Совсем не джентльмен

Глава пятнадцатая

Над морем занимался зловещий багровый рассвет. «Красен вечером закат — морячок может быть рад. Красно небо поутру — моряку не по нутру». Роб не знал, когда родилась эта старинная поговорка, но подозревал, что еще в те времена, когда Ной только собирался строить свой ковчег.

Пока он изучал горизонт, куча одеял рядом с ним зашевелилась, а потом и раскрылась, обнажая свое золотоволосое содержимое. Сара села и потянулась. Выглядела она при этом столь восхитительно, что Роб вновь поспешно устремил взгляд в небо.

— После сна на деревянной палубе я начала ценить комфорт стога сена, — жизнерадостно воскликнула девушка. — А вам удалось отдохнуть ночью?

— Да, по большей части ветер был слабым. Так что я смог вздремнуть как следует.

Она аккуратно свернула оба одеяла и ловко пристроила их в рундуке.

— Я не буду знать, что делать с настоящей кроватью, когда она вновь появится в моей жизни.

Роб пожалел, что она упомянула о постели. Недостатком спокойного плавания было то, что оно оставляло слишком много времени для мыслей о чересчур привлекательной попутчице.

— Если все пойдет хорошо, сегодня ночью вы будете спать в настоящей постели.

— Настоящая постель, — со священным трепетом в голосе повторила она. — А если мне совсем уж повезет, то я приму и настоящую ванну.

— Будьте осторожны! Слишком много благ цивилизации сразу — это может быть опасно.

Должно быть, он забыл придать своему голосу небрежности, поскольку Сара, нахмурившись, пристально уставилась на него.

— Что-то не так? Нас преследуют? — Сара села повыше и оглядела море вокруг.

— Нет, но на нас надвигается шторм. И похоже, сильный. — Он кивнул на багровый рассвет. — Я не могу сказать точно, когда он начнется. Надеюсь, мы к тому времени уже благополучно доберемся до берега, но плыть нам еще очень долго.

— Но мы же легко прошли сквозь шквал, — заметила Сара. — Этот будет хуже?

— Шквалы кратковременны. А шторм может продолжаться несколько часов или даже дней. — Роб проплавал на море достаточно долго, чтобы при виде этого рассвета у него зародились нехорошие подозрения.

Сара с неподвижным лицом смотрела на восточный горизонт. Его пушистая золотистая цыпочка выглядела спокойной и уверенной. Женщина — не девчонка.

— В таком случае мы должны подготовиться к нему как можно лучше. Во-первых, завтрак. И потом, что я могу сделать, чтобы мы легче пережили шторм?

— Завтрак — хорошее начало. Ешьте плотно — позже нам понадобятся все силы. После того как мы поедим, уберите незакрепленные предметы и принесите веревку, которую обнаружили вчера. Нам обоим понадобятся страховочные концы[20], чтобы привязать себя к йолу.

Она с трудом проглотила комок в горле.

— Чтобы мы выжили, если нас смоет за борт?

Он кивнул.

— Страховочный конец — всего лишь предосторожность, но я предпочту не рисковать. Узлы я завяжу сам. Они будут надежными, но развязать их можно одним рывком.

Судя по выражению ее лица, Сара успела вообразить себе тысячу разных способов утонуть, но она ответила только:

— Слушаюсь, капитан.

Они съели завтрак, сидя в приятном молчании на кормовой банке. Ему нравилось, что Сара не испытывает необходимости в болтовне. Она была совсем близко, стоило только протянуть руку, и его вдруг охватила странная смесь покоя и желания. Не самый плохой способ насладиться тем, что могло стать его последним завтраком на этом свете.

Убирая остатки провизии, Сара вдруг спросила:

— Чего вы недоговариваете? Если мы умрем сегодня, вы должны предупредить меня, чтобы я успела в последний раз помолиться.

Он растерянно заморгал перед лицом ее проницательности и спокойного осознания грозящей им опасности.

— Я искренне надеюсь, что сегодня мы не умрем, но… это может случиться. Если шторм обрушится всей мощью, нас может прибить к английскому берегу. А на юго-западном побережье много скалистых участков, где будет трудно причалить в безопасности в такой ураган.

Она обдумала услышанное.

— Значит, мы можем потерпеть крушение и утонуть у родного берега. Какая ирония!

Кармайкл был рад, что ему не пришлось растолковывать ей ситуацию.

