Спасайся, кто может!..

ТРУЖЕНИКИ МОРЯ

До чего же хорошо отдыхать у Черного моря! Если бы человек жил в среднем сто лет и даже больше, ему никогда не надоело бы все сто лет и даже больше — из года в год — выезжать на отдых к Черному морю. Потому что это никогда не надоедает и не может надоесть.

Каждый находит в отдыхе у Черного моря свои особые прелести; приезжая в очередной раз к морю, курортник нет-нет, а обнаруживает здесь какие-то приятные и радостные перемены.

Что никогда не меняется и все же манит к себе своей первозданной красотой, — это Черное море! Родное, привольное, бескрайнее…

И знаете, кто еще сумел сохранить себя от тлетворного влияния времени и ничуть не изменился? Культурник! Наш культурник — Валентин Михайлович!

Едва я переступил порог санатория, куда я езжу уже надцатый год, как он сразу же охватил меня очередным культмероприятием:

_ Я хотел бы вас, персонально вас, пригласить на замечательную экскурсию! Предполагается поездка автобусом до Черного мыса. Остановка в Аркадии, у Голубого озера и у Муравьиной скалы. Обычно на каждый такой объект организуется отдельная экскурсия. Я же предлагаю, так сказать, комплексную экскурсию-концентрат. Три экскурсии вместо одной. Одним махом трех побивахом! (Ха-ха!) Экономия средств, времени, а главное, концентрация впечатлении.

— А нельзя ли, Валентин Михайлович, поехать катером? Все-таки, знаете, виды с моря и прочее…

— Фи! И как такое могло прийти вам в голову! Я ведь забочусь о вас же! На море и неудобно и неприятно. Укачает, и вся концентрация впечатлений пойдет на дно! (Ха-ха-ха!) Напрасная только трата времени и средств…

Валентин Михайлович все-таки уговорил; я согласился на поездку автобусом. И вот на другой день, в самый разгар тихого часа, в палату врывается Валентин Михайлович:

— Ура! Победа! Тридцать санаториев дрались за катер! И только я один получил катер!

И он от всего сердца похвалил самого себя:

— Вот что значит я!

— А вдруг укачает, Валентин Михайлович?

— И как это вам в голову могло такое прийти? Укачает? Вы что, маленький? Это же будет историческая поездка. Нам уже завидуют все санатории Черного моря. Какие, батенька, виды с моря! Ай-ай!.. Какая концентрация впечатлений! Укачаетесь…

Я согласился на поездку катером. Но утром, когда, торопясь в порт, все давились завтраком, выяснилось, что катер, только что вышедший из капитального ремонта, снова испортился. Валентин Михайлович стал меня успокаивать:

— Это, знаете, к лучшему. Вдруг, знаете, на море шторм, то да се, медузы, дельфины. Вся концентрация впечатлений пропадет. Едем лучше автобусом. Так вернее…

В конце концов мы поехали катером и всю дорогу вспоминали Валентина Михайловича: нас действительно укачало…

После знакомства с Валентином Михайловичем я понял, какой непостижимо тяжкий труд быть курортником. Весь день заполнен до отказа какими-то процедурами. На первом плане, конечно, море. Морем здесь обеспечивают без ограничения: море до завтрака, море после завтрака, море под вечер, перед закатом солнца, море ночью, при лунном свете.

Сначала на лечебный пляж, потом на дикий.

Моя давняя знакомая Матильда Витальевна поступает наоборот: сначала она отправляется на дикий пляж, где жарится до того, что в воздухе густо пахнет жареным и хочется забить тревогу: вызвать пожарную команду. Лишь после этого Матильда Витальевна перебирается на лечебный пляж и доверяет дальнейший загар медицинскому контролю.

— Не увлекайтесь солнцем! — предупреждает Матильду Витальевну пляжный врач. — Загорайте постепенно!

— Как постепенно?! — с. чувством огрызается она. — Я привезла с собой десять флаконов орехового масла — и, на тебе, не увлекаться солнцем?! Зачем же я тогда сюда приезжала? Я хочу обязательно загореть, и досрочно…

Перед столь веским аргументом врач невольно умолкает.

Когда загар доведен до кондиции, можно фотографироваться. Тут же, на пляже. С видом на море. Расходов почти никаких. Три карточки — всего 2 рубля. Не считая 7 рублей за починку часов, которые вы нечаянно окунули в воду во время съемки.

