хрен что предъявишь. Надо соседей по-тихому опросить, может подскажут чего дельного. Для нас единственный вариант — на трассе снова его тормознуть. Там можно по полной оформить — и морду разбить, и наркоту подсунуть. Хрен с ними, с деньгами, пусть лучше посидит, сволочь.

— Нет, Коля, так мы можем до пенсии ждать. Адрес есть — выпотрошим в квартире по полной и на трассу, с которой мы, якобы, и не уезжали. Пусть потом доказывает, что не верблюд. Неважно, сколько у него там денег дома будет — главное морду набьем, накажем за хамство.

Николай задумался, почесал за ухом, что-то пробубнил про себя. Наконец ответил определенно:

— Да, но надо наши желтые накидки снять и одеть гражданские курточки, чтобы в глаза не бросаться. И машину за углом припарковать. Сделаем дело и на дорогу, оформим кого-нибудь по протоколу, чтобы алиби было. Время подкорректируем — вряд ли потом нарушитель точно часы и минуты вспомнит.

Гаишники заскочили домой за курточками и прибыли по установленному адресу. У подъезда тормознули, огляделись, не заметив знакомой машины, и завернули за угол. Рабочий день, у входных дверей никого, что вполне устраивало полицейских, их бы и в желто-оранжевых накидках никто не заметил. Они позвонили в квартиру, через некоторое время услышали естественный вопрос:

— Кто?

Гаишники переглянулись, словно застигнутые врасплох, один все-таки решился на ответ:

— Это из домоуправления, проверка водных счетчиков.

Илья узнал голос и догадался о цели прибытия полицейских. Он усмехнулся и возражать не стал, открыв дверь. Сотрудник, увидев его, среагировал быстро. Вложив всю силу и массу тела в удар, он нацелился на челюсть хозяина квартиры, но промахнулся, влетев по инерции внутрь. Илья отошел чуть в сторону, дав возможность зайти второму. Закрыв за собой дверь, тот не стал ждать и со словами «убью суку», пнул ногой в живот Ильи. Громов мгновенно отпрыгнул и нанес ответный удар по оголившейся промежности полицейского. От дикой боли тот потерял сознание и рухнул на пол. «Задавлю», — закричал другой и резко ударил в область живота Ильи. Но Громов снова успел отпрянуть в сторону и в свою очередь насадил печень полицейского на свой кулак. Вся процедура длилась какие-то секунды, и Илья с презрением оглядывал лежащие на полу тела.

Он связал их и вынул из карман удостоверения сотрудников полиции. «Будем считать, что их и не было вовсе», — пробубнил Илья, набирая на телефоне ноль два. Он еще раз оглядел лежащие на полу пока без сознания тела связанных полицейских в гражданских куртках. Отмажутся же сволочи, подумал Илья и вложил каждому в руки по ножу, предварительно обработав их карманной пылью сотрудников. Теперь экспертиза покажет, что нож взят не из кухни, а из кармана, отпечатки пальцев и потожировые тоже имеются. Тем более, что ножи самодельные и Громов уже не мог вспомнить детали, когда и как они попали к нему. Видимо, остались еще от умерших родителей.

Илья сел в кресло, ожидая приезда оперативно-следственной бригады. Смотрел на связанных и валяющихся на полу гаишников в гражданских курточках и форменных штанах. Каждый в стране знал, что они берут взятки и голословное утверждение вовсе не беспочвенно. Может быть не все, но берут. Берут за какие-то нарушения — превышение скорости, езду в нетрезвом виде, сдачу экзаменов, пересечение сплошной и так далее. Но лежащие на полу творили настоящий беспредел, который бы не одобрили сами махровые взяточники. Они вымогали деньги на дороге у водителя, который ничего не нарушил, а когда получили дубликатный розыгрыш, то пришли в ярость и решили непременно отомстить не только финансово, но и физически.

В квартире Ильи находились сотрудники, непонятным образом прошедшие аттестацию и перешедшие черту нравственности и законности. Таким нельзя просто набить морду и выгнать из квартиры, они не остановятся и продолжат свои преступления. Тюрьма не перевоспитает их, но, возможно, по выходу они займутся чем-то другим и их преступный потенциал останется бездейственным.

Закон, нравственность, справедливость… Эти понятия иногда не интегрируются в больший позитив и идут своей дорогой осознанно, попирая друг друга. Но что поделать — такова жизнь и Илья не осуждал себя за подложенные ножи. Кто знает — возможно он предотвратил тем самым более страшные потенциальные преступления.

