Спасти обязан

Глава 28

Для чего мы и собрались втроем за одним столиком в столовой.

Уже ясно было, что подслушивающей аппаратуры здесь не имелось. За харчо я изложил свои соображения и рассказал о припрятанном трофейном «Глоке». Стас был за немедленный прорыв, но потом спохватился, что ему в свое тело возвращаться не нужно и стушевался.

В конце концов, решили, что стоит еще немного подождать. И одновременно готовиться к прорыву.

Но спокойно закончить обед не получилась. Распахнулась дверь, и появился Хромов, как всегда оживленный и энергичный.

— Приятного аппетита! — провозгласил он и присел за наш столик. — Валечка! Мне то же самое!

Официантка появилась через секунду. Полковник предвкушающе потер руки и заткнул салфетку за воротник. Мы, допив компот, стали подниматься, однако Хромов остановил нас жестом.

— Если не очень спешите, посидите еще пять минут со стариком. Так приятно побыть в обществе мужественных мужчин и по-настоящему женственных женщин.

Настя фыркнула.

— Кокетничаете, Александр Николаевич! До старика вам еще ой как долго.

— Ошибаетесь, Настенька. Я иногда чувствую себя старым, как Мафусаил. Все вижу, все слышу, все знаю наперед. Потому что ничего нового под луной не происходит. История повторяется, иногда даже в мельчайших деталях. Ну, вот вам пример. Хотите скажу, о чем вы сейчас разговаривали? Обсуждали возможности побега с базы!

Он обличающе указал на меня пальцем, потом с довольным видом взял ложку и попробовал суп.

— Отменно, отменно девочки готовят. Всю жизнь бы так питался!

Я яростно глянул на Стаса. Тоже еще, радиотехник-любитель! Не смог обнаружить подслушку!

— Нет-нет! — полковник перехватил мой взгляд. — Ваш коллега здесь абсолютно ни при чем. Мне известно его хобби и добросовестные попытки установить, где подслушивают, а где безопасно. Так вот, эта столовая — самое спокойное место на всей базе. Средств не хватило, чтобы провести сюда микрофоны, как это ни смешно. Вы меня удивляете, Глеб Сергеевич! Знаемся не первый день, даже повоевали на пару, а все считаете, что я лопух какой-то, офицеришка задрипанный. Ведь правда, так и думаете?

Что-то в нем было от хрестоматийного Ленина, этакий добрый дядечка с хитроватым прищуром глаз. Только не картавит.

Хромов, аккуратно, не проливая ни капли, поедал харчо и одновременно ухитрялся разглагольствовать.

— Вот вы удивляетесь, откуда я узнал о вашем разговоре. А ведь элементарно, Ватсон! Любому дураку понятно, что вы не уверены в своем будущем, все, что видели здесь и в других местах, наводит на мысль о том, что военные безжалостные киборги, этакие терминаторы, которые уничтожают все и всех на своем пути. Люди вы смелые, решительные, привыкшие действовать в самых сложных ситуациях. И что же? Будете ждать, когда вас к стенке поставят? Да ни в жизнь! Следовательно — что? Ухитритесь поднять на базе большую бузу и под шумок смоетесь. Я неправ?

Он вдруг остро и пронзительно глянул прямо мне в глаза, и я не выдержал его взгляда, уставился в стол, как нашкодивший мальчишка. Хромов удовлетворенно хмыкнул, вытер губы салфеткой и принялся за жаркое. Мы мрачно ждали продолжения.

— Так вот что я вам скажу, дорогие вы мои брейн-спасатели неограниченного радиуса действия. Никаких планов придумывать не надо, как и не надо пока никуда бежать. Классик сказал: «Сами придут и все предложат». Или не так как-то? И повод у него, кажется, другой был. Ну, да не суть… Вот я пришел и предлагаю. Что предлагаю, спросите вы. Предлагаю же я пройти вместе со мной в одно очень интересное помещение.

