Совсем не джентльмен

Глава одиннадцатая

Сара осталась с пони, а Роб вышел поговорить с Холмсом. Девушка все еще дрожала от осознания того, как близко подобрался к ней О’Дуайер. А еще ее лишила присутствия духа собственная реакция на близость Роба, когда он прижал ее к себе. Он ей нравился, она доверяла ему и уважала его, но также Роб пробуждал в ней физическое влечение, которое после смерти Джеральда девушка не испытывала ни к одному мужчине.

Быть может, тот факт, что им обоим грозила опасность, усиливал тягу. Но куда более вероятным ей представлялось то, что всему виной был сам Роб, являвший собой головокружительную Смесь опасности и доброты. Как бы то ни было, ее реакция оказалась, мягко говоря, недопустимой.

Сердито отогнав от себя всякие мысли о слишком привлекательных сыщиках, она крепко взяла пони за недоуздок и вывела его в проход, чтобы проверить походку. Ровная и устойчивая. Сара надеялась, что Роб сможет купить его за разумные деньги.

До сих пор она не думала о деньгах. Собственно, у нее при себе не было ни пенни. А вот Роб явно располагал некоторыми средствами, но они не могли оказаться неограниченными. Она молилась, чтобы у него хватило денег на то, чтобы доставить их обратно в Англию.

Роб вернулся, неся на плече ее седло и багаж.

— И так, пони отныне ваш. Его зовут Бору. Холмс дал согласие принять вашу старую лошадь и еще несколько фунтов. Кроме того, он объяснил мне, как найти неприметную дорогу, которая ведет на восток и обещает быть безопасной.

Сара очень надеялась на это. Но ее не покидало неприятное ощущение, что известия о них уже распространились по всей юго-восточной Ирландии.

Дорога, о которой поведал им Холмс, оказалась всего лишь извилистой тропинкой, но она была спокойной, и, хвала Господу, на ней не было и следа похитителей. Когда на землю опустились сумерки, всадники добрались до очередной зажиточной фермы. Сара устало сидела на спине Бору, а Роб спешился и постучал в дверь, чтобы попросить разрешения переночевать в обмен на скромное вознаграждение.

Дверь отворил какой-то мужчина. После недолгого разговора Роб махнул Саре, показывая на хозяйственную постройку, а сам вошел в дом. Она надеялась, что он купит горячей еды.

Девушка завела лошадей в конюшню, которая оказалась больше и была не такой пустой, как тот амбар, что приютил их прошлой ночью. Три лошади в стойлах по левую сторону приветствовали их ржанием, пока Сара ставила своих животных в пустые стойла напротив. Она дала им воды и сена, после чего нетвердой походкой вошла в отгороженный угол и повалилась на золотистую солому.

Сара решила, что за несколько минут с лошадьми ничего не случится, а потом придет Роб и распряжет их, и вычистит. Ей самой следовало бы начать с Бору, но в ее теле болел каждый мускул, каждая косточка и сухожилие, а также еще несколько мест, о наличии которых она даже не подозревала. Езда верхом по-мужски потребовала напряжения новых мышц. Хотя наездником она была хорошим, ей никогда еще не приходилось проводить в седле столько времени, как в этот бесконечный день…

Она вздрогнула и проснулась, когда Роб провозгласил:

— Суп с капустой и картофелем, а также свежий хлеб, сыр и эль. — Он опустил поднос на пол рядом с нею. — У вас остались силы поесть?

— Разве вы когда-нибудь видели, чтобы я отказывалась от еды? — Подавив зевок, она села, скрестив ноги. Сара заметила, что, перед тем как разбудить ее, Роб обтер лошадей. Это означало, что можно с чистой совестью приступать к ужину.

Он уселся прямо на пол, привалившись спиной к стене и вытянув перед собой длинные ноги, прежде чем налить горячего супа из кувшина, над которым поднимался пар, в две оловянные миски. Одну из них вместе с ложкой он протянул ей, а потом наполнил две кружки элем из такого же кувшина.

— Хозяйка дома проявила щедрость к усталым путникам.

— Да благословит ее Господь! — Не отвлекаясь на дальнейшие разговоры, Сара в два счета расправилась со своей порцией, подобрав последние капли супа хлебным мякишем. И, только вытерев руки пучком чистой соломы, она с сожалением произнесла: — Приношу извинения за демонстрацию отсутствия манер, но я буквально умирала с голоду.