Многие предпочитают сниматься группой. Приятно все-таки по приезде домой как бы невзначай, небрежно бросить своим родным и сослуживцам:

— А это мы снимались во время двадцатибалльного шторма…

— Неужели бывают такие штормы? — будет допрашивать вас какой-то скептик, но вы тут же его разобьете:

— Конечно, бывают. И даже страшнее! — Скептик будет посрамлен. Он вынужден вам верить, ведь вы только что вернулись с Черного моря и к тому же предъявляете вещественное доказательство — фотокарточку.

Потом с воодушевлением расскажете во всех деталях биографии своих сопляжников, с которыми за лето так сдружились, что решили запечатлеть их физиономии на веки вечные.

Пройдет всего несколько дней, и все — на службе и дома — будут уже знакомы по фотографиям с вашими курортными друзьями, а потом, потом вы упрячете курортные карточки и случайно обнаружите их только зимой. И тогда вы похвалите себя за удачную мысль, которая пришла вам летом: сняться группой. Теперь, в зимний скучный вечер, вы нашли для себя интересное развлечение: угадывать и вспоминать, с кем это вас угораздило сняться на пляже?

— Хоть убейте — не вспомню, что это за противная рожа?

Целая неделя проходит в мучительных, но приятных догадках, пока наконец вы не вспомните, что несколько месяцев назад, летом, вы этой самой противной роже говорили:

— Глаза у вас, как море. Вы загадочны, как море…

Другая моя знакомая, студентка-курсовочница Вероника, предпочитает сниматься в одиночку. Она знает дорогу к сердцу пляжного фотографа дяди Яши.

— У вас такие блестящие фото! Вы как художник! Снимите меня в морской пене!.. Как Афродиту.

Заняв на прибрежной гальке выгодную позицию, Вероника выбирает красивую позу и подставляет свое загоревшее тело под налетевшую морскую пену. Получая квитанцию об уплате денег, Вероника тревожно интересуется:

— Вы думаете, пена выйдет?

— Все выйдет! Не сомневайтесь! Не такие пены снимали…

Через день дядя Яша вручает Веронике фотографии.

— Вы перепутали — это не мои карточки.

— Как не ваши? Купальный костюм с лебедем ваш?

— Да… Костюм как будто мой… Но это определенно не я…

— Как это определенно? Кто же тогда забрался в ваш купальный костюм? Моя бабушка, что ли? — невозмутимо острит дядя Яша.

— А где же морская пена? — растерянно спрашивает Вероника.

— Пожалуйста! Вот вы, вот пена! Что вам еще надо?

— Вы же обещали снять меня в пене… Как Афродиту.

— Я никаких Афродит не снимал. И за них не отвечаю. А то, что Иена от вас убежала, я не виноват. Стихия…

…Не успеешь оглянуться, уже надо собираться в путь-дорогу. Обратный билет — это не самое сложное. О билете позаботится санаторий. О том, что курортник собирается домой, Легко можно узнать: он рыщет по Ялте, где бы купить ящик для фруктов.

Но после покупки ящика муки не кончаются. Курортник Иван Иванович обращается за авторитетной консультацией к курортнику Петру Петровичу:

— Как вы думаете, Петр Петрович, какие лучше возить орехи — сырые или каленые?

— Кому что нравится.

— Мне нравятся сырые…

— Тогда покупайте сырые.

— Да, но каленых на вес идет больше: они обезвожены.

— Тогда покупайте каленые.

— Но мне каленые не нравятся.

— Покупайте сырые.

— Но выгоднее-то каленые…

— Тогда…

Вы слушаете этот разговор и думаете, какое ангельское терпение у курортника Петра Петровича. Но через 10 минут тот же Петр Петрович консультируется уже у Ивана Ивановича:

— Я, Иван Иванович, заказал ящик под виноград. Как вы думаете: не опасно ли возить виноград в закрытых ящиках?

— Вы бы заказали ящик с дырками!

— А если виноград от воздуха испортится?

— Тогда не делайте дырок.

— А если без воздуха виноград сгниет?

— Тогда сделайте дырки…

— А если…

Вы слушаете этот диалог и думаете, какое ангельское терпение у Ивана Ивановича.

Трудно, ой как трудно быть курортником! И только забравшись на верхнюю полку плацкартного вагона, труженики моря обретают покой. Наконец-то они отдыхают, бестревожно и безмятежно отдыхают после месячного отдыха на курорте.

До следующего года! До новой встречи на пляже.