Он хохотнул, довольный видом наших растерянных физиономий.

— Не пугайтесь, не пугайтесь, спасы! Дедушка Александр Николаевич своих друзей не подводит и не предает. Несмотря ни на что, смею причислять себя к вашим друзьям. Не возражаете?

Наша троица продолжала хранить молчание, несколько ошеломленная потоком слов, извергавшимся из Хромова. Никогда прежде я не видел полковника в таком возбуждении. Что-то за этим скрывалось. Только вот хорошее ли?

— Итак, вы готовы? — он вновь вытер губы и поднялся. — Позвольте мне быть вашим Вергилием!

Его слегка качнуло, и тут я понял, что Хромов пьян. И не просто пьян, а так основательно, словно пил со вчерашнего вечера без остановки. И когда только успел? Мы же всего пару часов назад вернулись с развалин усадьбы Мусы!

— Александр Николаевич! — мягко сказала Настя. — Давайте мы вам до комнаты дойти поможем. Не ровен час, начальству попадетесь. Скандал будет.

— Начальству? — ухмыльнулся Хромов. Его развозило прямо на глазах. — Начальству сейчас не до меня. Начальство сейчас совещается. За мной!

И он устремился к дверям.

— Хоп! — тихо сказал я. — Интересные дела. Кажется, мы дедушку недооценили. Стас, подставь ему плечо. Похоже, действительно сейчас будет что-то интересное.

Полковник, аккуратно поддерживаемый Стасом, вел нас вниз. Лифтом мы не поехали, спускались по лестнице. На секунду у меня появилось подозрение, что Хромов, притворившись пьяным, просто заманивает нас в ту камеру, где еще сегодня утром сидел Муса. Но нет, он свернул в совершенно незнакомый коридор. Здесь все было как везде на базе: бетонные стены, обшитые пластиком, светильники под потолком, зеленая суконная дорожка на полу. Только двери отличались. Они были гораздо мощнее, надежнее, чем повсюду, и имели кодовые замки, открыть которые можно было только с помощью специальной карточки. Именно ее и достал полковник, основательно пошарив нетвердой рукой по карманам мундира. Вставил в щель, провел, контрольный огонек сменил цвет.

— П-прашу! — объявил Хромов, распахивая дверь.

Это был не более, не менее, как центр контроля базы. Отсюда желающие могли увидеть и услышать все, что делалось в подземном сооружении. Сейчас комната пустовала, аппаратура была выключена.

Хромов вяло указал на пульты, прошел в угол и упал в кресло.

— Стас! — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Разберись-ка с этим. Поищи зал совещаний. На базе он обязательно должен быть. Только так, чтобы там не заметили, что мы подключились.

— Это я мигом! — откликнулся он, потирая руки и усаживаясь перед экранами мониторов.

Мы с Настей с любопытством наблюдали за его манипуляциями. Действительно, не прошло и пяти минут, как на одном из мониторов возникло изображение довольно обширной комнаты, обставленной немного роскошнее, чем обычно. Посередине стоял большой стол, вокруг которого расположилось с десяток человек, военных и гражданских. Послышались голоса.

— Сделай погромче! — попросила Настя, и мы сгрудились у пульта, ловя каждое слово.

Разговор шел о предстоящем перевороте. Говорил широкоплечий полковник с темным от прилившей крови лицом. Он очень волновался.

— Господа! То есть, прошу прощения, товарищи! Наш план вступает в финальную стадию. И разногласия, которые существовали до сих пор между нами, должны быть отодвинуты на второй план. Незачем давать волю личным амбициям! Наша сила в единстве!

— Бросьте, полковник! — брюзгливо сказал один из штатских, неторопливо разминая сигарету. (Лицо его было мне знакомо. Где же я его видел?) — Это все сплошные декларации и лозунги. Неужели так трудно говорить конкретно? По-моему, план мы обсуждали достаточно. Что-то изменилось?

Полковник на несколько секунд смешался, не зная, что ответить на этот выпад. Потом взял себя в руки.