— Еще бы, после целого дня в седле! — Роб разрезал оставшийся кусок сыра напополам и протянул Саре ее долю. — Вы обладаете выносливостью настоящего кавалериста.

— Мне нравится ездить верхом, и я часто скакала на лошади, чтобы не отстать от своих сверстников-кузенов. — Она нахмурилась. — Мне только сейчас пришло в голову, что мы почему-то не обратились за помощью к властям. Это оттого, что мы не знаем, кто симпатизирует повстанцам?

— И поэтому тоже, — ответил Роб. — Здесь много группировок, настроенных враждебно по отношению к Британии, так что вряд ли мы сумели бы заручиться особой поддержкой. Нас запросто могли бы передать в руки мятежников из «Свободной Эйре».

Сара недовольно поморщилась.

— Не слишком радостная мысль. Но теперь, когда немножко узнала эту страну, я понимаю, почему так много ирландцев хотят обрести независимость.

— Если бы я жил здесь, то сам вступил бы в ряды «Объединенных ирландцев». Это умеренная группировка, которая пользуется популярностью во всех слоях общества, — сказал Роб. — Но поскольку мы с вами англичане, думаю, нам лучше держаться подальше от политики. В Дублине расположен армейский гарнизон, а в Корке есть военно-морская база, но, если мы зайдем так далеко, они нам уже не понадобятся. Если мы прибегнем к военной защите, то надежда на то, что ваше похищение останется тайной, рухнет. Самое главное сейчас — доставить вас домой живой и здоровой, но при этом крайне желательно сохранить незапятнанной и вашу репутацию.

Сара растерянно заморгала.

— Об этом я не подумала. Но в моем возрасте репутация уже не столь важна.

Он выразительно приподнял брови.

— Вы ведь еще не лежите на смертном одре, а выглядите вообще так, словно только что выпорхнули из пансионата. Даже если вам нет дела до собственной репутации, вы же наверняка не хотите, чтобы вся Британия узнала о том, что вас похитила банда негодяев. Сама по себе вся эта история достаточно гадкая и неприятная. А к тому времени, как сплетники перестанут пережевывать ее, вы обзаведетесь настолько дурной славой, что не избавитесь от нее уже никогда.

Она содрогнулась.

— Вы правы. Я бы предпочла избежать этого.

— Где вы выросли? В общих чертах ваше прошлое мне известно, но сейчас меня интересуют подробности. — Роб разлил по кружкам оставшийся эль, после чего вновь привалился к стене, согнув одну ногу в колене.

Саре нравилось смотреть на этого мужчину — на его худощавую сильную фигуру, широкие плечи и умелые руки. Он не брился вот уже несколько дней. Сара решила, что он не делал этого намеренно, дабы не выглядеть слишком уж благонравно.

Она сделала глоток эля, уговаривая себя не отвлекаться на посторонние мысли.

— Полагаю, вы знаете, что мои родители поженились, будучи очень молодыми, у них родились я и моя сестра, а потом, в один прекрасный день, после грандиозной ссоры мой отец отправился в детскую, взял на руки Мэрайю и унес ее с собой, как если бы она была щенком.

Роб кивнул.

— Мне говорили, что ваш отец вел бродячий образ жизни в качестве игрока, пока не выиграл в карты поместье и не помирился с вашей матерью.

— Он был слишком горд, чтобы вернуться сразу же после ссоры, и не хотел возвращаться до тех пор, пока не сможет достойно содержать свою семью. А, выиграв Хартли, он смог все это обеспечить. — Сара с раздражением тряхнула головой. — Но для этого ему понадобилось более двадцати лет. Какая глупость!

— Он взял с собой Мэрайю, потому что она была его любимицей?

— Папа уверяет, что это вышло случайно. Когда он вошел в детскую, именно она заковыляла к нему навстречу, поэтому он и подхватил ее на руки и увез с собой. Отец решил, что, имея дочерей-близнецов, они с мамой могут разделить нас, чтобы ни один из них не чувствовал себя обделенным.

— Сомневаюсь, что подобные рассуждения пришлись по вкусу вашей матери, — сухо заметил Роб.

— Вы правы! Еще бы! Она часто рассказывала мне о сестре. Мы с ней воображали, где сейчас Мэрайя, чем она занимается. — В те годы Саре отчаянно хотелось встретиться со своей пропавшей сестрой, чтобы стать ей лучшей подругой. Но она никогда не думала, что такое чудо может произойти на самом деле. — Однако мама действительно была благодарна ему уже за то, что он не забрал нас обеих. С точки зрения закона он имел на это право.