В квартиру начали прибывать сотрудники оперативно-следственной группы. Илья подробно ввел их в курс дела и написал заявление о привлечении к уголовной ответственности преступников за убийство, не совершенное по независящим от них причинам, злоупотребление должностными полномочиями. Он передал следствию видеозапись происшествия на дороге, когда давал «деньги» гаишникам. Его рассказ и видео объясняли незаконное появление сотрудников ГИБДД в квартире. Эти дурачки даже бумажки с фигами не выкинули и их изъяли у них из карманов в подтверждение рассказа и видеосъемки. Гаишники признали все, кроме ножей, возмущались и угрожали убийством прямо на следствии, не понимая, что усугубляют свое положение. Их увели, и Илья потерял интерес к ним. Неважно сколько лет им дадут, важно, что такие отморозки все-таки будут наказаны.

Громов ночевал в родительской квартире, где и был прописан, крайне редко. Раз в неделю или немного чаще он приезжал заглянуть в почтовый ящик, проведать жилплощадь, иногда отдохнуть несколько часов. Вот и сегодня после отъезда полицейских, эксперта и следователя он вскоре покинул квартиру.

Жил Илья в нескольких километрах от города в собственном небольшом коттедже, который строился по его личной схеме. Хоть и было жилье двухэтажным, но внешне смотрелось небольшим. Однако, особенности в здании все же имелись. Еще при строительстве в одной из небольших комнат первого этажа был вмурован бронированный банковский сейф, не поддающийся автогенной резке. Сейф самой высокой степени защиты по сути все же являлся обманкой. Илья никогда не хранил в нем деньги в большом объеме или какие-то важные документы. Его полки всегда оставались почти пустыми, но если их убрать в определенном порядке, то задняя стенка сейфа отодвигалась, образуя проем в небольшую комнатку-тайник из железобетонных стен с особо прочной армированностью. Именно там Громов хранил все свои сбережения в золоте, камешках, долларах, евро и рублях.

Январь в этом году еще не морозил город по-настоящему. Минус двадцать восемь максимум, а в прошлом году бывало и тридцать пять. Но, может быть, все еще впереди, а Европа уже замерзала истинно. Непонятно откуда там взялись тридцатиградусные морозы, но в мире творилось все больше и больше необычного.

Илья растопил камин березовыми полешками, взял пиво с вяленой рыбкой и уселся в кресло, пододвинув передвижной столик поближе. Любил посмаковать пивко с вяленой щучкой или сорожкой, приготовленными собственноручно.

Телефон зазвонил некстати. Илья глянул номер — звонил Домбровский Константин Павлович по кличке Гвоздь. Человек, поднявшийся в лихих девяностых на рэкете и вымогательстве, сумевший неплохо пристроить капитал в нулевые и ни разу не севший, превратившийся из преступных авторитетов в уважаемого бизнесмена.

Гвоздь без дела никогда не звонил. Они не дружили не потому, что Домбровский в два раза старше по возрасту. Судьба свела их случайно несколько лет назад. На легализовавшегося преступного авторитета наехал другой такой же. Наехал круто и по беспределу, как это принято у них говорить, не по понятиям. Громов случайно узнал, случайно помог… так получилось… случайно.

Гвоздь побаивался Илью, не признаваясь в этом даже себе, звонил действительно по делу.

— Добрый вечер, Илья, это Домбровский. Как здоровье, настроение?

— Здравствуй, Костя, живем, дышим помаленьку. Ты как?

— Ничего, спасибо. Встретиться бы надо, сможешь к «Кристаллу» подъехать?

— День был тяжелый, Костя, с ментами пришлось общаться и отдохнуть некогда. Или завтра там же, или, если не терпит, то подъезжай сам.

— Да, Илья, я уже слышал о гайцах беспредельщиках, совсем совесть потеряли сволочи. Но ситуация срочная — подъеду.

Илья отложил телефон в сторону, прикрыл веки, смакуя пиво с рыбкой. Просто отдыхал, не пытаясь предугадать цель визита Домбровского, которого, не смотря на достаточно длительный период после отхода от бандитской деятельности, продолжали именовать Гвоздем за глаза.

Гвоздь уже бывал в этом доме ранее и знал прекрасно куда идти. После соблюдения стандартной процедуры условных приветствий, он сразу перешел к делу.

— Илья, ты знаешь Перегудова Якова Викторовича, директора и собственника банка «Прогресс».

— Не знаю, но слышал, что такой банк есть, — заметил Громов.

— Да, есть, — довольно согласился Домбровский, — там у него денежки пропали и в полицию он обращаться не хочет. Подробностей я не расспрашивал, меньше знаешь — лучше спишь. Но это не полицейская подстава, а подробности вы сами обсудите. Возьмешься, Илья?