— Вы хотите определенности? Пожалуйста! В общих чертах план не изменился. Но вот в деталях… Мы уже докладывали, что произошла небольшая задержка, так как в ход событий вмешалась организованная преступность. Сейчас эти затруднения устранены.

— Вы хотите сказать, что уничтожили Зеленого Мусу? — недоверчиво протянул другой штатский, моложавый мужчина в очках с массивной оправой.

— Вот именно! — в голосе полковника звучало торжество. Он гордился тем, что удалось сделать его подчиненным. — Мафия теперь не будет нам мешать! Армия не любит, когда кто-нибудь становится на ее пути!

— Ну и дураки! — хладнокровно парировал очкарик. — Стоило сообщить о затруднениях нам, и мы могли решить их одним телефонным звонком, без стрельбы и крови. А так, наверное, трупов там навалили безмерно. Как обычно.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — взвился полковник. — Неужели можно идти на сговор с преступниками? Да, мы уничтожили вашего Зеленого Мусу! И далее намерены уничтожать без пощады всех, кто мешает нам наводить порядок в стране.

— Говорю же — дураки! — все так же безмятежно ответствовал моложавый. — Не уничтожать их надо, а использовать в своих целях. Мафия имеет четко отлаженную организационную структуру, проникла во все слои общества, и подходить к этому надо с холодной головой, без эмоций и слюней, летящих от ярости в стороны. Это вам понятно?

Но отповедь еще больше разозлила полковника, вскочившего так, что кресло отлетело и упало.

— Да я тебя за такие слова, крыса ты штатская!.. — взревел он, пытаясь расстегнуть кобуру.

Вмешались и остальные участники совещания. Один из генералов рявкнул:

— Товарищ полковник! Прекратите этот балаган!

Тем временем штатскому что-то сердито выговаривал его сосед по столу, солидный мужчина с тройным подбородком и густыми насупленными бровями, лицо которого тоже показалось мне знакомым. Назревавший конфликт общими усилиями погасили.

— Ты не можешь изображение сделать чуть крупнее? — попросил я Стаса. — Что-то мне эти морды напоминают…

— И без увеличения могу тебе сказать. Те, кто в «гражданке» — депутаты думы. Все трое были у нас в Центре, я их там видел. А военные — обычные генералы и полковники.

Настя хмыкнула.

— Трогательное единение помыслов! Да они еще до своего путча передерутся. Вот посмотрите, едва начнут посты делить, как стрельба поднимется.

— Хорошо бы, — сказал я задумчиво. — Тогда и нам вмешиваться не придется. Но давайте надеяться на лучшее, а ожидать худшего. Выходит, и в думе о нашем Центре знают? А кто еще?

Совещание, тем временем, продолжалось. Мы узнали, что все три бомбы предполагалось заложить не в центре Москвы, а на ее окраинах, чтобы в случае применения нанести меньший ущерб городу. Мне, однако, показалось, что никто из гражданских заговорщиков всерьез не верил в то, что «чемоданчики» действительно будут взрывать. Несмотря на сумасшествие своего плана, они, в отличие от военных, понимали, что для них это будет значить. Да ведь ни одна страна не признает правительство, применившее такое оружие против собственного народа, какими бы благими намерениями это ни оправдывалось!

— Как думаешь, они хоть одну бомбу могут взорвать? — спросил меня Стас.

— Одну — могут. В порядке устрашения. Остальные — вряд ли.

— И одной нельзя допустить! — взволновалась Настя. — Представляете, что это будет, если бомба, хоть и маломощная в Москве взорвется? Да этих идиотов задушить мало! Совсем с ума сошли!

— Не волнуйся так, подружка, — постарался я охладить ее пыл.

— Конечно, нельзя этого допускать. И не допустим. Или мы не спасы? Только вот в свои тела хорошо бы вернуться побыстрее.

— Глеб, но ты же что-то делал… — она осеклась, потому что я скорчил страшную гримасу и прижал палец к губам.