— Если бы он так поступил, уверен, она никогда не простила бы его, — заметил Роб. — Но молодому отцу было бы нелегко воспитывать двух маленьких дочерей. Даже одна наверняка стала для него тяжкой ношей.

— Он передал Мэрайю на попечение своей бабушки, которая была наполовину цыганкой, и отправился зарабатывать на жизнь за карточным столом, — пояснила Сара. — Мэрайя говорила, что он часто навещал ее, но всерьез и ежедневно воспитанием ребенка не занимался.

Роб сложил опустевшую грязную посуду на поднос и отставил его в сторону.

— Вы наверняка спрашивали себя, что сталось бы, если бы отец забрал с собой вас, а не вашу сестру.

— Мы с Мэрайей разговаривали об этом, — призналась Сара. — Стала бы я ею, а она — мной? Не думаю, да и она, кстати, тоже. Хотя мы с нею очень похожи, у каждой из нас все же свой характер и свои особенности.

— Если бы отец забрал вас с собой вместо Мэрайи, сейчас вы могли бы быть герцогиней.

— Скорее уж Адам утонул бы, потому что Мэрайи не оказалось бы рядом, чтобы вытащить его из воды. И даже если бы я и спасла Эштона, то не влюбилась бы в него. — Сара нахмурилась. — Хотя, быть может, и влюбилась бы. Будь у меня такая же неупорядоченная жизнь, как у Мэрайи, меня, быть может, тоже привлекла бы его предсказуемость и надежность. Сейчас об этом можно только гадать.

Роб улыбнулся.

— Вопрос из тех, что не дают спокойно спать по ночам, если раздумывать над ними слишком много.

— Но я вовсе не раздумываю над ним, — твердо заявила девушка. — Все ведь случилось именно так, а не иначе. Из нас двоих повезло мне. Меня воспитала мать, чему я очень рада.

— Но вы так и не сказали, где прошло ваше детство.

Она улыбнулась, ощущая легкий туман в голове от эля, который оказался крепче, чем она привыкла.

— Я часто отвлекаюсь и перескакиваю с одного на другое. Если не считать того, что я лишилась отца и сестры, детство у меня было замечательное. После того как отец сбежал, старший брат матери, лорд Бэбкок, пригласил ее поселиться у него, чтобы она стала хозяйкой и управляла его домом. Жена дяди Питера умерла, и, имея четырех здоровых сыновей, он не видел необходимости жениться снова. Поэтому я выросла в поместье Бэбкок-Холл в Хартфорде. Меня воспитывали вместе с кузенами, и я была для них обожаемой младшей сестренкой.

— Я рад, что у вас все сложилось так хорошо, — сказал Роб. — Вашей матери повезло, что ее брат не проникся негодованием оттого, что вынужден был содержать сестру и племянницу.

— А ему и не пришлось этого делать. — Сара с сожалением покачала головой. — Всегда имевший склонность к широким жестам, мой отец отписал маме весь доход от ее приданого, чтобы доказать ей, что женился на ней не ради денег. Так что в этом смысле мы были весьма обеспеченными.

Роб выразительно приподнял брови.

— Донкихотский и достойный поступок со стороны вашего отца. — Он поколебался. — Вы возненавидели его, когда он вернулся и забрал себе так много внимания вашей матери, которое она долгие годы отдавала только вам?

Сара вздохнула и опустила глаза, подумав, что Роб обладает дьявольской проницательностью.

— Немного. Мы с мамой были очень близки. И по-прежнему остаемся таковыми, но по-другому. — Нам стало более одиноко. — А теперь пришел ваш черед рассказать мне о своей жизни. У вас есть постоянное место жительства в Лондоне, или вы слишком много путешествуете для этого?

— Я снимаю комнаты над ломбардом неподалеку от Ковент-Гардена. Там живет мой помощник Харви, который занимается лондонскими делами в мое отсутствие.

Иными словами, в его жизни нет места для такой женщины, как она, хотя не исключено, что его самостоятельная рисковая спутница могла бы вписаться в нее. Сара заподозрила, что он намеренно подчеркивает разделявшую их пропасть.

Преисполнившись некоторого беззаботного бесстрашия от усталости и крепкого эля, Сара мягко поинтересовалась:

— Вы не думали, как все могло бы сложиться между нами при других обстоятельствах?

Роб замер в неподвижности, когда она взглянула ему в глаза. Они были поразительными — зеленовато-синими с оттенком ночной черноты. Такие глаза могут быть пугающими, угрожающими или ласковыми. Но сейчас они выглядели… холодными и безрадостными.