Громов посидел около минутки с закрытыми веками, обдумывая сказанное, потом произнес:

— Завтра в «Кристалле» в двенадцать часов. Покажешь мне его и свободен.

— Окей, Илья, до завтра.

Домбровский удалился смаковать свой еще неполученный гонорар за посредничество в полной уверенности благополучного исхода поиска. Илья включил телевизор. Обдумывать ситуацию без необходимой информации не имело смысла.

На следующий день в ресторане «Кристалл» в одном из «закутков» для вип-клиентов обедал молодой человек. Он уже доедал суп, когда около него появились двое мужчин постарше. Домбровский кивнул головой и удалился. Второй мужчина разглядывал обедавшего за столиком, как ему казалось, юнца. Тридцатилетний парень на вид ничего из себя серьезного не представлял — обычный интеллигент, хлебающий суп с каким-то особым изыском. Это невозможно объяснить толком словами, но какой-то определенный шарм явно присутствовал. То ли парень держал ложку особо, то ли подносил ее ко рту с особым изяществом, то ли поглощал содержимое не так, как все. Ни накаченных мускулов, выпирающих из-под пиджака, ни свирепого лица.

Мужчина, не дождавшись приглашения, присел за столик, а молодой человек, отодвинув пустую тарелку, принялся за второе, не сказав ни слова.

— Извините, — неуверенно произнес присевший, — я Перегудов Яков Викторович, мне сказали, что вы сможете мне помочь.

Илья доедал второе, словно не видя сидевшего напротив полнеющего мужчину в возрасте и не реагируя на его слова. Но после выпитого чая он все же проговорил:

— Рассказывайте.

— Но я не знаю… мне нужны гарантии конфиденциальности…

— За гарантиями к патологоанатому, — перебил его Илья, — рассказывайте или до свидания.

Чувствовалось, что банкир внутренне мечется. Он совершенно не знал сидящего напротив, хотя и получил от Гвоздя заверения его благонадежности. Хотелось бы услышать хотя бы формальности убеждений. А этот сразу берет быка за рога. А может так и надо или он полный лох? Как бы то ни было, а выбора нет.

— Через мой банк проходили транзитом пятьдесят миллионов долларов, — начал рассказ Перегудов, — я должен был деньги принять, расфасовать в банковские упаковки и перевезти их на другой склад. Деньги приняты, расфасованы, загружены в броневик без опознавательных знаков, что это все-таки броневик. Двадцать пять мешков по два миллиона в каждом. По пути следования — ДТП, пожар и сгорело все до единого доллара. Никаких признаков присутствия денег в сгоревшей машине. Кроме пепла, а на экспертизе мы не настаивали по понятным причинам. Не знаю, но не верится, что все так лихо сгорело. Доллары не достигли конечного пункта «В», а, значит, числятся на мне, через неделю я должен вернуть деньги. Жена с дочерью за границей, но все равно найдут… На себе я уже крест поставил… Вот… здесь все, что может вам помочь.

Перегудов протянул папку Илье.

— Я беру десять процентов от возвращенной суммы. Надеюсь вам об этом сказали. Неделя… мне этого хватит. До случайной встречи, Яков Викторович.

— Но как к вам обращаться, как мы станем поддерживать связь? — озабоченно спросил Перегудов.

— Никак, — ответил Илья, — ждите звонка и готовьте очередной транспорт для перевозки денег за минусом десяти процентов.

Громов быстро встал и ушел. Банкир было кинулся за ним, но официант остановил его, предложив рассчитаться за обед. Перегудов не ворчал, он откровенно ругался, называя Илью разными не лестными словами. Официант иногда поддакивал, подливая масла в огонь и считая ругань естественной реакцией за неоплаченный обед — кушал один, а платить приходится другому.

Перегудов, понятное дело, сразу же помчался к Домбровскому.

— Костя, черт тебя подери, ты с кем меня свел? Он же невменяемый молчун, никаких гарантий… он вообще ничего не сказал. Ты можешь мне объяснить…

— Да успокойся ты, Яша, — нервно перебил его Домбровский, — у него такой стиль. И какая тебе разница — молчун он или нет. Этот молчун сказал тебе, что деньги найдет?

— Нет, он велел ждать звонка и готовить очередной транспорт для перевозки денег, — ответил банкир.

— Так чего еще тебе надо, — деланно возмутился Гвоздь, — деньги вернут, можешь готовить мои комиссионные. Их действительно так много, что в мешках не унести и нужно загружать в грузовик?

— Какой грузовик, ты рехнулся, Костя? Много-мало — на трамвае все равно не повезешь.