Мы оглянулись на Хромова. Тот безмятежно посапывал в кресле, сломленный алкоголем. Сейчас самое время потихоньку выбраться отсюда и сбежать. Как ни хотелось, делать этого было нельзя. Помешать путчистам здесь, на базе, могли только мы. Чтобы предать огласке их планы, требовалось время, а его у нас не было. Чем дальше шло совещание, тем яснее становилось, что ультиматум президенту и правительству предполагалось выдвинуть уже завтра.

Наконец речь пошла и о нас.

— Что со специалистом? — спросил один из генералов.

— Все под контролем! — доложил багроволицый полковник. — В ближайшие часы Круталову будет возвращено сознание, он подготовит устройства, и их можно будет устанавливать на местах. Что будем делать с брейн-спасателями после переноса сознания?

— А что с ними делать? — буркнул генерал. — Свидетелей положено ликвидировать, особенно в таком деле, как наше. Вот и позаботьтесь.

— Ни в коем случае! — вмешался тот самый моложавый штатский.

— Все бы вам свидетелей убирать! Знаете, сколько стоит подготовка только одного брейн-спасателя? Астрономическую сумму! Вы ее заплатили, чтобы так материалом разбрасываться? Эти люди нам еще пригодятся! Может быть, прикажете и аппаратуру уничтожить?

— Ну вот и проявился звериный оскал собственника! — удовлетворенно заметил генерал. — Жалко свою фирму стало, господин думец?

— НАШУ фирму! — холодно подчеркнул другой штатский, тот, что с тройным подбородком. — НАШУ! И не забывайте, что только с помощью НАШИХ брейн-спасателей удалось добыть ВАШИ взрывные устройства!

Мы так стремительно подвинулись к экрану, что стукнулись лбами. Вот они — настоящие хозяева фирмы! Ничего себе, оказывается, государству совсем не наплевать было на спасов, как нам раньше казалось. Ребята-депутаты все и организовали! Интересно было бы знать, только для себя, ради сиюминутных заработков, или далеко в будущее смотрели? Как же они проглядели Мусу, позволили ему установку вывезти и здание взорвать?

— Разрешите напомнить вам, господа, что без НАШЕЙ помощи и ВАШИ бесценные спасатели, и ВАША установка остались бы в руках мафии, — ядовито заявил еще один генерал, до сих пор молча крутивший в пальцах карандаш.

Теперь карандаш хрустнул и сломался пополам — верный признак того, что генерал еле сдерживает себя. Опять на совещании разгорался бессмысленный спор. Что же они все такие несдержанные? Права Настя, того и гляди в рыло друг другу заедут, там и до оружия дело дойдет. Нет, никакой бомбы им давать нельзя, а то и впрямь взорвут, психопаты.

Гражданские ни за что не соглашались на наше уничтожение, военные настаивали, но уже только из принципа, лишь бы не выказать свою слабость. Мы спокойно наблюдали за перепалкой. Только Стас лениво пробормотал:

— Пусть только попробуют, козлы вонючие! Семь шкур спущу и голыми в Чечню пущу!

Действительно, в ярости мы могли много чего натворить. Тем паче — спасая свои жизни. Потому и были сейчас так спокойны, наблюдая, как эти ненормальные решают нашу судьбу. Эти люди собрались захватить власть, вывести страну из тупика! Неужели не могло найтись более достойных?

Наконец путчистам надоело спорить. Сошлись на том, что Круталову вернут сознание, а с нами разберутся потом, на досуге. Нас такое решение тоже устраивало. Дальше совещание шло более-менее по-деловому. Обсуждались конкретные вопросы. Мы смотрели, слушали и запоминали. Нечаянно обернувшись, я успел заметить, как Хромов быстро закрыл глаза. Присмотрелся повнимательней и решил, что мне показалось. Грудь полковника мерно вздымалась, он даже похрапывал во сне, уютно устроившись в глубоком кресле. Ох, неспроста притащил нас полковник в эту комнату, не по пьяной похвальбе. Да и был ли он пьян? Решив разобраться с эти позже, я опять уткнулся в экран.