— Я думал над этим, — сказал он, чувствуя, что воздух буквально сгустился между ними. — Но мы должны играть теми картами, что сдала нам судьба.

Значит, и он ощутил зарождающееся звенящее притяжение и понял, что пути у них слишком разные, чтобы пересечься. Близости, которая возникла между ними всего за несколько дней, следует положить конец. Сара, хотя и сознавала, что это неизбежно, ощутила неожиданную горечь оттого, что ее подозрения подтвердились.

Роб нарушил атмосферу обоюдного уныния, сунув руку в седельную суму и достав оттуда пистолет.

— Поскольку вы росли вместе с мальчишками, то и к огнестрельному оружию, наверное, привычны? Хотя некоторые леди буквально шарахаются от этих дьявольских приспособлений.

Она взяла пистолет и ловко «переломила» его. Он был чистым, хорошо ухоженным и совсем недавно разряженным.

— Не просто привычна. Мой дядя научил меня обращаться с ним. Я стреляла лучше любого из своих кузенов. Дядя Питер всегда советовал мне иметь при себе пистолет во время путешествий. К несчастью, я и представить себе не могла, что мне понадобится оружие, когда отправлялась на прогулку по поместью своего зятя.

— Пистолет мог и не помочь вам в борьбе против четверых мужчин, но я рад, что вы умеете стрелять. — Роб протянул ей мешочек с порохом и пулями. — Этот пистолет принадлежит мне. Как видите, он неплох и невелик. А себе я оставлю тот, который отобрал у одного из ваших похитителей, поскольку он больше и тяжелее. Предлагаю вам носить пистолет при себе до тех пор, пока мы не вернемся в Англию.

Сара закусила губу, разглядывая оружие.

— Как я уже говорила, стрелять я умею хорошо, вот только не знаю, смогу ли убить человека. В Бэбкок-Холле я даже в охоте не принимала участия.

— Я бы никогда не стал просить вас застрелить кого-либо. Но обнажить оружие и выстрелить в воздух у кого-нибудь над головой — веский аргумент в споре.

— Очень хорошо. — Она приняла мешочек и сноровисто зарядила свое новое оружие. — Вы всегда держите пистолет под рукой? Я не заметила его у вас, когда вы спасали меня.

— Этот я носил при себе, но пускать огнестрельное оружие в ход я предпочитаю только в самом крайнем случае. Опасность тяжело ранить кого-либо при стрельбе с близкого расстояния очень велика. В подобных обстоятельствах я обычно пользуюсь дубинкой. — Сунув руку под сюртук, он извлек полированную деревянную палку с набалдашниками на концах. Когда его пальцы сомкнулись на ней, набалдашники выдвинулись еще дальше. — Она здорово добавляет ударной силы, когда вы хотите причинить боль, но не убить.

— О, как мило! Можно мне взглянуть на нее?

Роб с улыбкой протянул ей дубинку.

— Для воспитанной молодой леди вы на удивление кровожадны.

Она сомкнула пальцы вокруг рукоятки и несколько раз для пробы взмахнула дубинкой. Гладкая деревяшка удобно располагалась в ладони, хотя, пожалуй, была все-таки длинновата.

— Я воспитывалась с мальчишками, что означало много драк и свалок не по правилам, когда родители не могли нас видеть. — Сара вернула ему дубинку. — Мне подошло бы что-нибудь покороче. Не то чтобы я собиралась много драться, но это маленькое приключение напомнило мне о том, что иногда леди должна уметь постоять за себя.

— Надеюсь, больше у вас таких приключений не будет! — с жаром заявил он. — Но на всякий случай следует быть готовыми ко всему.

— Что подразумевает необходимость отдыха, дабы завтра я смогла вновь провести в седле весь день. — Потянувшись за одеялом, она прикрыла зевок ладонью. — Я лягу спать на эту кучу сена.

— А я лягу у дверей, чтобы прогнать любого дракона, если тому вздумается помешать вам, — светским тоном произнес он.

— Другими словами, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от меня, — без обиняков заявила девушка.

— Вот именно. Вашей привлекательности сопротивляться весьма непросто, Сара. — В глазах Роба заплясали лукавые искорки. — Драконов отгонять куда легче.

Она рассмеялась, радуясь тому, что они еще могут подшучивать над своей тягой друг к другу, затем завернулась в одеяло, зарылась в солому у стены и крепко заснула.