— Это верно, — согласился Гвоздь, — но ты бы мог мне гонорар и увеличить.

— Увеличить? — возмутился Перегудов, — еще ничего не сделано и ничего не понятно, а он увеличить… За поездку в ресторан я должен отдать тебе десять тысяч, это больше пол-лимона в рублях, шестьсот тысяч по курсу. Гонорар ему увеличить…

— Согласен, — вздохнул Домбровский, — раньше тебя надо было обувать, ты бы и на несколько лимонов согласился. Сам лопухнулся, ничего не поделаешь — договор есть договор. Когда тебе обещали деньги вернуть?

— Через неделю. Как этого парня зовут, кто он?

— Его не зовут, — усмехнулся Гвоздь, — кто-то в штаны накладывает в лучшем случае, когда он приходит, или здоровья и жизни лишается. Так что не советую интересоваться. Извини, Яша, дел много.

— Да, Костя, да. Встретимся через недельку, пока.

Громов дома внимательно просматривал содержимое переданной ему папки. С этими документами можно было легко уничтожить банк «Прогресс», а самого хозяина и несколько подручных засадить надолго. Видимо, у Перегудова действительно не было выбора, и он отлично понимал, что может лишиться жизни через неделю. Схема достаточно проста и наивна, если ее знать, но кто-то наоборот скажет, что лихо закручено. Схема… схемы, естественно, не было. Было лишь небольшое звенышко определенной цепи событий.

Илья отложил папку в сторону, сегодня заниматься расследованием не хотелось. У него целая неделя впереди, куча времени и он намеревался все сделать дня за три.

Жить одному прелестно, это факт! Но есть определенные трудности, неувязки или проблемки, если можно так выразиться. Приходится готовить еду самому. Да, иногда это необходимо, но он же не Кулинар из сериала «Кулинар». Того хлебом не корми — дай что-нибудь приготовить. К тому же приходится искать женщину для… понятно чего. Нет, не приходится, многие сами звонят и напрашиваются. Некоторые с удовольствием бы вышли замуж, другие тоже времянки и с наслаждением проводят время. Кто-то появляется на разок и при следующей случайной встрече старается не узнать. Но, видимо, не тот клей на душе у женщин, с которыми он встречался. Не нашел еще даму, к которой прильнул разок и навсегда, не оторвать ничем.

Илья потянулся в кресле, вздохнул. Он свободный мужчина, ходит, когда захочет и туда, куда хочет. Никто не мелькает перед глазами туда-сюда, но это не так важно. Важно, что никому не нужно ничего объяснять. Задержался, выпил сто грамм, остался запах чужих духов… Нет на земле консенсуса свободы и занятости. Правда, некоторые создают его искусственно, но у Ильи другая ситуация. Жить дружной семьей, спать по отдельности и без ревности — это не для него.

Илья редко знакомился с женщинами в ресторанах, барах или ночных клубах. Лучше уж сразу заказать сферу услуг, но это слишком контрастное сравнение. Женщины, как и мужики, везде и всякие попадаются. Музеи и библиотеки он тоже посещал не часто. Как-то все само собой получалось — парк, набережная, другие прогулочные места. Он редко приглашал женщин в коттедж, оставаясь с ними до полуночи или до утра в городской квартире. Иногда прикидывался командировочным. Вообще… вел себя по ситуации, никогда и ничего не обещая. Это было его главное правило и на него не обижались. Кто-то, рассчитывая на большее, уходил с сожалением, но без обиды.

Раз в неделю к нему в коттедж приходила наемная работница для уборки. Мыла полы, пылесосила. Надо бы еще шофера нанять, а то в ресторане и рюмки вина не выпить, рассуждал про себя Илья. Он не захотел поехать в город на своей машине и вызвал такси.

Январь в этом году не был сильно холодным, но, возможно, крепкие морозы еще придут и скажут свое слово. А сейчас ранний вечер и уже темно на улице. Ветра нет, но откуда-то сквозит холодом и приходится кутаться в воротник при минус двадцати пяти на набережной. Илья сразу заметил, что прогуливающихся совсем не видно. Народ спешил домой из гостей, из магазинов, с работы и никого не привлекала романтика прогулок под луной в такой холод.

Чего я сюда притащился, подумал Илья, не пятнадцать градусов все же. Подумаешь двадцать пять, раньше и в сорок гуляли. Раньше… раньше земля была плоская и стояла на трех китах. Он усмехнулся и поплелся в ближайший ночной клуб. В зале практически никого, еще рано для посетителей. Муромец заметил, что лучшее место уже занято. Столик в углу подальше от оркестрантского подиума. Впрочем, оркестр тут никогда не играл — магнитофон и колонки, а сейчас музыку брали прямо из интернета. Незаметный столик, от которого просматривалось все.