Совещание закончилось. Путчисты договорились собраться вновь вечером, когда настанет время развозить по заранее определенным точкам бомбы и окончательно определяться с ультиматумом. Воинские части, которые должны были поддержать заговор, со вчерашнего дня находились в повышенной боевой готовности, ждали только приказа, чтобы ринуться на Москву. А нам предстояло решить, как помешать этой авантюре, ставящей под угрозу жизнь многих и многих людей. Участники совещания один за другим покидали зал, и Стас уже хотел выключить монитор, но я удержал его руку.

— Погоди!

Мы чуть не пропустили самое главное для нас. Когда в зале оставались только один из генералов и полковник, старший по званию кашлянул, оглянулся на дверь и сказал:

— Ты вот что, Васильич. С этими мудаками думскими спорить резона нет. Привыкли у себя языками ляскать. Если все получится — и их уберем. А спасателей сраных после того, как Круталова вернешь, все же пусти в расход. Так спокойней будет. Ишь — денег им своих жалко стало! Свидетелей в таком деле быть не должно, и ежу ясно. Ты меня понимаешь?

— Так точно, Алексей Степанович! — вытянулся полковник. — Все сделаю в лучшем виде. Тех, что в изоляторе сидят — тоже?

— Не-ет, тех ты оставь. Они ничего не знают, глядишь, действительно пригодятся. И установку береги. Не придумал, пока, как ее употребить, но было бы желание… Ну, пойдем, а то подозрительным покажется, что мы здесь шушукаемся.

Они вышли.

— Вот же суки! — изумился Стас. — Что мы им так дались? Какие из нас свидетели? Хотя…

Он щелкнул клавишей на пульте, и из прорези выскользнула видеокассета.

— Я все их гадские посиделки записал. Будет что показать, где надо!

— Это ты хорошо сделал, хвалю! — послышался за нашими спинами голос Хромова.

Мы подпрыгнули, как ужаленные. Полковник сидел свежий и улыбающийся, словно и не он только что храпел в кресле, набравшись «до бровей».

— Клоуна из себя строите, Александр Николаевич? — раздраженно спросила Настя.

— Ни боже мой! — заявил мнимый пьяный. — Просто у каждого из нас своя роль в этом спектакле. У меня — вот такая. А если серьезно, ребята, не по душе мне вся эта возня с бомбами. Не игрушки ведь. Я вас сюда притащил, чтобы послушали, что эти… слова даже подобрать не могу, задумали. Потому и прикинулся пьяным. С пьяного спрос меньше в случае чего. Но услышал, как они вас убрать собираются, и не удержался. Да вы и сами теперь видите, какая это революция готовится. Разве такое можно допускать? Когда все задумывалось, честно считал, что добром кончится. Правительство мудацкое и впрямь менять надо, иначе совсем в дерьме окажемся. Планировалось только попугать возможным взрывом, чтобы ушли и не позорились. Но теперь понимаю, что если в Кремле упрутся, наши кретины действительно бомбу взорвут, может быть, и не одну. Люди-то при чем тут? Я присягу стране давал, а не генералам с депутатами. Вот и буду стране служить. Давайте соображать, что мы можем сделать. Так, чтобы и самим живыми остаться. Думаете, меня по головке погладят и орден дадут, если узнают, что я против своих командиров пошел? Рядом с вами к стенке прислонят. Вот на какой риск иду, цените. Не вру, гадом буду, как выражаются в определенных кругах. Ну, мысли есть?

И мы, обменявшись взглядами, доверились ему. А почему бы и нет? Времени, чтобы устраивать проверку на лояльность, у нас попросту не было. Если путч назначен на завтра, а в наши тела возвращаться будем в ближайшие часы, то времени вообще ни на что не оставалось.