— Не думаю, что мы можем обогнать шторм и высадиться на сушу, прежде чем он налетит на нас, поэтому я поплыву параллельно берегу, пока шторм не закончится. Правда, если ветер будет слишком сильным, мне с ним не справиться.

— Что ж, тогда я постараюсь вознести особенные молитвы. — Сара шагнула вперед, пряча последние продукты. — Но сначала — страховочные концы.

Сару охватило какое-то жутковато-мрачное предчувствие того, что она проживает, быть может, свой последний день на земле. Какими бы страшными ни были ее похитители, она ни разу не подумала о том, что ей грозит смерть. Но эта опасность была другой — угроза исходила не от людей, а от всесильной бездушной природы. Они могли выжить: она твердо верила в способности Роба отвести от них любую беду. Но могли и погибнуть. Тот факт, что Роб был обеспокоен, говорил сам за себя.

Сара не хотела умирать! Ничуточки не хотела! Но смерть могла прийти за кем угодно в любой момент, а у нее за плечами было уже двадцать пять славных лет. Многим повезло куда меньше.

Мысль о том, что ее семья так никогда и не узнает, что с нею случилось, приводила ее в неистовство. Они наведут справки в Ирландии, но след беглецов оборвется в Кинсейле вполне реалистичным предположением, что они утонули.

Если Сара умрет сегодня, то так и не узнает, кто же родился у Мэрайи — мальчик или девочка. Они так и не смогут наверстать упущенное за те годы, что провели вдали друг от друга. Она не узнает получше своего очаровательного, а иногда — доводящего до безумия отца.

Не говоря уже о том весьма огорчительном факте, что Сара умрет девственницей. Она подумала, полушутя-полусерьезно, что ей следовало бы соблазнить Роба, когда они еще находились на суше. И задуманное ею вполне могло получиться, несмотря на его впечатляющую силу воли.

Однако же, она слишком долго тянула с этим. Ветер постепенно усиливался, и теперь «Брианна» скользила вверх и вниз по огромным волнам. Роб полностью сосредоточился на управлении лодкой. После того как он, обмотав канат вокруг ее талии, страховочными концами привязал Сару к банке, а себя — к основанию бизань-мачты, у него еще осталось достаточно веревки, чтобы соорудить нечто, позволяющее ему закрепить румпель, если вдруг понадобится отойти.

Кроме того, подобный такелаж позволит ослабить колоссальную физическую нагрузку, которая потребуется ему для управления йолом. Он убрал парус бизань-мачты и уменьшил площадь основного паруса настолько, насколько это было возможно, чтобы сохранить управление лодкой. Они почти не разговаривали, потому что сказать им было нечего.

Сара расположилась в средней части лодки с ведром в руках. Волны уже захлестывали кокпит, и она усердно вычерпывала воду. Она радовалась тому, что может сделать хоть что-нибудь для их возможного спасения, но, если они все-таки не утонут, спина и руки у нее будут болеть несколько дней.

Большая волна ударила в нос лодки под таким углом, что в ней оказалось сразу не менее шести дюймов воды. Сара со вздохом вновь принялась вычерпывать ее, старательно соблюдая правило, которое объяснил ей Роб: одной рукой следует неизменно держаться за что-либо прочное. Она спросила себя, который час. Солнце скрылось за тяжелыми штормовыми тучами, но полдень наверняка давно уже миновал.

Сара как раз переваливала за борт ведро с водой, когда ей показалось, что она что-то видит вдалеке.

— Эй, я думаю, это земля. Англия. Родина. — Она проглотила ком в горле, на удивление глубоко тронутая этим зрелищем. Сара отсутствовала меньше двух недель, но из-за всех событий ей казалось, что намного дольше.

— Так и есть, — отозвался Роб, повышая голос, чтобы перекричать шум ветра.

Она внимательно разглядывала побережье.

— Новости не слишком обнадеживающие, не так ли?

— Не слишком, — согласился он. — Даже с зарифленным парусом[21] ветер быстро гонит нас прямо к берегу. И скорость только возрастет, когда шторм обрушится на нас в полную силу. — Роб нахмурился, глядя на берег вдали. — Поскольку я хорошо знаю это побережье, то попробую вывести нас на участок открытых пляжей.

Сара уже собралась ответить ему, когда ураган обрушился на них с ревом и визгом, и у нее не осталось лишнего дыхания, чтобы тратить его на слова.