Илья присел за соседний, кивнув и поздоровавшись с дамой, примерно, своего возраста. Она не ответила, видимо, считая, что места много, можно было приземлиться где-нибудь подальше. Но это ее личное дело. Она сидела, потягивая сок из стакана и более ничего не заказывала.

Официант подошел не сразу. В хороших ресторанах таким образом держали марку, а чего держали здесь, в ночном клубе, где кухня никогда не была приоритетной? Дешевое спиртное и оглушающая музыка «под фанеру». Молодежи потусоваться, попрыгать, напрячь организм дешевой водкой, немного оглохнуть в возбуждении двигательных рефлексов.

— Мне бы слабосоленой рыбки на льду, желательно хариуса, поджаренной свининки на косточке и хорошей водочки в бутылке, я ее сам вскрою.

Официант презрительно усмехнулся уголком рта, ответил снисходительно:

— Рыбки нет, свининки тоже, а водочку мы подаем в графинах.

Да, я не континент этого ночного клуба, подумал Илья. И чего только сюда приперся, может быть от мороза? Так на улице терпимо, не сильно холодно, но гулять все же не стоит. Он встал и направился из зала под удивленным взглядом дамы соседнего столика. Чего она удивляется? Непонятная дамочка, непонятная. Здесь ни поесть, ни выпить. Пришла «подергаться»? Это вряд ли.

Илья проследовал пешком до ближайшего элитного ресторана. Случайные люди сюда заглядывали редко, случайно, так сказать. Уютно, тихо, живая музыка располагала к раздумьям, романтике, пищеварению — это уж кто как считал. Он сделал заказ и к своему удивлению заметил все ту же даму из ночного клуба, усаживающуюся за соседний столик. Она спросила подошедшего официанта по-французски:

— Месье за соседним столиком заказал рыбку на льду?

Официант ответил утвердительно, и она заказала ее тоже с белым вином.

Официант знал французский… Это несколько удивляло. В хороший ресторан принимали со знанием английского, но французский… Впрочем, дамочка угадала или все-таки знала заранее о владении языком? Илья невольно присматривался к даме. И она еще раз удивила его, задав вопрос официанту о нем — часто ли бывает здесь и заказывает ли женщин?

— Месье мне незнаком, — ответил кратко и вежливо официант.

Дамочка колупалась в рыбе вилкой и пробовала вино маленькими глотками. Она появилась здесь явно не для ужина. Илья наконец-то включил собственные мозги. С чего ради я стал воспринимать ее как женщину, задал он вопрос сам себе? Жаждущие флирта, секса или большой любви так себя не ведут. А это означало одно — за ним откровенно следили, прикрываясь женским образом. Теоретически вычислить заказчика стало несложным делом.

В зале появились еще несколько девиц, якобы и, возможно, действительно незнакомые друг с другом. Одна откровенно подсела за столик и произнесла гламурно:

— Красавчик угостит даму?

— Я не подаю по пятницам, — ответил Илья, где-то уже слышавший эту фразу.

Туповатая дамочка восприняла ответ, как согласие на разговор и дальнейшее развитие событий. Она довольно промурлыкала, положив руку ему на плечо:

— Конечно, милый, сегодня же вторник.

— А по вторникам я вообще не принимаю, свободна, — более резко ответил Илья.

— Фу, как импотентно и грубо, — проворчала она, стараясь обидеть сильнее.

Все появившиеся враз дамочки также враз и исчезли из зала. Осталась одна соседка за столиком, уже явно ненавидящая рыбу на подтаявшем льду. Илья остался довольным, что вычислил за собой слежку. Но он оставался без дамы на ночь, что несколько огорчало.

Подозвав официанта, он рассчитался за ужин и прошел в туалет. Там не сразу, но все же обнаружил на воротнике около плеча небольшую булавочку-передатчик. Не зря же девица, изображая путану, хлопала его по плечу. У гардероба Громов приколол булавочку к воротнику молодого человека, который собирался уходить со своей дамой, уже поужинав.

— У вас воротничок загнулся, я поправил, — произнес Илья, мотивируя прикосновение.

Удивленный мужчина ничего не ответил — на голубого Илья не походил, и он не давал к этому повода. Неопределенно хмыкнув, он вышел со своей дамой из ресторана. Илья встал за шторку и проследил за уходом дамы, застольной соседки. Теперь можно вернуться в зал, слежка будет продолжена по радиомаяку уже не за ним. Но ничего более не хотелось. Илья вызвал такси и уехал домой.