Черпай, черпай, черпай. Мир вокруг так давно превратился в завывающую какофонию свирепого ветра и пляску гигантских волн, что Сара уже едва могла вспомнить, что такое тишина. Мышцы у нее ныли, как и у Роба, должно быть, потому, что он весь этот бесконечный день отчаянно сражался с румпелем. Она промокла до нитки и так долго терпела холод, что уже не обращала на него внимания. Жизнь сузилась до процесса вычерпывания воды и молитв о том, чтобы шторм закончился, не погубив «Брианну» и ее экипаж.

В уши ей ударил жуткий скрежет, и йол потряс сокрушительный удар.

— Мы налетели на скалу! Сара, держитесь! — закричал Роб, когда лодку повело в сторону, и огромная волна обрушилась сверху прямо в кокпит.

Она ухватилась за планшир, но лавиной ее смыло за борт и потащило в море. Сара отчаянно сопротивлялась давлению воды, пытаясь по туго натянутому страховочному концу добраться до лодки. Но она не обладала достаточной силой, чтобы противостоять течению, вихрившемуся вокруг нее. Ее, беспомощную, тащило под водой. «Я не могу дышать, не могу дышать…»

Значит, вот она какая, смерть…

Сильная рука обхватила ее за талию и втащила обратно в йол.

— Боже милосердный, Сара, вы живы? — взволнованно окликнул ее Роб. — Вы не можете умереть, вы пробыли под водой совсем недолго, ответьте же мне, прошу вас!

Она попыталась ответить, но не смогла. Роб перенес ее на свое место на корме, а потом положил ее обмякшее тело в промокшей одежде себе на колени, лицом вниз. Ловкий удар по спине открытой ладонью — и Сара с хрипами принялась выкашливать воду.

Когда она протолкнула в легкие первую порцию благословенного воздуха, Роб приподнял ее и прижал к себе, одной рукой обнимая ее дрожащее тело.

— С вами все в порядке?

Она вновь откашлялась, после хрипло выдавила:

— Я. Еще. Жива.

Роб лишь крепче прижал ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Оба промокли насквозь, сверху их поливали косые струи дождя, и теперь даже Сара видела, что йолу грозит неминуемая гибель. Она смутно осознавала, что румпель удерживается самодельным такелажем Роба и его правой рукой, тогда как левой он крепко прижимал к себе ее.

Она всмотрелась в хаос ветра и воды и увидела на фоне сплошной черноты еще более темные бесформенные пятна, у подножия которых вскипали белые буруны разбивающихся воли. И еще спереди доносился равномерный грохот валов, накатывающих на берег.

Испытывая неестественное спокойствие, она сказала:

— Теперь мы точно умрем, не так ли?

Роб ответил ей на ухо, стараясь перекричать рев ветра:

— Может быть, и нет. Этот район я знаю очень хорошо. Даже слишком хорошо, черт меня подери. Между здешними скалами есть спокойный участок берега, покрытый галькой. Но скорее всего, «Брианна» развалится раньше, чем мы доберемся до него. Сейчас я развяжу узлы на страховочных концах, чтобы мы не пошли на дно вместе с нею. Кроме того, я собираюсь снять сапоги. И вы сделайте то же самое. Полагаю, плавать вы не умеете?

— Мне никогда не дозволялось присоединиться к своим кузенам в пруду, — с сожалением сказала Сара. — Тогда это вызывало у меня раздражение, а теперь — еще большее!

— Поскольку я вырос на побережье, то плаваю весьма недурно. У меня есть хороший шанс все-таки доставить вас на берег. Если я потеряю вас или… не смогу плыть сам, продолжайте двигаться вперед к земле любым способом, изо всех сил. — Голос его прервался. — Мне жаль, что я подвел вас, принцесса.

С отстраненной решимостью, в которой не было места страху, она ответила:

— Судьба наша — в руках Божьих, а Он может победить даже сыщика уголовного полицейского суда. — Девушка наклонилась, стаскивая с ног промокшие сапоги. — Вы сделали все, что могли, Роб. Никто не вправе требовать от вас большего.

— Ox, Сара, Сара. — Он запрокинул ей голову и впился в губы коротким поцелуем, отчего в ее замерзшем теле вспыхнула искорка тепла. Она изо всех сил схватила его за руки, отчаянно жалея о том, что ей все-таки придется отпустить его.

Он потянул за свободный конец страховочного каната, и тот развязался.

— Держитесь, моя дорогая девочка, — сказал он, наклоняясь к своим промокшим сапогам. — Мы идем к берегу!